Текст книги "Дело об исчезающих людях"

Где-то над лесом шумел ветер, и шум листвы долетал до моей позиции, а сигнала всё не звучало.

Я лежала, не смея пошевелиться и выжидая. Может быть, в этот раз отец останется доволен и похвалит…?

Вдалеке громко щёлкнула пружина подающего механизма, и на фоне голубого неба взлетела красная тарелка. Моментально сосредоточившись, я нашла её в прицел и прикинула, где её подловить.

Задержка дыхания, палец плавно жмёт на курок.

Есть! Красная цель развалилась, падая на землю острыми осколками. Наконец-то! Теперь отец поверит, что я тоже могу участвовать в охоте!

Я вскочила на ноги, но солнечный день растаял, будто моментально наступила ночь, и вместо поля вокруг обнаружились толстые стволы старых деревьев.

– Отец? – тихо позвала я, оглядываясь. Но рядом слышались только скрип деревьев, шелест листьев и крики ночных птиц. Почему я не заметила, как оказалась в этом лесу, да ещё и ночью?

Винтовка! Отец убьёт меня, если узнает, что оружие пропало!

Упав на колени, я принялась обшаривать землю в том месте, где только что лежала, но пальцы натыкались только на изогнутые корни и влажный мох. Луна скрылась за облаками, что ещё больше осложнило поиски.

Я закусила губу, едва не плача от мысли, как будет ругаться отец за потерю оружия, но тихий шорох из-за деревьев впереди заставил меня замереть. Может, мне привиделась та тренировка по стрельбе, и я просто загулялась вечером?

– Отец? – неуверенно позвала я, прислушиваясь. Но ответом стала полная тишина.

Глубоко вздохнув, я встала на ноги и осторожно направилась в сторону, откуда донёсся звук. Наверное, он просто отвлёкся на что-то, а теперь ждёт, когда я сама к нему подойду.

В ночной полутьме идти оказалось очень сложно – ноги то и дело цеплялись за корни деревьев, будто природа всеми силами затрудняла продвижение по лесу. На всякий случай пришлось огибать и мелкие кусты, потому что под ними вполне могли оказаться ямы.

Впереди неожиданно обнаружился небольшой завал – два мёртвых дерева ещё держались как-то за землю, но повалились друг на друга. Пришлось аккуратно протиснуться в щель, чтобы выйти на ровное место. Но, сделав ещё шаг, я замерла и с удивлением огляделась.

Несколько мощных дубов разрослись так, что земля под их корнями обвалилась, образовав небольшую расщелину. По её дну вполне можно было пройти вперёд, но остановило меня не это.

Внизу на фоне чёрной земли отчётливо виднелся какой-то человек. Силуэт лежал на животе абсолютно неподвижно, а кругом царила такая тишина, что мне моментально захотелось оказаться где-нибудь не тут.

Всё в душе буквально орало, требуя развернуться и спрятаться, но я присела и аккуратно съехала в эту ложбину, стараясь не запутаться в корнях. Вдруг это отец и это его шаги я слышала? Он мог не заметить расщелину и случайно упасть.

Едва не упав ещё раз, я кое-как добралась до ровной земли и присела над человеком. И только тогда поняла, что ошиблась. Хоть это и оказался мужчина, но у отца волосы были тёмными, а передо мной лежал блондин.

– Эй, – я положила ладонь на его плечо, в душе радуясь, что больше не одна, – Вы в порядке?

Но незнакомец молчал и вовсе не отреагировал на прикосновение. Даже не вздрогнул от неожиданности или не вздохнул от боли после падения. Растерянность и паника снова стали подступать ближе, и я попыталась нащупать пульс, для чего пришлось сдвинуть воротник голубой спортивной куртки на его шее. Но загорелая кожа мужчины оказалась необычайно холодной. Даже ледяной.

Пульс не прощупывался совсем, но в голове от страха стало пусто. Казалось, будто единственный звук в этой ночной тишине – это то, как тяжело бухает в груди моё собственное сердце.

У него нет пульса. Он не дышит и не двигается.

