Текст книги "Магическая полицейская академия. Два мага и одна ведьма"

И все же что-то меня беспокоило. То ли эта мгновенная смена выражения лица Торна, когда он упомянул про больницу, то ли еще что-то… Но я кожей чувствовала подвох.

Очень странно… пожалуй нелепо. Я четко понимала, что Торн – хороший. Да, вполне себе положительный персонаж. И одновременно меня не покидало ощущение, что он в чем-то замешан. Черт! Неужели магия?

– Что вы знаете о происшествиях на ферме? – вопрос сорвался с губ сам собой, будто кто-то опять подсказал его.

Торн издал странный, недовольный звук – то ли фыркнул, то ли хмыкнул.

– Знаю не очень много и не слишком вдавался в подробности, – на мгновение лицо его исказила гримаса – так реагируют люди, наступив на коровью лепешку. – Вроде были проблемы с документами, сбежали десятки зверей, но их вернули. Случилась эпидемия, и много животных умерло, – последняя фраза прозвучала с заметной жалостью. Торн больше переживал за арргулисов, их страдания трогали его сильнее, чем семейные дрязги, и это бросалось в глаза. Черт! Почему же мне все равно казалось, что он имеет отношение к происшествиям?

– А про внутреннее расследование на ферме не слышали? – подал голос Ястин, впервые за наше знакомство опередив Аркариса с репликой. Я покосилась на вирна – тот казался задумчивым и даже почти отсутствующим и возмущаться пока не собирался. Фуф. Слава богу!

– Слышал, – сказал как отрезал Торн, и стало ясно – ему крайне неприятны результаты расследования. – У меня нет на этот счет никакого мнения. Я в курсе, что факты косвенно указывают на Аля и Болна. Но не верю этому. Давайте начистоту. Все равно докопаетесь. Алю отец планирует подарить новое предприятие. Так что мотива заполучить ферму у него нет. Зато у других есть веская причина удалить его с горизонта, выставить перед отцом в дурном свете. Все это указывает на то, что Аля подставили. Болн вообще никогда не интересовался разведением арргулисов. Он работает на ферме из-за какой-то договоренности с отцом. Я точно не знаю, в чем дело, и стараюсь не лезть во все эти вещи. Но знаю наверняка – Болн только и ждет, когда сможет распрощаться с семейным бизнесом и заняться тем, что интересно ему.

– Что же именно? – оживился Аркарис.

– Болн с отсрочкой в пять лет поступил в Полицейскую Академию. В ту самую, где учитесь вы, но на боевой факультет. Прошло уже три года. Я предполагаю, что отец обещал оплатить обучение в счет отработанного на ферме. А втайне надеялся, что Болн втянется в семейное дело и захочет помогать Алю в его новом предприятии. Отец доверяет этим двоим, видит, как они близки. И тешит себя иллюзией, что братская привязанность перерастет в крепкий предпринимательский союз. Но я так не думаю. И многие другие тоже. Впрочем, Болн очень поддержал Аля в нынешнем деле. Первым пошел к отцу и высказался в защиту брата. В общем… Он не слишком хитер, временами невыносим. Ужасно угрюм и молчалив. Но родню любит и верит, что честность и порядочность спасут мир. Вы-то знаете, что это не так… На личном опыте, – Торн произнес это настолько горько, безнадежно, будто рассуждал о личном, очень болезненном опыте. На какое-то мгновение лицо веллера исказила яростная гримаса. Но он моментально взял себя в руки и даже улыбнулся, чтобы скрасить неприятное впечатление.

– Как вы думаете, кому выгодно подставить Аля? – осторожно поинтересовался Ястин.

