Текст книги "Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века"

Виктор Суворов
Советская военная разведка. Как работала самая могущественная и самая закрытая разведывательная организация XX века

Предисловие
Почему в США нет внешней разведки

1

Не буду настаивать на том, что Россия – родина слонов. По этому вопросу могут быть разные мнения. Но я твердо знаю, что Россия – родина внешней разведки. Тут разных мнений быть не может. Бросим наш проницательный взгляд на главный бастион мирового злодейства и зададимся вопросом: есть ли в Соединенных Штатах Америки внешняя разведка?

Каждому известно, что внешней разведки в США нет. По крайней мере, на современном этапе развития.

И ни одна страна мира, которую можно, пусть даже с натяжкой, считать нормальной, не имеет внешней разведки. Такой службы нет ни во Франции, ни в Греции, ни в Финляндии, ни в Канаде. Я специально интересовался: если ли в Великобритании, в стране Джеймса Бонда, внешняя разведка? Ответ получил категорический: внешней разведки в Великобритании нет, никогда не было и, даст Бог, никогда не будет.

Нужно сказать, что и в России до ХХ века внешней разведки тоже не было. Государство российское вполне обходилось без внешней разведки. Внешнюю разведку придумали большевики вскоре после того, как захватили власть. Они вообще придумали много такого, чего нет нигде в мире, до чего никто другой додуматься не сумел. Колхозы, политруки, закрытые спецраспределители, парткомы, переходящие красные знамена, туфта, трудодни, внешняя разведка – все это сугубо наше, родное, самобытное, доморощенное. Если рассказать иностранцу о колхозах или о внешней разведке, вряд ли он нас правильно поймет. Уж слишком все это экзотично, непонятно, необычно.

Могут возразить, что все-таки мы в мире не одни такие, что есть или были государства, которые, как и мы, внешнюю разведку имеют или имели. Это действительно так, однако речь может идти только о тех государствах и режимах, которые созданы нами, по нашим стандартам, по нашему образу и подобию, на наших штыках, на наших многомиллиардных вливаниях, под успокаивающий лязг гусениц наших танков.

Добровольно, без нашего нажима никто внешнюю разведку в нормальной стране создавать бы не стал. Но если ее и создали по принуждению, по нашему братскому совету, то все равно она долго не жила. Как только покоренные страны вырывались из-под теплого крыла Москвы, как только обретали свободу, они первым делом ликвидировали колхозы, парткомы и внешнюю разведку. Судите сами: ни в Польше, ни в Чехии, ни в Венгрии внешней разведки больше нет. А ведь была. Но больше не будет: хватит, наелись.

Вот примеры еще ближе: Эстония, Литва, Латвия – ни колхозов, ни парткомов, ни внешней разведки!

2

Если никому в мире внешняя разведка не нужна, зачем она понадобилась Советскому Союзу?

Чтобы это понять, вернемся к истокам.

Что есть разведка? Разведка – это добывание и обработка сведений о противнике. Разведку имеет каждое уважающее себя государство. Однако никому в голову не приходит делить разведку на внешнюю и внутреннюю. В нормальной стране правительство служит своему народу. Правительство не считает народ своим врагом, и потому не ведет войну против своего народа, – следовательно, не ведет и разведку против него.

В Советском Союзе было иначе. Власть коммунистов была антинародной властью. Коммунисты были подлинными врагами народа: они захватили власть вопреки воле народа и, дорвавшись до власти, развернули войну против собственной страны. Коммунисты истребили дворянство, купечество, духовенство, интеллигенцию, генералитет, офицерство. Они вырезали российских предпринимателей, администраторов и дипломатов, уничтожили политические партии и всех, кто в них состоял, они перестреляли или в прямом тюремном смысле «опустили» лучших поэтов, композиторов, писателей, инженеров, художников. Они объявили самых толковых, самых работящих мужиков кулаками, бросив лозунг: ликвидируем кулачество как класс! И ликвидировали.

Они начинали войну против своего народа вовсе не с буржуев, а с рабочих, от имени которых правили страной. Они начали с пулеметного расстрела рабочей демонстрации на Литейном проспекте. Ближе к закату Советского Союза они рубили своих граждан лопатами на улицах, давили танками на площадях. Под самый конец они, уподобившись Гитлеру, бросили танковые дивизии на захват Москвы. На том, как и Гитлер, сломали шею.

Война вождей СССР против собственного народа длилась десятилетиями. Это была война на истребление. Это была война с десятками миллионов жертв. Ни одно государство мира в ходе двух мировых войн, вместе взятых, не понесло таких потерь, которые понесли народы Советского Союза в «мирное время» от власти марксистов-ленинцев.

