Текст книги "Привет, Цой! Письма, документы из личных архивов"

(12 лет)

Все эти стихи посвящаются Вам.

Музыки Царь.

Вы музыки Царь

И Вы властны над душами многих,

Но почему эти души черствеют опять?

Зачем эти души так низки, убоги,

Неужто так трудно им Вас понять.

И почему все прекрасное будет в них ярость,

Глаза стекленеют, а пальцы сжаты в кулак?

Я, если честно, к ним чувствую жалость

Жалость, всегда, только жалость, вот так.

* * *

В пламени свечки

Я вижу образ,

Блики играют на образе том.

Темные тени около глаз,

Темная тень над насмешливым ртом.

Но дремлет в глазах

Потухший огонь

Этот огонь ведет его в бой

И вызов чеканят певца слова

На правду работает его голова.

И рубит сплеча,

Крича в микрофон,

Сдают даже связки,

Но ему нипочем.

Откуда ж ему знать, что не надо беречь,

То, самое ценное, что у него есть.

* * *

Я люблю его голос, походку и взгляд.

Я люблю его песни – в это время мы вместе.

И что бабушкам маразм

Для меня это класс,

Мне лишь хочется слушать

Его песни…

Припев:

О Виктор Цой, помоги мне найти себя.

О, Виктор Цой, как мне догнать тебя.

Я не знала, что поет он

Казалось, что вздор,

Выключала экран, магнитофон.

Но я раз увидала в кино «Иглу»

И стена рассыпалась, словно из пепла

Его песни будят что-то такое,

Чего нет у других известных певцов

И меня от его песен бьет, словно током

И он ближе стал мне, его песни о пороках.

Содрагаются мои мама и папа:

«Что за песни поете, вы, молодежь?»

Ведь все то, что поют они, это неправда!!

Нет, все, что говорите вы – это ложь.

* * *

Цветы умирают опять

В странном доме

В странной квартире,

Где не видела я красоты,

Я жила и я там творила,

Поливала цветы.

Но по воле кого так случилось

Не сумею, наверно, понять,

Я с квартирой своей разлучилась

И цветы умирают опять.

Почему я отсутствую где-то,

Где меня врядли кто-то найдет

Ухожу, хоть удачи уж нету,

Ухожу – сильный голос зовет.

Не ищите меня, не зовите,

Да не тратьте вы попусту сил.

Ну, а впрочем, уж если хотите —

Вон мой брат уже Цоя включил.

Марина Оголенко (16 лет)

Кажется, в стихах все сказано. Мы с братом хотели даже ехать Ленинград, чтобы встретиться с Вами. Но, о чудо! – Вы приехали в Киев, поэтому не вручить на Ваш суд эти стихи выше наших сил. Дело в том, что ваше творчество знаем от начала и до конца не только мы с братом, но уже и папа и мама. Благодаря знакомству с Вами, у нас с братом начали появляться первые зарисовки песен, то есть «зерна упали в землю, зерна просят дождя, им нужен дождь». Поэтому мы решились Вам написать. Уважаемый Виктор, если при всей своей огромной популярности у Вас вдруг найдется свободная минутка, не могли бы вы дать несколько советов, поделиться с нами опытом создания группы, куда нам обращаться и с чего начинать. Заранее Вам благодарны. Одни из тысяч Ваших искренних поклонников: Марина (уч.10-го кл) и Юра (уч. 6-го кл) Оголенко

P.S. Уважаемый Виктор! Пожалуйста, не удивляйтесь, если это письмо окажется вторым. Вчера я такое же положила Вам на сцену вместе с цветами, но не уверена, что Вы его получили, поэтому дублирую.

И хочу сразу сказать, что Виктор Цой получил оба варианта письма. Кстати, теперь Марина Юревич (Оголенко) вокалистка группы «Друге сонце», а ее брат Юрий несколько лет назад выложил на сайте Рашида Нугманова «Йяхха» несколько черно-белых любительских фотографий, сделанных Мариной во время концерта «КИНО» в Киеве в 1990 году.

