Текст книги "История выигрыша"

Макс скоро оказался в Одессе. В город он влюбился сразу же по прибытии. Нельзя сказать, что, попав туда, он начал с чистого листа. Еще в Харькове, занимаясь мелкой фарцой, Соболев познакомился с несколькими парнями из Одессы. Они возили товар, скупленный у иностранцев в порту, и с хорошей прибылью сбывали его в Харькове. Бизнес хоть и был, но был мелким. Макс хотел чего-то большего. Когда он оказался в Одессе, приятели-спекулянты обеспечили его жильем. Плата за квартиру была смешная. Соболев позволил себе две недели проболтаться по городу, заглядывая во все уголки, даже побывал на знаменитом одесском «толчке». Но он приехал сюда не за этим. Сначала он узнал, что сейчас в ходу у населения. Одесса хоть и южный город, но зимой народ мерз. Как-то, забредя в комиссионный магазин, Макс увидел картину: шубу, только что вынесенную из подсобки, мгновенно купила какая-то женщина, при этом крикливо оспаривая свое первенство перед остальными претендентками. Пока она расплачивалась в кассе, Макс внимательно осмотрел изделие – обычная шуба-доха, мужская, из искусственного меха, ничего примечательного. Но это был востребованный товар, в чем он и убедился воочию. Это была жила. Затем, в тот же день, ноги занесли его на улицу Советской армии, в магазин «Детский мир». Бродя по залам, он задержался в отделе детских игрушек, и взгляд остановился на мишке – меховом гибриде медведя, собаки и черной пантеры. Но Макса заинтересовала как раз не форма, а содержание: этот кое-как сшитый урод, неизвестный представитель животного мира, имел одну несомненную ценность – он был сшит почти из такого же меха, что и шуба из «комиссионки», в которой он побывал пару часов назад.

Тут-то и возникла идея. Мишки эти были огромные, размером с восьмилетнего ребенка, причем с крупного мальчика… Заплатив в кассу восемнадцать рублей, он притащил мишку в свою квартиру, где и принес его в жертву богу торговли Меркурию: очень аккуратно распорол с помощью безопасной бритвы по швам, абсолютно не чувствуя себя при этом Франкенштейном; разложил добытые куски меха на кровати, затем достал свою зимнюю куртку, доходящую почти до колен, приложил куски меха к куртке по всей ее площади и с удивлением обнаружил, что на одну шубу нужно два с половиной, максимум три мишки.

Один из приятелей-фарцовщиков свел его с директором ателье. И пошло-поехало: сначала были скуплены все мишки в городе, затем Макс вышел напрямую на фабрику мягкой игрушки, и шубы стали наполнять рынок. На Макса работала куча людей, он никого не прокидывал, честно и вовремя им платил. При Андропове сажать и расстреливать стали чаще. Но Соболев вышел сухим из воды. Придраться было не к чему. Десятка полтора ателье шило эти шубы, но оформлялось шитье как из материала заказчика. Это продолжалось вплоть до перестройки. На этом Макс заработал полтора миллиона. Когда он много позже подробно рассказывал Сотникову об этой афере, в заключение произнес: «Я очень тщательно вел записи всего производства и подсчитал, что каждого второго (маска театрального трагизма), каждого второго ребенка Украины я лишил счастья засыпать в обнимку со своим мишкой, лучшим ночным другом!»

* * *

Ольга вышла из дому рано, как только отправила сына в школу. Андрей, ее муж, уже вторую неделю был в отъезде: подвернулась выгодная работа на стройке, и он уехал в какой-то поселок. Дочку оставить было не с кем, и Ольге пришлось взять ее с собой. Предстояла поездка в город. Женщина достала последнюю купюру. Эти пятьдесят гривень нужно было растянуть на неделю, до возвращения Андрея.

