Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 11. Июль ~ октябрь 1905"

Черные сотни и организация восстания

События в Нижнем Новгороде и Балашове{83}83
  Имеются в виду черносотенные погромы и избиения рабочих и интеллигенции, организованные царскими властями.
  В Нижнем Новгороде события развернулись в дни всеобщей забастовки, начавшейся с 9 (22) июля 1905 года, когда нижегородский пролетариат отмечал память товарищей, погибших за дело свободы на улицах Петербурга в день Кровавого воскресенья. Собравшиеся на митинг 10 (23) июля рабочие подверглись со стороны черносотенных банд, казаков и полиции зверскому избиению; было убито 15 и ранено около 50 человек. В Балашове, Саратовской губернии, черносотенные банды и казаки с ведома губернатора расправились с врачами, приехавшими на земский съезд. Такие же погромы имели место и в других городах России.
  В связи с этим Борисоглебской группой РСДРП была выпущена листовка, текст которой Ленин приводит в своей статье. Группой был открыт сбор денежных средств и оружия для организации вооруженной самообороны. В Самаре, где царские власти усиленно готовились, по примеру Нижнего Новгорода, расправиться с рабочими, Самарский комитет РСДРП организовал группу самообороны. В выпущенной им листовке говорилось: «Беритесь же за оружие! Вооружайтесь и вооружайте других! Собирайте деньги на оружие!».
  В. И. Ленин, написав статью «Черные сотни и организация восстания», сделал на рукописи пометку: «Очень спешно!!! Должна пойти непременно!» (Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС).


[Закрыть] обратили на себя всеобщее внимание. В предыдущем номере мы поместили подробный рассказ о нижегородском побоище, в настоящем помещаем рассказ о балашовском. Подвиги черных сотен все ширятся. Социал-демократии следует обратить внимание на то, какое значение имеет это явление в общем ходе революционного развития. В дополнение к корреспонденции из Самары вот еще интересный листок, выпущенный Борисоглебской группой РСДРП:

«Рабочие и жители г. Борисоглебска! Балашовская и нижегородская истории, в которых полиция проявила свою способность организовать избиение всех иначе мыслящих, показали вам всю серьезность того момента, который выдвинула перед нами революция. Пора слов и платонической критики миновала. Силою вещей правительство толкает нас от слов к делу. Оно видит, что революционное движение вышло из того положения, где борьбой с ним занимались до сих пор лишь полиция и жандармерия. Оно почувствовало, что в борьбе с «внутренним врагом» ему не хватит регулярных войск министерства внутренних дел. «Внутренним врагом», «крамольником» стало все население Российской империи, и правительство принуждено открыть прием волонтеров-добровольцев в ряды регулярной армии. Но, открывая массовый прием на «государственную службу» босякам, хулиганам, тарханам и тому подобной публике, не признающей никаких бюрократических стеснений, наше правительство принуждено было изменить и исконные приемы воздействия на массы и исконные конспиративные приемы непосредственной борьбы с революцией. Чем ушибся, тем и лечись. До сих пор наше правительство только боролось с печатным словом. Теперь оно само печатает прокламации в «Московских Ведомостях», «Русском Деле», «Гражданине», «Дне» и прочих официальных органах. До сих пор наше правительство только гонялось за. агитаторами. Теперь оно само командирует архиереев, генералов, Шараповых, Грингмутов и проч. своих агитаторов вести агитацию в народе. До сих пор наше правительство только душило организацию. Теперь оно само организует союзы русских людей, лиги патриотов, союзы монархистов. До сих пор наше правительство только трепетало при мысли о восстании. Теперь оно само организует восстания черной сотни, само надеется устроить гражданскую войну. Правительство в ужасе перед грядущей революцией завладело ее же оружием: организацией, пропагандой и агитацией. G помощью этого обоюдоострого оружия, с помощью черной сотни правительство начинает устраивать сцены народного возмущения, сцены контрреволюции. Сделавши «пробу пера» на окраинах, оно начинает гастроли и в центре России. Недавно мы были свидетелями подобных сцен в Нижнем и Балашове, и нельзя сказать, чтобы самодержавие и здесь не имело успеха. «Революционные» приемы борьбы оказались действительными: многие враги самодержавия были убиты и избиты, а население терроризировано этим законным террором нашего правительства.

Нет сомнения, что вслед за этим последует и дальнейшее расширение эксперимента. Лавры одних черных сотен не дадут спать другим до тех пор, пока они не испробуют и своих сил. Где есть революция, там есть и контрреволюция, а следовательно, и Борисоглебску надо готовиться к тому, чтобы испытать на себе организаторские способности выдающихся представителей черносотенного направления. Мы имеем основание и в Борисоглебске ждать и еврейских, и рабочих, и интеллигентских погромов, поэтому, озабочиваясь подготовлением соответствующего отпора всем «нелегальным мероприятиям» правительства подавить революционное движение, Борисоглебская группа, открывая подписку на организацию вооруженной самообороны, приглашает всех, сочувствие которых не на стороне правительства и черной сотни, помогать деньгами и оружием организации кружков самообороны».

