Текст книги "Владимир Путин. 20 лет у власти"

Другое дело, если данную конституционную норму менять на более целесообразную, вводя ее в действие только с момента избрания нового президента России при неучастии самого Владимира Путина в этих выборах. Тогда никаких проблем с дополнительными условиями вообще не возникает.

В случае создания нового объединенного государства, а именно и в первую очередь реального союзного государства Россия – Белоруссия, за что лично я горячо выступаю и считаю такой шаг одной из главных составляющих необходимой нам национальной стратегии, выгодной и белорусскому народу (с чем он, разумеется, сам должен согласиться), условия для того, чтобы Владимир Путин через выборы и в борьбе с другими кандидатами занял пост главы такого государства на срок и на условиях, определенных Конституцией нового государства, появляются автоматически.

Чего мы ждем от Путина?

Теперь о том, что должен сделать сам Владимир Путин, чтобы, если он того желает, нация приняла осознанный выбор его права (и обязанности, между прочим), оформленного открыто и законно, оставаться президентом еще на один срок. Здесь позиций несколько больше.

Во-первых, Владимир Путин должен сформулировать ту самую долгосрочную стратегию национального развития, о которой, в частности и я, столько говорят и пишут, но которой до сих пор нет. Ибо дополнительный срок дается Владимиру Путину не просто для сохранения политической стабильности в стране и не просто потому, что нация не видит лучшего кандидата (то есть по негативным основаниям), а по основаниям позитивным – нынешний президент предлагает стратегию национального развития, в которой общество нуждается и которую непременно нужно начать реализовывать.

Во-вторых, в данной стратегии должны быть ясно и откровенно сформулированы все существенные угрозы и вызовы, перед которыми оказалась Россия. Время формулировок, гласящих, что «врагов у нас нет», «прямых военных угроз тоже» и тому подобного, прошло. Кроме того, в этом же документе должны быть перечислены реальные и потенциальные враги и союзники России.

В-третьих, Владимир Путин должен сформулировать, какова конечная цель проводимой под его руководством политической реформы, к построению какого политического режима и в какие сроки эта реформа ведет.

В-четвертых, нынешнему президенту необходимо, наконец, внести ясность относительно своей партийной принадлежности. Либо он вступает в наиболее близкую ему «Единую Россию», либо и третий срок остается внепартийным национальным лидером, что должно автоматически дистанцировать «Единую Россию» от него и Кремля, а его – от «Единой России».

В-пятых, Владимир Путин должен конкретно и недвусмысленно сформулировать свои намерения относительно возможности (или отказа от этого) воссоздания единого союзного государства, включающего часть стран постсоветского пространства, огласить предполагаемую им концепцию такого государства, назвать возможных участников нового союза, а также, естественно, внести ясность в перспективы создания и формы союзного российско-белорусского государства, если дело, по его мнению, ограничивается пока только этим.

В-шестых, президент должен высказаться по проблеме, вообще никогда им прямо не упоминавшейся, а именно – о русских как разделенной нации, о перспективах и возможных планах их воссоединения в рамках одного государства.

В-седьмых, Владимир Путин должен предложить концепцию Общественного договора для России и механизм принятия такого договора в целях окончательного примирения нации, ликвидации продолжающейся холодной гражданской войны в России (деления на красных и белых, коммунистов и антикоммунистов), в том числе и ликвидации эксцессов и коллизий, порожденных этой холодной гражданской войной в условиях приватизации и передела собственности.

В-восьмых, президент должен сформулировать ясные параметры своей кадровой политики, ибо, конечно, не может продолжаться та вакханалия безответственности, безнаказанности и кулуарных назначений, в которой мы живем до сих пор. Последнее важно и на перспективу, ибо кадры, назначенные президентом в третий срок его пребывания у власти, не должны иметь ту свободу определения политического выбора за народ, которую они имели и имеют до сих пор.

В-девятых, президент должен обнародовать конкретные политические и экономические цели, которые он ставит перед собой и сформированным им правительством на третий срок, а также критерии оценки работы правительства, отдельных ключевых министров, руководителей спецслужб и обстоятельства, служащие поводом для их безоговорочной отставки.

