Текст книги "Православные святыни и чудотворные иконы Москвы"

При Николае II на государственном уровне еще более утвердились протекция, взаимовыгодный патронаж, окружение первых лиц в государстве помощниками, коллегами по принципу личной симпатии, верности, родства, по рекомендации якобы верных людей, а не по профессиональной компетенции, что естественно в массе дало отрицательные результаты. Были многочисленные безнаказанные обманы и воровство из государственной казны при наличии родственных и дружеских связей с Романовыми и влиятельных покровителей, даже кое-кто из великих князей и влиятельных вельмож оказались причастны к этому. Столичный Петербург учил грамотному воровству, показушной и кратковременной шумихе при обличении жуликов и их последующем ненаказании или только символической непринципиальной карой за прегрешения при наличии у них влиятельных покровителей (как правило, имевших личную финансовую заинтересованность в успехе подобных операций) и несовершенстве (возможно, сознательно созданном) отечественного законодательства в царский период. Недальновидным правителям: царю и его администрации, правительству были нужны не смелые, честные, грамотные специалисты, а покорные исполнители их решений.

Особенно прискорбно, что ближайшие родственники царя – великие князья, возглавлявшие видные государственные ведомства или компании, почти все в той или иной мере жульничали, путали личный и государственный карманы, наживались на военных заказах и закупках (добывали и выделяли военные контракты для фирм за солидное финансовое вознаграждение, служили «посредниками» между министерствами и потенциальными поставщиками и продавцами, за вознаграждение оказывали помощь фирмам и людям за вспоможение от министерств), а также обогащались на возможностях наместничества в разных частях России, еще обогащались за счет войн, финансирования армии и флота. Имевшие неприкосновенность члены царской семьи Романовых, их ставленники и любовницы безнаказанно обворовывали Россию. Престиж Романовых и в первую очередь Николая II стабильно падал, сановитых воров не карали, они оставались не наказанными, свободными, доверие к царю и всему власть имущему клану исчерпывалось. Это способствовало возникновению серьезных внутренних недовольств и усилению революционных беспорядков, ведь жизнь простых людей ухудшалась, постепенно они понимали, что растущий по численности власть имущий клан во главе с царем дурачит, обманывает их, хорошо живет, обогащается за их счет и мало думает об их благополучии.

Причастность двух представителей рода Романовых к убийству старца Г. Е. Распутина в 1916 г. способствовало резкому росту недовольства царским режимом. В убийстве Распутина участвовали великий князь Дмитрий Павлович, 1891–1942 гг., а также муж племянницы Николай II великой княгини Ирины Александровны, 1895–1970 гг., дочери сестры Николая II – Ксении, князь Феликс Феликсович Юсупов, 1887–1967 гг., поддержанный женой в стремлении убить Распутина. Убийство Распутина возмутило крестьян, ведь представители царского рода Романовых участвовали в убийстве простого мужика – их плоти и крови, представителя крестьян, то есть большей части россиян. Это вело к выводу: Романовы не нужны России, не нужен царь, который не может защитить простых людей. Убийство Распутина неизбежно приближало очередную смуту в России.

При Николае II невероятно вырос разврат в обществе: иметь любовницу, сманить чужую жену и развлекаться с ней, при желании организовать ее развод и даже жениться на ней или сделать ее своей гражданской женой-сожительницей и т. п. стало обычным делом. Многие из великих князей Романовых бурно участвовали в этом (см. книги «Династия Романовых и Москва», раздел «Стиль жизни самодержцев Романовых и их влияние на формирование нравственно-духовного климата в стране», и «Дворцы Санкт-Петербурга. Наследие Романовых»), как и влиятельные чиновники и бравшие с них пример простые россияне. Так, даже сам С. Ю. Витте (1849–1915 гг., министр путей сообщения с 1892 г., финансов с 1892 г., председатель Кабинета министров с 1903 г. и Совета министров в 1905–1906 гг.) в 1890-е гг. увлекся молодой замужней еврейкой, имевшей дочь, М. И. Лисаневич (1863–1924 гг., урожденная Хотимская-Нурок, на 14 лет моложе его), содействовал ее разводу и женился на ней. Военный министр в 1909–1915 гг. В. А. Сухомлинов увел жен у двух мужей (С. Д. Корейши и В. Н. Бутовича), они стали его любовницами, а потом – женами (см. текст ранее). То, что вытворяли в любовных делах великие князья Романовы, трудно изложить даже в толстой книге. И всех подобных развратников Николай II держал на ответственных постах, хотя было ясно, что тот, кто жульничает в личных делах, обычно способен обманывать и в делах государственных. Сам Николай II был верным и примерным мужем и отцом.

