Текст книги "Психология понимания мира человека"

Таковы предельно кратко изложенные теоретические основания, предмет и методы психологии человеческого бытия. Поскольку эта область психологической науки имеет непосредственное отношение к субъектно-деятельностному подходу, то необходимо проанализировать соотношение психологии субъекта и психологии человеческого бытия. Отмечу три основных момента.

1. Психология человеческого бытия является частью психологии субъекта и, следовательно, у́же по содержанию и решаемым задачам. В постнеклассической психологии субъекта в сконцентрированном виде отражена тематика всех предыдущих исследований Брушлинского. К ним относятся: вопрос о наследственных предпосылках психического развития, соотношении биологического и социального в развитии личности; принцип детерминизма, соотношение внешних причин и внутренних условий в детерминации психики; проблема дискретности – недизъюнктивности и непрерывность организации психических процессов; проблема общественного-индивидуального в психике человека и культурно-историческая теория мышления; мышление как процесс и проблема деятельности; идущие от Рубинштейна исходные положения субъектно-деятельностной теории и проблема субъекта в психологической науке; наконец, психология субъекта как целостная область психологического знания, психология созидания, ориентированная на анализ таких ценностей, как свобода, духовность, нравственность, гуманизм. Психология человеческого бытия имеет непосредственное отношение только к двум последним проблемам: она направлена на анализ смысловых и ценностных контекстов жизни субъекта, в которых формируются и проявляются его субъектные качества.

2. Психология человеческого бытия основана не на субъектно-деятельностном, а на субъектном подходе в психологии. Очевидно, что жизнь человека нельзя рассматривать только как непрерывную череду сменяющих друг друга деятельностей. Это означает признание того, что в формировании психики большую роль играют недеятельностные по своей природе феномены – общение, переживание, созерцание, постижение и др. Выход за пределы сиюминутного деяния, целенаправленная устремленность на реализацию своего призвания или дела, которому служишь, не только побуждают человека к связыванию воедино прошлого, настоящего и будущего своей жизни. Все это способствует развитию субъектности, формированию и реализации субъектных качеств человека, начиная с младенческого возраста и до старости.

3. Творческое развитие психологии субъекта А. В. Брушлинского сегодня привело психологов к осознанию того, что ее предмет неоднороден, он включает и субъекта деятельности, и субъекта развития, и субъекта жизни (Сергиенко, 2007). Психология человеческого бытия изучает преимущественно субъекта развития и субъекта жизни. Об этом свидетельствуют, в частности, уже проведенные исследования: понимания субъектом манипулятивного поведения; половых, гендерных и личностных различий в понимании испытуемыми разного возраста моральной дилеммы; понимания моральной допустимости абортов и эвтаназии; половых и возрастных различий в когнитивных и экзистенциальных компонентах самопознания и самопонимания; понимания и переживания россиянами террористической угрозы. Как названные, так и другие исследования ориентированы на выявление не процессуально-деятельностных, а результативных составляющих понимания субъектом мира в разные периоды его жизни.

Основная цель раздела – с позиций психологии человеческого бытия ответить на вопрос: может ли понимающее себя бытие рассматриваться не только как известная философская метафора, но и как реальный феномен самосознания? Иначе говоря, является ли понимающее себя бытие предметом психологического исследования? Сразу скажу, что я собираюсь положительно ответить на этот вопрос.

В XX в. понимание стало рассматриваться учеными и философами не только как познавательная процедура психики индивидуального субъекта, а гораздо шире. Понимание перестало трактоваться только как интерпретация, осуществляемая субъектом. Оно стало связываться с экзистенцией, человеческим бытием и приобрело уже не гносеологический, а онтологический статус. Онтологизация представлена в философии М. Хайдеггера и Г. Г. Гадамера. Они начали описывать понимание как такое специфическое отношение к действительности, в котором люди выступают в качестве толкующего себя бытия, понимающего себя бытия.

