Текст книги "Спецназ нагваля. К новым орбитам!"

Tantra

Все персонажи реальны.

Все совпадения преднамеренны.

Все остальное – непредвиденный и случайный художественный вымысел…

Разорвав паутину невесомости, я врываюсь в Матрицу на скорости 140 – дорога домой прекрасна и пуста.

Обратной дороги нет.

Собственно, нет и никакого «обратно»,

Потому что оно так же непредсказуемо, как и «вперед».

Я все спрячу в глубине и расскажу потом, когда дом станет пустым, когда во взлелеянном аромате одиночества из моих впечатлений родится чувственный текст, так, чтобы слова, не успев достигнуть границы сознания, нежно ласкали тело, душу, сердце, обволакивая и создавая ощущения присутствия.

Я тянусь вверх, захватывая в охапку «все предыдущее». Я затягиваю вниз, нанизывая свое тело на поток.

Я лихорадочно ищу ключ, наматывая на себя «шарфик Мачо».

Ключик в замочке. Поворот.

Тело на полу, перекат, ноги скрещены, переплетены, колено упирается в межбровье.

«в с п о м н и т ь в с е».

По одному удару в лоб на каждую букву.

Одна минута, шестьдесят секунд, сто двадцать ударов сердца.

 
«Если я правильно помню
и моя память не спит с другим,
Авторство этого мира
Принадлежит им.
Они ни в кого не верят
И никогда не плачут.
Бог, открывающий двери.
Ангел, приносящий удачу».
 

Мы отсюда не уезжали…

Те же +5 за окном, тот же ветер вперемешку с ярким солнцем, тот же психоделический зал, наполненный фантомными телами и телами реальными, тот же столб… Похоже, я вожу его с собой с Воронежа…

Впечатления от йоги теряются в бесконечности музыки, в бесконечности дыхания, в бесконечности звезд на несуществующем темном небе. Крутим «ручки», гимн экстазу, разрывающий пространство холотроп, из тела вытесняю сердце, из себя вытесняю тело.

Прикосновение дыхания глубины.

Почти неосязаемая тонкость вибраций не дает возможности двигаться, нужно заземлиться, оглядываюсь.

О! Марат!

Прислоняюсь к красивому сильному телу до изнеможения, до головокружения.

Возвращаюсь в свое, опьяняющим экстазом.

Смеюсь от неожиданности, открываю глаза… Ах…

Состояние после первой йоги, как в анекдоте: «На лугу паслись две коровы – синяя и зеленая. Особенно синяя».

Танцы.

Вчера папа пришел домой. Пьяный. Весь Ватикан был в шоке.

Между первым и вторым танцем Долохов мягко рассказывает о тонких вибрациях.

С чувством рассказывает. Со знанием дела.

Улыбается и говорит, что на задержке не нужно жахать.

– Втяните в себя тонкую энергетику танца, слейтесь с ней.

– Борода, ты жахал?

– Ну… Поджахивал два раза…

– …

«Ом мани падме хум».

На задержке держишь за руку.

Накрывает новым, и еще.

Щедро.

Вплетаюсь в твой вдох, обвиваю.

Откуда берется, из чего слагается плотность вокруг тебя?

На довдохе беру ее мягкими расслабленными губами, чувствуя, как она заполняет меня, минуя легкие. Тону в ней.

От напряжения у горла бьется венка в своей теплой незащищенности и жизненной силе, экстаз в горле распускается нежными лепестками поцелуя.

Двойные удары сердца.

Выдох обрушивается водопадом ощущений.

Склоняешься, твое дыхание у моего виска:

– С тебя А4.

Ах…

Ночь прекрасна и нежна.

Мягкие лучи солнца касаются век, пробуждение легко.

Бегу в зал за…

Самадхи?

Презентация «Сурьи Намаскар» в стотысячный раз, своевременный «Герой», скрутки…

Горячее дыхание, горячее тело, страсть, острота и бешеное сердцебиение. Поток вонзается со всех сторон острыми иголками. Изморозь.