Николай II, как и его отец, видел 2 главные цели в жизни: служение Отечеству и своей семье – жене, детям. Но женитьба в 1894 г. на немецкой принцессе Алисе Гессенской стала началом больших бед в жизни Николая II и всей России. У Николая II в жизни было 4 сердечных увлечения: 1) двоюродная сестра английская принцесса Виктория Уэльская (Ториа, 1868–1935 гг., кроме него, она очаровала великих князей Александра Михайловича, или Сандро, и Михаила Александровича, брата Николая II, но умерла она старой девой, пережив всех своих поклонников); 2) княжна Ольга Александровна Долгорукая (в замужестве – Дитрихштейн); 3) балерина Матильда Феликсовна Кшесинская (1872–1917) – все эти три случая всего лишь симпатии, романтическая несерьезная, временная влюбленность; 4) немецкая принцесса Алиса Гессенская (1872–1918 гг., ее он действительно сильно полюбил, в 1894 г. она стала его женой).

Не стоит преувеличивать развлечения цесаревича с балериной М. Ф. Кшесинской. На период сильного и серьезного увлечения Николая Александровича Алисой Гессенской (1884–1894) приходился и его 3-летний (в 1890 – самое начало 1894 г.) развлекательный флирт (не более) с Кшесинской. При этом в 1890–1891 гг. он был не в Петербурге, а совершал 9-месячное кругосветное путешествие, так что их флирт реально длился около 2 лет (тогда ему было 22–26 лет, ей 18–22 года). В откровенном дневнике Николая II нет ни слова о любви и интимных отношениях с этой балериной; в дневнике Кшесинской о них тоже нет речи. Кшесинская изо всех сил всю жизнь на словах и в ее опубликованных воспоминаниях старалась подчеркивать якобы имевшую место интимную близость с цесаревичем, ее роль «наложницы» при нем. При жестком, целеустремленном, настырном характере Кшесинской, ее безнравственности (лишилась девственности в 14 лет), расчетливости и прагматизме трудно допустить, что она за 2 года не смогла путем «аркана деторождения» упустить шанс серьезно привязать к себе цесаревича. Их отношения, скорее всего, были в духе модных тогда связей «дамы сердца и ее рыцаря», таков тогда был «кодекс чести» неженатого офицера-аристократа и его «Дульцинеи». Обладавший большими материальными возможностями великий князь Николай Александрович мог дарить Кшесинской дорогие украшения, особняк, другие стоящие подарки, которые для него не были обременительными. Николай Александрович в начале 1894 г. полностью прекратил отношения с Кшесинской (тогда он еще не знал, что в апреле произойдет его помолвка, а в ноябре и свадьба с Аликс). Узнав в 1894 г. о помолвке Николая Александровича, наглая, бесстыдная Кшесинская посылала клеветнические письма в Лондон, старалась опозорить цесаревича и его невесту. Расторопная и беспринципная Кшесинская быстро нашла замену цесаревичу, она прибрала к своим рукам одновременно нескольких великих князей: Сергея Михайловича (1869–1918) и его брата Георгия Михайловича (1863–1913), а также Андрея Владимировича (1879–1955 гг., на 7 лет моложе ее, в эмиграции с 1921 г., стала его законной женой) и принимала знаки внимания его отца великого князя Владимира Александровича (1847–1909), имела других, попроще любовников. Она старалась всю жизнь использовать Николая II, напоминая ему об их романе в молодости, что ей всегда выгодно удавалось провернуть. Николай II покровительствовал всю жизнь Кшесинской, удовлетворял ее просьбы как дань благодарности за радости в его молодости.

Цесаревич Николай Александрович познакомился со своей будущей женой Алисой Гессенской в Петербурге в период свадебных торжеств великого князя Сергея Александровича (дяди Николая) и великой княгини Елизаветы Федоровны (сестры Алисы) в 1884 г., тогда ему было 16 лет, ей – 12. Тогда тайком на окошке итальянского домика в Петергофе они написали свои имена, а вечером цесаревич записал в своем дневнике: «Мы друг друга любим»; но тогда это была только юношеская влюбленность. Тогда их роман продолжался всего 2 недели. Они снова встретились в 1889 г., когда Алиса гостила 6 недель у своей сестры Елизаветы в Петербурге, тогда Алиса и Николай неоднократно встречались на балах и вечерах. Взаимное увлечение усилилось (ему 21 год, ей – 17 лет). Но Николай Александрович не решился сказать своим родителям о желании жениться на Алисе Гессенской (которая им особо не нравилась, тем более что в ее роде была страшная неизлечимая болезнь – гемофилия, несвертывание крови). Однако в 21 год он осознал, что любит только ее и женится только на ней.