Торн полыхнул в сторону надгара таким взглядом, словно собирался проглотить его с потрохами. Но ответил очень спокойно, разве что немного чеканно:

– Я ничего не знаю. А утверждать без доказательств и фактов не в моих правилах. Выгодно? Многим. Наверняка вы это уже поняли. Моя мать сейчас ухаживает за сестрой от первого мужа. Жаклинта серьезно больна, и ей нужны дорогостоящие лекарства, лучшие врачи. Я задействовал все связи в больницах планеты. Но, сами понимаете, денег на все уходит немало. Так, что и у меня есть мотив. Средства? Да, есть тоже! Я прекрасно обучен родовой магии и управляюсь с арргулисами одним взмахом руки. Лам? Ему нужны деньги. Мант по макушку зарылся в науки, но Ландалина, его мать, спит и видит сына во главе фермы. Вунт – умный и рассудительный, развивает собственную сеть спортивных клубов в большом городе. Так что деньги ему не помешают. Его мать – Екластия, из очень бедной касты. Едва поселившись у нас, начала буквально купаться в роскоши. Дорогая еда, дорогие слуги, непомерные запросы… Так что у этой семьи тоже есть мотив. Тихий и скромный Дарки и его мама Квантилина – вообще загадки для всей семьи. У них своя маленькая команда. Они путешествуют каждые пару месяцев, посещают исторические памятники, курорты, достопримечательности. На первый взгляд, интересы Дарки и Квантилины сводятся к истории и археологии. У младшего даже есть свой маленький музей, и он его пополняет, развивает. Но деньги с фермы им с матерью очень бы не помешали. Хотя бы развернуться на это поприще. Как видите, мы все, каждый по отдельности и с матерями вместе, заинтересованы подставить Аля и заполучить семейный бизнес.

Торн замолчал, застыл каменным истуканом, втянул щеки. Я прямо чувствовала волну негодования веллера. Она плескалась в его ауре, окутывала удушливыми волнами. Торну очень не нравилось рассуждать о проблемах братьев, изобличать их тайные помысли и мотивы. Нет, определенно, он хороший. Хороший и все тут. Но также я все больше укреплялась в мысли, что старший сын Омлиса как-то связан с неприятностями Аля и происшествиями на ферме.

Тишина накрыла нас, зазвенела натянутой до предела струной. Несколько секунд находиться в комнате с разъяренным веллером казалось невыносимой пыткой. Мне стало жарко от его эмоций, голова загудела. Пробуждалась магия. Вот только какая? И как же не вовремя!

– Так! Давайте все успокоимся! Мне пришла в голову светлая мысль! – неожиданно почти весело сообщил Ястин.

Я обернулась к нему, Аркарис окатил напарника очередным испепеляющим взглядом. Торн не шелохнулся, но прищурился.

– Аль и Торн сказали кое-что важное. В деле замешан тот, кто хорошо владеет родовой магией. Арргулисы доверяли ему, пошли за ним. Съели отраву. Животные обычно чувствуют подвох. Значит этот кто-то подчинил их себе так, что арргулисы шли за ним как под гипнозом. Стало быть…

– Надо позвать братьев на послезавтра и посмотреть – как каждый из них сможет управляться с животными! – Перебил надгара вирн. – И матерей тоже.

– Матерей бесполезно, – отмахнулся Торн. – Только тот, в ком течет кровь лельда, способен работать с нашими арргулисами. У матерей нет ни капли родовой магии. Я помогу собрать семью, – пообещал так, будто его о чем-то просили.

Да, он действительно помогал с готовностью. Без лишних просьб и пожеланий. Торн представлялся очень интересным субъектом. И впечатление оставил приятное, но противоречивое.

После него Аль привел Лама.

Я почему-то ожидала увидеть изнеженного аристократа, вроде вельможи из свиты Короля-Солнце. Но лицом и фигурой Лам скорее напоминал Трандуила из «Властелина Колец». Красивый до безобразия, с огромными миндалевидными глазами – голубыми, как ясное небо, аккуратными, но совсем не женственными чертами, он сразу приковывал взгляд. Когда Лам грациозно приблизился, поцеловал мою руку, Аркарис глухо зарычал, а Ястин дернулся вперед, будто собирался ударить веллера.

Я осадила напарников возмущенным взглядом. Ребята напряглись, почти одинаково насупились, но сдержались.

Даже в простых брюках из грубоватой ткани и футболке под цвет глаз, Лам выглядел просто роскошно. Белоснежные волосы его рассыпались по плечам в художественном беспорядке.

Дамский угодник, мот и светский щеголь опустился в кресло, где недавно сидел Торн и первым нарушил звенящую тишину.

– Расследование… Всегда неприятно. Но куда же деваться? Спрашивайте! – всей своей позой Лам напоминал сейчас вальяжного кота, что лежит на хозяйском диване и в любой момент может выпустить когти. Его аура не казалась мне такой же приятной, как у Торна. Но и отвращения, злости не вызывала. Скорее настороженность, недоверие.

– Вы хорошо владеете семейной магией? – вдруг подал голос Аркарис.

Лам небрежно повел плечом, откинул за спину белоснежную прядь и ответил уклончиво:

– Неплохо. Меня обучали старшие братья и отец. Если поднимете документы, – он мазнул взглядом по стопке бумаг, которая ждала своего часа на столе. – То выясните, что лет семь назад я оставался за управляющего на ферме. Была такая ситуация. Братья оказались заняты, а отцу срочно потребовалось уехать. Если бы я плохо владел фамильным колдовством, лельд не оставил бы меня руководить фермой, верно же? – он изящно изогнул бровь и улыбнулся – скорее хищно, чем мило.

– Мы завтра проверим. Планируем посмотреть, как каждый из вас управляется с арргулисами, – с толикой вызова обратился к Ламу Аркарис.

– Да ради бога! – отмахнулся Лам. – Мне не сложно. Но лучше всех владеет семейной магией Торн. Аль чуть хуже, но почти также. Болн аналогично. И уже только потом я, – быстрый, многозначительный взгляд – и Лам продолжил так сладко, что у меня слиплось во рту: – Уверен, вы и это увидите. Похоже, вы хорошие сыщики.

– Мы адепты, – поправил его Ястин. – Учимся.

– Значит талантливые, раз выбор магии Аля пал именно на вас, – ничуть не смутился Лам.

По части комплиментов равных ему я не встречала. Мужчина и впрямь производил впечатление веллера, который привык к светскому общению – разговорам с двойным дном и полутонам. И чтобы сбить его с толку, требовалось нечто большее, чем тонкие намеки на толстые обстоятельства.

Как бы ни злились напарники, Лам явно чувствовал себя в своей тарелке и пользовался собственной мужской привлекательностью на полную катушку. Остановил на мне внимательный, бирюзовый взгляд и, словно между делом, проронил:

– Такая сыщица стала бы первой красавицей нашего двора!

Аркарис издал новый, уже гораздо более громкий, рык. Ястин переместился на край дивана и подался вперед, будто и впрямь собирался атаковать. На долю секунды я прямо ощутила желание напарников броситься в драку. И в эту минуту на меня нахлынуло…

Холодная волна, горячая, еще и еще. Меня будто окунали в горячую ванну и швыряли в снег, монотонно повторяя процедуру раз за разом. Мурашки побежали по спине, ладони потяжелели. Я невольно вскочила и обнаружила, что в одной руке горит пламя, из другой струится поток мелких льдистых иголок. Но и это было не все. Вокруг меня будто закрутился вихрь. Мощный, почти непобедимый, он поднял меня в воздух, и мужчины пораженно вскинули головы. Лам с трудом согнал с лица испуганную гримасу и ошарашено выдавил:

– Вы получаете все виды магии, которыми владеют окружающие?

Я плохо понимала, что происходит. Висела под потолком, фонтанируя огнем и льдом. Голова опустела, тело казалось чужим, неподатливым, язык одеревенел.

Аркарис и Ястин одновременно ловили магические атаки ладонями, и те исчезали бесследно. Мне жутко захотелось, чтобы потоки из рук иссякли… и они пропали в то же мгновение. Зато вихрь вокруг набирал обороты. Я зависла в воздухе и ощущала, что могу управлять животными, растениями водой… Эмм… Родовой магией Ваттарнов.

Лам медленно встал, осторожно приблизился, будто знал, что я очень опасна, и посоветовал:

– Представьте, что никого вокруг нет. Нигде, на многие километры нет ни единого живого существа, только камни и земля.

Я прикрыла глаза и вообразила себя в бескрайней мертвой пустыне.

Ни единого животного на многие километры вокруг, ни одной несчастной колючки. Только солнце и песок… И… ноги коснулись пола. Ощутив твердую опору, я выдохнула с облегчением, ребята подскочили, взяли за руки. Но случилось очередное происшествие.

Комната начала сотрясаться, пол заходил ходуном, потолок закачался. Сверху посыпалась мелкая каменная крошка и кусочки золотистой краски. Деревянный стол вдруг пришел в движение. С неприятным скрежетом сдвинулся он с места, а затем начал слегка подпрыгивать, грозя обрушить бумажную кипу на пол.

– Я понял! – проорал Аркарис. – Она не нашей магией управляет! Она черпает силы из любой магии вокруг. Земли, камней и других существ! Марви! Представь, что между тобой и всем остальным миром непроницаемый прозрачный купол. Сквозь него отлично видно, слышно, но ничего не просачивается. Давай же! У тебя получится!

Стол подпрыгнул выше, и Лам опасливо сдвинулся в сторону. Ребята же, напротив, предельно приблизились, будто готовились защищать меня собственными телами. Я вновь прикрыла глаза, вообразила, будто отрезана от мира невидимой преградой. Чем-то вроде полицейского зеркала-обманки. Подозреваемые видят только зеркало, а сыщик из своего кабинета наблюдает за допросом. Мир покачнулся, запахло раскаленными камнями, деревом, сыростью. Сердце зашлось от паники. А вдруг не получится? Я разрушу комнату, и нас погребет под землей? Или – того хуже – сюда ворвется вода, а потом хищные ящеры? Стоп! Надо успокоиться… Взять эмоции под контроль! Не так уж их и «приглушили», если я настолько поддалась панике…

Я стиснула челюсти, отодвинула ужас на задний план, и усилила образ. Секунда, другая сумасшествия вокруг. Светопреставления, землетрясения. И… тишина окутала приятным безопасным коконом. Я облегченно выдохнула. Открыла глаза и впервые за нашу беседу поймала честное выражение лица Лама. На нем отражалась сильная зависть. Даже губы веллера перекосило. Но едва наши взгляды встретились, Лам взял себя в руки. Натянул благодушную гримасу, улыбнулся, даже не сел – скорее упал в кресло и выдохнул:

– Вы восхитительны и внешне и магически!

Я устало опустилась на диван. Ребята осторожно поддерживали с двух сторон. Обменивались испепеляющими взглядами, но помалкивали. Я ожидала очередной сцены в стиле «я первый ее увидел!», «а у меня градусник длиннее». Но напарники приятно удивили. Ястин протянул чистую чашку, Аркарис налил чая. Надгар вложил в мои замерзшие ладони горячую чашку с напитком, а вирн ласково погладил по плечу. И, черт возьми, мне стало глубоко плевать – наблюдает Лам нашу странную идиллию или нет. Я купалась в заботе, наслаждалась ей так, как давно ничем не наслаждалась. Давненько никто обо мне так не пекся, не старался сделать приятное от чистого сердца. Взять хотя бы подружек. Воспоминания о них нет-нет да и всплывали в голове, раздражая «приглушенную нервную систему» очередной вспышкой безумной ярости. Как они притворялись! Как за меня стояли! Горой же! Как хвалили мои предложения по продвижению и рекламе на планерках! А потом… потом… Искреннее участие – вот то, чего мне так давно недоставало. Без подковерных интриг, затаенной злобы и зависти. Без желания подсидеть, отодвинуть, использовать…

Но поняла я это лишь сейчас, здесь, в чужом мире, среди малознакомых существ. Подростков, которые по духовному развитию годились мне разве что в сыновья.

Я хлебнула теплого чая, еще и еще, и немного расслабилась. Исчезло удушливое волнение, затаенный страх, что магия не подчинится, начнет чудить помимо воли, навредит другим. Я покосилась на Аркариса и встретила ясный почти синий взгляд – взволнованный и очень нежный, повернулась к Ястину – он смотрел так, что тепло разлилось по телу. Ребята почти одновременно спросили:

– Тебе налить еще чаю?

