Текст книги "Александр Невский. Повесть"

Александр против Александра

Новый хан Улуса Джучи Улагчи простил Андрея. Александр дал ему в удел Суздаль. Братья помирились. Они вместе ездили в Городец и Нижний Новгород для сбора княжеских податей и дани татарам. Нижний Новгород не пострадал от татарского нашествия, до него татары так и не добрались. Нижегородские княжеские наместники жаловались Александру на то, что жители Нижнего Новгорода и его окрестностей плохо дают подати и всячески от них увиливают. Александр уладил нижегородские дела миром.

Осенью 1256 года немецкий феодал Дитрих фон Кивель, владевший землями в датской части Ордена (в области Вирумаа), со своим войском, а также со шведами, приведшими с собой воинов из завоёванных ими финских племён сумь5151
  Отсюда собственно и происходит самоназвание Финляндии – Суоми.


[Закрыть] и емь, перебрались через реку Нарву на русский берег и начали возводить здесь крепость. То, что прибалтийские рыцари действовали заодно со скандинавами, подтверждает положение о том, что католический мир в то время в большей или меньшей степени представлял собой единое целое5252
  Некоторые современные западные историки полагают, что западный мир того времени не был един, как это принято считать в российской и советской историографии.


[Закрыть]. Это был крестовый поход, идеологом которого был римский папа Александр IV.

Воины Ордена и шведы действовали не спонтанно. Они учли, что новгородский князь Василий конфликтовал с новгородцами; учли и то, что Низ находился в ослабленном состоянии из-за зависимости от татар. Новгородцы немедленно принялись собирать ополчения по всем своим землям и послали гонцов к Александру. Александр, призвав с собой Андрея, поспешил на помощь новгородцам.

Услышав о приближении Александра, захватчики бежали обратно за Нарву. Александр и Василий прибыли к брошенной недостроенной крепости. Крепость строили из камня. Камни, которые успели сложить в стены, разобрали и раскидали по окрестным полям. Спустя двести с лишним лет в этом месте великий московский князь Иван III построит Ивангород.

Через два дня к Александру и Василию присоединился Андрей со своим полком.

Александр собрал военный совет. Он предлагал нанести ответный упреждающий удар по Ордену или по шведам. Новгородские бояре сомневались в необходимости этого шага. Андрей молчал.

– Если мы не сделаем это, завтра они снова придут, сюда или на Неву, а потом очередь дойдёт и до Новгорода. Пока войско ещё находится в боевом настроении, надо наступать. На Орден идти рискованно, они наверняка приготовились к нашему приходу. Пойдём на шведов, на емь и сумь, там нас вряд ли ждут. – Александр посмотрел на Андрея, который ещё не так давно состоял на службе у шведского короля Вальдемара.

– Это разумно, – согласился Андрей.

Труднее оказалось с новгородцами, некоторые из них отказались идти в поход и вернулись домой.

Поход был трудным. Началась зима. Ударили сильные морозы. Но, несмотря на эти трудности, русичи взяли несколько крепостей, взяли добычу и пленных. Вот что об этом событии сообщает Софийская Первая летопись:

«И пошёл великий князь со своею силою и с новгородцами на Свейскую землю и на чудь, и был зол путь их, так что не видели ни дня, ни ночи, и прошли горы непроходимые, и повоевали Поморье всё: одних убили, а других в полон взяли, и обратно возвратились в землю свою со множеством полона. Славна же была земля страхом его и грозою его…»

В этом сообщении упоминается о походе на чудь. Земли чуди находились под властью Ордена. Значит Александр видимо напал и на приграничные земли Ордена.

Этим походом Александр дал понять шведам и немцам, что, несмотря на зависимость владимиро-суздальских князей от татар, они сохранили ещё достаточные военные силы для войны с ними.

События 1256 года показали в который раз невозможность Новгорода в одиночку без помощи Низа или других русских княжеств воевать с нападавшими на него западными и северными соседями.

Число

Весной 1257 года Александр, Андрей и их двоюродный племянник Борис ростовский отправились в татарские степи с дарами. В ставке хана Улагчи они встретили брата Бориса Глеба. Глеб имел довольный вид. У него была своя юрта, куда он пригласил отведать кумыс князей.