Пять лет (1889–1894) они получали информацию друг о друге и их чувстве из писем и разговоров с великой княгиней Елизаветой Федоровной и ее мужем, иногда удавалось послать письма им самим (1893, 1894). Болезненно стоял вопрос о религии: невеста наследника русского престола, а потом царя должна была быть непременно православной. Алиса дала понять цесаревичу, что любит его, но не хочет и не может поменять лютеранство на православие, якобы это для нее значило изменить клятве Богу. Алиса была достаточно богословски образована, поэтому знала, что брак с Ники не грозит ей «изменой веры», ведь переход из лютеранства в православие – это всего лишь переход в другую, более древнюю христианскую церковь. В конце концов Алиса согласилась поменять религию, в 1894 г. после их 2-недельного общения в Кобурге состоялась их помолвка и свадьба, к чему Николай II стремился целых 10 лет.

Чуть ли не 5 лет тянулись объяснения по поводу проблемы перемены Алисой религии. Но очень похоже, что на самом деле была иная потаенная причина – она боялась не выполнить главную обязанность царицы – родить здорового сына, наследника русского престола, боялась родить сына-гемофилика. Ведь она хорошо знала о главном биче в роде ее бабушки королевы Виктории – неизлечимой болезни гемофилии, смертях от нее ее брата Фридриха (разбился после припадка), дяди Леопольда, больных гемофилией сыновьях ее старшей сестры Ирэн и некоторых других родственников. Алиса целенаправленно читала труды австрийского естествоиспытателя Г. Менделя (1822–1884) о наследственности и знала, что слишком велик шанс рождения ею сына-гемофилика и дочерей – будущих матерей новых гемофиликов. Строго говоря, если бы Алиса была мудрее и действительно очень-очень сильно любила его и желала дать мужу непременно счастливую и спокойную семейную жизнь, то она не должна была выходить замуж за Николая II. Ее сестра Елизавета вышла замуж за его дядю – великого князя Сергея Александровича, но она решила не иметь детей, что русская императрица себе позволить не могла.

Хотя бабушке Алисы, королеве Виктории, Николай II понравился, и она одобрила их союз, вероятно, в глубине души у нее, не любившей Россию и русских, видевших в них сильных конкурентов ее Англии, осталась надежда, что этот брак может в конце концов ослабить Россию, ведь вероятность рождения русского цесаревича-гемофилика была велика. Этот брак мог быть и реваншем за безответственный, легкомысленный флирт с ней Александра II в 1839 г. и легкомыслие великого князя Михаила Михайловича в 1887 г. по отношению к ее униженной, фактически оскорбленной им внучке Виктории Уэльской. В любом случае брак Николая II и Алисы Гессенской был потенциально нежелательным, а то и губительным для России. Это особенно четко должны были знать русские спецслужбы и доказать Александру III и Марии Федоровне (которым Алиса не нравилась) недопустимость брака их сына с Алисой Гессенской, но этого почему-то не произошло. Они с Александром III благословили их союз, потому что не хотели лишать сына любви. Однако неясно, почему они не рассказали ему о страшной, неизлечимой болезни в Гессенском роде – гемофилии, ведь невеста, а потом жена Алиса гессенская могла родить (что и произошло) гемофилика и дочерей, носителей гена наследственной болезни гессенского рода, что было бы смертельным для здорового рода Романовых.

Николай II через 24 дня после смерти отца и через неделю после его похорон (1894) – плохая примета – обвенчался с немецко-английской принцессой Алисой Гессенской, которая в России приняла православие и имя Александра Федоровна.

