Текст книги "Привет, Цой! Письма, документы из личных архивов"

Чем снится им в собачьих будках.

Над нами плотнее сжимаются крыши,

И мне опять нестерпимо жутко.

И где-то растет атомный гриб,

А люди сгорают живьем на земле.

Гляди в небо – Христос погиб,

Если огонь выжег душу во мне.

Если дебил смотрит из глаз прохожих,

И вот-вот остановится время.

Гляди в небо – оно алое.

Это кровь Христа течет из ран,

Эта кровь льется на нас, отравленная

Это она сотворила пятый океан.

Она пропитала всех нас и души всех убитых,

Кровь Христа губит весь мир.

Христа больше нет, но мир, сотворенный им, не погиб,

Это видно из глаз наших, и зеркал пустых душ,

Из этих черных дыр.

* * *

«Песок»

Это кровь на песке,

Он белый как море,

Когда оно дышит

И не знает боли.

На песке моя кровь,

Она чиста, как вода,

Что у меня на губах.

Я люблю тебя,

Как не любила никогда.

Как луна любит реку в горах,

Вся моя кровь течет

Сквозь белизну твоих рук.

Ты думаешь что это вода,

Но видишь меня в ней и вокруг.

И я утекаю в песок,

А он берет и впитывает меня,

Но ты не знаешь, что меня нет,

Потому что меня нет для тебя.

* * *

«Война»

Я не представляю себе

ВОЙНУ,

Но сегодня приснилась мне

ВОЙНА.

Это что-то страшно бесформенное,

Волокущее меня ко дну.

А я, пылая во сне, поняла…

ЧТО это ОНА!!! А-а-а-а-а-а-а-…

(я тут просто ору как помешанная)

Кто же мать ВОЙНЫ —

Природа! Не-е-т.

Человеческий разум? Да-а.

Но это не разум, а бред.

А я пылая во сне, поняла…

Что Христа больше НЕТ. А-а-а-а-аааа…

Я спросила: «Кто ты?» у того,

Что тянуло меня ко дну.

И оно прохрипело, прорычало, проорало: «Война!»

А я, пылая во сне, поняла

Что больше никогда не проснусь…

Потому что пришла ВОЙНА!!!

А-а-а-а-а-аа-а-аа…

* * *

«Зверье».

Мне нечего говорить

Я хочу творить.

Лишь потому, что ты стоишь рядом.

Ты не стоишь над душой,

И этот голос – мой,

Так как мне два шага до ада.

И не пой мне, что ты поешь,

Что ты любишь, гуляешь и пьешь,

Потому что это низко.

А я другое пою —

Что курю и не люблю.

Оттого что это все – близко.

А мне наплевать на них,

Все, что делаешь ты – крик,

А я так не люблю кричать!

Я бываю в душе твоей редко,

Ведь меня посадили в клетку,

И я могу лишь рычать.

Ты спросишь: «Кто?» – «Звери!»

И ты не откроешь двери,

Я сижу на цементном полу.

Ты придешь и скажешь: «Зверье!»

Оглядишь мое жилье,

Обернешься, но будет поздно:

Мое сердце бросили в море,

Мою душу пустили в пустыню,

А моя голова на колу.

* * *

«Тихо»

Все так тихо и необыкновенно.

Я знаю, что все мы тленны.

Христос смотрит на нас, и мы степенны.

Нити глаз твоих – серое стекло бутылки.

Мы дышим в чужие затылки,

Нам отрывают крылья, но мы распускаем подкрылки.

Я, как все, живу зря,

Смысл души моей – земля,

Но я рвусь в небо, потому что там ты.

И я люблю тебя.

И я люблю тебя,

Я буду петь за тебя

И дышать, если ты хочешь.

Эта вода чиста,

Пей ее – в ней нет меня,

Хоть я люблю тебя,

И я люблю тебя.

* * *

«Ложь»

Ну что ты лжешь, ну что ты лжешь всем нам?

Зачем так много злобы и обиды.

Знаешь, что такое плевок и драка?

Знаешь слова: «Но тэ, гнида!»

А что ты знаешь, скажи мне.

Ты знаешь, что я любила тьму?

Моя тьма жила даже в огне,

Но никто не знает – почему?

А что я сказала: «Иди прочь!»

Что душа моя изрыгнула тебе в глаза?

А что я сказала: «Я люблю ночь!»

Убери свои лапы – нельзя.

Моя душа – и мой предел.

А когда сорвусь – никому не скажу.

Я-то знаю – меня мой дух одолел,

Но тебя – не знаю. Потом погляжу.