* * *

14 октября 1989 года на адрес «191002 г. Ленинград-002 ул. Рубинштейна д.13, комн 46 рок-клуб Виктору Цою» из Киева пришло письмо. Некая Елена Г. с улицы Тургеневская писала:

Дорогой Виктор! Мне не остается ничего другого, как, смирив свою гордость, написать Вам это письмо. Раньше я никогда никому не посмела бы написать первой. Зная, что Вы очень заняты, я все же прошу Вас уделить мне несколько минут и дочитать до конца. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что даже если мое письмо дойдет до Вас, у меня нет практически никаких шансов выделиться из толпы поклонниц Вашего таланта. Однако я сочла бы себя оскорбленной, если была бы принята за одну из тех девушек, который преследует Вас на концертах (и после них), пишут «любовные послания» на стенах подворотен и подъездов (в частности, рок-клуба) и всячески добиваются знакомства с Вами. Поверьте, мои жизненные принципы не допускают подобного отношения к Вам потому что я вижу в Вас прежде всего Человека, а Вашу популярность я рассматриваю только как результат Ваших душевных качеств. Я обращаюсь к Вам не благодаря Вашей известности, а вопреки ей. Она – то препятствие, который мешает общаться с Вами на равных, насколько это возможно вообще. Узнав Вас настолько близко, насколько это можно было сделать, слушая Ваши песни (а также с помощью других источников), я была настолько изумлена и поражена Вами, что предприняла отчаянную попытку узнать Вас поближе. Не раскрыв своим родителям истинных причин, я убедила их в том, что мне необходимо срочно поехать в Ленинград, хотя ни родственников, ни знакомых там нет, и именно сейчас, осенью, когда вероятность застать Вас там достаточно велика. Самым главным тогда для меня было лишь попасть в Ваш город, а найти Вас там, я думала, мне не составит труда. Однако мои двухдневные (5,6 окт) поиски встречи с Вами не увенчались успехом. Я не знала где мне искать Вас, и просто бродила по городу, надеясь на чудо. Но Его Величество Случай отвернулся от меня. Перед отъездом я, пересилив себя, позвонила в рок-клуб, но мне ответили, что Вы там бываете крайне редко и «вычислить его здесь невозможно». У меня почему-то было убежденность, что рок-клуб не лучшее место, где можно рассчитывать на встречу с Вами, и я, как ни странно, была даже несколько обрадована этим, хотя, в принципе терялась еще одна ниточка ведущая к Вам. Это письмо моя последняя надежда.

Мы никогда не были знакомы, но мне кажется что я очень хорошо знаю и понимаю Вас, и мне необходимо каким-либо образом наладить контакт с Вами, хотя у Вас может быть совершенно противоположное мнение на этот счет. Виктор, в своей жизни я не встречала никого, кто так постигло искусство быть человеком, как это сделали Вы. Вы не представляете, какие сокровища скрываются в Вас. Мне безумно интересно узнать о Вас как можно больше. Я очень хочу этого. Вряд ли среди Ваших знакомых найдется хоть один, кто сможет понять Вас так, как могу понять я.

Однако если Вы не испытываете потребности общения с человеком, с которым можно чем-то поделиться, просто рассказать о себе, своих проблемах и неурядицах, которому все это небезразлично и который всеми силами постарается помочь, не употребив во вред знания, полученные от Вас, я ни в коем случае не смею настаивать. Однако знайте: мой дом – дом, где Вам всегда будут рады.

Немножко о себе. Мне 20, студентка, хотя в своей профессии успела разочароваться. Я не столь сухой и официальный человек, как это может показаться Вам при чтении этого письма, просто ситуация в которой я сейчас нахожусь очень нестандартна. Я понимаю и ценю юмор (одна из любимейших и часто цитируемых мною книг – Джером К. Джером «Трое в лодке…»), достаточно принципиально в отношениях с людьми, болезненно реагирую на конфликты, немного склонна к чудачествам (что известно лишь двум близким подругам, мама не понимает этого качество во мне). Если Вас заинтересует это письмо и Вы решитесь на ответный шаг, я смогу рассказать о себе больше, если это будет Вам интересно, а также то, что я знаю о Вас.

Уже поздно, в доме тихо, родители спят (извините за нечаянный плагиат). Завтра я отправлю это письмо и дальше буду жить лишь безумной надеждой, что вы ответите, а надежда в человеке умирает последней. Все остальное в моей жизни теряет свое реальное значение. Я искренне благодарю Вас за внимание, которое Вы уделили мне, читая это письмо. Будьте счастливы. Лена.

