Текст книги "Контрольная с чужими"

12

Было странно видеть все со стороны, но и за такую возможность нужно было благодарить судьбу. И капитана Орлова, который с самого начала, едва поднявшись на равнину, включил камеру, смонтированную на его шлеме, и непрерывно вел запись. Да еще нашел силы в завершающей стадии боя отключиться самым последним. Не считая Насти, которая и довела дело до победного исхода. Впрочем, и она потеряла сознание, но уже дождавшись подкрепления.

– До этого момента, – на экране в этот миг объявились из ниоткуда восемь восьминогих мастодонтов, – мы чувствовали себя спокойно, – как всегда пояснения давал майор Кузьмин. – Чуть не забыл, сам этот момент достоин особого внимания. Вот покадровая разбивка. Здесь еще ничего нет, пустая лужайка, здесь, спустя одну восемнадцатую секунды – уже то, что вы видите. Объяснение напрашивается единственное – телепортация. Которая, по словам некоторых ученых, невозможна, потому как противоречит законам физики.

– Не надо намеков, – возмутился Серегин. – Я говорил, что наши академики так полагают, а не я сам. Кстати, а что думают очевидцы?

– Так и есть, телепортация, – сказала Настя. – Я еще там поняла и может даже… срисовала или скопировала программу, как он это делает. Потом мы с Аленой обсуждали и сошлись, что сами сумеем повторить.

– Кхм, – кашлянул Настин отец. – Только мгновенного перемещения в пространстве нам недоставало.

– Напрасно вы к этому так относитесь, – произнес Серегин успокаивающе. – Полезное качество.

Полковник потерянно покачал головой и сказал:

– Дальше видно будет, – и повернулся к своему заместителю. – Володя, ты еще что-то собирался добавить?

– Хотел объяснить, что мы за всем происходящим следили по видеосигналу и докладам Беркута и Лиса и полагали, что ситуация под контролем. Но приготовились к выдвижению. Но тут сигнал с камеры прервался. Есть предположение, что та бурая пелена была установлена для наведения помех.

– Вы слишком умным его считаете, – засмеялась Алена. – Он бы и радиосвязь в таком случае сумел полностью прервать.

– Логично. Но для чего тогда?

– Ребята несколько раз его достали сильными электрическими разрядами, – пояснил Серегин, – вот от них он и укрылся. Остатки взвеси показывают, что она представляла собой прекрасный изолятор.

Серегин собрался продолжить эту тему, но полковник его остановил.

– Оставим обсуждение научных тонкостей для отдельного разговора. Давайте смотреть дальше.

– Хорошо, – не стал спорить майор Кузьмин. – Но обратите внимание, чуть позже, на самых последних кадрах до обрыва связи, возможно увидеть, как оседает на заднем плане земля в том месте, где раньше находилось тело монстра. Вот увеличение, тут отчетливо видно. А дальше одна «крупа» на экране. Все, с этим моментом закончили. Остальное мы увидим вместе с вами, это запись на портативное устройство шлема. Зато качество чуть лучше будет.

Серена следила за событиями отстраненно. И помнила она все прекрасно, а Беркут и его камера видели почти то же, что и она. Удивительным было только одно – огромная куча событий уместилась в неполные четыре минуты!

В ней до сих пор тлела обида на Настю, вдруг начавшую ею командовать, словно неодушевленным предметом.

Вот камера сосредоточилась на обстреливаемом Беркутом мастодонте, несколько прыгающих из-за отдачи автомата кадров, а следом все заволакивает пороховым дымом, но очень ненадолго. Вот изображение запрыгало с одного чудища, уничтожаемого всеми возможными способами, на другого, на третьего. А вот их спины, это они с Настей идут к третьему и последнему хвосту. И вдруг камера надолго задергалась, затем замерла, показывая голубое небо над головой и легкие облака. Видимо, Беркут упал, не выдержав новой волны ментального воздействия, а затем с огромным трудом сумел сесть и стал поворачивать голову по сторонам. Катается по земле Шатун, недвижимым лежит Антон Олегович, у него из носа вновь течет струйка крови. Заметно дальше Войцек пытается поднять с земли корчащегося Алекса, но и сам падает и начинает биться в судорогах. Сильнейшая ментальная атака. Они сами уничтожили всех этих биороботов, освободили управлявший ими мозг для единственной оставшейся ему возможности воздействовать на вдруг объявившихся сильных врагов – нанести удар напрямую в их мозг!

