Текст книги "Рай. Пионэрэн! Зайд Бэрайд!"

– Нет, что-то не припомню ничего такого нового.

– Ну вот, планета Пандора когда-то находилась в другой Галактике, за пределами Плечного Пули. И жили там Квадраты, Треугольники и Круги. Расы Квадратов и Треугольников постоянно воевали между собой, а Круги питались остатками убитых в сражениях Трегов и Квадров – так они часто называли друг друга. Круги стали вампирами.

– Сказки. Никаких вампиров не существует.

– Существуют, существуют, – начал развивать свою идею Дар, но вдруг прервался. Он принял бумагу у конного вестового.

– Что там?

– Белые близко! – ответил Дар. – Надо уходить. Оставь их. Может быть, они попадутся нам в другой раз.

– Так не делают революцию, – ответил Лев. – Я сам их пристрелю. – Он слез с тачанки, вынул из ящика маузер, и двинулся к тропинке, ведущей в ад. Так называли это место для расстрелов. – А ты ударь в правый фланг белых. Они этого не ожидают.

– А ты? – спросил Дар.

– Я потом со своей личной сотней двинусь прямо к бронепоезду.

– Но там еще белые?!

– К тому времени, я думаю, вы здесь разобьете белую дивизию. И успеете мне на помощь. Давай. – Когда Дар отъехал уже довольно далеко, Лев крикнул: – И не забудь: атакуй правый, правый фланг.

Но через пять минут Дар решил, что Лев говорил про левый фланг.

– Ведь пока мы будем атаковать правый фланг, левый просто на просто уйдет к бронепоезду. Смысла не вижу. Думаю, в горячке, Лев перепутал. – Две дивизии двинулись на левый фланг.

Белые не могли понять, что происходит. Красные пошли прямо на пушки. И пропустили без боя целую дивизию прямо себе в тыл.

Далее, за кого Пи, Уп и Ад? За красных или за белых. Если за красных, то кто за белых?

– Преступления не остаются без ответа – Клинт Иствуд. – И не только для преступников, но и для их жертв.

Дар не понимал, что происходит. Он видел взрывы по всему полю.

– Скорее всего, нам не добраться до линии огня. Я не понимаю, что происходит. Я не понимаю, что происходит! – крикнул он. Сид ответил ему с тачанки:

– Мы движемся не с того фланга. Здесь сосредоточено несколько батарей противника. Кто дал информацию?

– У нас отличная разведка.

– Уверен, надо было атаковать с правого фланга.

– Почему? – спросил Дар. И добавил: – Тогда левый фланг ушел бы к бронепоезду!

– Да черт бы с ним, с вашим бронепоездом! – крикнула Ксе. И добавила: – Идиот, мать твою. Я ведь слышала, что Лев сказал вам атаковать правый фланг.

– А вы направили всю конницу на левый, – сказал Сид. – Зачем? Спутали?

– Нет, он не спутал, – сказала Ло. – Наш командир решил прославиться. Правильно я говорю?

– Правильно, – ответил Дар. – Но я не знал, что у них здесь сосредоточена вся артиллерия.

– Назад можно повернуть? – спросила Ксе.

– Посмотрите сами. Разве можно остановить эту лавину.

Всадники падали по одному и целыми группами. Никто не повернул назад. Странно.

– Вот это выучка, – сказал Сид. – Герои. Жаль, что все они погибнут в этой атаке.

Далее, кто эти воины? Мертвые. Или захваченные в плен инопланетяне?

– Погибнут не все, – крикнул Дар. И добавил: – Некоторые не умрут никогда.

– Да? – удивился Сид. – Кто не умрет?

– Эти кони, – сказал Дар. – Они бессмертны.

– Бессмертны? Вы уверены? – спросила Ксе.

– Почти уверены или почти бессмертны?

– Думаю, и то, и другое.

– Это английские лошади? – спросила Ло.

– Нет, это лошади из Канады. Их хотели расстрелять из пулеметов, когда расформировывались конные полки. Уже защелками затворы пулеметов, уже были сделаны пробные очереди. Как вдруг началась гроза.

