Текст книги "Пароходы, люди и моря"

Количество заболевших и умерших неумолимо росло, а отношение ушедших из-за болезни к количеству заболевших превышало все допустимые пределы. Ежедневные потери, превышающие тысячу человек, стали уже привычными, но локдаун ни разу не вводился: правительство явно предпочитало деньги жизням соотечественников. Даже незабвенный Киса Воробьянинов наверняка бы сказал, что торг в такой ситуации неуместен.

В какой-то степени поддержка собственного народа сводилась к периодическим выплатам незначительных сумм семьям с детьми и не носила регулярного характера. Отдельным категориям подданных также иногда подбрасывали детишкам на молочишко, но целенаправленной систематизацией и не пахло, а скорее походило на очередной пиар перед какими-то событиями, требовавшими формальной поддержки народа в определенное время, например, такими как выборы в Государственную Думу. Крымские голоса уже давно не работали, а голоса поддержки режима нужны всегда, вот тогда и потребовались денежки для молодых семей с детьми, чтобы заручиться их лояльностью. А пенсионеры и так в своей массе «за», что бы ни случилось, прошлые догмы их крепко держат, а изменить их они не в силах – выше головы не прыгнешь. За силовые структуры и Кавказ тоже можно не беспокоиться – там все давным-давно отработано по советским схемам и не требует дальнейшего совершенствования. Ну и, конечно, пеньки помогают, как в прямом, так и в переносном смысле слова.

Миллионы пенсионеров за два года пандемии получили лишь по десять тысяч рублей, что соответствует ста тридцати пяти долларам: «Живите и ни в чем себе не отказывайте», – иначе как насмешкой над пожилыми столь откровенно наплевательское отношение назвать нельзя в условиях разогнавшейся инфляции. Впрочем, зачем им деньги, ведь у них все есть, да и медицина у нас почти бесплатная, гарантированная страховыми полисами, на которые мало кто обращает внимание, разве что при их отсутствии есть повод законно отказать в оказании элементарной медицинской помощи. К тому же им дети должны помогать, хотя зачастую бывает и вовсе наоборот из-за отсутствия постоянной приличной работы по специальности, многочисленных кредитов, ну и, конечно же, ипотеки – куда без нее. По сути дела, она-то и является не чем иным, как методом закабаления на десятки лет. Кто может гарантировать, что взявший энную сумму в обстановке неустойчивости и все нарастающей истерии, инфляции и прочих негативных обстоятельств не потеряет работу, а банки-заимодавцы не вытрясут его, как Буратино в Стране дураков? И тогда прощайте «четыре сольдо», вырученные за азбуку с картинками, вместе с будущей квартирой.

А может быть, прибегнуть к опыту древней Спарты? Пожил, поработал, вышел на пенсию – и с утеса вниз головой. И никаких проблем – все довольны, утесов у нас, слава богу, хватает, да и на пенсионеров не нужно тратиться. Не возмущайтесь, конечно, не для всех, а за законопроектом дело не станет, самый демократичный парламент без промедления проголосует как надо, какому Сеньке по какой шапке, да и самый огромный в мире пенсионный фонд можно будет сократить в десятки раз. Одна лишь закавыка: Спарта всего лишь за два века утратила свою гегемонию среди греческих государств-полисов, фактически прекратила свое существование, потеряв и все завоевания из-за катастрофически уменьшившегося населения. Стоит подумать, каким образом можно значительно улучшить или оптимизировать ее не совсем удачный опыт.

«Зато мы делаем ракеты», – говаривал в свое время Юрий Визбор. Нужно отдать ему должное – далеко глядел! Да, жаль, с такими темпами смертности и без того в малонаселенной громадной стране защищать скоро будет некого, как и ее многотысячекилометровые границы. Видимо, таков удел России: государство на первом месте, а затем уже человек, хотя здравый смысл подсказывает, что государство – это и есть не что иное, как люди, без которых оно ничто. Провозглашенная нобелевским лауреатом и великим писателем, от которого в свое время отреклась родина за разглашение преступлений отца всех народов, Александром Солженицыным национальная идея о сбережении народа так и осталась неуслышанной. Действительно, нет пророка в своем отечестве.