Поверить в то, что я сижу рядом с мертвецом, оказалось ещё страшнее, чем брести в тёмном лесу одной. Тело не слушалось, словно вросло в землю, поэтому я так и осталась сидеть, неотрывно смотря на мёртвого мужчину, который казался моим ровесником.

И тут тишину прервал кашель, раздавшийся где-то позади меня. Паника моментально зашла на новый круг, и ступор прошёл.

Я дёрнулась, отскакивая влево к соседнему краю ложбины в надежде выбраться в другую часть леса, но ноги от долгого сидения затекли и предательски подкосились. Не сделав и пары шагов, я упала, ударившись боком о корни дуба, выпирающие из-под обвалившейся уже давно земли.

Кашель повторился, но звучал он теперь так, будто кто-то засмеялся хриплым лающим смехом, от которого в ночной полутьме сердце будто остановилось.

Едва дыша, я прислонилась спиной к стенке ложбины и кое-как села. Взгляд в панике метался по всему вокруг, пока не остановился на том уступе, с которого я и спустилась к лежащему мужчине.

Рядом с двумя повалившимися друг на друга деревьями стоял высокий чёрный волк. Его крепкое и мощное тело наводило на мысли, что проблем с пищей хищник давно уже не испытывал.

Зверь переступил с лапы на лапу и, поймав мой взгляд, снова то ли закашлялся, то ли… рассмеялся. Его мерцающие в лунном свете глаза от этого слегка сузились.

По коже прошёл такой холод, что волосы на голове зашевелились. Тело будто парализовало снова, и я замерла, не в силах пошевелиться. Звери не смеются, звери не смотрят так….

Волк, до этого не отводивший взгляда, вдруг дёрнул головой в направлении лежащего, будто приглашал посмотреть.

Тело трясло так, что сейчас я вполне могла бы прилечь рядом, но голова сама собой повернулась так, чтобы взгляд упал на мужчину. Волк хочет, чтобы я ему помогла?

Непослушными руками я кое-как попыталась опереться на землю и встать, но вышло плохо. Зверь по-прежнему сверлил меня взглядом, отчего по коже табуном бегали мурашки. Можно попытаться броситься вперёд, чтобы сбежать отсюда по ложбине, но она слишком узкая – волк легко спрыгнет мне на голову.

Я упёрлась ладонью в плечо мужчины и с трудом смогла перевернуть его на спину. Теперь он лежал, раскинув в стороны руки, будто кукла. На меня из полутьмы уставилось загорелое, но абсолютно безжизненное лицо с широко распахнутыми карими глазами.

Николай…. Парень, пропавший первым.

Я забыла, как дышать. В голове наступила странная тишина, которую прервало только прежнее хриплое рычание.

Бездумно оглянувшись, хотя шея будто окаменела, я увидела, что волк замер и медленно улыбнулся, по-человечески растянув уголки пасти. А затем бросился с уступа, вытягивая ко мне окровавленные лапы.

Глава 3.

Я рывком села на кровати, задыхаясь от ужаса. Пальцы сами собой крепко сжали одеяло, пока взгляд метался по комнате. Каждый угол казался укромным убежищем для улыбающейся твари. И вот-вот она опять растянет уголки своей пасти в улыбку и бросится на меня.

Однако прошла минута, а никто так и не вылез из-под стола или из-за дверцы шкафа. Сердце всё ещё колотилось в груди так, что даже в ушах отдавались удары. И я с трудом перевела дыхание и вытерла лоб ладонью. Опять похищенный…. Странно, что моё подсознание каждый раз «убивает» похищенных какими-то дикими волками, а не теми похитителями, троих из которых я видела на фотороботах у Тимура.

Часы мерно тикали, и этот звук сливался с тихо стучащими по окну каплями воды. На улице уже вовсю лил дождь, отчего пережитый страх постепенно сменялся желанием завернуться в одеяло и никуда сегодня не ходить.

Трель мобильника в тишине комнаты раздалась так пронзительно громко, что я едва было не подскочила на кровати вместе с одеялом. Сердце вновь бешено заколотилось, но всё же мне удалось кое-как нащупать на тумбочке вибрирующий телефон. Свет от экрана тут же ослепил, отчего на звонок я ответила, толком не увидев имени звонившего.