А сначала всем нам скажи —

Зачем с моей души прыгаешь вниз?

Ты сначала отогрей обрыв своей души

И, прежде чем прыгать, ТУДА не торопись.

Ну что ты лжешь, ну что ты лжешь всем нам?

Мы знаем, что ты рвешься прыгнуть.

А я шагаю, как по лужам – по плевкам,

Зачем так много злобы и обиды?

* * *

«Пятна»

Пятна грозы на небе видны,

Я смотрю в зеркала, но не верю стеклу.

Пена бегущей куда-то волны

Осталась на старом паркетном полу.

А с солнца бежит золотая капель,

Заливая сверх пены мои зеркала.

В углу комнаты раскрыта постель,

Луч втекает в нее, он густой как смола.

Я смотрю на себя и хочу зарыдать,

Так чудесна в стекле я сквозь солнце и море,

Я бросаюсь в свою золотую кровать.

Никому не унять мое сладкое горе,

На лице лежат пятна грозы и слезы,

Золотая капель по губам течет,

И я слизываю эти соленые грезы,

От того, что в стекле ты совсем не тот.

Я – не та, я не верю пустому стеклу,

Сквозь стекло все мечты – пустые мечты.

Пена так и лежит на старом полу,

Я не трону ее, так как я – это ты.

* * *

«Игра»

Я пишу на бумаге, что это игра,

Я пишу, что люблю тебя не навсегда

Но вместо любви – пустая дыра,

Пусть на голову льется из крана вода…

Я ловлю эти струи бессмысленно ртом,

Чтоб забыть о дыре в своей голове

Что нет любви я вспомню потом,

А сейчас я не знаю, что я – человек.

Мне чем-то надо заполнить дыру,

И я заполняю истерическим смехом…

Он забивает мне мозг, как сплошные помехи…

Дыра зарастет,

Любовь не придет,

Твой образ уйдет,

Игра не пройдет,

Мозг мой умрет,

Душа отойдет,

Помехи сотрет,

Твой образ убьет.

(А вдруг он не умрет?)

* * *

«Я хочу»

Я хочу тишины,

Я хочу простоты,

Я хочу не хочу,

Я хочу пустоты.

Смерти требую я,

Холодной, беззвездной смерти,

Мне не надо жилья,

Мне нужна вечность.

Мне нужен черный холст

И тонкая черная игла.

Если я проткну его,

То сгорю дотла,

От луча, который пройдет

Из мира, чуждого мне.

Дайте мне черный плотный гроб,

Его мне хватит вполне.

Мне нужна жестокая черная ночь,

Уйдите же, люди, прочь…

Прочь, прочь… Сгиньте!

Уйдите, глупые, прочь! Уйдите!

* * *

Этих слов много-много …Зачем зря расходовать бумагу? Это самая чистая лажа – все, что я написала. Я писала все подряд, что помню. У меня они (слова) лучше, качественнее, чем эти. Это все дрянь. Прошу прощения. Прощайте, такой прекрасный, мужественный, красивый, музыкант и человек – Виктор Цой. Прощайте! Сопливая дура-девка, Дана Ф. из Казани.

P.S. Извините, ради Бога, у меня не хватает слов, чтобы выразить сейчас эти чувства которые кипят во мне. Таких писем к Вам приходит слишком много и Вы их не читаете. Я так надеюсь что мое будет исключением, хотя не имею на это никакого права. Тем более я еще дитятко малое, ведь мне 14 лет. Еще раз извиняюсь. Не могу больше писать слово «прощайте», а напишу очень глупое: ДО СВИДАНИЯ!

Как видим – волнения Даны были напрасны, Цой письмо получил и прочел, однако пока совершенно неизвестно – сделал ли Виктор исключение и написал ли он Дане ответ. К сожалению, разыскать Дану пока не удалось, возможно, все впереди.

* * *

26 ноября 1989 года в адрес Ленинградского рок-клуба пришло еще одно письмо из Казани. Девушка по имени Ольга писала лидеру группы «КИНО».

Здравствуй дорогой Виктор! Пишет тебе незнакомая тебе девушка Ольга. Я очень люблю тебя, и твою группу. Я каждый день слушаю твои записи 1985, 86, 88, 89 годов. Не было такого дня, чтобы я тебя не слушала. Конечно я понимаю много у тебя поклонников. Я очень хотела бы знать какого числа у тебя день рождения. У меня 24 октября.