Эпидемиологическая обстановка в Приморье не сильно отличалась от всей страны, разве что ситуация с коронавирусом несколько запаздывала, но вскоре она не только догнала всероссийский уровень, но и смогла его несколько опередить. Вначале отставала, а затем быстрыми темпами начала набирать обороты, в основном из-за недостаточной поставки вакцин, поступавших мелкими партиями, хотя в то же время они продавались в десятки стран третьего мира, наглядно демонстрируя передовые технологии России и ее ведущих научных отраслей, вопреки досужим утверждениям западных недоброжелателей, которых расплодилось настолько много, как никогда ранее в ее более чем тысячелетней истории. Затем последовало массовое отторжение населением отечественных вакцин, совершенно непонятно почему, кроме обозначенных выше причин. Вероятнее всего, это была спонтанная негативная протестная реакция населения на ухудшающиеся условия жизни. Ускорение вакцинации последовало лишь после ее обязательности для определенных категорий лиц, не пожелавших потерять работу: учителя, медицинский персонал всех уровней, госслужащие, работники предприятий общественного питания и ряда других, но до необходимых минимальных семидесяти процентов было все еще далеко, и заражаемость ежедневно била предыдущие рекорды.

Высокая заражаемость вирусом в Приморье, несомненно, связана с наличием нескольких крупных портов, в основном ориентированных на экспорт миллионов тонн российского угля и в меньшей степени металлов, благо цены на них высокие, да и сотни тысяч шахтеров они обеспечивали работой, хотя их заработная плата по своему эквиваленту ни в коей мере не сравнима с советской, доходившей в среднем до шестисот рублей в месяц при министерском окладе в то же время пятьсот рублей. В связи с тем что в России произошла «великая криминальная революция», страна в одночасье превратилась из морской державы в сухопутную, лишившись своего морского торгового флота, что вполне логично, так как грузовые пароходы являются высоколиквидной собственностью и судьба их изначально была предрешена. Даже продажа на металлолом приносит несколько миллионов долларов в зависимости от величины судна, точнее, его чистого веса порожним. Посему другие варианты были попросту невозможны, так что стремительное исчезновение торгового флота, занимавшего шестое место в мире, закономерно во время криминальной революции. Что говорить о коммерческих судах, если под сурдинку было продано немало больших кораблей военно-морского флота даже с неснятым вооружением и секретными приборами. Очевидно, что такое не могло произойти без личного интереса очень высоких лиц. «Лес рубят – щепки летят», хотя тут никакие не щепки, а громадные бревна.

В настоящее время практически весь экспорт и импорт массовых грузов осуществляется на иностранных судах с разноплеменными экипажами. Вот эти самые экипажи и вносят свою солидную лепту в ежедневно растущее количество зараженных при низкокачественном тестировании. Но и отечественные мореходы также подвержены той же тенденции, ведь они живут в той же самой стране и являются выходцами из ее же народа. К нашему стыду, имел место случай с приходом одного из рыбацких отечественных судов в корейский Пусан, где тестирование показало более половины экипажа, зараженных вирусом, хотя всего лишь двое суток назад рыбак вышел из приморского порта, никуда не заходя, с «чистыми» ковидными сертификатами у всего экипажа, что, естественно, сказалось на дальнейшей торговле между обеими странами. Китай также ввел особые требования к маркировке рыбопродукции, доставляемой российскими рыбаками, после обнаружения нескольких зараженных упаковок, уменьшив импорт российской рыбы в разы, и оставалось срочно искать других покупателей, тем самым неся громадные убытки. А когда счет идет на сотни тысяч тонн, то произошедшее иначе чем катастрофой назвать нельзя, ибо быстрая переориентация на других серьезных покупателей при таких объемах попросту невозможна, да и перспективные покупатели не преминут воспользоваться патовой ситуацией, чтобы уронить цену.

Что-то отдаленно напоминающее ленинскую работу «Кто такие „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов?» Китай, воспользовавшись такой подставой, подсунул громадную свинью. Вот тебе и большой брат. «Дружба дружбой, а денежки врозь». Но в данном случае винить нужно только себя: произошло то, что и должно было произойти, как следствие неуклюжих и малоэффективных действий властей и работников плавучих баз, где происходит расфасовка и упаковка, вследствие чего потянулся длинный хвост логических связей, когда одно неверное действие влечет ряд других, напрямую зависящих от него противодействий, такой вот силлогизм. Каждая страна, видя, что творится у соседа, предпринимает срочные жесткие и эффективные меры, чтобы оградить свой народ и территорию от непрошеного и крайне нежелательного визитера. «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Ряд портов Китая ввели правила, по которым суда, прибывающие из азиатских стран третьего мира с самыми высокими темпами и количеством зараженных, обязаны пройти трехнедельный карантин на рейдовой якорной стоянке, считая со времени выхода из последнего порта погрузки одного из поименованных государств, в числе которых оказалась и Россия.