– Есь, доброе утро! – жизнерадостно промурлыкала по телефону Лика, – До твоего будильника ещё пять минут, так что ты имеешь полное право меня убить. Но пожалуйста-пожалуйста, не могла бы ты закинуть мне на работу мою тетрадь? Я утром собиралась и не заметила, как она выпала из общей папки.

– И тебе доброго утра, – всё ещё немного хриплым голосом отозвалась я, – Ладно, постараюсь успеть завезти её тебе перед работой. Как тетрадь выглядит-то?

– Та зелёная с деревом на обложке, – с явным облегчением проговорила подруга, – Спасибо тебе большое!

– Не за что пока, – я усмехнулась и закончила звонок. День в одеяле отменяется. Теперь мне в любом случае надо вылезти из дома. И так-то работа сегодня есть, так ещё и подругу подведу, если она без тетради окажется.

Несмотря на то, что к моменту звонка я уже не спала, завтрак и сборы всё равно прошли в темпе улитки. Будучи полностью в своих мыслях, я даже чуть было не налила вместе с кофе в ту же кружку ещё и чай. Видимо, если бы тетрадь Лики не лежала прямо на полу в её комнате, у меня сегодня не было бы шансов её найти с первой попытки.

Зашнуровав высокие ботинки, я накинула поверх светлой рубашки и джинс зелёную куртку с капюшоном и выдвинулась из квартиры, на ходу заталкивая тетрадь Лики в ранец.

Мелькнула мысль постучаться к соседу Диме и поинтересоваться, что там с моим велосипедом, но эту идею пришлось оставить – чтобы успеть и в редакцию, и на работу, придётся воспользоваться более быстрым общественным транспортом. Жаль только, что наш единственный с соседкой зонтик недавно сломался, а нового мы так и не приобрели.

В подъезде пока царила тишина, что снова напомнило мне о том, насколько ещё рано. Я накинула капюшон на голову и открыла подъездную дверь. Стоило только оказаться на улице, как по лицу прошёлся прохладный свежий ветер с каплями воды, а ноги в ботинках сразу встали в лужу. Похоже, осень решила прийти в город раньше дня, когда август официально закончится.

Придержав край капюшона, чтобы его не сдуло ветром, я направилась через двор в сторону дороги. Дождь явно не собирался останавливаться в ближайшее время, так что ждать маршрутку, идущую до редакции, предстоит в не самых комфортных условиях.

Припаркованных машин оказалось перед домом на удивление много, так что пришлось идти, как змейке в одноименной игре. Прямо у выезда со двора стояла ещё одна тёмная машина, так что я свернула, чтобы обойти её не через лужу. Однако стоило сделать только шаг, как из автомобиля выскочил какой-то парень.

– Еся, привет, – незнакомец махнул мне ладонью, и это остановило меня от попытки шустро метнуться обратно к подъезду. Йен, остановившись у водительской двери своей машины, махнул рукой ещё раз и взглядом указал на пассажирское место.

– Давай внутри поговорим?

Сердце всё ещё колотилось немного сильнее обычного. На миг, пока я не узнала Йена, в голове мелькнула мысль, что примерно так же могли пропасть и те похищенные.

– Хорошо, – я кивнула другу, постаравшись стереть дурацкие мысли. На чёрной куртке парня капюшон, очевидно, предусмотрен не был, и сейчас быстро намокшие пряди его коротких волос облепили загорелое лицо. Йен окинул меня внимательным взглядом, и я тут же сообразила, что испуг незамеченным не прошёл. Однако парень вернулся на водительское место, воздержавшись от комментариев.

Я села и, скинув капюшон, оглянулась на Йена, который уже вытер ладонью мокрое от дождя лицо.

– Что ты тут делаешь? – вопрос этот стоило бы задать ещё на улице, но погода внесла свои коррективы. Орать через крышу машины под ливнем было бы весьма неудобно.

– Хотел поговорить, но решил, что это не телефонный разговор, – Йен сел ко мне вполоборота, и взгляд его голубых глаз казался спокойным и серьёзным, – До начала работы ещё есть время, поэтому я тебя подвезу, и в дороге поговорим.