В-десятых, и это последний пункт кажущейся мне необходимой президентской программы испрошения у нации права на дополнительный срок правления: Владимир Путин должен заявить о плане того, что я называю планом реверсивной демократизации, о которой уже упоминал и которой отведу два последних раздела данной статьи.

Реверсивная демократизация

Реверсивная демократизация есть процесс постепенного «размораживания» политических процессов и гражданских инициатив, отчасти свернутых в годы правления Владимира Путина. В последнем Послании Федеральному Собранию президент, на мой взгляд, близко, местами очень близко подошел к тому, чтобы предложить обществу нечто, подобное тому, что я имею в виду, но все-таки ключевых и главных слов не сказал. Поэтому я и изложу то, как я вижу план реверсивной демократизации и как (по форме) этот план мог бы преподнести обществу сам президент, более подробно.

Сам факт реверсивной демократизации и начало ее реализации должны быть публично аргументированы и поданы как этап заранее спланированной стратегии, восходящей еще к первому сроку президентства.

Мотивы обращения к провозглашению реверсивной демократизации, очевидно, следующие.

В ходе первого президентского срока требовалось решить ряд крайне острых проблем, так как нерешенность некоторых из них, помимо прочего, прямо угрожала безопасности государства, общества и отдельных его граждан. Простое перечисление этих проблем (причем далеко не всех), как легко заметить, показывает, что их решение с неизбежностью требовало некоторого ограничения гражданских прав, свобод и принципов демократии. Вот неполный список таких проблем:

– угроза отторжения части территории России и проведение в связи с этим военной антитеррористической операции в Чечне;

– массовое вхождение во властные органы представителей организованной преступности, в том числе и в первую очередь – через процедуру демократических выборов;

– использование многими владельцами частных средств информации подконтрольных им журналистских структур для проведения антигосударственной и антинациональной политики, фактически – для подготовки свержения высших должностных лиц страны или абсолютного и неконституционного контроля над их деятельностью;

– общая слабость государственной власти, общественная анархия, коррумпированность правоохранительных и судебных органов, неспособность государства к выполнению самых элементарных своих обязанностей (в частности, выплаты зарплат и пенсий), массовое уклонение от выплаты налогов и т. п.;

– разочарование абсолютного большинства граждан в самой идее демократии, неверие в то, что демократически функционирующие политические и государственные структуры действуют в интересах народа в целом и отдельных людей в частности, что совокупно выражалось в требовании «наведения порядка»;

– региональная самостийность отдельных субъектов Федерации, доходящая до таких пределов, что в некоторых регионах России фактически действовали законы и правила, ущемляющие права и свободы граждан в гораздо большей степени, чем это позволяла себе даже не очень демократически действовавшая федеральная власть. Конституирование деспотических, авторитарных, клановых и предельно коррумпированных режимов на региональном уровне;

– общий экономический упадок, не позволявший реально обеспечивать не то что высшие гражданские права и свободы, но и элементарные социальные права, а именно – право на жизнь, личную безопасность, минимальное медицинское обслуживание и т. п.

В совокупности своей нерешенность этих и других аналогичных проблем грозила настолько массовыми выступлениями граждан, что для их подавления потребовались бы самые жесткие репрессивные меры (на что у власти не хватило бы сил и воли), а при реальном развертывании таких выступлений наиболее предсказуемым сценарием дальнейшего хода событий стал бы полномасштабный общественный и политический хаос, распад страны либо установление диктатуры.

В связи со всем сказанным была продумана и практически реализована политика лимитированного и выборочного ограничения некоторых гражданских прав и свобод, так сказать, «подмораживания общественной и политической демократии», не являющаяся, однако, самоценной и не предусматривающая ее развития на стратегическую глубину. Сразу же предполагалось, что как только острота перечисленных выше проблем будет хотя бы частично (даже не полностью) снята, государственная политика будет вновь сориентирована на постепенное (не обвальное) возвращение на путь наращивания демократических свобод, гражданских и политических прав. Таким образом, реверсивная демократизация сразу же была заложена в стратегию общественного развития России, а процесс «подмораживания» предполагал свою конечность и непременный переход к обратному процессу постепенного, но последовательного «размораживания».

Несмотря на то что вполне ясно прогнозировалась весьма острая критическая реакция на «подмораживание» как внутри страны (что было неприятно), так и из-за рубежа (что вообще-то гораздо меньше волновало власть), из тактических соображений было решено не предавать гласности этот стратегический замысел.

