Текст книги "Родное. Избранное"

Рассада

 
Посадили семена
В длинный ящик
У окна.
 
 
Я теперь не изнываю
От безделья и тоски,
Поливать не забываю
Неокрепшие ростки.
 
 
Им желаю от души:
– Подрастайте, малыши!
 
 
Ближе к лету
По порядку
Пересадим вас
На грядку.
 
 
Будет много овощей
Для салатов и для щей.
 

Ручей

 
Обмяк от солнечных лучей
И начал таять снег.
Несмелый
Маленький ручей
Свой начинает бег.
 
 
Его не признают грачи
И переходят вброд,
А он журчит себе,
Журчит,
Сбежав за поворот.
 
 
Он лужи в тающих снегах
Вбирает по пути —
Уже ручей и в сапогах
Непросто перейти.
 
 
Вода качает облака
И всякий сор лесной…
Вот так рождается река
Из ручейка
Весной.
 

Скворечник

 
Скворцы не умеют
Пилить и строгать.
Давайте, ребята,
Скворцам помогать!
 
 
Отмерим, отметим,
Ножовкой отрежем…
Как лесом пахнуло —
Весенним и свежим!
 
 
В добротном и новом
Скворечнике этом
Уютно скворчата
Устроятся летом.
 
 
С утра и до ночи
В нём будет веселье.
Скорее, скворец,
Отмечай новоселье!
 

Кабан

 
Никто не любит кабана,
Но в этом лишь его вина.
 
 
Однажды осенью
Нахал
Из леса к нам притопал:
Весь огород
Перепахал
И всю картошку слопал.
 
 
А вот зимой,
А вот весной
Непросто в пустоши лесной
Клыкастому кормиться.
Под снегом прячется трава,
Но чтоб добыть её,
Сперва
Придётся потрудиться.
 
 
Нелёгок труд,
Но беден стол:
Вот потому
Кабан и зол.
 
 
И я, конечно, не хочу
В лесу попасться секачу
И вам не посоветую
Встречаться с тушей этою!
 

Подснежник

 
Лес кое-где ещё заснежен,
И лёд не взломан на реке,
Но как доверчив он
И нежен —
Цветок на тёплом бугорке.
 
 
Качает ветер белый венчик,
Края проталины тесны…
Подснежник —
Это ведь разведчик
Едва родившейся весны!
 

Грачи

 
Не бывает мелочей
У заботливых грачей.
 
 
Прилетели только,
Глядь —
Надо гнёзда
Поправлять.
Всё бегом
И на лету
Каждый прутик
На счету.
День-деньской
Галдят, снуют,
Создают семье уют.
 
 
Нет у суетной ватаги
Воскресений и суббот.
Не случайно
Работяги
Почернели от забот.
 

Верба

 
Ветра весенние шалят
В кустах невиданной расцветки:
Как будто выводок цыплят
Сидит на каждой тонкой ветке.
Так верба чуткая цветёт,
Едва теплеет,
Без осечки,
И, значит, скоро треснет лёд
На безмятежно спящей речке.
 

Заяц

 
Белою шубкою
Можно гордиться,
Только весною
Она не годится.
Даже при заячьей
Суперсноровке
Бегать рискованно
Без маскировки.
Заяц науку прошёл
Выживанья —
Не было долгим
Переодеванье.
Стал незаметен
И ночью и днем:
Новая, серая
Шубка на нём.
 

Жаворонок

 
Жаворонок поёт
В солнечном поднебесье.
Как же красив полёт
Жаворонка
И песни!
 
 
Трепетная свирель,
Горлышко золотое…
Дышит живая трель
Горнею высотою.
 
 
Тают снега и лёд.
Из бесконечной сини
Жаворонок поёт.
Значит,
Весна в России.
 

Ледоход

 
На реке
Чудак один
Насчитал
Две тыщи льдин.
Так стараться
На веку
Не случалось
Чудаку.
Он стоит,
Река течёт…
Бесполезен
Этот счёт.
Сколько льдины
Не считают,
Всё равно
Они растают.
 

Мать-и-мачеха

 
Мать-и-мачехи
Цветы,
Словно солнышко,
Желты.
 
 
На пригреве
У реки —
Золотые
Огоньки.
 
