Текст книги "Тотальные истории. Язык и культура разных уголков России"
Автор книги: Виталий Сероклинов
Жанр: Языкознание, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 6
Полевая филология: чигири и очкуры
«Я тоже на орфографическом фронте, хоть и на других его рубежах».
Н. Б. Кошкарева (из чата автопробега)
Когда бог смешал языки, из-под обломков Вавилонской башни первыми выбрались филологи. Они взяли в руки костяные стилосы, положили на колени глиняные таблички и стали записывать слова новых языков, опрашивая растерянных сограждан. Так появились первые правила: вопреки расхожему заблуждению их изобретают не ученые, а сам народ. Ученые лишь изучают, обобщают и фиксируют устоявшиеся языковые формы. После чего вносят их в словари, возводя в непреложный, но все же временный закон. С течением лет одни слова меняют свое значение, другие – род, третьи – написание, четвертые – ударение.
Из чужих языков приходят неожиданные гости, новые поколения придумывают иные выражения и сочетания букв, а наука конструирует неизвестные прежде термины. Все это требует постоянного изучения и анализа. Одна из лекций Елены Вячеславовны Арутюновой называется «Пора пересмотреть все наши словари».
«Изменений не бывает только в мертвых языках, – говорит в интервью Арутюнова. – В орфографических словарях должны отражаться живые языковые процессы, и с этой точки зрения словари нужно пересматривать. Такая работа велась лексикографами прошлого, ведется она и сейчас в Институте русского языка имени Виноградова. К сожалению, многие не знают, не задумываются об этом и пользуются для проверки написания, например, «Толковым словарем живого великорусского языка» В. И. Даля или «Толковым словарем» под редакцией Д. Н. Ушакова. А ведь они создавались, когда еще орфография была очень неустойчивой, написание многих слов колебалось. Например, у Даля мы встречаем варианты ровнина и равнина, а у Ушакова – калач и колач».
В ведении филологов – множество слов, о которых простой человек и не догадывается.
Из чата автопробега:
Арутюнова: «Что такое чигири?»
Милянчук: «Чигири – это очкуры!»
В лингвистике издавна существует понятие территориального диалекта, но изначально к нему относили говоры, распространенные в сельской местности. По мере урбанизации было замечено, что и в разных городах люди часто разговаривают по-разному. Что одни называют мультифорой, в других городах – файлик, а в третьих – слюдяшка. Это слова-регионализмы, они употребляются не по всей стране, а в отдельных ее регионах. Для того чтобы собрать их, филологи покидают свои кабинеты и отправляются в народ ходить чигирями и очкурами (то есть городскими окраинами).
«Возьмем, к примеру, слово корень – оно всем известно, – поясняет в одном из интервью Милянчук. – Но только дальневосточники знают, что корень может означать женьшень и что от него образованы такие слова, как корневать – добывать, искать женьшень; корневщик – тот, кто это делает, корневка – сам процесс или сезон, когда женьшень добывают. Вот это мы и называем регионализмами».
* * *
Когда воды Всемирного потопа схлынули, первыми по еще мокрым падям и урочищам разбрелись филологи – проверять уцелевшие после катастрофы топонимы. Географические названия – древнейшие из слов, которыми пользуемся. Значения многих мы даже не понимаем, так как остались они от других народов, возможно, давным-давно исчезнувших с лица Земли. Сам край, по которому мы едем, называется загадочным и непонятным словом «Сибирь». Филологи формулируют для нас правила употребления географических названий и терминов, но прежде внимательно изучают языковую местность. На улицах и в аудиториях они узнают, как местные жители расставляют ударения и склоняют топонимы: Бурея или Бурея, в Кемерово или в Кемерове. Соответствует ли это правилам или, наоборот, массово им противоречит. Казалось бы, топонимы можно собрать, не выходя из дома – на топографических картах и в топонимических справочниках. Это не совсем так. Для исследователей важны не только сами названия, но и манера их произношения и написания – сокращения, прописные и строчные буквы, знаки препинания.
Из чата автопробега:
– «П-Забайкальский» – точку потеряли.
– На одних указателях пишется «поселок имени…», а на других – «поселок Имени…».
– Сан. Байкал – без кавычек, садоводство «Мастерок» – кавычки на месте!
Благодаря современным мессенджерам с нами в плавании и те, кто остался в порту, сошел на берег или еще только собирается присоединиться. В чате они следят за ходом автопробега, обмениваются мнениями, обсуждают собранное богатство, дискутируют и, конечно, шутят.
Из чата автопробега:
Арутюнова: «Лондоко».
Пахомов: «Это наречие?»