Еще я люблю «Аукцион», Гребенщикова. Хотелось бы знать кого ты любишь. Я смотрела кино «Игла» 6 раз. Я не надеюсь, что ты мне напишешь, если это случится я умру от счастья. Я обязательно тебя найду в Ленинграде. Я еду этим летом. Я учусь на 3-м курсе КХТИ. Учусь просто так, без интереса. Мечтаю увидеть тебя. Ольга.

Больно читать строки «…Я обязательно тебя найду в Ленинграде. Я еду этим летом». Лето, как я понимаю, имелось в виду 1990 года. И, скорее всего, Виктора Ольга в Ленинграде так и не нашла…

Неизвестно, ответил ли Ольге Виктор Цой, не умерла ли она от счастья, но на всякий случай сообщаю – родился лидер рок-группы «КИНО» 21 июня 1962 года, а вот кого он любил, я думаю, можно узнать из его немногочисленных интервью.

Калинин

30–31 мая 1988 года Виктор Цой посетил с концертом Калинин (нынешняя Тверь).

Как писала газета «Тверская жизнь», к концу мая 1988 года бушующий вокруг дух перестройки привел к тому, что рока в Калинине почти перестали пугаться. На откуп рокерам был отдан не забытый богом КСМ, а расположенный в самом центре города Дворец спорта. Места там были стоячие, аппарат и звук получше, а невысокая сцена позволяла наиболее горячим фанам чуть ли не касаться руками своих богов.

И вот тишина тверского захолустья была нарушена разношерстным сейшеном «трех городов». Тверь представлял «Мета-Центр» («этот стон у нас песней зовется»), за Москву выступал блеваторский «Пижон и K°», за Ленинград – Цой.

Если верить афишам, Цой должен был выступать в этот день в страшно-мажорской «солянке» в Москве, во Дворце спорта «Динамо». Но в век скоростей расстояние между двумя Дворцами спорта можно вполне преодолеть за два часа, даже если эти дворцы находятся в разных городах. Как бы там ни было – факт остается фактом: в 22.00 Цой, «как штык» (или, если хотите, «как игла») показался на сцене и под неистовый девичий визг выдал акустический вариант «Группы крови»…[13]13
  Вот здесь газета «Тверская жизнь», похоже, ошибается. В конце мая 1988 года Цой никак не мог выступать в ДС «Динамо». А вот в 1989 году действительно планировалось акустическое выступление лидера «КИНО» в ДС «Динамо» на улице Лавочкина в Москве. И афиши действительно уже висели. Однако из-за действующего запрета на выступления «КИНО» в Москве концерты были отменены.


[Закрыть]

По воспоминаниям участников тех событий, посетивших концерт, в Калинине в те годы существовал некий рок-клуб – весьма раздолбайская организация, состоящая из людей, мечтающих заработать хоть на чем-нибудь. Они кидали друг друга на деньги и ссорились. Само выступление Цоя (Виктор был один) происходило во Дворце спорта «Юбилейный» (наб. Краснофлотцев, 3), в помещении дискотеки «Здрасьте». Организатором концерта выступил Андрей «Сэм» Самойлов, известный в то время организатор подобных мероприятий. После концерта журналист местной газеты В. Куликов взял у лидера «КИНО» короткое интервью.

– Виктор, ты по-прежнему работаешь кочегаром?

– Нет, уже не работаю, хотя мне это очень нравилось. Но, как известно, на любимые занятия времени у нас всегда не хватает.

– А если в переносном смысле?

– В переносном? Тогда возможно. В переносном смысле я останусь кочегаром всю жизнь.

– Как музыкант ты начинал в «Аквариуме»?

– Не совсем так, но работа с Гребенщиковым дала мне очень многое. Мне вообще везет на друзей.

– Твоя группа называется «КИНО». Не выдает ли это уже давнего желания приобщиться к кинематографу, чем ты в последнее время и занимаешься?

– Я как-то не думал об этом. Но сниматься в кино мне действительно нравится. Правда, становиться профессиональным киноактером я не собираюсь. Это против моей натуры. На съемочной площадке командует режиссер, актеры обязаны ему подчиняться. А я не люблю, когда мной командуют.

– Недавно вышел твой новый диск. Как ты к нему относишься?

– Как к пиратству! Это возможно только в нашей стране, чтобы фирма грамзаписи выпустила пластинку, ничего не сказав о ней ее авторам, не заключив с ними никакого договора.

– Что ты думаешь о буме рок-музыки, который переживает сейчас наша страна?