Но как же она-то ничего не почувствовала? Вот ведь камера снова показывает их спины. Шагают они с Настей как ни в чем не бывало. Вот Серена поразительно ловко и четко расправляется сразу с двумя монстрами. Что происходит дальше, почти не видно, лежащие туши практически заслоняют камере обзор. Но она помнит, как Настя приказала ей воткнуть меч в землю и держать его насколько хватит сил. И ведь она именно так и поступила. Была уверена, что умирает зазря, но выполняла приказ, который раздражал ее небрежением к ней. Или все это ерунда? Ведь она не чувствовала болевой атаки, а помимо Насти, защитить ее было некому.

А камера вновь стала показывать лишь небо над головой.

– Кончилось кино, – сказал майор. – Едва прервалась связь, мы кинулись к вам. И тоже попали под ментальный удар, но нам досталось не так и сильно. А дальше все понятно и так.

– Выходит, ты нас укрывала защитой? – спросила Серена, не поворачивая головы в сторону Насти. – Поэтому мы сумели дойти, когда все были едва живы?

– Не совсем так, – ответил за Настю Антон Олегович. – При той мощности атаки Настя не смогла бы вас укрыть достаточно надежно.

– Тогда что? Или как? – Серена окончательно перестала понимать хоть что-то.

– Она, видимо, оттянула всю силу удара на себя. Только в этом не сознается.

– Ничего я на себя не оттягивала, – проворчала Настя. – Я просто… ну сделала Серену невидимой для чудовища.

– А себя сделала самой яркой для него? – уточнил Костин и сам себе кивнул в ответ. – И он большую часть своей ментальной мощи на тебе сосредоточил?

Настя промолчала.

– То-то я себя полной дурой чувствовала, – невесело хохотнула Серена. – Это оказывается, чтобы монстр только умным по мозгам стучал. А я для него пустым местом казалась. Ладно, проехали. Как ты его добила?

– Ты своим мечом сильно ослабила монстра, – сказала Настя, – а главное, отвлекла его внимание. Я почувствовала, что он уже не сбежит, не телепортируется. И у меня появилось немного сил и времени, чтобы запустить пригоршню шариков под землю. Ну и все.

– Не все! Если ты там свои камешки использовала, значит, монстра в клочья должно было разнести и нам рядом никак нельзя было оставаться. Ты меня что, на себе тащила?

– Не такая ты и тяжелая.

– Угу. А щупальце… Как его отбила?

– Щупальце по нам ударило, когда мы были под плотным куполом, а тут Лис его отстрелил. В отличие от того, что было в Долине, оно само по себе не умело нападать. А так в точности такое же. Эльза вон не нарадуется.

– Да, – действительно радостно откликнулась Эльза, – я, кажется, поняла, что нужно добавлять для получения такой прочности. А вы наверху такие кучи трухи от монстра оставили с нужными элементами, что можно открывать большой завод.

– Отставить разговоры, – перебил ее полковник Ковалев. – Всем участвовавшим в бою – сутки отдыха. Именно отдыха! Спать, купаться, отъедаться! И чтобы через сутки как малосольные огурчики были у меня.

– Зелеными и с пупырышками? – очень серьезно спросил Серегин.

– Готовыми к употреблению, – рассмеялся в ответ полковник.

– Извините, товарищ полковник, – встала Настя. – Никак не выйдет сутки отдыхать. Чих говорит, что завтра можно Семена нести на лечение.

– Володя, – обратился полковник к майору, – скажи мне, плиз, как можно такими войсками командовать, где то дети начинают распоряжаться, то вообще медведи?

– Ты спрашиваешь меня, можно ли командовать лучшими в мире войсками? – сделал большие глаза Кузьмин.

– Ладно, проехали. Так он по этому вопросу отлучался? А то я уж было решил, что он от драки отлынивал.

Чих обиженно заворчал.

