Текст книги "Глаза Вселенной видят все…"

– А почему ты, спросил об этом? – поинтересовался я, пытаясь заодно полакомиться какой-нибудь текущей информацией.

– Тут одно время так тебя обкладывали… Во всех газетах ты мелькал с этими девицами. Ну ты, смотрю, молодец, выбрался из этой западни и плюсов понабрал себе в актив.

– Как говорят, Дмитрий, какая не была реклама, хорошая или плохая, она все равно остается рекламой. Главное, направить ее в нужное русло. Я в принципе это и сделал. Ну, естественно, под чутким контролем своего шефа Ковальчука.

– Понятно, Виталий. Может, пусть твои ребятушки начнут выступление да расшевелят наш народ!

– Да, без проблем. Я сейчас к ним зайду и позову на сцену.

Когда я вернулся, Дмитрий разлил еще по паре капель по рюмочкам.

– Ну что, Виталий, давай еще по одной.

– А почему бы и нет. Давай, Дмитрий, коль вечер такой хороший.

– Ну, тогда за наше новое сотрудничество, Виталий! И надеюсь, со временем оно только приумножится!

– Да, без проблем, было бы желание, а его у нас, Дмитрий, хоть отбавляй.

– Слушай, я как владелец клуба давай сам представлю группу, заодно и тебя, нашего уважаемого и продвинутого даугавпилчанина.

– Ну давай, коль охота есть подурачиться с публикой, – одобрил я его идею.

Дмитрий подошел к микрофону и начал молоть языком, мысленно представляя себя шоуменом.

– Уважаемые мои гости. Сегодня в клубе действительно звездный вечер. Я как владелец клуба – постоянно думаю над каким-нибудь новшеством в нашей программе. Прежде всего, чтобы вам нравилось сюда приходить и хорошо проводить время. Поэтому я сегодня пригласил в наш клуб супер популярную латвийскую группу «Нежность»! Эта группа с завидным постоянством лидирует во многих хит-парадах. А песни ее можно услышать по радио, по телевидению и из открытых ваших окон. Но это еще не все. Самое приятное то, что продюсер этой группы является нашим знаменитым даугавпилчанином. Теперь, он приехал к нам в город в новом качестве. Точнее, в роли известного и талантливого продюсера Латвии. И это я говорю без всякого преувеличения. Поаплодируем, Виталию.

Шумливая публика посмотрела в мою сторону и начала бесшабашно хлопать в ладоши в мою честь.

– Да, Дима, спасибо тебе.

Вместо того, чтобы говорить о группе и о ее творчестве, он ставку сделал на меня. Балабол несчастный, – весело подумал я.

– Ну, а теперь я попрошу поприветствовать супер популярную группу «Нежность».

Ребята вышли под громкие вопли публики. И сразу же начали пленительно зажигать народ своими танцевальными хитами. Дмитрий подошел к столику, присев на кожаный диван, с ехидством спросил:

– Ну, как тебе мое представление? В шоумены гожусь я или нет?

– Годишься, еще как годишься, – подыграл я. А ты что, решил профессию сменить?

Надоело на харчи себе зарабатывать в роли хозяина клуба?

– Да нет, Виталий. Дело свое я люблю и знаю не понаслышке. Просто в юности я хотел стать актером. Представляешь, мечтал о кино, о театре. Когда учился в институте, в театральный кружок ходил. Там мы разные сценки репетировали. Так что тот азарт до сих пор кипит в моей не реализованной мечте, – с ностальгией в голосе рассказывал о себе Дмитрий.

В клубе, как и на концерте, публика приняла группу «Нежность» на ура. С превеликим удовольствием честный народ отплясывал под быстрые и медленные композиции. В общем, заводной темперамент и бодрый настрой публики меня порадовал. Ребята из группы «Нежность» молодцы, выступали славно и действительно выкладывались на все сто. Вот за это их публика и отблагодарила своими восторженными криками со всех сторон и оглушительными аплодисментами.

Мои размышления прервал Дмитрий.

– Виртуозно выступают твои ребята.

– А ты что думал? – моя школа. Такой я человек – просто так никогда ничего не делаю, но, если что-то делаю, то только на славу, и другого ранга осваивать не собираюсь.