– Ты чему так радуешься, брат? – спросил его Борис.

– Смотри, – Глеб указал на татарскую девушку, сидевшую в юрте. – Это моя жена.

– Ты женился? – удивился Борис.

– Как видишь.

– По каким обычаям?

– По их разумеется. А что? Чем они хуже наших? Разве наша вера помогла нам? Вся сила в степи, сила у татар. Может быть я сам хочу стать татарином.

– Ты, собираешься возвращаться домой?

– Да, поеду с вами.

На следующий день русских князей принял хан Улагчи в своей большой юрте. Он сидел в высоком кресле, за которым стояли три его молодые жены.

– Великий хан Менгу5353
  Правил с 1251 по 1259 год.


[Закрыть] требует провести перепись народа в ваших землях. Вы будете помогать переписчикам вести перепись, наказывать тех, кто будет избегать и отказываться подчиняться этому делу, – сообщил Улагчи.

Князья молча выслушали новость и не решились что-либо на это возразить. Они знали, что монголы уже провели перепись в Китае, на Кавказе и Иране. А пока они находились в степи, татары уже переписывали рязанскую и муромскую земли.

Возвращались на родину князья уже с переписчиками.

Перепись проходила относительно спокойно. Мало, кто отважился отказаться от этой обязанности. Да и что мог сделать отказавшийся? Только уйти в другие земли. Так и поступали некоторые отчаявшиеся, уходя в новгородские и полоцкие земли. Народ называл перепись «числом».

В переписи, как единица, учитывался двор. Теперь переписанное население должно было давать татарам определённую дань, в которую входили: тамга (то есть деньги), поплужное (видимо зерно и продукты питания), ям (кони), война (поставка татарам воинов). Тот, кто не мог дать требуемое, наказывался. От дани освобождались люди церкви: игумены, чернецы, попы, клирошане. Чингиз-хан завещал монголам не обижать служителей бога в завоеванных странах, требуя от них усердно молиться за процветание монгольского племени. Татары назначали в переписанных землях десятников, сотников, тысячников и темников, которые должны были отвечать за своевременное поступление дани. Это были в основном русские люди. Скорее всего такой сотник или десятник должен был как-то отвечать перед татарами, если его сотня или десяток не могли поставить требуемую дань. Поэтому на эти должности назначали самых деловых и энергичных людей, которые могли организовать дело. Любопытно, что из перечисленных повинностей, данники должны были платить и деньги. Современное русское слово деньги собственно и произошло от татарской «тамги». Но разве были распространены в XIII веке на Руси деньги. В русских землях не было ни золота, ни серебра. Были конечно монеты, гривны (рублённая серебряная проволока), но их было мало. Сколько же монет требовалось платить двору в год? Одну? А может быть одну монету с десятка дворов или даже с сотни? А что, если за время татарского гнёта с Руси была выкачана таким путём почти вся монета?

Было очевидно, что после проведения переписи населения, гнёт татар значительно усилиться, в первую очередь гнёт экономический. Это было не выгодно русским князьям, ведь им нужно было собирать подати и для себя. А что они могли теперь собрать для своих нужд? Разумеется что-то собирали, но это было по всей видимости намного меньше, чем собиралось ранее. Помимо этого русский простой люд начинал враждебно смотреть на собственных князей, которые становились верными слугами татар, к которым народ относился изначально враждебно.

Мог ли, находясь в таком сложном положении, Александр не задуматься о своих отношениях с татарами? Не настало ли время дать угнетателям отпор? Конечно, Александр думал об этом. Думал: есть ли у него возможность победить татар? И пришёл к выводу, что такой возможности у него нет. Почему? Ведь он побеждал немцев, шведов, литовцев. Многие враги начинали трепетать от страха, только услышав его имя. Неужели, если бы Александр осознавал, что может победить татар, или сражаться с ними хотя бы на равных, не выступил бы против них? Значит, Александр полагал, что татары сильнее русичей. Английские средневековые источники сохранили слова о татарах некоего русского митрополита Петра, бежавшего от них в Европу:

«Они сильнее и подвижнее нас и способны переносить трудности; точно так и кони их и скот. Женщины их – прекрасные воины и лучницы. Доспехи у них из кожи, почти непробиваемые; наступательное оружие сделано из железа и напоено ядом. Есть у них многочисленные устройства, метко и мощно бьющие. Спят они под открытым небом, не обращая внимания на суровость климата. Они вобрали в себя уже от многих народов и племён. А намерены они подчинить себе весь мир, и было им божественное откровение, что должны они разорить весь мир за тридцать девять лет… Они довольно хорошо соблюдают договоры с теми, кто сразу им сдаётся и обращается в невольника; они берут себе из них отборных воинов, которых всегда в сражениях выставляют вперёд. Разных ремесленников они точно так же оставляют себе. Из восстающих против них или презирающих их ярмо они не щадят никого, как и тех, кто их ожидает. Послов они принимают благосклонно, расспрашивают и отпускают».

Так митрополит Пётр объяснял, почему татары сильнее русичей.

Следует так же учитывать то, что это было время расцвета и мощи монголов.

Улагчи приказал Александру организовать сбор дани с Новгорода.

Александр послал в Новгород своих послов с татарскими численниками.

Новгородцы стали устраивать собрания на своих концах, где гневно выражали своё возмущение, узнав о том, что татары хотят наложить на них дань. Потом было вече. Новгородцы не хотели давать дань татарам. Василий, находясь под сильным гнётом этого всеобщего настроения, поддержал новгородцев. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как татары разгромили и разорили Низ и другие русские княжества, обложили их данью. Новгород всё это время считался независимым от татар, а теперь приходилось становиться вассалом диких кочевников. Тем более это было непонятно новгородцам, вследствие того, что их город и большая часть земель никогда не были взятыми татарами.

Численники и послы александровы вернулись во Владимир ни с чем.

Александр со своей дружиной и одним полком двинулся в Новгород.

Новгородцы открыли ворота перед князем, так как тот приехал с небольшим войском. Многие даже простые горожане ходили по городу вооружённые. Александр въехал в княжеский двор. Он уже знал, что Василий убежал в Псков. Во дворе ходили несколько дружинников Василия, которых он оставил охранять двор. Александр спрыгнул с коня, подошёл к одному дружиннику и гневно спросил его:

– Кто подбил Василия на измену?

– Никто, – ответил дружинник потерянным голосом.

– Врёшь.

Александр направился в Псков. Со своими дружинниками он подъехал к дому, где остановился Василий. Въехал во двор, слез с коня, направился к крыльцу, у которого стояли дружинники Василия. Они пропустили великого князя.

Василий сидел в горнице у стола, опустив голову. Когда вошёл Александр, он встал и вышел ему на встречу.

– Отец?!

Александр кулаком со всей силы двинул сыну по лицу, так что тот, покачавшись, свалился на пол. Василий заплакал. Тело его дрожало и тряслось. Кое-как он поднялся.

Александр обнял сына.

– Скажи, кто тебя подбил на предательство?

– Никто, – запинаясь, плача и вздрагивая, ответил Василий.

– Я не верю, ты не мог, не мог пойти против меня.

О том, что было потом, свидетельствует новгородский летописец: «Князь же Александр выгнал сына своего из Пскова и послал в Низ, а Александра5454
  Предводитель дружины Василия Александровича.


[Закрыть] и дружину его казнил: тому нос урезал, а иному очи вынул – тем, кто подбивал Василия на злое. Всяк ведь злый зло да погибнет».

О дальнейшей судьбе Василия никаких сведений не сохранилось. Известно лишь, что он умер в 1271 году.

В Твери

Поздним осенним вечером князь Ярослав Ярославич и его верный дружинник Неждан въехали в тверской посад.

– Поедем в город? – спросил Неждан.

– Нет, меня здесь многие знают, – ответил Ярослав. – Договорись с кем-нибудь из посадских о ночлеге.

Неждан присмотрел более менее приличный дом с высоким забором, постучался в ворота. Ему открыли, он вошёл во двор. Ярослав ждал его на улице. Когда мимо проходили редкие прохожие, он поворачивался к ним спиной. Неждан вышел.

– Ну что?

– Есть место только на сеновале. Я обещал завтра расплатиться мешком зерна. Может найти что-нибудь получше?

– Не надо. На сеновале – это хорошо, меньше буду показываться на глаза людям.

