Текст книги "Под знаменем Воробья"

Глава 39

«…Что касается безумца Энтуагла – то у меня с ним образовались непростые отношения. Этот ужасный человек поклялся, что своей рукой уничтожит меня, „проклятого Гилфингом нечистого чародея“, я же в ответ посылал ему время от времени сновидения. Это меня развлекало, собственно говоря – это было последнее, что меня развлекало. Я создавал для воинственного фанатика ночные видения внутренних покоев моей Черной башни, моих лабораторий и хранилищ раритетов. Полагаю, что даже вид моей библиотеки для этого невежды был бы мучителен… Столько книжек сразу – это должно было страшить врага знаний. Не говоря уже о том, как внутреннее убранство моих палат слуги переделали к началу Второго Священного похода. А я еще усугублял эти кошмары картинами демонов, выходящих из пентаграмм, оживающих скелетов, всевозможных чудовищ и прочего в таком духе… Я старался как мог – а затем проверял при помощи магического проникновения, каков вышел результат, ибо этот олух считал такие сны мистическими откровениями… Он записывал свой бред, а потом пересказывал сподвижникам – таким же олухам, только поменьше калибром…

Впрочем, похоже, что Гилфинг хранил своего безмозглого слугу. Именно так, этот поп был настолько непроходимо туп, его мозг был настолько неразвит, что воспринимал далеко не все из того, что я ему посылал. У меня был такой специальный амулетик для насылания снов, я потом потерял его в Альде, но не стану забегать вперед…

Итак шла осень. Фанатики уже боялись нас все меньше и меньше, наши силы таяли – нам едва удавалось не пускать врагов в город. Впрочем, они пока особо не стремились – уж столько-то почтения к нашим заклинаниям у них осталось. Враги сосредоточились на разрушении стен. Мы прекрасно понимали, что они готовятся к общему приступу, хотят ворваться в Могнак одновременно через десятки проломов в наших многострадальных стенах. Мы понимали – но сделать уже ничего не могли. Даже стены не чинили. Скорее, мы даже ждали этого последнего штурма, который положит конец всему – но неприятель не спешил, желая подготовить все как можно лучше…

А по вечерам, во время коротких передышек, я продолжал забавляться, формируя его священству Энтуаглу новые кошмары. Однажды, желая узнать результат моих упражнений, я при помощи толленорна подглядывал за безумным епископом. А святоша зачитал отрывки своего бреда и объявил, что это, дескать – святое пророчество и что время штурма пришло! Я оповестил своих – мы приготовились сделать для фанатиков завтрашний день (день последней схватки) незабываемым…

Наконец этот день наступил. Враги вступили в Могнак через десятки проломов одновременно – сотни, тысячи врагов. К их огромному удивлению, никто им не препятствовал… Никакого сопротивления на разрушенных бастионах, даже никаких магических ловушек… Отряды фанатиков вступили на улицы мертвого города, пошли по ним, заглядывая в дома – мертвые, пустые, холодные дома… Они нашли нас на площади в центре города. Около трехсот могнакцев – женщины и старики, колдуны и люди, лишенные таланта… Все. Мы стояли с оружием в руках и ждали – нам хотелось сразиться с ними в последний раз, наконец-то сойтись лицом к лицу… Но они и тут попытались схитрить – я слышал, как какой-то важный сеньор крикнул, чтобы позвали лучников. Очень важный сеньор – на его шлеме было столько перьев, что их хватило бы на три подушки… Он не дождался лучников – мы атаковали стремительно и первым, кого поразил мой меч, мой двуручный Мститель – был тот самый сеньор… Вот это была схватка, мой любезный родич… Как раз то, о чем мы мечтали уже давно… Остановились мы только тогда, когда поняли – на площади не осталось ни одного врага. Вскоре по другой улице подошла еще одна колонна… Все началось сначала… Мои могнакцы убивали – и умирали один за другим. В конце концов я остался один… Мне как-то не хотелось умереть от удара в спину, а прикрыть меня было некому – я бросился бежать. По дороге я видел всякое. Видел, как из последних сил отбивается Котрем, парень заведовавший моей оружейной и смертельно заболевший как-то пару лет назад… До сих пор не знаю, то ли я исцелил беднягу тогда, то ли окончательно убил, оснастив его хилое умирающее тело магическим довеском…