– Ты, папа, его еще дезертиром объяви. Кстати, в победу он свой вклад тоже внес. Это у него я научилась от ударов по мозгам защищаться. Долго ничего не получалось, зато в самый страшный момент… Ну ты понял.

– Понял. Идите спать, детки. У вас для отдыха лишь ночь осталась, но она вся впереди.

13

По поводу ночи полковник явно ошибся. Суматоха поднялась, когда на улице еще светло было. Но в пещере, понятное дело, было темно, как всегда, лишь дежурные свечки кое-где потрескивали, так что все успели угомониться. Вымотались до предела, и кому выпала возможность, дрыхли без задних ног. Остальные, которых было немного, все оказались при деле.

Тем не менее нашелся тот, кто переполошил всех.

В Спальном гроте раздался треск. Негромкий, но настолько выпадающий из числа привычных шумов, что пробудил мирно спящих. Естественно, все кинулись на источник шума. Шумел и потрескивал Семка. За него беспокоиться почти перестали, уверились, что до завтрашнего дня с ним уже ничего не произойдет, вот и оставили без ночной сиделки. Впрочем, и до этого неотлучно при нем никто не дежурил, но несшие вахту проверяли состояние каждый час. А тут едва ли не забыли, что человек находится в очень уж необычном состоянии. А тот возьми да и напомни о себе.

Лежал Семка неподвижно, как ему и полагалось по состоянию здоровья, но от него шел сильный запах лимона и треск шел тоже от него. Все впали в легкий ступор, тем более что большинство толком еще не оправилось от дневных бурных событий. Первой пришла в себя Алена и коснулась Семеновой руки. От локтя к ладошке промелькнула голубая искорка, вновь послышался треск, и к лимонному аромату примешался легкий запах озона.

– Током бьет, – сказала Алена то, что и так всем было ясно.

– Может, обиделся на тебя? – такую явную глупость, конечно же, сказала Юстина.

– Кто его знает. Сама потрогай.

Юстина безбоязненно потянулась рукой, но на всякий случай тронула Семку за другой локоть.

– Ой! Значит, не обиделся.

– Ага, на меня мог обидеться, на тебя ни в коем случае.

– На нем электричество скопилось, – Войцек отчаянно зевнул и бесцеремонно постучал товарища по лбу. – Кожа вон совсем деревянная и жесткая. Мог наэлектризоваться.

– Войцек прав. Давайте я его разряжу, – предложила Серена.

Это помогло. Семен перестал искрить, и даже запах лимона исчез. Все отправились спать на свои места.

Позасыпали мгновенно, но были повторно разбужены чьим-то воплем. Большинство на это, пожалуй, не стали бы отвлекаться и поднимать головы, но сквозь веки пробивалось яркое сияние.

Приятное взгляду оранжевое с желтым, оно излучалось из-под свода. Заспанные глаза не могли сквозь него рассмотреть источник странного оптического явления, но волны лимонного запаха, доносившиеся оттуда же, заставили осмотреть ложе Семена Анатольевича Кольцова. Оно было пусто.

– Сейчас грохнется, лунатик несчастный, – сердито прокомментировал нештатную ситуацию Беркут. – Вдребезги пополам разобьется, тут метров десять будет.

– Ничего ему не будет. Даже если шмякнется. Он сейчас очень крепкий.

– Так ты, Войцек, полагаешь, пусть себе висит?

– Нет, – как всегда очень серьезно ответил Кисконнен. – Лучше его спустить.

Войцек взлетел под купол.

– Весь вечер на манеже воздушные акробаты, – проворчал Беркут.

– Ну что? – спросила Серена. – Спустишь его?

– Серена, он снова бьет током!

– Ну так тащи меня вверх, разряжу.

Но Войцек отчего-то замер наверху, сквозь яркое сияние понять, что его задержало, не получалось.

– Да что там? – не выдержала Настя.

– Он музыку играет, – громким шепотом произнес сверху Кисконнен.

– Поет, что ли?

– Нет. «Битлз» исполняет. С музыкой и пением. Типа плейер в нем завелся.

– У тебя, случаем, не глюки? Нам не слышно.