Ольга положила деньги в сумочку, села за стол и расплакалась. Ей хоть никогда и не доводилось жить на широкую ногу, но в такой нужде она не была еще ни разу. При этом Андрей никогда не слышал от нее упреков. Она видела, что он делает все, что в его силах, хватается за любую работу, лишь бы семья не голодала, и стойко принимала все невзгоды, свалившиеся на их головы. Она очень любила мужа и считала его самым замечательным человеком на свете. Верила, что пройдет какое-то время, и Андрей что-нибудь придумает, что они вылезут из этой ситуации. Но пока просвета не было. Больше всего ей было жалко мужа. Она видела, как он мучается от бессилия что-либо радикально изменить. Лично ей от жизни не надо было много. Достаточно было знать, что муж и дети одеты и сыты, а зимой в доме тепло. А самое главное – чтобы в доме была Любовь. Ольга принадлежала к редкому типу женщин, которые, дорожа своей честью и верностью мужу больше, чем жизнью, отдались бы на поругание смертельному врагу мужа, чтобы спасти ему жизнь, и сделали бы для него то, чего никогда не сделали бы для себя.

Пора было выбираться из дому. Малышка капризничала и наотрез отказывалась ехать.

– Мамочка, давай я лучше поподметаю листики, пока ты вернешься! – упрашивала она.

Пришлось пообещать мороженое в городе.

Они приехали в один из микрорайонов столицы (в центр, где цены на продукты значительно выше, ехать не было никакой надобности). В супермаркете Оля долго бродила между полок, сопоставляя свои желания с возможностями. Даже здесь, вдали от центра, цены были удручающими. Купив самое необходимое, в основном крупы для каш, Оля расстроилась. И это на неделю? Настоящей роскошью были связка самых дешевых сосисок и килограмм куриной печенки, а еще ей пришлось купить обещанное Настеньке мороженое.

«Может, придется занять до конца недели гривень тридцать у соседа», – размышляла она, выходя из магазина. Дочка беззаботно смаковала мороженое, распевала ведомую только ей одной песенку и уже успела заляпать куртку. Оля, держа дочь за руку, медленно шла к автобусной остановке. В сотне метров от нее рядом с женщиной притормозил черный «лексус». Стекло опустилось.

– Мои глубочайшие извинения: не подскажете, как проехать в Верховское?

Оля начала объяснять. В последние годы она уже неплохо ориентировалась в окрестностях. Терпеливо ее выслушав, поминутно сверяясь с картой местности, водитель с выражением крайней озабоченности изрек:

– Послушайте, ведь вы сказали, что живете в Еленовке? Но это же совсем рядом с тем, что я ищу! Давайте я вас подвезу, вы мне покажете мое направление, а я вас высажу возле порога вашего дома. Идет?

– Нет. Не идет. Вы поезжайте, как я вам сказала, а мы доберемся на автобусе. Вы спросите у кого-нибудь, если вам покажется, что едете неверно. Вам любой подскажет, поверьте. Извините, но мы опаздываем на автобус.

Оля решительно направилась к остановке. Тут Настенька начала ныть, что устала, и спрашивать, почему мама не захотела покататься на такой красивой машинке с таким хорошим дядей. Через пятнадцать минут они уже тряслись в переполненном автобусе. Ребенку никто не уступил места. Пассажиры равнодушно пялились в окна, обозревая виданный годами пейзаж. Кто-то очень нетрезвый попытался в сутолоке облапать Ольгу, обдавая перегаром. Ее передернуло от отвращения.

Проехав километра три, автобус внезапно остановился. Стояли долго, минут двадцать, затем водитель дурным голосом объявил, что он ничего не может поделать с мотором, что всем придется покинуть салон, он всем вернет деньги за проезд, через час придет другой автобус и все опять поедут. Пассажиры, недовольно гудя, вываливались из автобуса. Когда пассажиры вышли, Ольга присела на освободившееся заднее сиденье. Ребенок тут же положил голову ей на колени и мгновенно уснул. Тут она обнаружила в проеме между ступеньками и сиденьем пакет. Она пыталась найти хозяина, но никто не отозвался. Затем ей пришлось разбудить Настю – пора было выходить.