Алиса Гессенская, ставшая русской императрицей Александрой Федоровной, была непростой личностью, была умной и образованной, но упрямой, неспособной на компромиссы, властной, стремившейся во всем к лидерству, не переносившей ложь и ханжество, сама была неспособна к обманам, предательству. Она была красивой, застенчивой, уверенной в своем интеллектуальном превосходстве над другими, не догадывалась о своих недостатках и абсолютном незнании реальной российской жизни, но ей были известны некоторые нехитрые практические приемы и дела в быту, семейной жизни. Она под влиянием своей бабушки, великой английской королевы Виктории (1819–1901), считала, что знающая себе цену женщина должна быть властной и подчинять себе слабых по характеру мужчин. Николай II имел мягкий характер, любил сильных волевых людей, которых слушал и которым обычно подчинялся; в детстве такими были его властные родители (подавлявшие его своей решительностью), а затем отчасти стала его жена-императрица. Но принципиальные решения Николай II всегда старался принимать самостоятельно. Для Николая II семья была главной земной ценностью.

Семейная жизнь Николая II была довольно долго (с 1894 г. до конца июля 1904 г.) счастливой: брак по любви с многими годами радостной совместной жизни, сближавшими супругов все больше и больше, рождение (1895, 1897, 1899, 1901 гг.) здоровых и прекрасных по облику и характеру дочерей. Так было до рождения 30 июля 1904 г. долгожданного сына-наследника, но, как выяснилось, больного неизлечимой болезнью гемофилией. После этого жизнь императрицы Александры Федоровны и императора Николая II превратилась в непрекращающуюся муку от беспокойств за здоровье и жизнь сына. (Он был болен неизлечимой болезнью – гемофилией, или несвертыванием крови, что тщательно скрывали от подданных.) Но взаимная любовь Николая II и Александры Федоровны с годами и их возрастом не ослабевала, а только крепла; об этом свидетельствуют и их многочисленные (сохранилось более 200) письма друг к другу, которые можно оценивать как письменные любовные шедевры.

Николая II и Александру Федоровну взаимно восхищала их полная сексуальная совместимость и сильная физическая тяга друг к другу (письма императрицы к супругу особенно ярко свидетельствуют об этом, и читать их даже совестно – будто подглядываешь под чужое одеяло).

В семейной жизни русской императорской семьи особую роль в 1906–1916 гг. играл сибирский старец Григорий Ефимович Распутин (с 1906 г. Распутин-Новый или Новых, 1869–1916 гг., обладал большими способностями гипнотизера и, как теперь говорят, экстрасенса). Он смог стать особо приближенным к царской семье человеком, потому что умел умалять хотя бы на время страдания царевича Алексея, хотя бы на время облегчать его неизлечимую болезнь. Но принципиально влиять на принятие Николаем II государственных решений он не мог; его просто не допускали к этому. Однако отчасти он влиял на государственные дела и кадровые назначения. Пользуясь особым расположением императорской четы, Распутин творил в Петербурге и Москве непристойные дела и поступки, за которые наказания не нес.

Самой близкой подругой императрицы Александры Федоровны была Анна Александровна Танеева (1884–1964), по мужу Вырубова. А. А. Танеева в 1904 г. стала фрейлиной императрицы, полтора года была в формальном браке с А. В. Вырубовым и развелась с ним (обследование ее в 1917 г. показало ее девство), осталась только в статусе лучшей приятельницы Александры Федоровны, «глазами и ушами» которой она была. А. А. Вырубова оказалась очень хваткой дамой, научилась не только нравиться императрице, но и использовать ее в своих интересах. Две в большой мере душевно одинокие женщины привязались друг к другу. А. А. Вырубова, хотя и обожала императрицу, прикидывалась простушкой и поклонницей старца Г. Е. Распутина, смогла стать своего рода «деловым партнером» Распутина и ловко получать для себя выгоды от близости к царской семье. Вместе с Распутиным, по взаимовыгодной договоренности, А. А. Вырубова стремилась влиять на государственные дела и получать от этого материальную выгоду. Мнение Распутина значило для Александры Федоровны слишком многое. А. А. Вырубова вместе с Распутиным проворачивала выгодные дела, стремилась влиять на замену министров и других важных лиц «своими», рекомендованными старцем; за это через подставных лиц она брала большие деньги, часть из которых передавала Распутину. Только самые прозорливые люди в России осознавали, сколь велико влияние союза Распутин – Вырубова на дела в стране. Распутин и Вырубова умели влиять на Александру Федоровну и незаметно для нее самой заставлять Николая II принимать решения, выгодные им.

Императрица Александра Федоровна считала Николая II слишком добрым, мягкохарактерным, не способным дельно без ее помощи править страной, стала пытаться вести самостоятельную политику и набирать на государственные посты «своих» людей, рекомендованных ей старцем Г. Е. Распутиным, все чаще стала учить мужа-императора, что ему следует делать во благо России. Всю жизнь она пыталась лично или в письмах (она написала ему 650 писем) учить мужа-императора, всегда была редкостно внимательной к нему, умела доказать мужу, что существует только одно верное мнение – лично ей принадлежавшее, укрепила его убеждение в том, что он прежде всего муж и отец, и только потом император. После убийства в 1916 г. Г. Е. Распутина она допустила, чтобы Николай II бросил все свои дела на фронте, поручил их весьма ненадежным людям, примчался к ней и 2 месяца утешал ее; а в это время Россия стала стабильно погружаться в революционный хаос. Только в конце февраля 1917 г. Николай II вернулся в Ставку, но время было непоправимо упущено. 27 февраля 1917 г. началась Февральская буржуазная революция, были захвачены Зимний дворец и Арсенал. Влияние Александры Федоровны на Николая II оказалось слишком пагубным для России.

Императрица Александра Федоровна была великолепной женой и матерью: терпеливой, внимательной, скромной, трудолюбивой (она терпеть не могла праздность, которая была нормой жизни в лучших домах Санкт-Петербурга). Она и две ее старшие дочери во время Первой мировой войны окончили фельдшерские курсы, прошли ускоренный курс сестер милосердия, сдали экзамены. Они втроем стали работать в Царскосельском госпитале обычными сестрами милосердия, работали в операционной палате, ассистировали при операциях, ухаживали за ранеными, делали перевязки ран, выносили судна за ранеными. (Это беспрецедентное событие в русской и мировой истории.) В мирное время все ее дочери спали по двое в комнате на походных жестких кроватях, почти без подушек. По утрам они обливались холодной водой, теплую ванну принимали вечером. Одежда была простой, нередко аккуратно заштопанной, их ботинки неоднократно чинили, ибо одежда и обувь царских дочерей переходили от старших к младшим. Еда была простая (борщ, супы, говядина, свинина, вареная рыба, фрукты, гречневая каша). Бережливость была нормой жизни. Все дети в царской семье общались между собой только на русском языке. Каждый год на день рождения каждой дочери Александра Федоровна дарила по одной жемчужине и одному бриллианту, чтобы с 16 лет у каждой было по 2 достойных ожерелья. Все 4 дочери и сын ухаживали за домашними питомцами, в том числе чистили клетки домашних птиц.

Императрица Александра Федоровна была не склонна ласкать, нежить, баловать своих дочерей. Она не позволяла себе доверительно, сердечно беседовать с ними, а вежливо и кратко лично общалась с ними, каждый день писала им записочки – письма с деловыми наставлениями, и они были обязаны писать ей о своих планах и делах. Девочки научились держать в себе свои эмоции и свои чувства внешне не выражать. Вероятно, постепенно, по мере взросления они осознавали, что их ждет непростая судьба. Все великие княжны Романовы после выхода замуж за иностранных принцев, если уезжали с ними из России, то в зарубежном своем новом Отечестве счастливы не были и обычно быстро умирали. Всегда было не просто найти за рубежом высокородного жениха для великих княжон и организовать свадьбу. А если учесть гемофилию в роде Александры Федоровны и соответствующую наследственность ее дочерей, то организация их свадеб виделась как огромная сложность. Так, когда старшей дочери Ольге в 1915 г. исполнилось 20 лет и ей приискали жениха – наследника Румынского престола принца Карла, то его родители не допустили их свадьбу, поскольку боялись, что Ольга принесет гемофилию в их род. Ждать счастливого замужества дочерям Николая II было бесполезно. Все дети Николая II имели сильный характер. Даже в ссылке на Урале, в заточении, в ожидании казни они молились, не было истерик, истошных криков и просьб во что бы то ни стало спасти их.

Николай II и его жена были чрезвычайно религиозными людьми. Николай II был убежден, что его судьбой и судьбой всей Российской империи движет Божественный промысел, и он всецело находится во власти судьбы.

Александра Федоровна и ее муж верили, что в зарубежных странах у них много влиятельных родственников, которым можно доверять и ждать от них поддержку в трудное время.

