Текст книги "Теория невероятностей"

13

– Ребята, это шутка? – торопливо поинтересовался Олег Денисович, пересчитывая тетради в стопке на столе. – Немного не вовремя, у меня урок в первом классе.

– Олег Денисович, это не шутка! – горячо воскликнул Веня. – Это все правда. Разве я вас когда-нибудь обманывал?

Матвей молча стоял за его спиной. Он с самого начала был против этой сомнительной затеи. Разве нормальный человек может поверить в подобный бред? Тем более взрослый. Тем более такой вредный, как Денисыч. Но Ватрушкин проявил невероятное упорство, и Матвею волей-неволей пришлось тащиться вместе с ним в кабинет классного руководителя.

– Вениамин, друг мой, мне вполне хватает твоих реальных историй. Если ты еще начнешь сочинять небылицы – это будет перебор, – рассеянно ответил Олег Денисович, стараясь уместить под мышкой внушительную стопку тетрадей, ежедневник с вложенной в него ручкой и классный журнал.

– У нас есть доказательство, – не унимался Веня. – Матвей, покажи!

– Это все очень любопытно, но звонок уже был, – учитель закинул на плечо аккордеон и двинулся к выходу. Ватрушкин упрямо преградил ему путь.

– Ну Олег Денисович! Пожалуйста!

Классный посмотрел в его умоляющие глаза, оглянулся на нахохленного Матвея и вздохнул:

– Хорошо. После этого урока у меня окно. Приходите, вместе пофантазируем.

– Я же тебе говорил! – обрадованно воскликнул Веня в коридоре, когда Олег Денисович скрылся на лестничном пролете.

– Это я тебе говорил, – отозвался Матвей. – Он все равно не поверит. Бесполезно.

– Ничего не бесполезно. Придем через сорок минут и убедим. А почему ты ничего ему не показал?

– Когда показывать-то? Он нас почти не слушал. И начал ты неправильно.

– Почему неправильно?

– Нельзя так сразу, в лоб: вот вам человек из другой реальности, его сюда случайно занесло. Надо помочь ему вернуться домой.

– Я вовсе не так сказал.

– Надо было Денисыча как-то подготовить, постепенно…

– Так же, как ты Милославу подготавливал? – добродушно подколол Веня. – «Я не больной и не сумасшедший…» А потом выдать информацию к размышлению.

Матвей, уже в который раз, уставился на него удивленно. Неужели это и в самом деле Ватрушкин? Тот самый Ватрушкин, который смотрел исключительно в пол, когда с ним разговаривали? Тот самый, голос которого можно было услышать только в полной тишине? Это он сейчас шутит, подтрунивает над Матвеем? Это его золотистые глаза с рыжеватым ободком задорно блестят за треснутыми стеклами очков? Оказывается, он умеет быть нормальным человеком!

– Ватрушкин, ты чего себе очки не сменишь? – грубовато спросил Матвей, стараясь не выдать неожиданно прорвавшейся симпатии к этому смешному вихрастому чудаку.

– Так кончились, – обезоруживающе улыбнулся Веня. – Это были последние. А чтоб новые изготовить, надо время. Мы уже заказали.

– И как долго ты будешь смотреть на расколотый мир?

– Дней десять. Да я уже привык к такому… расколотому…

Матвею почему-то показалось, что он говорит не об очках. Как-то слишком печально это прозвучало.

– Правда, у меня еще линзы есть, на самый крайний случай. Но я их не люблю. Никак не могу правильно вставить, – добавил Ватрушкин. – И глаза потом болят. Я уж лучше пока так…

– Ладно, пойдем в столовку, – предложил Матвей.

– Ты не наелся? – изумился Веня.

Матвей понял, что он намекает на запеканку, от которой благодаря ему, Матвею, утром не осталось даже крошек.

– Да нет. Мне долг буфетчице надо отдать, – пояснил он. – Тетя Саша меня вчера от голодной смерти спасла.