Ольга с ребенком оказалась на обочине дороги. Час? Ждать целый час? При лучшем раскладе это означало полтора. Детеныш уже обхватил ее ногу и снова начал засыпать стоя. Ольга вспомнила сегодняшнее утро, настроение, с которым она начала день, вспомнила, что она сегодня истратила последние деньги, ничего толком не купив, посмотрела на пыльную дорогу, по которой должен приехать автобус. Чтобы снова не расплакаться, она попыталась воскресить в памяти самые чудные моменты в своей с Андреем жизни. Когда он повез ее в Европу, когда они бродили по извилистым улочкам Парижа, заглядывая иногда в какой-нибудь кабачок. В одном из них они услышали о маршрутах Хэмингуэя, прожившего в Париже немало времени. Им довелось встретиться с внебрачной дочерью знаменитого писателя. Благодаря переводчику, нанятому в отеле, они узнали, что, по воспоминаниям ее матери, Эрнест много времени посвящал рыбалке, очень много рассказывал о жизни в Испании, в основном о корриде, а в постели был слаб и очень много пил. Эта женщина, довольно обрюзгшая, полуиспанка-полуфранцуженка, видимо, неоднократно повторяла шитую белыми нитками историю, не претендуя на многое. Ей было достаточно, чтобы ей налили.

Когда Андрей работал на таможне, его напарником по смене был один развеселый парень, одессит, и он как-то рассказал ему почти аналогичную историю: в начале восьмидесятых в Одессе, на улице Пушкинской, издревле славящейся обилием «ганделыков» – точек, где можно мгновенно выпить стакан дешевого крепленого вина, – в какое-то время образовался некий тип, утверждавший, что он не кто иной, как Гаврик из повести Катаева «Белеет парус одинокий», и за стакан вина мог бы рассказать, КАК ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Наливали ему нечасто, в основном приезжие. Но он постоянно ошивался в этих подвальчиках, просто стоял у входа, ничего не просил. Он уже забывал, где в последний раз ночевал. Андрей так и не взял в толк, почему улицу величайшего поэта снабдили таким чрезмерным количеством питейных заведений. Уж не в память ли его знаменитой няни, Арины Родионовны, которая не мыслила заснуть без «кружки вина»? Рассказчик завершил эту историю так: якобы «Гаврик», которого выгоняли из питейных заведений, оказался в том самом погребке, где за прилавком стояла новая разливщица. Женщина впечатляла всем: гортанным голосом, бесцеремонностью, усиками на верхней губе и невероятно пышными формами. Ее явно раздражал жалкий пьяница, пристававший к посетителям с просьбой оставить ему вина на донышке.

Однажды «Гаврик» спустился в подвал, подошел к прилавку, выложил на него горсть медяков и заказал стакан вина. «Пьяницам не наливаем», – объявила разливщица и отодвинула горсть монет. «А я не пьяница», – с оттенком гордости молвил «Гаврик». В глазах Зины, а именно так звали суровую женщину, возникло нечто подобное интересу. «А кто ж ты тогда есть?» – «А я космонавт. У меня в сумке экспонаты лунной поверхности!» – торжественно ответил алкаш, подняв на прилавком свою замызганную сумку и тряхнув ею. Из сумки слышалось позвякивание пустых бутылок. «Вон! Вон отсюда, космонавт хренов! – заорала Зина уже начинавшему пятиться «Гаврику». Затем сгребла всю его мелочь и швырнула в него. – Вон! И чтобы духу твоего здесь никогда больше не было!» Она так испугала бедного алкаша, что он пулей выскочил наружу…

Когда там, в Париже, Андрей рассказал жене эту историю, она хохотала чуть ли не до слез. А сейчас она стояла с засыпающим ребенком возле дороги. Мимо проносились машины. Было искушение остановить одну из них и попросить подвезти, но все деньги были потрачены, а попросить подвезти просто так, объяснить, что у нее голодный и сонный ребенок, она не смогла бы. Тут на дороге показался уже знакомый «лексус». Остановившись возле Ольги, водитель опять, как и в прошлый раз, открыл окно, чуть ли не наполовину высунулся из него и приветливо спросил:

– Что, застряли? На целый час?! Да садитесь же! Посмотрите на свою девочку, я даже запомнил ее имя – Настенька, – она же засыпает, да она уже натурально спит! Какую же сказку на ночь вы ей расскажете после этой вашей поездки? Садитесь, а девочку мы уложим на заднем сиденье, я ее даже укрою, у меня есть чистейший плед, хотя в машине и так тепло…

Доброжелательный взгляд, радушие, приятная улыбка, лицо… «На кого же он похож? На покойного Мастрояни?» – думала Ольга. Тем временем «Мастрояни» вышел из машины. Она увидела статного красавца в отличном костюме. На вид лет сорок. От него изумительно пахло.