Ярослав надвинул на глаза шапку с меховой оторочкой и опустил низко голову. Они завели коней во двор. Неждан привязал их под навесом. По двору ходил хозяин низкорослый мужчина с длинной волнистой русой бородой. Он разговаривал с Нежданом и косился на Ярослава, долго не уходил. Когда Ярослав и Неждан забрались на высокий сноп сеновала, хозяин продолжал стоять во дворе, и ушёл в дом спустя лишь некоторое время.

– Наконец, – сказал Ярослав. – Надеюсь, ты не сказал ему, кто я.

– Не сказал.

– Не врёшь?

– Я разве лгал тебе когда-нибудь.

– Нет, кажется.

Между крышей навеса и крышами домов на тёмном небе зажглись звёзды.

– Эх, сколько звёзд, красота, – сказал Ярослав.

– Что делать то будем?

– Не знаю ещё.

– А где добудем мешок зерна, чтобы расплатиться с хозяевами?

– Придумай.

– Придумай. Я же не кудесник, и не могу всё время что-то придумывать.

– Ладно, завтра продадим твоего коня.

Неждан на это ничего не сказал. Возникла короткая пауза.

– Что молчишь? Я тебя понимаю: жаль расставаться с конём. Но что делать? Надо нам как-то жить. И ничего не говори мне больше об этом, не серди меня.

– Не серди меня. Так всегда. Все тебя бросили, и слуги, и дружинники, один я дурак остался. И что получаю за свою службу? Ничего. Не серди меня. А ведь обещал мне боярство.

– Будешь ещё боярином, если конечно я стану князем. Так что думай в этом направлении, как сделать это поскорее, для твоей же пользы. Ты хоть думаешь об этом?

– Думаю.

– И что?

– Ничего не могу придумать.

– Надо как-нибудь разузнать настроения тверичей, как они ко мне относятся. Хорошо было бы, чтобы они сами захотели вновь сделать меня своим князем.

– Завтра поспрашиваю про настроения на рынке. Ты здесь останешься?

– Весь день тут сидеть скучно будет. Добудь-ка для меня завтра одежду, в которой меня никто не узнает.

Неждан не нашёл нужной одежды для Ярослава в городе и вернулся в посад. Он не обнаружил князя на сеновале и вошёл в дом, где увидел князя, сидящего в горнице за столом в окружении хозяина, его жены и двух взрослых дочерей. Неждан в который раз подивился непостоянству Ярослава. Требовал соблюдать тайну своего прибытия, и что же? Открылся сам.

– Проходи, дружище, присоединяйся к трапезе, – позвал Неждана Ярослав.

Неждан сел за стол.

– Игнатий (хозяин дома) сказал, что в Твери знали о нашем прибытии, – сказал Ярослав. – Купцы узнали нас ещё в дороге, и в Пскове меня тоже узнали. После трапезы пойдём вместе на рынок.

– Я узнал, что здесь не так легко найти покупателя на коня, – сказал Неждан.

– Вы можете жить у меня бесплатно. Для меня большая честь дать кров князю, – сказал Игнатий.

– Я не привык быть неблагодарным с людьми, которые делают мне добро.

– И всё же, князь. – Игнатий приложил ладонь к сердцу.

– Ну, хорошо, если хозяин сам на этом настаивает.

Ярослав и Неждан отправились на рынок. Ярослав решил пока не продавать коня Неждана. Поход на рынок не имел никаких особых целей, просто князь хотел прогуляться. Многие на рынке узнавали Ярослава. В душе князь надеялся, что, узнав его, хоть кто-нибудь обратится к нему с просьбой, вернуться на тверской княжеский стол, но этого не происходило. Ярослав не показывал досады.

– Игнатий сказал, что Александр простил Андрея, – сказал он.

– Я слышал сегодня об этом также, – сказал Неждан.

– Поедем-ка мы к Андрею. Только для этого придётся всё же продать твоего коня или брать в долг. Странно, что воевода не ищет встречи со мной. Не наведаться ли нам самим к нему в гости?

– Стоит ли испытывать судьбу?

Вечером в ворота Игнатия постучал гонец. Игнатий впустил его во двор. Гонец вошёл в дом и вручил Ярославу грамоту.

Ярослав сел на лавку, прочитал грамоту. Неждан подошёл к нему.