Арутюнова: «Населенный пункт».
Пахомов: «Жаль, такое наречие пропадает. Мне так лондоко!»
Ребковец: «А мне новосибирско».
Милянчук: «Лондоко недреманное – подходит для названия доблестных британских разведслужб».
Иногда обсуждение и шутка сливаются воедино. Перед отъездом из Улан-Удэ наша команда отправляется на прогулку по пешеходной улице бурятской столицы. Мы разглядываем скульптуры и старинные дома, купаемся в солнечных лучах, пьем кофе в сувенирной кофейне и слушаем уличных музыкантов. И лишь Елена Вячеславовна думает о топонимах.
Из чата автопробега:
Арутюнова: «Во многих городах пешеходную зону называют местным Арбатом. Кажется, становится нарицательным. Можно добавить в правило про строчную/прописную».
Пахомов: «Мне кажется, даже в переносном употреблении Арбат должен сохранять прописную. Как в случае „в каждом городе есть свои Черемушки“».
Арутюнова: «Бродвей, – я (улица в Нью-Йорке) и бродвей, – я (центральная улица города). Может, правильнее Черемушки понизить?»
Строгую дискуссию специалистов я нарушаю поэтическим экспромтом:
«Письмо в Институт Виноградова:
– Срочно!
В провинции пишут Арбат наш со строчной.
Ну что за неграмотность, что за манеры!
Примите, пожалуйста, строгие меры!
Ведь если спустить им подобную низость,
отпилят от слов все, что сверху и снизу.
В провинции этой ребята лихие:
они уничтожат там все прописные!»
Регионализмами и официальными топонимами работа филологов в автопробеге не исчерпывается. Они изучают также фольклорный слой: использование топонимов в пословицах и поговорках, народные названия тех или иных городских районов. Но, пожалуй, самой важной рабочей функцией становится просветительская: интервью для СМИ и лекции в университетах, библиотеках, культурных центрах (Антон Сомин, сменивший на коротком участке Елену Арутюнову, одну из своих лекций прочитал для слушателей в баре!).
Когда наступит конец света, последними, кто покинет Землю, станут филологи. Отправляясь в приготовленные для них райские кущи, они увезут с собой ценный научный материал для составления словаря региональных диалектов Апокалипсиса.
Глава 7
Биробиджан – Благовещенск (510 км)
Маршрут: Лондоко (1909 г.) – Лондоко-завод (1938 г.) – Биракан (1905 г.) – Облучье (1911 г.) – Новобурейский (1900 г.) – Райчихинск (1932 г.) – Тамбовка (1873 г.) – Благовещенск (1856 г.). Время в пути: около семи часов.
Загадочное слово «лондоко» исследователи безуспешно ищут в языках нивхов, нанайцев и эвенков. С нивхского выходит «отрада», с нанайского – «место на ветру для вяления рыбы», а с эвенкийского – «сопка» либо «тигровая падь».
После шуток о наречии будет справедливо немного рассказать о самом поселении с необычным названием. Их два: собственно село и расположенный в сорока пяти километрах от него поселок городского типа Лондоко-завод. В селе проживает менее двухсот человек; школа, построенная на закате советской власти и некогда бывшая гордостью сельчан, закрыта и полуразрушена, работа есть только на железной дороге или вахта на Севере. Завод еще держит людей в своем поселке, но и оттуда за восемь лет, прошедших с последней переписи, уехала пятая часть жителей. Весь этот регион, включая ближайший ПГТ Теплоозерск, является депрессивным, со стабильно уменьшающимся населением. Увы, на экономическом языке «мне лондоко» означает сегодня «мне хреново». Но, как мы говорили выше, со временем значения слов иногда меняются. Дай бог, чтобы так вышло и на этот раз.
* * *
Насколько была оживленной трасса у Хабаровска, настолько же пустынна дорога за Биробиджаном. Машин мало, в подавляющем большинстве своем это фуры. Вдоль трассы лежит белыми пятнами снег, иногда покрывающий огромные пространства, слева течет железная река Транссиба, справа щетинятся хвойными пиками сопки. В низинах к дороге выбегают березки и осинки, дрожа ветками на разгулявшемся холодном ветру. Еще двенадцать лет назад неподалеку от Биробиджана была импровизированная площадка, где перегонщики автомобилей готовили их к жестоким испытаниям предстоящего пути. Из воспоминаний участников автопробега Audi Trans-Сontinental 2007 года: «На небольшой площадке рядом с закусочной «У Коляна» перегонщики автомобилей готовят своих железных коней к суровой трассе «Амур» – обклеивают их техническим пластырем и раскрашивают специальным раствором под названием «Жидкий чехол». А чтобы не угробить кондиционер, прикрепляют к решетке радиатора москитную сетку. Мы жалеем нашего «Форда», потому органично вливаемся в эту суету и к трем часам дня основательно его обклеиваем. На это уходит 16 рулончиков пластыря по 32 рубля за штуку. До Читы без малого две тысячи километров – и, говорят, где-то там эта страшная дорога заканчивается. Мы едем. Стиральная доска трассы сменяется острым скальником, тот перетекает в глинистые ухабы и насыпи щебня; пылища, многочисленные объезды, строящиеся мосты, тяжелая техника, ямы-ловушки и постоянная тряска».