Я видел мальчишку-конюха Кворка, того самого уродца, которого всегда старался защитить от насмешек – парнишка улепетывал в какую-то щель, в руках у него были книги заклинаний – большая кипа книг из моих покоев… Видел старуху Айглу, которая, умирая под ударами солдат, из последних сил осыпала их магическими искрами – болезненными, но почти безвредными… Добрая старушка не была способна на большее… Я подоспел поздно – мне удалось лишь отомстить за нее. Видел я и еще нескольких своих подданных… Нет, не так – своих друзей, своих братьев, своих сестер… И огромные толпы фанатиков – словно стервятники на разлагающемся трупе прекрасной сказки, на руинах мечты…

Иногда я бросался на врагов, если видел, что смогу одолеть, иногда – бежал… Мыслей не было. Сам не знаю, мой потомок, что вело меня тогда через этот город умирающей мечты… Зачем я сберег свою жизнь в тот день, я не понимал и сам. Но я выжил… Боюсь, что кроме меня из защитников Могнака не уцелел ни один. Опомнился я только тогда, когда оказался далеко за пределами разрушенных стен. И оглянувшись на встающее среди ночи зарево, я понял. Понял, зачем судьба сохранила мне жизнь.

Я должен стать мстителем за все это… И за всех этих людей – или все же не людей? За тех, кто поверил в мою мечту, за тех, кто увидел, как мечта сбылась – увидел незадолго до своей смерти…»

* * *

Победа новичка на соревнованиях магов конечно стала сенсацией. Солдаты обсуждали «демона» на все лады, так что следующий поединок не вызвал пристального внимания – за его ходом уже следили в полглаза, что называется, продолжая вспоминать перипетии первой схватки. А поединок между тем был интересный – на столе встретились человекообразный боец, снабженный, впрочем, четырьмя руками, и рептилия. Что-то вроде змеи с руками, этакий упитанный червяк с парой мощных ручек и хищной удлиненной головой…Вообще одним из общих свойств этих магических существ была мягкость тела – ни клыков, ни когтей, способных терзать плоть, они не имели. Субстанция, из которой они состояли, была – в различной степени, конечно – мягкой и упругой. Как правило, они колотили, сжимали друг друга, швыряли и давили. Естественно, «демон» удивил всех, когда растерзал «паука», разъяв его на части.

Мало-помалу все же схватка новых противников завладела вниманием зрителей. Противники, как догадался Ингви, были известные, между собой они уже много раз встречались – с переменным успехом. И тот, и другой магический зверек считались здесь достаточно сильными бойцами…

Наконец победил двуногий чемпион – и довольно остроумным способом. Он умудрился завязать хвост своего врага узлами и таким образом лишил того подвижности. Наверняка этот трюк маг – хозяин зверушки – готовил заранее и не его вина была, что из-за интереса к предыдущему бою его питомец не получил причитающихся оваций. Его победу приветствовали довольно вяло – все с нетерпением ждали следующей схватки, в которой должны были сойтись этот четверорукий и «демон»…

Пока победитель второго боя отдыхал, Ингви подозвал Никлиса и вручил ему мешочек с деньгами:

– Возьми, отнеси мастеру Энгеру. Неизвестно, как у нас дальше пойдет, а должок мы вернуть ему можем.

– А как же ставки? Ну как, слышь-ка, кто еще против нас кучу денег поставит?

– Так много уже не поставят, да и твой трюк больше не пройдет.

– А ведь неплохо вышло, а?

– Неплохо, неплохо… Жаль такие вещи срабатывают только один раз… Ну давай, иди – а то не успеешь на второй бой полюбоваться. Ведь интересно, а?..