Далее, кони – это тараканы. Раньше они были свободными, тогда при расстреле должны были согласиться стать лошадьми.

Когда-то трое друзей, двое мужчин и одна женщина были направлены на ликвидацию поезда, в котором ехала группа законсервированных вампиров. Они могли стать на Земле профессиональными киллерами. А возможно и организаторами великой бойни, необходимой для размножения вампиров. Здесь надо иметь в виду, что словом Земля не всегда называется одно и то же место и одно и тоже время. Есть Неподвижная Земля, а были и Земля Космический Корабль. Трое разведчиков высадились на Альфа Центавра, быстро размножились и прилетели на Землю. Во время высадки на Земле началась буря. Инопланетяне должны были погибнуть. Вдруг густые облака в одном месте рассеялись, и в голубое небо стал виден большой табун лошадей.

– Это наш шанс, – сказал один из них. – Мы можем вселиться в этих лошадей. В этот табун.

И они устремились вниз. Пулеметчики с тачанок открыли рты от изумления. Как и их командиры. Но они увидели не инопланетян…

– А что? – спросила Ло.

– Они увидели… Они сначала ничего не увидели. Только лошадей, которые вдруг исчезли. Потом один из самых глазастых по имени Пили, заорал:

– Смотрите! Это тараканы.

– Вы хотите сказать, что лошади превратились в тараканов?! – изумилась Ло. А Дар спокойно ответил:

– Я сам это видел.

– Вы?

– Да. Я тараканов чувствую.

– Мне кажется, это нереально.

– Да? Вот, например, я уверен, что кто-то из вас таракан.

– Ну, не я же, – сказал Сид.

– И не я, – сказала Ксе.

– Значит, я, – со смехом сказала Ло.

– Точно! – воскликнул Дар и добавил: – Я тебя узнал. Ты Монте. Только сейчас узнал! – радостно закричал Дар. – А то я думал, что тебя держат в плену вампиры. По ночам спускаются к тебе в подвал и сосут кровь до тех пор, пока не напьются досыта.

– Прекратите! – закричала Ло. – Меня и так окружают одни маньяки. – Она взглянула на Сида и Ксе. В это время снаряд разорвался совсем рядом, и Дар упал вместе с конем.

Сид решил остановиться и посмотреть, можно ли помочь полководцу. Решил, но не смог: лошадь шла по полю, как заведенная. То же произошло и с лошадью Ксе. Только Ло смогла остановиться. Она подошла к Дару и опустилась на колени.

– Монте, – только и мог вымолвил раненый командир. – Это ты?

– Я.

Сторонний наблюдатель удивился бы, увидев эту парочку. Очень удивился бы. Только где он, этот наблюдатель?

И, да: поле в полторы мили пересекли всего несколько всадников. Две дивизии было уложено ради чьего-то геройства. Дар хотел доказать, что он лучше Буды. Хотел, чтобы его назначили командармом Юга. Не получилось.

Далее, кто-то видит эту сладкую парочку: двух кентавров. Один соглашается стать Набоковым, а другая Лолита. Ксе. Они возвращаются на отдых в ту же ситуацию.

Лев Толстой спустился в овраг. Тачанка с надписью ТЕРР стояла наверху. Командир сотни разведчиков по имени Батька Махно прогуливался неподалеку, постукивая тростью по сапогу. Это был погибший в бою при Конце Света Машина. Такое жестокое было сражение. И за все на Новой Планете получить звание какого-то командира сотни кавалеристов. Уйти в другое время невозможно. Он не знает вообще ничего о способах временных переходов. Кто знает? Ксе? Или может быть, Сид. Черт его знает! Он повернулся к оврагу. Лошадь, запряженная в тачанку с надписью Терр, заржала.

– Я вообще не совсем понимаю, где мы сейчас находимся, – сказал Маш своему коню. Батька Махно уже хотел подойти поближе к оврагу, чтобы убедиться не убили ли эти пленные Графа, как прозвали Льва Толстого, но его отвлек денщик. Он сказал:

– Есаул, в лесу бегала маленькая кошечка, – сказал он, – я принес ее вам.