Незнакомец открыл заднюю дверцу, подхватил девочку на руки и очень аккуратно уложил на сиденье. Ольга не успела даже слова сказать. Затем нырнул в багажник, извлек из него пушистый плед и осторожно укрыл ребенка. Настенька даже не пошевелилась, а лишь почмокала во сне перепачканными мороженым губами. Ольге ничего не оставалась, как усесться в машину. Пристроив сумку с продуктами и пакет, найденный в автобусе, Оля захлопнула дверцу, и машина тронулась. Незнакомец некоторое время молчал, затем нажал какую-то кнопку, и салон наполнился музыкой. Зазвучала «Вечерняя серенада» Шуберта. Это было любимое классическое произведение Ольги. Исполнение было необычным. Тему вела виолончель, ей вторило фортепиано. Обернувшись назад, женщина увидела, что музыка нисколько не потревожила спящую девочку. Потом взгляд ее упал на найденный пакет. Он был довольно тяжелым, и Ольга обнаружила, что он наполовину заполнен морковью, а сверху лежит батон.

Хозяин машины наконец заговорил.

– Не хотел я сюда ехать. Почти сутки в дороге. Школьный друг уговорил. Приедь и хоть посмотри сначала. – Увидев Ольгин недоуменный взгляд, пояснил: – Он выкупил весь коттеджный поселок в Верховском, а теперь стягивает туда всех друзей, чтобы отпраздновать сделку. Меня он вообще уговаривает поселиться в одном из домов. Хоть и заманчиво, но как представлю, что он каждый день будет звать меня в гости или приходить сам… Такой болтун… Я его, конечно, люблю. Знаете, друзей детства не выбирают. С ним хорошо на расстоянии. Поговорили двадцать минут по телефону, объяснились друг другу в любви и дружбе – и лично с меня достаточно. Представлюсь вам: Станислав Жемчужников, топ-менеджер компании «Газпром», холост, есть дочка от первого брака, которую зовут так же, как и вашу. Она, правда, уже вполне взрослая девушка, скоро ей будет шестнадцать. А можно узнать ваше имя?

– А зачем вам мое имя? Мы ведь все равно через полчаса расстанемся. Вы что, просто коллекционируете имена? А впрочем, раз вы так со мной откровенны, назовусь Ольгой. Такое было в вашей коллекции?

Жемчужников попытался сделать обиженный вид. Номер он исполнил блестяще: чувствовалась школа. Ольга начала проявлять к нему интерес. Все располагало к этому: его мягкий баритон, благодушное выражение лица, Шуберт, которого вскоре сменил Чайковский. «Времена года» исполнял тот же музыкальный дуэт. Что может чувствовать женщина в подобной ситуации, кроме обычной заинтересованности? Заинтересованность, как правило, вытесняется расположенностью, что и произошло.

– Ну что вы такое говорите! По-вашему, я похож на ловеласа? Я однолюб. И верный муж. Не верите? Точнее, был верным мужем. Когда разводишься, слово «верность» теряет смысл. Согласны? Вот вы красивая женщина и сами знаете об этом, а если не знаете, то слышите это от окружающих, ловите восхищенные мужские взгляды, в том числе и мой. Ведь мимо такой женщины просто невозможно равнодушно пройти. Скорей всего, вы замужем, муж вас обожает, и, похоже, вы тоже любите его. Хоть я вас совершенно не знаю, мне кажется, что у вас прекрасный характер. Я всю жизнь хотел, чтобы рядом со мной была именно такая женщина.

Они уже подъезжали к Ольгиному дому. Жемчужников вызвался перенести спящего ребенка в дом. Зайдя внутрь, он поразился аскетичности обстановки. Все говорило о том, что семья переживает не лучшие времена.

– А кем работает ваш муж? – спросил он.