– Да, сделай погромче, – потребовала Юстина, которую сегодня ночью просто тянуло говорить несусветную чушь. Но странным образом сверху вдруг донеслась мелодия песенки «Битлз» «Хей, Джуд». Несколько мгновений все слушали, окончательно перестав что-либо понимать.

– Ну только этого не хватало, – сказал сверху Войцек, перекрикивая ставшую совсем громкой музыку. – Парить начал.

– Он с самого начала там парит, – вздохнула Алена.

– Парить – не летать. Пар пускать, – терпеливо объяснил сверху Войцек.

– Ну это для Семена обычное дело, – заявил молчавший до этого Серегин.

Сверху заклубился густой пар, а свечение начало помигивать в такт музыке.

– Дискотеку кто заказывал? – поинтересовался Беркут и очень удивился, не услышав ответа. – Что, никто?

Пар спустился вниз и окутал всех.

– Как говорил мой одесский дядя Мойша: «Сэмен, вы делаете мне нервы!» – пробормотал Доцент и крикнул: – Семка, кончай чудить, ложись спать.

Самым удивительным, по мнению Серены, во всем этом светопреставлении или световом представлении, было то, что Семен послушался Серегина и скользнул с небес на свое место.

– Фу, – вытер вспотевший лоб Алекс. – Дискотека закончилась, баня началась.

– Сейчас проветрю, – пообещала Алена. – Марш спать. Ты чего стоишь?

– Нам с Серегиным на дежурство пора, – ответила Юстина. – Надеюсь, там спокойнее будет. Пошла умываться.

Серена легла, но пока Алена не пристроилась рядом, закончив проветривание, глаз не закрывала.

Визг донесся издалека. Так визжать, чтобы было слышно аж из бассейна, умела только Юстина. Она и ворвалась в спальню секунды спустя.

– Там привидение!

– Так ведь предупреждали, что оно по ночам моется, – зевая ответил Войцек.

– Оно в кипятке купается!

– У каждого свои предпочтения.

– А мне что делать?

– Умойся холодной.

– Войцек, у тебя совесть есть? Я чуть не померла с испугу, а ты равнодушный, как пень.

– Чей?

– То есть?

– Пень какого дерева?

– Тебе не все равно?

– Хватит трындеть! – разозлилась Алена. – Бери своего Серегина, пусть он тебя проводит.

– А где он?

– Под потолком поищи, – посоветовал кто-то из темноты.

– Алекс! – взвилась Юстина. – Уж от тебя никак не ожидала.

– О господи! За что караешь! – прорычал со своего места капитан Орлов. – Подожди, вместе твоего Доцента поищем. Дай обуться.

В гроте появился, заставив всех вздрогнуть, лейтенант Бережной.

– Доцент исчез, – заявил с порога он.

– Леша, тебя только со всякими глупостями недоставало, – укоризненно произнес Беркут. – Доцент минуту назад здесь был, не успел бы он исчезнуть.

– Товарищ капитан, – перешел на официальный тон обиженный Ручей, – на мониторах было замечено передвижение фигуры, видимой лишь в инфракрасном диапазоне. Сначала в бассейне. Но было приказано: наблюдать, и ничего больше. Я и не стал ему мешать купаться. Тут появляется…

– Так, а если бы я стала купаться, ты и за мной бы смотрел, – возмутилась Юстина.

– Э-э-э… В инфракрасном все равно ничего толком… – Ручей чуть задумался и ответил правдиво. – Но ты же сразу убежала, так что в точности не скажу. Не сбивай меня. После бегства курсанта Поборски привидение вылезло и исчезло. Чтобы объявиться прямо на кухне. Но там ему тоже помешали. Пришел Доцент. И почти сразу пропал.

– Доцент?

– Так точно.

– А привидение? Кисель трескает?

– Компот.

– Вам что, для хорошего привидения стакана компота жалко? – спросил, зевая, Войцек.

– Мне нет, – четко ответил лейтенант. – Я ему ни слова не сказал. Но Доцент точно пропал. Визуальный осмотр это подтвердил.

– Кто пропал? – спросили от входа.