Денег у Матвея теперь было достаточно. Правда, для этого им с Ватрушкиным пришлось обойти три магазина, одно почтовое отделение и одну аптеку в тщетных попытках разменять пятитысячную купюру. В итоге в супермаркете они купили по шоколадке, но и тут кассирша подозрительно поглядывала на них, придирчиво интересовалась, где ребята взяли такие большие деньги. В конце концов, глядя в честные глаза Ватрушкина, она все-таки сдалась и отсчитала сдачу.

Матвей и Веня спустились в столовую, расплатились с буфетчицей, попили компоту, послонялись по пустым школьным коридорам и вернулись к кабинету музыки.

Олег Денисович появился сразу после звонка.

– Почему кабинет открыт? – удивился он, толкнув дверь. – Ах да, я же просил наших девчонок прийти убраться в подсобке. Наверное, забыли запереть.

Матвей и Веня вошли в кабинет вслед за ним. Олег Денисович расположился за своим столом.

– Ну, затейники мои, давайте сначала. Если я правильно понял, вот этот молодой человек по имени…

– Матвей Добровольский, – с готовностью подсказал Веня.

– Матвей Добровольский, – повторил учитель, – немного перепутал реальности и вместо того, чтобы спокойно существовать в своей, попал в нашу, где его место уже занято. А занято оно девочкой Милославой Добровольской, которая по странному стечению обстоятельств учится в его классе и живет в его семье. Вместо него. Я все правильно понял?

– Да, правильно. Но только никакое это не «стечение обстоятельств». Все закономерно. Просто он попал в такую вероятность, где у его мамы родилась дочь, а не сын, – поправил Веня.

– Ах, вот даже как? – приподнял брови Олег Денисович.

– Ватрушкин, идем отсюда, – буркнул Матвей. – Ты что, не видишь, что над тобой издеваются? Тебе все равно никто не поверит.

Олег Денисович повернулся к нему.

– Так, турист из параллельного мира, ну-ка иди сюда. Чего ты там пыхтишь в углу, как сердитый еж?

Матвей сделал два шага вперед и мрачно сказал:

– Я сразу был против.

– Против меня? – уточнил классный руководитель.

– Да! – с вызовом бросил Матвей.

– Почему, можно поинтересоваться?

– Потому что знаю вас, и уже давно. Вы меня терпеть не можете.

– Я тебя или ты меня? Или это взаимно? – Олег Денисович усмехнулся. – Занятно слышать такое от человека, которого видишь в первый раз.

– В первый?! – воскликнул Матвей и бросил на стол школьный пропуск. – А на это что скажете? Ватрушкин, дай свой пропуск.

Веня послушно вытащил из кармана пластиковый прямоугольник и положил рядом.

– Смотрите, смотрите! – напористо проговорил Матвей. – Они совершенно одинаковые. Школа, класс, печати, подписи. Фамилию прочитайте. Ну что? Или будете утверждать, что у меня подделка?

Олег Денисович внимательно изучил оба пропуска и спокойно сказал:

– Это ничего не доказывает. При желании и паспорт можно подделать.

Матвей с ловкостью факира достал следующий козырь.

– А это доказывает?

Олег Денисович взял сложенный вчетверо листок и развернул.

– Что это? – спросил он слегка озадаченно.

– А на что похоже? – ехидно поинтересовался Матвей. Веня бросил на него укоризненный взгляд: мол, нельзя же так, человек нам помогает. А что пока не верит, так это нормально.

– Ничего не понимаю, – пробормотал учитель. – Почерк похож на мой, подпись тоже… Но я такого не писал.

– Писали, Олег Денисович, писали, только в другой вероятности, – горячо заговорил Веня. – Листок-то тоже ваш, из вашего ежедневника. Вы проверьте.

Олег Денисович подвинул к себе ежедневник и стал его листать, отыскивая ту страницу, которая была вырвана.

– Вот она! – одновременно воскликнули Матвей и Веня, когда он долистал до нужной даты. Страница находилась на своем законном месте и была совершенно чистой.

Олег Денисович переводил взгляд с одной страницы на другую, разглядывая их с такой тщательностью, как будто надеялся получить подтверждение, что они вовсе не похожи.

– Эта страница может быть из другого ежедневника, – не совсем уверенно произнес он.

– Олег Денисович, да сколько можно! – взбунтовался Матвей. – Допустим, мы все подстроили, пришли к вам, морочим голову… Но для чего, скажите пожалуйста!

