Текст книги "Тотальные истории. Язык и культура разных уголков России"

Глава 10
Столица русского солнца

«Эта акция создана для меня и моей команды!»

Ю. Полякова (из частной беседы)

Чита тиха и провинциальна, ни с кем не соперничает и никуда не спешит. После ночного снегопада она купается в солнце, отогреваясь от неожиданного похолодания. Город упрятан в сопки меж двух хребтов – Черского и Яблонового. Название второго режет русское ухо и просит исправлений, но многие полагают, что происходит оно от бурятского «Ябленни-дабан» – «Пеший перевал». В XVII веке, в самом начале истории города, через этот перевал (тогда – волок) перешел с семьей ссыльный протопоп Аввакум, идеолог и мученик русского раскола.

Из «Жития протопопа Аввакума»: «Сделал я нарту и зиму всю за волок бродил. У людей и собаки в подпряжках, а у меня не было ни одной, кроме двух сынов, – маленьки еще были Иван и Прокопий, тащили со мною, что кобельки, за волок нарту. Волок – верст со сто; насилу, бедные, и перебрели. А протопопица муку и младенца за плечами на себе тащила. А дочь Аграфена брела-брела да на нарту и взвалилась, и братья ее со мною помаленьку тащили. И смех и горе, как помянутся дни те: ребята-те изнемогут и на снег повалятся, а мать по кусочку пряничка им даст, и они, съевши, опять лямку потянут.

И кое-как перебились через волок да под сосною и жить стали, что Авраам у дуба Мамврийского. Не пустил нас и в засеку Пашков сперва, пока не натешился; и мы неделю-другую мерзли под сосною с ребятами одни без людей на бору; потом в засеку пустил и указал мне место. Так мы с ребятами огородились и, балаганец сделав, огонь курили».

Возможно ли, что та сосна, под которой жила семья протопопа-раскольника, располагалась на территории нынешней Читы? Кто знает, может, стояла она на месте гостиницы, в которой мы остановились на ночлег.

* * *

На площади Пограничников лежит снег. Ветра принесли его ночью из-за хребтов, высыпали на город и улетели по своим воздушным делам. Десятиметровая скульптура пограничника с биноклем и автоматом припорошена снегом. Рядом с ней нас встречает Юлия Александровна Полякова, старший преподаватель кафедры журналистики и связей с общественностью Забайкальского университета и региональный координатор диктанта в Чите. Здесь же студенты, активисты диктанта, журналисты: начинается самая вкусная часть нашего пробега – уличная проверка грамотности. С этой площади мы увезем новые слова и впечатления, а читинцы – значки, наклейки, книжки и воспоминания о необычной акции.

Задание № 9:

«Вставьте букву, где это необходимо: совмес…но, безопас…ный, чувс…вовать, повсемес…но, уча…ствовать, осчас…ливить, праз…ный, голлан…ский, лес… ница».

– Эта акция создана для меня и моей команды! – говорит о Тотальном диктанте Юлия Полякова. – Мало того что мы филфак, мы журналисты, мы еще и сами проводим много разных акций в нашем городе. Организовать диктант для нас несложно, и каждый год мы выдумываем дополнительные акции. То армян и бурят позовем на площадки, чтобы тоже рассказали о своем языке, то сделаем площадку для детей, чтобы родители могли их оставить и написать диктант, а то и фото-будку поставим.

Чита – столица русского солнца. По статистике здесь в среднем 284 безоблачных дня в году. Если сложить вместе солнечное богатство Санкт-Петербурга и Москвы, то им до этой фантастической цифры не хватит двух месяцев. В Сочи солнечное время короче читинского на три месяца. И даже залитая жаркими лучами от Кок-Тобе до самых окраин Алма-Ата уступает столице Забайкальского края два погожих дня. «Три предмета только заставляют меня жалеть о Чите: живописные окрестности, прекрасный климат и добрый Смольянинов», – писал ссыльный декабрист Н. А. Бестужев (Семен Иванович Смольянинов был горным начальником Нерчинского округа и много сделал для облегчения участи ссыльных).

Чита ни с кем не соперничает, но сравнивает уровень жизни с соседним Улан-Удэ, и это сравнение выходит не в пользу забайкальской столицы. Найти хорошую работу трудно: нет ни больших предприятий, ни крупных инвестиционных проектов. Автомобильные пробки, косвенный признак развития, и те редкость. Еще недавно оправдание «извини, в пробку попал» воспринималось как шутка. Окруженный сопками, город не продувается ветрами и часто задыхается от смога, но причина этого не столько автомобили, сколько дым из труб частного сектора. Читинцы скромно мечтают, чтобы частные дома газифицировали и экологическая ситуация улучшилась.