Согласно западной экзистенциальной традиции, ясно выраженной М. Хайдеггером, человек – это субъект, для которого мир является совокупностью противостоящих ему объектов, иначе говоря, реальных или мыслимых предметов, которыми субъект владеет и пользуется, которые отвергает или уничтожает. Позиция Хайдеггера выражает типичное для экзистенциальной философии различение «бытия» и «существования». По мнению экзистенциалистов, «бытие» относится к окружающему человека природному и социальному миру, а «существование» – к внутренней жизни, индивидуальному Я. Основной мотив различения у них заключается в том, чтобы подчеркнуть, что мир всегда стремится подавить индивидуальность, сделать ее частью общего безличного бытия. Естественным следствием противопоставления бытия и существования, противоречия между ними становится возникновение у человека чувства одиночества, тревоги, тоски, ощущения бессмысленности жизни. Неудивительно, что такие крупные представители экзистенциального анализа и логотерапии, как А. Лэнгле и В. Франкл, говорили об «экзистенциальном антагонизме» и «экзистенциальном вакууме» (Лэнгле, 2006; Франкл, 1990).

Принципиально иначе проблема соотношения бытия и существования решается в русской экзистенциальной традиции, в частности, в персоналистической философии Н. А. Бердяева. В ней устанавливается различие между личностью и индивидуумом. Индивидуум есть категория природная и социальная. Индивидуум является такой неделимой частью целого (рода или общества), вне которого он не может быть назван индивидуумом. Он характеризуется стремлением к эгоистическому самоутверждению. «Поэтому индивидуализм, производный от слова „индивидуум“, совсем не означает независимости по отношению к целому, к процессу космическому, биологическому и социальному, а означает лишь изоляцию подчиненной части и бессильное восстание ее против целого» (Бердяев, 2006, с. 38). По Бердяеву, человек есть микрокосм, универсум, но в качестве не индивидуума, а личности. Именно с личностью связана идея человека, его призвания в мире. Личность – это духовная категория, она характеризует свободу и независимость человека по отношению к природе, обществу, государству. Личности чуждо эгоистическое самоутверждение, наоборот: «Персонализм не означает, подобно индивидуализму, эгоцентрической изоляции. Личность в человеке есть его независимость по отношению к материальному миру, который есть материал для работы духа» (там же, с. 39).

Корни хайдеггеровского противоречия между бытием и существованием следует искать именно в индивидуалистической трактовке человека как существа хотя и социального, но эгоцентричного, направленного, прежде всего, на отстаивание своих интересов и удовлетворение собственных потребностей. Пути разрешения указанного противоречия, намеченные в персоналистической философии Бердяева, в нашей психологической науке нашли наиболее полное воплощение в субъектно-деятельностном подходе С. Л. Рубинштейна, психологии субъекта А. В. Брушлинского и таком современном варианте их развития, как психология человеческого бытия. В рамках названных концепций онтологические предпосылки исследования субъект-объектных отношений основываются на том, что мир, включающий других людей, анализируется как предпосылка подлинного существования субъекта.

Однако при анализе учеными понимающего себя бытия возникает парадокс. Он заключается в том, что в ситуациях человеческого бытия люди иногда становятся объектами познания и отношения. При этом они нередко утрачивают свою субъектную сущность не только для других, но и для самих себя. В частности, из медицинской практики известно, что врачи довольно часто на основании знания эффективных способов лечения болезней обходятся с пациентами как с объектами, отводят им роль пассивных, беспомощных реципиентов своих знаний и умений. После применения лекарственных препаратов больные физически чувствуют себя лучше, становятся более энергичными и менее депрессивными. Однако в то же время некоторые из них ощущают себя надломленными или неполноценными вследствие внешнего вмешательства, поскольку нормальной жизни без лекарств не было. Следовательно, назначая объективно полезные процедуры, врачи игнорируют индивидуально-психологические особенности ценностно-смысловой сферы больных и даже препятствуют их ощущению себя полноценными субъектами, творцами своей жизни.