– Прости, – смутившись, пробормотала я, мигом ощутив вину за то, что парень приехал в такую рань, – Спасибо, что решил подвезти, но я собиралась сначала заскочить в другое место.

– Куда? – чуть приподнял брови Йен.

– В редакцию «ТудэйНьюс», – я взглядом указала на ранец, который положила себе на колени, – Подруга забыла свои заметки и попросила закинуть их ей. Вот я и подумала, что успею перед работой.

– Редакция, которая на улице Культуры? – уточнил парень и пожал плечами, – Тогда поедем туда. В принципе, уложимся и успеем до начала рабочего дня.

– А у тебя работа в то же время начинается? – всё ещё виновато поинтересовалась я.

– Ага, – спокойно кивнул Йен, поворачивая ключ в замке зажигания, – Так что если ты успеешь, то и я тоже.

От моих слов благодарности он просто отмахнулся, и я тихо перевела дыхание. За окном продолжал лить дождь, но в тёплом салоне автомобиля смотреть на него сквозь стекло казалось даже уютным.

Машина медленно выехала на дорогу и плавно вписалась в транспортный поток. Дворники шустро скользили по лобовому стеклу, но новые капли воды всё равно быстро сбегали по его поверхности, размывая очертания улицы.

– Вчера поговорил с Дэном о пропавших, – начал Йен, пока я с трудом боролась с желанием уснуть от умиротворяющей картины дождя, – В агентство, где он работает, обратились семьи только троих из них. Продавщицы из книжного, спортсмена-пловца и хозяина автомобильного салона.

По телу пробежала лёгкая дрожь, но я предпочла сделать вид, что просто замёрзла, и застегнула воротник куртки. Лучше так, чем объяснять другу, что сегодня в очередном кошмаре я сидела рядом с трупом этого пловца.

– То есть, семьи первых трёх жертв, – перевела я для себя озвученный список, – А Даниэля не напряг твой интерес?

– Ну, мы немного поругались, – пожал плечами парень, – Но в итоге поговорили. Родственники тех людей пытаются нанять частного детектива, который помог бы найти пропавших. Впрочем, тому мужику, чей салон, повезло меньше – его семья просто выясняет свои права в том случае, если мужика не найдут вообще.

– Какие-то у него плохие родственники, – протянула я с искренним недовольством.

– Ты ещё мягко выразилась, – хмыкнул Йен, покосившись на меня, – Дэн вообще сначала предполагал, что они тут каким-то боком замешаны, а остальных похитили для отвода глаз.

– А игра стоила бы свеч? – уточнила я, в задумчивости дёргая брелок на своём ранце.

– Вполне, – спокойно кивнул парень, – Как оказалось, у него было три салона, два из которых в соседних городах. Дела в целом шли очень даже неплохо. Даже более того – изначально Станислав унаследовал от своего отца только один салон, а остальные построил и раскрутил уже сам.

– Значит, его семье есть, что наследовать, – я помрачнела ещё больше, – Но какими же надо быть уродами, чтобы похищать не только родного человека, но и других, вовсе не имеющих к нему отношения людей?

– Еся, – Йен вздохнул и качнул головой, – На этом свете есть очень много людей, которые назвали бы остальных пропавших сопутствующим ущербом.

Слова парня пару раз повторились в голове эхом. До чего же страшно тогда должно быть жить? Если пять человек похищены только для того, чтобы не так явно было похищение одного.

– Единственное, что не даёт Дэну покоя, – продолжил тем временем Йен, не замечая моей задумчивости, – Это то, что другие пропавшие по возрасту очень близки, а этот мужик выбивается из общего ряда. Это может говорить о том, что он вовсе не относится к цепочке похищений.

– И, тем не менее, он в ней, – отозвалась я, побарабанив пальцами по краю своего сиденья, – Преступник делает паузы в четыре дня от жертвы до жертвы. Если бы Станислав не вписывался в план, то в один с ним день пропал бы ещё кто-то, о чём узнала бы полиция.

– Хм, – протянул парень и задумчиво взглянул на светофор, – В этом ты права. А значит, между ним и другими жертвами всё-таки есть связь.