Сегодня это отличная дорога почти на всем протяжении от Хабаровска до Читы. Единственное, что ее может испортить – погода. Заметно холодает, а затем словно разверзаются ворота из весеннего Приморья в зимнюю Сибирь: начинает валить снег и видимость падает до нескольких десятков метров.
В густом снегопаде мы минуем райцентр Облучье. На исходе прошлого века здесь обнаружили крупное кладбище погибших динозавров, в основном местного вида, известного как амурозавр (Amurosaurus riabinini). Это были очень умные динозавры, объем их мозга достигал 400 г (для сравнения: у тарбозавра мозг – 200 г, у стегозавра – 75 г). Вырастая более десяти метров в длину, они не обладали хорошей скоростью, зато имели развитые вкусовые рецепторы и питались разнообразной пищей, вплоть до мелких позвоночных. В общем, были гедонистами и вели жизнь неторопливую и размеренную, перемещаясь вдоль рек большими семьями.
Ночь все больше сгущается, но работа в машинах не замирает. Олег Смирнов и Женя Анфимова обрабатывают набранные материалы, я составляю очередной репортаж для новостного сайта, Елена Арутюнова продолжает записывать топонимы с придорожных табличек, а Юля Швец – решать по телефону организационные вопросы. Она как никто умеет договариваться с чужими городами и их гостиницами, властями, университетами, библиотеками, полицией и заведениями общепита.
Далеко за полночь мы пролетаем мимо Тамбовки, названной переселенцами в честь известного города. Я только и успеваю подумать, что поговорка «тамбовский волк тебе товарищ» здесь должна звучать как «тамбовский тигр тебе товарищ». Буря наконец стихает. Зея лежит подо льдом, залитая лунным светом, с одинокой прямоугольной полыньей, оставшейся еще с Крещения. Мы въезжаем в Благовещенск и, немного попетляв по ночным улицам, останавливаемся возле гостиницы. Юлия Швец, наш ангел-организатор, спрятав белые крылья под темным пуховиком, объявляет общий сбор в девять утра. Усталые, едва дождавшись заселения в гостиницу, мы расползаемся с чемоданами и сумками по номерам и вымираем до утра, как Amurosaurus riabinini.
Глава 8
Благовещенск
«Знаки препинания – это отражение логики. Если быть внимательным к тексту, то можно услышать подсказки».
Д. Галимова (из интервью)
Россия – щедрая душа! Если ехать с востока на запад, она периодически дарит путешественникам по лишнему часу жизни. Надо только не забывать отматывать стрелки при смене часовых поясов.
Утром я дремлю в кресле на ресепшене, ожидая остальных членов команды. Вскоре ко мне присоединяется Алюляй. Невыспавшийся, он катится по лестнице с закрытыми глазами, держась одной рукой за перила, другой крепко сжимая камеру. Почти на ощупь блогер добирается до свободного кресла, падает в него и спрашивает, не открывая глаз:
– В каком мы городе?
– В Благовещенске, – сквозь сладкую дрему сообщаю я.
В девять часов еще никого нет.
В 9:10 появляются водители – Николай, Сергей и Александр.
– Чего так рано? – завидев нас, удивляется Николай. – Мы только машины мыть едем.
– Мыть? – приоткрывает один глаз Алюляй. – Юля сказала: в девять встречаемся!
– Ну да. А сейчас – восемь.
Николай оборачивается к товарищам и, давясь смехом, говорит:
– Они часы не перевели!
Алюляй отправляется досыпать в номер, а я предпочитаю прогулку по городу. Благовещенск начинается для меня с кварталов старых хрущевок, одинаково скучных и неразговорчивых. Но, приглядевшись к гостю, город дарит настоящее чудо: в обычном дворе Амурской улицы обнаруживается невероятное сооружение под лозунгом «Превратим весь мир в библиотеку!». На деревянном помосте, накрытом листом поликарбоната, стоят высокие стеллажи с сотнями книг, и в начале девятого утра обычного буднего дня между ними ходят горожане! Этой случайно подсмотренной сценкой город покоряет меня окончательно и бесповоротно. А когда я нахожу стильный буккроссинг в виде уличного шкафа со стеклянными дверцами на одной из площадей, то вслед за Владивостоком влюбляюсь и в город у слияния Амура и Зеи.