– Вот и я думаю: для чего? – недоумевающе проговорил учитель.

– Там на обратной стороне черточки, – сказал Веня, показывая на листок в его руке.

– Какие черточки?

– Ну, красные такие черточки. Я видел вчера, когда разворачивал.

Олег Денисович перевернул листок. В верхнем углу действительно проступали две красные закорючки, как будто кто-то торопливо черканул, расписывая ручку.

– Ну, листайте, – нетерпеливо сказал Матвей, видя, что учитель не спешит перевернуть страницу в своем ежедневнике. Он даже не сомневался, что увидит там точно такие же красные черточки. Судя по всему, Олег Денисович тоже это предполагал, поэтому и медлил.

– Ну? Убедились? – подчеркнуто спокойно произнес Матвей, когда страница, наконец, была перевернута, и классный руководитель огорошенно уставился на абсолютно одинаковые закорючки. – Или это тоже мы начертили?

– Матвей, перестань, – прошептал Веня. – Человеку надо привыкнуть.

Олег Денисович обхватил голову руками и замер.

– Да, еще кое-что, – вспомнил Матвей. – В понедельник, после шестого урока, вам звонил какой-то человек. Его звали как-то смешно, не помню. Он просил перенести свой праздник с пятницы на субботу. И что-то говорил про удава и танцы.

Олег Денисович поднял глаза.

– Да, звонил. Но откуда ты… Ведь я был один, я точно помню.

– В моей вероятности вы были со мной. Мы разговаривали. Потом забежал Белкин за дневником, а потом вам позвонили, вы отошли в подсобку, но говорили громко, и я кое-что слышал. Вы называли его… сейчас… я вспомню…

Что-то похожее на… «Бутерброд Гематогенович».

– Действительно… Ратибор Гермогенович.

– Вот видите. Откуда я это мог узнать?

– Теперь верите, Олег Денисович? – с надеждой спросил Веня. – Вы нам поможете?

Учитель ошеломленно молчал, уставившись куда-то в пустоту. И вдруг в полной тишине раздался звенящий от удивления голосок:

– Так это что, правда? Кроме шуток?

Все обернулись как по команде. В дверном проеме подсобки стояла Милослава. С округленными глазами и неизменным ободком на голове.

Первым опомнился Матвей.

– Ну вот, еще одна лазутчица. Что-то много шпионов для одного класса. Чего ты здесь вынюхиваешь?

– Я ничего не вынюхиваю, – вяло огрызнулась та. – Я убиралась. А потом вы пришли и стали так увлеченно обсуждать…

– Что у тебя сразу выросли уши, чтобы лучше слышать, – подхватил Матвей, – и отнялись ноги, поэтому ты не смогла выйти и показаться.

– А вы сейчас все это говорили… серьезно?

– Нет, спектакль разыгрывали. Специально для любопытных Варвар.

– Ну, хватит! – вскочил Олег Денисович. – Милослава, раз ты все слышала, иди сюда. Тем более тебя это тоже касается.

Милослава медленно, как во сне, вышла из подсобки.

– Встаньте-ка рядом, – попросил учитель, совсем не по-учительски присаживаясь на край своего стола.

Матвей недовольно дернул плечом и не сдвинулся с места. Вот еще, вставать рядом с ней. После того как она не стала ему помогать, да еще и сдала с потрохами Гошкиному отцу.

Милослава нехотя подошла и остановилась в метре от Матвея. Олег Денисович схватил их обоих за плечи, плотно придвинул друг к другу и принялся внимательно разглядывать. Матвей скосил глаза на Милославу. Она оказалась на полголовы выше, перед самыми его глазами болталась золотая сережка на аккуратной розовой мочке. Матвей наклонил голову и отодвинулся в сторону, насколько позволяли крепкие руки учителя.

– Ну и дела! – растерянно проговорил Олег Денисович, отпуская их. – Вы и правда похожи. Даже выражение лица сейчас одно и то же. Вы меня не дурачите? Вы точно не родственники?

– Нет! – разом выкрикнули оба, не глядя друг на друга.

– Может, поговорим о деле? – подал голос Ватрушкин. – Человеку надо как-то возвращаться к себе.

Все обернулись к нему.

– Ватрушкин, а ты-то как сюда вписался? – спросила Милослава. – Ты ведь тоже не должен знать этого… – она кивнула на Матвея, – пришельца.

– А Ватрушкин у нас научный фантаст, – с некоторой долей иронии сказал Матвей. – Он разработал теорию вероятностей, которые существуют одновременно.

– Это не я разработал, – смущенно пробормотал Веня. – Это…

– Скорее уж, теорию невероятностей! – насмешливо перебила Милослава, но взгляд у нее был растерянный. Она явно не понимала, как себя вести. Верила и не верила одновременно. Скорее, даже верила. Но не хотела в этом признаться.

– Ну-ка, Вениамин, объясни нам про твои вероятности, – сказал Олег Денисович. – Только четко, доступно и коротко.

Ватрушкин задумчиво почесал нос, подошел к доске и взял мел.

– Интересненько получается, – ехидно прищурилась Милослава, когда они втроем вышли из кабинета. Олег Денисович велел им ждать в коридоре, а сам принялся звонить своему другу из ГИБДД.

– Ты о чем? – не понял Матвей.

– Выходит, ты мой брат?

– Почему это брат?

– А кто ж еще? Родители одни и те же. И день рождения у нас один. Значит, не просто брат, а еще и близнец!

– Да нет, вы не брат с сестрой, – сказал Веня. – Скорее, вы один и тот же человек. В одной вероятности мальчик родился, а в другой – девочка.

– Еще чего! – хмыкнула Милослава.

За ее показной насмешливостью проскальзывала самая настоящая ревность. Матвей тоже ощущал нечто подобное. Как смириться с таким абсурдным фактом, что ты мог вовсе не появиться на свет? И что твои родители продолжали бы преспокойно и счастливо жить без тебя и любить другого ребенка?

– В общем, вы – разные варианты одного человека, – подытожил Ватрушкин.

– Я никакой не вариант! – возмутилась Милослава.

– Не вариант, – подхватил Матвей. – Ты копия. Клон. Женского пола.

– Твоя, что ли, копия? С чего это ты взял, что оригинал – ты?

– Потому что моя реальность – настоящая. А твоя вероятность – просто мой бред!

– Как раз моя вероятность – реальная. Между прочим, ты сейчас в ней находишься. А вот где твоя – еще вопрос. И существует ли она вообще? Может, только в твоем воспаленном воображении?

– Существует, не беспокойся! И я туда вернусь, можешь быть уверена!

– Обратно в свою палату ты вернешься, к людям в белых халатах.

Из кабинета вышел Олег Денисович, и все разом смолкли.

– Ну что? – с надеждой спросил Веня. – Получилось?

– Да, повезло, Андрей как раз на работе. Вот адрес твоего рыбака.

Он протянул листок Матвею. Тот стрельнул взглядом в сторону Ватрушкина:

– Вован, Костян… и Андрей. Ужасно похоже.

Веня со смущенной улыбкой пожал плечами – ну, перепутал.

– Только имей в виду, это адрес по прописке, – сказал Олег Денисович. – Он может жить совершенно в другом месте.

Матвей посмотрел на адрес и подпрыгнул:

– Озерки! Я так и знал, что он там живет! Я вчера сто раз этот поселок обегал. Только не нашел никого.

– Теперь есть номер дома, найдем, – уверенно пообещал Веня.

Матвей хотел возразить, что теперь, когда есть номер дома, он и сам справится, и обуза в виде несчастного лузера ему вовсе не нужна. Но промолчал. Подумал вдруг, что снова останется один. Лучше уж кто-то будет рядом. Пусть даже Ватрушкин.

– А почему его зовут Георгий Иванович Рябинин? – спросил Веня, заглядывая в листок. – Ты же говорил – дядя Егор.

– Ну да, Егор… И правда, почему здесь Георгий?

– Это одно и то же имя, – сказала Милослава. – Полностью Георгий, коротко – Егор.

– Вовсе не обязательно, – покачал головой Олег Денисович. – Это могут быть и разные имена.