– Доцент, – ответил Ручей с ходу, еще не разглядев вошедшего. – То есть это ты, Серегин, пропал. Или не пропал. Но с камер исчез внезапно. Когда в кухне был. Я прибежал, тебя и обычным способом не видать.

– Я умываться пошел. Мне тебя сейчас менять.

– А привидение?

– Что мне, для приличного привидения компота жалко? – спросил Серегин. – Поздоровался с ним, сам напился и пошел умыться.

– А оно? Здоровалось? – как о чем-то очень важном спросил Бережной.

Доцент на пару секунд задумался, что-то припоминая.

– Кажется да, – ответил он, – только неслышимо. Все. Юстина, пойдем провожу тебя до Помывочного грота, нам пора в наряд заступать.

14

Утром, несмотря на обещание дать отдых, вместо которого все получили беспокойную ночь, командование подняло всех в обычное время.

– Продотряду в прежнем составе, усиленном курсантом Гросс, приказываю отправиться на Равнину. Форма одежды – походная.

– Ну е-мое! – тихонечко вздохнул Лисицын. – Думал, до обеда будет личное время.

– Разрешите вопрос? – вежливо и не очень по-военному спросил заспанный Войцек, больше обычного растягивая слова. – Что переменилось?

– У дяди Сережи кости ломит.

Потоп, последовавший вслед за ломотой в костях дяди Сережи в прошлый раз, все помнили. Кто по личному опыту, кто по рассказам очевидцев. Потому и приступили к исполнению приказа немедленно и с энтузиазмом. Пусть каждый и надеялся, что все погодные катаклизмы пока ограничатся сильной грозой. Все равно запас продуктов лишним не будет, а встретить столь же ужасное создание, что и накануне… нет, шанс был, но настолько небольшой, что никто не боялся.

Полковник глянул на оставшихся в строю.

– Для отправки на лечение курсанта Кольцова… Куда, кстати, прояснилось?

– Недалеко, – ответила Настя. – Пять-семь километров по этому карнизу на юго-восток.

– Отчего вчера не было доложено?

– Чих отказывался объяснять. Скорее всего сам не знал точно. Утром ответил.

– Хорошо. Группа сопровождения: Ковалева, Пехов, Серегин, Костин. И Чих.

– Разрешите мне с этой группой, – попросила Серена.

– И мне, – присоединился к ней дядя Сережа.

– Настя, довезешь?

– А мы не полетим. Нельзя к Ущелью огневиков летать. А на полдороги смысла нет…

– Куда? – до полковника Ковалева дошло, наконец, что представляет собой место назначения. Точнее говоря, понял он это сразу, но отчего-то отстраненно, безотносительно уровня опасности, пусть эта опасность выражалась главным образом в неизвестности, что их там ожидает. – Вы что, все с ума сошли? Чих, скажи честно, ты в здравом уме?

Чих закивал, хотя вряд ли понял вопрос в точности.

– В тот день, когда с ним это несчастье случилось, Семка навел на нас теневиков, – стала объяснять Настя. – Он с самого начала пытался… уж как мог в его положении пытался подсказать нам, что ему от них будет польза. Уже тогда, побыв под теневиком какие-то минуты, он сразу смог передать мне несколько слов. Ну и с Чихом сумел связаться. Или, скорее наоборот, Чих уже к нам направлялся и с Семеном связался, а он его услышал и все объяснил. Я все это только утром поняла.

– Зато я совсем запуталась, – проворчала Серена, что в строю делать не дозволялось. Но никто на нее внимания не обратил.

– Чувствую, что мне еще немало предстоит сегодня узнать нового, – покачал головой полковник.

– И завтра тоже, – хмыкнул майор Кузьмин.

– Это само собой! – кивнул командир. – С учетом новых данных… Командование группой сопровождения возлагаю на себя. Полная готовность через пять минут.

Солнце еще не поднялось над противоположной, намного более высокой горной стеной Каньона, едва-едва видимой из-за движения воздуха. В глубине Каньона лежала плотная тень. Но на Верхнем карнизе было светло. В этом месте он был широк, почти не встречалось мелкой каменной осыпи, да и всяких трещин, выступов и прочих неровностей тоже было немного, можно и внимания на них не обращать.