Коммунистические палачи уничтожали свой народ, но они знали его силу, они боялись народа. Вожди Советского Союза считали народ своим врагом и вели разведку против него по всем правилам этой профессии, которую можно отнести к числу древнейших. Уже с ноября 1917 года по улицам Питера и Москвы шныряли коммунистические разведчики, присматривались, прислушивались, принюхивались.

Посмотрите документы ВЧК – ГПУ – НКВД того времени и обратите внимание на терминологию чекистов, на официальные названия должностей: линейный разведчик на Владимирской, внутрицеховой разведчик, маршрутный разведчик на линии Еропкино – Поныри, внутрикамерный разведчик, разведчик-вестовой на шестой платформе Казанского вокзала, разведчик-наблюдатель на кладбище Донского монастыря, внутриведомственный разведчик, вневедомственный разведчик и так далее.

Практически мгновенно в стране развелось невероятное количество разведчиков самых романтических разновидностей и мастей, от складских и портовых до ресторанных и привокзальных включительно. Чем дальше, тем их становилось больше. На содержание полчищ шпионов, которые вели разведку против своего народа, коммунисты тратили суммы никак не меньшие, чем на содержание армии и флота.

Народный комиссар внутренних дел Генеральный комиссар государственной безопасности Ежов Николай Иванович считал себя разведчиком, хотя бывал за рубежом только однажды, причем с целью совсем не разведывательной – для лечения алкоголизма и других напастей. Свое лубянское ведомство Ежов считал разведывательной организацией. Почитайте речи Ежова – он докладывал, сколько врагов разоблачил и истребил, и тут же добавлял: мы и дальше будем крепить нашу славную советскую разведку! В свое последнее письмо Сталину от 23 ноября 1938 года Николай Иванович Ежов вписал изящную формулу: «Главный рычаг разведки – агентурно-осведомительная работа». Другими словами: стукачество – основа основ.

Но давайте согласимся: организовать агентурное проникновение в шифровальный отдел генерального штаба сопредельного государства – это одно, а вести разведку на кладбище Донского монастыря или в километровой очереди за вонючей колбасой – нечто другое. Потому и появилась настоятельная необходимость разделить разведку славных компетентных органов на внешнюю и внутреннюю.

Вот она, суть: существование в стране внешней разведки свидетельствует о существовании разведки внутренней.

В США, в Великобритании, во Франции и в любой другой нормальной стране тоже есть своя разведка. Но она не делится на внешнюю и внутреннюю, ибо правительства этих стран не ведут войну против собственного народа, не ведут разведку против него.

В нормальных странах контрразведка ловит шпионов и террористов, полиция ловит воров и убийц, а разведка ведет сбор и обработку сведений о противнике, который всегда является внешним. Когда гражданин любой нормальной страны говорит о разведке, он имеет в виду только борьбу с внешним врагом. Ему не надо особо подчеркивать, против кого ведется разведка, это и так понятно.

Так было и в той России, которую мы потеряли. Разведка России работала против германского кайзера, против турецкого султана, против супостата, который всегда находился за пределами страны. Поэтому разведка называлась разведкой, без уточнения, против кого именно она ведется.

Возразят: но ведь были же у нас стукачи и при Петрах, Екатеринах, Николаях и Александрах! Правильно, были. Но справедливости ради отметим, что доносили не только на Руси, стучали как в бубен и во Франции, и в Германии, и в Турции, и на острове Пасхи.

Только надо различать две вещи.

Одно дело – естественное, так сказать, пусть даже и массовое, стихийное, идущее снизу доносительство.

Другое дело – война против своего народа, война по всем правилам и даже без правил, война с десятками миллионов истребленных, война, нужды которой обеспечивает организованная по единому замыслу и плану многомиллионная армия высокооплачиваемых «разведчиков». Эти орды шпионов вели в СССР тотальную слежку за всем населением страны. Они были выстроены в колоссальную пирамиду с множеством иерархических уровней управления, вершина которой уходила к недосягаемым сияющим высотам государственной власти.

3

Когда-то, в 1980-х годах, в США вышла книга под броским заголовком: «КГБ – глаза России». Название яркое, но явно дурацкое. Против Запада работало никак не больше десяти тысяч разведчиков КГБ, а против народов СССР – миллионы «разведчиков» того же КГБ. Потому, если считать, что КГБ был глазами России, то придется признать, что эти глаза вывернуты внутрь черепа.