Никлис с деньгами удалился. Мастер Энгер был весьма удивлен, получив обратно свою ссуду – прошло всего лишь около часа после того, как он ее вручил Ингви. Первой его мыслью было, что «мастер Воробей» так и не смог воспользоваться этими монетами, когда же он узнал, что тот выиграл огромную сумму – удивился еще больше…

Пока он расспрашивал Никлиса, что да как – в зале уже все было готово для продолжения боев. Ставки, конечно, на этот раз были невелики. Впрочем, Ингви не настаивал на больших суммах, он уже получил столько, сколько хотел. И вот на столе встретились «демон» и его четверорукий противник. На этот раз четверорукий не стал финтить и вести разведку – он сразу же кинулся в бой, надеясь, очевидно, на мощь своих верхних конечностей. Впрочем, «демон» был силен и на взмахи толстых лап своего врага отвечал не менее крепкими ударами кулаков, в которых все еще сжимал пучки черненьких обрывков… Время от времени, когда обменявшись ударами противники отскакивали друг от друга, он поднимал руки с обрывками паучьих лапок и демонстративно тряс ими, словно что-то хотел этим сказать своему противнику. В таком противоборстве прошло около пятнадцати минут. Противники были полны сил и видимого преимущества еще ни у один из них не получил. Наконец «демон», отскочил подальше от своего врага, поднял руки, встряхнул черными пучками – и засунул их в рот, один за другим. Затем с натугой проглотил. Никто пока что не понял значения этого шага – а четверорукий опять ринулся в драку. Внезапно «демон» – впервые за весь вечер – расправил крылья. Они оказались вовсе не хилыми придатками и не декоративными украшениями. Тугие и широкие – они мгновенно сделали крошечную фигурку зрительно втрое больше. Четверорукий от неожиданности притормозил – а «демон», воспользовавшись этим, огрел его сбоку крылом. Удар вышел неожиданно очень сильным – четверорукий даже отлетел в сторону… А «демон» взмахнул крылышками еще энергичнее – и взлетел… Все дружно ахнули. Еще никто и никогда не выставлял на этих соревнованиях летающих созданий…

«Демон» под всеобщий изумленный шум парил над головой своего противника, тот вертел головой, пытаясь взглянуть вверх – строение его шеи не позволяло это сделать. Внезапно крылатое создание зависло точно над четвероруким, трепеща крылышками. Крошечное тельце «демона» напряглось, содрогнулось – и он испражнился на голову противнику. Такого тоже еще не бывало!

Несомненно, та гадкая слизь, которой «демон» окатил четверорукого, была продуктом переработки паучьих лапок.

– Что?.. Что это такое?! – Завопил маг – хозяин четверорукого, в то время, как его питомец вертелся, размазывал четырьмя руками гадость по верхней части тела и несомненно страдал. – Это убьет его?!

От выпачканной поверхности тельца четверорукого пошел дымок, на ней появились какие-то зловещие пятна, он завертелся волчком, колотя по уязвленным местам…

– Да я вообще не знаю, что это такое, – развел руками Ингви, – ведь самостоятельность действий моего создания – одно из условий боев, не так ли? А этот малыш весь в меня, любит неожиданности… Сдаетесь, мастер?

– А что мне остается делать? – буркнул тот в ответ, в то время, как его чемпион рухнул на колени, корчась и скребя свои раны…

* * *

Счастливчик Кари нагнулся с седла и бросил Аньгу:

– Ну в общем все как обычно. Сам знаешь, что делать – скажешь нашим малолетним придуркам пару слов, чтобы они завелись – и все такое… – и быстро оглядевшись, добавил шепотом, – Аньг, сегодня не лезь напролом. Постарайся не оказаться в первых рядах.

– Это почему?

– Ты помнишь, как меня зовут, Аньг? И помнишь почему? Парень, ты жив только потому, что до сих пор слушался моих советов. Послушай и сегодня. Если вдруг что-то пойдет не так – спрячься и постарайся потихоньку смыться, – а затем уже громким голосом, – а я с моими мужичками зайду сзади. Давай!

Последние слова были сказаны для «малолетних придурков», которые уже начали оглядываться на своих атаманов, беседа которых затягивалась. Они вообще косо глядели на Кари и его подручных, поскольку те никогда не лезли в драку первыми – но как-то всегда раньше младших компаньонов успевали к добыче… Да эти «старики» вообще им не нравились, их терпели только из-за того, что их терпел обожаемый юными когеритами Великий Пацан. Сказав все, Кари пустил коня вниз с холма, оставив Аньга одного. Тот привычно оглядел толпу божьих пасынков, глянул вслед веренице всадников, которых Кари уводил в заросшую леском лощину… Облизал пересохшие губы и начал:

– Божьи пасынки! У нас сегодня будет хороший день! Сегодня мы будем играть вон в том замке!..