 
С них сегодня
Начала
Собирать нектар
Пчела.
 

Берёза

 
В ожившей
Оттаявшей
Чаще лесной
Срубили берёзу
Однажды весной.
 
 
Срубили,
Убили
Живую красу —
И сразу убавилось
Света в лесу.
 
 
Растерянно слушал
Притихший лесок,
Как медленно капал
Берёзовый сок.
 
 
И мне показалась
В который уж раз
Прозрачная влага
Слезами из глаз.
 

Половодье

 
Если большая
Вода на дворе,
Жить невозможно
В уютной норе.
 
 
Жалко терять
Обжитое местечко,
Только опасна
Разбухшая речка.
 
 
Глупо сердиться,
Рычать и кусаться, —
Надо бежать,
От потопа спасаться.
 
 
Заяц пугливый
И суслик, и мышка —
Каждый на время
Покинул домишко.
 
 
Луше сидеть
На сухом бугорке,
Чем в ледяной
Оказаться реке.
 

Муравьи

 
Отогрелись муравьи,
За дела взялись свои.
 
 
Всё добытое
С трудом
Тащат в свой
Уютный дом.
 
 
Кто букашку,
Кто травинку,
Кто листочка
Половинку.
Кто иголку,
Кто клеща —
Тащат врозь
И сообща.
 
 
День-деньской кипит работа.
На проторенных путях
Муравьиная пехота
Охраняет работяг.
 

Щука

 
Карасикам щука
Сказала: «Ребятки,
Давайте играть
В догонялки и прятки.
Игра безобидна
И очень проста —
Закройте глаза
И считайте до ста».
 
 
Хитра на уловки
Голодная щука,
Но крепко усвоена
В речке наука:
И взрослые рыбы,
И малые детки
Нисколько не верят
Зубастой соседке.
От щуки-нахалки
Плывут без оглядки…
Ну чем не игра
В догонялки и прятки?
 

Гроза

 
Вовка Гуляев боится грозы
Даже сильней, чем соседской козы.
 
 
Если навстречу ей не попадаться,
Эта задира не сможет бодаться.
 
 
Но забияки рогатой покруче
Тёмные, низко плывущие, тучи,
Полные молний летучих
И грома.
Вовка сегодня останется дома.
 

Ласточки

 
То вьются над самым прудом,
То белого облака выше.
А где этих ласточек дом?
В жилье человечьем
Под крышей.
 
 
Он слеплен из глины сырой,
Но в нём и уютно и сухо.
Там писк раздаётся порой,
Едва различимый для слуха.
 
 
Уже появились птенцы.
Родители балуют крошек,
Но тащат им не леденцы,
А гусениц разных и мошек.
 
 
Снуют, за добычей спеша, —
Хватает птенцам пропитанья!
И наша добреет душа
От звонкого их щебетанья.
 

Одуванчик

 
Было пасмурно.
И вдруг —
Стало солнечно вокруг.
Зацветает одуванчик,
Оживает мокрый луг.
 
 
Одуванчик, как фонарик.
Только скоро, дайте срок,
Превратится в белый шарик
Каждый жёлтенький цветок.
 
 
Я люблю картину эту:
День прозрачен и румян.
И летят по белу свету
Парашютики семян.
 

Комар

 
Не хочет никто
С комаром подружиться.
Он злится, пищит,
Надо мною кружится.
Но если захочет меня укусить,
Пусть знает:
Ему головы
Не сносить.
 

Шмель

 
Ни на берёзу,
Ни на ель
Садиться не желает шмель.
Летит он на цветущий луг —
За кругом круг,
За кругом круг.
Садится только на цветок
Тот, кто в нектаре знает толк.
И я завидую шмелю:
Я тоже сладкое люблю.
 

Крот

 
Есть на ужин бутерброд
Ни за что не станет крот.
Будет землю рыть,
Пока
Не добудет червяка.
 

Ливень

 
Пляшут за окнами тени.
В небе набухшем темно.
Мокрые гроздья сирени
Птицами бьются в окно.
 
 
Я бы на улицу вышел,
Только ведь там,
За стеной,
Дождь барабанит по крыше —
Лёгкий, весёлый, шальной.
 
 
Кончился…
Птичьему пенью
Рад, побеждающий тень,
Ясный,
Пропахший сиренью,
Ливнем умывшийся, день.
 