Понимая ситуации человеческого бытия, субъект вынужден рефлексировать, направлять внимание на свой внутренний мир. При этом человек как субъект одновременно становится объектом, на который направлено его внимание. Неизбежным следствием этого оказывается самоотрицание: становясь объектом понимания, субъект оказывается недосягаемым для сознания, бесконечным, неопределенным и потому теряющим свою субъектную сущность. Серьезной экзистенциальной проблемой оказывается включенность субъектов в ситуации, делающая практически невозможным четкое отделение их от себя. Неудивительно, что В. Франкл считал, что самопознание ведет к утрате субъектности. Важная причина утраты субъектности современным человеком кроется в отсутствии навыков самопознания и самопонимания. В современном обществе нежелание, неумение, боязнь многих людей познать и понять себя наблюдается не только в межличностных отношениях, но и на уровне массовых проявлений социальной активности. Например, за поступками многих «борцов за социальную справедливость», членов различных партий, обещающих народу лучшую жизнь, ясно видна их неспособность обратить внимание на самих себя, сосредоточиться на решении своих проблем.

Таким образом, современный человек становится проблематичным для самого себя: нередко он оказывается в положении, в котором не знает, что он есть. Одновременно он осознает, что у него нет никаких способов это узнать. Для специалистов по психологии понимания такая точка зрения не является новой и неожиданной. В понимании, большую роль играет осмысление, анализ знания, имеющего для субъекта проблемный характер. Проблемное знание отражает область тех неизвестных субъекту закономерностей, которые он не может раскрыть, опираясь только на прошлый опыт и достигнутый уровень способов действия. Проблемность в значительной мере оказывается следствием того, что, пытаясь понять внешний мир, ориентируясь на его ценности, субъект как бы выходит за пределы себя. В результате он оказывается скрыт, потерян для самого себя, заслоняем миром, его сложными проблемами. Неудивительно, что исследования показывают, что экзистенциально важное для субъекта жизни самопонимание закономерно включает моменты «потери себя».

Понятие «выхода за пределы себя», во-первых, соответствует методологии современного научного познания. Например, М. К. Мамардашвили полагал, что для того чтобы быть самим собой, человек должен постоянно превосходить себя (Мамардашвили, 1996). Очень показательным в этом отношении оказывается акт понимания. Понимание – это и личностное изменение человека, и его «выход за свои пределы»: превосходство над собой, над тем Я, каким субъект был до понимания. Об этом очень точно сказал Ж. П. Сартр: «Понять – значит измениться, превзойти самого себя…» (цит. по: Соколов, 1995, с. 348). Во-вторых, понятие «выхода за пределы себя» побуждает ученых перейти от психологического анализа самопонимания субъекта к изучению природы понимающего себя бытия. Такой переход невозможен без современного переосмысления классической проблемы «бытие и сознание».

В российской психологической науке распространенным является положение о смысловой организации сознания, в частности, той его стороны, которая направлена на отражение, рефлексию и порождение человеком себя. Я имею в виду самосознание. Например, по В. В. Столину, единицей самосознания является конфликтный смысл Я (Столин, 1993). По В. П. Зинченко, смыслы являются образующими рефлексивного и бытийного слоев сознания (Зинченко, 1991). Однако, как только психологи обращают внимание на смысл, они вольно или невольно переходят в плоскость исследования понимания. Понимание – это всегда смыслообразование, потому что неосмысленные знания о мире для субъекта мертвы.

В отечественной психологии сознание и самосознание человека долгое время рассматривались как производная от его деятельности и общественного бытия. Сегодня точка зрения на происхождение и природу этого феномена изменилась. В гуманитарных науках распространенным является утверждение о том, что интра– и интерсубъективность сознания и самосознания человека и группы не противостоят друг другу как две разные реальности. Как отмечал российский философ Ф. Т. Михайлов, индивидуальное и общественное сознание «одновременно, как нечто единое, нерасчлененное творятся и творчески воссоздаются обращениями людей друг к другу и к самим себе» (Самосознание…, 1997, с. 2). Сходную точку зрения высказывал В. П. Зинченко. Он говорил о том, что сознание «находится не столько в индивиде, сколько между индивидами. Конечно же, сознание – это свойство индивида, но в не меньшей, если не в большей мере оно есть свойство и характеристика меж– и надиндивидных или трансперсональных отношений» (Зинченко, 1991, с. 21).