– Ладно, Дмитрий, пойду я на улицу – свежим воздухом подышу, а то что-то хмелеть начал.

– Да, конечно, Виталий. Ты потом подходи к столику. Я сейчас тоже по делам отойду.

Выйдя из зала, я отправился по коридору мимо гардероба к выходу. Очутившись на улице, закурил. Рядом стояли несколько компаний из парней и девушек, которые тоже решили освежиться. Я отошел немного в сторону, чтобы не слышать их пьяного вопля. Осеннее серое небо все чаще оккупировали тучи, даря землянам мелкий сыпучий дождь. Любимая Пушкинская пора торжествовала своей «прощальной красой». Красочность и пышность увядающей осени действительно восхитительна. Разноликость цветовой гаммы будоражила чувства, а нечаянная пришедшая светлая печаль подбрасывала нужную пищу для размышлений о добром и вечном… Боковым зрением заметил приближающуюся ко мне девушку.

– Добрый вечер, Виталий… Почему грустишь в одиночестве?

Неожиданная встреча немного смутило. Секунд одиннадцать, а то и больше, мне понадобилось собраться с мыслями.

– Привет, Диана. Я очень рад тебя видеть. Извини, что замялся, просто ушел в себя в своих размышлениях.

– Понимаю, Виталий, понимаю. Дел у тебя много и думку приходиться ломать до изнеможения, – голос девушки был печален.

– С тобой что-нибудь случилось, Диана?

– Ничего, я просто, как и ты, решила выйти покурить на свежем воздухе.

– А ты же не курила раньше?

– А вот теперь начала постигать эту науку.

– А ты с кем пришла в клуб?

– Со своим гражданским мужем.

– Ты говоришь сейчас про Арманда?

– Да, Виталий.

– Как дочка растет?

– Нормально. Здорова, счастлива.

– А ты?

– К сожалению, нет. Я люблю только тебя, Виталий. Я прекрасно понимаю, что перед тобой виновата. Поэтому не подумай, что прошу у тебя снисхождения и милосердия. Я сама все перечеркнула в нашей жизни, и ничего здесь не поделаешь.

– Диана, а почему ты решила жить с Армандом?

– А что мне делать оставалось? Врачи подтвердили, что ребенок от него. Моя мать все уши прожужжала… какой Арманд хороший да пригожий. Мол, не пойдешь к нему жить, так вообще матерью-одиночкой останешься. Пока, мол, еще молодая, хоть кому-нибудь нужна. А через время все переженятся, и пойдешь ты, доченька, по рукам. Ну и другую всякую чепуху плела себе на радость в то время. Ясно здесь одно. Моя маманя под любым предлогом хотела меня к нему приютить. Вбила себе в голову, что он богатый, видный, влиятельный. Что он тот мужчина, кто сможет обеспечить меня и ребенка. И без него я ноль без палочки. А то, что я чувствую и думаю, так ей это до лампочки. Эх, Виталий, если бы я знала, что жизнь так сложится, то точно бы руки на себя наложила. Да и к чему такая жизнь, когда просыпаешься, а жить-то и не хочется, когда вдыхаешь в себя воздух и думаешь, для чего? Да, и презирать все чаще начинаю свое сердцебиение… Лишь потому, что не понимаешь, а для чьей жизни оно в такт пляшет? Единственное, что меня останавливает, так это дочка. Она ведь ни в чем не виновата. Вот ради нее и продолжаю ковылять, пытаясь имитировать хоть чуточку счастье. О будущем своем уже не думается и не мечтается. Пытаюсь собрать мозаику своей дальнейшей судьбы, но не могу. Все расплывчато и невидимо, для сегодняшнего моего восприятия получается. А как у тебя личная жизнь складывается? Нашел кого-нибудь?

– Нет, Диана, нет! У меня после разлуки с тобой и не было ни с кем серьезных отношений. Только мимолетные романы, на уровне трах-трах, и на этом спасибо. Слушай, а Арманд к тебе нормально относится? А то, что-то мне не по себе от твоих горьких размышлений.