И как всегда – без осечки – толпа юнцов «завелась». Потрясая оружием и вопя, молодые безумцы стремительно понеслись к замку – понеслись изо всех своих юных сил…

Над стенами возникла словно цепочка огоньков – яркое летнее солнце заиграло на стальных шлемах латников, высыпавших на парапет. Полетели первые стрелы. Это, конечно, не могло остановить ошалевших юнцов, которые уже вошли в раж. Потрясая палками и боевым оружием – у кого что нашлось – толпа оборванцев ринулась под стены, где их как всегда поджидали лестницы. Со стен обрушился ливень стрел – лучников в этот раз оказалось необычно много. Но и это не напугало фанатиков, вместо сраженных стрелами тут же на лестницы лезли новые и новые подростки и юнцы, одурманенные дешевым вином и мистическим угаром. Хлипкие лестницы начали рушились под грузом десятков тел, поредевшая толпа отхлынула от стен. Будь среди них Аньг – они бы не отступили, но вожак бесноватой толпы сегодня не лез в первый ряд, он следовал полученному накануне совету… Ворота замка распахнулись и оттуда, сверкая начищенными латами, потекла стальная лавина кавалерии. Казалось, двор замка был набит до отказа людьми на лошадях – и теперь они хлынули оттуда. Одновременно шеренги всадников возникли на гребнях окрестных холмов – когериты оказались в ловушке. Долина вот-вот должна была превратиться в ведьмин котел… Аньг, оглядевшись вокруг, разом позабыл все разумные слова Счастливчика. Смерть, неотвратимая смерть уже распростерла крылья над его братьями… Перекрывая испуганные вопли соратников и звон оружия, он заорал:

– Ко мне, божьи пасынки! Новая игра! – и бросился на ближайший отряд конников, размахивая тяжеленным топором.

«Новая игра! Новая игра!» – орал он, без устали вращая над головой оружие, которое как будто утратило вес. «Новая игра!» – и смахивал с седла единым взмахом опешившего латника. А за спиной раздавалось сопение, рев и топот сотен ног. На несколько минут могло показаться, что эта орда сомнет и раздавит любую преграду, прорвется из окружения… Но вот их нагнал стальной вал рыцарей из замка, последовал новый взрыв воплей…

Ночью на равнину, заваленную изрубленными телами, проникли несколько серых теней. Они осторожно крались, распугивая стервятников и трупоедов, они поминутно оглядывались на массивный силуэт замка, где поднимались дымы костров, подсвеченные снизу красным, откуда доносились пьяные вопли и песни. Солдаты праздновали победу, которая оказалась неожиданно трудной.

– Эй, сюда! – вполголоса бросила одна из серых теней. – Он здесь. Ну-ка, немного света…

Вспыхнул маленький огонек.

– Переверните его… Осторожнее…

– Эй, Кари, да он жив! А ты словно знал…

– А чего бы я еще вас сюда привел? Этого парня бережет судьба или какое-то божество. Берите его… Да осторожнее же, Гангмар возьми!.. И убираемся отсюда…

– Живой, это ж надо!.. Ну и парень…

Глава 40

«…Я уходил все дальше и дальше на северо-запад от дымящихся руин Могнака, где орда победителей праздновала свой успех и тщетно разыскивала сокровища Проклятого Принца. Всякий раз, как я представлял себе, как идиоты злятся, не находя ценностей – не мог удержаться от смеха… Но это был горький смех, мой незнакомый наследник…

О своих дальнейших планах я знал одно – я обязан отомстить… Да что там обязан – я мечтал о мести, мой дорогой потомок… Пока что мне нужно было узнать, как обстоят дела в Мире. Я ведь не получал никаких известий за все время Священных походов. Затем требовалось найти силу, которая станет орудием моей мести роду людскому… Но прежде всего я хотел отыскать место, где смогу затаиться и обдумать положение, зализать свои душевные раны, которые пока что были слишком свежи. В качестве пристанища я избрал Альду – заросшую лесом долину, зажатую между Отвесными и Мокрыми горами. Это была совершеннейшая глушь, но с другой стороны новости туда доходили регулярно, поскольку там проходил Энмарский тракт, по которому постоянно сновали купцы. В те времена в Альде было несколько человеческих владений – и Креллионт, эльфийское княжество. В этой долине был один мало-мальски приличный город, который, собственно и дал имя краю – Альда. Прежде всего я явился туда, но задерживаться в городе не хотелось – слишком уж воняли трупы колдунов на виселицах и эшафотах… Кое-как перезимовав в деревеньке неподалеку от города, весной я отправился в северные леса. Бродил, охотился, размышлял. Охотясь у Отвесных гор, я сделал удивительное открытие. Мне попалась обширная долина, со всех сторон окруженная вертикальными скалами… Впрочем, что это за долина – ты, дорогой родич, знаешь не хуже меня. Узкий вход, затерянный среди девственной чащобы, страх перед тамошними лесами и тайнами эльфов – из-за всего этого в человеческих поселениях о долине никто не знал. Долина мне понравилась – очень интересное место…