Познающий и понимающий ситуации и события человеческого бытия субъект – это одновременно и уникальный человек, и универсальный представитель человеческого рода. Он потенциально воплощает в себе группу, содружество эмпирических субъектов. Характерная особенность человеческого бытия состоит в том, что его нельзя рассматривать как индивидуальный жизненный путь личности, оно в большей степени соответствует рубинштейновскому «миру»: это совокупность психологических реальностей, возникающих внутри разных ситуаций в точках пересечения взаимодействий индивидуальных и групповых субъектов. Человеческое бытие представляет собой такое единичное (в частности, индивидуально-психологические особенности общающихся людей), в котором потенциально представлено общее – весь мир, все человечество. Отсюда следует, что ключевое для психологии человеческого бытия понятие субъекта по объему и содержанию гораздо шире категории личности. «Субъект (в наиболее точном и полном смысле слова) – это человечество в целом. Оно представляет собой противоречивое неразрывное единство субъектов меньшего масштаба, т. е. различных социальных групп, индивидов, взаимодействующих друг с другом. В процессе взаимодействия с другими людьми – прежде всего в процессе общения – человеческий индивид формируется как субъект» (Брушлинский, 2006, с. 309). Формирование психики субъекта происходит в межсубъектном пространстве на стыке разных ценностно-смысловых позиций, на общей платформе принимаемых и отвергаемых определенными группами людей норм, ценностей, смыслов.

Современное переосмысление классической проблемы «бытие и сознание» эволюционирует от фокуса на наблюдаемом мире к фокусу на познающем субъекте, а затем и к фокусу на пространстве между субъектом, объектом и другими субъектами, т. е. на интерсубъектном мире. Положение о том, что сознание субъекта формируются не только «внутри» него, но и вовне, в пространстве человеческого бытия, можно найти в работах С. Л. Рубинштейна, развивают его и современные ученые. «Отношение другого «я» к моему «я» выступает как условие моего существования. Каждое «я», поскольку оно есть и всеобщность «я», есть коллективный субъект, содружество субъектов, «республика субъектов», содружество личностей; это «я» есть на самом деле «мы». Субъект науки – это человечество, субъект речи – это вместе с индивидом и народ (его язык)» (Рубинштейн, 1997, с. 68). У Рубинштейна взаимодействие субъекта и объекта реализуется во встречном движении: мира, который показывается субъекту, обнаруживается, «дает себя отражать», и целеустремленной направленности человека, овладевающего миром и преобразующего его. Порождающая творческая специфика ситуаций человеческого бытия, представленных во внутреннем мире субъекта, определяет то, как он видит и понимает не только события, факты, фрагменты жизни.

Развитие методологии современного научного познания привело к тому, что понимающее себя бытие уже воспринимается учеными не как метафора, а как такая же реальность, как коллективное познание. Устремленность субъекта (особенно группового) и объекта навстречу друг другу порождают между ними такое единство, в том числе чувственное и интеллектуальное, которое дает основание говорить о пространстве коллективного сознания и понимающем себя бытии как онтологически существующих данностях. Основания для такого утверждения можно найти в разных и даже очень отличающихся друг от друга областях психологии. Во второй половине XX в. М. Г. Ярошевский считал, что научное творчество невозможно без представленности в жизни отдельного ученого надындивидуальных форм объективно и закономерно развивающегося знания. Надсознательное движение научной мысли осуществляется при незримом присутствии множества конкретных исследователей – союзников, противников, оппонентов и критиков. Вследствие этого надсознательное является, по своей сути, коллективно-надсознательным (Петровский, Ярошевский, 1998). Неразрывная связь индивидуального познания с групповым, понимание не только как процедура разума конкретного субъекта, но и как способ существования человека в мире и, в конечном счете, понимающее себя бытие – все это результаты встречного движения субъекта и объекта. В этом контексте неудивительно, что с позиций современной социальной эпистемологии каждый человек в равной мере является и индивидом, и коллективным субъектом. Такой ракурс научного анализа возникает на основе убеждения в том, что «нормальный человеческий индивид изначально и внутренне коллективен» (Касавин, 2015, с. 16).