Я помотала головой, осушила чашку, выпрямилась, развела плечи и сфокусировалась на Ламе. Он успел снова развалиться в кресле в позе довольного кота перед миской сметаны. Страх, злоба, зависть стерлись с красивого лица веллера почти бесследно. Теперь он приторно улыбался, и смотрел с прищуром, словно нарочно демонстрируя длинные, загнутые вверх ресницы, каким позавидовали бы многие девушки.

– Итак, на чем мы остановились? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее. Лам даже не столько кивнул – медленно опустил голову и поднял снова, будто кланялся.

– Что можете сказать о происшествии? Ваше мнение? Подозрения?

Лам улыбнулся слаще прежнего. Мне захотелось срочно выпить еще чаю, а лучше даже закусить лимоном.

Ястин придвинулся и застыл в напряженной позе. Аркарис повторил его жест. Вначале я подумала – ну вот теперь-то они собрались побряцать мускулами, помериться крутизной. Но напарники промолчали, и я вдруг ощутила магию трио. Она окутывала, обволакивала и сейчас казалась очень приятной. Вдохновляла, помогала сосредоточиться, найти нужные слова и вообще настроиться на работу.

Видимо, ребята почувствовали то же самое. А еще я вдруг поймала себя на новой, интересной мысли. Насколько притягательной, по-настоящему, без колдовства выглядела аура Торна, настолько же отталкивающей, неприятной представлялась аура Лама. Нет, она не пугала, не сбивала с толку, скорее раздражала, как раздражают все, кто пытается пустить пыль в глаза, казаться лучше, чем есть на самом деле. Лам притворялся, и я чувствовала это кожей. Изнутри поднимались неприятие, злость. Видимо, так работала магия, инициированная через предательство близких.

Лам не сказал ничего, что мы уже не слышали от Торна. По факту он просто повторил рассказ брата о родственниках, только другими словами. Я обратила внимание на то, что Торн повествовал отстраненно, оценивал действия, возможности, но не личности братьев и их матерей. Лам же стремился поддеть каждого, вытащить на свет божий как можно больше грязного белья и потрясти им перед нами как флагом.

В адрес Торна он отпустил ремарку: мол, слишком хорош, чтобы не иметь камня за пазухой. Манта и Вунта окрестил «низкопробными умниками», тонко намекая, что матери обоих гораздо ниже по происхождению, нежели остальные любовницы лельда. Дарки походя назвал скрытным циником. А его мать «собирательницей старья». И намекал он не только на ее увлечение историей и археологией. Лам как бы между делом поведал, что у Квантилины новый мужчина, гораздо старше нее. Лельд на нее видов не имел, так что никаких законов женщина не преступила – ни моральных, ни планетарных. Но Лам счел своим долгом съехидничать на ее счет.

Аля и Болна он назвал нервными субъектами, которые слишком пекутся о мнении отца. Дескать – стоит ли так переживать из-за веллера, который устраивает сыновьям соревнование, да и вообще большую часть времени проводит невесть где, затевая новые проекты. Сыновьим уважением, не говоря уже о толике привязанности тут и не пахло. Лам пользовался положением сына лельда на всю катушку, ни в чем себе не отказывал, но не питал к отцу никаких родственных чувств.

Отчасти я понимала его. Лам родился вне брака, и жениться на его матери лельд никогда бы не смог. Даже если бы и захотел. А Омлис желания не изъявлял. Более того, в последние годы они с женой сблизились как никогда, и лельд даже остепенился, перестал ходить «налево». Хотя по меркам веллеров его можно было назвать скорее мужчиной средних лет, чем пожилым. Но ведь ничто не мешало Омлису поддерживать внебрачных детей на расстоянии, выделять им мизерный пансион, как поступали многие другие местные аристократы. Об этом Аль с Болном нам все уши прожужжали. Омлис же поселил всех бастардов в своем поместье, обеспечил им безбедную жизнь. И хотя бы за это его стоило уважать и благодарить. Тот же Лам не признал ни одного своего ребенка. Небольшие деньги на их содержание выделял. Но мало, изредка и нерегулярно, ссылаясь на финансовые трудности. Стребовать с него было нечего. Он же не лельд! Так, бастард. И не обязан придерживаться негласных законов знати. Об этом упомянул Болн, и в голосе его тогда явственно слышалось осуждение. Помню, Аль странно посмотрел на сводного брата, словно сетовал на его несдержанность, но промолчал.