К настоящему моменту можно признать свершившимися два факта:

– во-первых, в связи со снятием остроты большинства перечисленных выше проблем политика «подмораживания» может считаться исчерпавшей себя;

– во-вторых, эта политика набрала определенную инерцию, и для ее сворачивания потребуются дополнительные усилия.

Некоторые практические шаги по развертыванию реверсивной демократизации

1. Ограничение срока пребывания на посту глав регионов с момента первого назначения шестью годами.

2. Возвращение к выборности глав субъектов Федерации, в случае если к такому решению придет парламент, в 2017 году.

3. Разработка закона об оппозиции.

4. Предложение Общественной палате в качестве основного направления ее работы выработки текста Общественного договора для России.

5. Переход к выборности членов Совета Федерации путем прямых выборов в соответствующих субъектах Федерации.

6. Учреждение на всех телеканалах, включая государственные, Наблюдательных советов.

7. Создание Общественного телевидения на базе одного из государственных телеканалов.

8. Законодательный запрет для любых органов власти на владение любыми печатными СМИ. Вводится немедленно специальным законом, реализуется в течение ближайших двух лет.

9. Запрет для любых органов власти, кроме федеральной власти, на владение телевизионными каналами. Вводится с 2010 года. Федеральная власть имеет право владеть не более чем двумя общенациональными общеполитическими каналами, причем Наблюдательный совет одного из этих каналов формируется из числа лиц, выдвинутых как минимум всеми партиями, имеющими самостоятельные фракции в Государственной Думе.

10. Введение института парламентского расследования – первоначально по ограниченному составу проблем (уже предложено президентом).

11. Свертывание системы должностных привилегий до самого узкого списка и для крайне ограниченного, оговоренного специальным законом состава должностных лиц.

12. Государственная программа стимулирования роста профсоюзных организаций, в том числе для госслужащих и военнослужащих.

13. Демократизация законодательства о проведении митингов и демонстраций.

14. Разработка государственной программы радикального укрепления независимости судебной системы как от государственного вмешательства, так и от воздействия бизнес-структур.

15. Введение ограничений на показ зарубежной кино– и телепродукции на телевидении и в кинопрокате (квотирование).

16. Разумное, но радикальное ограничение демонстрации сцен насилия по телевидению.

17. Стимулирование развертывания российских правозащитных организаций при запрете любых форм их финансирования из-за рубежа.

18. Возвращение еженедельных аналитических программ на все государственные телеканалы.

19. Создание общенациональной системы молодежных парламентов, функционирующих в качестве консультативных органов при президенте, главах субъектов Федерации и главах муниципальных образований.

20. Отказ от планов назначения мэров городов.

21. Всемерное укрепление и максимальная демократизация местного самоуправления, увеличение объемов его финансирования за счет местных налогов.

22. Разработка закона о пределах политтехнологической деятельности в России, включающего, помимо прочего, запрет на деятельность любых зарубежных политтехнологических структур на территории РФ.

23. Усиление борьбы с авторитарно организованными религиозными и иными неформальными организациями.

24. Запрет на ношение военной формы любыми не находящимися на военной или приравненной к ней службе – в том числе и для частных охранных предприятий.

25. Вводится практика составления ежегодных докладов о состоянии прав и свобод граждан и функционировании демократических институтов в различных субъектах Федерации.

Программа реверсивной демократизации объявляется предельно широкой, ее реализация максимально растянута во времени – до 15 лет. Демократизация проводится в пошаговом режиме, однако президент должен указать, какие пункты этой программы будут им выполнены в срок лично его нахождения у власти.

Президент провозглашает себя гарантом этого процесса, ежегодно выступая по этому вопросу перед Государственной Думой и в ее здании.

Политический класс, № 5, 6 (29, 30), май, июнь 2005 г.

Смутное время для Путина

Вопросы Смутного времени
(Для всех нас и для президента Путина)

Предлагаемый ниже текст – это попытка в предельно сжатой форме изложить квинтэссенцию идей и сомнений читателей, исключительно неравнодушно отнесшихся к предложениям президента России о трансформации политической системы страны. К этим идеям и сомнениям я добавил и свои выводы.

Суммарно – это вопросы для Владимира Путина и всех нас, изрядно запутавшихся в том, что до сих пор называлось реформами в России. Вопросы и проблемы Смутного времени. Одновременно – извечные проклятые вопросы России, ответив на которые, мы сделаем, наконец, нечто качественно новое, не ответив – впадем в еще большее прозябание, либеральное или авторитарное, демократическое или деспотическое – не так уж и важно.

Либерально-демократической проект провалился в России с треском и практически полностью.

Объяснения разные. Одни видят причину в авторитарных замашках и алчности власти, другие – в «отсталости» и «патриархальности» народа. Третьи – и в том, и в другом вместе.

Многие считают, что этот проект просто не подходит России.

Для большей части «демократия» и «либерализм» стали ругательными словами. Настолько, что, как мне кажется, задача власти сегодня – не добивать демократию окончательно, а защитить ее от пусть справедливого гнева народа, в том числе и значительной части образованного сословия. Нам достались от «демократии» лишь гнилые плоды, но это не значит, что она не способна, в том числе и в России, приносить плоды золотые.

Фаталисты (оптимистические) верят только в Россию (в целом), просто оптимисты (нерассерженные) – в президента Путина, скептики – только в себя.

Власти как таковой не верит никто. Но очень многие по-прежнему верят лично Путину.

Злом считают не только международный и немеждународный терроризм, но и нашу бюрократию и нашу милицию (или шире – «правоохранительные органы»). Причем если террористы вызывают страх и недоумение (как такое может быть?), то бюрократия и милиция – страх и презрение.

Коррупция, по всеобщему почти убеждению, связывает в единое целое терроризм, бюрократию и правоохранительные органы.

Олигархи – по силе ненависти к ним – стоят лишь на четвертом месте.

Большинство приветствует отмену прямых выборов губернаторов и президентов республик в составе РФ, однако много и тех, кто считает эту меру неразумной и даже опасной.

Об отмене прямых выборов региональных начальников не сожалеют, потому что никто не считает то, что это были честные выборы и они отражали волю народа. То есть основание здесь негативистское, а отнюдь не позитивное.

И все-таки об отмене прямых выборов многие сожалеют, однако (вот действительно шокирующий факт) никто не назвал ни одного регионального начальника, об исчезновении которого с занимаемого им ныне поста можно пожалеть.

Опасность террористической войны против России большинство воспринимает так же остро, как Путин.

Но большинство же не верит, что с нынешней бюрократией и правоохранительными органами эту войну можно выиграть, даже обратившись к централизации, которую теоретически или ностальгически многие приветствуют.

Почти никто не верит, что новая система отбора региональных начальников улучшит их работу вообще и их заботу о населении в частности.

Мало кто просматривает прямую и даже косвенную связь между борьбой с терроризмом и новой системой отбора губернаторов.

Многими не улавливается связь между предложенными Путиным политическими реформами и экономическими проблемами, стоящими перед страной.

Никто не понимает, куда сегодня уходят деньги, изымаемые у олигархов и получаемые от нефтяных сверхдоходов.

Экономическую политику правительства не понимает тоже никто.

Большинство считает, что можно одновременно добиться двух целей – и сохранить страну, и не порушить в ней демократию.

Но очень и очень многие утверждают, что то, что было до сих пор, – это не демократия и ее строительство надо начинать заново – с чистого листа.

Политические предложения президента многие считают вынужденными или неизбежными, хотя теоретически возможен и более демократический вариант реформ.

Проект создания Общественной палаты неясен практически всем.

Все недовольны Думой, но никто не хочет ее лишиться.

Нет веры в то, что с помощью голосования по партийным спискам в стране удастся создать развитую и качественную партийную систему. В бюрократию не верят конкретно и практически, в партии – даже гипотетически.

На нижнем, местном уровне демократии никто не ощущает вовсе: «демократия должна реализовываться ежедневно, это возможность без страха и унижений воспользоваться своими правами на всей территории родины и не раз в 4 года».

Любые политические реформы и даже саму демократию большинство рассматривает как инструмент, средство, а не цель. Тому, кто использует власть и ее инструменты во благо страны и нации, готовы довериться в реформах любого направления. Но называют только одну фамилию – Путина. Налицо полный крах, по крайней мере в глазах общества, всей элиты.