Говоря о коллективном познании, необходимо отметить еще одно направление исследований – интерсубъективных психологических механизмов понимания. Сегодня в различных областях психологии (социальной, кросс-культурной, трансперсональной, психологии личности) развивается теоретическое и концептуальное представление о метаперсональной самоинтерпретации субъекта. Она определяется как идентичность, выходящая за пределы индивидуального Я и охватывающая более широкие аспекты бытия, такие как человечество, жизнь, психика или космос. При метаперсональной самоинтерпретации субъект ощущает свою неразрывную связь со всем человечеством и осознает себя как часть природного и социального мира (DeCicco, Stroink, 2007). В отечественной науке широко известной стала мультисубъектная теория личности – направление в психологии, рассматривающее человека в многообразии субъектных форм его существования и развития. В рамках этой теории ключевую роль играет феномен отраженной субъектности. В общении любой человек обусловливает изменения значимых аспектов индивидуальности других людей, является субъектом преобразования поведения и сознания окружающих через свою представленность в них. Мультисубъектная концепция персонализации выводит понятие личности за пределы индивидуального психологического облика конкретного субъекта, не просто связывая его с окружающей социальной действительностью, а пытаясь понять и описать психологию человека через психологические свойства взаимодействующих с ним людей (Петровский, 2010).

Очевидно, что описанные выше новые, научно продуктивные направления психологических исследований ищут истоки формирования психики и субъектных качеств не только во внутреннем мире человека, но и в пространстве межсубъектных взаимодействий, на стыке разных ценностно-смысловых позиций общающихся людей.

К таким перспективным научным направлениям, содержательно тесно связанным с психологией человеческого бытия, относится и онтопсихология, занимающая центральное место в системе человекознания Б. Г. Ананьева. Оригинальные, интересные и продуктивные исследования в области онтопсихологии представлены в трудах Н. В. Гришиной и ее учеников. Она полагает, что предмет онтопсихологии – исследование бытия человека. В онтопсихологии, так же как в психологии человеческого бытия, большое внимание уделяется анализу взаимоотношений внутреннего и внешнего мира субъекта. Онтопсихология «ориентирована на изучение контекста реальных, практических отношений субъекта с миром, человек изучается в контексте бытия и жизненных отношений» (Гришина, 2010, с. 281). Стремление ученых выйти за пределы субъект-объектных взаимодействий проявляется, в частности, в том, что главным для онтопсихологии, по их мнению, должен быть концепт жизненного пространства, а общим методологическим основанием онтопсихологических исследований – ситуационный подход. «Сущность ситуационного подхода состоит в признании того, что человек не просто реагирует на ту или иную ситуацию, но „определяет“ ее, одновременно „определяя“ себя в этой ситуации, фактически создавая, „конструируя“ тот социальный мир, в котором живет, и тем самым выступает как подлинный субъект „жизнетворчества“, творец своей жизни» (там же, с. 288). Акцент на сочетании внутриличностного и межличностного контекста формирования психики субъекта здесь очевиден.

Таким образом, и для онтопсихологии, и для психологии человеческого бытия характерен интерес психологов к ситуациям и событиям как интегративным единицам бытия, становление которых происходит не только во внутреннем мире субъекта, но и в интерсубъектном пространстве.