Пожалуй, пока опрос Лама стал самым неприятным событием дня.

Когда мужчина закончил изливать желчь, делиться сплетнями и информацией, он вежливо распрощался, снова поцеловал мне руку и вылетел на платформе наружу. И не успела я подумать – как же теперь возвращаться в Академию, сможем ли мы, получится ли, как в комнате показался Аль.

Глава 3

– Устали? – участливо спросил Аль, мгновенно оценив наши лица и напряженные позы. Я коротко кивнула. Голова была пустой и гулкой, мысли путались, сосредоточиться на чем-то как еще несколько часов назад, не выходило. Ребята сделали вид, что переживают за меня, поддерживают, но сами еще бодрячком. Аркарис приосанился, вскинул голову, Ястин развел плечи и выставил вперед ногу. Всем своим видом парни словно говорили:

«Подумаешь небольшое приключение?! Да мы еще десять таких осилим! И даже без перерыва!»

Ну как же! Альфа-самцы не устают, только падают замертво, как загнанные кони.

Я кожей чувствовала, как хочется напарникам передохнуть где-нибудь в тишине и покое. Мы все мечтали, чтобы этот «полицейский день» поскорее закончился. Каждый жаждал оказаться подальше от поместья Ваттарнов, фермы-моря и семейных тайн, которые прятались за красивыми стенами замка.

Магия трио усиливалась час от часа – порой незаметно для нас самих, а порой, будто намеренно давая о себе знать. Мы ощущали друг друга на физическом и эмоциональном уровне, все чаще делали одинаковые выводы и предугадывали действия напарников. Но, насколько я успела понять, чувствовали мы лишь то, что касалось работы. Наверное, это и правильно. Не хотелось бы, чтобы парни проникли в мои тайны, порывы, желания… И что-то подсказывало – друг друга им «читать» ну совсем не стоит.

Вот и сейчас мы почти хором обратились к Алю:

– Послезавтра хотелось бы увидеть, как ваши братья владеют родовой магией.

Ребята переглянулись. Аркарис криво усмехнулся, Ястин отмахнулся. Напарники замолчали, давая мне возможность продолжить:

– Аль, нам нужно проверить, как каждый из вас управляется с арргулисами, – пояснила я. – Тогда же опросим и остальных ваших сводных братьев. А с их матерями поговорим, видимо, уже чуть позже. Сможете все устроить?

Аль уверенно мотнул головой:

– Все организую. Вам нужно будет прийти к полудню. Арргулисы любят греться на солнышке, как и все рептилии Йокарты и в это время суток выплывают на поверхность водоемов. Некоторые даже выползают на сушу. Часа два они будут податливыми, а некоторые даже дружелюбными.

Я отрицательно махнула рукой, парни поддержали резкими жестами:

– Нет, Аль. Мы хотели бы проверить ваших братьев в такое время, когда управлять арргулисами сложнее обычного.

Ваттарн удивленно приподнял брови, прищурился, но спорить не стал:

– Хорошо. Тогда вам лучше прийти часам к четырем, после кормления. Сытые арргулисы – ленивые, неповоротливые, злобные. И работать с ними – сущее наказание. Кроме того, именно после кормления их чаще всего ведут на убой. Подсыпают специальные препараты в еду, и ящеры почти лишаются сил. Но дело в том, что арргулисы – магические существа и подвох чуют лучше обычных животных. Так что после дневного кормления становятся нервными, непослушными, недоверчивыми. С первого раза не исполняют ни одну команду.

– Вот и прекрасно. Мы придем к этому времени, – пообещала я. – А вы должны собрать всех сводных братьев на ферме.

– Соберу! – твердо произнес Аль.

На прежней платформе мы поднялись наверх. Документы Аркарис и Ястин поделили пополам и несли под мышками, готовые в любой момент взять меня за руку.