– Ты что, опять забыл, собака, что я приказал тебе называть меня Сэр? – Он хотел ударить денщика нагайкой, но увидев кошечку, улыбнулся и взял себе на руки. – Как ее звать?

– Машка, – денщик улыбнулся и добавил: – Сэр.

А Лев Толстой лежал на земле и хрипел. Он подошел слишком быстро к Бонни, хотел зачем-то пощекотать ее толстенький подбородок, но дама неожиданно ударила Льва коленом чуть пониже живота. От неожиданности командир выронил маузер. Едва он нагнулся, чтобы поднять оружие, как ловкий Клайд встретил его лицо своей ногой в толстом кожаном ботинке.

– Английский, – только и успел подумать Лев.

Бон подняла маузер, но тут же выронила тяжелое оружие. Тогда нагнулся Клайд. Но он сделал это так резко, что коротконогая Бонни упала и оцарапала себе лицо. Клад тоже упал. Он настолько был раздражен, как ему казалось, неуклюжестью Бонни, что грубо назвал ее:

– Коротконогая мартышка!

– Ты кому это сказал, дорогой Ален Делон. – Она всегда так отвечала на оскорбления мужа. Возвеличивала до небес, чтобы он успокоился. Но сейчас Бонни была оскорблена до глубины души. Она не смогла не добавить: – Пеппер-стейк. – Да, он любил этот стейк. Но чтобы так обзываться в экстремальной ситуации, этого Клад вынести не мог. Он ударил свою Мартышку по лицу. Она его кулаком в нос. Потекла кровь. Лев воспользовался моментом и опять поднял с земли свой маузер.

– Огонь! – сказал он сам себе. – По агентам белой контрразведки… – он оглянулся по сторонам. Белая конница уже огибала овраг. Штабс-капитан Уп приказал установить на краю оврага пулемет, и сам лично дал по Льву предупредительную очередь. Однажды Уп участвовал в нападении на Чапаевскую Дивизию. Он заключил пари с капитаном Ади, что сам лично убьет Чапаева. Но вышло наоборот. Тогда у Максима оказался Ад, и он убил легендарного командира. Долго целился, стрелял и вдоль, и поперек. В конце концов, этот белогвардейский орден достался ему. Теперь Уп потребовал, чтобы разработку известного красного командира доверили ему.

– Я хочу получить такой же орден, как у Ада, – сказал он. – Это дело чести. Я заставлю этого Льва Толстого сделать то, чего не смог пока выполнить никто. Господин генерал, – обратился он к Пи. – миссия теперь выполнима. Мы ликвидируем Гайда.

– До Гайда добраться непросто, – Пили приподнял подбородок Льва Толстого, и повернул его голову туда-сюда. – Мне кажется, я где-то уже видел этого парня, – сказал он. – Необходимо провести психологическую подготовку этого киллера.

Далее рассказывает Лев Толстой.

Меня повели на расстрел. Для этого было достаточно спеть всего три песни. Эти ребята знали Код Трех Шестерок. Они отправили меня в тюрьму 1980 года. Все время моего путешествия звучали эти три траурные песни. Первая это, песня про лето.

– Дождь грибной играет в прятки. С ветерком. – И далее: лето звездное звонче пой. Лето, ах лето. Лето звездное, будь со мной.

Путь к эшафоту был долгий, и одной этой песни для продвижения к цели не хватило. Включили другую.

– Если девушка нынешним летом обижала тебя, не любя, пусть она пожалеет об этом, потому что полюбит тебя. Я хочу, чтобы песня звучала, чтоб вином наполнялся бокал, чтоб друг другу вы все пожелали, что сейчас я себе пожелал.

И на самом процессе расстрела я слышал песню медведя.

– До свиданья наш ласковый Ми-и-и-ша, и последнее лето прощай. Умираю… В общем, умираю.

В конце концов, я забуду тебя, как и ты забудешь меня, – сказала Коко Шанель.