– На данный момент, нормально. Тщеславный, нос мужа и хозяина задирает в меру, терпеть можно. Аленку любит, заботится о нас. Живем в достатке, ни в чем не нуждаемся. Ты знаешь, у меня к нему в принципе претензий нет. Может быть, действительно стерпится-слюбится, как любит тараторить моя маманя. А ты смотрю в работе большие успехи делаешь? Я с самого начала выступления в зале находилась. Мы там с Армандом и со знакомыми проводим вечер. Мне лично очень нравятся песни группы «Нежность». Без всякой напущенной похвалы тебе говорю.

– Спасибо, милая, на добром слове.

– Ну, теперь-то, Виталий, я уже не твоя милая.

– Извини, по привычке сказал. Не отвык, видимо, еще тебя по-другому называть.

– Я тоже не могу тебя забыть, любимый. Мы посмотрели друг другу в глаза, как в прежние времена, с большой любовью и нежностью. Только наши взгляды уже отдаляла жизнь с ее разными петлистыми дорогами в судьбе. Да и нить наших искренних чувств уже была протянута по разным, еще неведомым лабиринтам.

– Диана, если тебе будет плохо, если понадобится помощь, позвони мне. Обязательно позвони. Изживи свое стеснение и глупую гордость, достучись до меня, когда трудно станет. И знай одно, я с этой секунды тебя больше ни в чем не упрекаю. Останемся добрыми друзьями.

– Хорошо, Виталий, раз судьба нам дарит только дружбу, значит придется смириться с этим. По ее взгляду было видно, что она о многом хочет спросить, но, перебирая множество вопросов, не может найти нужного и главного. Может быть, она пришла к выводу, что ни к чему больше и спрашивать? Лучше помолчать? Да и времени в любом случае не хватит на разговор. К чему тогда и начинать? Я даже не знаю, сколько мы молчали, но эта гнетущая тишина кричала в моей душе с такой немыслимой силой, которая позже заставила меня переосмыслить многие ценности, как духовные, так и материальные, а самое главное, подход и бережливое отношение к ним. Так часто мы швыряемся словами, делами и поступками, рассчитывая на внеочередной аванс от жизни, который нахрапом должен заполнить текущую пустоту. Так часто мы не ценим завоеванное и принадлежащее нам прежде. Все думаем, мол, еще прибудет, да с приличной добавкой. Вот так под этим флагом бездушия и растрачиваем наши годы оптом и в розницу. А что потом? Потом прозрение нас зажимает в тиски и с невиданной мощью из нас выжимает капельки обыкновенного понимания и все потому, что сами изначально понимать ни черта не хотим. А может быть, не можем? Нет, скорей – не хотим. Мы привыкли жить авансом. А его нам вовсе не хватает, вот мы и корячимся до следующей порции. И эта роль всепоглощающа и ничего одним махом здесь не исправить.

– А я не понял, господа, мои хорошие. И чем мы тут занимаемся? – подошедший Арманд бесцеремонно ворвался в нашу тишину.

– Слушай, ты, урод недоразвитый… Свои понты для своих ишаков, подчиненных оставь, – пошел я на таран. Моя грубость немного остудила его враждебный пыл, и он сбавил наглости в голосе.

– Начнем с того, что она моя жена. И я имею право знать, с кем Диана разговаривает и о чем.

– Короче, умник, нам есть с ней о чем поговорить и без твоего ведома. В любом случае, это разговор старых знакомых и не более.

– Ну, это мне уже решать, стоит ли моей жене с ее бывшим хахалем разговаривать или нет.

– Ты все сказал? – спросил резко я.

– А у тебя что, писака, какие-то возражения по этому поводу, – испуганно затявкал Арманд, издевательски улыбаясь. Подошел поближе и по-хамски сплюнул на асфальт, показывая мне свое мнимое превосходство. Я, не долго думая, сжал силы в кулак и дал прямой наводкой по его отмороженной харе.

Громкий щелчок его оскалившихся клычков разбудил тишину. Валяясь на асфальте, он прокричал:

– Сука, ты, мне зубы выбил.

Недолго думая, я еще раз для профилактики порумянил кулаком его смазливый портретец. Очнувшись от всего этого, Диана, схватила меня.