Матвей махнул рукой:

– Да ладно, на месте разберемся.

– А дальше что? – спросила Милослава. – Ну, найдете вы рыбака, поймете, из какой он вероятности. Как это поможет вернуться?

– Вот сначала найдем, а потом и будем разбираться, – буркнул Матвей. Ему и самому не вполне было понятно, что делать дальше, а тут еще она со своими глупыми вопросами.

– Вы все поедете? – спросил Олег Денисович.

– Я – нет. Мне в музыкалку надо, – сообщила Милослава и, взглянув на часы, заторопилась. Схватила свою сумку из подсобки и гулко застучала каблучками по коридору.

– Ну прямо звезда эстрады! Она у нас и поет, и играет! – язвительно высказался ей в спину Матвей.

– И танцует! – бросила Милослава через плечо.

– Так, ребята, мне тоже пора, – сказал Олег Денисович. – Езжайте. И чтобы ко второй смене были здесь как штык, ясно? Другая вероятность – это еще не повод уроки прогуливать.

14

До Озерков ребята добрались на удивление быстро и без происшествий и уже через полчаса входили на территорию коттеджного поселка через главные ворота. Настежь распахнутые железные створки покачивались от редких порывов ветра.

– Тут даже спросить не у кого, – удивленно сказал Веня, останавливаясь посреди пустой дороги. – Где все?

– Хороший вопрос, – отозвался Матвей. – Я вчера по этому поселку-призраку больше трех часов один бродил…

– Какой там адрес? – Веня развернул листок. – Дом тридцать. На Длинной улице.

– Нормально! И откуда мы узнаем, какая улица у них длинная, а какая короткая? – возмутился Матвей. – Шагами будем мерить?

– Да это название! – засмеялся Ватрушкин. – Адрес такой: улица Длинная, дом тридцать.

– У людей что, с фантазией проблемы? Надо же так назвать улицу! Назвали бы еще Правая или Левая.

– Лучше Пустынная. Этому поселку больше подходит.

– Ага. Или Безлюдная.

– Или Необитаемая.

Они пошли вперед, оживленно перебирая варианты названий, пока на очередном перекрестке не увидели кривую табличку, написанную от руки: «Улица Длинная».

– Вчера вот на этой самой улице, – сказал Матвей, когда они прошли несколько домов, – одна противная пигалица мне весь мозг выклевала.

– Вон та? – показал Веня на маленькую фигурку в светлом пальтишке, копошащуюся на лужайке соседнего коттеджа.

– Точно, она! Идем скорей отсюда, видеть ее не хочу, – прошипел Матвей. – А слышать тем более.

Веня остановился.

– Не получится. Придется и видеть, и слышать.

– С чего вдруг?

– Это и есть дом тридцать.

– Как тридцать?

Матвей уставился на табличку с номером, расположенную на калитке, прямо над кнопкой домофона. И в самом деле тридцать. Так что же получается? Дядя Егор проживает в этом самом доме? Возле которого Матвей вчера потерял кучу времени и нервов? Получается, что эта пигалица… его дочь? Действительно, он ведь говорил: я бы за такое своей дочери голову открутил.

– Вот пиявка болотная! – в полный голос воскликнул Матвей. – Эй, мелкая, а ну-ка иди сюда! Все-таки надо было тебе вчера в лоб дать!

– Чей там голос из помойки? – отозвалась девочка, не трогаясь с места.

– Нет, ты видел? – Матвей возмущенно повернулся к Вене. – Как она со взрослыми разговаривает!

– Ну, ты же сам так начал, – сказал Ватрушкин. – Что ты на нее набросился с ходу? Она же маленькая. С детьми по-хорошему надо.

– Ну-ну! Попробуй. Только имей в виду: по-хорошему она не понимает.

– По-хорошему все понимают. Как ее зовут?

– А ты спроси.

Веня подошел к ограде и поманил девочку.

– Чего тебе надо? – подозрительно поинтересовалась та, ступая блестящими розовыми сапожками по ярко-зеленой траве. Сегодня вместо хохолков на ее голове сидела шапочка со смешными ушками, из-под которой выбивались тоненькие косички, похожие на крысиные хвостики.