И я все забыл. Я вышел через целый цикл развития, через одиннадцать лет. И познакомился с Гайдом. В тюрьме. Помню, на его спине была нестираемая надпись:

А теперь я должен его убить. Уверен, когда-нибудь и на его могиле будет эта надпись.

– Мы придумали тебе план, Лев Толстой, – сказал Ад. – Ты совершишь побег и перейдешь на сторону красных. Ты убьешь комполка с тачанки, когда он поведет свой полк на штурм наших укреплений.

– Знаете ли вы, господа, что сказала Коко Шанель, когда ее попросили нарисовать выкройки свой произведений? Она ответила, что не умеет рисовать.

– Нас не интересует, что вы делаете обычно, – сказал, нагло ухмыльнувшись Пили. – Здесь вы будете соблюдать наши правила. Пра-ви-ла.

– Повторите. – Я повторил. – Три раза. Всегда повторяйте три раза то, что я вам говорю. – Он добавил: – Впрочем, для вас это уже не важно. – Что имел в виду этот белый генерал? Ясно что. После выполнения задания меня должны были ликвидировать. – Он хоть знает, что его тетя Коко Шанель? – обратился Пи к Аду.

– Думаю. Думаю, еще нет.

– Что?! – воскликнул я. – Зачем вы разыгрываете меня?

– Твоя тетя Коко Шанель, Лев Толстой, это правда, – сказал Ад.

Пи добавил:

– Мы ее ликвидируем, если ты, таракан, не выполнишь наше задание.

Сначала я вроде бы застеснялся как обычно. Потом подумал:

– Значит, перед Концом Света я был мушкетером. Хорошо-то, хорошо, но это все равно, что быть профессиональным киллером.

Я сказал:

– А вы-то кем были? – Я хотел добавить, что вы, в общем-то, саранча. Но эти ребята заткнули мне рот. Они заорали,

что могут расстрелять меня и прямо сейчас.

Уп, который все это время молчал, наконец, высказался:

– Пока вы еще с нами, извольте изъясняться честно, – сказал он. – Вот вы написали в своей докладной, что песня про лето, про обиду девушки и дальнейшее ее сожаление об этом, про висящего медведя – это тюремные песни. Я не могу понять, откуда вы это взяли. Откуда?

– Из тюрьмы, – ответил я. – Я слышал эти песни через тюремную решетку.

– Хорошо, допустим. Но ведь вы были на задании. Если бы не спецзадание, вы могли бы наслаждаться этими песнями на свободе. На площадях и улицах свободного города, как его свободный гражданин.

– История, к сожалению, не имеет сослагательного наклонения. Я написал, как было.

– Но это же исключение из правил! – рявкнул Уп.

– Для меня исключением из правил было обратное, – гордо ответил я. – И да, – добавил я, почему у вас здесь так жарко?

– Кондиционеров еще не изобрели.

– Вы могли бы перенести сюда поместье Холодный Ручей. Отдыхали бы по соседству. Это же лучше, чем париться в казармах. А еще культурные белые!

– А вы знаете, как это можно сделать? – спросил Пили.

– Я? Нет. Я думал, вы знаете.

– Мы знаем Код входа, но никто не знает выхода, – сказал Пили. – Вам случайно неизвестен этот Код. Код выхода из времени?

– Нет. Но я знаю человека, который его знает.

– И кто это? – спросил ради любопытства Уп.

– Гайдар.

– Чушь, – сказал Уп.

– Бред, – поддержал единомышленника Ад.

– Действительно, чушь и бред, – резюмировал Пи. – А если действительно знает, заказ все равно не отменить.

– Почему? – удивился я. – Разве не вы здесь командуете парадом?

– Здесь мы. Но есть вещи, которые изменить не может никто.

Далее, Лин и Нин – роботы с другой Галактики.

Глава двенадцатая

Нин и Лин – начало карьеры. Роботы. Писатель Чо. Бурбу. Треги, Квадры, Круги. Дайте мне фотографию, и я переверну мир. Лев Толстой – киллер. Со и Ла. Кон Лиза Ра. Проект Емельян Пугачев. Ужин в Золотом Бронепоезде. Наши люди в Голливуде. Бродский и Шем. Тест – Очередь. Абба в клетке. Дон Кихот и Санчо Панса. Батька Махно. Похорони меня в Венеции. Лин Честный. Роботы Во и Бу. Разработка плана Второй Войны. Награда.

