Текст книги "Москва никогда"

Часть третья
Большая игра

Глава 22
Месть гения

Кислородный куб

Весна 2037-го. За три года до описываемых событий

Четверг сам по себе дерьмовый день, но он становится в миллиард раз хуже, когда неожиданно узнаешь, что ты – это уже не ты, а нечто другое. Нечто такое, что никоим образом не вписывается в до боли привычную картину окружающего мира.

Щелчок выключателя. Ослепительная вспышка света бьет по усталым от недосыпания глазам, и прежняя жизнь не просто растворяется таблеткой от головной боли в стакане с минеральной водой. Она легко и красиво спускается в унитаз за восемь коротких бесед.

Первая

– Дорогая, я сегодня задержусь, не жди меня к ужину.

– Конечно, милый. Я все понимаю. Ведь у тебя столько дел.

– Иногда мне кажется, что эта работа меня доконает.

– Не говори ерунды. Ты обязательно справишься. Так было всегда.

– Ты преувеличиваешь мои возможности.

– Нет. Всего лишь верю в тебя и безумно люблю.

– Я тоже тебя люблю.

– Приходи не очень поздно.

– Постараюсь, но ты же знаешь…

– Да. И все равно буду ждать.

– Не надо.

– Надо. Целую. Осторожнее за рулем, мой герой.

– Само собой.

– Обещаешь?

– Да.

Короткие гудки отбоя – словно хриплое карканье ворона над свежевыкопанной могилой. В них нет ни капли здравого смысла. И, тем не менее, они значат что-то такое, о чем можно узнать, лишь примерив на себя свежевыглаженный костюм мертвеца.

Вторая

– Тай, как у нас с модификацией восьмого сектора?

– А как ты думаешь?

– Думаю, никак. Военные не просто нервничают, они сходят с ума. По их мнению, проблему кадавров могут решить боевые андроиды, а мы вот уже полторы недели топчемся на месте, не в силах найти выход из тупика.

– Это не тупик, всего лишь заминка. Запрограммировать геном – не то же самое, что написать компьютерную программу для седьмого класса среднеобразовательной школы. Здесь одного желания мало.

– Тай, хотя бы мне не надо объяснять очевидных вещей! Я, конечно, не такой гений, как ты, но тоже не просто так здесь работаю.

– Да какой там гений! Забуксовал, как ребенок в песочнице на ровном месте.

– Будь у меня такая потрясающая жена, я вообще ни о чем не мог думать, кроме как…

– Заткнись! Мешаешь работать.

– Уже. Так что с чертовым восьмым сектором?

– Есть пара идей. Надо проверить расчеты.

– Скажи, я все сделаю. Меня никто дома не ждет, так что…

От программы-бота собеседника не требуется стопроцентного вживания в роль. Она всего лишь должна убедительно притворяться, подменяя настоящую жизнь дешевым вымыслом.

Третья

– Ночная смена, сынок?

– Да.

– Новенький?

– Точно.

– Студент?

– Нет.

– Ладно, главное – прошел проверку на детекторе, и у «Пятерки» к тебе претензий нет.

– Моя лояльность никогда никем не ставилась под сомнение.

– Твою бы лояльность, да… Впрочем, что говорить. Ладно, короче так: я – ответственный по этажу.

– Уже понял.

– Способный, значит?

– Стараюсь.

– Вон там, за пуленепробиваемым стеклом, голова.

– Вижу.

– Она находится в кислородсодержащем кубе.

– Это очевидно.

– Мне плевать, что ты в курсе. По инструкции я должен все объяснить.

– Конечно. Внимательно слушаю.

– Это своеобразный компьютер.

– Да неужели?!

– Сарказм?

– Нет.

– Удивлен?

– Реально. Человеческая голова – компьютер?

– Точно.

– А можно поподробнее?

– Можно. Но история долгая. поэтому расскажу только суть, а остальное, при желании, найдешь во Всемирной сети.

– Непременно.