Да святится имя Твое.

Чуть позже, в ходе киевских гастролей «КИНО» некий молодой человек от имени Лены передал Виктору Цою букет цветов, и открытку, в которой был вот такой текст:

Виктор, я не поклонница Ваша, и желание преподнести Вам цветы вызвано не слепым фанатизмом и обожанием, а лишь мыслью доставить Вам хоть немного радости. Простите великодушно зрителей за их поведение и те похабные выкрики, которые они, к сожалению, нередко допускают на концертах. Они не ведают что творят.

Этот букет по моей просьбе передаст Вам мой лучший друг. Спасибо за то, что Вы есть. Будьте счастливы. Лена.

* * *

199… Ленинград ул. Рубинштейна, 13 Ленинградский рок-клуб В. Р. Цою.

30.11.89 г. Здравствуйте Виктор! Пишут Вам киевлянки Ольга и Татьяна. Мы давно увлекаемся Вашим творчеством. Хорошо знаем Ваши песни. Пишем Вам, потому, что очень хотим, чтобы Вы приехали к нам на гастроли. Мы понимаем и очень любим Вас, почему не хотите приехать к нам? Уже долго нас кормят обещаниями, что Вы приедете – с апреля до августа и афиша висели и билеты продавали по нескольку раз, но «Кино» так и не приехало. Сейчас мы слушаем, Виктор ваш новый концерт и сожалеем, что у нас не видеомагнитофон, а просто магнитофон. Также мы несколько раз ходили на «Иглу», «Ассу» и «Рок». Наверное Вы подумаете, что мы обыкновенные дурочки-фанатки и выбросите наши письмо, а может и вообще его не прочитаете… Конечно Вам на нас наплевать, таких как мы много у Вас. Очень хотим и просим, что бы Вы приехали к нам в Киев. Мы киевляне, очень Вас любим, на несостоявшиеся концерты группы «Кино» брали билеты тысячи людей. Песня «Звезда по имени Солнце» заняла 1 место в нашей республиканской газете. Немного о нас: нам по 16 лет, учимся в СПТУ на художников-оформителей. Признаемся в большой-большой любви к Вам. Виктор, будем очень Вам благодарны, если приедете к нам в Киев или напишите нам ответ. Желаем Вам дальнейших успехов в творчестве музыкальном и киноискусстве. Крепко целуем Вас. С уважением Татьяна, Ольга.

26 декабря 1989 года будущие художники-оформители Татьяна и Ольга из Киева (с улицы Постовая) отправили Цою Виктору Робертовичу второе письмо.

Здравствуйте Виктор! Очень просим Вас прочитать наше письмо. Мы конечно понимаем, что таких как мы у Вас много, но тем не менее уделите нам немного внимания. Снова пишем Вам из Киева. Уже несколько раз мы писали в Ленинградский рок-клуб с просьбой к Вам, приехать к нам в Киев на гастроли. Только Вчера мы узнали (правда это или нет), что в 1985 году на концертах в Киеве Вас сильно обидели (не знаем даже как). Теперь Вы к нам конечно не приедете, Вы Виктор – человек гордый. Мы очень-очень любим Вас Виктор, как человека и как лидера-солиста группы «Кино». Не думайте, что все киевляне такие. Мы очень хотели бы с Вами дружить, мы ведь так любим Вас, каждый день слушаем Ваши замечательные песни и понимаем их. Будем Вам очень-очень благодарны если Вы прочитаете и ответите нам. Ольга и Татьяна.

Поскольку данное письмо было отправлено в преддверии Нового года, в конверт девушки вложили поздравительную открытку.

Дорогой Виктор! Сердечно поздравляем Вас с Новым 1990 годом! И желаем Вам в Новом году крепкого здоровья, творческих успехов и удачных гастролей. Татьяна и Ольга. 23.12.89.

Кстати, что касается того, как Цоя обидели в Киеве в 1985 году. Как известно – с мая по октябрь 1985 года концертов у группы «КИНО» почти не было. В конце мая Цой с Майком отправились на гастроли в Киев, но концерт сорвался, музыкантов арестовали, и, по словам Марьяны Цой, «петь им пришлось не на квартире, а в районном управлении внутренних дел».