– Обратите внимание, – сказал придворный писатель, – что я напишу, потом нельзя будет вырубить топором. Так что, пожалуйста, говорите обдуманно, Нин.

– Пишите, не беспокойтесь, – сказал робот Нин. – Обещали космонавты и мечтатели, что на Марсе будут цвести апельсины.

– Может быть, лучше яблони? – спросил Чо. – Мне кажется…

– Меня не интересует, что тебе обычно кажется.

– И да: найди мне Канта, – обратился Нин к слуге.

– Зачем? Впрочем, не важно. Я ваш слуга, и выполню все, что вы только ни попросите. Зачем вам, сэр, еще один слуга?

– Иди сюда Лин, – Нин пальцем поманил приближенного. – Наклонись. – И Нин больно ущипнул своего слугу Лина за ухо. И добавил: – Теперь ты понял, зачем мне нужен Кант?

– Нет, пока еще не понял.

– Тогда знай, я мог не щипать тебя за ухо.

– Зачем тогда ты это сделал, сэр? – Дело в том, что в этом месте роботов называли словом Сэр. Но никогда, практически никогда, не называли их, и они сами себя на Вы. В принципе не все было так строго. Запрещено было только называть самого себя на Ты. В принципе именно поэтому Александр Македонский всегда говорил, что иду На Вы, понимаете? На Вы – значит, на преодоление самого себя. Так это, без напряжения. На Ты могли здесь обращаться друг к другу только роботы самого низшего сословия. Да и только потому, что на них никто не обращал внимания. Иначе сразу цап – и в психушку. Впрочем, тогда психушек не было. По крайней мере, официально. Психушкой и называлось это самое низшее сословие. Как только робот начинал заговариваться, начинал называть себя ТЫ – так картина Репина – приплыли. Робот уже переводился в разряд рабов. Нет, ну это и естественно. А уж те, чью природу нельзя было напрямую вывести из рождества роботов, те никогда не говорили себе, друзьям или знакомы про себя Ты. Как-то:

– Ты пошел в магазин за дешевыми, но достаточно крупными и свежими креветками? – Ну, что это такое, мать твою? Несовместимы такие редкие креветки со словом Ты. Не логично просто, понимаете.

Так же, например, нелогично Роберт Бедфорд объясняет всем, что фотография самая достоверная из всех наук и искусств. С какой стати? С первого взгляда ведь кажется, что музыка, живопись, литература по возможности создания достоверной картины мира, одинаковы. Нет, он постоянно заявляет, что ему нужна фотография Воскресения для того, чтобы поверить в Него. Почему же мало рисунка слов?! Нелогично. И еще более нелогично, потому что Роберт Бедфорт прекрасно знает, что фотография не обладает достаточной дальнозоркостью, или наоборот, близорукостью, чтобы УЗНАТЬ Иисуса после Воскресения. В Библии прямо говорится, что ученики Не узнали Его зрением, то есть фотографией. Только по преломлению хлеба. Значит, утверждение:

– Дайте мне фотографию, и я переверну мир – неверно. Значит, мы приходим к выводу, что это утверждение только Провокация. Желание заставить кого-то опровергнуть силу видимого мира.

Прекрасно, вы нашли этого человека.

– Мне нужен такой провокатор. Вы поняли зачем? Чтобы я не заговорился и не перешел На Ты в разговорах с самим собой, – сказал Нин.

– Есть такой человек, – сказал Лин. – Только звать его не Кант, а по-другому.

– Почему по-другому?

– Он не немец.

– А! Ну, хорошо. Как его звать?

– Бурбу.

– Бурбу. И он обладает мыслительными способностями?

– Да, сэр.

– Вы ему уже объяснили, что он должен научиться плавать?

– Плавать?

– Да, да. Я возьму его с собой как наглядный пример непотопляемости буржуазных теорий.