Девочка сделала несколько шагов и остановилась, громко перекатывая во рту леденец.

– Как тебя зовут?

– А тебя?

– Меня Веня.

– А меня Лея.

– Принцесса Лея?

Ее лицо посветлело.

– Да. Меня папа так зовет. Принцесса Лея. А ты откуда знаешь?

– Почему принцесса? – спросил Матвей вполголоса.

– Ты что, «Звездные войны» не смотрел? – удивился Ватрушкин.

– Нет. Я вообще далек от фантастики… был всегда.

– Ну вот, это оттуда… Очень красивое имя, – вновь обратился Веня к девочке. – Тебя так папа назвал?

– Да, папа. А вот он, – она ткнула пальцем в Матвея, – говорит, что таких имен не бывает. Но раз папа назвал, значит, бывает. Правда ведь?

– Конечно. А ты можешь позвать сюда своего папу?

– А зачем он тебе?

– Я хочу с ним поговорить.

– Про что?

– Про… важные вещи.

– Про какие?

– Про разные.

– Про какие разные?

Веня оглянулся на Матвея. Тот ехидно кивнул. Хотел по-хорошему с этим милым ребенком? Давай, общайся. Посмотрим, на сколько тебя хватит.

– Может, позвонить? – Веня понизил голос и показал глазами на кнопку домофона. – Кто-нибудь выйдет из взрослых, мы и спросим.

– Если бы все было так просто, – усмехнулся Матвей. – Я уже пытался. Домофон у них не работает.

– Не работает, – подтвердила Лея, сделав еще несколько шажков к забору. Матвей рявкнул:

– Давай зови взрослых! Няню зови. Или папу.

– А ты мне что за это?

– Я ее сейчас задушу, честное слово!

Матвей схватился за прутья ограды. Лея отпрянула.

– В садик тебе надо, к детям, козявка малолетняя! Тебе заняться нечем, вот ты над людьми и измываешься.

– В садик ходят только бедные, у которых нет денег на няню!

– В садик ходят счастливые дети, у которых много друзей, – возразил Веня. – И они все вместе играют. Это же здорово!

– А мне никто не нужен! – закричала Лея. – Все дети противные!

– Будешь такой врединой, тебе Дед Мороз не принесет подарок на Новый Год! – сказал Матвей, не зная, чем еще пронять этого дикого ребенка.

– Никакого Деда Мороза нет! – выпалила Лея, воинственно блестя глазами. – На самом деле подарки детям покупают родители. Взрослые думают, что дети глупые, поэтому всё врут! Я знаю!

Матвей не нашелся что ответить. То есть он, конечно, был в курсе насчет Деда Мороза. Сейчас. А в глубоком детстве он свято верил, что долгожданные подарки, таинственным образом появляющиеся под елкой, приносит добрый волшебный старик с бородой и большим красным мешком за спиной. Но Лея! Ведь она совсем еще маленькая. Как можно в детстве не верить в Деда Мороза?

Веня потер переносицу под очками.

– Лея, хочешь, я что-то тебе покажу? Подойди поближе.

– А если ты меня схватишь? – недоверчиво спросила она. – И сделаешь мне укол, от которого я парализуюсь и не смогу разговаривать?

Матвей со стоном закатил глаза.

– Нет, не схвачу, – терпеливо сказал Веня. – Иди сюда. Не бойся.

Лея поколебалась несколько секунд, но любопытство пересилило, и она подошла почти к самой решетке. Матвей с интересом наблюдал за неуклюжими попытками Ватрушкина добыть нужную информацию. Понятно же, что у него все равно ничего не выйдет. Контакта с этой чокнутой мартышкой не получится. Нужно принимать более радикальные меры, чтобы добраться до взрослых обитателей дома. Может, и правда схватить ее через прутья забора? Вдруг кто-нибудь выбежит на оглушительные вопли?

– Смотри, что у меня есть, – Веня разжал кулак, и на его ладони сочным медовым цветом заблестел кусочек янтаря. Лея восхищенно ойкнула.

– Что это?

– Это осколок солнца.

– Что, прям настоящий?

– Самый настоящий. Он оторвался от солнца и упал на землю.