С особой силой эта внутренняя направленность славных чекистских органов проявилась в годы войны. Посмотрите на армию в мирное или в военное время. Армия существует для борьбы с внешним врагом. В армии есть разведывательные отделения, взводы, роты, батальоны, полки, бригады, есть разведывательные пункты, центры, отделы и управления. На самом верху – Главное разведывательное управление Генерального штаба, ГРУ ГШ.

Никому в голову не приходило уточнять: Главное разведывательное управление по борьбе с внешними врагами. Это и так ясно. У военных разведчиков все просто: всегда понятно, против кого они работают. А у чекистов было иначе. Они работали на два фронта: немного против внешнего врага и очень много – против своего народа. Потому на войне у чекистов были зафронтовые разведчики. Этот странный термин пришлось ввести для того, чтобы отличать относительно небольшое число разведчиков НКВД, которые работали против внешнего врага, от основной массы «разведчиков», которые против внешнего врага не работали, а выполняли иные функции. Фронтовики называл их не иначе как «тоже разведчики», с добавлением специфических словечек, которыми так богат русский язык и которые принято называть непечатными.

Через много лет после войны мне пришлось столкнуться с одним из таких «тоже разведчиков». В мобилизационных отделах и управлениях штабов хранились карточки на все мужское население страны, ибо при мобилизации все мужики до весьма почтенного возраста включительно подлежали призыву. Каждый строевой офицер в мирное время обязан изучать свой приписной состав, чтобы знать тех, кто в случае мобилизации попадет под его командование.

И вот сижу я в огромном подвале, сортирую бумаги, и попадает мне в руки учетная карточка разведчика-фронтовика. Вся грудь в боевых наградах. Призывать его уже явно не будут, и выходит, что его боевой опыт пропадет зря. Дай, думаю, фронтовика-разведчика приведу в гости к солдатикам 808-й отдельной разведывательной роты СпН – пусть опытом поделится. Благо, что живет рядышком. Нашел я того фронтовика, приглашаю: так, мол, и так, святое дело – фронтовой опыт молодому поколению передать. А он уперся: нельзя. Чем больше он отказывается-отнекивается, тем больше во мне интерес распаляет: война давно кончилась, а он какие-то великие тайны хранит!

История долгая, но в итоге я его расколол. Понятно, выпили досыта, и закусили хорошо. Доложил он мне, что был на войне разведчиком, но не зафронтовым, а куда более важным. Разведчиком он был внутренним. Войну свою он отвоевал в районе Саратова и Куйбышева, там, куда немецкие войска дойти не сумели. Он всю войну просидел в нашем фильтрационном лагере.

Бездарная коммунистическая власть сдала миллионы своих солдат в гитлеровский плен. Выживших возвращали из плена и гнали сквозь фильтрационные лагеря. Прикиньте, сколько нужно иметь таких лагерей, чтобы пропустить через них хотя бы один миллион солдат. А ведь сквозь фильтрационные лагеря пропускали не только тех, кто был в плену, но и тех, кто в плену не был, но вышел из окружения. А таких тоже миллионы.

В каждом лагере вернувшимся из плена или вышедшим из окружения целая комиссия следователей вопросы задает: где был, что делал, кого встречал, что о них скажешь? Каждый рассказывает о себе и обо всех, кого знал и видел. Ты рассказываешь о многих, и о тебе многие рассказывают. Затем миллионы таких протоколов сопоставляются.

Кроме того, в каждом фильтрационном лагере – целый штат «тоже разведчиков». Они не в кабинетах. Они за колючей проволокой сидели. Они прикидывались окруженцами или побывавшими в плену. Их именовали внутрилагерными или внутрикамерными разведчиками. Они и махоркой делились, и краюшкой хлеба, у них и фляжка спирта могла обнаружиться (в санчасти якобы украли), с ними на нарах можно было выпить-закусить, они свою горькую историю рассказывали и внимательно выслушивали чужие. И докладывали. И получали ордена. За мужество, отвагу и героизм.

Именно такой «тоже разведчик» и сидел передо мной. Четыре года войны он «отвоевал» в глубоком тылу, в тысяче километров от фронта. Но ему шел фронтовой стаж: каждый год службы засчитывался как три.

Как и всех, его вызывали на допросы. Но это были не допросы, а доносы, доклады. Во время докладов его кормили жареной картошкой и американской тушенкой. Ему полагалась такая же норма, как и тем разведчикам, которые ходили в немецкий тыл. В том числе шоколад и сгущенное молоко.

