Текст книги "Гражданско-правовой статус публичных юридических лиц. Монография"

В. Д. Кравец
Гражданско-правовой статус публичных юридических лиц
Монография

[битая ссылка] [email protected]

Введение

Изменениями, внесенными в Гражданский кодекс Федеральным законом от 5 мая 2014 г. № 99-ФЗ «О внесении изменений в главу 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации и о признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации»¹, были пересмотрены базовые для формирования системы юридических лиц положения. В частности, изменен подход к законодательной классификации рассматриваемых субъектов, установлен исчерпывающий перечень организационно-правовых форм некоммерческих организаций, исключена возможность создания государственных корпораций и др. Эти изменения с необходимостью отразятся на участии в гражданском обороте юридических лиц, созданных публично-правовыми образованиями. Вместе с тем реформа гражданского законодательства, начало которой было положено Указом Президента РФ от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании гражданского законодательства»², оставила в стороне как вопросы функционирования таких юридических лиц, ограничившись разрозненными изменениями в рамках положений о юридических лицах и вещных правах, так и вопросы участия публично-правовых образований в имущественном обороте. В отсутствие долгосрочной концепции развития гражданского законодательства, регулирующего данную сферу общественных отношений, вносимые в него изменения зачастую носят бессистемный характер, характеризуясь созданием ad hoc субъектов, призванных опосредовать интересы государства в гражданском обороте.

Государство – единственный участник гражданско-правовых отношений, который имеет возможность, создавая юридические лица для опосредования своих имущественных отношений, расширять их перечень при помощи конструирования новых форм. Важно, чтобы изменения, происходящие в перечне форм юридических лиц, были обусловлены экономической необходимостью, а также содействовали развитию гражданского оборота. В противном случае создание государством новых форм юридических лиц будет свидетельством использования им своих публично-властных полномочий в гражданском обороте, что противоречит принципу равенства участников гражданских правоотношений. К сожалению, в настоящий момент в российском законодательстве отсутствуют реальные механизмы ограничения публично-властных полномочий государства в гражданском обороте, в связи с чем публично-правовые образования в имущественных отношениях оказываются не связанными правовыми и политическими решениями, принимаемыми ими в рамках реализации своей публичной правосубъектности. Свидетельством этого является и решение о создании новой государственной корпорации – государственной корпорации по космической деятельности «Роскосмос» – несмотря на отсутствие государственных корпораций как формы юридических лиц в «закрытом» в Гражданском кодексе перечне организационно-правовых форм юридических лиц, а также на положение ФЗ-№ 99, согласно которому с 1 сентября 2014 г. юридические лица создаются в формах, предусмотренных Гражданским кодексом.

Ситуация усугубляется снижением со стороны представителей научного сообщества внимания к проблемам участия в гражданском обороте публично-правовых образований, что во многом объясняется констатированной необходимостью развития в нашей стране рыночной экономики. Это поставило во главу угла исследования вопросов статуса частного собственника. Однако приверженность принципам рыночной экономики и господство в гражданском обороте частных субъектов не снимают вопроса выражения имущественных интересов государства в гражданско-правовых отношениях. Существование таких интересов не зависит от принятых идеологических концепций и объясняется закономерностями экономического развития. К сожалению, современные исследования правового регулирования рассматриваемой области общественных отношений зачастую основываются, как на безусловных, на постулатах, выработанных наукой советского гражданского права. Представляется, что в новых экономических и политических условиях данные постулаты требуют своей верификации и не могут приниматься как безусловные.

Несмотря на негативную оценку конструкции публичного юридического лица (юридического лица публичного права), высказанную в Концепции развития гражданского законодательства, необходимость подготовки Проекта закона о юридических лицах публичного права была обозначена в Плане-графике по преобразованию и ликвидации государственных корпораций и государственной компании «Автодор», утвержденном Распоряжением Правительства РФ от 29 декабря 2010 г. № 6793п-13. В юридические лица публичного права предлагается реорганизовать государственные корпорации «Банк развития и внешнеэкономической деятельности» и «Агентство по страхованию вкладов». На основании постановления Правительства РФ были подготовлены Проект закона «О публичных корпорациях» и Проект закона «О публично-правовых компаниях». Внесенные в главу 4 ГК изменения также предполагают появление в системе юридических лиц в ближайшем будущем новой формы – публично-правовых компаний. В связи с чем появление категории публичного юридического лица в российском законодательстве – лишь вопрос времени.