Я проводила взглядом каплю, сбежавшую с крыши автомобиля по лобовому стеклу и исчезнувшую под дворниками.

– О чём думаешь? – Йен внимательно взглянул на меня, пользуясь тем, что нам горел красный.

– Как думаешь, краткий вариант имени Станислав – это Слава или Стас? – неожиданно для себя вслух поинтересовалась я.

Друг с заметным удивлением приподнял брови, будто думал, что сейчас я посмеюсь. Но ожидаемой реакции не последовало, и он всё же задумался.

– Вроде обычно Станислав – это Стас, – отозвался Йен, – А тебе зачем?

Я в раздумьях снова легонько побарабанила пальцами по сиденью. Насколько велик шанс, что Булат вчера наводил у меня справки на тему детства потому, что тоже решил, будто Станислав – это тот самый бывший вожатый, который просил детей называть его Славой? Но если это так, то в таком случае уже двое похищенных будут связаны между собой тем летом в «Лесу егерей».

– Есть одна дурацкая мысль, – протянула я в ответ, увидев, что Йен всё ещё ждёт. Но договорить мне не дали – в рюкзаке отчётливо заиграла мелодия звонка. Одного взгляда на экран вытащенного мобильника хватило, чтоб усмехнуться. Булат будто почувствовал, что его вспоминают.

– Алло, – я ответила на звонок и с извиняющейся улыбкой бросила взгляд на Йена, – Что-то случилось?

– Доброе утро, – с привычной жизнерадостностью отозвался Булат, отчего легко можно было представить, как он улыбается, – Есь, прости, если отвлекаю. Ты пока не вспомнила про то, что мы тебе вчера показывали?

От ночного кошмара из памяти вовсе выпало изображение кинжала, и я вздохнула и потёрла переносицу.

– Прости, пока глухо, – честно призналась я, – Ума не приложу, где могла его видеть. Но если Тимур прав, и я видела его когда-то давно, то так ли это важно в нынешнем деле?

– Важно, – лаконично проговорил Булат, и его голос посерьёзнел, – Еся, постарайся хотя бы определить временные рамки момента, к которому относится воспоминание. Примерный свой возраст на тот момент.

– Хорошо, – я сдержала тяжёлый вздох и кивнула, хотя парень вряд ли мог меня увидеть, – Постараюсь.

Убрав телефон обратно в ранец, я легонько помассировала виски и ненадолго прикрыла глаза. Вот бы память работала, как поисковик в интернете. Даёшь ей запрос на конкретное воспоминание, и вот оно уже перед тобой крутится.

– Это что, полиция? – голос Йена прозвучал серьёзно, и это заставило меня открыть глаза. Парень нахмурился и кивнул в сторону убранного мобильника.

– Старый знакомый, который сейчас там работает, – я постаралась выбрать максимально нейтральную формулировку, – Они все сейчас расследованием заняты.

– И он пытается и тебя к делу приплести? – Йен всё ещё выглядел мрачно, отчего мне стало немного неуютно.

– Не то чтобы, – поторопилась я успокоить друга, – Просто наводит справки. Я всё-таки знала Кристину в детстве.

Парень хмыкнул и какое-то время молчал, внимательно следя за дорогой. Дождь по-прежнему лил, отчего очертания города вокруг размывало. Вода лилась с крыш высоких домов, ручьями бежала по тротуарам и стекала на дорогу, образуя большие и глубокие лужи. И каждая следующая машина поднимала в воздух брызги, волнами падающие на пешеходов и соседние автомобили.

– Если честно, то мне это не нравится, – наконец, прямо сообщил Йен, – Близость к полицейскому участку может только спровоцировать преступника. Особенно если станет заметно, что ты дружишь с тем, кто расследует дело. При этом у преступника даже может не быть личной неприязни к тебе, но он навредит, чтобы задержать расследование твоего знакомого.

– Об этом я как-то не подумала, – пробормотала я и, потерев лицо ладонями, постаралась собраться с мыслями, – Ладно. Что-нибудь придумаю. Йен, а ты не знаешь, можно ли восстановить уже удалённое сообщение в мессенджере компьютера?