– Я попала на Тотальный диктант по почте, – продолжает рассказ Юлия Александровна. – Мне переслали из деканата письмо с предложением организовать в городе эту акцию, но в первый год я не нашла поддержки со стороны наших филологов. Они не захотели проверять работы. А на следующий год что-то сошлось, и филологи согласились. Так мы в 2013 году начали проводить в городе диктант.

Здание Забайкальского университета, где работает Полякова, одно из самых красивых в Чите. Памятник архитектуры дореволюционного периода с богатой личной историей. Его даже сняли в эпизоде популярного советского фильма «Даурия» – в роли банка, который грабят анархисты. Мы с Еленой Вячеславовной Арутюновой приходим сюда с иной целью – прочитать лекции студентам. Мне достаются студенты-журналисты, они с интересом слушают рассказ об исторических и мистических легендах сибирских городов. По традиции я больше рассказываю о легендах местных, в том числе печальную историю самого знаменитого читинского привидения – безумной Катерины. Помогает мне присоединившаяся в Чите к автопробегу Виктория Артемова – волонтер Тотального диктанта, студентка Новосибирского университета и просто красавица. «Существует поверье… – трагическим шепотом заканчиваю я свое выступление. – В самую ветреную ночь лета безумная Катерина оживает и выходит на улицу. В ее руках – острые ножницы: она ищет длинноволосых женщин и отрезает им волосы!» Особо впечатлительные девушки в аудитории машинально дотрагиваются рукой до своих причесок. Только Вика сидит как ни в чем не бывало. Она занята делом: снимает мое выступление на камеру мобильного телефона.

На прощание хозяева ведут нас обедать в местную позную. Парою дней позже, в Иркутске, со мной случится казус: я зависну на перекрестке, разглядывая вывеску со словами «Позная, 38». Я пропущу три зеленых светофора подряд, пытаясь разгадать загадку этой надписи. И лишь потом пойму, что в этом заведении ничего не познают, а едят позы – местный вариант всем известных мант.

Уезжаем мы, довольные друг другом и городом, – провинциальным, но солнечным, милым и душевным. Юлия Александровна мечтает о том, что в этом году на диктант придет тысяча человек:

– У меня собралась большая команда, мы сделали себе почти одинаковую форму – чтобы отличаться, а еще мои ребята очень хотят тысячу участников!

(Увы, солнечной Чите в день диктанта не повезло. В город вернулась зима, было жутко холодно, и до тысячи дотянуть не удалось.)

Глава 11
Чита – Улан-Удэ (660 км)

Маршрут: Улеты (1788 г.) – Хохотуй (1899 г.) – Петровск-Забайкальский (1789 г.) – Харашибирь (20-е гг. XVIII в.) – Мухоршибирь (1720 г.) – Улан-Удэ (1666 г.). Время в пути: около десяти часов.

Между Читой и Улан-Удэ бушует метель. Жесткий колючий снег бьет в стекло – порою видимость падает до нескольких метров, и странно читать новости о погоде в Улан-Удэ («солнечно, + 13 градусов») и сообщения в чате от Людмилы Ивановны Горбуновой из Иркутска («А у нас сегодня был дождь! Проливной»). Зима борется с весной, налетая лихими кавалерийскими атаками и отыгрывая у солнца и тепла несколько часов. Местами портится и дорога. Из чата автопробега: «Реку Блудную переехали по мосту, который напоминал стиральную доску».

Топоним дня (а может, и всего пробега) – река Хохотуй. Оказалось, правда, к смеху это название отношения не имеет, а в переводе с бурятского означает «Березовая». На реке Хохотуй расположено село и одноименная станция Транссиба с полутора тысячами жителей. После Второй мировой войны здесь был создан один из лагерей японских военнопленных. Но попали в него не военные с фронта, а работники Южно-Маньчжурской железной дороги. По распоряжению свыше пленным японским железнодорожникам прививали в лагере социалистические принципы организации труда: внедряли стахановское движение, устраивали соцсоревнование между бригадами, передовикам вручали красные флажки и переходящие знамена. В свободное от работы время японцы слушали антибуржуазные лекции и смотрели советское кино: «Девушка с характером», «Конек-горбунок», «Сказание о земле Сибирской».