Вместе с тем концепция публичного юридического лица получила разработку в трудах представителей публичных отраслей правового знания, что во многом определило вектор исследований.

Данная работа посвящена исследованию статуса публичных юридических лиц как участников гражданско-правовых отношений, в частности определению места данных субъектов в известной гражданскому праву системе юридических лиц, исследованию специфики их имущественной обособленности и особенностей их гражданско-правовой ответственности по обязательствам.

Монография выполнена на основе одноименной диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук, защищенной автором в феврале 2015 года (Место защиты: Университет имени О. Е. Кутафина (МГЮА)).

Глава 1
Публичные юридические лица: основные теоретические положения

§ 1. Система юридических лиц

Вопросы системы юридических лиц имеют первостепенное значение для развития российского законодательства, цивилистической науки и формирования гражданского оборота, отвечающего потребностям рыночной экономики. Роль юридического лица в имущественных отношениях трудно переоценить. В условиях рыночной экономики юридическое лицо стало центром гражданского оборота, который зачастую диктует свои правила игры на рынке. В то же время юридические лица, их развитие и правовое положение служат своеобразным индикатором экономического развития всего общества и состояния имущественных отношений в целом. Именно поэтому система юридических лиц, закрепляемая в законодательстве, должна соответствовать социально-экономическому развитию страны и быть восприимчивой ко всем преобразованиям – не только в правовой, но и во всех остальных сферах жизни общества. Недостаточное правовое регулирование отношений с участием юридических лиц или несоответствие их системы, закрепленной в законодательстве, потребностям гражданского оборота может существенным образом отразиться на дальнейшем развитии общества.

Система – это философская категория, характеризующая организацию духовного и материального мира. В переводе с греческого языка systema – это целое, составленное из частей соединение. По самым скромным подсчетам, в литературе имеется более 30 различных определений понятия «система». Такая ситуация объясняется, по мнению А. И. Уемова, тем, что авторы обычно не стремятся дать действительно общее определение понятия «система», их цели более конкретны: они стремятся определить именно то понятие, с которым они имеют дело в своих конкретных исследованиях³.

В качестве исходных, базисных в Кратком философском словаре под редакцией А. П. Алексеева предлагаются следующие определения: 1) «система есть комплекс взаимодействующих элементов» (Людвиг фон Берталанфи); 2) «упорядоченное определенным образом множество элементов, взаимосвязанных между собой и образующих некоторое целостное единство» (В. Н. Садовский); 3) «система есть отграниченное множество взаимодействующих элементов» (А. Н. Аверьянов)⁴. Наиболее часто в теоретических и прикладных работах используется ставшее классическим первое из приведенных определений, данное Л. Берталанфи, основоположником общей теории систем⁵.

В Американском словаре английского языка Ноя Вебстера дается сразу три дефиниции понятия «система»: 1) сложное единство, сформулированное многими, как правило, различными факторами и имеющее общий план или служащее для достижения общей цели; 2) собрание или соединение объектов, объединенных регулярным взаимодействием или взаимозаменяемостью; 3) упорядоченно действующая целостность, тотальность⁶. В словаре С. И. Ожегова под системой понимается «нечто целое, представляющее собой единство закономерно расположенных и находящихся во взаимной связи частей», «совокупность организаций, однородных по своим задачам, или учреждений, организационно объединенных в одно целое»⁷. Аналогичное определение находим и в словаре Д. Н. Ушакова, который определяет систему как «устройство, структуру, представляющую собой единство закономерно расположенных и функционирующих частей»⁸.

Во всех определениях для характеристики системы используются такие понятия, как «элемент» и «взаимодействие». Взаимодействие отдельных элементов между собой позволяет образовать им некую целостность, единство. Таким образом, характеризующими любую систему признаками будут наличие образующих ее элементов (частей) и их взаимодействие между собой, опосредующее возникновение определенной целостности, отличной от составляющих ее элементов (частей).

