Текст книги "Биографический словарь русских историков"

Очевидно, в 1784–1786 годах И. Н. Болтин и написал свой капитальный двухтомный труд «Примечания на историю древния и нынешния России г. Леклерка, сочиненные генерал-майором Иваном Болтиным». Задетый за живое в своем патриотизме, возмущенный множеством нелепиц и ошибок «наглого и лживого ея сочинителя», Иван Болтин принялся «по мере чтения» делать письменные замечания на «Историю» Леклерка. Он и не думал предпринимать специальных штудий, он просто мобилизовал накопленный запас сведений и знаний. Случай открыл возможность сформировавшемуся историку явить свету свои дарования и таланты. Он не просто опроверг ошибки и грубые искажения фактов Леклерком (критическая часть), но решил задачу положительную: попутно создал цельную систему взглядов на русскую историю, что сразу поставило его на первое место среди современных историков с заслуженной репутацией умнейшего и талантливейшего русского историка XVIII века. Через два года после написания два толстых тома – при содействии Г. А. Потёмкина и на собственные средства Екатерины II – были изданы. В «Примечаниях» Болтина императрица хотела дать публике своеобразный «антидот» против сочинения француза.

Порой на несколько строк текста Леклерка Болтин пишет несколько страниц примечаний. Конечно, труд Болтина от начала до конца проникнут полемическими приемами, которые, собственно, и придают ему живость изложения и легкость слога. Вспомним, что этот двухтомник Болтина был излюбленным чтением Василия Ключевского. У Болтина было не менее сильное, чем у Татищева, врожденное чувство исторического процесса, неразрывной связи настоящего с прошлым, невозможности осмыслить одно без другого.

Обращение к этнографии, географии, социальной истории России, постоянные переходы в своих этюдах и экскурсах от современности в прошлое, использование живой исторической традиции (изустных слухов и рассказов стариков, а не только сугубо научных работ) – все это сделало труд Болтина оригинальным, интересным и общественно значимым. Он имел успех, и его читали. «Не писавши истории, – подметил П. Н. Милюков, – Болтин сразу стал первым русским историком и занял место никогда никому не принадлежавшее, – не то что философа русской истории, но, во всяком случае, – человека, впервые думавшего над русской историей и впервые понявшего ее как живой и цельный органический процесс».

Идейный философский противник Леклерка (а за ним и Щербатова) с их теорией господства нравов и разума в обществе, Болтин считал основой исторического развития действие исторических законов, единых для всех народов. Пороки нашего народа «не больше как и другие народы». «Правила природы повсюду суть единообразны».

Менталитет XVIII века оказался зафиксирован им очень ярко, сочно и образно, что сегодня только повысило ценность трудов Болтина. Найденная им живая связь прошлого и настоящего вскоре была вновь утрачена. Критикуя Леклерка, Иван Никитич бил и по Щербатову, философскому единомышленнику француза и источнику некоторой части его фактажа.

Ни Щербатов, ни Болтин не увидели уже появления в свет нового двухтомного труда последнего «Критические примечания генерал-майора Болтина на первый и второй том Истории князя Щербатова», изданных в 1793 и 1794 годах усилиями А. И. Мусина-Пушкина, через которого они еще в рукописи попали и к Екатерине II. Последняя высоко ценила труды генерала, а его словари служили для нее настольными книгами.

И. Н. Болтин умер в Петербурге 6 октября 1792 года, по одним сведениям, от каменной болезни, а по данным метрических книг, – от чахотки, в возрасте 57 лет (как и Щербатов) и похоронен в Александро-Невской лавре на Лазаревском кладбище.

Блестящее знание жизни и России Болтина не может не восхищать нас сегодня. Строгостью и самостоятельностью мысли, русским взглядом на предметы своего изучения он на голову превосходил современников – М. Щербатова, А. Радищева, Н. Новикова… Но невозможно не видеть при этом, что от Болтина нельзя вести никакой исторической школы, никакого научного направления. Критика им Щербатова разрушала «Историю» последнего, но не вела исследования дальше. Она возвращала нас на рубежи В. Н. Татищева. Его деятельность не создала переворот в науке. Самые замечательные черты научного подхода Ивана Никитича: глубокое понимание русской реальности, живая связь общества и исторической традиции, внесение опыта масштабной государственной деятельности в изучение прошлого – все эти замечательные черты ряда русских историков XVIII века (начиная с В. Н. Татищева) напрочь исчезли в XIX веке из оборота в нашей историографии. Блестящий и показательный тупик Болтина в науке – это, в конечном счете, тупик всего хода русской жизни XVIII века. Но и сейчас симпатия к живым страницам томов Болтина современного историка-читателя намного сильнее, чем к покрывшимся пылью трудам множества наших историков XIX–XX веков.