– Виталя, я прошу, не надо его трогать, успокойся.

Ее просьба произвела на меня отрезвляюще, я повернулся к ней и обнял ее.

– Хорошо, милая, извини, он просто вывел меня. Я давно хотел ему треснуть.

– Виталя, я прошу, иди в клуб, я сама тут во всем разберусь. Поверь, все будет нормально.

– Если что, звони мне. Я всегда тебе помогу, – сказал на ушко Диане эти важные слова и бодрой походкой пошел в клуб. Когда Арманд привстал, он держал руку на своей челюсти.

– А где твой мачо недоделанный?

– Начнем с того, что он не мой. А на кулак его ты сам нарвался.

– Да я его сейчас так припечатаю!

– Не лезь на рожон, Арманд, а то он тебе еще врежет. Парень он лихой, на твои сопли долго смотреть не будет.

– Да, я сейчас, полицию вызову, с меня снимут побои и хана твоему поэту.

У Арманда в придачу была разбита губа, и кровь уже успела подкрасить местами его белую рубашонку.

– А как ты докажешь, что именно Виталий ударил тебя? – спросила зло Диана, осматриваясь по сторонам.

– Что значит, как? Ты же рядом стояла и все видела. Он же первый меня ударил? Я же к нему даже пальцем не прикоснулся? Ты чего молчишь? – Арманд настороженно посмотрел на Диану.

– Лично я ничего не видела. Я стояла и смотрела, задумавшись в другую сторону. Везде шум, гам, музон, все так плохо слышно. А тут поворачиваюсь: смотрю, ты лежишь на асфальте, я в принципе и не удивилась, хотя бы потому, что ты пьяный и принял на грудь достаточно водки. Разве не так?

– Ну, ты и выдра, однако.

– Спасибо за комплимент! – Диана повернулась и пошла легкой походкой в клуб, специально вертя попочкой перед офигевшим Армандом. Ну, хорошо, сучка моя ненаглядная, я тебе это припомню. Ты у меня за эту подмашку столько слез прольешь… Коза дранная, ну держись, я тебе покажу в ближайшее время, что по чем в этом грешном мире… Арманд подошел к своей машине, открыв ее, сел за руль и уехал. Разогнав авто до сумасшедшей скорости, он гнал по ночной трассе. Агония его злости зашкаливала по всем параметрам. Примчавшись к своему дому, резко затормозив, он вышел из машины. На подходе в ванную комнату его встретил отец. Увидев сына в ужасающем виде и с окровавленной рубашкой, он схватил его за руку:

– Ты с кем-то подрался? Или на тебя напали? Немедленно говори…

– Да это меня Виталий, едренный писака. Представляешь, сижу в ночном клубе с друзьями. Диана вышла. Полчаса проходит, а ее все нет и нет. Ну, я и пошел ее разыскивать. Когда вышел на улицу, то заметил, что какая-то парочка в стороне стоит недалеко от клуба. Начал подходить поближе, вижу Диану и этого писаку. Они вдвоем влюблено стоят и о чем-то лясы точат. Ну, я и сказал пару ласковых. А писака взял и в драку сразу полез.

– Так, понятно, – задумчиво произнес отец. – Что он там делал? Он же сейчас в Риге живет?

– Да, он со своей долбанной группой на гастроли в Даугавпилс приехал. Вот и в клубе у него сейчас выступление. Между прочим, он там будет находиться, как минимум, час.

– Так, подожди, сынок, не спеши действовать. Тут надо все хорошо обдумать.

– А что тут думку чесать, позвони нашей охране, пусть приедет в клуб и начистит ему рожу. Конечно, чтобы это было без свидетелей. Пусть выманят его из клуба под каким-нибудь предлогом, что ли?

– Подожди, сынок, а кто-нибудь видел, что Виталий тебя ударил? Кто-то был поблизости? Может быть, его по ментовской линии за жабры взять?

– Ничего не получится. Диана сказала, что не даст никаких показаний. А поблизости были пьяные парни, их бабы, но они на драку не обратили даже и внимания. Да и я их не рассматривал потом, не до этого было. Пусть охрана разберется.

– Уймись, Арманд. Это глупая мысль. Если этого продюсера пригласили в клуб на выступление, то автоматически его безопасность контролируют во время выступления и после. Ну, пошлю я своих архаровцев… и что? Стенка на стенку они что ли биться будут? Если так, то тогда завтра вся страна будет гудеть про эту историю. И, самое главное, плевать в мэра города, который со своими громилами весь город в страхе держит. Эту науку мы уже проходили, так что пусть все уляжется и успокоится. Пройдет время, он потеряет бдительность. И с ним, к примеру, что-нибудь произойдет, не здесь, а скажем, в Риге, к тому же под соусом, не имеющим к нашей семье никакого отношения.

– Отец, у тебя появились какие-нибудь идеи? Если не секрет, то поделись.

– Сынок, не спеши все знать. Любознательность дело хорошее, она говорит лишь о том, что разум твой требует пищи. А вот закаленная терпеливость говорит уже о глубокой мудрости. Запомни это, сынок, на всю оставшуюся жизнь. Мы этого писаку на место поставим, не беспокойся.

– Тебе видней, отец.

– Вот именно, Арманд.

Диалог с отцом прервала пришедшая домой Диана.

– А вот и моя ненаглядная изъявила честь вернуться, – прогавкал злорадно Арманд, по пижонски поклонившись своей гражданской жене. Диана заметила изучающий взгляд Яниса Зариньша.

– Слушайте, не надо только на мне свои дырочки недовольства просверливать. Ваш сын сам во всем виноват. Он привык везде и всегда себя хамски вести, вот ему и дали по роже.

– Значит, ты, дочка, решила стать на сторону Виталия? – спросил спокойно мэр.

– Здесь речь идет прежде всего о том, что я взрослая женщина и имею право говорить с кем угодно и при любых обстоятельствах, за мной присматривать не надо. Тем более, я честна перед вашим сыном. Так пусть же он свои рыцарские понты оставит при себе.

– Он отец твоего ребенка, и ты для него практически жена. Поэтому ему неприятно было тебя видеть в компании твоего бывшего мужчины. Ты же, дочка, должна понимать щекотливость данной ситуации.

– А ваш сынок о деликатности когда-нибудь слышал? Или он до конца жизни будет как забухавший дровосек рубить все с плеча, да под аккорды сгоряча?

– В этом ты права, Диана. Моему сыну давно пора научиться себя вести солидно. И поверь мне, дочка, я с ним об этом очень серьезно поговорю. Только ответь мне на один вопрос: если Арманд дровосек, то кто тогда Виталий? И если не сдержал Арманд свои ревностные порывы, так что – его, может быть, сразу закопать надо было?

– Я Виталия не оправдываю.

– Ну, хоть на этом, женушка, спасибо, – вмешался в разговор Арманд.

– Ладно, дети, не ругайтесь, просто проявляйте друг к другу большую толерантность. Вы недавно начали свою семейную жизнь, ни к чему вам все эти раздоры. Но и не договаривать о своих претензиях не стоит, потому что затаенное недовольство со временем приумножится и обретет катастрофически разрушительную силу, поверьте моему жизненному опыту. Вы сейчас уединитесь и поговорите обо всем спокойно. Этот инцидент произошел спонтанно, он не имеет под собой серьезной почвы, так что поговорите и разрядите свое мимолетное негодование. А завтра проснетесь и поймете, что это жизнь, и гроз и молний в ней не избежать. Они были, есть и всегда будут. И зацикливаться на этом не стоит, себе дороже обойдется. Плюньте на все неурядицы с улыбкой и идите навстречу к солнцу. Вы только начинаете жить вместе. Притираетесь понемногу друг ко другу, вот от этого и искры летят. Это дети мои нормально. Все пары проходят через это, ругаются, лаются, милуются а потом, все заново по кругу. Так даже жить интересней становится, если с усмешкой это все воспринимать. Ладно, хватит мне глаголить, пора идти спать. Спокойной ночи.

13-ая глава

После четырех дней выступлений в Даугавпилсе группа «Нежность» вернулась в Ригу. За это время ребята славно поработали, и я был на все сто ими доволен. Видеоклип на песню «Нежная память» был снят и уже дорабатывался в столице. Концерты в городском театре, на стадионе и в некоторых ночных клубах прошли на «ура!» И это меня необыкновенно радовало. Также, не менее удачно, мы выступили с группой на телевизионной программе. Не обошлось без щекотливых тем и каверзных вопросов. Но мы были на чеку, поэтому без промедления и с полной уверенностью отвечали на них. А тень, с которой нас хотели подружить, сама решила избежать этой участи, потеряв свою актуальность, исчезла прочь, а все потому, что наши ответы были точны, правдивы, при этом мы усердно соблюдали все нормы корректности. И самое главное, ответы вроде подзатыльника ставили наших недоброжелателей сразу же на место. С докладом о нашей деятельности я предстал сегодня утром перед неоспоримым куратором и меценатом Ковальчуком. Сидя у него в кабинете, мы попивали чай. Станислав Сергеевич был немногословен, и по нему было видно, что он чем-то озабочен.

– Ладно, Виталий, в своем отчете нажимай на тормоз, я все понял. В общем, молодец, продолжай в таком же духе и не забывай расширять масштабы своей деятельности. Я помню, кто-то мне здесь сказки в кабинете рассказывал про уровень Прибалтики, – с иронической улыбкой напомнил о нашем предыдущем разговоре, Станислав Сергеевич.

– Ну, как же вы дерзко изъясняетесь. Я вам тогда рассказывал о ближайших перспективах нашей группы. И они вполне правдивы – важно то верно понять.

– Конкретней, Виталий!

– Если говорить о Прибалтике, мы должны прежде всего правильно расставить акценты в Латвии. У нас уже есть практически готовый видеоклип. Через день-два его доведут до ума, и его можно запускать на полную катушку на музыкальном канале. Также надо переговорить с радиостанциями, чтобы они увеличили в несколько раз раскрутку песни «Нежная память». Ну, и для полного результата, – продвинуть статьи в газетах и журналах о нашем новом видеоклипе. Все это нужно сделать для продвижения группы в первую очередь. А что касается Прибалтики, то схема действий практически такая же.

– Только расходов на нее значительно больше? – уточнил Ковальчук.

– Каков уровень, таковы и финансы, – съязвил автоматически я.

– Ну ты поумничай еще у меня! – усмехнулся Станислав Сергеевич. Запомни на всю жизнь, что кроме уровня и финансов, есть такое понятие, как отдача от данного проекта. А насколько я понимаю, ты не сумел просчитать. Сколько нужно вложить денег для раскрутки группы «Нежность» в Прибалтике? И сколько ты можешь заработать на концертах в течение года?

– На данный момент у меня нет таких подсчетов. Дело в том, что я пока ориентируюсь на Латвию. Но если вы даете добро и на большее, то в ближайшие дни я подготовлю смету расходов, а что касается заработков от концертов, то тут сложно конкретно что-то сказать. Я знаю одно, в Литве и в Эстонии у нашей группы средняя, но твердая котировка.

– В принципе – не плохо для начала, – подытожил первую часть нашего разговора Ковальчук.

– Теперь, Виталий, поговорим о выборах, а потом обратно вернемся к этой теме.

Потихоньку начинается теневая часть предвыборной кампании для многих партий, поэтому за дело нужно браться с еще большей энергией. С этого дня ты и группа «Нежность» должны забыть о политике Ковальчуке. Теперь для вас я добрый меценат и бывший крупный бизнесмен Латвии, и не более. Все должно выглядеть только в таком ракурсе. Ни слова о политике и партии. Иначе меня за эти шалости Центризбирком может взять за одно мое бесценное сокровище. А мне эту нежную ласку испытывать не хочется. Поэтому новые плакаты с моим портретом и символикой моей бывшей компании готовы, – Ковальчук замолчал и несколько минут смотрел в окно, потом продолжил:

– Насколько я помню, ты хороший журналист. Пишешь грамотно, толково и красиво. А самое главное, с прекрасным пафосным эффектом. Статьи твои запоминаются надолго. А это то, что мне и нужно. Поэтому ты должен подготовить материал, конкретизирующий мою меценатскую деятельность. Ковальчук протянул мне папку.

– Ознакомься с этими бумагами, кому, когда и где я помогаю. Тут информация о спортивных школах, секциях, детских садах и о других заведениях. Встретишься с нужными людьми, тренерами, воспитателями, узнай их мнение обо мне. Зафиксируй их добрые слова… а злые оставь себе на память. Не мне тебя учить в этом деле. Продумай хорошо, как лучше это сделать, и начинай ковать нашу будущую победу. И если ты меня правильно понял, мне нужно где-то статей пятнадцать.

– Станислав Сергеевич, а где эти статьи размещать будем? Я так понимаю, вы в них только меценат?

– И меценат, и акционер крупнейших компаний, которые в свое время сам создал. Ковальчук взял вторую лежащую папку на столе и протянул ее мне. В ней были все сведения о компаниях, в которых он являлся лидирующим акционером. Все данные ты можешь смело использовать в своих статьях. Обрати внимание, скольким людям я дал работу, создав эти разные предприятия и супермаркеты. И какое огромное бизнес-наследство я оставил после себя, когда ушел в политику. Обрати свое внимание на условия труда. Ну, и на среднюю зарплату. А она в этих компаниях хорошая. Приедешь с фотографом на эти предприятия и все снимешь. Об остальном сам додумай. Что касается журналов и газет, то жду от тебя конкретных предложений. Но большая часть статей должна быть напечатана в Эстонии и в Латвии.

– А почему там, Станислав Сергеевич?

– А потому что, Виталий, статьи, напечатанные про себя любимого в чужих странах, смотрятся эффективней и престижней, чем у себя дома. Тем более перед выборами, их будет вдоволь как хвалебных, так и злостных, ругающих. Поверь мне на слово, сынок. Я хищник и, притом, не первой свежести, и рынок этой охоты знаю, ощущаю и умело предугадываю. Таков мой земной и грешный удел.

– Станислав Сергеевич, я только одного не понимаю, а зачем вам статьи в журналах и газетах Литвы и Эстонии. Они ведь до Латвии доходят ничтожными тиражами?

– А мы возьмем, Виталий, и эти тиражи многократно увеличим.

– А как это?

– А вот так, легко и просто и с душевной песней. Когда ты будешь договариваться об оплате статей, ты прежде всего должен сказать, что эту часть мы у них купим оптом. Другим словом, пусть они увеличат тираж данного номера, исходя из наших потребностей. И, естественно, этот факт должен повлиять на сумму этой оплаты. Обрати особое внимание на это. Мы у них будем размещать не одну статью. А купленные у них журналы, мы привезем в Латвию и будем спокойно их здесь распространять. Этим займутся специальные работники. Твое дело написать статьи, договориться о размещении их, об общем тираже и об оплате.

– У меня такое впечатление, что вы, Станислав Сергеевич, что-то мне не договариваете?

– А ты, значит, у нас любопытный?

– Есть немного. – Я просто понять не могу, зачем вам понадобилась такая комбинация с литовскими и эстонскими изданиями?

– Хорошо, Виталий, чтобы ты себя не теребил ненужными сомнениями, я скажу тебе все до конца. Между прочим, авторство твоих статей будет только под псевдонимом.

– Не понял, а это что еще за кино? – попытался сразу же взбунтоваться я.

– Политика изначально кино немыслимое и где-то не подающаяся логическому понятию. Автор этих статей должен быть не виден для латвийского общества. Надеюсь, дальше тебе разжевывать ничего не надо?

– Я понял к чему вы клоните.

– Вот и замечательно. А по поводу статей в Литве и Эстонии, здесь тоже логика на самом деле простая. На предвыборную кампанию партии разрешается потратить определенную часть денег. И Центризбирком тщательно следит за этим. Конечно, есть множество лазеек в этом законе. Вот эти варианты я и хочу использовать по максимуму. Написанные статьи обо мне в других странах никто не сможет пришить ко мне. И, как ты понимаешь, потраченные деньги на рекламу. А официальные финансы, которые можно потратить на партию в ходе выборов, я умело распределю в Латвии. Эта комбинация дает возможность расширить диапазон политической кампании и ее эффективность. Но ты не беспокойся, твоя задача договориться обо всем. А перевод денег будет осуществляться через левые фирмы. Об этом я сам позабочусь.

– Станислав Сергеевич, а когда я буду заниматься своими делами? Я имею ввиду свою продюсерскую деятельность. На нее нужно достаточное количество времени.

– А об этом ты, родной, сам думай. Ты же по ходу дела будешь мотаться в Литву и в Эстонию. Вот там сразу и договаривайся заодно о прокрутке песен на радио и телевидении и о других своих потребностях. В общем, это твои дела. Другим словом, пропагандируй и меня, и группу, и ее хиты, и клипы. Думай сам, как лучше это все совместить, я и так тебе уделяю достаточно времени для всяких разъяснений.

– А финансы на раскрутку группы в Прибалтике где я возьму?

– У меня, родной, у меня, – Станислав Сергеевич взял ручку и написал сумму денег на листе. – Для начала, я думаю, этого хватит.

– Да, господин Ковальчук, вполне серьезная сумма. А если для продолжения банкета мне еще понадобиться немного деньжат, то мне тогда сразу же надо связаться с вами? Я правильно понимаю суть дела?

– Безусловно, Виталий, как только, так звони, не стесняйся. Все понял?

– Да, вроде бы все. Не помешало бы мне выделить помощника?

– А кто тебе конкретно нужен? Не стесняйся, говори.

– Ну, в принципе, Станислав Сергеевич, мне нужен шофер с машиной, чтобы колесить по Прибалтике. Ну и что-то вроде секретаря-администратора, который выполнял бы мои поручения здесь в Латвии и на выезде. При разных деловых встречах пусть она конспектирует кратко переговоры и суть конкретных договоренностей. Потому что мне придется много с кем встречаться в разных изданиях, на радиостанциях и на телевидении. Информации на несколько энциклопедий хватит, а у меня, как видите, голова одна. Тем более, все эти темы нужно будет тщательно проанализировать и сделать нужные выводы.

– Хорошо, хорошо, будет тебе шофер. А почему ты про секретаря сказал – она, а не он?

– А зачем в данном деле он, я думаю, что это нецелесообразно, – засмеялся я.

– Понятно, понятно, типа того– приятное с полезным решил совместить?

– Станислав Сергеевич, ну я же только для дела прошу и никак иначе, как вы не понимаете?

– Да все я, Виталий, понимаю, вот поэтому и хочу спросить о выборе твоей будущей секретарши. Мне от чего отталкиваться? Исходя из ее знаний и толковости? Или сразу за суть взять, параметр 90х60х90?

– Станислав Сергеевич, а вы смотрю истинный снайпер-мыслитель, бьете сразу в яблочко. А красивую и умную в одном лице можно найти?

– Да, без проблем, Виталий, есть у меня такая озорная да пригожая на примете. Правда, есть одно но…

– И какое же, если не секрет?

– У нее муж бывший чемпион Латвии по боксу. Я лично слышал, про него такие интересные истории, что не поверишь. Он мочит всех подозреваемых хахалей своей жены сразу, не разбираясь. Так-то вот!

– А проще варианта нельзя найти?

– Конечно, можно, есть у меня одна незамужняя девица. Баба что надо. С ней час покувыркаешься, так неделю спать спокойно не будешь. Поверь мне на слово, я лично проверял. Так что дарю ее тебе на время. Бери подарок мой, как говорят с барского плеча. Помни мое добро, парень, – засмеялся партийный вождь.

– С вами дела покрутишь, господин Ковальчук, так воспоминаний на несколько жизней хватит.

– И деньжищ тоже, если на меня по-умному работать. Так что помни об этом и на ус себе мотай. Мне тамбовские волки в виде загнанных лохарей не нужны. Да и встреч с фанатами стахановского дела тоже стараюсь избегать. Хоть трудоголизм я уважаю, спорить не буду. Прежде всего я ценю индивидуалов и оригиналов, которые не пашут, а прежде всего созидают. И в каждое дело они добавляют свою неповторимую изюминку. Ладно, Виталий, с тобой лясы точить интересно, но меня другие дела-делишки дожидаются. Вопросы еще есть?

– А если какие-то заминки будут, то к кому сразу выходить на связь?