– А папа говорит, что солнце – это огненный шар, а никакой не камень.

– Ну да, так и есть. Раньше это была огненная капелька. Но пока летела сюда из космоса, она остыла и превратилась в камень. Посмотри, что там внутри.

Лея склонилась к его ладони и ахнула.

– Божья коровка! Можно?

– Возьми.

Ватрушкин просунул руку сквозь прутья решетки. Лея взяла гладкий камушек двумя пальцами и подняла вверх, завороженно разглядывая застывшую в янтаре красную горошину.

– Точно, божья коровка. Вон усики и лапки. Она настоящая?

– Она живая, – сказал Веня.

Лея уставилась на него широко открытыми глазами.

– Живая? А почему не шевелится?

– Не может.

– Почему не может?

– Солнечный камень не отпускает. Видишь, какой он твердый, – Веня взял янтарь и легонько постучал им по кованой решетке. – Из него просто так не выбраться.

– А как ее освободить? – взволнованно прошептала Лея. – Это же страшно, когда живая и не можешь шевелиться.

– Надо эту застывшую каплю снова растопить.

– Как растопить?

– Как сосульку. Ты брала зимой сосульку? Она твердая, но если ее крепко сжать рукой, то она начинает таять. От твоего тепла.

Лея схватила янтарь и сжала в кулаке.

– Солнечный камень рукой не растопишь, – улыбнулся Веня. – Нужно что-то очень-очень горячее.

– Батарея? – предположила Лея.

– Нет, горячее.

– Огонь?

– Еще горячее.

Лея наморщила лоб, пытаясь придумать, что может быть горячее огня. Утомленный Матвей бродил в стороне, не в силах слушать всю ту чепуху, которую нес Ватрушкин. Тряхнуть бы за шкирку эту баламутку, а он ей сказки рассказывает. Только время зря теряет.

– Ничего нет горячее огня, – после короткого раздумья заявила Лея, не оставляя попыток согреть янтарь руками.

– Есть, – возразил Веня.

– И что это?

– Сердце.

– Какое сердце?

– Доброе. Человеческая доброта может растопить что угодно.

– И даже камень?

Веня кивнул. Лея испытующе уставилась ему в глаза, но на лице Ватрушкина не дрогнул ни один мускул. Он ответил ей открытым и искренним взглядом. Матвею даже показалось, что он сам верит в то, что говорит.

– Почему же тогда ты не растопил камень? Почему не освободил ее?

– Я хотел. Но пока не получается.

– Почему?

– Надо очень-очень много времени и сил.

Лея какое-то время смотрела на янтарную каплю у себя на ладони, потом подняла глаза и нерешительно спросила:

– А можно… мне попробовать? Вдруг у меня получится?

Веня ответил не сразу. Матвей решил, что он придумывает, как бы похитрее отказаться. Ну не совсем же он дурак – отдавать такую редкую вещицу. И скорее всего, дорогую.

Веня взял янтарь, поднес к глазам, посмотрел сквозь него на солнце, погладил большим пальцем и… протянул его Лее.

– Возьми. У тебя обязательно получится.

– Ватрушкин, ты с ума сошел! – воскликнул Матвей.

Лея схватила янтарь и крепко зажала в кулачке.

– А что надо делать?

– Быть добрым. Постоянно. Всегда и со всеми.

– И всё?

– Всё. Но это очень сложная задача.

– Почему?

– Потому что злым быть легко. А добрым – очень трудно.

– Лея! – раздался вдруг громкий голос. – Лея, сейчас же отойди от калитки! Ребята, что вам тут нужно?

На крыльце показалась пожилая женщина в строгом платье, поверх которого была накинута белая шаль. Няня! Ну наконец-то!

Матвей схватился руками за решетку и отчаянно завопил:

– Скажите, пожалуйста, Георгий Иванович Рябинин тут живет?

– Ну живет, – сказала няня и спустилась с крыльца. – Лея, пойдем домой, сейчас учительница приедет.

– Не хочу, отстань, – огрызнулась Лея, но тут же осеклась. Взглянула на Веню, на свой кулачок, горько вздохнула и побрела к дому.