Новое положение тела, как вызов, как заход на новый вираж.

Парный папо-холотроп.

Макушка к макушке.

Я взвиваюсь и несусь по твоей трассе так быстро, как только захочешь.

Меня заносит в твою неизвестность, в твое небо, в твои звезды.

Постепенно затихает музыка, дыхание, тело.

Выдох с вибрацией, перетекание друг в друга, тонкая связующая ниточка.

Хватаюсь за нее, распуская небо, за небом – звезды, за ними – бесконечность.

Сматываю весь этот пульсирующий ворох в клубок…

Сейчас прячу, потом свяжу из него другую историю.

Улетаю.

Одна.

– Борода крутил этот комплекс по 6 часов в день.

Весь от оргазмов в синяках.

Консистенция и плотность потока на вечерней йоге вне конкуренции.

Изобилие скручиваний и вывертов выглядит извращением.

Но как красиво!

Мачо представляет новый комплекс.

Неоригинально прокомментирую и, как заметила Щука, вполне предсказуемо – Борода, безусловно, был женщиной.

Без условностей.

Или есть.

«Просто я…»

Неописуемо. Взывание к собственному сокровенному «Я» через методичное долбление коленом межбровья.

Ну, и «жахнули всем предыдущим».

На задержке потрясающее ощущение парящего в воздухе тела.

Без ног. Лишь холодный ветер Нагваля обдувал чудом уцелевшую первую чакру.

Предполагаю, что если методично и последовательно скрутить туловище, потом – руки, потом – голову, то можно слинять из Матрицы по частям.

Утренняя воскресная йога была полна любви и щемящей до слез нежности.

На холотропе взлетаю за небо, встречаю себя.

Вдыхаю, впитываю, просыпаюсь…

– Тантрик… Ну, это же вообще… Аж плакать хочется. Найди слова, а?

Как же я это опишу?

Разливаюсь нежностью у твоей души…

Скоро совсем не станет слов…

Растекаюсь любовью у твоего сердца…

Солнечное и сердце связаны воедино раскаленным жгутом, превращая эту часть тела в единую воронку.

Без прицела, без усилий нахожу тебя ею в танце, соединяюсь, выдыхаю.

Без облегчения – жар становится нестерпимым, усиленный твоим огнем. Навылет. Ощущения за гранью.

Всепоглощение. Истощение.

Игра вне желания и вне выживания.

Не открывай глаз. Я здесь.

Я здесь всего лишь на миг. Не дотрагивайся взглядом.

Я – лишь плод твоего воображения.

Меня нет, хоть я и оставлю легкий выдох в твоем дыхании – свой блеск в твоих глазах, след поцелуя на твоих губах.

Меня нет…

И не было…

Я оставлю тебе на память свой запах, очень мой и очень пронзительно сентиментальный…

Трогаешь струны. Музыка касается руки, гладит по щеке – и вдруг, одним резким движением, входит в тело!

Становлюсь музыкой, становлюсь танцем.

Я – ее движение.

Пока она звучит…

Я ее голос, и вздох, и всхлип, и горячая слеза на щеке.

Где ты меня ищешь?

Меня здесь нет.

Последняя вечерняя йога.

Глубокий вдох.

Просто закрыть глаза.

Расправить крылья.

Сделать шаг.

Здесь заканчивается земля и слышны шаги по воздуху.

Взмываю вверх в приветственном «намастэ».

Раскидываю руки, обнимая весь этот мир, заполняю его одним впитывающим движением, резко вдыхаю в себя.

Путаюсь в волосах, от наслаждения дрожат губы и ресницы.

Не помню последовательности, лишь волшебство отточенных скруток в финальном аккорде.

В холотропном угаре вижу Вселенную во всех ее смыслах со всеми возможными смыслами, ощущая бессмысленность всего.

Дышу бесконечностью в бесконечность.

Код Вечности – Любовь.

Как жаль, что мы бессмертны так недолго.