Поместье накрыл ранний вечер. Фонари в виде голов ящеров, наверное, арргулисов с лампочками в зубах, расчертили воздух и воду сотнями желтых лент. Животные на поверхности озер не показывались. Окутанный сизыми сумерками гигантский замок Ваттарнов выглядел еще более красивым, величественным и таинственным. В неверном свете фонарей золотистые узоры на куполах казались вязью древнего языка. Проступили новые, незаметные днем рисунки – полупрозрачные, словно высвеченные изнутри они спускались по всем стенам и тяжелой, металлической двери.

Запах стал мягче. Он все еще горчил на языке, разливался во рту сладостью. Но прежней приторности не ощущалось, и дышалось намного легче.

При полном безветрии деревья возле дворца напоминали немых великанов-стражей. Где-то высоко в небе появились силуэты трех лун. Они располагались словно в углах ассимметричного треугольника. Одна чуть меньше, две другие немного ярче.

Запели птицы. Они выводили такие красивые мелодии, что ненадолго я заслушалась, завороженная дивными звуками. Казалось, не пернатые завели вечерние трели – сотни искусных музыкантов играют на разных инструментах.

Пока озиралась, Аль выжидал. А когда сосредоточилась на нем, сделал широкий жест. Мы вышли ровно на то место, куда и прибыли. Аль почти поклонился, но не так как Лам – скорее уважительно, чем заискивающе, без плохо скрытого самолюбования, и с чувством произнес:

– Удачи вам. Жду вестей. Если понадобится информация, всегда к вашим услугам. У Права есть способ со мной связаться. А Прав… всегда помогает адептам и всегда откликается на их просьбы. Если вам еще не рассказывали – вам нужно лишь позвать его. И где бы ни находился Прав, если он, на самом деле нужен – придет в любое время дня и ночи. Ну, доброго вам пути.

Я покосилась на напарников. На их лицах удивление смешалось с уверенностью. Каждый твердо знал – нужно вернуться в Академию. Вот только ни один не понимал – как это сделать. Аль тем временем развернулся и неспешно двинулся к замку.

На мгновение я испытала приступ панического страха. А вдруг у нас не получится? Преподаватели забудут загадочное трио. Мало ли адептов поступило вместе с нами? Тысячи, насколько я успела оценить толпу в зале Распределения. И это ведь только первогодки! Представляю, сколько народу учится в Академии. Где уж тут каждого упомнить!

И останемся мы здесь, в чужом мире… Разводить арргулисов, видимо. На подхвате у одного из странных братьев Аля… В лучшем случае. А то и вовсе – в качестве слуг «матерей потомства»… Ладно еще, если меня не сделают одной из них… Младшей незаконной женой в странном гареме Ваттарнов…

Я вообразила себя перед Алем, Ламом, Торном и остальными мужчинами семьи в костюме восточной наложницы. Представила, как исполняю танец живота под звон сувенирных монеток на лифе и поясе шаровар. Даже не знаю – откуда взялся такой образ. Но внутри что-то сжалось от болезненной беспомощности. Мда, дорогая моя. Вот не зря свекровь так плевалась ядом во время развода со вторым мужем. Мол, нормальная женщина разводится, чтобы пойти по рукам… Как в воду смотрела!

Ребята почти одновременно пожали мне ладони, пытаясь успокоить, и… нас потянуло назад. Я полетела спиной – быстро, неуправляемо. Тело казалось невесомым, меня мотало из стороны в сторону, но вирн и надгар постоянно держались рядом. Как им это удавалось, понятия не имею. Но близость ребят, их твердые рукопожатия придавали сил и уверенности.

Перед глазами засверкали радужные блики, словно тысячи огоньков пустились в пляс перед моим лицом. Пришлось суматошно зажмуриться. Неведомая сила дернула несколько раз и выбросила куда-то. Я с трудом сгруппировалась и на чистых инстинктах приземлилась на полусогнутые ноги.

Выпрямилась на удивление ловко и открыла глаза. Помещение, куда мы попали, походило на учебную аудиторию, с одной лишь разницей – оно было слишком маленьким. Для обычной комнаты круглый зал выглядел просторным, но для лекционной – тесным и неудобным.

У одной стены громоздились три массивных каменных стола – черных, испещренных тонкими белыми прожилками. У другой – два ряда мягких кресел, с резными спинками и пухлыми подушками на сиденьях. Напротив выстроились в ряд черные шкафы, похоже, из дерева. Я лишь могла догадываться, что там хранятся либо учебные пособия, либо что-то в таком роде.