И на его сберегательную книжку ложились изрядные тысячи рублей. И воинские звания присваивались. И орденов добавлялось. И он считал себя фронтовиком. И он считал, что его работа внутреннего разведчика НКВД была важнее работы зафронтовых разведчиков. И он бахвалился орденами Красного Знамени и Красной Звезды, боевой солдатской медалью «За отвагу».

После его докладов кому-то давали срок, а кого-то выводили в овражек за зону. Может быть, даже он сам туда и выводил тех, с кем вчера на нарах байки травил. А если не выводил, откуда ордена? Танков немецких не останавливал, самолетов не сбивал.

4

В 1991 году была возможность если не распустить, то хотя бы нейтрализовать тайную армию врагов народа. Сгнил их режим и рушился. Все знали, что живет в теле общества миллионоголосый паразит, который сосет народную кровь и отравляет все вокруг своей гнилью.

Что же с ним делать?

Решили: да пусть живет!

Никто не предлагал истреблять стукачей. Предлагали стукачей – то есть внутреннюю разведку, – раскрыть, объявить всех по именам. Чтобы впредь другим неповадно было в стукаческие ряды вступать. Орды стукачей были бы выведены из их подлого состояния простым объявлением имен.

Но наш добрый народ на это не пошел, а то ведь стукачам ненароком неудобство причинить можно. Считалось, что в стукачах совесть пробудится, и они сами перестанут стучать. Перевоспитаются. Перекуются. А лубянские товарищи, думали многие, сами от своей работы откажутся, от получек своих, от дач, от бюджетных вливаний, и переквалифицируются в управдомы.

Чекисты в тот исторический момент быстро сориентировались. Когда вечером 22 августа 1991 года после провала попытки государственного переворота ГКЧП на Лубянской площади состоялся массовый митинг, и тысячи людей были готовы идти на штурм зданий КГБ, энергию протеста умело направили на памятник Дзержинскому. КГБ удалось легко отделаться: все закончилось тем, что по распоряжению Моссовета в ночь с 22 на 23 августа фигура Железного Феликса была демонтирована и вместе с постаментом вывезена на пустырь неподалеку от нового здания Третьяковской галереи. Было такое впечатление, что ядовитый сорняк они сами и вырвали. Но корень остался.

На чем стоял коммунизм?

На страхе.

А страх?

На стукачах. На внутренней разведке.

Коммунизм якобы кончился, а механизм управления обществом остался. На каждого из нас в лубянских подвалах папочка пылится. Рядом с каждым из нас всегда «тоже разведчик» отирается. Как прежде, прислушивается, присматривается, принюхивается. Общество разобщено вековым страхом, а в распоряжении властей – централизованная, дисциплинированная армия профессиональных бойцов невидимого фронта, готовых продолжать войну против народа с той же яростью, что и при товарище Дзержинском.

Так вот, из этого ядовитого корня не мог не прорасти столь же ядовитый росток. И пророс. И оплел государственность российскую, словно растение-паразит.

Вы можете сносить и возносить монументы, менять названия государственных учреждений, выдумывать и выстраивать демократические декорации, однако суть государственного управления в России не изменилась: за нашими спинами – несметные невидимые полчища внутриведомственных, внутрилагерных, внутрикамерных, привокзальных и прочих добывателей.

Я о чем? Я о том, что не будет в России счастья, пока есть массовое стукачество и полчища стукачей.

И прошу не путать: разведка – это добывание и обработка сведений о противнике. Речь в этой книге пойдет о военной разведке, которая на внешнюю и внутреннюю не делится просто потому, что свой народ не числит по разряду врагов и тайную войну против него не ведет.

Глава 1
Зачем нужна агентурная разведка

1

На снимках, сделанных из космоса, можно различить даже самые мелкие предметы. Из космоса можно видеть все. Зачем же нужны шпионы в ХХI веке? Не завершилась ли их славная история в прошлом тысячелетии?

Нет, не завершилась.

Появление спутников ничуть не повлияло на ведущую роль шпионов на полях тайной войны, не вытеснило шпионов с незримых фронтов, даже не потеснило. Наоборот: работа шпионов в ХХI веке стала еще более важной, и в будущем ее значение будет стремительно возрастать.

Шпион и спутник (а также все другие виды разведки) дополняют и усиливают друг друга. Но ни в коем случае не заменяют. Возможности спутника в чем-то резко превосходят возможности шпиона, но в чем-то резко уступают им.