– Я всегда замечал, что инстинкт самосохранения у тебя отбит более, чем напрочь, – подытожил с лёгкой усмешкой Йен, но прозвучало даже как-то не обидно, – В теории можно попробовать восстановить. А нельзя ли как-то поподробней ситуацию описать?

– В рабочем компьютере одной из пропавших должно было сохраниться сообщение, которое выманило её с работы, – пояснила я, – То, что сообщение пришло, слышали её коллеги. Да и сама она сказала об этом. Однако потом сообщения не оказалось. Возможно, что преступник послал вместе с сообщением какую-нибудь программу для самоудаления или что-то в этом роде. Как думаешь, такое сообщение ещё возможно восстановить?

– В теории может и получиться, но я не могу гарантировать сто процентного результата, – проговорил после паузы Йен, – У меня на работе перерыв с часу до двух, так что если у тебя и твоей подруги получится как-то найти доступ к компьютеру, то я могу в нём покопаться.

Звучало, как повод для радости, но всё же одновременно в душе скользнула и тревога. Одно дело – консультация с другом как специалистом по компьютерам, и совсем другое – тянуть его в историю с расследованием настолько очевидно.

– Спасибо большое, – отозвалась я, немного смутившись, – Я что-нибудь придумаю, чтобы тебя не подставлять с этим всем.

– Не переживай. Я же сам предложил, – усмехнулся Йен в ответ и затормозил у обочины, – Это же и есть редакция?

Я выглянула в окно, стараясь рассмотреть очертания зданий за стеной дождя. И тут же узнала рабочее место Лики. В самом деле, на машине получилось быстрее, чем на общественном транспорте.

– Да, это редакция, – я улыбнулась, – Спасибо, что подвёз.

– Не за что, – Йен кивнул в сторону противоположной стороны дороги, – Я перепаркуюсь и буду ждать тебя тут.

Я кивнула и выскочила из машины на тротуар. Дождь лил всё так же, отчего мигом возникло ощущение, будто меня угораздило в душ залезть в одежде. Но всё же идти до входа недалеко, что радовало. И в любом случае я бы промокла значительно сильнее, если бы ждала маршрутку, а потом добиралась бы сюда от остановки.

На парковке редакции почти не оказалось автомобилей – наверное, большая часть репортёрского состава разлетелась по работе. И, придерживая капюшон за край, чтобы его не сдуло ветром, я быстро заскочила на лестницу перед входными дверьми. Взгляд случайно зацепился за машину, которая почему-то была припаркована не на пустой парковке, а за углом здания редакции. Из-за дождя было плохо видно, но я всё же заметила, что за рулём сидит какой-то мужчина, и поторопилась скрыться за дверьми от льющейся с неба воды. Должно быть, кто-то просто ждёт своего друга или знакомого, а потому и стоит в таком неудобном месте.

Вместе со мной в холл прошёл и пожилой мужчина с зонтиком в руке, и охранник Николай взглянул на его пропуск, а затем увидел меня и приветственно улыбнулся.

– Лика сейчас на ковёр к главному редактору ушла, – тихо сообщил он, подмигнув, – Так что тебе придётся её у кабинета ждать.

– Спасибо большое, – я благодарно улыбнулась Николаю и проскользнула мимо, – Я подожду.

Охранник кивнул и вернулся обратно к своей небольшой кабинке у выхода. В зале почти никого не было, только периодически мелькали журналисты, спешащие по своим делам, но их можно было по пальцам пересчитать. Вероятно, пока есть сюжет с пропавшими, вся редакция вкалывает изо всех сил.

Я шустро проскочила вестибюль и свернула в коридор. На этот раз никто меня не сбил, но в душе всё же жила надежда, что Лика меня сейчас догонит. Всё-таки невежливо заставлять Йена ждать.

Пару раз мне попадались идущие навстречу сотрудники других отделов, но они были больше поглощены своими заметками и распечатками, так что мне приходилось отходить в сторону, чтобы никто ни в кого не врезался. Похоже, даже если бы я пришла сюда в карнавальном костюме, всё равно никто бы не заметил.