Александр Евтушенко, музыкальный менеджер:

Перед тем как пригласить к нам Цоя и Науменко, я ездил в Ленинград. Побывал на концертах рок-клуба и отметил несколько команд, которые мне показались особенно интересными. Тогда же познакомился с Борисом Гребенщиковым. Меня поразила простота, с какой он общался со зрителями. Никакой звездной болезни! Он был будто бы одним из нас. Позже я посетил «квартирник» с его участием. Это был полезный опыт. Гребенщиков тогда опекал Цоя, и именно он предложил пригласить его в Киев. Сначала мы планировали провести два «квартирника»: один с участием знаменитого в то время лидера группы «Зоопарк» Майка Науменко, а другой с начинающим музыкантом – Виктором Цоем. Но незадолго до начала выступления музыканты решили выступать вместе. Именно в квартире на Предславинской они пели и впервые играли вместе…

Они приехали в Киев с двумя акустическими гитарами и толстыми тетрадями, исписанными текстами своих песен. Перед концертом все долго курили на балконе и попивали популярный в то время среди питерских рок-музыкантов портвейн. Собралось около двух десятков зрителей. Вход на «квартирник» был недешев – 20 рублей, в то время на официальные концерты в залах можно было попасть за 5 рублей. На собранные деньги музыкантам выплатили гонорар и купили несколько ящиков вина, которые стояли прямо посреди зала.

Цой был очень концептуален: одет в черное, пил портвейн и курил «Беломор» ленинградского производства. А Майк был чем-то похож на ковбоя: в джинсах и клетчатой рубашке. Перед началом выступления Науменко сказал, что в Киев приезжает в третий раз, бывал здесь как турист.

Мы рассчитывали, что концерт будет длиться два часа, но в самом разгаре в дверь настойчиво позвонили. По звонку мы поняли, что это кто-то чужой, но ничего кроме как открыть дверь не оставалось. На пороге стоял участковый с двумя понятыми. Он назвал фамилии Цоя и Науменко (фраза «Всем оставаться на своих местах…» записалась на пленку), и мы поняли, что на нас «настучали». Мы до сих пор не знаем, кто это сделал, но в милиции были хорошо осведомлены, что в одной из киевских квартир выступят гости из Ленинградского рок-клуба…

Приведу небольшой отрывок из чудом сохранившейся записи данного квартирника:

(Аплодисменты).

Майк: Вот еще одна балладка, довольно старая, и она посвящается, если не другу, то одному моему хорошему знакомому. Я никогда не говорю, кому именно, а то он может очень обидеться…

Ты придешь ко мне ровно в полночь, разбудишь мой спящий звонок.

Ты скажешь мне: «Какая чудесная ночь!» Я отвечу: «Да, но я одинок»…

Звонок в дверь…

Лена (хозяйка): Заходите, заходите…

Заходят три человека: сотрудник ОБХСС Московского РОВД (Злобин В.) и милиционеры.

Милиционер № 1: Добрый вечер! Паспортный режим будем проверять… У кого есть документы, пожалуйста!

Милиционер № 2: Здравствуйте! Кто хозяин?

Лена: Я!

Милиционер № 2: Вы – хозяйка? Просьба предъявить документы!

Милиционер № 2: Каждый берите свои вещи, пожалуйста… Всех запишите. Все оставайтесь на местах! У вас есть? Молодой человек, у вас есть документы? Нет? У кого нет документов? Сейчас посмотрим (паспорта). Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять! Только лишь десять, у остальных нет. Да?..[16]16
  Осенью 2022 года сохранившаяся запись концерта была продана на аукционе «Литфонд» за 200 тысяч рублей. Лот появился на аукционе благодаря стараниям московского рок-журналиста и писателя Александра Кушнира.


[Закрыть]

И музыкантов, и зрителей доставили в Московский райотдел милиции. Деньги, собранные за концерт, конфисковали. Зрителей, прочитав лекцию о том, что «они слушают не ту музыку», отпустили по домам, не забыв при этом сообщить в институты о «недостойном поведении студентов, которое способствует антисоветской агитации». К музыкантам милиционеры отнеслись уважительно, предоставили им отдельную камеру, однако продержали всю ночь. А наутро купили им билеты на самолет из их же собственных гонораров и отправили домой.