Будучи фаталистом и полностью полагаясь на волю Божию, к тому же будучи не слишком опытным политиком, в самом конце XIX – начале XX в. Николай II сполна не смог оценить особую опасность деятельности масонов в мире, и особенно – в России, а российское масонство с XVIII в. тайно укреплялось. Главной целью масонских лож в России было свержение государственного монархического строя и разрушение РПЦ. Масонство было главной формой незримой оккупации России, формой реализации антирусских действий Запада. Поскольку Россия медленно, но верно шла к мировому экономическому и политическому господству, страны-конкуренты России были заинтересованы в дестабилизации обстановки в ней и ее ослаблении. Российские масоны, по сути, являлись агентами зарубежных правительств и выполняли их указания. РПЦ всегда осуждала масонство, считала его проявлением сатанизма. Первая российская масонская ложа возникла в 1731 г. К 1917 г. в России было более 55 масонских лож, они были во всех крупных городах. Членами масонских лож были даже некоторые великие князья Романовы. Среди царских министров и их заместителей было более 8 членов масонских лож, в Государственной думе действовали свыше 40 масонов, много масонов было в Государственном совете, в военном и дипломатическом ведомствах. В период Первой мировой войны многие главнокомандующие армиями и фронтами были масонами, не вели как следует военные действия, приближали крах самодержавия. Сложился заговор против императора Николая II. Среди главных заговорщиков были масоны: публицист, теоретик и лидер партии кадетов П. Н. Милюков (1859–1943), командующий Северным и Северо-Западным фронтами генерал Н. В. Рузский, генерал, начальник Штаба Верховного главнокомандующего М. В. Алексеев и др. В Государственной думе масон Александр (Аарон) Федорович Керенский (1881–1970 гг., фамилию взял отчима, мать – Геся Гельфман) – адвокат, с марта 1917 г. эсер, 14 февраля 1917 г. призвал свергнуть монархию и при необходимости физически устранить правящую династию, затем во Временном правительстве Керенский последовательно был министром юстиции, военным и морским министром, министром-председателем. Члены правительства Керенского были масонами (по Платонову О. А.). Керенский был главным инициатором ареста Николая II и членов его семьи, их ссылки.

В условиях Первой мировой войны (куда целенаправленно втянули Россию с целью ослабить ее конкуренты-недруги) и растущих беспорядков в России Николай II не бездействовал, он делал все возможное, чтобы спасти страну и династию Романовых, но его приказы искажались и не выполнялись, что было частью плана заговора против него, измены ему. В Пскове 1 марта 1917 г. совсем не случайно поезд императора загнали в глухой тупик на неосвещенные пристанционные пути. Николай II понял, что он оказался в ловушке. Там ему и пришлось подписать манифест с отречением от престола. Николай II был вынужден сделать вывод, что все дававшие ему клятву верности, присягу генералы и другие влиятельные лица его предали. Он после отречения от престола записал в своем дневнике: «Кругом измена, и трусость, и обман». А дворцовому коменданту В. Н. Воейкову он сказал: «Что же мне оставалось делать, когда все мне изменили? Первый – Николаша» (его любимый дядя Николай Николаевич-младший, 1836–1929 гг., бывший Верховный главнокомандующий силами России в 1914–1915 гг., масон, призывавший его «принести жертву» и отказаться от власти, т. е. от русского престола).

Вспоминая события марта 1917 г., вынужденное отречение от престола Николая II, один из главных заговорщиков, министр иностранных дел масон П. Н. Милюков (1859–1943) писал: «Твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала этой войны… Ждать больше мы не могли, ибо знали, что в конце апреля 1917 г. или начале мая наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство населения и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликование» (полностью письмо П. Н. Милюкова опубликовано в книге: Коняев Н. М. Гибель красных Моисеев. М.: Вече, 2004).

Зарубежные недруги России щедро финансировали организацию и чинение беспорядков в ней, подготовку переворота и собственно переворот.