Шагай себе по почти ровной каменной дороге, чуть постукивая не снашиваемыми калошами производства Эльзы Гросс поверх армейских ботинок.

Солнце наконец брызнуло в глаза своими лучами и шустро выкарабкалось на небо. Дальнюю стену и то, что прямо под ней, по-прежнему толком не видно, но то, что под их стеной, уже можно рассмотреть. Как раз здесь заканчивается пологим спуском, по-видимому, самое высокое место дна Каньона, всего на двести метров ниже карниза. На ровном возвышении протяженностью около тридцати километров располагались заросли Желтого кустарника, дальше Долина Гейзеров, за ней едва различимый сейчас Громовой лес, завершающийся у самой Восточной стены, у Водопадного склона. Вся прилегающая к этой платформе неширокая низина – это Просто болото.

Чуть дальше огромной ступенькой над Просто болотом поднимается новая возвышенность. Ниже той, что с Долиной Гейзеров. С чашей-воронкой в центре. В этой чаше находится самое забавное, на взгляд Серены, место во всем Каньоне – Аквариум. Вокруг него леса, негустые, низкорослые, не идущие сплошь. Зато очень разные. К тому же Дальний лес очень уж переменчив, сегодня там одно, уже завтра – не узнаешь ни одного знакомого тебе места.

До следующей низины они сегодня не дойдут. А поскольку возвышенность за ней имеет форму плиты с наклоном в дальнюю сторону, то и красивейшего Круглого озера они не увидят, верхний край плиты его скроет. А жаль, очень живописно оно смотрится сверху. А вот на Логово Блуждающих разумов даже и смотреть не хочется, пусть растительность там занятная.

– А Песочница у нас в этой стороне или в обратной? – спросил дядя Сережа.

– Да, к ней в другую сторону идти, – ответила Серена.

– Я верно соображаю, что она вроде того же болотника? Только жидкости в ней нет, песок вместо нее?

– Похоже, так и есть. Кто ж тут точно знает?

Серена с дядей Сережей замыкали шествие. Исполняли роль арьергардного дозора, так что не видами любовались, а поглядывали во все стороны. Серена еще и не только глазами смотрела.

– Серена, глянь-ка наверх, на два часа. Что там за птички?

– Это черные летучие жабы. У них пузыри за ушами, они их водородом надувают и кочуют по ветру, так что сюда разве случайно залетят, если ветер вдруг сменится. И вообще они травоядные и им до нас никакого дела.

– Ну и славно.

Серена глянула вперед, и что-то ей показалось немного странным. Но через мгновение она сообразила, в чем дело, и не удержавшись прыснула.

Военных, когда они только появились, некоторое время никто не мог толком различать, все казались одинаковыми. Примерно одного роста, все мощного телосложения. Со спины вообще узнать, кто перед тобой, невозможно, а когда в шлемах, то и лица почти неотличимы. Даже двигались они одинаково упруго и пластично.

Выделялись только Доцент и Шатун. Они были заметно ниже ростом и не такими богатырями, как остальные.

Но длилось все это недолго. Прошло несколько дней, и все увидели, что командир группы Настин отец полковник Ковалев, его зам майор Кузьмин и капитан Левченко пусть совсем не старые, но заметно старше остальных. Опять же Айболит считал нужным брить не только лицо, но и голову, что заставляло подозревать у него намечающуюся лысину.

На их фоне кареглазый Лис – Лисицын, круглолицый с располагающей широченной улыбкой Витя Пехов, прозванный Барсуком, почти всегда серьезный и немного застенчивый Жгут, он же Саша Федоров, с физиономией, украшенной россыпью веснушек, и с постоянно румяными щеками, и словоохотливый звонкоголосый Алеша Бережной выглядели мальчишками. Если, конечно, были одеты в повседневную форму, а не в их какое-то особенное боевое снаряжение, больше напоминающее космические скафандры, чем обычные бронежилеты и каски.

Самым красивым, по мнению Серены, был черноглазый, черноволосый и белозубый капитан Сережа Орлов. Пусть по возрасту он был лишь чуть-чуть младше своих командиров и несколько старше молодых бойцов. Аристократичное лицо, яркие губы, подбородок с ямочкой и нос с легкой горбинкой. Ну точно Беркут!