Немногим позже в Ленинградский рок-клуб пришло письмо из киевской милиции, в котором действия музыкантов квалифицировались как незаконная трудовая деятельность. В рок-клубе на подобный сигнал не могли не отреагировать и на некоторое время отстранили «Зоопарк» и «КИНО» от выступлений.

Ольга Слободская, секретарь Ленинградского рок-клуба с 1985 года:

Первый раз я увидела папку с этим делом в 1985 году, когда стала секретарем рок-клуба и разбирала бумажки, сваленные в шкафу без всякого порядка. На папке синим фломастером почерком Николая Михайлова написано – «Архив». Дело Майка с Цоем в Киеве. Я спрятала ее куда-то подальше. На всякий случай.

Примерно в 1988 ЛМДСТ выделил нам отдельную большую комнату, и мы со всем нашим барахлом переехали в нее. Поскольку рок-клуб был организацией, мягко говоря, неформальной, в комнате был проходной двор. В один прекрасный момент Михайлов попросил меня забрать домой большие неформатные фотографии, которые делали для архива. Они просто не влезали в шкаф и были в не очень хорошем состоянии. Я ему сказала, что заберу заодно и эту папку, чтобы ее не утащил кто-нибудь. Забрала и благополучно забыла. Вспомнила о ней в прошлом году, когда собирала материалы для празднования 35-летия рок-клуба. Я примерно представляла, какое издание, что будет делать, и поняла, что эти документы никуда не вписываются. Не стала их никому показывать…

Все музыканты Ленинградского рок-клуба до 1988 года были, как тогда говорили, самодеятельностью – считались непрофессиональными. Перед каждым выступлением группа или лидер группы, если он хотел выступить один, должны были прийти в рок-клуб и принести список песен – чтобы утвердить программу. Все песни при этом должны были быть разрешены к исполнению. Это первое.

Второе: поскольку музыканты были непрофессиональными, они не могли официально получать за это деньги. То есть каждый квартирник – риск и для организатора, и для музыканта. Риск быть обвиненным по статье 153 УК РСФСР – частнопредпринимательская деятельность и коммерческое посредничество. Вторая часть этой статьи гласила: «коммерческое посредничество, осуществляемое частными лицами в виде промысла или в целях обогащения, наказывается лишением свободы на срок до трех лет с конфискацией имущества или ссылкой на срок до трех лет с конфискацией имущества».

Вид промысла в данном случае – организация зрелищных мероприятий. Таким образом, налицо организованная группа – организатор и музыкант. А это еще и отягчающее обстоятельство. Можно было серьезно загреметь, если не начать давать грамотные показания.

Не знаю, почему в данном случае ОБХСС не стало докручивать это дело. Может, их обаяли Майк и Витя, может, им неохота было заниматься иногородними, может, были другие причины. Я даже не понимаю, как и почему эти бумаги оказались в рок-клубе. По идее нам должны были прислать только письмо Леноблсовпрофа с требованием разобраться – но, видимо, произошел какой-то украинско-российский бардак.

В рок-клубе наказывали одним способом, но очень неприятным для музыкантов – на какой-то период их лишали права выступать. К середине 1985 года мы понимали, как обмануть систему. И, конечно, никто всерьез никого и не хотел наказывать.

Важно понимать, что тогда клубов в сегодняшнем понимании этого слова не было. Август, когда мы узнали об этой истории, был мертвым месяцем, ничего не происходило, да и в сентябре по большому счету – тоже. Поэтому, по воспоминаниям куратора от ЛМДСТ Наташи Веселовой, мы лишили права выступления «КИНО» и «Зоопарк», кажется, на месяц, зная, что никто из них в ближайшее время и не собирался играть. В ноябре «КИНО» прекрасно отыграло концерт в рок-клубе вместе с «Джунглями» и «Аквариумом», а «Зоопарк» – там же в декабре вместе с группой «Кофе». Об этом есть соответствующая запись в журнале выступлений групп Ленинградского рок-клуба…

* * *

16 декабря 1989 года из Киева, из редакции газеты «Комсомольское знамя» и лично от А. Ягольника было отправлено письмо:

191…г. Ленинград ул. Рубинштейна 13 Ленинградский рок-клуб «Кино» В. Цою.