Нахождение с такими странами, как Лаос, Мьянма, Камбоджа, Бангладеш и ряд других подобных, в одном списке – доля незавидная, не делающая чести ни одной стране, говорящая сама за себя и величия не прибавляющая, и даже самые упрямые активисты предпочитают об этом помалкивать. Переход из приморских портов до большинства китайских угольных терминалов на реке Янцзы занимает всего-то четверо суток, то есть семнадцать суток пароход будет стоять в бездействии, и вынужденное безделье обойдется судовладельцу в полмиллиона настоящих зеленых американских долларов, которые никто ему не возместит, и тем самым финансовый результат рейса в любом случае окажется отрицательным, то есть работа себе в убыток. В таком положении гораздо выгоднее поставить судно на прикол, сократив экипаж до минимума, – убытки тоже будут минимальными. Фрахтователи также используют любой повод, дабы отказаться от незапланированных потерь, значительно удешевляющих первоначальные расчеты касательно предполагаемой прибыли. Отправители грузов ни под каким соусом не хотят увеличивать транспортные расходы, и дополнительные полмиллиона долларов зависают в безвоздушном пространстве, ибо никто не жаждет взять их на себя, а благотворительность в бизнесе не в почете, она убивает саму идею взаимовыгодной торговли. Круг замкнулся. Заключение подобных сделок теряет здравый смысл, тем самым воздвигая непреодолимый барьер для перевозок российского угля на основные угольные терминалы Поднебесной, то есть бьет прямо по России, ухудшая ее и без того незавидное положение. А как будут действовать сотни тысяч шахтеров, оставшись без работы? Не вылезут ли они из своих мрачных подземелий и не начнут ли бить касками о камни мостовых, что уже имело место в нашей новейшей истории? Вопрос чисто гипотетический, но он может вполне возникнуть, и тогда снова встанет традиционный для России вопрос: «Что делать?»

C другой стороны, единственный железнодорожный путь до Восточного океана, проложенный еще в царствие Николая Второго и последнего вдоль китайской границы, находится далеко не в лучшем состоянии, о чем свидетельствуют регулярные сходы вагонов с рельсов, парализуя на некоторое время сообщение с дальневосточными портами, да и средняя скорость доставки грузов далека от современных стандартов. Постройка дороги от Волги до Уссурийска в царское время, в самом конце девятнадцатого века, заняла шесть с половиной лет с использованием ручного и лошадиного труда. Не лучше ли было бы вместо многочисленных национальных проектов, многие из которых совершенно бесполезны и, кроме пиара и распилов, ничего не дают, построить вторую, параллельную, более северную и скоростную магистраль подальше от китайской границы, что явилось бы действительно стратегическим и самым целесообразным проектом для страны. Новая магистраль вдохнула бы новую струю в экономику восточных и северных районов и значительно усилила собственную безопасность от коммунистического соседа с громадным населением, не пришлось бы десять лет обсуждать еще одну скоростную дорогу от Москвы до Питера или Казани.

В любом случае значительного эффекта для страны от ввода в эксплуатацию этих дорог, за исключением распила громадных сумм, ждать не приходится. В настоящее время множество стран, даже при весьма скромных территориях, владеют сетью скоростных железных дорог со средними скоростями в триста и более километров в час. Можно представить, насколько бы увеличилась пропускная способность дорог для иностранных контейнеров, следующих в Европу и обратно, став, по сути дела, золотым Клондайком для России, прилично потеснив крупнейшие иностранные контейнеровозные компании на рынке, чьи контейнеровозы возят их южным путем через Суэцкий канал. Ситуация, чем-то схожая с кинокомедией времен разгула демократии – «Ширли-мырли». И самое главное, высокоскоростная российская железная дорога не зависела бы от сезонности, в отличие от предлагаемой доставки грузов по трассе Северного морского пути, к тому же требующей большого количества ледоколов, включая и крайне дорогие атомные, обслуживание которых не выдерживает никаких сравнений с их дизель-электрическими собратьями. Ядерный реактор не чета электродвигателям самых мощных линейных ледоколов. О ежегодной ледовой непредсказуемости на трассе Северного морского пути много говорится в прогнозах синоптиков, метеорологов и гляциологов разных уровней, но их предсказания вряд ли превосходят Дельфийского оракула с его пифиями, сиречь жрицами, и навигация 1983 года навсегда останется в памяти как сплошное надувательство, за которое пришлось заплатить астрономическую цену.

Большая часть заражений в Приморье приходилась на Владивосток, как порт и самый многолюдный город края. Молодежь начисто отрицала ношение масок, усматривая в этом ущемление своих гражданских прав и демонстрируя независимость, не принимая во внимание или не понимая, что своим вызывающим поведением нарушает права окружающих людей, подвергая их дополнительной опасности заражения. Но как же меняется их мышление, когда витающий коварный вирус, ничего не знающий о гражданских и других правах, добирается и до них, доселе неприкасаемых. Пройдя круговерть всей процедуры исцеления на больничной койке в коридоре одной из приспособленных для коронавирусных пациентов больниц, в полной изоляции, обуреваемые не самыми лучшими думами, как и состоянием собственного организма, после выписки они становятся ярыми адептами защитных средств и предохранительных мер.

Клим Точкин, круглолицый, улыбчивый крепыш небольшого роста, уже около четверти века находится на заслуженной, но небольшой пенсии. Впрочем, большие пенсии в России являются скорее исключением, о них не говорят вслух, и назначаются они лишь лицам приближенным к… Не назначать же их капитанам дальнего плавания, проработавшим десятки лет в государственных пароходствах, то есть на государственной службе, и наделенным всеми атрибутами власти, от которых зависели жизни десятков людей, сохранность многомиллионных грузов и не менее ценных пароходов дальнего плавания. К тому же существовала и политическая подоплека: демонстрация государственного флага во всех мировых регионах, что в советское время являлось одной из главных задач внешней политики. Возможно, их нелегкий труд органы власти рассматривают как бесплатное удовольствие в непроходимых льдах Арктики и штормовых условиях северной части Тихого океана, с десятиметровым волнением, которые являлись лишь своеобразным развлечением для капитана – своего рода экстремальными играми, очень популярными ныне среди некоторой части общества. Но разница все-таки существует, и она в ответственности, ибо там на кону стояли человеческие жизни, что и подтверждает статистика продолжительности жизни капитанов вкупе с приобретенными тяжелыми заболеваниями, а не просто выбросы адреналина, разнообразящие скучное времяпровождение в очень важных кабинетах, где нужно вопросы решать.

Правда, с решением вопросов, даже при больших пенсиях, что-то не совсем получается на протяжении последних нескольких десятков лет, то есть «воз и ныне там». Или: «А вы, друзья, как ни садитесь, все в музыканты не годитесь», – так резюмировал двести лет назад дедушка Иван Андреевич Крылов прописные истины. Но за два столетия они так и не дошли до ума особо посвященных, хотя вполне вероятно, что особы, приближенные к …, этих истин никогда не слышали и даже не знают об их существовании, компенсируя свою недостаточную образованность словоохотливостью, которой мог бы позавидовать сам Цицерон. А то, что слова и дела находятся в совершеннейшем противоходе, ничего страшного, пройдет неделя-другая, и о прежней теме забудут, будто ее и не было. Главное, говорить побольше и обещать молочные реки с кисельными берегами. Зато с пенсиями у них все в ажуре, а ежели прибавить к одной из них десяток пенсий простого люда, то и средняя получится совсем неплохой. Как цинично объясняет пенсионный фонд: «Что заработал, то и получи!» Видимо, оценка трудовой деятельности осуществляется по каким-то особым, неизвестным в России критериям из других миров и, соответственно, таким определениям, перевернувшим истинную картину капитанской деятельности с ног на голову. Назначение пенсии наравне с обслуживающим персоналом всех уровней вызывает лишь удивление у многих других категорий граждан. Впрочем, ларчик просто открывается: количество капитанов в предпенсионном и пенсионном возрасте ничтожно относительно остальных категорий пенсионеров, и их мнением можно пренебречь, то есть таковых не стоит даже замечать, будто их вовсе не существует. Сделали свое дело – и в тираж.