– И что это будет значить? – спросил писатель Чо.

– Не беспокойтесь, к жареным апельсинам это не будет иметь почти никакого отношения.

– Я между прочим, тоже ничего не понимаю, – заметил Лин.

– Это значит, Старый Мир должен быть разрушен!

– Так и записать? – спросил Чо.

– До основанья, – сказал Нин и нагнул голову, только представленного ему Бурбу в аквариум, где жил осьминог. Этого осьминога из рода осьминогов предсказателей звали Марком Твеном. Однажды он предсказал имя матроса, который заметил айсберг с Титаника. Немного ошибся только в названии океанского лайнера. Сказал, что это будет Титан, а не Титаник. Великолепный осьминог. Чего он только ни на предсказывал, пока его не купили русские дельцы теневого бизнеса. – Нин добавил: – А ты, мать твою, будешь его опровергать, – он вытащил голову Бурбу из аквариума, где тот внимательно посмотрел в глаза осьминогу, и понял, что это не сон, это правда.

Куда относятся Нин и Лин, к треугольникам, квадратам или кругам? Нин к треугольникам, а Лин тайно состоит в ложе квадратов. Круги тайная раса номенклатуров-вампиров. Они держат власть в России, как люди.

После Конца Света и переселения в неизвестные миры космоса многие приобретают двойные сущности. Поэтому Лев не может точно выполнить заказ Белых: ликвидировать Гайда. Ибо Гайдом в это время и в этом месте является Ла, друг Со, вместе с которым они ищут Кон Лизу. С Красными и Белыми тоже не все просто, ибо у Красных всегда есть Белые разведчики, и все принимают их тоже за Красных, а у Белых тоже самое, есть Красные разведчики, и некоторые принимаю их за Белых.

Со и Ла. Ужин в золотом бронепоезде. Проект Емельян Пугачев.

Лев Толстой переоделся курьером. Но к сожалению, он никогда не видел Гайда в лицо.

Некоторые могут подумать:

– А зачем вообще убивать? – Вроде бы взял – да и сдался в плен. Мол, я такой-то такой, киллер, но не хочу вас убивать, лучше сдамся в плен, и все расскажу. Ведь я красный! Я не белый киллер. Ничего не получится. Такому киллеру всегда вживлялся чип. Нет, не чип предательства, а так просто человек начинал себя чувствовать каким-нибудь там Томом Крузом, Жаном-Клодом Ван Даммом. На некоторое время. Когда действие чипа кончалось киллера ликвидировали. А чаше всего его убивали телохранители убитого. Ведь таких Томов Крузов посылали, как правило, на невыполнимые задания.

На такое же невыполнимое задание был когда-то давно послан робот Нин со своим слугой Лином. Они пытались тогда захватить планету Пандора, но Адам тогда в первый раз выйдя из Рая, смог создать другую последовательность времени, и миссия один оказалась невыполнимой. Нин и Лин попали на старую, отработанную Пандору, как люди иногда попадают в старый город. Они возвращаются в то место, где уже бывали когда-то, думают, что опять попали сюда, но нет, здесь уже практически никто не живет, только бандиты, дедушки да бабушки. Теперь Нин и Лин участвовали в проекте Миссия невыполнима – Два. Это было связано с планетой Земля. Не с той Землей, которая существовала во время Конца Света на Новой Пандоре, а с Землей и Пандорой, куда Конец Света еще не дошел, с Землей прошлого. Как известно Конец Света распространяется в обратном направлении. Вектор времени здесь направлен в обратную сторону по сравнению с Сотворением Мира.

Лев Толстой очень удивился, когда увидел Гайда. Не то, чтобы не похож, но это был совсем другой парень. Раньше он уже встречал его. Как его звать он не помнил, зато хорошо помнил имя его друга, который стоял на крыше вагона. Это был певец из цирка Шапито. Но это было давно. В последний раз Лев встречал этих ребят на совсем другой арене, на арене, где бьются не на жизнь, а на смерть гладиаторы. Того, на крыше вагона звали Со, а этого… а этого Ла! Это они. Шпионы Кругов. То есть потомственные вампиры. Они тоже были посланы со Старой Пандоры на поиски Кон Лизы Ра, которую, как Емельяна Пугачева они должны были доставить на Пандору. Я пропустил слово В Клетке? Да. Значит:

– В железной клетке.