Гораздо чаще, чем за другие демократические институты, заступаются за парламент и прессу. Никто не заступается за суд, ибо в независимость наших судов тоже не верит практически никто.

По-прежнему предлагаются радикальные экономические реформы, но «в пользу народа»: «дать землю народу, но бесплатно – иначе это будет новый виток обдирания – без налогов и с правом строительства на своей земле. Никогда народ не бунтовал против власти, которая дает ему землю».

Большинство приветствует переход России от федерального к унитарному государству, но при этом среди тех, кто отвечал на вопросы, почти нет жителей национальных республик в составе РФ.

Часто встречаются утверждения, что в своих последних обращениях президент Путин недостаточно «прозрачно» разъяснил «истинные» цели предлагаемых мер, что что-то важное «недоговорил», а потому и не может рассчитывать на полное понимание и поддержку своей политики.

А кроме того, верные цели, поставленные Путиным, как считают многие из тех, кто их так оценивает, еще нужно правильно реализовать, что отнюдь не гарантировано.

Наконец, всех целей, отраженных в поставленных вопросах, можно достичь, если «люди увидят, что власть начнет с себя». Судя по общему контексту всех ответов, это и есть главный дефицит сегодня – дефицит веры в то, что власть начнет с себя.

Смутное время.

Российская газета, 7.10.2004

Мои вопросы национальному лидеру

С 2008 года по предложению тогдашнего главного редактора газеты «Известия» Владимира Мамонтова я начал вести колонку в этой газете. Посему ряд последующих публикуемых здесь статей впервые появились в ней.

А относительно публикуемой ниже статьи важно напомнить то, что Владимир Путин, отдав в 2008 году президентскую власть Дмитрию Медведеву и переместившись в кресло председателя правительства, не отменил свои ежегодные многочасовые прямые телевизионные общения с гражданами России. И это, помимо многого прочего, сразу же показало, что покидать главную политическую сцену страны Путин не только не намерен, но лишь на время отступил на второй план.

Случайным образом выход этой моей колонки совпал с прямой трансляцией разговора Владимира Путина «с нацией» в лице тех, кому повезло добраться своими вопросами до председателя правительства страны.

Безусловно, сегодня это политический хит дня, а потому все остальные тексты падут жертвами премьерского красноречия.

По правилам журналистики, следует, раз уж выпало выступать одновременно, «прицепиться» к главной теме дня, имеющей, между прочим, две составляющие. Первая – ответы Владимира Путина. Вторая, о чем не многие задумываются, – заданные ему вопросы.

Поскольку моя статья пишется в среду, я не знаю ни содержания первого, ни списка второго. То есть в любом случае играю втемную.

Ответы Путина будут комментировать еще долго, поэтому опоздать здесь невозможно. А вот о вопросах забудут уже завтра. Поэтому я и решил «прицепиться» сегодня именно к ним.

Еще не услышав этих вопросов – ни в полном виде, ни в избранном для эфира, могу предположить, что среди них (возможно, случайно; возможно, потому, что тема экономического кризиса заслонит всё остальное) не окажется тех, что более всего волнуют сегодня меня.

Волнуют ли эти вопросы значимое число других граждан России? Утверждаю, что да. Кажутся ли они особо важными самому Владимиру Путину? Гадать не стану, но с определенностью могу сказать: хотелось бы, чтобы казались. И хотелось бы, чтобы ответы на них им были даны публично. Если даже это случится не 4 декабря 2008 года, а чуть позже. Ибо кризис преходящ, а вопросы эти – стратегические и концептуальные. И мнение на сей счет того, кого не без основания называют «лидером нации», знать важно. Причем не только вообще, но и именно сегодня, в момент этого злосчастного кризиса, когда пропорционально, а порой даже и не пропорционально росту финансовых затруднений, опять стремительно растет устаканившееся было за время политической стабилизации и высоких нефтяных цен смятение в умах.

Последнее утверждение не является плодом моего воображения. Ведь не зря же, выступая с Посланием Федеральному Собранию, уже другой лидер нации, на сей раз официальный, президент Дмитрий Медведев, весьма грозно предостерег некие не названные им политические силы от попыток воспользоваться трудностями кризисного периода для дестабилизации страны.