Подойдя к нужному кабинету, я замедлила шаг и осмотрелась. За окном коридора по-прежнему лил дождь, но никаких других звуков не обнаружилось. Да и из-под двери не пробивался свет лампы. Значит, Лика всё ещё отчитывается.

Я потопталась на месте, а затем всё же направилась к кабинету подруги. Не обязательно ведь вручать тетрадь ей прямо в руки, когда можно просто просунуть её под дверь. Щель вполне достаточная, а Лика меня поймёт.

Но, уже остановившись у самой двери, я неожиданно услышала слабое бормотание. Голос говорившего показался таким тихим, что ни слова не выходило разобрать. Лика привела к себе какого-то гостя и общается с ним без света?

Мгновенно осенившее меня предположение о том, что подруга нашла себе кого-то на работе, заставило улыбнуться. Но всё же придётся их отвлечь, чтобы не задерживать Йена.

Я уже положила ладонь на ручку, готовясь второй рукой постучать по двери прежде, чем войти. Но до слуха донеслось что-то странное. Интонация разговора не менялась будто бы, но отдельные слова показались знакомыми, что заставило меня замереть и прислушаться вопреки привычке. И тут же я удивлённо вскинула брови, услышав слабый голос Булата вместе с отчётливыми вопросами самой Лики. Услышанный мной фрагмент явно был записью, которую подруга сделала вчера во время беседы с полицейскими.

Усмехнувшись от того, что нафантазировала себе невесть что, я быстро постучала по дверному косяку и вошла в кабинет. Но вопрос о том, почему Лика слушает свои записи в темноте, так и не сорвался с губ.

Кабинет Лики был небольшим, так что там помещались только два шкафа у противоположных стен и зажатый между ними стол. Настольная лампа не была включена, но широкое окно, занимавшее всю небольшую стену, давало вполне сносное освещение, чтобы разглядеть, что подруги тут нет.

Вместо неё кто-то стоял боком ко входу и лицом к столу, держа в руках диктофон Лики. Техника всё ещё работала, воспроизводя диалог журналистки с психологами.

От удивления я замешкалась, уставившись на незнакомца. В чёрной кожаной куртке с высоким воротником и тёмных штанах он, казалось, сливался с полутьмой комнаты. Вот только его короткие волосы были светлыми, что нарушало иллюзию.

И незнакомец повернулся, одновременно отложив на стол диктофон. В полутьме ослепительно ярко сверкнули зелёные глаза.

Сознание возвращалось очень медленно и неохотно, отчего я не сразу поняла, что лежу на полу у стены. В голове шумело, а в глазах будто рассыпались искры от странной боли, которая волнами расходилась по телу.

Открытое окно из-за ветра распахнулось шире, и теперь рама мерно стучала по стене, а дождь капал прямо на рабочий стол Лики. Я попыталась подняться, заодно судорожно оглядываясь. Куда делся тот парень?

Но ладонь, которой я упёрлась в пол, неожиданно заскользила по его поверхности. И напряжение тут же отозвалось резкой и острой болью в животе, принёсшей с собой странное тепло.

Сил хватило только на то, чтобы лёжа прижаться спиной к стене, и опять оглядеться. В кабинете кроме меня никого больше не было. Даже на том месте, где только что стоял какой-то парень, оказалось пусто. Только мой ранец валялся на полу рядом, будто свалился с плеча.

Живот болел так сильно, что руки сами собой прижались к нему, пока я с трудом дышала, оглядываясь. Ладони легли на неожиданно влажную ткань рубашки, отчего меня словно парализовало от смутного подозрения. Это сон. Должно быть, меня просто сморило в машине у Йена.

Продолжая убеждать себя, я отняла одну руку от живота и опустила взгляд. В слабом свете из коридора, прибивающемся через щель под дверью, пол рядом со мной поблёскивал, а ладонь оказалась покрыта алой жидкостью.

От ужаса я рефлекторно сжалась, и боль моментально стала сильней. Кровь, стекавшая по рубашке на расстёгнутую куртку, уже образовала на полу кабинета небольшую лужу.