Благовещенск постучался в Тотальный диктант сам. В 2013 году Дарья Галимова (кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка, коммуникаций и журналистики Амурского государственного университета) обратила внимание на новую акцию, и та ей показалась интересной.
– Написала в Новосибирск, – делится Дарья, – но поздновато: подготовка к диктанту шла полным ходом, и в том году присоединиться мы не успевали. Предложила коллегам по университету участвовать в следующем году и стала – инициатива наказуема! – координатором Благовещенска. Команда у нас маленькая, я и двое моих помощников, но помогают многие. Преподаватели кафедры проверяют работы участников. На диктаторов у нас конкурс среди журналистов: в марте-апреле, на занятиях по подготовке к диктанту, они читают тексты, а слушатели оценивают. Те, кто набрал самые высокие баллы, приходят в аудиторию Тотального диктанта.
Простой российский обыватель любит иногда ввернуть неизвестно где подслушанное выражение «когнитивный диссонанс», интуитивно понимая его как «вынос мозга» – состояние человека, близкое, по сути своей, к зависанию компьютера. Термин «когнитивный» действительно относится к мыслительной деятельности человека – познанию. Дарья Галимова – специалист по когнитивной лингвистике. В своих научных публикациях она исследует метафорическую картину мира, порождаемую амурскими диалектами. Как появляется метафора – яркий, сочный образ, раскрывающий суть явления и подчеркивающий характерную черту? Как живое становится в сознании человека похожим на неживое и наоборот: картофельная ботва на мочалку, щенок на рукавицу, солнце на бродягу? Почему одна из главных характеристик картины мира носителя диалекта – неконтролируемость жизни? Публикации эти – результат той самой полевой филологии. Анализ огромного массива записей, сделанных в селах Амурской области в течение девяти лет, одно-, двухчасовых рассказов пожилых людей о своей жизни – родителях, семье, родственниках, сельских промыслах и повседневной работе, прежних обычаях и сегодняшних переменах. Общаясь с Дарьей и рассматривая позже фотографии автопробега, никогда и не подумаешь, что эта молодая симпатичная черноволосая женщина может легко писать статьи на языке, в котором обыватель не поймет и половины слов. Но таковы, наверное, все филологи.
Из чата автопробега:
«падь строчными – это падь; ПАДЬ соответствует написанию Падь, это что угодно, только не падь. Или тоже падь?»
Одной из площадок Тотального диктанта в Благовещенске стал Центр библиотечного обслуживания для слабовидящих и слепых.
– Как же они пишут? – с удивлением спрашиваю я.
– Есть брайлисты, – поясняет Дарья. – Есть те, кто пишет плоскопечатным шрифтом. После диктанта плоскопечатники переписывают на бланк сами, а тем, кто пользуется машинкой Брайля, помогают наши волонтеры.
Машинка Брайля похожа на пишущую машинку, исчезнувшую с появлением персональных компьютеров в прошлом веке. Только клавиш у нее всего восемь, из которых одна – пробел, а другая используется для перемещения назад. Шесть рабочих клавиш – это точки, комбинацией которых (одновременным нажатием) обозначаются буквы, цифры, математические знаки и даже ноты. Выбитые ударом на специальной бумаге, они считываются подушечками пальцев и наговариваются волонтерам, которые переносят их на обычный бланк Тотального диктанта.
– Был случай, когда один человек из брайлистов на пятерку написал! – В голосе Дарьи звучит гордость. – Они вообще очень грамотные люди, например, председатель общества Владимир Александрович Титов.
* * *
В Амурской областной библиотеке идет ремонт. Главный вход закрыт, огромный портрет Николая Муравьева-Амурского снят и поставлен у стены в дальнем кабинете. В том же помещении у дверей стоит двухметровый манекен казака в синих штанах с желтыми лампасами и двумя Георгиевскими крестами на груди. Слегка наклонившись, он подслушивает лекцию Елены Вячеславовны Арутюновой в соседнем зале. А там царит настоящий ажиотаж! Пока в библиотеке идут работы, в зал вынесли полки с книгами и карточные каталоги, заняв ими чуть ли не треть площади. Все остальное пространство занимают сидящие на расставленных стульях люди: их собралось более ста человек! В названии лекций Арутюновой часто встречаются аллюзии: «Пора пересмотреть все наши словари» отсылает к стихотворению П. А. Вяземского, «В стране невыученных уроков» – к одноименной сказке Лии Гераскиной (или более известному мультфильму по мотивам той сказки). Лектор рассказывает о том, что русский язык сам помогает человеку писать грамотно. Происходит это благодаря морфемному принципу орфографии: мы интуитивно строим слова из знакомых кирпичиков – приставок, корней, суффиксов, окончаний. Слова-мигранты, что проникают к нам из чужих языков, быстро обрастают нашими приставками, суффиксами и окончаниями и вскоре порождают русскоязычное потомство. Например, существительное «блогер» – английский перебежчик, а произошедшее от него прилагательное «блогерский» – уже наше, родное.