Что касается президента Медведева, то в последние недели он выступил с несколькими политическими заявлениями, уходящими в определенную оперативную, но все-таки не стратегическую перспективу. Однако сегодня день публичных заявлений Владимира Путина, а кроме того, мне представляется, что у лидера политической партии, а Путин заявлен в сегодняшнем разговоре и в этом своем статусе, гораздо больше пространства для идейных маневров и стратегических оценок. Ведь в случае несогласия с ними президент в силу своего мандата волен просто не прислушаться к ним.

Итак, вопросы.

Начну с того, что внешне обращен не в стратегическое будущее, а как в давнее, так и в не совсем давнее прошлое, но в реальности и к настоящему, и к будущему имеет непосредственное отношение. Это, разумеется, вопрос о российской (или русской) истории. Пора уже Владимиру Путину вполне определенно и достаточно развернуто высказаться на сей счет. И не только потому, что наши внешняя и внутренняя политика постоянно спотыкаются об эту проблему. Только что, причем с очень большим опозданием, мы отреагировали на «мифологию голодомора», но впереди 2009 год. А это 70-летие так называемого пакта Молотова – Риббентропа. И разве можно сомневаться в том, что все, кто могут, в том числе и прямые наследники участников «мюнхенского сговора», вновь отпляшут антироссийскую польку на этой дате. Это лишь один из примеров – наиболее близкий и показательный. А их – десятки. Лидеры нации не могут не высказываться об истории этой нации. Иначе за них говорят другие.

Межнациональные отношения в России. Нельзя не заметить, что эта проблема, с одной стороны, все обостряется, а с другой – становится уже имиджевым обременением для России. По умолчанию предполагается, что мы исповедуем и реализуем проверенную советскую доктрину «дружбы народов». Только вот получается гораздо хуже, чем в СССР. Но абсолютно все официальные уста на сей счет не произносят ни слова. Это молчание понятно – тема сложная и деликатная. То есть как раз такая, для взятия высот которой требуются смелость и авторитет лидера нации.

Кстати, не надоело ли Владимиру Путину то, что упреки практически всем официальным лицам страны, в том числе и ему лично, в постоянном замалчивании «русского вопроса» и в неупотреблении самого слова «русский» все множатся и множатся?

Еще одна постоянно обсуждаемая в обществе проблема: вероятность глобальной войны и готовность страны в целом (но особенно её армии и элиты) к такому развитию событий. Об укреплении вооруженных сил и их реформе (вызывающей слишком много сомнений у специалистов) говорится много. Концептуально и стратегически не сказано ни слова.

А вот вопрос, о котором, напротив, наговорено столько, причем часто прямо противоположного, что лучше бы и не говорилось вовсе: о вхождении России в «Европу» и достижении каких-то «западных стандартов» и уровня «цивилизованных стран», что так или иначе, но все равно воспринимается как вечное, а потому, как все вечное, совершенно бессмысленное для нормальных людей, «догоняние Запада». Может быть, пора сказать, что, во-первых, никого мы догонять не собираемся; во-вторых – если в чем-то от кого-то мы и отстали, то в другом – далеко впереди; в-третьих – не всякое сегодняшнее лидерство есть благо в будущем. А главное, нельзя же в конце концов постоянно культивировать в нации «комплекс отстающего». Ведь только постоянно отстающий постоянно думает и твердит о том, чтобы кого-то догнать.

Два года назад был сделан прекрасный, но, увы, до сих пор, по сути, и единственный шаг в попытке найти решение главнейшей проблемы современной России, а именно: демографической. Обрадованные последовавшим в общем-то незначительным всплеском рождаемости, практически все, кроме, разумеется, самого общества, теперь об этом почти забыли. Или делают вид, что не забыли. Недавно я услышал, какие суммы выделяются тем, кто готов переехать на Дальний Восток из-за рубежей России. И рассмеялся, ибо ясно, что на эти деньги и в соседнюю деревню перебраться сегодня не удастся. Вот уж об этом (в нашем сегодняшнем состоянии) лидеры России должны высказываться никак не реже, чем раз в девять месяцев…

Эх, коротка кольчужка (то есть колонка), а то бы еще много вопросов задал я Владимиру Путину…

Известия, 4.12.2008