В юридической литературе систему юридических лиц определяют как «совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих элементов – организаций, имеющих статус юридического лица, обладающую свойствами целостности, устойчивости и целесообразности»⁹, «совокупность субъектов гражданских правоотношений (юридических лиц), объединенную на основании общих, т. е. присущих всем субъектам данного объединения, признаков и предусматривающую дифференциацию в правовом положении (статусе) включенных в систему субъектов на основании определенных критериев (принципов)»¹⁰. Первое из приведенных определений, на наш взгляд, наиболее точно отражает все существенные характеристики системы как общефилософского понятия и должно быть взято за основу. Что же касается второго определения, то оно может использоваться для отражения специфики и функционального значения формирования системы юридических лиц, что также является важным для настоящего исследования. Создание системы юридических лиц осуществляется посредством интеграции, т. е. объединения отдельных элементов в единое целое. Подобное построение обеспечивает нахождение составных элементов системы в строго установленном порядке, определяющем основные принципы взаимосвязей в системе¹¹. Система юридических лиц, с точки зрения ее законодательного оформления, представляет собой целостный правовой институт, нормы которого опосредуют создание и участие в гражданском обороте юридических лиц как самостоятельных субъектов права. Система юридических лиц по своему типу относится к числу органичных систем: ей свойственны развитие и формирование в ходе него новых частей в своей структуре. Она изменяется в ходе исторического развития, испытывая на себе влияние внешней среды, и прежде всего явлений социального и экономического характера.

Система юридических лиц не может быть оторвана от тех исторических условий, в которых происходило ее формирование, а ее построение должно отвечать тем функциям, которые возлагаются на организации потребностями экономического оборота. Это свойство системы юридических лиц О. А. Серова назвала фактическим характером системы юридических лиц¹². Вывод об исторической и в особенности экономической обусловленности системы юридических лиц, которая должна отвечать потребностям имущественного оборота, представляется принципиально важным для дальнейшего исследования, которое должно учитывать начавшуюся в нашей стране реформу гражданского законодательства¹³.

Современная система юридических лиц получила закрепление в части первой Гражданского кодекса РФ (далее – ГК), в которой впервые были не просто обозначены организационно-правовые формы, в которых могут создаваться коллективные субъекты, но проведено их деление на виды. На сегодняшний день нормы главы 4 ГК претерпели существенные изменения, которые затронули основы построения системы юридических лиц¹⁴.

Анализ произошедших изменений позволяет выделить две классификации, которые положены законодателем в основу построения системы юридических лиц. Первая из них – давно известное российскому законодательству деление организаций на коммерческие и некоммерческие, закрепленное в ст. 50 ГК. Основой второго деления стал критерий наличия участия и прав членства в юридическом лице, который позволил выделить в ст. 65.1 ГК корпоративные и унитарные организации, что является новеллой для гражданского законодательства России. Обе названные классификации имеют системообразующий характер. Вместе с тем необходимо учитывать, что деление юридических лиц в зависимости от цели их деятельности на коммерческие и некоммерческие, в отличие от деления на корпоративные и унитарные организации, использовано не только в качестве основы для систематизации нормативного материала в рамках главы 4 ГК, но и последовательно применяется в конструировании иных институтов гражданского права. В том числе находит выражение в части второй ГК, где договорные конструкции описываются в зависимости от их субъектного состава (ст. 789, 825, 1015, 1027 и др.). Для коммерческих организаций предусматривается ограничение возможности быть участниками договорных конструкций, предполагающих безвозмездный характер имущественных отношений (ст. 575, 690). Кроме того, в наследственном праве коммерческие организации обладают преимущественным правом на получение предприятия в счет своей наследственной доли (ст. 1178) и др.

Несмотря на свое значение для нормативного закрепления ряда правовых конструкций, деление юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации не раз подвергалось критике в юридической литературе. Главной областью критики стала непоследовательность и условность закрепленного деления, в основу которого законодателем положены два классификационных критерия, первый из которых исходит из цели деятельности юридического лица и имеет применение как к коммерческим, так и к некоммерческим организациям, а второй является дополнительным и относится исключительно к некоммерческим организациям, не предоставляя им возможности распределения полученной прибыли между своими участниками. Установление двух классификационных критериев является логической ошибкой, называемой подменой основания деления. Согласно правилам логики, деление понятий должно проводиться только по одному основанию¹⁵. Нарушение данного правила российским законодателем привело к пересечению объемов понятий коммерческих и некоммерческих организаций, что выразилось в возможности для ряда некоммерческих организаций распределять полученную прибыль между своими участниками¹⁶. Непоследовательность классификационного деления стала причиной того, что зачастую отличить коммерческую организацию от некоммерческой можно лишь по ее организационно-правовой форме¹⁷. В литературе регулярно раздавались призывы к законодателю уточнить критерий деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие¹⁸. Это было учтено Концепцией развития гражданского законодательства, в п. 1.4 которой было указано на необходимость уточнения критериев разграничения, в частности «путем указания на то, что ограниченный (специальный) характер гражданской правоспособности некоммерческих организаций в полной мере распространяется на их право осуществлять предпринимательскую деятельность»¹⁹. Предложение не было учтено в изменениях ГК, что в принципе нельзя оценивать как недоработку законодателя, поскольку, по справедливому замечанию В. Н. Сидорова, «в данном случае речь идет не об уточнении признаков, свойственных для некоммерческих организаций, а о подтверждении того, что правоспособность некоммерческих организаций является специальной и отклонение от нее недопустимо»²⁰. Думается, что речь в рамках изменений главы 4 ГК должна была вестись не столько об уточнении критерия деления, сколько о выборе из двух критериев наиболее соответствующего экономическим потребностям некоммерческого сектора российской экономики. Сохранение же подхода, при котором основой деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации являются одновременно два критерия, не позволит провести четкой демаркационной линии между двумя видами юридических лиц.