БУЗЕСКУЛ ВЛАДИСЛАВ ПЕТРОВИЧ

(24.02.1858–01.06.1931) – историк-античник.

Окончил Харьковский университет. С 1885 года – приват-доцент, с 1890 года – профессор этого университета. Один из лучших античников России. Магистерская диссертация «Перикл» дает детальный пересмотр источников и литературы по теме (1889). Докторская – «Афинская полития Аристотеля как источник для истории государственного строя Афин до конца V в.» (1895). Это первый всесторонний анализ вновь открытого труда Аристотеля. Работа «Введение в историю Греции» (1903, 1915) содержит критический обзор основных источников и историографии по истории Древней Греции. Полезна она и сейчас. Ученый тонко понимал источники и глубоко знал литературу предмета. Историографический труд Бузескула «Всеобщая история и ее представители в России в XIX и в начале ХХ века» (Ч. 1–2. 1929–1931) – единственный в своем роде. В. П. дает обстоятельный, но несколько эклектичный обзор значительной части всеобщих историков России со своими живыми оценками их трудов и личностей. Такое цельное восприятие мира русских историков (кроме исследователей России) совершенно замечательно. Острота исторической критики и литературное дарование автора очевидны. Если первая часть труда вышла в авторской редакции, то вторая – со значительными цензурными купюрами; третья при жизни ученого не вышла вообще (опубликована только в 2008 г.). С 1922 года – академик РАН. Умер после тяжелой болезни.

БУСЛАЕВ ФЁДОР ИВАНОВИЧ

(13.04.1818–31.06.1897) – языковед, историк литературы.

Родился в г. Керенске Пензенской губернии в семье судебного чиновника. Рано потерял отца, учился в Пензенской гимназии (одно время его учитель – В. Г. Белинский), на словесном отделении философского факультета Московского университета (1834–1838). Учитель гимназии, воспитатель детей графа С. Г. Строганова (два года в Италии). В 1846 году защитил магистерскую диссертацию «О влиянии христианства на славянский язык», а в 1861 году – докторскую (обе в Московском университете). Преподавал русскую литературу наследнику престола. С 1846 года 35 лет преподавал в Московском университете. С 1852 года – член-корреспондент ИАН, а с 1860 года – ординарный академик по отделению русского языка и словесности с проживанием в Москве.

Кроме исследований истории русского языка, много работ посвятил древнерусскому искусству и древнерусской письменности. В заграничных командировках (1864, 1870, 1874, 1880) занимался изучением иконографии и орнаментики византийского, романского и готического стилей. В последние годы жизни потерял зрение, а затем заболел раком. Умер на своей подмосковной даче в селе Люблино, погребен у Новодевичьего монастыря.

Научные работы Буслаева впервые ознакомили русское общество с новым историческим методом Я. Гримм. Уже в магистерской диссертации ученый исследовал влияние христианства на древних славян, их семейный и общественный быт в период язычества. С помощью сравнительного и исторического методов (влияние «мифологической» немецкой школы) Ф. И. изучал народный эпос («Исторические очерки русской народной словесности и искусства». М., 1861). Любопытна для историков и его книга по истории искусства «Мои досуги» (М., 1861), где «с поразительным знанием и любовью к делу повторена попытка Гримма (в его “Мифологии”): путем исторического изучения языка восстановлены мифические представления славян, давно исчезнувшие из народного сознания…».

Но общий взгляд Буслаева на народное творчество не как плод суеверий и невежества, а отражение глубокого и нравственно-исторического строя мысли не устарел и сейчас. Без всякой идеализации прошлого он предлагал ученым не снисходить до народной поэзии, а подниматься до нее.