Дорогой друг, так как ты живешь в Ленинграде, тебе проще найти Игоря Богдановича (фан) «шестерку» А. Житинского и передать ему что он от меня никуда все равно не скроется. О чем я тебя и прошу 14.12.89. К. Ляпина.

Напомню, что указанный журналист Александр Ягольник впоследствии общался с Виктором Цоем, брал у него интервью в ходе киевских гастролей «КИНО» 1990 года, и после смерти Цоя стал автором многих памятных публикаций.

* * *

23 декабря 1989 года одна из киевских поклонниц отправила Виктору Цою открытку с новогодним поздравлением.

Витенька! Милый мой, любимый мальчик! От всего сердца поздравляю тебя с Новым годом. Пусть огненная лошадка принесет тебе удачу и тебе будет хорошо и уютно жить на белом свете. Хочу, чтобы твои раскосые глаза лучились любовью и теплом. Тогда и мне от этого жить будет веселей. А может и тебе будет хоть чуточку полегче от того, что где то есть человек, который любит тебя всей душой.

Вобщем, Витенька, будь счастлив, улыбайся почаще, солнышко. Оля.

P.S. Я тебе писала уже когда-то, но ты скорей всего не получил его. Хотя и это не получишь, возможно. Я люблю тебя, Витя.

* * *

Виктор! Поздравляю с Новым 1990 годом! Желаю крепкого здоровья, хорошего праздничного настроения, чистого неба, успехов во всем, счастья в личной жизни и всего самого наилучшего в Новом году. Ждем тебя в Киеве с мая 89… А.Р. г. Киев. 1989 г.

Виктор! Поздравляю тебя с праздником – Днем Советской Армии и Военно-морского флота! Желаю крепкого здоровья, успехов во всех делах, счастья в личной жизни и всего самого-самого лучшего! Широкий путь и небо голубое, улыбки солнца, радости, любви и счастья самого большого желаю я тебе от всей души! А. Р. Киев, 1990.

* * *

Пусть вера старая основой надежде старой будет вновь и перезрев в беде суровой пускай войдет к вам гостьей новой одна любовь. С Новым годом. Лена.

* * *

Витя!!! Ты лучший парень в СССР! Счастья и удачи тебе! В Киеве тебя всегда будут помнить и любить!!! Ира и Таня. г. Киев. 31.03.1990 г.

* * *

Конверт «В. Цою» был получен Виктором на одном из концертов, прошедших в Киеве в марте 1990 года. На обратной стороне конверта розовым фломастером написано «Люблю и верю» и номер телефона.

Здравствуй дорогой Виктор! С тех пор как я тебя узнала, я мечтаю увидеть тебя. Вот сегодня сбудется моя мечта. Мне очень нравится твоя группа, а больше мне нравишься ты. Я увлекаюсь твоими песнями, интересуюсь тобой и очень тебя люблю. Многим моим подругам ты не нравишься, но я всегда буду верить в тебя и любить. Я пишу это письмо со слезами на глазах и надеюсь, что ты прочтешь это письмо и напишешь несколько строчек, или свой адресс. Ждать письма. Карина. М. г. Киев Я знаю, пишу тебе письмо не одна, но я надеюсь, что ты откликнешься.

* * *

Еще одно письмо от киевской поклонницы Виктории К. тоже, скорее всего, было передано на концерте вместе с букетом цветов. Маленький конвертик без каких-либо надписей и рисунков. Внутри находился небольшой листочек с текстом.

Милый Виктор! У каждого есть своя звездочка, которую он смотрит в минуты духовного напряжения, к которой простирает руки – с любовью, с надеждой, с глубочайшей Верой, что там, на этой звездочке, в этом далеком мире – и скрыта его настоящая жизнь. Моя звездочка – Ты. Я в самые серьезные минуты, в минуты сосредоточения мыслей моих и чувств – обращаюсь к Тебе. И ни о чем больше не хочу говорить, как только о своей любви. Она заполнила все часы и все мгновенья моей жизни. Я так полна этой любовью к Тебе, что вне любви моей не мыслю своей жизни. Может, это бессмысленно, в душ и где-то далеко я надеюсь на нашу встречу. Надеялась тебя встретить еще в прошлом году, когда ты должен был выступать на нашем киевском стадионе. Но, увы, судьба была неблагосклонной. И вот снова надежда. Я очень прошу отозваться, т. е. позвонить мне по телефону……… это мой домашний телефон. А если не будет такой возможности, напиши мне, пожалуйста, по адресу:……. Буду ждать, и очень буду благодарна, если моя просьба не останется без внимания.