Ольга была благодарна за услугу, но парень начинал ее раздражать. Какое ему дело до всего, что касается ее личной жизни? Он нравился ей как мужчина, но ей хотелось, чтобы он поскорее ушел. А тот явно не спешил. Ольга предложила чашку чая, Станислав с удовольствием согласился, уселся за стол и неожиданно произнес:

– Ольга, выслушайте, пожалуйста, меня. С той самой минуты, как я только увидел вас, я почувствовал такое влечение, какого не испытывал уже долгие годы. Банально, правда? Я догадываюсь, что вы сейчас обо мне думаете. Мол, какой-то фраер, сексуально озабоченный, пытается меня клеить, и его даже не смущает факт наличия ребенка и мужа. Его вообще ничего не смущает. Он буквально навязал свои услуги, вошел в дом, а теперь нагло устроился за столом и впаривает какой-то бред о каком-то испытанном влечении. Так ведь? И будь я на вашем месте, примерно так бы и думал. А сейчас вы думаете, как бы поскорее меня выпроводить. Неужели я не угадал?

Если честно, я заметил вас еще тогда, когда в городе вы шли в супермаркет, и дождался, когда вы выйдете обратно. И дорогу к коттеджному поселку я сам прекрасно знаю, бывал уже там. А солгал вам по простой причине – очень уж захотелось с вами познакомиться. Хотите – смейтесь, но я в вас попросту влюбился. Надо потерять последнее человеческое чувство, чтобы устоять против такого очарования. А когда зашел в ваш дом и увидел всю эту обстановку, пришел в полное недоумение: такая женщина достойна жить во дворце, а не в халупе. Муж ваш просто не в состоянии предложить вам лучшей жизни. А я смог бы. Я богатый человек, деньги зарабатываю честным путем, никакого криминала, и я мог бы предложить вам все. Дети ваши будут учиться в лучших учебных заведениях, а вы сможете выбрать себе любой образ жизни. И все это я вам говорю совершенно серьезно, уж поверьте. Я даже не надеюсь прямо сейчас получить от вас конкретный ответ на мое предложение. Я лишь об одном прошу: хорошо подумайте. Подумайте о ваших детях, о себе, у которой вся жизнь еще впереди, и немного обо мне. Подумайте еще и о том, что у вас появилась возможность перевернуть свою жизнь, а уж поверьте – я ничего для вас не пожалею. Я сам себе поражаюсь: жил себе жил и вдруг влюбился как мальчишка. Видимо, не напрасные эти слова – о любви с первого взгляда. Возьмите, пожалуйста, мою визитку, хорошо подумайте и, если сочтете нужным, позвоните. А сейчас я вас покину и с нетерпением буду ждать вашего звонка.

Весь этот монолог Жемчужников произнес на одном дыхании, даже не дав Ольге возможности возразить. Его взволнованный вид, горящий взгляд, нервное перекатывание зажигалки в руке явно демонстрировали искренность изложенного. Он поднялся из-за стола, поцеловал Ольгину руку, еще раз окатил ее жарким взглядом и покинул дом.

Когда машина отъехала, Ольга села, взяла его визитку и долго держала ее в руках. Да, ей нравился этот незнакомец, этот Жемчужников, и она почти не сомневалась в серьезности его намерений. Судя по визитке, он действительно являлся топ-менеджером, а также членом совета директоров «Газпрома». Возможность перевернуть свою жизнь прямо сейчас показалась ей действительно реальной. Нашлось бы очень немного женщин, которые смогли побороть такой соблазн. Но у нее был Андрей, ее любимый Андрей, жизни без которого она не мыслила. «Ну уж нет, член совета, меня не купишь», – подумала она и, без всякого сожаления порвав визитку на мелкие кусочки, отправила их в мусорное ведро.

Дочка проснулась и захныкала. Оля быстро поставила сосиски вариться, а Насте предложила пока погулять во дворе. Наконец она вспомнила о пакете, найденном в автобусе. Что ж, морковь – это хорошо, это просто здорово! Сейчас же почистить, обжарить и протушить. Отличное блюдо! Плюс батон. Продуктов гривень на тридцать! Ну разве это не удача? Оля расстелила на столе газету и стала выкладывать на нее морковь, но тут на самом дне обнаружила еще один пакет.