Спутник из космоса способен различать самые мелкие предметы. Проблема в том, что видит он только то, что происходит в данный момент. Но тем, кто собирает и анализирует информацию, нужно знать не только и даже не столько то, что происходит сейчас. Им нужно знать то, что будет завтра, послезавтра и через десять лет. Сведения об этом может добыть шпион; никакой спутник на это не способен.

Есть и еще одно обстоятельство. Камеры спутника скользят по земной поверхности. Спутник может показать нам крышу президентского дворца и даже сфотографирует на ней отдельные гвоздики. Но спутник не увидит сейф в президентском кабинете, и уж тем более он не способен заглянуть внутрь этого сейфа. А шпион может в любой сейф забраться. Забраться так, чтобы никто не узнал, что тайны, в том сейфе хранящиеся, больше тайнами не являются.

Ни один из видов разведки не дает возможности проникать в планы и замыслы противника так глубоко, как это делает разведка агентурная. Поэтому агентурная разведка всегда была и навсегда останется самым эффективным видом добывания сведений о противнике.

И не надо шпиона представлять в образе супермена с отмычкой. Хороший шпион сам в сейф не полезет. Он найдет и завербует человека, у которого есть ключик от того сейфа.

2

Вот еще один аргумент в пользу шпионов. Представим, что идут испытания нового вражеского танка. Прямо над полигоном на стационарной орбите висит наш спутник. Используя спутник, мы можем получить ответы на многие интересующие нас вопросы, но отнюдь не на все, и даже не на самые главные. Вопросы останутся. Непонятно, броня в том танке однородная или гетерогенная? А толщина ее какая? А состав химический? Если броня многослойная, то из каких материалов те слои, в каком порядке расположены и под какими углами? Каков ресурс двигателя? Как удалось его увеличить? Снаряды из какого материала, из карбида вольфрама или из уранового сплава? И какой они формы? Как удалось добиться такой дульной скорости и такой точности? А живучесть ствола какая при таких сумасшедших нагрузках? А как механизм заряжания устроен?

Вопросов неисчислимое множество. Кое-какую информацию мы наскребем, если подключим радиоразведку, если основательно пошерстим открытые источники. Но на все вопросы не ответим. И полными наши ответы не будут.

Если бы и удалось ответить на все возникшие вопросы, то и тогда толку от этого будет мало. Ответы надо было искать лет пять назад, когда разработка нового вражеского танка только начиналась. Тогда бы мы сумели разработать и запустить в производство какое-нибудь оружие против этого монстра.

Если же новый вражеский танк уже вышел на испытательный полигон, а мы только начинаем интересоваться его боевыми характеристиками, значит, мы безнадежно отстали.

Так вот, спутник способен сообщить, что есть у супостата. Но он не способен добыть сведения о том, как нам сотворить такую же или еще более мощную и грозную штуку. На это способен только шпион, и никто больше. Причем шпион способен добыть такие сведения не в момент начала полигонных испытаний, когда гонку мы уже проиграли, а в тот самый день, когда конструкторы получили задание, но еще не взяли в руки карандаши, когда у нас есть возможность не только не отстать, но и опередить противника.

3

Согласившись с этими доводами, бросим на стол еще одно возражение против использования шпионов: 99,99 % всей информации сегодня содержится в интернете. Не так ли?

Так!

Зачем же тогда нужны шпионы?

Ответ прост: если 99,99 % всей существующей в мире информации содержится в интернете, значит, 0,01 % информации в интернете не содержится. Сколько бы информации ни выкладывали в Сеть, всегда останется нечто такое, что не зафиксировано ни в каких документах, ни на каких носителях. А если и зафиксировано, то в Сеть ни при каких обстоятельствах н попадет.

Самого главного никто никогда в Сеть не выложит.

Агентурная разведка существует именно для того, чтобы добыть эти несчастные доли процента, ибо это самая важная, самая ценная, самая скрываемая и оберегаемая информация, по своей ценности превосходящая все то, что можно отыскать в источниках открытых, полузакрытых и даже закрытых, но закрытых недостаточно надежно.

Современный мир стремительно меняется. Он становится все более сложным. Совсем недавно, во второй половине ХХ века, существовали две мировые системы: одна во главе с Соединенными Штатами Америки, другая – во главе с Советским Союзом. Шпионы Запада добывали секреты Востока, шпионы Востока добывали секреты Запада. Грубо говоря, это и все.

Сегодня мир распался на множество самостоятельных государств или групп государств, отношения между которыми не всегда братские и добрососедские.

И потому шпионы никогда без работы не останутся.