Один из крупнейших нью-йоркских банкиров, миллионер и еврей Яков (Янкель) Шифф (умер в 1920 г.), в 1905 г. неоднократно грозил способствовать революции в России (так, в 1905 г., во время русско-японских мирных переговоров в Портсмуте, он угрожал главе русской делегации С. Ю. Витте революцией в России, если в ней не будут сняты ограничения для евреев), переводил огромные деньги врагам русского царя и правительства (по Боханову А. Н., 2008 и 1997 гг., с. 323 и 368, а также выступлениям известного эмигранта В. В. Шульгина). Я. Шифф вместе со своим родственником Феликсом Варбургом финансировал Японию во время ее войны с Россией в 1904–1905 гг. и давал миллионы йен на подрывную пропаганду среди русских военнопленных в японских лагерях, а также на революцию 1905 г. В 1912 г. Я. Шифф – уже не только финансовый туз, а и директор департамента продовольствия США и глава банкирского дома «Кун-Лёб и К°» – призывал в Филадельфии навсегда освободиться от царского деспотизма в России, создать фонд, послать в Россию оружие и руководителей, призывал собирать деньги на свержение царя в России. Я. Шифф, по его собственному признанию, истратил на подготовку русской революции 20 млн долларов, из них до 1914 г. – 12 млн долларов, т. е. астрономически огромные деньги (по кн.: Дорогами тысячелетий, с. 249 и Боханову А. Н., 1997, с. 368). Были и другие зарубежные враги у России – в США, Англии, Германии, Швейцарии и других странах, – щедро оплачивавшие деятельность так называемых революционеров в ней во имя падения самодержавия, организации политического переворота, гибели православия в России. Так называемые российские революционеры, а потом – многие главные и видные советские партийные и административные деятели понимали ненадежность захваченной, темным путем полученной ими власти, спешили нечестным путем ими полученные деньги перевести за границу, вели, по сути, двойную жизнь: одну для вида и всеобщего обозрения – порядочную и другую, совсем иную по сути. Так, в конце 1918 г. известный революционер Ф. Э. Дзержинский (1877–1926) выполнил задание советского лидера В. И. Ленина (Ульянов-Бланк, 1870–1924 гг.) – обеспечил появление в банках Европы и Америки счетов Л. Д. Троцкого (Бронштейн, 1879–1940 гг.; 1 млн долларов и 90 млн швейцарских франков), В. И. Ленина (75 млн швейцарских франков), Е. Г. Зиновьева (Апфельбаум, 1883–1936 гг.; 80 млн швейцарских франков), Ф. Э. Дзержинского (80 млн швейцарских франков) и некоторых других ведущих большевиков-партийцев (по Непомнящему Н. Н., 2004. С. 412, 416–417).

Отказавшись под давлением на него от престола в марте 1917 г., Николай II рассчитывал уехать с семьей за границу, не сомневался, что его там примут. Ведь его двоюродными братьями были король Дании Христиан Х, король Греции Константин I, король Англии Георг V (был также двоюродным братом Александры Федоровны). Через несколько дней после отречения Николай II оповестил премьер-министра Временного правительства князя Г. Е. Львова о намерении выехать с семьей в Англию и жить там до окончания войны, а потом поселиться с семьей в принадлежащем ему крымском имении Ливадия. Он поверил словесным обещаниям Временного правительства содействовать переезду его и его семьи в Англию. Формально условия для этого были. Но в реальности вне России все обладавшие властью и богатствами родственники Николая II и его жены отказались от них, мечтали отделаться от потерявших власть и богатства сверженных бывших самодержцев Романовых. Хотя в марте 1917 г. английский посол уведомил Временное правительство о приглашении со стороны британских короля и правительства принять до окончания мировой войны Николая II и его семью с условием обеспечения Временным правительством финансовых средств для их достойной жизни, на деле Георг V не хотел иметь дел со своими русскими родственниками и настоял на том, чтобы британское правительство дезавуировало (не подтвердило) сделанное ранее предложение о предоставлении Николаю II и его семье убежища в Англии. Получилось, что формально Временное правительство не мешало отъезду царской семьи и ждало начало организации этого отъезда со стороны англичан (якобы ждали, когда Англия пришлет корабль за ними, сами ничего не делали), но англичане совсем не желали принимать царственных беженцев, отъезд которых так и не состоялся в большой мере из-за бездействия их английских родственников. Вскоре царскую семью отправили из Петербурга в ссылку. Британский король Георг V сделал чрезвычайно мало для спасения своих российских родственников. Осенью 1917 г. британский король и правительство не дали разрешения на переезд в Англию великого князя Михаила Александровича, брата Николая II, и его жены. Но весной 1919 г. британская вдовствовавшая королева Александра – сестра вдовствовавшей русской императрицы Марии Федоровны (вдовы Александра III) – настояла на том, чтобы по решению Георга V, ее сына, британский броненосец «Мальборо» все-таки вывез из Крыма находившихся там Марию Федоровну вместе с дочерью, великой княгиней Ксенией и ее детьми, а также великих князей Николая и Петра Николаевичей.