В общем, различать всех стало возможно, пусть порой в полумраке гротов и своих, одетых сейчас в такой же армейский камуфляж, издали было не отличить одного от другого. А уж Антона Олеговича с офицерами путали регулярно, тоже здоровяк, каких поискать.

Сейчас Серена видела впереди спины мистера Антона, полковника и Барсука. Даже точно могла сказать, кто там справа, а кто в центре шагает. Но никак не могла понять, отчего ей кажется, что их четверо, а не трое. А когда поняла, то ей стало смешно. Это Чих вышагивал рядом с ними, и сегодня его зад и бока были окрашены точно в такие же камуфляжные пятна, как и комбинезоны людей. Даже лапы свои «обул в ботинки»!

– Что, дочка, тоже нового вояку увидела? – спросил дядя Сережа. – Компанейский парень наш Чих. Пусть и медведь или кто он там, а из коллектива выделяться не хочет.

Серена рассмеялась вполголоса.

Антон Олегович задержался, разглядывая какой-то камень, и они поравнялись с ним.

– Антон Олегович, – спросила Серена, воспользовавшись случаем, – вы ведь в армии служили. А у вас какое звание?

– Майор.

– То-то вы вчера так ловко командовали.

– Ну… в таком бою я командовал впервые. Так что не очень все и ловко получалось. Но за похвалу спасибо.

– А в каких боях вы раньше командовали?

– Эх. Лет через десять, может, и расскажу.

Основная группа остановилась на пятиминутный привал, и они догнали ее.

– Может, и дольше придется ждать, – хмыкнул полковник, услышавший последние фразы разговора. – Товарищ Доцент, разрешите обратиться?

– Разрешаю, – ответил Серегин, несколько смущенный таким обращением командира.

– Костя, ты обещал человеческим языком разъяснить, что такое теневики.

– Было дело. Каюсь теперь, но обещал. Прикажете приступить к изложению?

– Подожди, я поближе пристроюсь, – остановил дядя Сережа.

– Что такое кристалл с точки зрения атомной структуры, все представляют? – спросил Доцент всех, но посмотрел на Серену. Серена обижаться не стала, лишь кивнула в ответ и собралась слушать. Доцент рассказывал увлекательно даже для тех, кто понимал в его рассказах одно слово из десяти. Но ее тут же отвлекло движение в воздухе над Каньоном. Пока разобралась, что к чему, убедилась, что никакой опасности нет, выяснилось, что почти всю лекцию пропустила.

– В общем и целом суть примерно такова, – сказал Серегин и умолк.

– И как из этой сути вырисовывается, что они нам головы дурачат? – поторопил умолкнувшего лектора дядя Сережа, у которого к теневикам были свои личные счеты.

– Тут у меня еще меньше фактов для выводов. Так, сплошная фантазия. Полагаю, что это искусственные создания, вроде роботов, пусть и похожи на облачка или просто на негустые тени. Цель у них – собирать информацию везде и всюду и любыми методами. Прямо из нашего мозга, к примеру. Но для этого надо отвлечь наше сознание, чтобы не сопротивлялось, не блокировало вторжение. Как они это делают, ума не приложу, но мы в результате воздействия отвлекаемся от реальности и начинаем видеть образы из собственного подсознания.

– Это они такими пытками из нас сведения добывают! – возмутился дядя Сережа.

– Пароли и явки, не иначе, – рассмеялся Ковалев.

– Не думаю, что они ищут у нас в головах нечто конкретное. Им важны некие более глобальные вещи. Может, способы обработки информации, манипулирование ее разными уровнями…

Дядя Сережа смущенно кашлянул, его-то как раз на озабоченности насущной проблемой подловили и выставили в неудобном свете. Это он так считал, потому что в самом деле ничего неловкого и не было. Разболелись у дяди Сережи ноги, и он стал в мечтах представлять, как разуется и устроит их поудобнее, а может, Ким ему массаж сделает, а Семен ванночку с горячей водичкой организует. Ну и всякое такое. И тут их накрыл теневик, почувствовать которого было необыкновенно сложно. И все начали обихаживать дядю Сережу, бегать вокруг него. А он капризничал и гонял всех, словно султан турецкий. И по сей день чувствует себя виноватым и смущенным.