Оригинальна «Историческая грамматика русского языка» Ф. И. (1858). Интересны его работы по истории искусства: «Общие понятия о русской иконописи» (1886) и «Русский Лицевой Апокалипсис» (1884), а также его «Воспоминания» (Вестник Европы. 1890–1892). Целостное отношение к прошлому как духовной сокровищнице нашего народа – явление редкое среди ученых. Около 200 научных работ языковеда и историка русского языка глубоко самостоятельны. Буслаев был идеальным представителем чистой науки. Для него наука и преподавание были единственным достойным в жизни делом. Он желал быть только ученым и профессором и никем другим. Никакой публицистики и беллетристики. Сам себя он считал энциклопедистом. Он не западник и не славянофил. Язык для него стал историческим источником, а слово – отражением менталитета нашего народа, плодом народного творчества.

БЫЧКОВ АФАНАСИЙ ФЁДОРОВИЧ

(15.12.1818–02.04.1899) – археограф и историк.

Родился в г. Фридрихсгаме (Финляндия), где служил офицером его отец (из ярославских дворян). Матери лишился в семь лет. С 1832 года жил у деда. Ярославская гимназия, Московский университет (до 1840). М. П. Погодин желал видеть его своим преемником. Затем сразу – служба в Археографической комиссии, где он с 1854 года – главный редактор по изданию летописей. С 1844 года – хранитель отдела рукописей и старопечатных церковнославянских книг в Публичной библиотеке (СПб.), которой он посвятил более полувека своих трудов. Преемник А. Х. Востокова, Бычков сделал для главной библиотеки страны (сейчас РНБ) чрезвычайно много: разбор и описание рукописей, составление каталогов, пополнение «Россики» недостающими книгами, розыск и покупка редких книг и рукописей – все это входило в деятельность Бычкова 1840–1850-х годов. Стоит сказать о приеме в 1852 году в библиотеку Древлехранилища М. П. Погодина (более 2 тысяч названий) и библиотеки Эрмитажа. В ежегодных отчетах библиотеки А. Ф. помещал описания новых приобретений рукописей, каталоги редких книг, а затем описания собраний рукописей Н. М. Карамзина, Ф. И. Прянишникова и многих других.

Очень тщательно и скрупулезно трудился Бычков как главный редактор Полного собрания русских летописей (ПСРЛ). Под его редакцией вышли 7–10-й и 15–16-й тома, Лаврентьевская летопись. А. Ф. издал также «Дворцовые разряды» в 4 томах (1850–1855), Юрналы и походные журналы Петра Великого с 1695 по 1725 годы, Камер-фурьерские журналы за 1726–1772 годы (1853–1857), «Письма и бумаги Петра Великого» в 4 томах (из русских и иностранных архивов) (1887–1900) и множество других материалов по русской истории, а также несколько работ о русских писателях XIX века. Замечательны и работы А. Ф. по книговедению (например, каталог по изданиям гражданской печати эпохи Петра I).

В эпоху расцвета научных обществ он был деятельным членом Русского археологического общества и Русского исторического общества в Петербурге. Член всевозможных комиссий, комитетов, обществ, университетов… Но если главные труды его были отданы Публичной библиотеке, директором коей он состоял в 1882–1899 годах, то важнейшим хобби, любимым научным занятием Бычкова стала с 1872 года десятилетняя работа по собиранию писем и бумаг Петра Великого. Не только главные архивы России (Государственный, Сената, Военного министерства, Главного штаба) были лично им обследованы на этот счет, но и архивы Берлина, Вены и Дрездена.

С 1855 года – член-корреспондент, а с 1869 года – ординарный академик ИАН (в 1859 году не прошел баллотировку в Общем собрании АН). В. О. Ключевский считал важнейшей научной заслугой Бычкова «описание и критическую обработку источников». Действительный тайный советник с 1887 года, кавалер многих орденов империи (даже ордена Св. Владимира I степени).

В списке научных работ и изданий А. Ф. Бычкова – более 210 названий. Интерес к нумизматике, лексикографии, истории русской литературы также отразился в его деятельности.

ВАСИЛЬЕВ ВАСИЛИЙ ПАВЛОВИЧ

(20. 02. 1818–27.04. 1900) – известный русский синолог, академик с 1886 года.

Родился в Нижнем Новгороде в семье мелкого чиновника. Грамоте учился у своего дяди – дьячка. Окончил уездное училище и гимназию (1832). Отец умер. До 16 лет, когда можно стало поступать в университет, давал частные уроки (имел заработок до 800 рублей в год). В 1834–1837 годах – студент Казанского университета (историко-филологический факультет по разряду восточных языков).

Успехи Васильева в татарском и монгольском языках обратили внимание попечителя округа М. Н. Мусина-Пушкина, который рекомендовал выпускника в Пекинскую духовную миссию. В 1839 году Васильев защитил магистерскую диссертацию о буддийской философии. Будучи зачислен в Пекинскую духовную миссию, 5 января 1840 года выехал из Казани. В Пекине прожил безвыездно десять лет, всесторонне исследуя Китай в его прошлом и настоящем. Упорно изучал он восточные языки: санскрит, маньчжурский, монгольский, тибетский и китайский.

Позднее в старости Васильев писал в автобиографии: «Отец мой был строг, учителя – жестоки; начальник миссии – притеснитель… Думаете, я хочу предать их осуждению? Время надобно осуждать… <…> И вся беда в том, что я был ориенталист. Мог ли я что-нибудь придумать для руководства западников? У них такие светлые головы, что и лбы медные! Да, я каюсь, мои мысли, мои взгляды родились в Китае. <…> Я видел пред собой страну богатую, с многочисленным трудолюбивым населением, а между тем погруженную в классическую дребедень… Меня спасла любовь к России».

В 1850 году В. П. вернулся в Казань, и с 1851 по 1855 год он – профессор китайской и маньчжурской словесности. В 1851 году женился на дочери профессора и ректора И. М. Симонова.

Но восточное отделение факультета пришло в упадок и было упразднено. Васильев со своей кафедрой переведен в Петербургский университет на вновь созданный факультет восточных языков. В 1864 году защитил докторскую диссертацию «Сведения о маньчжурах во времена династии Юань и Мин».

В 1878–1893 годах был деканом Восточного факультета. Труды его по истории Китая и соседних стран очень широки и разноплановы. В чем-то он продолжает линию Н. Я. Бичурина (в исследовании Средней Азии), идейно находился под влиянием государственной школы русской историографии (С. М. Соловьёв, Б. Н. Чичерин). Васильев опубликовал две части из созданного им многотомника «Буддизм, его догматы, история и литература» (Части 1 и 3). Остальные части – в черновой рукописи. Но даже первый том его труда (1857) сделал эпоху в изучении буддизма и был переведен на немецкий язык. Васильев далеко опередил почти всех своих современников в изучении буддизма. Работы его сохраняют научную ценность по сей день. Авторитетны среди специалистов его книги «Религии Востока: конфуцианство, буддизм и даосизм» (1873), «Китайская хрестоматия» (3 тома, 1868), «Очерки истории китайской литературы» (1885), «Буддийский терминологический лексикон» (рукопись). Из 68 работ В. П. Васильева очень многие, связанные с востоковедением, путешествиями и экспедициями ученых, сохранили значение ценных источников. Деятельность ученого мощно двинула вперед востоковедение в России.

ВАСИЛЬЕВСКИЙ ВАСИЛИЙ ГРИГОРЬЕВИЧ

(21.01.1838–13.05.1899) – известный историк-византинист.

Родился в селе Ильинском Любимского уезда Ярославской губернии в семье сельского священника. В 1852–1856 годах учился в Ярославской духовной семинарии, в 1856–1859 годах – в Главном педагогическом институте. После закрытия последнего завершил учебу в Петербургском университете (1860). Для приготовления к профессуре в 1862 году на два года был отправлен за границу. В Берлине слушал знаменитого историка древнего Рима, впоследствии Нобелевского лауреата Т. Моммзена, в Йене – Адольфа Шмидта. По возвращении, из-за бедности, вынужден работать учителем гимназии в Новгороде и Вильне, где ревностно занимался местной историей. Одновременно с магистерской диссертацией по античной Греции написал двухтомный труд по истории города Вильны (СПб., 1872, 1874). В конце 1869 года защитил магистерскую диссертацию «Политическая реформа и социальное движение в Древней Греции в период ее упадка», а с марта 1870 года стал штатным доцентом по кафедре всеобщей истории Петербургского университета, с которым не расставался до своей смерти. С 1879 года стал экстраординарным, с 1884 года – ординарным, а с 1895 года – заслуженным профессором университета. С 1879 года – доктор истории honoris causa. Почти 30 лет читал он здесь общий курс истории Средних веков, избрав предметом своих исследований (с 1872) Византию. Специальное изучение Византии требовало огромного трудолюбия и черновой работы. Византинистика, по сути, была создана в университете только благодаря его трудам. В 1890 году благодаря масштабным и очевидным заслугам он избран академиком АН (сбылась его единственная честолюбивая мечта), стал редактором «Журнала Министерства народного просвещения» (после Л. Н. Майкова), одного из наиболее интересных своими научно-историческими статьями русских журналов конца XIX – начала ХХ века.

Многочисленные статьи В. Г. по византинистике основательны, четки и доказательны. Они касаются социальной и этнической истории Византии, ее законодательства, русско-византийских отношений, крестоносцев. Очень ценны критические исследования отдельных памятников византийской литературы и общее «Обозрение трудов по византийской истории» (1890). Академия наук в 1908–1912 годах издала два тома собрания сочинений В. Г. Собрание житий святых, составленное им, одобрила и Греческая церковь, введя его сборник в ежедневный обиход.

Превосходное знание древних и ряда современных языков, трудолюбие и редкая кропотливость в работе (характерная для многих бывших семинаристов) сочетались в нем с широтой научных интересов и необыкновенной тонкостью и чуткостью критики источников. Он был мастер анализа. Изучение текстов, восстановление фактов, хронологии, настроения в обществе, социальные явления – все это его «конек» в работе. Источники он вычерпывал до последней мелочи, с удивительным талантом видя то, чего другие не замечали. Он не был красноречивым лектором, статьи его также сильны мощью анализа, а не живым доступным языком. Васильевский в 1870–1890-е годы на своих семинариях воспитал немало замечательных ученых, передавая искусство научной работы с первоисточниками молодежи. Пожалуй, он единственный в университете той поры реально учил студентов-историков технике и методике научной работы с источниками. Лекции он читал также на Бестужевских высших женских курсах и в Александровском лицее.

Некоторая сухость и манерность ученого, архаическая риторика и специфический юмор не отталкивали студентов. Его благодушие, миролюбие и доброжелательность (наследие предков-священников), столь редкие в ученой среде, были беспримерны. Он не умел враждовать и всегда старался подыскать оправдание направленному против себя враждебному поступку. Учтены 72 его научные работы. Две-три работы в год были правилом. В основном они публиковались в «Византийском временнике» и ЖМНП. В. Г. Васильевский скончался во Флоренции после длительной болезни и там же погребен.

ВЕНЕЛИН ЮРИЙ ИВАНОВИЧ (Гуца Георгий)

(23.04.1802–25.03.1839) – историк-славист и языковед.

Родился в северной Венгрии (карпатский украинец) в семье протоиерея Верховины. В десять лет лишился отца. Стипендиат духовной семинарии в лицее. Любовь к истории привела его во Львовский университет (1822–1823).

Пылкий, эмоциональный, одаренный гуманитарий с удивительными способностями к языкам (в зрелые годы он знал девять языков, кроме славянских), он уже во Львове в связи с отказом от духовной карьеры взял себе псевдоним (Юрий Венелин). Россия и славистика влекли его больше всего, и на Пасху 1823 года он переселяется в Россию (вначале в Кишинёв) без всяких средств.

С помощью И. Н. Инзова Венелин два года живет в Молдавии. Здесь он кроме русского выучил также болгарский язык, познакомившись с местными болгарами. Постепенно изучение истории, культуры, языка и письменности болгар становится делом жизни Венелина. В 1825 году он переехал в Москву и поступил на медицинский факультет университета в связи с нуждой. Знакомство с К. С. Аксаковым (давал ему уроки), М. П. Погодиным (ставшим его другом), другими славистами углубило его занятия историей болгар.

В 1829 году вышел с помощью Погодина первый том его главного труда «Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам».

Пламенный панславист (дружба его с Аксаковым немало дала последнему), Венелин в этом труде выступил с идеями славянского происхождения болгар и принадлежности церковнославянского языка к болгарскому наречию и отрицал роль тюркских элементов в болгарском этногенезе. В 1830–1831 годах Ю. И. находился в научной командировке в Одессе, Молдавии, Валахии с целью провести разыскания по истории славян. Розыск рукописей, опросы болгар в очень трудных условиях русско-турецкой войны были сложны, но дали большой материал (драгоценные влахо-болгарские грамоты). Больной и измученный, Венелин вернулся в Москву. Жизнь и научная карьера его не складывались. Несмотря на яркий талант, он не получил признания: кафедру славянских наречий в университете занял М. Т. Каченовский, болгарская грамматика его отвергнута Академией наук. Он живет на гонорары от журнальных статей, частные уроки. Одиночество, тяжелая болезнь, иногда пьянство – все это сказалось на здоровье. Пылкость и страстность историка нередко приводили его к совершенно фантастическим выводам в своих работах. П. И. Шафарик писал Погодину, что даже в последние годы жизни Венелина он получил от последнего важные и интересные сообщения. Между тем по противоположности характеров Шафарик и Венелин друг друга недолюбливали.

Тяжело умирая (при скоротечной чахотке кровь шла горлом), Венелин продолжал обработку своих научных материалов. Он умер в 1839 году в Москве на руках своего двоюродного брата И. И. Молнару, с которым они 16 лет назад переселились в Россию. Именно брату мы обязаны посмертным изданием ряда трудов ученого. Громадная начитанность, талант, увлекающаяся личность, но чистая и светлая душа, несмотря на тяжкую бедность и постоянные неудачи в предприятиях, – все это вызывает у нас уважение к первому историку болгарского народа и первому панслависту России.

ВЕРНАДСКИЙ ГЕОРГИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ

(20.08.1887–13.06.1973) – историк, один из основателей американской школы русистики.

Родился в Петербурге в семье выдающегося мыслителя и ученого В. И. Вернадского. Дружбу с отцом сохранил на всю жизнь. В России прожил 33 года. Традиционный путь талантливого юноши из профессорской семьи: окончание московской гимназии с медалью (1905), затем в 1910 году – Московского университета (историческое отделение). Любимые наставники – Д. Петрушевский, А. Кизеветтер. Академическая карьера влекла. В политике либерал и симпатизирует кадетам. В 1908 году по любви женился на своей кузине Нине Ильинской (родители против, брак бездетен). Из-за университетских волнений он в 1913 году переехал в Петербург и стал магистрантом у С. Ф. Платонова.

По совету своего гимназического учителя Я. Л. Барскова (ученика В. Ключевского) занялся историей русского масонства. С 1914 года – приват-доцент университета. 22 октября 1917 года защитил магистерскую диссертацию «Русское масонство в царствование Екатерины II» (издана в мае того же года). С 1917 года – профессор в Пермском университете. В мае 1919 года бежал на Украину, спасаясь от ареста. Затем профессор в Таврическом университете (публикует документы Г. Потемкина), в сентябре 1920 года – начальник отдела печати в правительстве генерала Врангеля. Как следствие, неизбежная эмиграция в Афины (через Константинополь). Любопытно, что его отец, обладая даром предвидения, видел вариант продолжения своей жизни в США в качестве директора научного института. Став ректором Таврического университета, В. И. Вернадский также должен был эвакуироваться из Крыма.

С февраля 1922 года – профессор истории русского права в Праге. Прага тогда – важный научный и культурный центр русской эмиграции благодаря «Русской акции» чехословацкого правительства. Участник семинара Н. П. Кондакова. Близок к основателям евразийского движения. П. Савицкий, Н. Трубецкой, Г. Флоровский, П. Сувчинский выпустили в 1921 году в Софии книгу статей «Исход к Востоку». Россия – Евразия признавалась как особый историко-географический, этнический и культурный мир. Г. В. подкрепил их философские разработки исторической конкретикой в популярной книге «Начертание русской истории» (Прага, 1927). В 1927 году из-за материальных проблем выехал с женой в США (Йель) по рекомендации М. А. Ростовцева.

Сначала Г. В. очень слабо владел английским языком, но затем освоился. В 1933 году он получил американское гражданство и принял для иностранных изданий форму своего имени «Джордж». В 1929 году вышел его упрощенный учебник для американских студентов «История России» (много раз переиздавался). С 1931 года Г. В. начинает читать лекции в университете. Карьера его сложилась вполне успешно. Через десять лет он стал своим в американской научной среде, хотя полным профессором стал лишь в 1946 году. Его ранние книги в США – «Ленин: красный диктатор» (заказная) и «Русская революция: 1917–1932» – малосодержательны и злободневно публицистичны. Но в середине 1939 года он вместе с М. М. Карповичем задумал создание «Истории России» в десяти томах. Первые шесть томов (до Петра I) должен был написать Вернадский. Он создал пять замечательных книг, доведя изложение событий до 1682 года. Первый том («Древняя Русь») вышел в 1943 году, а последний («Московское царство») – в 1968 году.

Талант интерпретатора и популяризатора позволил историку создать один из лучших обобщающих трудов по допетровской истории России. По сути, он на Западе завершил великую русскую историографическую традицию. Г. В. считал, что последняя окончилась в 1920 году массовым исходом интеллигенции из России. Богатые источники и ценный фактический материал, объединенный философией и концепцией евразийства, сделали этот труд ярким, живым и оригинальным (свой угол зрения автора). Д. Кеннан верно считал этот труд продолжением русской культурной традиции в мире. Безусловно, таланты отца (В. И Вернадского) и его сына (Г. В.) несопоставимы по масштабу. Но последний сохранил в себе удивительную атмосферу русской дореволюционной науки, утраченную советской историографической традицией. Переписка его с отцом велась регулярно.

Если до 1941 года интерес в американском обществе к русским ученым был минимальный (их было в США лишь несколько десятков), то с началом войны знания и таланты Вернадского в области русской истории оказались востребованы как никогда. Потребовались сотни (а в эпоху холодной войны тысячи) специалистов по России. Лишь в 1940-е годы Г. В. отказался в своих работах от оценок и психологии гражданской войны. Это был общий путь русской эмиграции. После войны он также работал в Русском институте при Колумбийском университете, участвовал в создании американской организации славистов в 1948 году. С 1950 года он ограничил после болезни свои работы, а в 1956 году вышел в отставку в университете. Но историк продолжал методично работать. Он разобрал и передал свой архив в Колумбийский университет (Йель архивом не заинтересовался). Почетный президент Американской ассоциации содействия славянским исследованиям (с 1965). Последняя изданная его книга «Очерки по русской историографии» написана не как научная, а как мемуарная работа об историках своей эпохи. В этом ее прелесть. Г. В. умер в глубокой старости, пережив на два года свою жену.

ВЕСЕЛОВСКИЙ СТЕПАН БОРИСОВИЧ

(04.09.1876–23.01.1952) – историк.

Родился в старой дворянской семье, известной с XIX века, в Москве. Отец – агроном, многие родственники – ученые (дядя, академик Н. И. Веселовский, – экономист, двоюродный брат Н. И. Веселовский – археолог, родственник отца А. Н. Веселовский – филолог). В 1896 году окончил тамбовскую гимназию и в 1896–1902 годах – студент-юрист Московского университета. Дипломная работа посвящена истории финансов Франции XVIII века (около года жил за границей). Брат его, Борис, активно занимался современной экономикой и статистикой России.

С 1903 года в системе изучает архивные документы по экономической истории России XVII века. Копировал целиком великое множество источников. Не любил цитаты и выписки, поскольку источник лучше усваивался им, переписанный целиком. Будучи обеспеченным человеком, нанял целый штат копировальщиков, делавших для него копии архивных документов.

Собрал уникальный домашний архив источников и их копий. С 1907 года – член Общества истории и древностей российских при Московском университете. Рецензии, статьи, публикации документов. Он ушел от современности и из юриста превращался в историка. Преподавал в гимназии, но не любил это дело. Не защищал ни магистерской, ни докторской диссертаций. Активно изучал финансовую политику в XVII веке, особенно косвенные налоги (статьи «Азартные игры как источник дохода…», «Кабацкая реформа 1652 года»). С 1909 года трудился в Археографической комиссии АН над редактированием приходно-расходных книг московских приказов (первая часть издана в 1911 году, тираж второй погиб в революцию). Тщательно подготовлены им издания многих документов.

До 1917 года – финансово состоятелен, устраивал иногда большие приемы для ученых. Широко известен среди ученых С. Б. стал после издания фундаментального труда «Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного обложения Московского государства» (Т. 1–2. М., 1915–1916). Работа основана на огромном архивном материале. Скрупулезный источниковедческий подход сочетался с решением крупных общеисторических проблем. Впервые в нашей науке для изучения денежного дела С. Б. привлек данные нумизматики. Ученый выявил разнообразие форм налогообложения и их эволюцию. Поставил под сомнение достоверность писцовых книг как исторического источника. Книга не устарела и сегодня. Она очень широка по подходам, своеобразная энциклопедия сведений по вопросам землевладения. Многие банальности и стереотипы русских историков оказались для автора чужды.