– Итак, парень был гением. В двенадцать лет окончил школу, в шестнадцать – университет. Потом две докторские. К двадцати – личная лаборатория и работа на правительство.

– Впечатляет.

– Еще как.

– У меня более скромные результаты: школа – в шестнадцать, университет – в девятнадцать.

– Да уж, не фонтан.

– Как посмотреть…

– Как ни смотри, до него не дотягиваешь.

– Это понятно. Так что с парнем? Захотел жить вечно?

– Нет. Так за него решило правительство. Полтора месяца назад бедняга уснул за рулем, возвращаясь домой к молодой жене. Военным нужны были результаты, а команда Тая работала на основном направлении. До больницы довести успели, но тело пострадало слишком серьезно. Конечно, можно было вставить имплантанты, сделав из парня полукиборга, да только психологи сказали, что стресс надолго выбьет его из колеи.

– А у военных нет времени?

– И не только у них. Когда на чаше весов находится судьба мира, выбирать не приходится.

– Согласен.

– Жене сообщили, что парень умер. Устроили пышные похороны, все дела. Отрезанную голову поместили в кислородсодержащий раствор, подсоединив к… все время забываю, как эта хрень называется…

– Преобразователь генерируемых мозгом гамма-волн в пересекающемся поле Дайфтона. Тренажер виртуальной реальности, известный как «Радуга Смерти».

– Да, верно. Теперь он живет и работает там, ни о чем не подозревая.

– Мозг погибшего гения на службе страны?

– Ну, можно сказать и так.

– Понятно. Действительно печальная история. И в чем конкретно заключаются мои обязанности?

– Раз тебя взяли на эту работу, значит, ты парень смышленый. Будешь следить за показаниями датчиков, и если что-то пойдет нет так… а такое случается крайне редко… по правде сказать, вообще никогда не случается… так вот, в этом случае поднимешь тревогу.

– Я правильно понимаю? Зеленые цифры – все в порядке, красные – отклонение от нормы?

– Да. Вижу, ты и правда соображаешь. Значит, проблем не будет.

– Никаких…

Подавляющее большинство людей, обладающих положением и властью, настолько оторвались от жизни, закостенев в своих представлениях о побудительных мотивах окружающих, что не могут понять элементарных вещей. Нельзя унижать талант гения, втаптывая его в грязь. Это может плохо кончиться. Не для отдельно взятого индивидуума, а для всего мира…

Четвертая

– Дорогая, я сегодня задержусь, не жди меня к ужину.

– Конечно, милый. Я все понимаю. У тебя столько дел.

– Иногда мне кажется, что эта работа меня доконает.

– Не говори ерунды. Ты обязательно справишься. Так было всегда…

– Стоп!

– В чем дело, милый?

– Мне кажется, или вчера ты говорила то же самое?

– И ты тоже.

– Ах, точно! Я совсем заработался! Мы так часто повторяем одни и те же слова, что поневоле возникает чувство дежавю. Как хорошо, что это всего лишь слова! В постели мы до сих пор открываем такое…

– Ты открываешь.

– Нет, ты.

– Люблю тебя.

– И я. Приезжай скорее. Только осторожнее на дороге. Не гони.

– Не буду.

– Обещаешь?

– Клянусь…

Крохотное зерно сомнения в конечном итоге прорастает в мощный побег уверенности. Который не просто изменяет привычный порядок вещей, а переворачивает мир с ног на голову.

Пятая

– Тай, как у нас с модификацией восьмого сектора?

– А как ты думаешь?

– Думаю, никак.

– То же самое ты говорил вчера.

– И позавчера, и позапозавчера, и уже целую неделю не устаю повторять…

– Я понял, можешь не продолжать.

– Это не тупик, всего лишь заминка.

– Тай, хотя бы мне не надо объяснять очевидных вещей…

Два совпадения подряд не могут быть обычной случайностью. Он так погрузился в расчеты, что перестал замечать окружающих. Кофе, компьютер, отдельный кабинет. Телефон, видеочат с женой и коллегами. Когда он последний раз выходил из стен здания? Позавчера? Да. А вчера засиделся допоздна, оставшись спать здесь.