Стандартное поведение отечественных властей, прорастающее своими корнями в две взаимно исключающие фразы вождя всех времен и народов: «Самым ценным и решающим капиталом являются люди!» и «Незаменимых у нас нет!» Каждая фраза используется в зависимости от ее целесообразности в конкретной ситуации. Лицемерие, цинизм и ханжество так и смердят. Что же тогда говорить о пенсионерах редкой профессии, вышедших в тираж, – они уже никого не интересуют, и в силу своей малочисленности создать движение, хотя бы отдаленно похожее на борьбу за права чернокожих американцев под предводительством Мартина Лютера Кинга в шестидесятых годах прошлого столетия в США, они не смогут. Наследие великого вождя оказалось живучим, почище тех скорпионов, способных выдержать ядерную бомбардировку и к тому же не реагирующих на смертельную для других обитателей животного мира и человека дозу радиации. Подобное отношение к собственным согражданам характерно для всех категорий, за исключением небольшой группы. Назвать ее элитой язык не поворачивается, ибо истинное пребывание в элите не зависит от количества неизвестно каким образом нажитого богатства, а характеризуется наличием многостороннего ума, к тому же врожденного. У нас же к элите почему-то относят депутатов всех уровней и важных силовиков. Их обойти никак нельзя, на них-то режим и держится, отсюда особые пенсии и многие другие замаскированные блага: бесплатные квартиры в престижных районах, свои санатории и дома отдыха, медицинское обслуживание, большие скидки на транспортные расходы – железнодорожные и авиационные, а особой касте еще и бесcплатный отдых за границей.

Почему остается до сих пор невостребованным и неуслышанным призыв: «Давайте сделаем богом истину!» – последнего русскоязычного лауреата Нобелевской премии Светланы Алексиевич, которая хотя и является представителем Беларуси, но всегда писала на русском языке о наших общих проблемах и причинах, их вызывающих, поднимая вопросы, становившиеся костью в горле у властей предержащих. Характерно, что пять русскоязычных Нобелевских лауреатов по литературе из шести подвергались всяческим оскорблениям и обливаниям грязью и вынуждены были эмигрировать из страны, которой они дали очень много и составляют ее гордость и славу. Их объединяет общая вина в том, что они видели дальше своих сограждан и правителей, показывая подлинные события нашей истории безо всякой фальшивой напыщенности, такими, какими они были в действительности, тем самым предупреждая об опасности их повторения. Простите за тавтологию, но еще раз напомню золотые слова: «Нет пророка в своем отечестве!» Говоря простым языком, Алексиевич призывает прекратить всем надоевшее вранье на всех уровнях, и за этот человеческий призыв большая часть безграмотного населения в социальных сетях травит ее совсем не лестными словами. Неужели за время жизни нескольких поколений авторитарное правление так изменило сознание людей, что даже Чарльз Дарвин наверняка бы изумился: а не погорячился ли он со своей теорией эволюционного развития?

Клим вместе с женой имел собственный дом с небольшим огородом в зеленой зоне города и окружил себя нечасто встречающейся живностью в совершенно неожиданном количестве, из которой у него было пять кошек и две собаки, преданные всеми своими животными душами любящему их хозяину. Выглядел он лет на десять моложе своего восьмидесятилетнего возраста, был энергичен и деятелен. Скорее всего, соленые морские ветры преподнесли ему неожиданный оригинальный подарок за многие годы, проведенные в морях и океанах, совершив какую-то консервацию в организме и включив постоянное обновление, как в современных продвинутых технологиях, что само по себе является исключительной редкостью. В конце недели дом наполнялся многочисленными молодыми голосами: приезжали дети, внуки, а скоро наверняка к ним прибавятся и правнуки. Дед заранее топил баню, и вся орава проходила наслаждающее омовение. Затем общий стол с аппетитом, усилившимся после бани. Хозяева все выходные были на ногах, забыв об отдыхе, но оставались довольными, ибо среди молодых молодели и они.