Огород

 
Зовёт отец:
«Пойдём, сынок,
Посадим лук, редис, чеснок.
Делянки приготовим
Для свёклы и моркови.
Ещё б найти неплохо
Две грядки для гороха…»
 
 
Ворчит гуляющий народ:
«Зачем им этот огород?
Куда приятней в гамаке
Весь день дремать на ветерке».
 
 
А мы с утра копали
И в гамаке не спали.
Зато теперь порядок:
В рядок – десяток грядок.
 
 
Кричит гуляющий народ:
«Вот это чудо-огород!»
А мы не возражаем,
Ведь будем с урожаем.
 

Ёрш

 
Разве ёршик
Виноват,
Что колюч
И мелковат?
Но зато
Любой рыбак
На упрёк
Ответит так:
– Если нет
В ухе ерша,
То уха
Нехороша!
 

Земляника

 
Взял я сестрёнку младшую Вику
В ближний лесок
Собирать землянику.
Вместе ходили —
И через часок
Полон уж был
У сестры туесок.
Вот молодчина!
А я же пока
Ягод ещё не набрал
И кулька,
Если забыть
На минутку про те,
Что оказались
В моём животе.
 

Головастики

 
Лягушачьи детки
Не живут на ветке.
 
 
Не нужна им и нора,
Дом другой не нужен,
Если посреди двора
Есть большая лужа.
 
 
Те, кто нынче в ней кишат,
Превратятся в лягушат.
 

Жук

 
Куст картофельный пожух,
Ест его обжора-жук.
 
 
– Эй, оставь-ка хоть немножко,
Я и сам люблю картошку!
 
 
Жадный жук ответил: «Жу-у-у…
Я делиться погожу».
 
 
Всё доел – и был таков.
Ты встречал таких жуков?
 

Во дворе

 
Я сегодня до обеда
Не слезал с велосипеда.
 
 
Ездил прямо
И по кругу,
Разрешил промчаться другу.
 
 
Всех девчонок удивил.
Чуть кота не задавил.
 
 
Я бы ездил до сих пор —
Только врезался в забор.
 

Цапля

 
Белая цапля стоит в камыше,
Грустно с утра у неё на душе.
Вместо ватрушек и плюшек
Жалко есть бедных лягушек,
Не уличённых в проказах,
Ласковых и пучеглазых.
Нет у воспитанной цапли
Злости к лягушкам ни капли.
С каждой готова ужиться,
Встретиться и подружиться.
Это ведь очень удобно,
Если подруга съедобна!
 

Сом

 
Далеко река бежит.
Под корягой сом лежит.
Любит он часами
Шевелить усами.
 

Дятел

 
Это чья
В глуши лесной
Куча шишек
Под сосной?
 
 
Кто их
Так расколошматил?
Почему
Семян в них нет?
Это добрый
Пёстрый дятел
Добывал
Себе обед.
 
 
Он кузнец,
Хотя без рук:
Клювом шишку
Тук да тук.
 
 
Быть лентяем
Не годится.
Хочешь есть —
Умей трудиться.
 

На рыбалке

 
Сидим
На берегу реки,
Глядим
Весь день на поплавки.
У меня
И Лёвки
Ни одной
Поклёвки.
 
 
А у дедушки Петра
Караси клюют с утра
Дружно,
Повсеместно!
Разве это честно?
 

Длинный день

 
Вот что было
По порядку
В самый длинный день в году:
Мы с утра пололи грядку
И барахтались в пруду.
 
 
Воду бабушке таскали
Из живого родника.
После дружно запускали
Змея аж под облака.
 
 
Починили будку Дику,
Чтобы в дождик пёс не мок.
Собирали землянику.
Ели бабушкин пирог.
 
 
Мы ещё искали дело —
Было спать ложиться лень,
Но на улице стемнело…
До свиданья, длинный день!
 

Жара

 
Свободно куры во дворе
Бесцельно бродят по жаре.
 
 
Победно распушив хвосты,
Прогуливаются коты.
 
 
Шагают мимо будки
В пруду купаться утки.
 
 
И лишь Трезору на цепи
Сказали люди: «Потерпи!»
 
 
И вот сидит, едва живой,
Несчастный пёс сторожевой.
 