– Привал закончен. Разрешаю всем двигаться компактно, чтобы дослушать познавательную лекцию, – полковник первым поднялся на ноги.

– Да у меня собственно все, – сказал Доцент, покидая насиженный камень.

– Тогда у меня вопрос. Даже два. Огневики от теневиков чем отличаются?

– Теневики поглощают свет. Совсем чуть-чуть. Возможно, так они получают энергию. Соответственно, огневики свет излучают, порой очень активно. И в виде обычных лучиков, и в виде язычков пламени. Еще на сознание наше сильнее и одновременно много тоньше воздействуют. Больше и сказать нечего. Последний вопрос.

– Чем они могут помочь Семену? И с чего вдруг согласились?

– Опять только предположения и догадки, фух, – Серегин выпустил из груди воздух. – Та нить, которая отросла на наконечнике, вонзившемся Семену в шею, по структуре более всего напоминает нерв. Если он проник в какой-то важный центр мозга, то мог много чего заблокировать или перенастроить в нем, а значит, в организме в целом. Все, я сейчас в такие дебри залезу, что сам не выберусь. Остается добавить, что Чих вел с ними переговоры…

– Чих вел переговоры, не будучи на это уполномочен, – сказал полковник Ковалев таким суровым тоном, что все слегка растерялись. Пришлось ему идти на попятную. – Шутка! Пошутил я.

– Значит, можно сделать попытку пообщаться с огневиками и нам, – закончил свою лекцию доцент Серегин. – Ну и еще. Они же с живыми существами общаются, вот, видимо, для более успешного общения и обучены оказывать медицинскую помощь. У меня все.

Некоторое время шли молча, потом завязался было разговор о ночных происшествиях. В частности о том, не являлся ли Семен Кольцов в виде привидения. Вот тут у всех фантазия разыгралась. Серена высказалась в том духе, что это и не привидение, а теневик, принявший форму человека.

– Осталось сообразить, зачем теневик купался в горячей воде и хлебал кисель с компотом, – засмеялся молчавший всю дорогу Барсук.

– Может, на нем такая программа записалась. Из головы Семена, – не стала сдаваться Серена, но их высоконаучный диспут прервала Настя.

– Все, пришли.

Ущелье огневиков представляло собой очень глубокую и неровную расщелину в скальных породах, из которых состояла стена. Она рассекала стену от Равнины до самого основания и даже углублялась в него на несколько десятков метров, и это углубление вопреки логике оставалось всегда сухим. Даже в сильный дождь, видимо, для воды там имелись стоки. Сейчас далеко в глубине Ущелья клубился легкий белый туман, на его фоне изредка возникало мягкое свечение, напоминающее разноцветные облачка, а порой появлялись язычки огня.

– Ну и что дальше? – спросил полковник Ковалев у дочери.

– Чих показывает, что нужно спустить Семена вон на тот выступ. И отойти подальше. Так ведь, Чих? Точно все должны отойти? Говорит, что это обязательно.

– Ага, бросить не способного двигаться товарища на произвол этих существ? О которых толком ничего неизвестно? – спросил Ковалев. – Мне эта идея перестала нравиться.

– Я верю Чиху, – твердо сказала Настя. – Тем более что он сам останется с Семкой.

– Спасибо, успокоила.

– Да ладно тебе, папа! Если сейчас не попытаться, то никто не скажет, сколько нам придется ждать, когда Семен очнется? Вдруг не очнется никогда?

– Тащите уже, – махнул полковник рукой.

Чих пополз головой вниз по видимым только ему уступчикам, цепляясь удлинившимися когтями за любую щелку. Со стороны это выглядело будто он стек вниз, словно кусок теста.

– Ох! Самой вдруг стало страшно, – произнесла Настя и скользнула вниз вслед за медведем.

Носилки с Семеном поплыли за ней, как на привязи. На уступе Настя устроила их по возможности ровно, подсунула несколько камней – не дай бог соскользнут. И взлетела к оставшимся.