* * *

Елена Вячеславовна зорко следит за знаками препинания на придорожных табличках, обнаруживая задатки детектива.

Из чата автопробега:

Арутюнова: «П-Забайкальский – точку потеряли».

Арутюнова: «П-Забайкальский – дубль два. Возможно, отсутствие точки связано со сменой дорожного управления».

К большому моему сожалению, остановка в Петровске-Забайкальском не предусмотрена. А это один из тех городков Сибири, в которых обязательно стоит побывать. История его тесно связана с жизнью ссыльных декабристов. В городе сохранилось кладбище с их могилами, а перед вокзалом поставлена стела-портрет участников восстания и жен, отправившихся за ними в Сибирь. Другая стела с именами погребенных на старом кладбище декабристов стоит на месте сгоревшей в 1939 году крепости.

В местной топонимике русский язык легко переплетается с бурятским, и в результате этой любовной филологической связи появляются двуязычные топонимы вроде Нового Загана или Нижнего Саянтуя. В подкрадывающихся сумерках проезжаем мы села со звучными названиями Харашибирь и Мухоршибирь и поворачиваем на север – к Селенге. Название первого переводится с бурятского как «Черная чаща», название второго перевести сложнее. Для этого надо соединить слова «тупик» и «чаща». Попробуйте!

Чем ближе к столице Бурятии, тем тише становится ветер: он уже не рычит разъяренным снежным тигром, а жалобно скулит бездомной и пугливой шавкой, выметая под колеса последние горсти снега. В 1891 году будущий император Николай II, проезжая через Хоринскую долину, скакал на коне в сопровождении местной знати. Это было эпическое зрелище – многочисленная конная свита, сотни всадников позади наследника русского престола. Цесаревичу было всего двадцать три года, и возможно, он представлял себя в тот момент Чингисханом. На привале буряты вручили наследнику серебряное кресло, на котором тот «изволил сидеть во время обеда, чая, завтрака не только здесь, но и на следующий день в Ацагатском дацане». Возможно, именно тем застольям мы обязаны, что наш караван-газель едет мимо Хохотуя и Мухоршибири. По легенде, хоринские ламы уговорили цесаревича изменить маршрут Транссиба и не прокладывать дорогу по их земле. В отличие от последнего императора мы въезжаем в Улан-Удэ скромно и почти незаметно крадемся по ночным улицам к гостинице. Наше время наступит завтра.

Глава 12
Хештеги и монголы

«Вы же давно поняли, что в диктанте все не просто так, а все случайности неслучайны?»

О. Ребковец

Прежде чем слово станет гражданином русского языка, попав в словари, оно живет безо всяких документов, как мигрант, тайно перешедший границу. Любой может писать его как хочет, а вернее, как оно ему слышится. Но если слово кодифицировано филологами и включено в орфографические словари, оно под охраной. Например, «Русский орфографический словарь» еще в 2012 году зафиксировал правило, по которому в словах, производных от английского hash, следует писать букву «е». И теперь все, кто печатает «хештег» через «э», злостные нарушители правил русского языка. Хештег – это надпись-ссылка, начинающаяся со всем известного знака «решетка» (#). До появления кнопочных телефонов «#» почти не использовалась в русском языке. Но на телефонной клавиатуре обрела смысл и функциональное значение, а затем и вовсе вышла на первые роли, став начальным знаком тематических ссылок в интернете. Среди материалов, что везет одна из наших газелей, есть и вырезанные из пенопласта ссылки для фотосессий. Зачем мы с ними фотографируемся? Транслируем интернет в офлайн, помогая поколению социальных сетей расставлять информационные вешки. Заинтересовался, набрал в поисковой системе нужный хештег – и узнал все новости о ходе автопробега и подготовке к проведению диктанта.

Главная достопримечательность Улан-Удэ – исполинская каменная голова на площади Советов. Необычный памятник Ленину давно утратил изначальный идеологический смысл, став символом города вроде падающей башни в Пизе или бронзовой русалочки в Копенгагене. Голова притягивает туристов, словно мощный магнит. У каждого гостя Москвы есть фото с Красной площади, а у каждого гостя Улан-Удэ – фото с площади Советов. С любезного разрешения местных властей наши машины заезжают в самый центр, куда простому транспорту въезд запрещен. Местное телевидение снимает картинку для новостей, и Николай, Сергей и Александр держат строй, параллельными курсами накатываясь на телекамеры. Каменная голова снисходительно наблюдает за их перемещениями – она привыкла к суете. Из машин появляются хештеги и флаги.