Клим очень заботился о своем здоровье и, будучи приписан к бывшей, хорошо знакомой по прежним многочисленным ежегодным медицинским комиссиям поликлинике «Водздрава», давно ставшей муниципальной, не пропускал ни одного планового осмотра, тщательно выполняя все предписания врачей и сдавая в срок необходимые анализы. Посещение всех кабинетов согласно предписаниям на годы вперед стало для него какой-то идеей фикс. Он точно в указанные сроки навещал врачей, сдавал назначенные анализы, ни разу не пропустив назначенную дату. Избавился он и от катаракты, вытерпев операции на обоих глазах, и зрение стало как в сорокалетнем возрасте – во всяком случае, читал книги без очков. Добирался Клим до поликлиники электричкой, проходившей неподалеку от дома, хотя имел действующие водительские права и продолжал водить машину. Но пробираться в центр города через бесконечные пробки и с вечной проблемой поиска места парковки было несравнимо трудней, чем сесть в электричку и беспроблемно доехать до железнодорожного вокзала, откуда не более сотни метров до поликлиники. Вакцинацию вместе со всеми домашними, исключая живность, он прошел в числе первых и был спокоен на этот счет, ошибочно, но уверенно полагая, что она является панацеей от заражения коронавирусом.

Владивостокская осень подходила к концу, деревья стояли обнаженные, раскачиваясь в разные стороны, поскрипывая и постанывая под усиливающимися порывами северного ветра, как бы жалуясь на свое унылое состояние и надвигающуюся зиму с ярким солнцем, но постоянными северными ветрами, почти вдвое увеличивающими, казалось бы, не такие уж низкие отрицательные температуры. Большая часть осени в городе нашенском является лучшим временем года, когда теплое море и комфортные температуры позволяют продлить купальный сезон вплоть до октября. Воздух становится прозрачным и неосязаемым, будто он и вовсе отсутствует, далекие ориентиры приобретают нереально четкие и цветные очертания, словно в анимационных мультфильмах. Линия горизонта, очерченная невидимой нитью, где синее море смыкается с голубым небосводом, различимым лишь по оттенкам бирюзового цвета, не дает оторваться глазу, приковывая к себе каким-то неземным притяжением. Высокие белые облака на синем небе и ласкающие теплые ветры ничуть не напоминают о скорой зиме. И лишь в октябре изумрудная листва деревьев начинает менять свою окраску на увядающие оттенки – от желтоватых до ярко-алого багрянца, температура воздуха медленно понижается, облака приобретают темновато-мрачную окраску и готовы разрядится мелким, унылым и продолжительным осенним дождем. Самая настоящая «унылая пора». Собаки и кошки, привыкшие за долгое лето гулять и охотиться среди буйной зелени загородной зоны, почти не проводя время в скучных помещениях дома, выглядят озабоченными, изменяя свое поведение и повадки, все больше склоняясь к домашним делам, а кошки предпочитают лежать на теплых подоконниках, лениво поглядывая сквозь оконные стекла на сбегающие капли дождя, увядающую природу и спешащих куда-то прохожих, в чем собаки могут им лишь позавидовать.

Домашние огородные и хозяйственные работы закончились, и зимние приготовления тоже: клубничные грядки укрыты опавшей листвой из соседнего перелеска, плодовые деревья побелены и обвязаны мешковиной у самых корней для защиты от зайцев, любящих полакомится зимней корой плодовых деревьев. На многочисленных домашних четвероногих сторожей тоже надежды мало: гонять и пугать зайцев не столь серьезное занятие, недостойное их участия, вот если бы заблудшего крупного хищника, тигра или медведя, тогда другое дело. Волки в Приморье не обитают и даже не захаживают, стараясь не пересекаться с крупными полосатыми кошками, которые очень уважают собачатину и, скорее всего, не сильно отличают ее от волчатины. В сельской местности нередки случаи, когда тигр уносил собак даже из будок, оставляя хозяевам на память лишь собачий ошейник с цепью. Так что собак тоже нужно охранять, вопрос лишь в том – кому? Запасы на зиму тоже сделаны, и до следующего урожая не будет недостатка в любовно засоленных в трехлитровых банках помидорах и огурцах с укропом и травами, продолжающими благоухать, стоит лишь открыть плотно обтянутую жестяную крышку, как и в хрустящей квашеной капусте, которые так хороши после баньки под рюмку водки.