Борода

Code Eternity. Код Вечности. Код Бесконечности. Код к самому Себе.

Шквал. Божественной музыки и детского безусловного восторга. Энергии и йоги.

Нарастающий неумолимо, как бы ты не сопротивлялся, сколько бы ты не цеплялся за призрачные матричные игрушки, шквал утонченно-всемогущего восторга.

Шквал, сносящий все ненастоящее, бросающий тебя наедине с непостижимостью, сумасшествием, в метель Хаоса. Наедине с собой.

Шквал, на самом пике затихающий и опадающий нежной волной в пучину безмолвия. Чтобы снова взвиться, захватив Дух.

Муз-танц-энергоразминка перед йогой. «Асура» набирает обороты. Двое придурковатых бандитов Космоса пританцовывают, подскакивают, как на пружинках, предвкушая очередную групповую вылазку сквозь дырку в нарисованном заборе. («Асуры – в индуистской мифологии могучие соперники и враги богов, низвергнутые с неба и превратившиеся в демонов» – толкование «БЭС».)

А далее почти как у Шевчука: «Что такое йога? Это вечность…»

Каждая йога как… Нет, не жизнь. Как сотни воплощений, перемешанных пиковых кусочков жизней, взбитых шальным барменом в дикой, невообразимой пропорции.

Коктейль, сжигающий горло, тело и все бренное, временное. Обращающий в невиданное пламя Самадхи.

Недавно я вспомнил, как меня сжигали на костре. И был лишь Огонь. И нестерпимое блаженство.

Скруточки.

На каменном полу-поле стоят кактусы Мескалито, все утыканные виртуальными пальцами.

И жахают, жахают, жахают! Всем предыдущим. Упаковывая немыслимый поток и выстреливая им в себя.

В аэропортах, знаете, есть такие крутящиеся машинки для упаковки багажа.

– Молодой человек, вам Самадхи упаковать?

– Спасибо, я сам.

Самадхи.

Еще больше Самадхи.

Больше некуда. Но еще больше Самадхи!

Оно накрывает, настигает, прижимает, вдавливает и расплющивает, взрывает, обращает в межзвездную пыль, ласкает, растворяет и собирает в какого-то нечеловека из несгораемого, титанового сплава. Чтобы тот открылся еще более плотному концентрату кристально чистого наслаждения.

«Просто Я». Почти что просто Мария. Взлелеянное детище. Безумно хотелось донести утонченный, необычный кайф этого дара Силы.

Не ожидал, что многим так тяжело будет подолгу находиться с переплетенными ножками, да и просто их переплести. Вроде там и гибкости особой не надо. И наоборот, ножки там расслабляются.

Если честно, немного жаль.

Ну да Герасим… «Имей мужество отказаться, даже если уплочено».

Еще придумаем.

Последний танец. Великий.

Маэстро напоследок вытащил из-за пазухи бомбу.

Еще один Код Вечности: «Алла Хумма!»

Сверхосознанность через изумительный экстаз. Красота во всей красе. Тотальнейшая концентрация. Ума нет. Ему там нет места.

Там все остальное.

«Я так хочу, чтобы эта песня не кончалась»… Вечно.

Не буду писать, кто приехал, откуда, какие комплексы делали, какие танцы танцевали.

Спасибо всем – и врубающимся, и неврубающимся!

Последний вечер. Цирковой автобус укатил в дождь. Клоуны остаются. В Безграничности.

Симфония Экстаза. Исполняется впервые.

И на пике холотропного ора и взрывающего экстаза, на гребне не-вы-но-си-мо-го «А-А-А!» все это безумие плавно перетекает в нечто тихое, незамутненное, светлое, тонкое, легкое и в то же время насыщенное до отказа.

Оно разливается бескрайним и бездонным озером с зеркальной гладью, прозрачным-прозрачным, как детская слезинка от неожиданно нахлынувшего счастья, в которое даже не можешь поверить. И вместе с тем, в глубинах своих оно бурлит и ревет от величайшей радости, которую только могут испытывать все создания всех миров, вместе взятые.