Немного о себе. Мне летом исполняется 18 лет, я студентка. Хочу очень многого добиться в жизни. Твои песни – это моя судьба. Я их все помню наизусть – это смысл моей пока что серой обыденной жизни. Вот и все. Целую, Виктория.

Усилиями киевской поэтессы Лолиты Цой было установлено, что Виктория Косенюк, написавшая вышеприведенное письмо Виктору Цою, ныне проживает в Европе. По указанному в письме адресу живут ее престарелые родители. К сожалению, сама Виктория пока не вышла на связь, но будем надеяться, что в будущем она отзовется.

* * *

В уже далеком 2012 году, когда я писал свою первую книгу «Цой. Последний герой современного мифа», я познакомился с поклонницей группы «КИНО» из Киева Викторией Шарафаненко. По моей просьбе Виктория рассказала о своем посещении концерта в Киеве в 1990 году, про последующее общение с Валентиной Васильевной Цой, и многое другое, за что я очень ей благодарен.

Виктория Шарафаненко:

Концерты проходили с 29 марта по 1 апреля два раза в день, в 17.00 и 19.00. Пели около часа, а на разогреве была какая-то поганая группа из Болгарии под названием «Пестик», которая раздражала публику, и все не уставали скандировать: «КИНО!» Все проходило во Дворце спорта. Я была на всех, один раз не было билета, и мы в перерыве прятались в туалете. Романтика! Когда группа первый раз вышла на сцену, и мы увидели Витьку, красивого, в черной шелковистой рубашке, на руке блестят часы, на шее цепочка, белая гитара, чуть не поумирали от избытка чувств. И – тара-та-та, тара-та-та – гитара, «Белый снег, серый лед…». Пели хором весь концерт.

На второй концерт Витя менял рубашку на другую, с заклепками, а так – то же самое… Сцена была приподнята где-то на метр, видимо, чтобы не разорвали на сувениры. Когда девчонки дарили цветы, Витя приседал персонально перед каждой! Я тоже купила шикарные темно-красные розы (одни были такие!). Сохранила все билеты на концерты и листик от того букета.

Когда концерты закончились, в первый день, часть публики, человек 50, побежали к служебному выходу. Милиция переговаривалась через рацию, и когда заговорили «идут!», нас вытеснили на улицу. Сейчас стыдно вспоминать, но мозги тогда стучали только одно – идет!!! Я стояла у самой двери, и Витя, неся в охапке цветы, прямо мимо меня пронесся в сторону автобуса, там метров 20–30, и вниз по лестнице. Я рванула за ним, не помня себя, взялась за рукав и что-то пролепетала про автограф, а он сказал: «Сейчас, только сяду». Охрана меня отшвырнула, народ зароптал. А память про ощущение мягкой кожаной куртки и простых слов, не бранных, типа отвали, а обращенных к очередной чокнутой дурочке с пониманием, осталась на всю жизнь. Потом он сел в автобусе возле самого окна, чтобы мы могли видеть его. Гладила его через стекло, девчонки толкались, но я держала оборону. А он смотрел куда-то вверх, когда кто-то крикнул изумленно: «Девки, плачет!» Я видела эти слезы, и пусть кто-то скажет, что Цой не уважал публику, – загрызу…

Потом автобус отчалил. Жили они в гостинице «Украина». Так повторялось четыре вечера подряд, я уже не бегала следом, а сразу занимала позицию у автобуса, зная, где он сядет. А потом они уехали, как оказалось, навсегда… В сентябре прошел концерт «Памяти…». После него мы спустились по той лестнице, по которой он бежал к автобусу под крик охраны: «Витя, скорей, скорей!» – сели на бордюр, поставили на это место свечу и зажгли ее. Дул ветер, но она чудом горела, и казалось, что он нас слышит…