В нем была обыкновенная сумочка-косметичка. Щелкнув замком, Ольга открыла ее и обомлела: две плотно перевязанные пачки денег. Долларов. Она пересчитала. Там было шестнадцать с половиной тысяч долларов. Не больше и не меньше. Женщина не могла поверить своим глазам. Буквально несколько часов назад она, сидя на этом же стуле, плакала от безысходности, а теперь перед ней лежала огромная сумма денег, с помощью которой можно решить очень многие проблемы, если не все. Она очень давно не видела таких денег, да и вообще никогда не видела крупных сумм. Всеми финансовыми операциями заправлял Андрей, а ей он просто вручил дисконтную карту, по которой она могла снимать со счета столько, сколько было нужно. Но она никогда не злоупотребляла этой возможностью, снимала понемногу, на самое насущное, по двести-триста долларов максимум, да и то нечасто. Андрей даже иногда журил ее за это: «Олюшка, ну купи себе еще что-нибудь. Денег достаточно, и я еще больше заработаю. Я бы сам купил, но не надеюсь на свой вкус, ты должна выбрать сама». – «Андрюша, но у меня уже все есть, честно, все уже есть!» – отвечала она.

В той же косметичке Оля нашла паспорт на имя Елены Кравченко. В паспорт были вложены какие-то бумажки, среди которых было объявление, написанное от руки и продублированное типографским шрифтом. Оба объявления взывали о помощи для трехлетнего ребенка, нуждавшегося в срочной операции. Ребенок мог на всю жизнь остаться слепым. В газетной вырезке даже была размещена фотография смеющейся девочки, номера банковского счета и телефона матери ребенка. Нетрудно было догадаться, что это за деньги и скольких усилий стоило матери-растяпе собрать такую сумму, чтобы вернуть зрение своей малолетней дочери. Ольга живо примерила на себя эту ситуацию, представила, что в ее семье могло бы случиться такое, а деньги утеряны. Каково сейчас этой Елене Кравченко? Ольга уже с полным равнодушием собрала все деньги обратно в косметичку, затем взяла газетное объявление и набрала номер.

– Елена? Елена Кравченко? Я правильно набрала? Я прочитала ваше объявление в газете, уже не помню, в какой. О вашем ребенке. Я хочу вам помочь. Действительно так все плохо? – спросила она, когда на том конце отозвались.

Сначала в ответ она услышала рыдания.

– Я не знаю, кто вы, но сейчас бы я разрыдалась перед деревом, просто столбом! Я собрала эти деньги, собирала почти год! Я дала объявление почти год назад, почти ни на что не надеясь. Я и думать не могла, что кто-то отзовется. А тут вчера позвонили из банка и сообщили, что нужные деньги собраны. НО Я ИХ ПОЛУЧИЛА И ПОТЕРЯЛА! Вы можете это понять? Как вы сможете мне помочь?! Я все эти деньги потеряла, дура проклятая! Я, скорее всего, оставила сумку в автобусе. У меня было три пакета, я купила шесть килограммов помидоров и три – моркови, а под морковь положила деньги… Дура, дура, дура! Мне надо было ехать всего две остановки от города. Когда я пришла домой и увидела… Вы понимаете меня, вы женщина и, скорей всего, тоже мать… Вы понимаете – все пропало! Я больше не смогу собрать эти деньги, а через полгода операцию уже будет поздно делать. Она не будет видеть! Она не будет видеть ничего! Полная слепота! – Женщина снова безудержно зарыдала, потом, еще всхлипывая, сквозь слезы произнесла:

– Скорее всего, вы добрый человек, как вас зовут? Ольга? Вряд ли кто-то сможет мне сейчас помочь. Таких денег, чтобы хватило на операцию, мне уже не достать.

– А я вам и не собираюсь предлагать деньги. У меня их попросту нет. Я хотела просто услышать вашу исповедь. Я тоже мать, и у меня есть дочка такого же возраста, как и ваша. Еще есть сын, восьмиклассник. У меня действительно совершенно нет денег, чтобы вам помочь. Что? Зачем же я тогда звоню? Лишь затем, чтобы вернуть вам ваш пакет с морковью, ну, и со всем остальным. Деньги все на месте, я считала. И паспорт ваш тоже.

Сначала не донеслось ни звука. Затем опять послышались всхлипывания.

– Я говорю вам это совершенно серьезно. Я сегодня ехала домой и обнаружила ваш пакет. Если хотите, приезжайте хоть сейчас, и я вам все верну. Мой адрес… – Ольга назвала. – Или завтра в городе? Нет? Сейчас? Позвоните, когда сядете в автобус, я вас встречу на остановке.

* * *

Макс сначала слушал отчет Казановы снисходительно, но потом начал проявлять недовольство. Сотников сидел рядом и улыбался.

– И вы не смогли уговорить эту несчастную женщину, герой-любовник? – спросил наконец Максим. – Что, красноречия не хватило? – Макс явно начинал раздражаться. – Да как вам не удалось? Да будь я в вашем возрасте… Я в свое время телефоны-автоматы уговаривал, а не то что несчастную женщину…

– С красноречием у меня всегда было все в порядке. Прокрутите запись и убедитесь сами, что больше сделать и сказать было невозможно. Просто она такой человек. Она ни на что не ведется! Может, она очень любит своего мужа, может, уже привыкла жить в своем болоте и ничего не хочет менять, право, не знаю. Я не припомню случая в своей жизни, чтобы от меня кто-то отказался. А может, она еще позвонит? Хотя что я говорю: она ведь порвала визитку, это заснято и очень четко видно. Повезло же ее мужу, мне бы такую жену… И причем удивительно хороша собой. Такая смогла бы украсить жизнь любого мужика. Черт-те что творится в нашей жизни!

Сотников с превеликим удовольствием слушал такие признания. Он уже довольно хорошо знал эту семью и почти не сомневался, что все произойдет именно так. Макс повернул голову и увидел широкую улыбку друга. Сотников буквально сиял.

– Ну ладно, с Ольгой ты, скорее всего, выиграл, но это еще ничего не значит. У нее есть еще нищий муж, который когда-то держал в руках хорошие деньги, еще не забыл их запах и, наверное, захочет подержать еще. Попробуем теперь купить его. Только как это устроить? Нужна богатая барышня, но этот номер вряд ли пройдет. Здесь нужно что-то пооригинальней. У тебя есть какие-нибудь идеи? – спросил он Сотникова.

– Есть одна, и, кажется, довольно неплохая. Андрей мне много рассказывал о своей жизни до встречи с Олей. Мы в последний мой приезд много говорили. Когда он заканчивал школу, у него была любовь с одноклассницей. Потом они расстались, как это часто случается в таком возрасте. Но ее чувства к нему не угасли. Однажды она даже сделала попытку отравиться, наглоталась снотворного, еле спасли. Ее отец – бывший крупный партийный функционер, потом успешный бизнесмен, а ныне директор банка. Она неудачно вышла замуж и вскоре развелась, потому что не могла забыть свою первую любовь, Андрея. Папаша, который души не чает в единственной дочке, помог ей сделать отличную карьеру. Теперь она процветающая бизнесвумен, богатая и независимая. Андрей говорил, в какой школе они учились и в каком году закончили. Потом они встретились вновь, когда он учился в Академии СБУ. Снова возникли отношения, но Андрей уже не испытывал к ней таких ярких чувств, как в школьные годы, чего нельзя было сказать о ней. Она пыталась женить его на себе, но потерпела фиаско. Потом Андрей обнаружил этот Клондайк – таможню – и уехал из города. Ну а потом в его жизни появилась Ольга. Я уже знаю, как их свести вместе. Андрей как-то сказал мне, что неплохо было бы встретиться с бывшими одноклассниками. Я помогу ему в этом, выброшу на сайт «Одноклассники» предложение о встрече их класса. Он, скорее всего, придет, ну а эта его бывшая пассия примчится непременно! Она где-то раздобыла его номер, год назад дозвонилась ему, и он вкратце рассказал ей, что с ним случилось. Если они таки встретятся, я уверен, что она не упустит случая вновь заполучить его. Ведь она богата, свободна, без детей и по-прежнему очень его любит. А вот клюнет ли он – большой вопрос. Лично я полагаю, что он не бросит свою жену ни за какие посулы. Но! Человек предполагает, а Бог располагает. Пари нужно отрабатывать с обеих сторон. Если встреча закончится так, как видится мне, будем считать, что эксперимент завершен и нужно начинать думать о съемках шоу. Что скажешь, Максим? Или ты уже начал скорбеть по своему миллиону? – Сотников беззлобно рассмеялся.