Представляется, что реформа ст. 50 ГК не учла опыта правового регулирования, существующего в зарубежных странах, что не может получить положительной оценки, поскольку деление организаций на коммерческие и некоммерческие известно большинству развитых правопорядков. Общемировой тенденцией является коммерциализация деятельности некоммерческих организаций, негативно оцениваемая большинством российских ученых²¹. В современных экономических условиях, когда некоммерческие организации вынуждены работать, основываясь на принципах самоокупаемости и самофинансирования своей деятельности, функциональный критерий деления организаций на коммерческие и некоммерческие отступает на второй план. Главенствующую же роль приобретает экономический критерий, основанный на запрете распределения прибыли в пользу лиц, создавших юридическое лицо. Его главное достоинство в том, что он отталкивается не от декларируемых в уставе целей деятельности организации, а рассматривает конкретные виды деятельности так, как они присутствуют в жизнедеятельности юридического лица, то есть для экономического критерия вопрос о том, чем занимается та или иная организация, – это всегда вопрос факта²². Представляется, что отход от функционального критерия в западных правопорядках обусловливается спецификой современного экономического развития, которое делает функциональный подход непригодным в условиях развитой рыночной экономики. Принятие российским законодателем экономического критерия в качестве основного и единственного критерия деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации могло бы стать существенным шагом в построении системы юридических лиц и обеспечить возможность беспрепятственного перевода в случае необходимости деятельности организаций из некоммерческого сектора в коммерческий. Однако введение экономического подхода в Российской Федерации потребует последовательного изменения правового регулирования не только гражданско-правовых отношений, но и, например, налоговых, поскольку налоговые льготы должны предоставляться исходя не из статуса организации, а из фактически осуществляемой деятельности. Что же касается опасения ученых, согласно которому такой подход станет причиной появления в гражданском обороте юридических лиц в форме некоммерческих организаций, являющихся по своему характеру профессиональными участниками хозяйственных отношений, то следует заметить, что подобная ситуация не редкость и сегодня. Так, например, Федеральный арбитражный суд Северо-Кавказского округа отказал общественной организации инвалидов-казаков «Рубин» в применении налоговых льгот, предусмотренных для организаций подобного рода, на основании того, что «организация осуществляла предпринимательскую деятельность фактически как самостоятельное коммерческое предприятие… денежные средства для достижения уставных целей не направляла»²³. Представляется, однако, что причиной подобной трансформации некоммерческих организаций является не столько несовершенство критериев классификации, сколько несовершенство правового регулирования, которое делает некоммерческие организации удобным механизмом для полноценной предпринимательской деятельности. Логика построения системы юридических лиц должна обеспечить сбалансированность преимуществ и недостатков каждой из организационно-правовых форм, тогда выбор формы для ведения конкретной деятельности будет определяться принципом «получая одно преимущество, утрачиваешь другое»²⁴. Представляется, что решить проблему активной предпринимательской деятельности некоммерческих организаций можно путем установления количественных ограничений, посредством указания той доли, которую могут составлять доходы от ее осуществления в общей сумме доходов некоммерческой организации. При превышении установленных ограничений некоммерческая организация должна реорганизоваться в коммерческое юридическое лицо. Подобный опыт регулирования успешно опробован в зарубежных странах²⁵ и мог, на наш взгляд, быть перенят российским законодателем. Предлагаемое законодательное решение позволило бы установить тот рубеж, до которого деятельность организации не вызывала бы сомнений относительно ее некоммерческого характера.