Что это?

Смутная догадка. Неужели?

Да. И ты ЭТО знаешь. Ты разлит из ЭТОГО.

И, ВСПОМНИВ ВСЕ, ты ошеломлен.

Слезы медленно набухают в уголках глаз, нос предательски закладывает.

Любовь? Вот ты какая…

Губы нежно-нежно, беззвучно шепчут: «С-сука»…

Код Вечности.

А с экрана ноута колобочек Серега-Фунтик (ну, украшение феста!) добивает нас изящными, как у индийской танцовщицы, движениями ручек. Как он перебирает пальчиками!

Танец Просветленного существа, да и только.

Умираем от хохота. До слез.

Код Вечности.

Папа

С начала марта целый месяц учил комплекс со скрутками, показанный Калабиным на Байкале. Сначала освоил коротенький комплекс со скрутками ног. И уже показал его в марте на вторничной йоге в Москве. Даже этот короткий комплекс добавил абсолютно новую, незнакомую мне энергетику.

Начал учить комплекс в аэропорту Шереметьево-1. Причем когда я улетал, то открылся новый современный терминал. Сидел, смотрел в ноутбук и крутил ручки, записывая движения. Это я так комплекс учу, чтобы потом смотреть не в ноут, а в бумажную шпаргалку. Так вставило в порту, что твердо решил выучить полуторачасовой комплекс. Уже в порту стал делать не так, как показывал Калабин, а с максимальным вытяжением и закрутками, да еще и с задержками после вдоха и выдоха. В Шереметьево сделал комплекс для рук не полностью, на задержке после него накрыло очень мощно.

Когда первый раз сделал полностью скрутки для рук, то обалдел от красоты и мощи нахлынувших состояний. В голове щелкнуло, а может, кто шепнул на ушко: «Это и есть Самадхи!» Классические это Самадхи или нет – по барабану! Но с каждым разом состояние углублялось, расцвечивалось и усиливалось. Два раза в день в течение месяца шлифовал комплекс, кое-что добавил, кое-что убрал. Состояния, полученные после скруток, стали появляться в других комплексах, холотропе и даже на задержках после танцев. Да и во время любых энергетических действий.

Презентация комплекса состоялась после апрельского семинара в Москве. Выяснилась любопытная вещь. На скрутках рук Самадхи несколько раз приходят прямо во время выполнения комплекса, а на скрутках ног их не наблюдается. Зато задержка после дает фантастическое состояние. Решил разделить эти комплексы. Скрутки для рук довольно просты и сразу дают сильные экстатические состояния. Скрутки для ног требуют гибкости, их давать можно только для подготовленного народа, например, в понедельник после семинара. Короче, скрутки для рук прочно вошли в программу семинара, а для ног обычно даю различные упрощенные и укороченные варианты. Назвал комплекс «Здравствуй, Самадхи!»

Заразил скрутками Бороду, он придумал и уже успел отшлифовать новый комплекс «Я», довольно сложный.

Предвкушали, как жахнем новой запредельной энергетикой по искушенным энергетическим гурманам на Звенигородском фесте. Действительность превзошла все ожидания. Сами вышли на абсолютно новый уровень Самадхи – от плавяще жгучих до тончайше нежных.

Например, в понедельник утром (7 мая) такая тонкая и нежная йога была, что показалось, будто Самадхи исчезли. Вечером они вернулись, но упакованные утренней тонкостью и нежностью. Упакованная тишиной термоядерная энергия. Красиво обалденно!

Народ на фест приехал разношерстный. Половина была настоящих воинов йоги, а другая половина с трудом врубалась, а то и совсем не врубалась в происходящее. Потому полностью решил скрутки для ног отложить на более подготовленную тусовку.