В психологической науке проблема понимающего себя бытия имеет еще одну сторону – социально-психологическую. Понимающее себя бытие как научная проблема заключается, прежде всего, в ответе на вопрос: кто понимает себя – один субъект или в этом случае можно говорить только о такой совокупности людей, которую в социальной психологии называют групповым субъектом? Многие современные психологи при анализе закономерностей порождения психического указывают на необходимость поиска различных психологических феноменов не только внутри ментального и экзистенциального опытов субъекта, но и в межсубъектном пространстве. К упомянутым феноменам относится и понимающее себя человеческое бытие.

По С. Л. Рубинштейну, бытие, рассматриваемое как объект, в частности предмет психологического познания, – это всегда бытие, включающее субъекта. Человек является той частью бытия, которая осознает сущее, целостное бытие. Специфические способы существования человека проявляются в функционировании сознания и реализации действий (Рубинштейн, 1997). Познающий и понимающий ситуации человеческого бытия субъект – это одновременно и уникальный человек, и универсальный представитель человеческого рода, т. е. субъект, воплощающий в себе группу, содружество эмпирических субъектов. Человеческое бытие не тождественно жизни индивидуального субъекта. Это понятие скорее соответствует рубинштейновскому понятию «мира» как совокупности вещей и явлений, соотнесенных с взаимодействующими людьми, как организованной иерархии различных способов существования. Человеческое бытие представляет собой такое единичное (в частности, индивидуально-психологические особенности общающихся людей), в котором потенциально представлено общее – весь мир, все человечество. Отсюда следует, что человеческое бытие может понимать себя. Понимающее себя бытие представляет собой диалектическое единство самопонимания взаимодействующих субъектов и группового понимания. Такое понимание порождается в межсубъектном пространстве на стыке разных ценностно-смысловых позиций. Оно базируется на общей платформе принимаемых определенными группами людей норм, ценностей, смыслов.

Одним из перспективных направлений психологического анализа того, как человеческое бытие понимает себя, является соотнесение общего и индивидуального в психике взаимодействующих субъектов, а также объединяющих их ценностно-смысловых оснований понимания ими разных проблем. Следовательно, лежащие в основе понимания знания и смыслы возникают и как то, что может быть отнесено к психике конкретных людей, и к интерсубъектным ценностям, нормам, смыслам. Вместе с тем понимающее себя бытие основано не только на общности знаний и группового самоанализа. Оно базируется также на самопонимании взаимодействующих субъектов, которые согласны в принятии или отвержении того, что и как, по их мнению, должно происходить в социальном мире.

Понимающее себя бытие основано на единстве общего и индивидуального. Без обращения понимающих ситуацию субъектов к своему внутреннему миру – знаниям, смыслам, ценностным ориентациям – невозможно формирование такого группового бытия, которое понимает себя на основе общих знаний, смыслов и ценностей. Последние неразрывно внутренне связаны с экзистенцией: для человека существовать – это не просто жить. Подлинно человеческое существование предполагает осознание должного и осуществление соответствующего ему проекта собственной жизни. На это указывали Рубинштейн и Франкл, заложившие основы психологии человеческого бытия.

Осмысление бытия, интерпретация понимающим субъектом конкретных жизненных ситуаций и событий, с одной стороны, побуждают его фокусировать внимание на фундаментальных общих основах человеческой жизни. При этом он, не утрачивая понимания своей уникальности, психологической неповторимости, одновременно осознает себя типичным представителем рода человеческого. С другой стороны, понимание и интерпретация невозможны без обращения субъекта к индивидуальному: исследованию своего личностного знания, установок, мировоззрения – вообще внутреннего мира.

С психологической точки зрения без анализа соотношения общего и частного невозможно осуществить различение феноменов самопонимания индивидуального субъекта и понимающего себя бытия, отнесенного также и к групповому субъекту. Еще Н. А. Бердяев, развивая идеи персоналистической философии, говорил о том, что универсальность человека прямо пропорционально связана с его индивидуальностью: чем более субъект индивидуален, тем более он универсален. «Личное в человеке есть как раз то, что в нем не общее с другими, но в этом не общем заключена потенция универсального» (Бердяев, 2006, с. 23). Онтологически первичным является человек, а не общество, состоящее из людей. Следовательно, не человек – часть общества, а наоборот.

Описание личности в экзистенциальном персонализме Бердяева удивительно напоминает современное определение субъекта (Брушлинский, 2003). Содержательно совпадение названных категорий проявляется, прежде всего, во взглядах ученых на взаимодействие человека и мира, субъекта и объекта. По А. В. Брушлинскому, «субъект – это человек, люди на высшем (для каждого из них) уровне активности, целостности (системности), автономности и т. д. Следовательно, этот высший уровень всегда индивидуализирован относительно каждого конкретного человека или группы людей (с учетом их мотивации, способностей и т. д. в реальных исторических условиях). Субъекты – не обязательно герои, выдающиеся деятели и т. д. Любой человек не рождается, а становится субъектом» (Брушлинский, 2006, с. 525).

По Н. А. Бердяеву, личность невозможно познать, рассматривая ее как объект, наряду с другими объектами природного и социального мира. «Так познается человек частично, но не тайна человека, как личности, как экзистенциального центра мира. Личность познается лишь как субъект, в бесконечной субъективности, в которой скрыта тайна существования» (Бердяев, 2006, с. 23). Социализация вредит развитию личности, если она распространяется на глубину существования, на духовную жизнь человека. В этом случае социализация превращается в торжество социальной обыденности, тиранию обобщенного, нивелированного среднего над личностно-индивидуальным. «С экзистенциальной точки зрения общество есть часть личности, ее социальная сторона, как и космос есть часть личности, ее космическая сторона. Личность не объект среди объектов и не вещь среди вещей. Она субъект среди субъектов, и превращение ее в объект и вещь означает смерть» (там же, с. 28). Однако, как известно, в нашем отечестве массовое сознание, игнорируя духовную реальность, исказило глубокие мысли Бердяева. Превратив их в свою противоположность, оно установило приоритет группового, коллективного по отношению к индивидуальному.

В наше время сходные мысли высказывал Ф. Т. Михайлов. Он говорил о потребности каждого из нас в слиянии осознаваемого переживания своего бытия с внутренним миром других людей. В каждый момент бытия осознаваемая субъектом самость, собственное Я творится им как нечто уникально индивидуальное и в то же самое время – как всеобщезначимое. И только во всеобщей форме самосознание человека может стать индивидуальным и уникально субъективным – как для себя, так и для всех других (Самосознание…, 1997, с. 4).

Какое отношение универсальность и индивидуальность человека, по Бердяеву, Брушлинскому и Михайлову, имеет к понимающему себя бытию? Самое непосредственное. Дело в том, что в основании понимания бытием себя лежит самопонимание взаимодействующих субъектов. Они не только обращают мысленный взор на свой внутренний мир, но и осознают причастность к общим ценностям и смыслам. Человеческое в подлинном смысле слова бытие порождается встречным движением. Одно направление движения – это осознание субъектами воплощенности в себе интеллектуальных, духовных, этических, эстетических начал Человека. Другое – приобщенность к разделяемым группой нормам, ценностям, смыслам, которые способствуют общности понимания ситуаций человеческого бытия.

Понимание взаимодействующими субъектами себя, с одной стороны, основано на осознании и своей уникальности, и общечеловеческой сущности. С другой стороны, самопонимание не просто зависит от понимания человеком других. Оно порождает некую общность правил, принципов понимания участниками общения себя. Реализация этих правил образует межсубъектную основу не только самопонимания партнеров, но и понимания той ситуации, в которой они находятся. Иначе говоря, понимание себя и мира индивидуальными субъектами неразрывно связано с их пониманием групповым субъектом. Следовательно, понимающее себя бытие представляет собой диалектическое единство индивидуального и общего. В частности, оно основывается как на индивидуальной, так и на групповой рефлексии. Неудивительно, что одним из наиболее актуальных направлений изучения понимающего себя бытия сегодня являются исследования самоанализа группового субъекта (Журавлев, 2009).