– Грамота от Александра, – сказал Ярослав. – Он объявляет мне прощение и просит явиться к нему во Владимир.

Ярослав отправился во Владимир.

Александр дал в удел Ярославу Тверь, где он княжил ранее.

Лаврентьевская летопись сообщает, что в 1258 году Ярослав вместе с Александром отправился к татарам: «… Того же лета пошли князья в Татары: Александр, Андрей, Борис, Ярослав Тверской; почтили Улавчия5555
  Улагчи.


[Закрыть] и всех воевод, и были отпущены в свою отчину».

В том же 1258 году Литва напала на русские земли, а потом сама подверглась нападению татар. Новгородский летописец пишет об этом: Пришли литва с полочанами к Смоленску и взяли Воищину на щит. Той же осенью приходила литва к Торжку; и выступили новоторжцы, и, по грехам нашим, победили литовцы засаду: одних избили, а других в полон взяли, а иные едва убежали, и много зла было в Торжке. Той же зимою взяли татары всю землю Литовскую, а самих перебили».

Численники и новгородцы

Зима 1259 года. После Рождества во Владимир приехали татары: численники, их предводителей русичи звали Беркай и Касачик.

Беркай и Касачик въехали в княжескую усадьбу Александра, их сопровождали их жёны.

Александр устроил общую трапезу, за которой и обсудили дела.

– Хан Берке требует немедленно провести перепись населения Новгорода, – сказал Беркай.

Младший сын Батыя Берке начал править в Улусе Джучи после недавней кончины Улагчи. Берке был мусульманином и относился более враждебно к русичам в отличие от предыдущих правителей Улуса Джучи.

– Хан Берке надеется, что князь Александр поможет провести нам перепись, – сказал Касачик.

– Конечно, – сказал Александр.

– Почему новгородцы так строптивы и не хотят признавать наше владычество? – спросил Касачик.

– Они строптивы не только в отношении вашей власти, они строптивы и в отношении русских князей, – сказал Александр.

– Почему? – спросил Беркай.

– Они издавна привыкли управлять собой без власти какого-нибудь одного правителя, поэтому всем, кто пытается стать правителем в их землях, тяжело ими управлять.

Александр отправился с численниками в Новгород, призвав с собой брата Андрея и Бориса Васильковича ростовского. Был призван в поход и Ярослав тверской. Проезжая по тверской земле, Александр остановился, чтобы дождаться присоединения Ярослава с его полками. К лагерю подъехал богато одетый вельможа, представившийся Нежданом – боярином Ярослава.

– Князь Ярослав не может к тебе присоединиться, потому что болен и с трудом встаёт с ложа. – Вид Неждана был самодоволен и даже несколько высокомерен. Александр сразу понял, что раньше это был самый обычный простолюдин, которому удалось выбиться из грязи в князи.

– Болен говоришь. Что же у него болит? – спросил Александр.

– У него сильный жар по всему телу.

– Если так, то пускай пришлёт мне в помощь полк.

– Ярослав предвидел эту просьбу, и просил извинить его за то, что не может её выполнить.

– Это ещё почему!? – Голос Александр был исполнен гнева и ярости.

– Ярослав отослал полки к западным границам, ожидать нападения литовцев.

– Я уверен, что ты лжёшь и мой брат тоже лжёт. Посмотри мне в глаза.

Самоуверенность Неждана мгновенно исчезла, но всё же он спокойно посмотрел в глаза великого князя.

– Пройдоха, – сказал Александр.

– Что-нибудь передать от вас Ярославу?

– Передай ему, что я очень зол на него.

Неждан уехал. К Александру подошёл Андрей.

– Не злись на него. Он всегда был упрям, – сказал Андрей.

– Он невыносимо строптив, и всегда был неблагодарен ко мне.

Приближались к Новгороду. На дороге Александр встретил своего посла Михаила Пинищенича.

– Рассказывай, боярин, – обратился к послу Александр.

– Согласились, – сказал Пинищенич.