Рвано дыша и тихо скуля от паники и боли, я кое-как подтащила к себе рюкзак и трясущейся рукой вытащила из него телефон. В ушах звенело, и измазанные в крови пальцы скользили по экрану так, что мне лишь чудом удалось попасть в иконку последнего вызова.

– На связи, – спокойно проговорил Булат после короткого гудка, – Ты всё-таки что-то вспомнила?

Его привычный и размеренный голос настолько не вязался с охватившим меня ужасом, что я всхлипнула и крепче сжала скользящий в руке телефон.

– Булат, я…. Я видела тут какого-то парня, и…. Он пропал куда-то, – голос дрожал, и мысли как назло разбегались, – Тут везде кровь, я не знаю, как её остановить…. Очень больно….

– Что?! – парень моментально напрягся, – Так, чудо, спокойно. Где ты сейчас?

– Кабинет Лики в редакции, – с трудом выговорила я заплетающимся языком, – Я пыталась подняться, но очень больно….

– И не надо, – твёрдо и настойчиво отозвался Булат, но голос его прозвучал торопливо, – Еся, я уже лечу к тебе. Пожалуйста, не двигайся и дождись меня. Ладно?

– Ладно, – кое-как выдавила из себя я. В телефоне зазвучали гудки, и он выскользнул из ослабевших пальцев.

Живот пульсировал болью, отчего паника становилась только сильнее. Но одновременно меня стало постепенно тянуть в сон. С усилием заставив себя держать глаза открытыми, я случайно наткнулась взглядом на видневшийся на краю стола диктофон. И меня затрясло с новой силой. Неизвестно куда пропавший парень слушал его и всё ещё может быть где-то в здании.

– Обычно Лика дверь закрывает, да и без света не работает, – голос обращающегося к кому-то Алека прозвучал из коридора, отчего я тут же прислушалась, – Да ты не переживай. Должно быть, Лика просто Есю утащила поболтать, и девчонки забыли про время.

– И всё же я хочу увидеть Есю своими глазами, – спокойный тон Йена заставил меня собраться с силами и попытаться подняться. Надо дать знать друзьям, что я тут. Но от малейшего напряжения от раны в животе пришла такая волна боли, что я смогла только уткнуться в пол и тихо застонать.

По поверхности рядом со мной скользнула полоска света из коридора и легла на мой рюкзак, валявшийся рядом.

– О, Еся? – удивлённо проговорил Алек, пока я с трудом заставила себя выдохнуть, – А чего ты тут разлеглась?

Парень неожиданно замолк, и я кое-как повернула голову. Держать её на весу долго не вышло – тело всё ещё трясло мелкой дрожью.

Алек в лёгкой рубашке стоял в проходе, почти закрывая собой коридор. И его удивлённый взгляд сместился с рюкзака на кровавые разводы на полу, а затем и на то, как я дрожащими руками держусь за живот. Рубашка насквозь пропиталась кровью, и она теперь стекала меж пальцев на куртку под моим боком.

– Твою ж мать! – парень моментально подскочил ко мне, расширившимися глазами смотря на мой живот, – Еся, руки убери. Надо осмотреть.

– Б-больно…, – слабо всхлипнула я, боясь снова пошевелиться. Йен заскочил в кабинет сразу следом за Алеком, и его лицо тут же побледнело. Я не успела ничего сказать, как он уже за воротник рубашки поставил журналиста на ноги и толкнул в сторону.

– Вызывай скорую, – коротко приказал он, сев на пол рядом со мной, – И найди аптечку. У охранника в холле должна быть.

Алек резко кивнул и вылетел из кабинета быстрее, чем оконная рама снова стукнула по стене.

– Тихо, Еся, тихо, – Йен положил ладони поверх моих дрожащих пальцев, – Дай мне посмотреть. Всё хорошо, я рядом.

Несмотря на то, что парень всё ещё был непривычно бледным, взгляд его казался спокойным и даже мягким. И я послушалась, позволив ему убрать мои руки от живота. Йен аккуратно начал расстёгивать рубашку снизу, чтобы меньше касаться невидимой пока раны. Но ткань промокла насквозь, отчего липла к коже.