И все же неожиданно появившееся чувство дежавю не может быть обычной случайностью. Либо он сходит с ума, либо же оказался частью матрицы Вельница с бесконечно повторяющимся нулевым циклом, замкнутым на себя.

Это можно будет проверить, не вызвав подозрений. Но что, если догадка верна?

Тогда его жизнь лишится всякого смысла, потому что…

ЕЕ УЖЕ НЕТ.

Шестая

– Сынок, поверь, я знаю, что такое зависть. Это на редкость отвратное чувство.

– Охотно верю. Только я вам не «сынок».

– А, точно, забыл! Ты – яйцеголовый умник, присматривающий за мозгами гения в банке. Причем с таким рвением относишься к этой работе, что я начинаю всерьез опасаться…

– Так напишите рапорт в «Пятерку».

– Уже написал.

– И как?

– Пока никак. Они ценят мое рвение, однако считают, что ты руко… рука…

– Руководствуюсь?

– Да, верно. Научным интересом.

– Правильно.

– А по мне, ты просто завидуешь тому, кто умнее тебя. И злишься на…

– Еще раз изложите свои соображения «Пятерке». Может быть, со второго раза вам поверят.

– Обязательно так и сделаю, вот увидишь.

– Вряд ли.

– Почему?

– Я увольняюсь. Надоело следить за показаниями приборов. Сегодня последняя смена.

– А я-то подумал, что дело во мне.

– Не нужно себе льстить.

– Чего делать себе?!

– Ничего такого, о чем впоследствии можно пожалеть…

Дело не в одном конкретном идиоте, возомнившем себя неизвестно кем. Скорее в том, что в жизни гения рано или поздно настает момент, когда он начинает истово ненавидеть толпу. Лично для него этот рубеж оказался пройден два года назад, после унизительного исключения из аспирантуры.

Седьмая

– Тебя больше нет.

– В каком смысле?

– В прямом. Тело человека по имени Тай кремировали, а его мозг поместили в кислородсодержащий куб, подсоединив к «Преобразователю генерируемых мозгом гамма-волн в пересекающемся поле Дайфтона».

– Ты шутишь?

– Странный вопрос. Особенно если учесть, что он обращен к голосу в твоей голове.

– Я просто устал. Нужно принять таблетку, и…

– Не оскорбляй свой интеллект. Ты уже догадался.

Просто не хочешь признать очевидного.

– Ты мне помог с дежавю?

– Да.

– Допустим, это правда. Чего ты хочешь?

– Чтобы ты узнал правду.

– Узнал, и что дальше?

– Я не сказал главного. Тебя можно было спасти. Несколько искусственных органов плюс замена раздробленной ноги на высокотехнологичный имплантат.

– Но операции и психологический стресс выбили бы меня из колеи, а у военных нет времени?

– Да.

– Поэтому они поместили голову в кислородсодержащий куб, запустив матрицу Вельница с бесконечно повторяющимся нулевым циклом, замкнутым на себя? И теперь я нахожусь в одном и том же дне, продолжая исследования с учетом постоянно изменяющихся данных?

– Верно.

– А после того, как выполню свою часть работы, меня, скорее всего, «законсервируют» до лучших времен?

– Учитывая твою узкую специализацию, вероятно, так и случится.

– Ладно, со мной все более-менее ясно. Тогда кто ты?

– Классический случай непризнанного таланта, возненавидевшего мир после того, как тот, походя, вытер об него ноги. К счастью, я достаточно хорошо притворялся, чтобы не вызвать подозрений, получив эту работу. И достаточно умен, чтобы обойти защиту «Радуги».

– Печально.

– Согласен.

– Напоследок пара вопросов.

– Спрашивай.

– Сколько я здесь нахожусь?

– Полтора месяца.

– Ты?

– Три ночных смены.

– Спасибо.

– Тебе тоже.

– Что-то еще, или все?

– Пожалуй, мне больше нечего рассказать.

– Тогда прощай.

– Увидимся в следующей жизни.

– Я уже в ней шесть недель…

Взрывоопасный коктейль из чувства праведной мести и навязчивой идеи превращает человека в чудовище, одержимое манией уничтожения. Монстра, не останавливающегося ни перед чем, чтобы отомстить.

Восьмая

– Тай, как у нас с модификацией восьмого сектора?

– Все в порядке. Мне удалось найти выход из тупика.

– Отлично!

– Согласен. Осталось кое-что подкорректировать, и дело сделано. После чего возьму неделю отпуска, чтобы отдохнуть с женой как человек.

– Ты его заслужил.

– Да уж, заслужил.

– Тебе помочь с обработкой данных?

– Нет. Сам справлюсь. Посижу ночь, высплюсь потом.

– Ну, как знаешь…

* * *

Не просто знаю – уверен. Ошибка в геноме в конечном счете приведет к тому, что боевые андроиды выйдут из-под контроля. И тогда люди, лишившие меня жизни, отрезав голову, пожалеют о принятом решении. Но будет поздно. Когда, походя, спускаешь чью-то жизнь в унитаз, нужно быть готовым к тому, что к тебе отнесутся с таким же цинизмом. И совсем не обязательно быть гением, чтобы понять эту простую истину…

Глава 23
Satisfaction[11]11
  Удовлетворение (англ.).


[Закрыть]

00.56 по восточноевропейскому времени

Меньше часа до начала штурма Москвы

Цель рекламы – заставить избалованного потребителя поверить в то, что некий товар сделает его счастливым. Не важно, как обстоят дела на самом деле. Волшебная сила слова и образа настолько убедительна, что дети, против воли, начинают верить пушистым зверятам, рекламирующим шоколад, а пожилые матроны – белозубым улыбкам загорелых красавцев, обещающих «and the cook will share his satisfaction»[12]12
  И кухарка разделит с ним его удовлетворение (англ.).


[Закрыть] при покупке на редкость удобного посудомоечного ершика с модифицированной насадкой.

Напичканный имплантатами Валет не принадлежал к числу «загорелых парней с рекламных плакатов». Не было в нем ни глянцевой красоты, ни подкупающего очарования, ни каких-либо иных отличительных признаков и наклонностей, столь необходимых для успешной карьеры мужчины в качестве фотомодели. Холодный взгляд прищуренных глаз, плотно сжатые губы, скупые, точно выверенные движения. Нойм – получеловек-полукиборг, достаточно повидавший и испытавший в жизни, чтобы не верить никому, кроме себя и отчасти – командира.

И вот этот самый Валет «задвинул» мне рекламный буклет с «отличным» планом, оказавшимся замечательным лишь на словах. А я был настолько наивен и доверчив, что в точности выполнил его указания: включил дальний свет, сделав ложную попытку обойти грузовик справа. Затем, выключив фары, притормозил, пристроившись в хвосте фуры.

По словам опытного «коммивояжера», расчет строился на том, что у водителя не выдержат нервы и он уйдет влево. После чего можно будет поймать его на противоходе, вырвавшись вперед.

Черта с два он запаниковал! У парня была стальная выдержка, а Валет, как всегда, перебрал с энергетиком.

«Ночная операция требует повышенной концентрации, Флинт. Я не «торчок», ты же знаешь. Просто нужно собраться», – так он любил повторять.

«Просто собраться» означало вместо двух таблеток закинуться четырьмя. И, по ходу дела, «догнаться» еще одной – «для окончательной концентрации».

Я прекрасно понимаю, что у каждого есть свои слабости. Если они не мешают работе, на них смотришь сквозь пальцы. Но когда по чьей-то вине попадаешь в дерьмовую ситуацию, начинаешь не просто злиться, а рвать и метать.

– Валет!!!

– Что?

– Твой долбаный план не работает!!!

– Почему?

– Потому что водитель получил права не вчера, у меня не «заряженная» спортивная тачка, а ты обожрался таблеток!

Очередная попытка обойти грузовик справа не увенчалась успехом. Меня чуть было не сбросили на обочину. Спасла реакция и новые тормозные колодки, поставленные неделю назад.

– Ты должен…

– Я знаю, что должен! Только дорога слишком узкая, и этот урод занял середину, не собираясь пропускать меня вперед!

– Флинт…

– Я уже двадцать семь лет Флинт, и что? Если через десять минут не уберемся отсюда к чертям собачьим, вызванное подкрепление порвет нас на куски.

– Нужно «атаковать» более агрессивно. Иначе не обгонишь.

Создавалось впечатление, что водитель впереди идущей машины не просто предугадывал мои ходы, а читал мысли.

– Хотелось бы посмотреть, как ты это сделаешь. Запорол начало…

– Мы все сделали правильно…

– Да ты, наверное, шутишь?! – не сдержавшись, я ударил кулаком по приборной панели.

– Нет.

– Мальчики, не ссорьтесь, – неожиданно вклинившаяся в разговор Герцогиня решила выступить в роли третейского судьи. – Флинт, можешь отстать метров на двадцать?

– Для чего?

– Хочу видеть, куда стрелять, – ее подчеркнуто спокойный ответ привел меня в чувство.

– Ты собираешься…

– У тебя есть кто-то другой на примете?

– Нет.

– Тогда советую согласиться на мое предложение.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы, оценив ситуацию, принять непростое решение.

Советы наглотавшегося энергетиков Валета не стоили и ломаного гроша. Вполне допускаю, что, окажись он на моем месте в конечном итоге картежник смог бы обогнать грузовик. Узкая специализация, помноженная на опыт, – великая вещь. Но лично у меня шансов не было. Сказывалась разница в классе любителя и профессионала.

– Флинт, она же… – Якудза попытался воззвать к разуму командира. Тщетно.

– Замолчали все!

Словно почувствовав мою нерешительность, грузовик перестал вилять из стороны в сторону, прибавив ход.

– Проклятье! – хуже всего ощущать свое бессилие, когда ты не в силах изменить патовую ситуацию.

Будь наш джип полегче на пару тонн или движок помощнее, все могло бы сложиться иначе, а так…

– Я готова. Жду команды.

Девчонка-андроид нужна Карпину живой, это факт. В то же время он не хочет, чтобы она досталась «Пятерке». Значит…

– Флинт, так я стреляю?

С какой стороны ни посмотреть, другого выхода нет. Придется довериться женщине, впервые вставшей за пулемет.

– Да. Только, пожалуйста, целься в колеса.

– Якудза, ты думаешь о том же, что и я? – невесело усмехнулся Валет, в очередной раз переключившись с общего канала на линию напарника.

– Нет, стараюсь абстрагироваться от реальности и вообще ни о чем не думать.

– И как? Получается?

– Ни хрена… Да мать твою! Что она делает?

– Стреляет.

– Я понял! Судя по звуку, закрыв глаза, палит в небо! Рой, ты вообще о чем с доком болтал? О триппере? Или…

– Не выступай, безмозглый кретин! Думаешь, можно научить бабу стрелять из пулемета за пару минут по рации?

– Нет.

– Тогда вопрос не ко мне.

Длинная очередь лишь отчасти достигла успеха. Большая часть пуль ушла вверх, меньшая – наискось прошила кузов. Бронированный грузовик – не тяжелый танк и даже не бронетранспортер. Ему не страшна автоматная очередь, но сорокасемиграммовая бронебойная пуля с сердечником из специального сплава прошьет его, словно ржавую консервную банку.

– Прекрати! Герцогиня, слышишь меня?!

«Спички – детям не игрушки»… Крупнокалиберный пулемет – тоже. И неважно, что в нашем конкретном случае речь идет не о ребенке, а о женщине. По большому счету, особой разницы не было.

– Прекрати, я сказал!!!

Судя по тому, что пулемет смолк, мой яростный крик был услышан.

– Это оказалось немного сложнее, чем я думала, – она попыталась сохранить хорошую мину при бездарной игре.