– В нашей рок-музыке много подражательного. Слишком много. А я считаю, что коль музыка эта сочиняется в России, то хоть какие-то элементы русского фольклора присутствовать в ней должны.

Андрей Самойлов, музыкальный менеджер:

1988 год. Я приглашаю в Тверь группу «Нате!», я приглашаю группу «Игры». Мы перештамповали 50-копеечные дискотечные билеты на 2.50. И на последнем концерте группы «Игры» меня взяли обэхаэсэсники за одно место. Тогда мне вписали порядка шести тысяч долга, дали времени неделю. Мошенничество в особо крупных размерах. До 12 лет мне грозило. В то время найти такие деньги было невозможно. Я понимал, что это или тюрьма, или как бы… Позвонил Цою, говорю: «Витя, так и так, такая ситуация». Я попросил приехать, спеть концерт, а деньги отдать мне. Он спросил: «Когда я должен приехать? Могу приехать завтра». Отвечаю: «Я не успею отпечатать афиши и продать билеты». Он говорит: «Давай послезавтра». Я побежал в типографию, отпечатал афиши, всю ночь мы их по городу клеили. Утром вышли в магазин, продали полторы тысячи билетов. Мы стояли вдвоем с парнем, продавали эти билеты… Народ выстроился. Потом пришли менты, сказали: «Все, больше билеты продавать нельзя, иначе потолок рухнет». Вот так. Нам запретили продавать больше, потому что боялись, что концерт будет на втором этаже Дворца спорта. Цой приехал, за полтора часа спел акустику, отдал мне все деньги. Я пришел с ними в ОБХСС и остался на свободе…

Сергей Паршиков:

«30 мая 1988 года на перроне тогда еще Калининского вокзала мы с нетерпением ожидали прибытия ленинградского дневного поезда. Были Андрей Самойлов, моя сестра Юля с букетом роз, несколько знакомых ребят и я. Из подошедшего поезда вывалилась достаточно большая толпа, но мы высматривали в ней лишь одного человека… И о чудо! Спокойно, не спеша, как обычно, весь в черном, с гитарой в кофре подходит он. Немного мрачноват, задумчив, но его лицо мгновенно преобразилось после первых приветствий и подаренного Юлей букета. Человек заулыбался, смущенно повернул голову и по-своему, по-цоевски, сказал: «Спасибо!»

Перед Цоем первыми выступили две группы – одна местная, одна московская, названий которых я совершенно не помню. Помню только, что верхнее фойе Дворца спорта было забито людьми и примерно тысячи полторы зрителей дружно скандировали: «Цоя! Цоя!» Наконец с гитарой наперевес на сцену под нескончаемые аплодисменты и вопли восторга выбежал Виктор. И сразу же начал петь, а зал начал подпевать ему… Выступление было недолгим, около часа. Стояла совершенно не майская жара, Витя пел без перерыва, и когда он, под гром оваций, сошел со сцены, я увидел его мокрым с головы до ног. Сделал Цою хитрое предложение поменяться с ним футболками (благо моя тоже была черной), но Цой вежливо отказался…

После концерта Сэм, распустивший слух, что Цой сейчас уезжает обратно в Питер, по секрету сообщил мне, что он забронировал для Виктора номер-полулюкс в гостинице «Волга», куда он меня приглашает пообщаться с Цоем, так сказать, в дружеской обстановке. Без особых приключений мы добрались до гостиницы, где нас ждал роскошный ужин, заказанный в номер Сэмом. Сидели мы тогда очень долго и оживленно беседовали. Речь шла и о прошедшем концерте, и о дальнейших планах Цоя, о Ленинградском рок-клубе. А на следующий день мы с Сэмом показывали Виктору Калинин…

Юрий Доманский, профессор РГГУ:

Концерт Виктора Цоя в Калинине весной 1989 года я никак не мог пропустить. Цой выступал во Дворце спорта, но не в зале, а в фойе. И не с группой, а один, но народу было битком. Потом я побывал на многих концертах в нашей стране и за границей, но я и по сей день считаю эталонными те давние выступления «Машины времени», группы «Ноль» и Цоя с обычной гитарой…

Осенью 2021 года, во время разбора архива Наталии Разлоговой я нашел в документах Виктора визитную карточку с телефоном Андрея Самойлова, которую Цой хранил, очевидно, на всякий случай.

* * *

23 ноября 1989 года из города Калинин[14]14
  Калинин – ныне Тверь – город в России, административный центр Тверской области и Калининского района.


[Закрыть] в Ленинград, на адрес «Проспект Ветеранов д.99 кв.101 Цою В.» было отправлено письмо следующего содержания:

22.11.89. Здравствуйте Виктор. Пишут вам поклонницы Вашего творчества.

Уже год как мы следим за деятельностью группы «Кино». У нас есть все ваши магнито-альбомы. Знаете, мы никогда не слышали таких искренних песен. В них есть родственная нам душа, они просты и понятны. Вы нам нравитесь как человек, особенно Ваш спокойный и независимый характер. Оставайтесь таким и дальше.

К сожалению, мы пока они связаны с клубами поклонников Вашего творчества в Москве и Ленинграде, поэтому пишем на свой страх и риск. Недавно мы были на Ваших концертах в Москве. Мы специально ездили в Москву за билетами, которых конечно не было. Нам посчастливилось застать билеты у входа в УДС «Крылья Советов», и в результате мы попали на два Ваших концерта. Трудно описать то впечатление, которое мы получили.

Нам очень жаль, что Ваши концерты в Ленинграде были отменены, но надеемся, что в ближайшем будущем они состоятся.

Пусть Вас не беспокоят пустые места в залах. Их не было и не будет! На Ваши концерты сейчас также трудно попасть как и раньше.

Желаем Вам здоровья, успехов, всего доброго в жизни. Ждем в Твери. Извините нас за стиль. Мы никогда не писали подобных писем и почти уверены, что Вы нам не ответите, но надеемся что хотя бы прочитаете это письмо. Если Вы вдруг захотите нам ответить, то пожалуйста напишите день Вашего рождения. Нам очень хотелось бы Вас поздравить. С уважением Света и Наташа.

P.S. Привет всем членам группы «Кино». Юре Каспаряну, Игорю Тихомирову, Юре Гурьянову.

Цой получил это письмо, открыл его, прочел, но, как я понимаю, не ответил. И в феврале заскучавшие девчонки отправили Виктору еще одно послание.

Здравствуй, Витя! Мы тебе писали одно письмо, теперь пишем второе. Это уже известные тебе (если ты читал первое письмо) Света с Наташей. Поскольку у нас только твой адрес, нам писать некому, хотя мы очень любим как «КИНО», так и многие другие группы Лен. Рок. Клуба.

17 февраля мы приезжали на могилу Саши Башлачева, а заодно и заехали к тебе, но в квартиру позвонить побоялись (вдруг выкинешь, все-таки мы незнакомы). Но, может быть, в следующий раз (это будет 1 мая) наберемся смелости (наглости) и все-таки позвоним в твою квартиру. Поскольку в Твери дикая скука, в свободное время заняться нечем, мы стараемся как можно чаще приезжать в Питер на тусовки – хоть какое-то развлечение. С нетерпением ждем твоих новых песен. Извини за такие сумбурные записки в конверте. Не ответишь, ну и пусть – напишем в третий раз. Привет Юре, Игорю и Густаву. 28.02.90. Света, Наташа. Калинин.

В середине февраля 2023 года мне удалось разыскать подруг и переговорить с ними.

Светлана Жигачева:

Началось все в 1988 году. Я узнала о существовании Цоя из журнала «Советский экран». Подруга Наталья принесла статью о фильме «Асса». Вот с тех пор мы и узнали о нем, лидере группы «КИНО». Получилось, что именно с творчества Виктора Цоя и группы «КИНО» у меня все началось. Мне было 15 лет, и я отправилась в плавание под названием рок-н-ролл…

Потом мы поехали в Питер, нашли ларек у станции метро «Удельная» (или «Черная речка») и записали официальные альбомы и квартирники (не только Фирсов мог!). Любимые альбомы «Сорок пять» и «Группа крови». Любимые песни «Легенда» и «…и снова приходит ночь»…

Затем вышел фильм «Игла», который мы с Натальей посмотрели раз 17. Выучили его наизусть и даже сделали магнитозапись с наложением нашего текста (на бобинный магнитофон «Комета»).

Мы были на пяти концертах «КИНО»: в Москве – в «Крыльях Советов», в «Олимпийском», в Питере – в СКК имени Ленина (парк Победы). Помню отчетливо и Цоя, и «КИНО», так как впечатление было непередаваемое, на эмоциях. В Питере было стыдно за публику, так как перед выступлением «КИНО» играла группы Noir Desir, и ее освистали и закидали.