Аркарис и Ястин оглядывались менее удивленно. Почти сразу шлепнули увесистые папки с документами на один из столов и замерли.

– Так-с! Ну и чего стоим? Кого ждем? – низкий голос с характерной хрипотцой лился откуда-то сверху. Мальгрим – волшебный замок или замок-волшебник, уж не знаю, как правильней, приветствовал нас. И хотя делал он это в своей привычной ворчливо-раздраженной манере, мне сразу стало легче. Радость теплом разлилась внутри. Фуф. Значит, нас не бросят. По крайней мере, помогут добраться до общежития, еще лучше – вначале до столовой. Желудок сжался, тихо заурчал, и мне стало неловко. Организмы ребят вторили моему, но напарников это ничуть не смутило.

– Наконец-то вернулись! – ухмыльнулся Мальгрим, на сей раз откуда-то справа, словно из ближайшей стены. – Я уж думал, забыли путь в родные пенаты. Решили остаться, погостить в чужом мире, – он то ли хохотнул, то ли хмыкнул и продолжил: – Вижу, что поработали. Как – мы еще посмотрим… В расследовании важно не расследование, а результат. Нашли преступника – молодцы-удальцы. Не смогли распутать дело – учить вас и учить бедным магам. Если выражаться языком ваших миров – либо вы отличники и умницы, либо кол вам в ведомость и добро пожаловать на второй год. А теперь марш в стену, ой… в столовую… в столовую и отдыхать.

На противоположной стене засветилось и замерцало большое розоватое пятно. Откуда оно взялось? Готова поклясться, что минуту назад стена выглядела совершенно обычно! Мальгрим издал едва слышный смешок.

Аркарис потянулся к бумагам, но замок-волшебник остановил его резким окликом:

– Вот еще! Раз вас выкинуло сюда обратным ходом, значит комната совещаний – ваша. Тут можете допрашивать, устраивать мозговые штурмы и хранить документы. Незачем таскать их по всей Академии. Растеряете, изгваздаете. Да и вообще! Мало ли кто их еще увидит? Учитесь! Все данные «жертвы» – конфиденциальны! По крайней мере, до тех пор, пока полиция не рассекретит то, что сочтет нужным. Вы даже одногруппникам не можете рассказывать обстоятельства дела. Только общие сведения. Где работаете, с кем и кто заявитель. Все!

Аркарис насупился, явно недовольный отповедью Мальгрима, Ястин потемнел лицом. Я же едва сдержала улыбку. Махнула напарникам рукой и отправилась в стену… то есть в столовую.

– И помните! Слишком сытная еда перекачивает кровь из мозга в желудок! – напутствовал нас Мальгрим. – Кто знает, как быстро она вернется в голову у существ вашей расы… Тем более, у ребят она и так часто приливает не туда, куда надо…

Последняя шутка замка-волшебника «на грани приличия», как выражалась одна моя знакомая, сопровождалась смешком, похожим на похрюкивание. Аркарис стиснул челюсти и кулаки, но промолчал. Ноздри Ястина начали раздуваться, да и сам надгар походил на быка, увидевшего красную тряпку. Мальгрим хохотнул громче, похоже, отмечая реакцию ребят. Вирн подхватил меня под руку и потянул к стене-порталу. Ястин догнал, немедленно взял меня под другую руку и под заливистый смех замка-волшебника мы покинули помещение.

Столовая пустовала. Судя по густым синим сумеркам за окнами, в Академическом городке наступила почти ночь и адепты, видимо, давно разошлись по общежитиям. Поздний ужин сегодня понадобился только нам. Хотя что-то подсказывало мне, что и другие порой наведываются в столовую в такие часы. Расследования затягиваются, опросы – тем более. Никогда точно не знаешь – во что выльется та или иная беседа. И еще я почему-то вдруг поняла, что иногда адепты занимаются погонями, а временами вступают в схватки с преступниками. Вот почему где-то на территории Академии есть большой медицинский корпус, где лечат и даже восстанавливают после травм и сражений.