Иногда я заходил в Альду – продать шкурки и купить припасы… А там кипела жизнь. Когда я появился в Альде в последний раз, местные торгаши как раз праздновали – им удалось вырвать у графа запрет эльфам торговать пушниной в городе. Они пили и веселились, предвкушая барыши от спекуляции, поскольку собирались скупать у эльфов меха по дешевке и продавать с выгодой… А тут явился я со своей добычей. С богатой добычей, ибо магия дает кое-какие преимущества… Мой товар вызвал зависть. Опьяненные своими политическими успехами и дешевой выпивкой, местные охотники набросились на меня. Обвинили в колдовстве (что, в общем-то, было правдой) и собирались то ли убить, то ли прогнать – но ограбить уж точно. Возможно, умнее было бы проявить осторожность – но я был принц Могнака! Я был Гериан Проклятый! Совсем недавно я бросал вызов королям и епископам, а тут меня посмела оскорбить какая-то шваль! Кровь закипела…

Конечно, почти все они остались живы – но, уверен, до конца дней не забыли этой нашей встречи! Я славно повеселился, разогнав и поколотив их при помощи заклинаний – марать руки об эту мразь я не желал. Появилась городская стража – это предвещало новую забаву! Я вытащил из своей поклажи Мститель – и у нас пошла потеха! Я гнал их, словно стадо свиней… А потом ушел из Альды. Кстати, кое-что из моего скудного скарба пропало. Воистину удивительно – альдийское ворье залезло в мой мешок, пока я лупил их соотечественников! Впрочем, тамошние воры были знамениты уже тогда…

К этому времени я успел отдохнуть – там, в лесах у Отвесных гор. Моя жажда мести созрела и гнала меня в путь. Но какое войско я мог повести против людей? Эльфы с гномами терпели все человеческие выходки, во всяком случае эльфы… Они боялись „сил Тьмы“, а людей наивно причисляли к „Свету“, глупцы… Впрочем, кто тогда мог знать, что будет дальше в стане Света? Так или иначе, эльфы и гномы ни за что не рискнули бы всерьез воевать с людьми, поскольку видели в них союзников, возможно даже не союзников, а защитников… Естественно, для осуществления моего замысла оставались только сторонники „Тьмы“. Орки и тролли. Конечно, обращаться к троллям было бессмысленно. Они только-только осознали себя самостоятельным народом и начали жить своим умом – а потому ревниво относились ко всяким советчикам… Да они и не пошли бы так слепо за столь крошечным созданием, как я. Естественно, остались только орки.

Я пустился в путь на юго-восток. Скрываясь и притворяясь безобидным странником, я пробирался по землям Мемерна, Ллойса, Кернтоя, южного Лавсайна… Повсюду еще были свежи следы недавнего погрома, когда злобные невежды истребляли магов… Если бы мое стремление отомстить не было бы столь крепким – оно окрепло бы под влиянием увиденного в этих странах…

Наконец я пересек эти края и оказался южнее всех человеческих владений, южнее всех земель, так сказать, принадлежащих Свету. Так называемому Свету… Впереди расстилались степи, край орков…

Сам не понимаю, почему орки не попытались убить меня при первой же встрече. Еще более странно, что они поверили мне. Но они поверили – очевидно им очень хотелось поверить. Я назвал себя Сыном Гангмара и обещал им новую Великую Войну.

А может быть, мой наследник… Может быть, они вовсе и не верили мне? Может быть, я просто сказал оркам то, что им было нужно услышать – не важно от кого? Во всяком случае моя месть начала осуществляться – я повел их на войну против людей… на Великую Войну!..»

* * *

Последний бой, естественно, вызвал наибольший интерес – должны были встретиться «дева», которую вообще никто никогда не побеждал – и «демон», уже успевший сегодня одолеть признанных мастеров поединка. Да и к тому же изрядно потешить зрителей. Как ни странно, денег на исход боя почти никто не ставил – то ли солдат напугал первый сегодняшний результат ставок на тотализаторе, то ли они просто не могли разобраться в ситуации. Магическое творение Ингви оказалось темной лошадкой – угадать, чем закончится бой с его участием, не брался никто, желающие ставили «по маленькой». Зато зрителей собралось рекордное количество. Слух о том, что новичок лихо побеждает ветеранов, уже облетел большой зал – и многие пришли просто полюбоваться этой забавой.

– Ну, мастера, – объявил Ролох Белый, – давайте ваших чемпионов.

«Дева» и «демон» были выставлены на стол. Ролох быстро проверил их и кивнул – мол, можно начинать. А вокруг стола уже собралась порядочная толпа. Солдаты толкались, вставали на цыпочки, чтобы разглядеть, что происходит на столе. Гул голосов становился громче и громче…

Две магические твари неторопливо вышли на середину своей импровизированной арены и замерли, с любопытством разглядывая друг друга. Это длилось довольно долго – не меньше двух минут. Солдаты, недовольные пассивностью бойцов, зашумели громче. Наконец «дева» двинулась в обход своего противника, постепенно превращая шаг в свой обычный танец. «Демон», уже успевший сегодня показать, что в случае необходимости может двигаться очень быстро, как будто вновь впал в апатию. Он медленно поворачивался, не сводя настороженного взгляда со своей противницы.

– Эй, мастер Воробей, – окликнула Ингви ведьма Табо, – надеюсь, что твой чертенок не станет гадить на голову моей леди?

– Я тоже… надеюсь, – пожал плечами Ингви, – но точно не знаю, что придет ему в голову. Он так молод…

– Но ведь ты, мастер, должен был вложить в него часть своего понимания Мира?

– Вложил, – кивнул Ингви, не сводя глаз с поверхности стола, – и уж я бы так невежливо поступать не стал бы… Я имею в виду – с дамами…

В этот момент «дева» быстро метнулась на противника, исполняя свой обычный маневр. Демон среагировал четко – мгновенно развернувшись, он встретил ее, подставив распахнутое крыло, словно щит. Налетев на эту преграду, «дева» отскочила обратно, словно ее отшвырнуло упругое крыло… Вернувшись на исходную позицию, магическое существо вновь двинулось по часовой стрелке вокруг противника. Тот свернул крыло и по-прежнему спокойно ждал, не сводя с «девы» горящих глазок…

Еще несколько раз «дева» пыталась выполнить свой бросок, но всякий раз противник демонстрировал отличную реакцию и отбивал ее вовремя подставленным крылом. Один раз «дева» даже была сбита с ног – настолько мощным оказался упругий толчок красного крыла. Она отлетела и повалилась на спину. «Демон», тем не менее, не стал пользоваться результатом ее падения и галантно позволил противнице подняться. Его пассивность начала уже раздражать зрителей, солдаты зашумели громче…

«Дева» вновь попыталась нанести удар. На этот раз противник внезапно метнулся ей навстречу. «Демон» словно предугадал ее движение – настолько синхронно бросились друг к другу две крошечные фигурки. В прыжке «демон» расправил крылья… «дева» нанесла удар… Два крыла сошлись вместе за спиной у «девы», словно окутывая ее. Две слившиеся вместе фигурки оказались как будто окутаны красновато-бурым коконом. По упругой поверхности крыльев прокатывались волны, под ними угадывалось какое-то движение, но разобрать что происходит было невозможно.

Все разговоры и бурчание разом смолкли. Пораженные зрители уставились на бесформенный красный клубок магической субстанции, вяло шевелящийся на столе… Медленным и плавным движением «демон» развел крылья… В установившейся тишине особенно отчетливо раздалось хихиканье кого-то из зрителей.

Пораженным наемникам предстало совершенно неожиданное зрелище – две маленькие фигурки стояли рядом, держась за руки. «Дева» держала в свободной руке свою знаменитую маску – ту самую, которую тщетно пытались сорвать с нее питомцы всех магов – участников этих боев… Она стояла, демонстрируя зрителям свою достаточно симпатичную – под стать фигуре – мордашку. И весьма умильно улыбалась… Затем совершенно человеческим жестом «дева» скомкала маску и вытерла ею губы.