Все, по крайней мере, многие, знали, зачем нужна этим ребятам Кон Лиза. Только совершенно неискушенные ребята думали, что Сяо и Ляо ищут ее, чтобы устроить суд Линча. Нет, просто хотели ее продать в дальнейшем. Ведь они ругали ее почему? Потому что в борьбе социальных систем Америка смогла обогнать Криаторство. Считалось, что КР победила нечестно. Все время врала, врала и победила. В конце концов Со, как бывший продавец работы понял, что в Раю может не найтись для всех хорошей работы. А КР сможет так организовать Рай, что многие получили бы свой побег из Шоушенка. Теперь их секретный проект назывался не Суд Линча, а… нет, не Продажа Кон Лизы Ра, а… точнее, он так и назывался, но в зашифрованном виде выглядел так:

– Емельян Пугачев – Никто бы без наводки не догадался.

Все бы хорошо, ребята, можно сказать, нашли себе хорошую работу даже в Раю. Но, одно но, все-таки случилось. Что? А именно это покушение Льва на Ляо. Хотя сущность Ла, как негра с трезубцем и сетью была бессмертной, но способность к метаморфозам после покушения у него, или в нем, не знаю, как лучше, упала.

Лев не знал, что некоторые пули в маузере, который ему дали белые, были отравлены. Это был особенный яд. Он превращал обычного человека в искусственного вампира. А если эти пули попадали в настоящего природного, потомственного вампира, то он постепенно все больше и больше терял способность к перемещениям во времени. И в конце концов мог навсегда остаться командиром какого-нибудь полка в войне красных и белых.

Лев тогда понял, что это не Гайд, но все равно выстрелил. Ему-то какая разница, кто это. Он свою миссию выполнил.

Далее, Лев попадает на корабль, отправляющийся на Землю, вместо Нина.

– Послушайте, Ляо, нам необходимо догнать этого проклятого киллера.

– На бронепоезде?

– А что? Это идея. Почему бы и нет? Куда он бежит? Это известно?

– Он бежит в странном направлении.

– К красным?

– Нет.

– К белым?

– Нет.

– Куда же он бежит?

– Он бежит в лес. Что там, нам пока не известно. Но на бронепоезде туда можно добраться. Только что доложили, что киллер лежит без сил в чистом поле.

– У него есть лошадь? – спросил Ла.

– Говорят, что он сам как лошадь, – оглянувшись по сторонам – не слышит ли кто – ответил Со.

– Вас не понял, прошу повторить, – сказал Ла. И добавил: – Вас не понял, прошу повторить. Неужели!..

– Именно.

– Ничего не понимаю, – сказал Ла. И добавил: – Кому мы помешали?

– Да нет, ты че забыл? Стреляли в Гайда.

– Они могут повторить попытку, – сказал Ла, – поэтому надо его найти.

– Главное, ты можешь остаться здесь, мой друг навсегда. Яд, которым были отравлены пули, постепенно лишает тебя иммунитета бессмертия. – Сяо заплакал. Потом запел: – И никто не уз-на-е-е-т, где могилка твоя. И никто не…

– Хватит выть, друг, как в полнолуние.

Тогда Сяо залез на крышу бронепоезда и заорал:

– Тр-р-о-о-г-ай! – Бронепоезд понесся по степи, а у оставшихся произошел пушап эффект, то есть волосы встали дыбом.

Обед им подали в вагон-ресторан. Со иногда сюда захаживал, но Ла всегда обедал у себя в кабинете. Но не за столом, а на треножнике, стоя. Как он говорил:

– В этом случае обед становится более творческим.

– Честное слово, это выше моего понимания, – сказал Со и пригласил друга в ресторан. Здесь сидели солдаты и матросы. Те, у кого были деньги. У барной стойки даже висела такая табличка: