Текст книги "Звезда по имени Виктор Цой"

16 сентября 1988 года. Одесса. Фестиваль «Золотой Дюк»

В середине сентября Виктор с Рашидом и Наташей отправились в Одессу, где 16 сентября состоялся премьерный показ «Иглы» на фестивале «Золотой Дюк».

Фотографу Юрию Бойко удалось близко пообщаться с лидером «Кино». Поскольку Юрий фотографировал участников кинопремьер, то после показа предложил Виктору посетить его мастерскую. И Цой не отказал. Так и появилась прекрасная фотосессия, которую Юрий сохранил и которая не так давно стала достоянием общественности…

Юрий Бойко, фотограф:

«Давно это было. Тогда он еще не был богом, потому что был жив. Нормальный, в меру застенчивый. Под неусыпным оком Марьяны. Попили, попели. Обменялись номерами телефонов. Пару раз созванивались. Хотел в Одессу… А потом случилось то, что случилось… К сожалению, особых (необычных) подробностей и не было. Разговаривали, смотрели мои работы, пили чай. Давно было. Мелкие подробности стираются. А выдумывать – неохота. Одну фотографию я ему подарил…»[155]155
  Из интервью автору – 2015 год.


[Закрыть]

Инга Королева:

«Я его видела на бульваре, возле гостиницы „Лондонская“, вместе со съемочной группой „Иглы“. И была на премьере „Иглы“ в ДК Политеха. Перед фильмом выступали Нугманов и Цой. Виктор говорил мало, но отвечал на вопросы из зала».[156]156
  Из интервью автору – 2015 год.


[Закрыть]

Нонна Гришаева, актриса:

«Один раз в своей жизни я взяла автограф. Мне было лет четырнадцать. И к нам в Одессу с фильмом „Игла“ приехал мой любимый, ныне покойный, Витя Цой. Я сидела в ложе оперного театра и высмотрела Цоя в партере. Подошла к нему (меня просто колотило от волнения) и протянула трясущимися руками билетик. И Цой на нем расписался. Этот билетик много лет лежал у меня под стеклом на письменном столе. И теперь, когда у меня просят автограф, я всегда даю, потому что помню то свое волнение».[157]157
  Нонна Гришаева. «Никогда не боялась быть смешной…» // Факты и комментарии. 03.11.2011 год.


[Закрыть]

На фестивале «Золотой Дюк» в сентябре 1988 года было записано любопытное интервью. Сергей Шолохов, ведущий программы «Пятое колесо», снял этот материал на теплоходе «Шаляпин».

Из интервью Виктора Цоя и Наталии Разлоговой тележурналисту Сергею Шолохову:

С. Шолохов: Сергей Соловьев рассказывал о том, что когда нужно было собрать людей на картину «Чужая Белая и Рябой», то специально арендовали солдат на случай, если не придет зритель, но когда ему потребовалось созвать массовку на концерт Цоя, Цой только развел руками: «Нет проблем, обеспечьте милицию». Так?

B. Цой: Я никогда не был настолько самоуверенным, поэтому ничего такого не говорил. Я думал, что людей, которым нравится наша группа, в Москве много, и надеялся, что, узнав о концерте, они придут. Я предложил устроить бесплатный концерт, чтобы во время концерта снять необходимый эпизод. Люди пришли. Ничего такого… «обеспечьте милицию»… я не делал, я ничего этого не знал.

Н. Разлогова: Соловьев сделал картину на базе рок-музыки не потому, что она ему нравится, а потому, что он чувствует, что за этим будущее, что это тот язык, который понимает основная масса зрителей.

C. Шолохов: Виктор, в фильме «Асса» после мелодраматического финала, когда красавица убивает своего любовника-мафиозо, который падает в ванну с розами, и жанр берет свое, вы поете песню протеста. Не кажется ли вам, что тут есть некая спекуляция… созданная, чтобы интеллектуалы нашли здесь какие-то свои радости?