Прошло 32 года, я уже солидная тетенька, но каждый раз, проходя мимо Дворца спорта, я смотрю на лестницу, бордюр и место, где стоял автобус. Возможно, я написала лишнее, но это моя жизнь, у меня уже нет плакатов по всем стенам, но акварельный портрет Цоя в раме висит. До сих пор собираю вырезки, имею шикарный архив. Сейчас это не так актуально – есть Интернет, а тогда боролись за каждую статейку и фотку… Я рада, что, несмотря на кучу прошедших лет, есть люди, готовые встать грудью на защиту имени Цоя, я такая же была, тоже горячо агитировала и протестовала, если слышала малейшее осуждение… Организовала когда-то сбор подписей в знак протеста против идеи строить Диснейленд имени Цоя, это в 90-м-то году, когда кровь в душах еще не высохла! И с Юриком я лично знакома, свела жизнь. В Питере в 1990 году была. Но это уже другая история…

В одном из писем ко мне Виктория написала: «…на одном концерте я с цветами протянула ему конверт, да, с письмом, и наивной наглостью написанным телефоном. Там была фраза "Наивно надеяться, что такому человеку, как Вы, может понадобиться такой человек, как я, но…" Подробнее не помню. В его глазах я прочитала вопрос "Что это?". Я сказала: "Это Вам. Не потеряйте, пожалуйста!" Он кивнул и засунул конверт в задний карман джинсов (черных, вельветовых). В тот же день я видела его слезы, и так хотелось надеяться, что это я его расчувствовала, прочитал, конечно, интересно же что там в конверте, вдруг деньги! (смеюсь). Если бы мое письмо нашлось, я б не поверила такому чуду… Вряд ли, конечно…»

18 мая 2022 года, продолжая работу по разбору архива, я нашел письмо Виктории. Чудо, о котором она не могла и мечтать, случилось. Вчетверо сложенный листочек с текстом, который Виктор когда-то сунул себе в карман джинсов, прекрасно сохранился, свободно читаем, именно поэтому, с разрешения Виктории, я могу легко его здесь воспроизвести.

Простите, что решилась Вам написать, будучи одной из многих тысяч. Я виновата, что не смогла удержаться от искушения и теперь поступаю так глупо. Можно, я немного расскажу о себе, может быть, Вы поймёте и не станете удивляться и досадовать на такую наглость?

Мне уже давно давненько перевалило за 20 и жизнь была всякая. Пришлось пережить и смерть близкого человека, и любовь, и обман… И вот в довольно трудное для себя время я узнала Вас. Вернее, открыла, как человека. Может быть, это выглядит странно, но Вы для меня не супермэн, не голубая мечта. Вы мой друг и единомышленник, удивительно близкий по духу, характеру и даже некоторым привычкам. Откуда мне это известно? Просто я слушаю Ваши песни и чувствую сердцем каждое слово. Наверное, потому, что я в них верю, как верю в то, что Вы никогда не покривите душой ради позы, и лучше промолчите, чем скажите красивую ложь.

Зачем мне это все нужно, когда вокруг нормальная реальная жизнь, нужно устраивать свою судьбу, а я живу какими-то потусторонними идеалами? Не знаю. Но Вы очень помогаете мне жить в этом «нормально реальном» мире, и у меня в любую невзгоду есть возможность мысленно опереться на Ваше плечо. Спасибо, что Вы есть… Спасибо за то, что думаете так же, как я, за то, что не даете упасть духом и потерять достоинство. (Это письмо – первая и последняя моя слабость). «Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть…» – это я усвоила и стараюсь не забывать. Хотя, может быть, это я просто храбрюсь… Иногда мне кажется, что Вы последние светлое и святое, что есть в моей жизни.

Мне очень много хотелось бы Вам сказать, наверное, более интересного и не такого заунывного, но я не смею больше отнимать время, надеюсь, что не слишком испытала Ваше терпение и не обидела своим начальством. Просто я хотела, чтобы Вы знали, что все, что Вы делаете, кому-то нужна, и что в Киеве есть одна особа, которая Вас очень любит и очень понимает. Если Вам когда-нибудь будет скверно на душе, если придут сомнения (дай Бог, чтобы этого не было!), я была бы счастлива сделать что-то для Вас. Хотя, это, конечно, очень наивно думать, что такой человек как я, мы бы мог быть чем-то помочь такому человеку, как Вы. Но я все же оставляю Вам телефон……, а себе маленькую надежду быть полезной.