О смерти Вити узнала от мамы, когда вернулась поздно ночью из поездки. Мама мне сообщила, я не поверила, включила телевизор, и в новостях сама все услышала. Поздним вечером прибежала Наташа вся в слезах, всю ночь проревели. На следующий день мы уехали в Питер, с поезда сразу в рок-клуб. Было настоящее горе. Как будто хоронили родного человека…

19 августа 1990 года мы были одними из тех, кто находился перед входом на Богословское кладбище, ждали, когда нас пустят к могиле. Потом участвовали в шествии от БК до Дворцовой площади. Было очень много людей…

Насчет писем Виктору Цою я совсем не помню, когда мы их писали. Я, конечно, очень ошарашена такой новостью… Ведь до сих пор слушаю Цоя и дружу с Натальей, всегда по возможности, когда приезжаю в Питер, мы ходим на Богословку, на могилу Цоя… Для нее 21 июня и 15 августа плохие дни… Наташа сейчас живет в Питере, я живу в Москве. Приезжаю в Тверь к маме и узнаю такое… Когда я увидела письма и узнала, у меня был настоящий шок!!! Это просто невероятно! Мне очень интересно, столько лет прошло… Мне очень приятно, я так рада!! Такие отголоски прошлого… И сказать, что это неожиданно – ничего не сказать!

Цой и его песни сформировали мое мировоззрение. Конечно, не только он, потом как слоями постарались в моем становлении «Алиса», «Аквариум», «Калинов мост», Александр Башлачёв, Юрий Наумов, «Нате», Юрий Шевчук и другие. Рок – наркотик, без которого я не могу. Это больше музыки. Это – жизнь. Потому как через музыку приходит и соответствующая литература – Ф. Ницше, К. Кастанеда, Х. Кортасар, У. Блейк, Г. Гессе.

Моя жизнь в 1990–2000 годах, так или иначе, была связана с рок-музыкой. Я работала на «Нашем радио» (регион город Тверь), кроме основных обязанностей (я финансист) занималась подготовкой рок-концертов в своем городе, в организации фестиваля «Нашествие». Сейчас я работаю в кинопроизводстве, до сих слушаю группу «КИНО» и вообще много всякой хорошей музыки. Еще я смотрю на мир через фотообъектив. Фотография – мое хобби и способ самовыражения…

Наталья Елисеева:

Впервые услышала Цоя в фильме «АССА». Сам фильм мне не очень понравился, а Цой зацепил. Те несколько минут, когда он пел «Перемен», потрясли меня. После этого захотелось узнать, а кто это вообще? До этого я из рока только Гребенщикова, пожалуй, и слышала. Мы были на пяти концертах: на трех в УДС «Крылья Советов» под Москвой, один в «Олимпийском», потом сразу в этот же вечер поехали на концерт в СКК в Ленинград. Точные даты не помню… Кто первый предложил написать Цою не помню, сочиняли вместе, писала Света, у нее почерк лучше.

Со смертью Цоя небо упало на землю. Я узнала 15-го вечером от отца и из новостей по ТВ, ушла к Свете, мы проплакали всю ночь, утром взяли билеты в Питер и поехали на похороны. До 19-го сидели в основном во дворе Рок-клуба, 19 утром поехали на БК. Там потеряли друг друга, вечером встретились на вписке. До отъезда в Тверь каждый день ездили на БК и «Камчатку»…

За все эти годы отношение к Цою у меня не изменилось. Я всегда буду ему благодарна за то, как он изменил мою жизнь, научил быть сильной и независимой. В определенном смысле он всегда со мной. Строки из песен и цитаты всплывают в памяти машинально в любых ситуациях. Очень нравится проект Каспаряна с симфоническим оркестром… Музыка Цоя и «КИНО» в свое время перевернула мою жизнь, дала мне силы жить дальше и бороться за себя. Собственно, благодаря этому, я и стала тем, кто есть.

То, что наши письма дошли до адресата – повергло нас в шок. Я лично вообще забыла, что мы что-то там писали. Не верила, что их прочтут. Ему же вся страна писала. А они даже в архиве сохранились. Поразительно. Сейчас я живу в Санкт-Петербурге, работаю, в свободное от работы время путешествую по России и миру. Периодически езжу в Тверь…

* * *

24 января 1990 года из Калинина в Ленинград было отправлено еще одно письмо, адресованное Виктору Цою. На сей раз по интересному поводу.

Привет Виктор! Долго думали, как начать (как ни странно, всегда думаешь как. Почему?), но все же начали так. Ты не обижайся, если тебе не понравилось столь формальное (?) обращение, первый раз же пишем, но надеемся – не последний, и скоро станем твоими друзьями (шутка).