Негромкий и мягкий голос Елены Вячеславовны держит публику, не отпуская. Она рассказывает о создании национального корпуса русского языка, огромного массива текстов XVIII – начала XXI вв. с рабочей поисковой системой, а еще – о том, как долго слова искали свое правильное написание. Во времена Достоевского и Толстого слово «ветчина» могли писать и как «вятчина», а «калач» – как «колач». А у слов «картофель» и «трюфель» есть общая история…
И тут случается неожиданное происшествие: в самый разгар выступления Арутюнова произносит слово «экстремум». Именно оно (а не английский мигрант «экстрим») является проверочным для написания прилагательного «экстремальный». В устах филолога слово – страшное оружие. В романе-сказке Джоан Роулинг про Гарри Поттера волшебники произносили: «Экскуро!» – вызывая огонь. Видно, Елена Вячеславовна невольно интонирует проверочный «Экстремум!» как заклинание (в этом месте не хватает смайлика с улыбкой).
– Внимание! – обрушивается на аудиторию тревожный мужской баритон из громкоговорителя. – Пожарная тревога! Всем сотрудникам и посетителям необходимо срочно покинуть здание!
Лектор смолкает, слушатели испуганно вертят головами по сторонам, а самые проворные начинают подниматься с мест, но работники библиотеки их успокаивают: мол, это из-за ремонта сигнализация выдумывает несуществующую опасность и пугает несуществующими угрозами.
– Словарная статья показывает нам… – продолжает читать лекцию Арутюнова.
– Внимание! Пожарная тревога! – снова взрывается динамик, заглушая ее голос.
– Словарная статья показывает нам… – упрямо возражает ему Елена Вячеславовна.
– …необходимо срочно покинуть здание!
Спор филолога с пожарной сигнализацией вчистую проигрывает сигнализация. Едва рассмотрение слова «экстремальный» заканчивается, как динамик окончательно смолкает. И вскоре увлеченные лекцией слушатели забывают о загадочном эпизоде спонтанной филологической магии.
* * *
Святые люди редко основывают города. Но с Благовещенском вышло именно так: один из его основателей, митрополит Иннокентий (Иван Евсеевич Попов-Вениаминов), причислен Русской православной церковью к лику святых. В мае 1858 года владыка Иннокентий и генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев-Амурский вдвоем прибыли в Усть-Зейскую станицу, бывшую фактически незаконным поселением казаков на ничейной земле. Пять дней Муравьев вел переговоры с китайцами и добился подписания Айгунского договора, закреплявшего земли к северу от Амура за Россией. Владыка тем временем заложил храм Благовещения Пресвятой Богородицы, давший станице новое название: спустя два месяца Александр II официально учредил город Благовещенск.
Китайцы рядом и сегодня – на другой стороне Амура расположился город Хэйхэ, где некогда был подписан Айгунский договор. Для граждан России там открыт безвизовый доступ в зону свободной торговли, а в окрестностях Благовещенска строят ключевой объект газопровода «Сила Сибири» – измерительную станцию на пути сибирского газа в Китай. С городской набережной хорошо видны зарубежные небоскребы и гигантское колесо обозрения на другом берегу. «Хэйхэ» в переводе с китайского – «Черная река». Согласно восточным легендам, здесь сошлись в битве два дракона – белый и черный. Последний победил, но чешуйки, облетевшие с его тела, навсегда окрасили воду в темный цвет. Летом по ней ходят из города в город речные кораблики, но в середине марта темные амурские воды укрыты толстым слоем льда, и с берега кажется, что пограничные будки на середине реки вмерзли в него по окна. По русской стороне льда ходит одинокий рыбак с буром и ищет подходящее место для лунки.
Полные впечатлений, мы дружелюбно прощаемся с Благовещенском и отправляемся в двухдневный переезд в соседний областной центр. Расстояния в Забайкалье порою измеряются не в километрах, а в днях пути.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