А ведь это первый фестиваль в длинной обойме. Что же будет дальше?! Завтра летим с Бородой в Индию. Кто смелый, приходите на майские-июньские семинары в Москве, Питере, Риге и Одессе…

Marat

Вопрос Насти меня настиг вечером: «Вот ты, зачем приехал на фестиваль?» И сама тут же ответила: «За апгрейдом». Точное слово. Обновление программы тела, сознания… Обновление всего.

Первая йога. Йога подарков и Сюр Призов. Папа сетует: «Нет Московского хора». За меня кто-то отвечает: мол, я за него. И сразу бешеный жах! Я ж заранее готовился, каждый день «Героя» и «Сурью» делал, чтоб предохранители не сгорели. Тщетно. Пробки выбиты, мозгов нет, так что на скрутках Па заботливо спрашивает: «Ты хоть соображаешь, что делаешь?» Пытаюсь изо всех сил. Странное ощущение. Держишь руку, вращаешь кисть. Все просто, как божий день, а прет нереально! Вот такой праздник, который всегда с тобой!

Опять новое и еще неизведанное: «пистолет», и на задержке большим пальцем постукиваем в межбровье. Аджна вспыхивает ультрафиолетом и горит ментолом. Так я еще не чувствовал. Надо запомнить.

Спецприз – «пистолет» по чакрам. Кто ж знал, что он стреляет! Очень тонкий лазер, но очень мощный. Расстрел пупка – мой «гризли» заревел. Переносим в промежность (хе-хе-хе!) – гипервентиляция. Вот тут, дорогие мои, я искренне пожалел наших девочек. Если меня чуть не разорвало, как хомячка, то как они это выдержали – для меня тайна! Папа смеется и говорит, что я в другой жизни был женщиной. Мужики так не прутся! Да хоть горшком назовите, я свой кайф никому не отдам!

На второй йоге приходит мысль, что энергией надо управлять, чтоб получить очередную порцию экстаза. Ведь и знал, и читал, а доперло только сейчас! Встаем подошвой на ладони. Мощный поток ударяет по ступням, решаю закольцевать этот поток. Медведь ревет сбоку. Удивляюсь. Рядом девчата. Значит, это я.

Масса новых состояний, ощущений, картинок. Того, чего никогда не ощущал. Как первооткрыватель. И понятно, что это уже описано всеми «евангелистами». И может, ничего нового-то и нет. Но это мое, родное, и ты уже вкусил эту радость, и стала она плотью и кровью твоей.

Щенячья радость – первая картинка! Одна половинка бешено крутится вверх, вторая – вниз, резко останавливаются и соединяются в одно. Тут же наводится какая-то нереальная суперрезкость. Такой я никогда не видел. На последней йоге этот же эффект с нереальной резкостью повторился с открытыми глазами на задержке, с замком в кистях. Отслеживаю себя с выпученными глазами, и они не двигаются. Йогу продолжаю делать каноном, то есть запаздывая на одно движение. Как это получается, понять не могу. Слышу команду, что делать дальше, а тело опаздывает ровно на одно положение.

Новый комплекс Бо «Я». Ребята, это обалдеть! Да, он сложный, но в этом и азарт (а слабо2?)! И обалденный пер! В закрутке встать набок, а потом вверх – вот где зарыт восторг! А «березка» с веревочкой в ногах, и потом коленка в глаз – и так удобно! Как будто там всю жизнь стояла!

И вот тут меня начало вырубать. Кричал себе: «Не смей! Борись до последнего!» Но голос Бороды звучал все тише и перерос просто в гул. Я летел, причем долго. Выбросило меня в комнату, очевидно, только что построенного дома – голые стены, провод для лампы, из окна вид на МГУ. (Это я уже потом понял, что это мое намерение воплощается.) Кто-то позвал: «Маратик, вставай!» – и что-то про Самадхи. Это Па. Пытаюсь встать, тело не слушается, не мое.

Бо, большая просьба! Не бросай этот комплекс, он потрясающий! Может, сделать два варианта: один адаптированный, попроще, и один для продвинутых?

Последний день йоги – и никакого расколбаса. Нежность и тягучесть. Странная она, эта йога… Всегда разная и живет своей жизнью, а мы только с удивлением радуемся ее безграничным оттенкам.