Журналисты окружают сначала Юлю Швец, а затем Елену Арутюнову – берут экспресс-интервью. В какой-то момент на площади появляется группа монгольских туристов. Они напоминают небольшой табор в разноцветных куртках и пальто – шумные, черноволосые, разновозрастные, но чем-то неуловимым схожие друг с другом. Простые люди, люди из глубинки – их не спутаешь ни с кем, в какой бы стране они ни жили. Через минуту Юля Швец и Вика Артемова уже раздают им флаги и хештеги Тотального диктанта. Монголы веселятся и выстраиваются для группового фото. Человек с фотоаппаратом обладает непостижимой властью над остальными: мы слушаемся жестов фотографа, словно он практикующий гуру, собирающий нас для похода в тонкие сферы бытия.

Щелк! Женщина средних лет в красной куртке смеется, обнажая полный рот золотых зубов. В правой руке она держит надпись «#тотальныйдиктант», левой поправляет волосы. Мужчина в синей кепке поднимает буквы «#столицаТД» над головой регионального куратора в Улан-Удэ: не намек ли это на будущую столицу диктанта? Смеющийся мужчина в заднем ряду держит на руках насупленного малыша в красной вязаной шапочке. Малыш еще не понимает, что въехал на руках отца в историю соседнего государства и вскоре окажется в русской книжке, пусть и мимолетной строчкой. На переднем плане присели пожилой монгол и Юля Швец. Монгол обнимает смеющуюся Юлю за плечи и что-то нашептывает ей по-монгольски на ухо.

Щелк! Монгол обнимает уже двоих – Юлю и Вику.

Щелк! На заднем плане размахивает флагом Тотального диктанта юный монгольский турист.

Щелк! Щелк! Щелк!

Анфимова ловит кадры – ни один не уйдет из ее цепких рук.

* * *

По сравнению с маленькой душевной Читой, где об автомобильных пробках пока еще шутят, Улан-Удэ выглядит городом столичным. Здесь много туристов, скульптур, машин, есть даже собственный Арбат. На углу площади Советов расположилось здание театра и фантастически красивая скульптура – эпизод из балета «Красавица Ангара». В образе танцоров художник воплотил легендарную балетную пару Бурятии – Ларису Сахьянову и Петра Абашеева. За театром – восстановленная в 2006 году монументальная арка «Царские врата» с надписью «Верхнеудинск» (прежнее название города) – в 1891-м ее воздвигли к приезду цесаревича Николая. Перед тем как покинуть Улан-Удэ, мы проходим мимо, спускаясь по старинному Сибирскому тракту «навстречу» последнему императору России. Отсюда начинается местный Арбат – пешеходная зона с бывшими купеческими домами, в которых открыты магазинчики, кофейни, сувенирные лавки, музей истории. На одну из скамеек присел, вытянув ноги, Антон Павлович Чехов: на стене соседнего здания запечатлена мимолетная фраза, брошенная русским классиком: «Верхнеудинск – миленький городок». Чехов и сибирские города – увлекательная тема: карикатурная скульптура от обиженных томичей, монументальная основательность памятника от благодарных красноярцев, фотографическая сиюминутость арт-объекта от рациональных жителей Улан-Удэ.

Стремясь обрести финансовую стабильность, уланудинцы (как и другие сибиряки) вынуждены совмещать несовместимое. Стены зданий на улице Коммунистической увешаны памятными табличками с перечислением местных знаменитостей, некогда проживавших здесь. Первые этажи арендовали микрофинансовые учреждения, давно ставшие притчей во языцех по всей России. В результате память об уважаемых в республике людях оказалась рядом с названиями фирм-ростовщиков: фамилия основоположника бурятской литературы Намсараева соседствует с вывеской «Отличные наличные», первой бурятской женщины-историка Бадмаевой – с надписью «Помогаем деньгами», народного поэта Бурятии Намжилова – с ломбардом.

* * *

В 1907 году через Верхнеудинск проезжал на автомобиле итальянский граф Шипионе Боргезе. Бензином и машинным маслом на российском отрезке пути его экспедицию обеспечивало «Товарищество нефтяного производства братьев Нобель», однако сработало общество из рук вон плохо. В Верхнеудинске графу пришлось скупить все запасы бензина у местного аптекаря, где топливо продавалось во флаконах как пятновыводитель. У нас ни с бензином, ни с другими вопросами проблем не возникает. Мы отправляемся в Иркутск!