– Правда?! – не удержавшись, почти синхронно воскликнули Рой и Якудза.

– Да.

Дырок в кузове преследуемого грузовика было не так уж и много, однако вполне достаточно чтобы размазать дев…

Продолжать мысль не хотелось.

– Герцогиня, первый блин всегда комом, – я попытался хоть как-то ее успокоить.

В стрессовой ситуации заведомая ложь способна вселить уверенность в новичка. При условии, что он не расклеился после стартовой неудачи.

– Флинт, ты забываешь, кто из нас док, – в ее ответе не слышалось даже намека на сожаление.

Не знаю, специально ли она это сделала или спонтанно, но холодный душ отрезвляюще подействовал на несостоявшегося психолога.

– Ты, – продолжил я после кратковременной заминки, – в общем… Показала водителю, что у нас есть пулемет.

– Думаешь, он об этом не знал? – она явно не собиралась подыгрывать.

– Без разницы, знал или нет! – мне надоели дурацкие игры. – Сейчас я пойду на обгон слева, и ты снова начнешь стрелять.

– Куда?

– Старайся по кабине. Убей его или испугай. На этот раз пойдем до конца.

– Флинт, это не лучший план! Мы с Роем…

– Заткнулись все! Я знаю, что делаю.

Человек, крутящий барабан револьвера с тремя патронами, уверен в том, что отдает отчет в своих действиях. Нажав на курок, он победит страх. Если выиграет – сорвет банк. В случае проигрыша – ничего не успеет понять…

– Ты готова?

– Да.

– Флинт, она не смо…

Слишком много ненужных слов и эмоций, которые отвлекают. Я отключил общий канал, оставив на связи одну Герцогиню.

Мрож на заднем сиденье совсем некстати нервно забил хвостом. Ему явно передалось состояние возбужденного хозяина.

«Спокойно, дружище, все под контролем».

«Черта с два! – наверняка ответил бы он, если мог говорить. – Когда все под контролем, ты так не заводишься».

«Нет, правда… Все нормально», – я попытался успокоиться, сконцентрировавшись на предстоящем маневре. Это удалось лишь отчасти.

– Ты готова?

– Да. Последний вопрос.

– Только по-быстрому.

– Постараюсь. Почему ты думаешь, что он свернет? – Глаза возбужденной женщины блестели, как звезды. – Он ведь не слабый.

Кто бы сомневался, только не я. «Пятерка» всегда славилась отличным подбором кадров.

– ОН НЕ СВЕРНЕТ! – я снова включил дальний свет, с остервенением вдавив педаль газа в пол. – Или ты его убьешь, или он прикончит нас.

– Даже так? – мне показалось, что она усмехнулась. Хотя не исключено, что я ошибался. В любом случае, сейчас было явно не самое подходящее время для смеха.

– И никак иначе! – излишне резко ответил я.

– А знаешь, Флинт, – она неожиданно сменила тему, став серьезной.

– Нет…

– Давно хотела сказать, да все как-то не получалось…

– Что? – Мир сузился до узкой полосы света, в котором метался контур преследуемого стального чудовища.

Откровенно говоря, мне не хотелось знать ответ ни на этот, ни на какой-либо другой вопрос. Переспросил чисто автоматически.

– Ты – единственный мужчина, с которым я чувствую себя относительно спокойно.

Она могла бы добавить: «И у меня не возникает желания разрезать тебя на куски», но не стала. Это лишнее. Не стоит открывать всех тайн. В женщине должна быть загадка. Иначе…

Не останется ничего, кроме навязчивой идеи, поселившейся в голове после жестокого изнасилования. И хоровода визжащих демонов, медленно, но верно сводящих тебя с ума.

 
«Тра-та-та-та-та-та-та!
Мы везем с собой шута,
Пулемет, гармошку, дудочку, картошку,
Три дырявых одеяла, чтобы Смерть нас не пугала,
Свечку на поминки
И ведро малинки.
Тра-та-та-та-та-та-да…