Прийдя к полному согласию, друзья решили, что киевский актер им больше не понадобится – он свое отработал. Макс хоть был и не в восторге от него из-за промаха с Ольгой, но Сотников, хорошо зная ее, понимал, что дело не в актере, а в ней. Макс, очевидно, забыл, что женщины склонны к крайностям: они или намного хуже, или намного лучше мужчин. Недаром он так часто цитирует слова Декарта о непостоянстве женщин. Мы называем непостоянной женщину, которая разлюбила; легкомысленной – ту, которая сразу полюбила другого; ветреной – ту, которая сама не знает, кого она любит и любит ли вообще; холодной – ту, которая никого не любит. Правда, нередко случается, что женщина, которую все считают холодной, фригидной, просто еще не встретила человека, который пробудил бы в ней страсть или любовь. Соболев, неоднократно потерпевший крушение на семейных фронтах и выработавший свою собственную политику по отношению к женщинам как к существам непостоянным, алчным и продажным, иначе мыслить и не мог. Ему ни разу в жизни не довелось встретить такую, как Ольга.

– Подожди, Серега… Не надо пока отпускать твоего актера. Верю, верю в него! Он великолепен! То, что я ему сказал, – это так, для профилактики. Актеры вообще обидчивый народ. Все хотят признания. Но оно же под ногами не валяется. Верю в него, да еще с такой импозантной рожей… Давай его еще немного подержим. Пусть еще раз поработает с Эльзой. Я хочу ее доконать. Да, я жуткий человек! Я ни в кого не был так влюблен, как в нее! Но такого вероломства я прощать не намерен! Пусть погуляет с ней по Парижу. Пусть расскажет ей про шоу, пусть навешает ей лапши, что она выиграет там миллион, и убедит ее, что она на пороге новой и прекрасной жизни! Как же я повеселюсь, стоя за кулисами! Не смотри на меня так. Я до сих пор помню запах ее кожи. Я, может быть, все простил бы ей, если бы она поменяла меня на кого-нибудь более достойного, но не на Хряка же!

* * *

Пока Эльза дожидалась Жемчужникова на обочине дороги, у нее возник план. Еще полгода назад она вместе со Свинарёвым оказалась далеко за городом. Он попросил подождать, а сам пошел куда-то вниз и вскоре скрылся за травой. Из любопытства Эльза вышла из машины и незаметно отправилась вслед за ним. Был конец мая, и, хотя уже пробило восемь часов вечера, было еще светло. На всякий случай она прихватила с собой зажигалку с маленьким фонариком – удобная вещичка! Оставаясь незамеченной, Эльза хорошо видела, как Свинарёв, оглядевшись, зашел в какой-то грот. Она слышала, что в этом районе находятся знаменитые одесские катакомбы. Но что там делает в такое время ее муж?

Любопытство взяло верх. Эльзе с ее практичным умом нетрудно было догадаться, что муж не просто так зашел в эту пещеру. В начале отношений она видела, что Алексей недаром часто засиживался в кабинете Фимы в ювелирке, а Фима, еще не зная, во что выльются эти отношения, как-то брякнул: «Ну не знаю, что на уме у этого парня, но он готов скупить все золото Одессы!» Дождавшись, пока Алексей скрылся под сводами пещеры, Эльза крадучись последовала за ним. Вспомнилось пионерское детство, инстинкт следопыта и инструктор-пионервожатый, лишивший ее девственности… Она прижалась к стенке и увидела, куда муж направляется, тотчас же выскочила наружу и как ни в чем не бывало устроилась в машине. Спустя три минуты они уже трогались с места.