 
Страдает, пасть раззявив,
По милости хозяев.
 
 
А ведь они минутки
Не жили в тесной будке.
 

Июль – макушка лета

 
Вот и лета макушка:
Ливни редкие, зной.
Замолкает кукушка
В глухомани лесной.
 
 
Наливается колос,
Ждут поляны косцов,
Крепнут крылья и голос
У подросших птенцов.
 

Стрекозы

 
После утренней грозы
Тучи поредели.
Две намокших стрекозы
На листе сидели.
 
 
Говорит одна другой:
– «В небе радуга дугой.
Значит, будет ясно.
Полетаем классно!»
 
 
Отвечает ей другая:
– «Я прогнозам, дорогая,
Верю до процента
Лишь Гидрометцентра».
 

Уж

 
С бережка глазеет Вовка,
Сразу не сообразит:
Что за странная верёвка
По воде речной скользит?
 
 
«Я – верёвка? Что за чушь?» —
Вовке б мог ответить уж.
 
 
Ведь лягушек
Без сноровки
Не поймать никак верёвке.
А вот я для них – беда…
Разбегайтесь кто куда!
 

Светлячки

 
Вчера забыл очки,
Вокруг чернела ночь,
И тут же светлячки
Решили мне помочь.
 
 
Мерцали каждый миг
В траве —
Не в облаках,
Как будто бы у них
Фонарики в руках.
 
 
Покуда не устал,
Вели, как маячки,
И я не заплутал.
Спасибо, светлячки!
 

Липы цветут

 
– Ты куда летишь, пчела?
– У меня, дружок, дела.
Только липы зацветут,
Вся семейка тут как тут.
 
 
Целый день жужжим недаром —
Запасаемся нектаром.
Не напрасен наш полет:
Будет в улье вкусный мёд.
 

На реке

 
Сколько брызг, веселья, смеха!
Далеко несётся эхо.
Только я на берегу:
Плавать вовсе не могу.
 
 
Прямо к речке
На лужок
Прибежал играть Дружок.
Лаял, мяч катал и с ходу
Угодил, бедняга, в воду.
 
 
Унесёт его река!
Надо выручить Дружка.
Будь что будет!
Я реву —
Только всё-таки плыву.
 
 
Вновь Дружок на берегу.
Плавать я теперь могу.
 

Кузнечик

 
Кузнечик выболтал дружкам
Заветную мечту:
Стать чемпионом по прыжкам
В длину и высоту.
 
 
«Вот хвастунишка, вот нахал
Каких не видел свет.
Ты слишком зелен», – услыхал
Мечтатель наш в ответ.
 
 
А он упорствует: «Смогу!»
И вот теперь не лень
Без передышки
На лугу
Скакать весь летний день.
 
 
Стать чемпионом нелегко —
Давно забыт покой,
Но он добьётся своего.
Он сможет.
Он такой.
 

Лопух

 
Если назвали тебя лопухом,
Даже не думай о чём-то плохом.
 
 
Вот он, как уши слоновьи, могучий,
Рядом с навозной качается кучей.
 
 
Каждый задворок и каждый пустырь
Завоевал лопушок-богатырь.
 
 
Пусть некрасив и не всеми любим,
Но удивительно неистребим.
 
 
Град перенёс, без дождя не пожух —
Всё пережил лопоухий лопух.
 
 
Значит, и званием можно гордиться:
В жизни упорство всегда пригодится.
 

Роса

 
Звёзды жались к ночному костру.
Тьма живая таилась в овраге.
Дождь не шёл,
Но трава поутру
Вдруг серебряной стала от влаги.
 
 
Это луг от росы отсырел,
И покуда не высушил ветер,
На травинке,
На каждой,
Горел
Самой чистой воды самоцветик.
 

Малина

 
Посмотри, Марина,
Как растёт малина.
Не спеша,
Не резво
Под забор пролезла.
И пошла налево,
И пошла направо,
Потому что прямо
Перед ней канава.
Говорит Марина:
«Пусть растёт малина,
Обходя преграды.
Мы малине рады!»
 

Заячья капуста

 
Разве бывает капуста
Без кочерыжки
И хруста?
Сами бы зайцы едва ли
Травку
Капустой назвали.
 