К сожалению, законодатель выбрал иной путь правового развития, установив последовательный запрет на преобразование некоммерческих юридических лиц в формы, предусмотренные для коммерческих организаций. Таким образом, законодатель поддержал тенденцию ограничения коммерциализации деятельности некоммерческих организаций²⁶, установив барьеры для перехода некоммерческих организаций в форму коммерческих, что не соответствует общемировой практике, напротив, создающей предпосылки к такому переходу²⁷. Представляется, что в условиях рыночной экономики некоммерческие организации должны иметь возможность изменить направление своей деятельности путем реорганизации в одну из форм, предусмотренных для коммерческих организаций.

В п. 4 ст. 50 ГК говорится о возможности осуществления некоммерческой организацией «приносящей доход деятельности», а не предпринимательской деятельности, как это было в предыдущей редакции рассматриваемой статьи. По-видимому, такое законодательное решение было обусловлено все той же выраженной еще в Концепции развития гражданского законодательства идеей уточнения критериев деления организаций на коммерческие и некоммерческие²⁸. Таким образом, предпринимательская деятельность становится уделом исключительно коммерческих организаций. Вместе с тем признаки предпринимательской деятельности, перечисленные в ст. 2 ГК, не всегда позволяют отличить ее от хозяйственной деятельности, не носящей предпринимательского характера²⁹. Зачастую единственным отличительным признаком предпринимательской деятельности становится формальный признак ее осуществления лицами, зарегистрированными в установленном законом порядке. К сожалению, этот признак не носит сущностного характера, в связи с чем не может быть признан достаточным. Можно было бы предположить, что, предоставляя некоммерческим организациям возможность осуществления лишь приносящей доход, но не предпринимательской деятельности, законодатель исходил именно из различия предпринимательской и общегражданской деятельности. В связи с чем у приносящей доход деятельности должны отсутствовать все или хотя бы один признак, свойственный предпринимательской деятельности. Однако введенное в ст. 50 ГК требование к некоммерческим организациям, осуществляющим приносящую доход деятельность, иметь имущество рыночной стоимостью не менее минимального размера уставного капитала, предусмотренного для обществ с ограниченной ответственностью, свидетельствует о том, что законодатель рассматривает эту деятельность в качестве самостоятельной и осуществляемой на свой риск, что является признаками предпринимательской деятельности. Необходимость закрепления в уставе возможности осуществления приносящей доход деятельности не позволяет квалифицировать ее в качестве разовой деятельности, не имеющей систематического характера. Что касается возможности извлечения прибыли в процессе рассматриваемой деятельности, заметим, что экономически доход не исключает прибыли, а включает ее в свою структуру. Таким образом, отличительным признаком приносящей доход деятельности, скорее всего, станет опять-таки формальный признак осуществления ее некоммерческими организациями, а перечень видов деятельности, относящихся к рассматриваемой категории, будет формироваться исключительно правоприменительной практикой.

Различие предпринимательской и общегражданской деятельности имеет принципиальное значение для построения гражданско-правового регулирования. Сегодня специальные правила одностороннего отказа от исполнения обязательств (ст. 310), досрочного исполнения обязательств (ст. 315), относительно солидарных обязательств (ст. 322), удержания (ст. 359) поставлены в зависимость от характера деятельности, осуществляемой субъектом: является она предпринимательской или нет. Таким образом, изменение терминологии применительно к некоммерческим организациям фактически исключает их из-под действия рассматриваемых норм.