– А позовите его, он нам очень нужен, – умоляюще проговорил Матвей. Няня подошла к ним, кутаясь в шаль.

– Да нет его.

– А когда будет?

– Через две недели.

– Как через две?!

– Очень просто. Он сегодня ночью улетел отдыхать вместе с женой. Зачем он вам?

Матвей просто онемел от отчаянья. Улетел. На две недели. Сегодня ночью. Значит, вчера днем он был дома. И если бы эта пигалица не водила его за нос так долго, Матвей мог бы с ним встретиться. Убить ее мало! Как теперь быть? Придется выкручиваться без дяди Егора. Нельзя же в этой вероятности жить беспризорником целых две недели!

– А он ездил вчера на рыбалку? – перехватил инициативу Веня, видя, что Матвей в ступоре.

– На рыбалку? – удивилась няня. – Нет, Георгий Иванович охотник. На зайцев, на лис охотится. А рыбу он и не ловил никогда.

– Как это никогда? Постойте, а у него есть синий «УАЗ Патриот» с номером О-008-ОО?

– Да есть какой-то синий джип. Он на нем на охоту ездит. И номер вроде такой.

– Но прошлой ночью он был на нем на рыбалке!

– Прошлой ночью он был дома.

Матвей и Веня переглянулись.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Матвей. – Дядя Егор был на рыбалке с понедельника на вторник, я точно знаю.

– Может быть… – неуверенно начал Веня, но няня перебила его:

– Дядя Егор? Так кто вам нужен, ребята, Егор или Георгий Иванович? Вы уж определитесь и не морочьте мне голову.

– А это два разных человека?

– Естественно! Георгий Иванович – хозяин этого дома, отец Леи. А Егор – его водитель. Вы что, не знаете, кого ищете?

– А ваш водитель, он такой бородатый и невысокий?

– Ну да.

– А дочь у него есть?

– Есть, Кристина, я ее знаю, – звонко заявила Лея с крыльца. Она так и не ушла в дом, стояла возле входной двери, жадно прислушиваясь к разговору.

– Вы можете его позвать? – взмолился Матвей. – На одну минуту.

– Не могу, – сказала няня. – У него тоже отпуск. Если хозяина нет, что ему здесь делать? В магазин мы с Леей и на такси съездим.

– Он вам ничего не рассказывал про свою рыбалку? Может быть, с ним что-то необычное произошло на берегу? Он описывал какое-нибудь происшествие? – спросил Веня. – Вспомните, пожалуйста, это очень важно.

– Я его вчера вообще не видела, – пожала плечами няня и повернулась к забору спиной, давая понять, что разговор окончен.

– Но, может, у вас есть его телефон?

– Нет у меня ничего. Вот Георгий Иванович приедет, с ним и разбирайтесь, – бросила няня через плечо и поспешила к дому, зябко передергивая плечами.

Матвей плюнул с досады и прислонился спиной к решетке.

– Ну что за ерунда? Почему так не везет? Ватрушкин, как ты вообще живешь с такой невезучестью? Рехнуться же можно, когда постоянно ничего не получается.

Веня не ответил. Он смотрел мимо него, вслед убежавшей в дом Лее.

– Мало того что время потеряли, так ты еще и янтаря своего лишился. Взял и подарил. И кому? Этой дурынде. Неужели не жалко?

– Жалко.

– А зачем отдал?

Веня оторвал наконец взгляд от коттеджа и, посмотрев на Матвея, серьезно сказал:

– Ты же видел, какая она… Как щетинистый еж, иголками стреляет. Все вокруг враги. Жалко ее. Ну, и еще я надеялся что-нибудь выяснить…

– Выяснил? Идем отсюда.

Они медленно пошли вдоль забора.

– Эй, вы! – раздалось за их спинами. Лея с непокрытой головой, в расстегнутом пальтишке бежала к калитке. Правый кулачок был по-прежнему крепко сжат.

– Дядя Егор был на рыбалке, – торопливо проговорила она, оглядываясь на крыльцо дома. – И необычное тоже было. Он встретил мальчика, который заблудился в лесу. А утром отвез его в город.

Лея развернулась и резво понеслась назад, к выглядывающей из двери сердитой няне.