Разглагольствовать о том, какой ты хороший, умный и красивый мы не будем, ты и не жди. Как сказал Костя Кинчев (вернее, спел): «А о «Кино» я не могу говорить». Тоже самое относится и к тебе, ибо все «достоинства» твои, думаем, что знаем (тоже шутка).

Теперь к делу. Была у нас подруга (и сейчас есть, конечно), даже больше, чем просто подружка, зовут ее Ксеней (ничего, правда?). А кличка (кличка, это, конечно, грубо, поэтому скажем, «конспиративное тусовочное прозвище») Бабайка (еще лучше, да? Кстати ты знаешь случайно, что такое «Бабайка»?)[15]15
  Тем, кто не знает, сообщаю: бабайка – (тат. Бабай – «дед», «старик») – в славянском фольклоре ночной дух, воображаемое существо, упоминаемое родителями, чтобы запугать непослушных детей.


[Закрыть].

Человек она хороший, больше скажем, отличный и «идейно подкованный». Тащится от БГ, Кости, «ДДТ» и от всей вашей команды (от тебя особенно). Она такой человек, что в стороне стоять не может, везде вмешивается, может сказать в глаза, все что думает.

А самое главное – очень чувствительная, все принимает близко к сердцу. И если уж любит, то сразу ясно, что серьезно и навсегда. Поэтому спешим сообщить тебе пренеприятнейшее известие (а может и приятное… не знаю) – она в тебя влюбилась…… по-настоящему (давно уже, не год и не два назад). Думала она поехать учиться в Питер, мечтала с тобой скорифаниться, думала, что все будет хорошо…

А тут ее родители уехали в ГДР и ей пришлось ехать с ними. Живет там в части. Совсем одна, друзей нет (кроме нас, конечно, но мы так далеко), один «Ласковый май» кругом (кошмар!). Понимаешь, как там ей тошно. Есть правда один человек, с которым поговорить можно, но и тот скоро отслужит свое и уедет… Вот какая история.

Короче, она очень боится узнать, что ты женат, просто физически этого не перенесет. Ну, и войди в наше положение. Не можем же мы ей это написать. Она ведь что-нибудь с собой там сделает.

Поэтому, не сочти за труд нашу просьбу, напиши ей пожалуйста письмо, и сам скажи. Не думай, что мы шутим или выделываемся, просто так надо, сам подумай – другого выхода нет.

Не сомневаемся в твоем благородстве (или ты можешь сделать человеку больно?).

Ну, покедова.

P.S. Стебно так вышло (для нас)… Тебе ведь первому письмо пишем такое. Глупо, наверное, да?

Не считая нас совсем обнаглевшими, в «миру» мы очень даже скромные.

Все, елы-палы. Наш адрес:…

Писали Женя и Лена из Твери (но мы уже не дети!) Пишем в клуб, т. к. не знаем твоего адреса (к твоей великой радости). Ты ведь весь у нас такой засекреченный!

Интересно, написал ли Цой «Бабайке»? Остается только надеяться и верить, что да.

Калининград

16–17 сентября 1989 года группа КИНО» выступает в Калининграде в ДС «Юность». Приглашающей стороной и в роли устроителя концертов выступил калининградский оригинальный дискуссионный и концертный клуб «Спарринг», руководителем которого был продюсер и музыковед Владимир Янке.

Татьяна Поляева:

Был концерт группы «КИНО» в Кениге, и было это в сентябре 1989-го года. Концерт проходил в «Юности»… Что запомнилось, так это огромное количество ментов. По продолжительности выступали недолго, Цой был невозмутим, с залом практически не общался и все равно я счастлива, что была там. К сожалению ни видео, ни фото нет…

К счастью, некоторые фото с выступления «КИНО» все же сохранились. Калининградские фотографы Михаил Дуниман и Виктор Черняк сумели запечатлеть лидера «КИНО» как во время выступления, так и во время небольшой фотосессии, устроенной прямо в коридоре Дворца Спорта, и их работы Вы, мои дорогие и уважаемые читатели, можете найти в этой книге.

* * *

2 января 1990 года калининградская поклонница группы «КИНО» Валерия К. отправила Виктору Цою поздравительную открытку:

Виктор! Наверно запоздало, если это письмо вообще дойдет, поздравляю тебя с Новым годом. Желаю счастья, здоровья и новых творческих успехов. Твоя горячая поклонница Валерия К.

На конверте с открыткой было выведено красной пастой: «Пусть это письмо найдет адресанта!».

* * *

Другой конверт из Калининграда содержал в себе вот такую короткую записку:

28.03.90 Здравствуй Виктор! Пишут тебе члены клуба «Реликвия». Мы студенты университета, изучаем английский язык. Нам нравится твоя музыка, стихи. Собираем коллекцию про группы «Кино» и «Аквариум». У нас к тебе просьба. Если не трудно напиши нам что-нибудь про вашу группу или просто напиши дату своего рождения. Заранее спасибо. Горячие поклонники.

Кемерово

Среди писем я обнаружил квадратный листочек с набранным на печатной машинке текстом, очевидно для кемеровской рок-газеты, а на другой стороне от руки была написана короткая записка.

Не удалось с Вами поговорить. Виктор, действительно, что у нас разные задачи и цели, как вы мне сказали по телефону. Поверьте только обстоятельства повлияли на то рабство, из-за которого я вынуждена была «продавать» вас. Простите, что так. У Вас есть выбор, у меня его нет. Поздно. Но мне не хочется, чтобы Вы вспоминали меня как Иуду. Я снова переезжаю в Москву, т. к. сын хочет этого. Буду всегда рада видеть Ваше лицо. Фирма «Рекорд». Ира М.

На другой стороне был следующий текст:

Цою. Концерт в Лужниках. Черное на желтом. Пауза победителя. Монолог про себя с высекающимися дотла струнами. Толпа раненых юностью сердец, добровольно сливающихся в покоренное стадо. Он был единственный, кто не волновал в этом зале меня. Не потому, что ему 26 лет, а я одной ногой на переправе, не потому что его воля оплодотворена пыльцой Звезды, а он вполне беспомощно улыбается на поворотах, не потому даже, что его «Нет» разрушило мечту чужого ребенка. Просто не нашлось черных роз с алыми шипами, чтобы украсить его статую лепестками, влажные очертания которых так напоминают его восточные губы, когда они молчат. Сказали, что такие розы пока только открывают в Америке. Пришлось стать единственной, кто покинул этот зал на недопетом призыве к объединяющему варварству эмоций при слепящих софитах перестройки, и догонять свой ночной троллейбус, которым кончился черно-желтый вечер, похожий на старое забытое кино с когда-то вырезанными цензурой кадрами, а потом восстановленными не в том порядке, что надо. Говорят, финал был не в благородных традициях гостеприимного дома. Кемерово.

Киев

3 ноября 1989 года киевская поклонница «КИНО» Марина Оголенко отправила Виктору Цою небольшое письмо в стихах.

г. Ленинград ул. Рубинштейна рок-клуб руков. рок-группы «Кино» Виктору Цою

Виктор! Вы письма, верно

Не так любите читать

Писать наверное тоже,

Но прошу я

Меня немного выслушать, понять

И больше – ни полслова…

И не письмо Татьяны держите в руках,

Все, в общем, не так просто,

Чтоб все, что чувствую

Мне выразить в словах,

Нет, это просто невозможно.

В моей душе Вы бурю подняли сомнений

И все, что день за днем, за годом год

Во мне построили друзья, родные

И, в общем, все, кто ту живет

Вы одним махом все снесли, все разбомбили.

Теперь я на развалинах сижу

И новый план перед собой держу.

Он как в тумане, все неясно, мутно,

Но чувствую я смутно

Что это лучший вариант.

Хотите-смейтесь. А хотите нет,

Но что же дальше делать? – Я не знаю.

Прошу Вас дать какой-нибудь совет

Ведь от своих же мыслей убегаю.

Простите за такую «краткость» и не точность,

Но есть Вы до этой строчки дочитали,

Благодарю Вас искренне

Но точку

Никак в посланьи этом нету сил поставить.

Не смею я надеяться, но знаю,

Что если прочитаете – поймете,

Как мне ужасно тяжело и трудно

И как мне страшно, страшно одиноко.

И если хоть минута времени найдется

Прошу Вас, хоть полстрочки мне черкните

И я надеюсь, верю Вам и жду.

Марина.

P.S. Ради бога, напишите!

В конце марта 1990 года группа «КИНО» приехала на гастроли в Киев. Марина вместе со своим братом Юрием попали на концерт и передали Виктору Цою конверт с письмом и своими стихами.

Виктор Цой

Он живет где-то там,

Средь унылых домов,

В захудалом промокшем подъезде.

Разжигая сердца и горячую кровь,

Он пускается снова в разъезды

Это вся наша жизнь,

Без него мы умрем

Мы погибнем в зубах у неправды.

И с гитарой в руках

Он в глаза нам кричит

То, что крикнуть боимся мы сами.

Юра Оголенко