Новым для российского гражданского законодательства стало проведенное в ст. 65.1 ГК деление юридических лиц на корпоративные и унитарные организации. Такое деление относится ко всем юридическим лицам и охватывает не только формы коммерческих, но и некоммерческих организаций. К числу корпоративных юридических лиц законодателем отнесены: хозяйственные товарищества и общества, крестьянские (фермерские) хозяйства, хозяйственные партнерства, производственные и потребительские кооперативы, общественные организации, ассоциации (союзы), товарищества собственников недвижимости, казачьи общества, внесенные в реестр казачьих обществ, а также общины коренных малочисленных народов Российской Федерации. Такой подход к рассматриваемому делению получил различную оценку в правовой литературе. Так, В. Н. Сидоров стремление законодателя разделить коммерческие и некоммерческие организации на две большие группы – корпорации и унитарные организации – оценивает как недостаточно продуманное и скороспешное, главным образом потому, что оно сделает различие коммерческих и некоммерческих организаций еще более размытым³⁰. Такое сочетание классификационных критериев, между тем, известно законодательству Германии, что позволяет сделать вывод о его допустимости. Д. А. Сумской в качестве аргументов против законодательного закрепления рассматриваемой классификации указывает, во-первых, на то, что подобная классификация никогда не была известна российскому законодательству, а во-вторых, на отсутствие в юридической литературе единства мнений относительно критериев такого деления³¹. Вместе с тем деление юридических лиц на корпорации и учреждения с некоторыми отступлениями в используемой терминологии известно большинству развитых правопорядков, оно законодательно закреплено в Германии, Франции, Швейцарии и др. Известно оно было и дореволюционному законодателю, что не позволяет говорить о чужеродности данного деления для российской правовой системы. Следует согласиться, на наш взгляд, с Ю. О. Вербицкой относительно того, что наука сильна обобщениями, различными классификациями, системами, в связи с чем гармоничное сочетание критериев лишь обогатит нормативное построение системы юридических лиц³².

Претерпела изменения и классификация юридических лиц в зависимости от прав участников (учредителей) юридического лица на его имущество. В соответствии с этим критерием в ст. 48 ГК выделены юридические лица, на имущество которых их учредители имеют вещные права (государственные и муниципальные унитарные предприятия, а также учреждения), и юридические лица, в отношении которых их участники имеют корпоративные права. При этом указывается, что к последним относятся корпоративные организации. К правам участников корпоративных организаций, то есть по смыслу законодательства к корпоративным правам, в ст. 65.2 ГК отнесены: право на участие в управлении делами корпорации; право получать информацию о ее деятельности; право обжаловать решение органов корпорации; требовать возмещения причиненных корпорации убытков; оспаривать от имени корпорации совершенные ею сделки. Представляется, что права, названные в законодательстве в качестве корпоративных, могут возникать и в унитарных юридических лицах. Различие же будет не столько в перечне этих прав и их правовой природе, сколько в порядке осуществления, который в корпорации обусловливается наличием членства.

Что касается деления юридических лиц в зависимости от вида правоспособности и способа создания, которые выделяются в юридической литературе в качестве нормативно закрепленных классификаций³³, отметим, что она по-прежнему не является последовательно проведенной в законодательстве. Деление юридических лиц на организации со специальной и общей правоспособностью требует своего доказывания прежде всего ввиду того, что наделение коммерческих организаций общей правоспособностью не является общепризнанной точкой зрения. Кроме того, помимо юридических лиц со специальной и общей правоспособностью, в юридической литературе предлагается выделять юридические лица, обладающие исключительной и дополнительной правоспособностью³⁴. Таким образом, признав закрепление в ст. 49 ГК рассматриваемого классификационного деления, пришлось бы одновременно констатировать его неполноту. Что же касается классификации юридических лиц по способу создания, то, учитывая, что данная классификация прямо в законодательстве не названа и выводится лишь путем обобщения нормативного материала, представляется более правильным отнести ее к числу доктринальных.

Существенным шагом в построении системы юридических лиц стало закрытие перечня некоммерческих организаций. На сегодняшний день правовое регулирование деятельности некоммерческих организаций характеризуется пробелами, повторами и противоречиями. Количество организационно-правовых форм некоммерческих организаций не поддается точному подсчету, отдельными авторами называется от 19 до 50 форм таких юридических лиц, каждое из которых подчиняется правовым нормам, рассчитанным исключительно на его функционирование, и обладает специфическим правовым статусом. В литературе неоднократно высказывались предложения по унификации законодательства о некоммерческих организациях, поэтому положения Концепции, предусматривающие закрепление в ГК сравнительно небольшого числа основных «моделей» таких юридических лиц, учитывающих юридические различия их статуса³⁵, были поддержаны абсолютным большинством ученых³⁶. Изменения, внесенные в главу 4 ГК, предусматривают сохранение в качестве форм некоммерческих организаций потребительских кооперативов, общественных организаций, ассоциаций (союзов), товариществ собственников недвижимости, казачьих обществ, общин коренных малочисленных народов, фондов, учреждений, автономных некоммерческих организаций, религиозных организаций, а также вводят новую организационно-правовую форму публично-правовой компании. Несмотря на в целом прогрессивный характер произошедших изменений, они не лишены существенных недостатков.