Подошла дата приема у терапевта поликлиники для назначения плановых полугодовых анализов. И, хотя у него ничего не болело, дисциплинированный Клим в хорошем настроении все-таки решил посетить своего врача, отправившись, по своему обычаю, на электричке. В городе и крае коронавирусная эпидемия подбиралась к своему пику, ежедневно обновляя рекорды и достигнув впечатляюще-пугающего количества в четыре с половиной сотни заражающихся. Но, будучи привитым знаменитым «Спутником», наш герой не обращал на это особого внимания, усматривая в своей вакцинации несокрушимую защиту от китайской инфекции. Ему и в голову не приходило, что он тоже может заразиться. Человеческая психология не зависит от возраста, и мысль о перенесении даты посещения терапевта ни разу не насторожила или заставила хотя бы задуматься, стоит ли ехать в любимую поликлинику во время пика распоясавшейся заразы. Очевидно, что опасность нужно оценивать по степени ее возможного наступления и последствиям, выдвигая на первое место наибольшую ее вероятность от конкретной напасти. Как говорят спортивные тренеры: «Порядок бьет класс!» Для нашего умудренного жизнью ветерана порядок всегда был на первом месте, а забота о своем здоровье – и того выше.

Был погожий осенний день, и Клим, чувствуя себя совершенно здоровым, свежим и отдохнувшим, утренней электричкой направился в поликлинику, чтобы лишний раз убедиться в своем отличном состоянии. По приезде, дождавшись своей очереди, пообщался с лечащим врачом и, получив желаемое направление на анализы, не стал задерживаться. Знакомых в фойе и коридорах не оказалось, хотя часто бывает и обратное, а встречи с давними соплавателями или же давними приятелями, которых не встречал уже много лет, вызывают буйную радость и воспоминания. Но в разгар эпидемии люди не очень-то расхаживали по врачам, в большинстве своем предпочитая переждать тяжелые времена в своих жилищах и не рисковать. Если раньше встречались на свадьбах, торжествах по случаям рождения детей или дней рождения, то сейчас представители изрядно поредевшего поколения встречаются лишь по случаю или на похоронах и в больницах, обсуждая не знакомых женщин, а свои болячки. «Се ля ви» – такова жизнь, и молодые поколения следуют за старшими, так было до нас и всегда будет после нас. По классическому выражению Фридриха Энгельса: «Жизнь – всего лишь существование белковых тел», – что обидно и прозаично. Никому не хочется ощущать себя лишь белковым телом, подобно какой-нибудь зеленой, отвратительной на вид гусенице.

Еще немного побродив по пустынным коридорам и не заметив никого, Клим подумал, что сегодня удачно попал на прием к врачу, ибо очередей не было. Тогда он и подумать не мог, что действительно «попал», не насторожило его и отсутствие обычных пациентов, пришедших на прием. Заглянув в записную книжку, чтобы узнать отправление ближайшей электрички, Точкин поспешил на железнодорожный вокзал и спустя недолгое время оказался дома, где его радостно встретили все домашние питомцы. Собаки как никто другой из домашних питомцев реагируют на встречу с хозяином, даже если он отсутствовал каких-то полчаса, а не несколько недель или месяцев, вернувшись из рейса, норовя облобызать длинным горячим языком. До конца дня все шло своим чередом, и вечером, изрядно уставший пенсионер, завалился спать.

Ночью почувствовал слабость, дрожь, свидетельствующую о поднявшейся температуре, першение в горле, вызывающее кашель и насморк. Помучавшись в полудреме до утра, проснулся совершенно невыспавшимся и разбитым, со всеми ночными ощущениями, которые лишь усилились. Температура оказалась высокой, подскочив до тридцати восьми градусов, хотя и выше не поднималась, остановившись на достигнутом уровне. Ни ему, ни жене, ни дочери не приходили в голову мысли о заражении коронавирусом, они полностью полагались на вакцинацию и были уверены, что муж и отец простудился во время вчерашней поездки в поликлинику. Уложив его в постель, дали жаропонижающее, но спустя несколько часов температура вновь вернулась к прежним значениям. Пошли в ход все средства из домашней аптечки и проверенные народные снадобья: такие, как горячий чай, заваренный с малиной, настойки лимонника и боярышника. Но все их усилия не приводили к значительному улучшению, лишь на короткое время облегчая страдания Клима. Пришлось звонить в поликлинику с просьбой прислать врача на дом. Там заверили: «Врач будет, поставит диагноз и определит метод лечения, а если потребуется, то и направит в стационар». Вроде бы успокоили! Но в этот день врача не было, не пришел он и на второй и третий день. Обращение в «Скорую помощь» тоже оказалось безрезультатным: в связи с перегруженностью ковидными больными нужно направление врача, то есть круг замкнулся.