Бобры

 
На маленькой речке,
Умны и добры,
Весёлой компанией
Жили бобры.
 
 
Училась рыбёшку
Ловить детвора,
Любили играть
В догонялки с утра.
 
 
Но если за дело
Брались мастера,
То строился дом,
А не просто нора.
 
 
У нас на земле,
А у них под водой —
Из веток
И гибкой ольхи молодой.
 
 
Не слишком уютно,
Считаешь? Зато
В подводном жилье
Им не страшен никто.
 

Уклейка

 
Раз уклейка, два уклейка —
Беспокойная семейка!
Дружной стайкой,
Налегке,
Целый день снуют в реке.
 
 
Говорит рыбак-брюзга:
– Это что за мелюзга?
Будто рыбки виноваты,
Что размером маловаты.
 

Шиповник

 
Куст колючий у реки,
Спелых ягод огоньки.
Как фонарики, они
Светят в пасмурные дни.
 

Соединяя берега
Переводы

Давид Шемокмедели

 
Есть ли спасенье?! – Сын человечий
Жаждет ответ.
Страхом объяты, в пламени вечном
Кружат планеты.
Плачет дитя, распадаются царства…
В мире угрюмом
Не облегченье и не лекарство
Долгая дума.
Храм я построил и поле засеял,
Навоевался…
«Есть ли надежда, выход, спасенье?»
Кто отозвался?
Страх искажает души и лица
Всех нас на свете.
Сколько безумию этому длиться?
Кто мне ответит…
 

 
Мелодия, свет тела твоего…
И двух сердец безумные качели…
Расстанемся,
Но этот вечер наш останется в душе
как странный сон,
Где удивленье, тайн, подозренье.
Ещё кипит шампанского бокал…
…Ты говоришь мне, что Галактион
Талантливее Блока, Элюара.
Я слушаю и голос твой
И смех,
Завидуя дымку от сигареты,
В объятья заключившему тебя,
Боясь разрушить эту красоту,
В которой, несомненно, привкус ада.
Стыдливая, с косичками вразлёт,
Там ты опять сидишь за школьной партой.
С покоса возвращается отец,
Сжимая серп своей рукой усталой.
…Придёт рассвет,
И прозвенит трамвай.
Деревню вспоминаешь ли и мать,
И ту траву
Живую, полевую.
 

 
День как фарс. Сценарист
Расписал мизансцены и роли.
Ты всего лищь статист,
Но своею судьбою доволен.
Среди дня и в ночи
Нас хранит неостывшая вера,
Пусть издевкой звучит
В тишине хохоток из партера.
День как фарс.
Из кулис
И смеёшься и плачешь без звука…
Ты всего лишь статист —
Невесёлая это наука.
Вот взлетит наконец
Красный бархат,
Как жар у больного…
Ты безумец и лжец,
И мудрец, прозревающий слово.
В сон уйдя с головой,
Тут же голос услышишь тревожный,
Но чужой или свой —
Самому различить невозможно.
 

 
Чёрные маски,
Острые копья в руках.
Движется улицей тёмная эта лавина…
Только один,
Неприкаянный встал поперёк,
Вышел навстречу.
«Маску забыли?» – усмехается кто-то.
Копьё
В тело вонзается…
След на дороге кровавый —
Кардиограмма
Твоей неубитой души.
 

 
Вечер,
Улицы пустынны.
Город стих, устал.
Вот лекарство кто-то ищет,
Путники – вокзал.
Вот усталый работяга
Тащится домой.
Ни гуляк,
Ни шумных пьяниц,
Город
Как немой.
Сплетни, зависть,
Искушенья
Спят в его крови.
Город – маска,
Город – призрак,
Город без любви.
 

 
Снова я пьян,
Вновь гноит моё тело гашишь.
Брежу именем светлым твоим,
Жанна!
Я Парижем забыт,
Только стал одинок не сейчас —
В миг, когда появился на свет…
Я устал от скандалов.
Это было вчера:
Я тебя вспоминал,
Возле Сены бродил
До рассвета.
Сон ли был или явь?
Помню лишь купола
И тебя, как виденье.
Завтра, знаю, меня
Возвеличит Париж
И толпа на куски
Изорвёт мою душу.
А сегодня заката слепит полотно..
Ночь уходит, как жизнь,
Жанна!
 

 
Ты из ребра, а чьё оно – не в счёт,
Ты – хлеб и нескончаемая драма.
Ты – женщина, которая влечёт,
И вечная надежда для Адама.
Ты – статуэтка хрупкая в горсти.
Когда волна тебя целует смело,
Я глаз уже не в силах отвести
От твоего мерцающего тела.
Шатёр небес над вечностью морской
Колышется, как будто крона древа,
И, видно, не замолит род людской
Твой древний грех, твоё паденье, Ева.
 

 
Метафоры замшелые,
Заплатанная мысль…
Стоят платаны белые,
Дождём сочится высь.
Площадка танцевальная
Заполнена едва.
Не спит провинциальная
Досужая молва.
От случая до случая
Превратностей полна,
Несёт тебя кипучая
Житейская волна.
 

 
Мне кажется, что близок миг,
Когда легко, по разнотравью,
Уйдя из тихих снов моих,
Ты непременно станешь явью.
Вдруг приоткроется окно
Невыносимо душной ночью,
Качнётся люстра надо мной,
И ты появишься воочью.
Портьеры сдвинутся, тая
Свет равнодушный и печальный…
Я – только выдумка твоя,
Ты – только вымысел случайный.
Затихнет музыка вдали.
Ты скажешь, плечи пеленая:
«Миндаль и персик зацвели…»
И сказка кончится
Земная.
 

Перевод с грузинского

Бэно Бударь

 
Может быть, обстоятельств случайных стеченье
Или просто удача пришла на порог…
Так порою загадочно
Пересеченье
Наших судеб на хлябях житейских дорог.
Как бы ни было,
Главное всё же не в этом:
С кем бы в мире подлунном
Судьба ни свела —
Оказаться другому не мраком,
А светом,
Даже если сгореть и придётся
Дотла.
 

 
Не счесть у человечества потерь,
В живой цепи звено любое свято,
Невосполнима всякая утрата —
Цветок и птица, дерево и зверь.
 
 
Течёт, струится времени река,
Яснее понимаю год от года,
Что равносильна гибели народа
Утрата им родного языка.
 

 
– Что с нами будет? – вопрошает первый.
Бессонно ищёт выхода второй —
Сдирая кожу, обжигая пальцы.
А третий покоряется всему.
Четвёртый взял себе жену чужую,
А пятый стал святым уже при жизни,
Шестой давно не верит ничему,
И в том числе седьмому, что на сцене.
Зол на весь свет и нетерпим восьмой,
Но благодушен искони девятый.
Десятый знает всё и обо всём,
Чужие мысли вдалбливая детям.
Одиннадцатый умер на бегу,
Ещё от слёз не высохла могила,
Но родился двенадцатый на свет.
Какие гены нашего народа
Нести ему во тьме грядущих лет?
 

 
Теперь я знаю, что такое счастье:
Часы, что здесь провёл, – благословенны.
Май на дворе, но грезит урожаем
Едва-едва родившееся время,
И боли растворяются в слезах,
Которые приносит нам познанье.
 
 
Теперь я знаю, что такое счастье.
Друзья, что здесь обрёл, – благословенны,
Отныне каждый каждому знаком,
И в этом благо малого народа,
Хранящего свою святую душу
И красоту родного языка.
 
 
Теперь я знаю, что такое счастье:
Когда играют лужицкую свадьбу
И ты навек един со всеми духом,
И каждый взгляд питает это чувство.
Так нами постигаются истоки
Любви святой к народу своему.
 

 
К мудрости
Высшей
Ведёт только лестница жизни,
Крепче за поручни мысли держись,
Поднимаясь по ней,
Ценно
Свидетельство тех,
Кто осилил крутые ступени, —
Всё же добытое опытом личным
Ценней.
 

 
Так запомнилось мне:
Летний полдень,
В окне
Виден аист на крыше
Покатой.
Вдовы лужицкосербские
Ткут разговор
О войне —
Той, последней, когда
Смерти больше не будет преград.
На земле,
Проводами спелёнутой,
Человеку покажется сиро,
И приветствием станут слова:
«Как ты спрятался, брат?»
Может, это и будет конец
Мира?
Но у каждой из прях
В загрубелых руках
Чёрно-белая нить,
Из которой соткать
Никому не удастся одежду.
В этой нити двойной
Зло,
Что стать не преминет войной,
И добро,
Что меж нами живёт
И дарует покуда надежду.
 

 
Когда я вижу,
Как иные
Вкушают радости земные,
Душою одеревенев,
И, не посеяв,
Получают,
А слёз чужих не замечают —
Меня охватывает гнев.
Но я и сам теперь
В ответе
За то, что праздно жил на свете…
О, если б заново начать!
Жить нараспашку,
Без опаски,
И не жалеть для ближних
Ласки,
И злом на зло
Не отвечать.
 

Перевод с серболужицкого

Несипбек Айтулы

 
Бездомную собаку повстречал,
Весь вид её – одна сплошная жалость.
И невообразимая печаль
В глазах потусторонних отражалась.
 
 
Ободранные, впалые бока,
Слезящиеся тёмные глазницы…
Избитая не раз, наверняка
Она людей случайных сторонится.
 
 
Пугливо озирается вокруг,
Как будто вор, среди домишек хилых,
И кто ей враг, а кто, возможно, друг —
Понять уже, наверное, не в силах.
 
 
А я зачем-то взял её домой
И накормил досыта тем, что было.
И вдруг она, как ветер злой зимой,
Отчаянно, жестоко заскулила.
 
 
Да чем же я тебе не угодил,
Ведь о тепле мечтала, как о благе?
Всего-то на верёвку посадил,
А ей нужна свобода, бедолаге.
 

 
Сегодня я видел во сне жеребёнка.
Смешной, он резвился и вскрикивал тонко.
 
 
Малыш, ты в каком затерялся краю?
Я памятью сердца тебя узнаю.
 
 
Забыть ли?
Летящая по ветру грива.
Сияющий мир открывался как диво.
 
 
Стояли счастливые, ясные дни,
По сути своей, жеребёнку сродни.
 
 
Ещё не изведав ни грязи, ни боли,
Как рябчик степной, ты резвился на воле.
 
 
Не зная, что стать предстоит в колею:
Аркан приготовлен на шею твою.
 
 
Меня поманила известность поэта
И город шумливый на краешке света.
 
 
Тебе уготовлен иной перелом:
Едва повзрослев, награждён был седлом.
 
 
О, мой жеребёнок, с пылающей гривой,
Назвать ли подобную долю счастливой?
 
 
Рабочей лошадке не стать скакуном,
Не выиграть скачки в забеге земном.
 
 
Твой вечный удел – бесконечность дороги,
Равнины и гор величавых отроги.
 
 
К тому же, куда б ты поклажу ни вывез,
Одно от хозяина – стойло да привязь.
 
 
Когда-то с тобой навсегда я простился.
Ты, душу тревожа, во сне возвратился
 
 
Из детства, где птичьи на пастбище трели,
Где часто в глаза мы друг другу смотрели.
 
 
А в них отражались цветы с небесами,
Весь мир с неземными его чудесами.
 
 
И разве я мог среди этого луга
Представить камчою избитого друга?
 
 
И детство, и юность давно миновали,
Уже на ином я стою перевале.
 
 
Шепчу, от невзгод своих не закоснев:
«Приди, жеребёнок, хотя бы во сне!»
 

 
Если печаль на крутом вираже
Снова тобой овладела на время,
Дай отдохнуть беспокойной душе,
Пусть она хоть на минуту задремлет.
 
 
Ты понапрасну её не буди,
Просьбами небо не мучай ночами.
Просто позволь отдохнуть и печали,
Если она поселилась в груди.
 
 
Будет спасением воля твоя.
Пусть все невзгоды проносятся мимо!
Неодолимая грусть бытия
Всё-таки верою преодолима.
 
 
Так береги же её, как дитя,
Не износи, как земную одежду.
Только она и ослепшим светя,
Неугасимую дарит надежду.
 
 
Снова сомненье пророчит беду,
Тлеет неправедной жизни лучина.
Всё-таки веруй, что всё излечимо,
Всё подлежит неземному суду.
 
 
Даже на самой последней меже,
Явственно слыша небесное пенье,
Дай отдохнуть беспокойной душе,
Не доводя до пределов терпенья.