Александр забрал во Владимир новгородского боярина Михаила Пинищенича, как заложника, и держал его при себе, оказывая ему большие почести. Михаил Пинищенич должен был уговорить новгородцев дать число татарам. В день, когда он приехал в Новгород, было собрано вече. Пинищенич приводил доводы в пользу того, что необходимо согласиться дать татарам число и платить дань. Новгородцы восприняли речь боярина воинственно. Пинищенич не на шутку испугался. Не так давно новгородцы убили ставленника Александра посадника Михалка Степановича. В качестве последнего довода Пинищенич сказал:

– На Низу стоят уже полки готовые выступить к Новгороду, если новгородцы не согласятся дать число.

Тогда новгородцы согласились. Но в городе всё равно было не спокойно.

Александр приехал в Новгород. Многие новгородцы впервые увидели татар, о которых раньше только слышали страшные истории. Татары вели себя несколько надменно. Бояре – сторонники Александра разместили татар в своих усадьбах. Начали проводить перепись. Переписали несколько дворов, после чего направились во двор кузнеца, который был против переписи. Несмотря на решение вече «дать число», которое должны были исполнять все, кузнец взбунтовался. Его поддержали другие новгородцы, а потом все «меньшие люди». Численников едва не убили. Татары обратились за помощью к Александру. Александр поставил охранять татар боярских детей. Новгород бурлил несколько дней. Александр ввёл своё небольшое войско в город, которое помогло татарам всё же произвести перепись населения. После окончания переписи Александр собрал вече, на котором объявил:

– Господа новгородцы, вместо своего старшего сына Василия я решил посадить у вас на княжество другого своего сына – Дмитрия.

Александр вывел и показал толпе своего юного сына.

Тем же вечером устроили пир в честь нового новгородского князя. Александр напутствовал сына:

– Не будь слабым, как Василий, держи себя грозно со всеми: своими дружинниками, боярами и особенно с «меньшими новгородцами». Это опасный народ, ненадёжный. Почуют в тебе слабость – всё: будешь не князем, не правителем, а пустым местом. И в то же время будь мудрым, хоть это тяжело в твои годы: юн ещё совсем; времени набираться мудрости у тебя нет, как и у меня в твои годы не было. Будь милостив к тем, кто к тебе относится по-доброму, и к тем, кто может послужить тебе честно.

Начиналась ночь, когда приехал с Низа гонец с горькой вестью. Умерла жена князя Александра.

Александру захотелось побыть одному. Он вышел за двор княжеской усадьбы без оружия. Улица была темна и безлюдна, на тёмном небе выделялись густые лиловые облака. Александр посмотрел на небо. Может она уже там? Он никогда не был заботливым мужем и вряд ли был для княгини даже хорошим другом. Он поймал себя на мысли, что не испытывает даже обычного для такого случая чувства боли утраты. Его взволновало, то, что ушёл из жизни близкий человек, а когда смерть забирает близких, особенно остро начинаешь чувствовать собственную смертность. Сколько ему осталось ещё ходить по этой земле? В голове вертелась куча вопросов. Зачем он всё это делает? Правильно ли он поступает? Что о нём подумают потомки?

В то же время наступил перелом в противостоянии Даниила галицкого и татар. Куремсу, воевавшего с Даниилом, сменил старый Батыев полководец Бурундай. Бурундай, отправляясь на войну с Литвой, призвал присоединиться к нему Даниила. «Если ты мне не враг, присоединяйся ко мне», – говорил татарский полководец. Даниил послал на помощь татарам брата Василька, дав ему и своих воинов. Василько успешно воевал с литовцами и привёл Бурундаю пленных. Бурундай хвалил Василька, но был не доволен тем, что в войне не участвовал сам Даниил. Спустя год Бурундай подошёл к землям Даниила и послал к нему послов. На встречу с Бурундаем Даниил послал Василька и своих сыновей Льва и Шварна. Бурундай был очень зол на Даниила из-за того, что он сам не приехал к нему. Узнав о гневе Бурундая, Даниил бежал сначала в Польшу, а потом в Венгрию. Исполняя татарскую волю, Василько разрушил стены многих городов в галицко-волынских землях, а потом разрешил срыть валы. Валы были построены высокие, которые вместе с крепкими стенами прекрасно защищали города от татар. Так Галицкое княжество полностью признало над собой власть татар. А потом галицкие воины вынуждены были идти вместе с Бурундаем разорять польские земли. Опустошению подверглись Сандомирская, Краковская, Шлезская области.