Холотроп. Сложно описывать. Кундалини – атомная бомба. Взрыв, который у меня через боль безумного крика смывал все, что мне мешает жить. Это бешеная скачка с широко закрытыми глазами от своих комплексов и блоков, болячек и негатива. Я изрыгал свою боль для рождения нового человека. Спасибо, Амина и Золотая. Я родился.

Это маленькая часть того, что пока распаковалось… Еще писать и писать о зикрах, о людях, о фесте.

meta-love

Йога – неизведанная для меня «страна». И я еще не знаю, ступит ли мое любимое тело когда-нибудь туда.

Что такое Самадхи у йогов? Простите – не знаю. Но «посещая» йогу, я испытывала невероятное блаженство, которое перетекало из клеточки в клеточку, наполняло щенячьим восторгом и безграничной любовью. Это Самадхи?

Холотроп. К счастью, с этой «страной» я знакома. Думала, что изведала. Думала (вся такая в белом), что проорала все. Фиг вам! Не тут-то было. Орала! Ох, как орала! Даже не как одиннадцатилетняя школьница, а больше как зверь.

Последний холотроп. Планировалось участие. Но… Прозвучала команда «сидеть» – и опять я в роли наблюдателя.

Это надо было увидеть. Это надо было испытать.

Я увидела то, что видит Бог-Богиня. Я испытала то, что испытывает Бог-Богиня.

Дети карабкаются на высокую гору. С болью, с раздирающей душу болью, они ползут на высоту, цепляясь обессиленными руками за острые камни, вгрызаясь зубами, когда не остается сил. Тело истерзано долгой дорогой, кровоточат ободранные руки и ноги. Но они ползут. Боль вырывается криком, звериным рыком, слезами, рыданиями. Она вливается потоком в мое сердце. Голос Бога-Богини: «Как же я вас люблю!» А из глаз текут слезы гордости и радости за своих детей.

Тело само поднимается на ноги, руки раскидываются, как крылья. За спиной встают ангелы-наставники. Такого потока любви я еще не испытывала. Любовь матери – Богини – к своим детям. Она лилась не только через сердце. Все тело вибрировало и отдавало.

Крики затихают, и зал превращается в колыбель, а ангелы покачивают ее, убаюкивая и успокаивая детей Бога-Богини. Или Богов и Богинь?

Код Вечности – Любовь!

Странница

Йога. Утро понедельника. Уже нет Тантры, некому описывать… Папа сказал: «Растворение». Спасибо, я бы еще долго искала слова. «Сурья» – и нет привычного жара, сердце не взрывается, позвоночник не горит. Наверное, я устала… Но почему так хорошо? Просто ласково и нежно, все перетекает и плавится… И следить уже нечем – нет тела, которое по частям растворилось в пространстве, как расплавился в последних кадрах терминатор в огненной лаве. И только одно ощущение нежности и ласки. Все-все – лишь эта нежность. Я – новорожденный младенец, и вокруг меня лишь тепло и безграничная любовь материнского тела, рук, взгляда. Мать, которая хочет отдать этому малышу все, что у нее есть, и в то же время обнимает нежно-нежно, боясь раздавить, причинить вред. В то же время она сама – эта нежность, снежинка в огромном снежном поле…

 
Я пришла к океану Любви
И нырнула на самое дно.
Умерла, растворилась, исчезла
И опять возродилась, полна только этой любви.
Понесу я ее тому,
Кто дороги сюда не нашел.
Перелью, отдам, расплескаю
Всем, кого повстречаю в пути,
Чтоб увидел он и она,
Что жизнь лишь одной Любви полна,
А потом я опять вернусь…
 

Я стала серебристым воздушным шаром, наполненным гелием. Он болтается между «тут» и «там», греясь в лучиках солнца, а тело привязано на веревочке снизу, гармонично удерживая его от того, чтобы улететь и не вернуться, но и не затягивая вниз.