В. Цой: А я не считаю эту песню песней протеста. И вообще я не очень понимаю, зачем она нужна этой картине. Она выглядит, на мой взгляд, вставным зубом… Ну это, скорее, дело режиссера. В конце концов, я не мог предположить, каков будет конечный результат. Отвечает за это только режиссер. Я рад, что в этом фильме мне удалось выглядеть максимально отдельно от всего остального.

Н. Разлогова: То, что песня оказалась в конце, вполне естественно, это должно было заставить зрителя досидеть до конца фильма. Ведь Виктор Цой в титрах идет четвертым, на уровне исполнителей главных ролей, и люди, конечно, ждут его появления. Если песню пустить в начале, вдруг они уйдут? А так они будут сидеть до конца… Этим обеспечивается касса.

На теплоходе участники фестиваля были вынуждены общаться с журналистами несколько часов подряд (теплоход отплыл, и деваться было некуда). И разговор Цоя с Шолоховым, тогда еще никому за пределами Питера не известным, был не первым и очень долгим, поэтому превратился в неспешную беседу о кино. Никто не предполагал, что в эфир войдет именно фрагмент общего разговора. Когда на следующий день Шолохов сказал Виктору и Наталии: «Ваше интервью очень здорово получилось», – Цой по просьбе Наташи попросил, чтобы ее в кадре не было. Но Шолохов поступил по-своему, и у него были на то основания: в беседе Наталия упоминала «папино кино» (термин времен французской «новой волны», придуманный Годаром).

Кинематографическая общественность пришла в ярость, решив, что это выпад неграмотной молодежи из «трущоб» против жрецов высокого искусства. В результате программу Шолохова упомянул в эфире ныне Первого канала сам Алексей Герман: «Я не знаю, что уж имела в виду девушка, сидевшая рядом с рок-музыкантом, когда говорила о „папином кино“…»

И когда месяц спустя Разлогова приехала в Ленинград с лекциями о «новой волне», мэтру пришлось пересмотреть свою позицию: «Я же не знал, что это сестра Разлогова…» Юмор ситуации заключался именно в том, что страна семимильными шагами шла вперед, а киноэлита этого не заметила и знать не знала людей, которые вдохновляли миллионы.

Сергей Шолохов, журналист:

«Что касается интервью Цоя на теплоходе. У меня была идея прочитать этот теплоход как такой некий ковчег, типа все завершилось, и интересно, кто же попал на ковчег. Кто останется после того, как все будет снесено очередным наводнением. И с удивлением обнаружил, что все представители человеческой флоры и фауны там были отобраны. Там были инноваторы и консерваторы, радикалы, партийные боссы и православные гуру, лидеры перестройки во главе с Коротичем. На этом ковчеге были все. И это было мне очень интересно. А из мира контркультуры там оказался Цой. И я, естественно, его позиционировал как представителя огромного мира контркультуры, которого взяли, как лучшего. Все тогда как бы отправились в светлое будущее, а темное прошлое как бы осталось на берегу. Рашид Нугманов тогда не присутствовал, он на пляже находился, отдыхал, и не был на корабле.

На теплоходе я поговорил со всеми – и с Рязановым, и с Говорухиным, и Глазунов там был, Коротич. К тому времени я уже закончил университет, аспирантуру и был взрослый дяденька. И я уже работал на телевидении. Цоя я знал как лидера группы „Кино“ по рок-клубу и по его дружбе с Курехиным. Но еще больше он мне был интересен как представитель некой другой галактики, потому что все остальные были более-менее похожи друг на друга. Конечно, они отличались немножко – например, „Аквариум“ от „АукцЫона“, но Цой выпадал абсолютно из общего ряда тусовки. И, конечно, когда он засветился в фильме „Игла“ с грандиозным своим нежным и в то же время строгим обликом, который покорил абсолютно всех… Он был настоящий такой строгий юноша среди разболтанного рок-клуба, где у всех были всегда какие-то проказы. Там же кто под мухой был, кто под иными экзотическими напитками и веществами, а Цой всегда сохранял в себе присутствие потусторонних сил, не будучи посторонним. Чудесное сочетание этого мира, реальности и сказочности. Цой – это как замочная скважина в иной мир… Курехин использовал „Кино“ и Цоя в своих „Поп-механиках“, в рок-секции. Делались весьма интересные постановки. Потом Курехин и Цой разошлись, но этого я уже не застал, я видел их лишь в момент триумфа.

Насчет того, что в кадр во время моего разговора с Цоем попала Наташа Разлогова… Тогда все же снимали на одну камеру и потом не было возможности как-то вырезать лишнее. Снимали же общий план. Наташа была против, но я ничего не мог сделать. Был момент, когда Наташа поддержала не очень красноречивого Цоя и стала помогать ему формулировать мысли, и стало очевидно, что он разделяет ее точку зрения, и стали ясны мысли самого Цоя. Наташа просто озвучивала его мысли, а Цой солидарно кивал головой.

Тогда на теплоходе кроме социального какого-то драйва был такой драйв смены эпох, смены поколений, и это было здорово».[158]158
  Из интервью автору – 2015 год.


[Закрыть]

1–2 октября 1988 года. Москва. ДК МАИ

1 и 2 октября 1988 года Цой выступает в Москве, в ДК МАИ. Сохранились воспоминания очевидцев того концерта и несколько довольно удачных фотосессий.

Олег Толмачев, один из организаторов концерта в ДК МАИ, а впоследствии гастрольный директор группы «Кино»:

«Нашу первую работу с Цоем 1–2 октября 1988 года мы делали в ДК МАИ. Это были обычные сборные концерты. Кстати, вообще наши первые с Айзеншписом после его выхода из тюрьмы, ну и мои первые в жизни – это у нас была репетиция перед фестивалем „Интершанс“.

Я тогда сказал Юрику: „Давай потренируемся, проведем где-нибудь концерты в Москве, мы же никогда не проводили“. Я вообще тогда не знал: как, что, чего. Он говорит: „Давай!“

И рождается такая идея. Поскольку мы уже начали вовсю готовиться к „Интершансу“, нам стали поступать разные звонки от разных групп, из Украины много было, „ВВ“ в том числе. И вот мы решили 1–2 октября 1988 года устроить концерты в ДК МАИ. На то время ДК МАИ был весьма известной площадкой, на ней выступали абсолютно все, это была очень раскрученная площадка. И вот, значит, мы едем в ДК МАИ. А директором там была тогда моя будущая жена Алла. И вот мы выходим к ней с таким предложением. У нас была договоренность уже с группами „Звуки Му“, „Ва-банкъ“, „Манго-манго“, „Коррозия Металла“, „ЭСТ“, и один день полностью занимали украинские группы: „ВВ“, „Коллежский асессор“ и прочие. Пустили рекламу в начале сентября, проходит недели две и вот звонит мне Алла и говорит: „Ваши билеты в ДК МАИ идут средне. Продано по ползала. Вам же это не надо?“ Конечно, говорю, не надо. „Украинцы хорошо идут, а вот 1–2 октября – слабо“. А что делать, говорю? „Свяжитесь с Цоем. Я вам дам телефон, он в Москве сейчас“. И она дает нам телефон. И вот Юрик звонит, договаривается о встрече на Маяковского, в саду Эрмитаж. Приезжает Цой с Наташей, в курточке своей, в джинсиках, в кроссовках. Все, договариваемся – 1000 рублей за 20 минут под гитару. Ударили по рукам – и все. Никто, естественно, тогда ничего не подписывал. Звоню Алле, говорю, мы договорились. Она: „Я могу в афиши дать?“ – „Да, можешь“. Она дает в афиши – после звонит и говорит: „Ну что, билетов нет. Но, Олег, у вас будут дополнительные расходы на наряд милиции…“

И что ты думаешь? Первый день выступлений, все оцеплено, какие-то толпы бегают у ДК МАИ, у меня карманы денег, а мне 24 года, и я еще деньги в „Динамо“ получаю, и тренера думают, что я буду бегать дальше. То ли Цой у нас последним играл, то ли в середине, но не первым точно. Аншлаг был полный.

Я помню, что первый Витин концерт в ДК МАИ лично для меня был связан с проблемами. Я их утрясал: фанаты грохнули витрины, стекла в ДК…

Потом у нас началась своя работа. Делали культурные встречи. Второй тур „Интершанса“. Более мощный.

А спустя год я уже забивал гастроли Цою… Первые концерты с „Кино“ были в Красноярске – 10 аншлагов во Дворце спорта. А после них я уже как директор работал дальше, можно сказать, до того августа…»[159]159
  Из интервью автору – 2014 год.


[Закрыть]

Юрий Айзеншпис, продюсер:

«Наш дебютный концерт прошел при переполненном зале, и еще много желающих осталось горевать на улице. Успех и аншлаг! Прекрасный старт! Как сейчас помню, музыкант заработал полторы тысячи рублей. Исполнив последнюю композицию, Цой достаточно долго отсиживался в гримерной, надеясь, что толпа поклонников рассосется. Какое там! Выйти даже с заднего входа нам оказалось довольно затруднительно: поклонники облепили машину, на которой я собственноручно привез Цоя, и приходилось продвигаться с помощью секьюрити».[160]160
  Ю. Айзеншпис. «Зажигающий звезды. Записки и советы пионера шоу-бизнеса». М.: Алгоритм, 2005.


[Закрыть]

Из воспоминаний поклонника «Кино»:

«Дом культуры Московского авиационного института. Виктор выходит на сцену. Один. В руках гитара. Синеватый свет прожекторов, в котором четко отражался его восточный профиль. Он стоял перед залом и смотрел на людей, приехавших из разных концов Москвы, чтобы услышать его. И вот – зал притих в ожидании… Первые аккорды – и люди вскакивают с мест, подпевают и машут шарфами и шапками. Закончилась первая, затем вторая песня. Третья, четвертая… Порвалась струна. Пятая, шестая песня – рвутся еще две струны. Зал стоял, подпевая ему. Десятки маленьких огоньков от зажигалок и спичек горели в разных концах зала. Последнюю песню Цой играл на трех струнах…»[161]161
  Из воспоминаний поклонника «Кино».


[Закрыть]

Согласно воспоминаниям Айзеншписа, после концерта Цой, принявший приглашение Юрия, проехал в небольшой ресторан, расположенный недалеко от ДК. Работники ресторана, узнавшие Виктора, тут же заменили игравшую в зале ненавязчивую музыку на музыку группы «Кино», но поморщившийся Цой попросил выключить «свой голос» и заменить музыку на «что-нибудь европейское».

Юрий Айзеншпис:

«Манера при виде Цоя заводить на полную громкость его записи была широко распространена и причиняла певцу заметный дискомфорт. Вдобавок еще срабатывал старый принцип рокерского мышления: „наши песни не под еду“…»[162]162
  Ю. Айзеншпис. «Зажигающий звезды. Записки и советы пионера шоу-бизнеса». М.: Алгоритм, 2005.


[Закрыть]

14 октября 1988 года. Цой в Тихвине

14 октября 1988 года Виктор Цой выступал в ДК завода «Трансмаш» в Тихвине. Не все молодые тихвинцы знают, что осенью 1988 года во Дворце культуры состоялись два концерта рок-певца. Первый прошел успешно, а вот на втором случилось нечто незапланированное, из-за чего певец был вынужден прервать выступление.

Чуть позже в местной газете были опубликованы два письма: нештатного корреспондента В. Панюкова «Спой, Витя!» и «Цена за удовольствие поплясать рядом с артистом» начальника инспекции по делам несовершеннолетних С. Модестова. Как описывает происходившее в зале В. Панюков, сначала фанаты певца заполонили место около сцены, мешая сидевшим в первых рядах. А потом забрались на сцену, стараясь быть поближе, обнять своего кумира. Для конца 80-х годов прошлого века такое поведение молодежи – нонсенс. Да и певец неуютно чувствовал себя наедине с рьяными поклонниками. Короче, пришлось вмешаться милиции, концерт был сорван. Такой вот эпизод. Сейчас тем фанатам, которые так искренне, но несдержанно выражали чувства к своему рок-идолу, уже около 40 лет…

Ольга Яковлева (Большева), поклонница «Кино»:

«В 1988 году действительно прошли два концерта Виктора Цоя в Тихвинском ДК. На концерте Цой выступал один, без группы, но было здорово, зал был битком, и полтора часа прошли, как один миг, народ даже на сцене сидел. Милиция пыталась разогнать, но Виктор разрешил, сказал, они не мешают, они и действительно не мешали – просто сидели в сторонке и слушали! В те годы он был очень популярен и, как видите, и сейчас тоже. Песни пел долго: и „Восьмиклассницу“, и „Маму – анархию“, и „Алюминиевые огурцы“, и „Звезду по имени Солнце“… Да много было песен, концерт почти полтора часа был. Я была на первом концерте в 19:00, билеты были на первом ряду, правда, перед сценой было столько людей, что не очень было удобно, но главное – это живой голос, без фонограммы! Велась ли фотосъемка или запись концерта, я не знаю: не забывайте, это был 1988 год, в провинции фотоаппарат был редкость, а магнитофоны довольно большие были. Я помню, была потом статья в местной газете про этот концерт, но без фотографий…»[163]163
  Из воспоминаний О. Яковлевой.


[Закрыть]

Александр Кузьмин, поклонник группы «Кино»:

«14 октября 1988 года было два концерта Цоя. Мне запомнились песни „Троллейбус“, „Звезда по имени Солнце“, „Восьмиклассница“, „Алюминиевые огурцы“… Кстати, знаю, что второй концерт сорвали придурки, выбежали на сцену и стали танцевать. Он просто повернулся и ушел. Об этом мне рассказывали потом те, кто был в 21:00. Помню, мы радовались, что пошли с сестрой в 19:00. В те времена противостояние же было некое. „Кино“, „Алиса“… Между собой фанаты… Так вот, те придурки, которые сорвали концерт, были фанатами „Алисы“».[164]164
  Из воспоминаний А. Кузьмина.


[Закрыть]

Из воспоминаний:

«Ярко помню концерт Виктора в нашем ДК, в октябре 88-го. Пьяные уроды, что-то орущие и лезущие на сцену в попытке обнять кумира. Знакомые наизусть песни под гитару. Усталые глаза кумира и благодарная теплая ладошка девочки, которую я первый раз пригласил с собой…»[165]165
  Из воспоминаний поклонника «Кино».


[Закрыть]

Александр Евдокимов, поклонник группы «Кино»:

«Я был на этом концерте в 21 час, там два металлюги выскочили на сцену, и стали его хватать за куртку, он встал и ушел. Модестов, мент у нас такой был в Тихвине, лысый, здоровый, крикнул, мол, что доигрались. И все. Цой больше не вышел. Концерт этот был у меня на пленке, куда-то я ее похерил, но я думаю, у кого-нибудь он остался по-любому».[166]166
  Из воспоминаний А. Евдокимова.


[Закрыть]

Наталья Курявская-Дегтярева:

«На втором выступлении Цоя достали просьбой с песней (об алюминиевых огурцах), и он ушел со сцены».[167]167
  Из воспоминаний Н. Курявской.


[Закрыть]

Из воспоминаний:

«Музыка „Кино“ из распахнутых окон, пьяные крики на балконах убедили меня, что Цой у нас не забыт. Какой прекрасный повод… вспомнить лихие 80-е – 90-е! Битвы киноманов и алисоманов! Накал быдлячьих страстей, выплеск неистраченных гормонов!

Это сейчас гопников и неформалов разделяют музыкальные противоречия, а тогда музыка была поводом и инструментом для сплочения абсолютно разношерстной подростковой биомассы. Наш городок сотрясали нешуточные страсти, которые, впрочем, рождены были той же самой скукой.

Мало что изменилось с тех пор. Вот только мы стали уже совсем взрослыми, ДК превратился в мертвый склеп, а по городу так же разгуливают клоны тех самых алисо-киноманов в других нарядах, но с той же абсолютной пустотой…»[168]168
  Из воспоминаний поклонника «Кино».


[Закрыть]

28 октября 1988 года. Ленинград. «Кино» в СКК им. Ленина

28 октября 1988 года, вскоре после того как директором группы стал Юрий Белишкин, проходят первые стадионные концерты «Кино» в ленинградском СКК.

Юрий Белишкин:

«Концерты были ломовые, два жутких переаншлага. Их организовывал Сережа Сельницкий, а я ему просто помогал, решал какие-то простенькие вопросы. Там даже, по-моему, никакой рекламы не было».[169]169
  Из интервью Ю. Белишкина М. Садчикову. «Воскресение Виктора Цоя» // Музыкально-театральный вестник. № 1. 1991.


[Закрыть]

Из воспоминаний поклонников «Кино»:

«Да, Витя, как и думалось мне, дальше автобуса не прошел. Сначала вышел Каспарян, потом Кинчев (его, впрочем, как и всех остальных приветствовали криками), а затем Цой. Перед входом в автобус помахал руками и поулыбался, потом залез в автобус, прошел в салон, сел лицом к окну, сложил ручки и стал смотреть на всех нас в окошко. Изредка помашет и опять смотрит».[170]170
  Из воспоминаний поклонника «Кино».


[Закрыть]

* * *

«Одет Цой был во все черное, черная с какими-то украшениями рубашка с закатанными рукавами, расстегнутая. За первый концерт ничего кроме „спасибо“ не говорил. Давка перед сценой была кошмарная, а на втором и вообще концлагерь: „сели – встали“. На втором концерте присутствовали Гребенщиков и Кинчев (сидели в зале). После концерта мы пошли к служебному выходу. Ждали Цоя и увидели Боярского».[171]171
  Из воспоминаний поклонницы «Кино».


[Закрыть]

За пару дней до первых по-настоящему масштабных концертов «Кино» в СКК имени Ленина группе организовали постановочную художественную фотосессию дома у Георгия Гурьянова в Купчино. Фотосъемку музыкантов на профессиональную фототехнику и среднеформатную фотопленку выполнили команда фотографов из Москвы во главе с Валентином Скляровым (камера Mamiya RB67) и ленинградский фотограф из ЛДМ – Виктор Лаврешкин (камера Pentacon Six). Впоследствии именно эти фотографии «Кино» стали каноническими и легендарными и закрепили за группой имидж «героев в черном». С фотографий Лаврешкина и Склярова было напечатано множество различных плакатов и постеров, которые продавались на концертах группы во всем Советском Союзе. Также некоторые из этих фотографий использовались при оформлении афиш концертов в ДС «Юбилейный» в декабре 1988 года.

Виктор Елизаров, фотограф:

«Первое пересечение было в СКК. Мне очень хотелось попасть на концерт „Кино“ как зрителю. Мне очень нравились его песни и вообще… Я попал на концерт, стоял в первом ряду, слушал, был просто в восторге, меня очень поразила атмосфера, царившая на концерте в зале, зал был в экстазе, удивителен был весь этот бунт Цоя, его напор, его дух… И я конечно же захотел запечатлеть Виктора на фотографиях. После концерта я прошел за кулисы, нашел Витину гримерку и с удивлением увидел, что возле его двери полно детей. Меня это просто поразило. Дети лет 14–15, они толпились там всюду, пытались получить автографы, окружали Виктора плотным кольцом, смотрели на него, как на нечто такое божественное. На нечто совершенно неземное. Дети, они же тонко такое чувствуют…

Я подошел, попросил Виктора о фотосессии, он не отказал, и я пофотографировал его. Кстати, получились очень неплохие снимки. На белом фоне с гвоздикой, с сигаретой – очень удачные. Они впоследствии были во многих журналах и газетах».[172]172
  Из интервью автору – 2012 год.


[Закрыть]