– Они что – целовались там, что ли?.. – неуверенно поинтересовался кто-то из зрителей.

Словно в ответ на эти слова «демон» поднял рогатую голову и тоже улыбнулся – гордо и с вызовом… Все дружно расхохотались. По всему залу солдаты, отрываясь от выпивки и разговоров, уставились в угол, пытаясь определить причину смеха… Ингви увидел, что над барьерами балконов появились любопытные лица – и капитаны, и наниматели тоже интересовались причиной веселья – непривычно дружного в этом зале…

* * *

– Ну, мастер, твоя взяла, – констатировала Табо, в то время, как Ролох Белый, стараясь выглядеть невозмутимым, выдал Ингви еще некоторую сумму. Обычный заклад, или иначе – обязательная ставка, которую колдуны вносят, выставляя своего чемпиона на поединок.

Ингви весело подкинул на ладони горсть серебра и ответил:

– Не могу не высказать похвалу мастерству и изобретательности, с которыми была изготовлена ваша «дева», мастер Табо. В самом деле, все – и колдуны, и их твари – засматривались на эту замечательную даму и меньше внимания уделяли ей, как бойцу.

– А я не могу не отметить, – довольно веселым тоном сказала Табо, – что ваш «демон» победил мою «деву» именно как даму… И, кстати, об этом. Выставив на поединки своего чемпиона, я сделала некоторое… обещание… победителю.

– Да, мастер Табо, я конечно знаю об этом… галантном… условии. И поверьте – мой отказ вызван вовсе не тем, что приз недостаточно привлекателен.

Колдунья склонила голову, благодаря за столь изысканный комплимент:

– Я и не предполагала, что вас, мастер Воробей, заинтересует… Ибо я вижу, что…

Ведьма замялась, а затем кивнула в сторону вампирессы, которая во время разговора прильнула к плечу Ингви и держала его двумя руками за предплечье. Беседа магов была Ннаонне интересна. Услышав последнюю фразу Табо и проследив ее кивок, Ингви осторожно оглянулся, внутренне уже готовясь к взрыву возмущения вампирессы. Но он встретил совершенно безмятежный взгляд Ннаонны, сопровождаемый улыбкой. Ингви тяжело вздохнул.

Отделавшись от колдунов, Ингви увлек вампирессу в сторону их стола:

– Идем, у нас возникли срочные дела.

– Какие дела? Ты собираешься объявить, что набираешь собственный отряд?

Между друзьями уже все было обговорено. Поскольку Фильке приспичило непременно свести счеты с Орвоелленом, а того вроде как уже подрядили на службу – Ингви должен был собрать свой отряд и – если другого выхода не будет – вмешаться на свой страх и риск в конфликт, в котором примет участие Коршун… Ингви уже заказал в швейной мастерской Ренприста (там хорошо разбирались в подобных вещах) флаг с изображением воробья. Собрать свой отряд – дело непростое и теперь, когда у друзей образовалась достаточная сумма, стоило начать заниматься формированием отряда немедленно. Именно это Ннаонна имела в виду – но Ингви отрицательно помотал головой:

– Это само собой. Ты внимательно смотрела на балкон нанимателей, когда все обернулись на смех? Ну, тогда…

– Я вообще не смотрела.

– Понятно. А я вот посмотрел. Перила там, на балконе, чуть выше пояса обычного человека. А одна голова торчала сразу над перилами… Такой коротышка…

– И ты его узнал? Кто это?

– Коклос. Помнишь «принца Коклоса», шута Алекиана?

– Конечно помню. А что он здесь делает?

– Хороший вопрос. Я думаю, что умнее будет нам здесь больше не появляться, а переговоры о найме пусть ведет Никлис. Карлик его не знает. Ну а мы попробуем выяснить, чем здесь занимается этот язвительный субъект… Почему-то мне кажется, что это неспроста…

– Ингви, а помнишь, мы и капитана здесь встретили? Ну, того, капитана имперской гвардии… Капитана ок-Икерна, – вспомнила девушка.

– М-да… Старые друзья встречаются в Ренпристе…