Действительно, гражданская война навязывается населению самим правительством. Действительно, «босяки, хулиганы и тарханы» принимаются на государственную службу. При этих условиях буржуазные речи освобожденцев о преступности и безумии проповеди восстания, о вреде организации самообороны (№ 74 «Освобождения») представляются уже не только безграничной политической пошлостью, не только оправданием самодержавия и (фактически) прислужничеством по отношению к «Московским Ведомостям». Нет, эти речи становятся, кроме того, простым безжизненным брюзжанием освобожденских мумий, которых революционное движение безжалостно выбрасывает «за борт жизни», сдает в архив редкостей – самое подходящее для них место. Теоретические споры о необходимости восстания можно и должно вести, тактические резолюции по этому вопросу следует тщательно обдумывать и разрабатывать, но за всем этим нельзя забывать, что стихийный ход вещей властно пролагает себе дорогу, несмотря ни на какие мудрствования. Нельзя забывать, что развитие всех тех глубочайших противоречий, которые веками накопились в русской жизни, идет с неумолимой силой, выдвигая на сцену массы народа, отметая мертвые и мертвенные учения о мирном прогрессе в кучу хлама. Всякие оппортунисты любят говорить нам: учитесь у жизни. К сожалению, они понимают под жизнью только болото мирных периодов, времен застоя, когда жизнь едва-едва движется вперед. Они отстают всегда, эти слепые люди, от уроков революционной жизни. Их мертвые доктрины оказываются всегда позади бурного потока революции, выражающего самые глубокие запросы жизни, затрагивающие наиболее коренные интересы народных масс.

Посмотрите, например, как смешны теперь, перед лицом этих уроков жизни, вопли некоторой части социал-демократии об опасности заговорщического взгляда на восстание, об узкой «якобинской» оценке необходимости его, о преувеличении значения и роли материальной силы в предстоящих политических событиях. Эти вопли поднялись как раз накануне того, когда восстание стало самой настоящей и жизненной народной потребностью, когда именно масса, наиболее чуждая всяким «заговорам», стала втягиваться в восстание подвигами черных сотен. Плохая доктрина великолепно исправляется хорошей революцией. В новой «Искре» можете прочесть беззубые, чисто буренинские остроты{84}84
  Имеется в виду статья Л. Мартова «На очереди. По поводу революционной рецептуры», напечатанная в «Искре» № 107 от 29 июля 1905 года, в которой автор высмеивал брошюру В. Северцева (В. В. Филатова) «Приложение тактики и фортификации к народному восстанию», изданную в 1905 году Центральным Комитетом РСДРП в Женеве.
  Приведенное Лениным выражение «буренинские остроты» связано с именем реакционного журналиста В. П. Буренина, который вел злобную травлю представителей всех прогрессивных общественных, политических течений. Статьи его были полны клеветнических утверждений, грубых личных выпадов. Ленин употребляет это имя в нарицательном смысле для обозначения бесчестных методов полемики.


[Закрыть] (или зубоскальство?) насчет того, что в специально военной брошюре разбираются военные вопросы революции, вплоть до вопроса о дневных и ночных атаках, или насчет того, что приходится подумать о штаб-квартирах восстания, о назначении «дежурных» членов организации, которые бы могли вовремя узнать о всяком погроме, о всяком действии «неприятеля», вовремя дать соответствующие распоряжения нашим боевым силам, организованному революционному пролетариату. А в это самое время, точно в насмешку над мертвенной доктриной заграничных меньшевиков, мы видим действия русских меньшевиков. Мы читаем про Екатеринослав (см. № 13 «Пролетария»), что на время горячих событий (ожидали погрома черносотенных! Есть ли теперь такой город или поселок в России, где не ждали бы чего-либо подобного?) произошло соглашение у большевиков и с меньшевиками и с Бундом. «Общие сборы денег на вооружение, общий план действий и т. д.», А какого рода этот план, видно из того, что, например, на Брянском заводе социал-демократы призывали к организации отпора на митинге рабочих в 500 человек. «Затем организованные рабочие Брянского завода были расквартированы вечером по некоторым домам; были расставлены патрули, был назначен главный штаб и т. д., – одним словом, мы были в полной боевой готовности» (между прочим, сообщали друг другу «места главных штабов каждой организации» из трех вышеназванных).

Новоискровские публицисты зубоскалят… над своими собственными товарищами практиками!

Сколько бы вы презрительно ни морщили нос, господа, по поводу вопроса о ночных атаках и тому подобных узкотактических военных вопросах, сколько бы ни кривлялись вы по поводу «плана» назначать дежурных секретарей организации или членов организации вообще на случай экстренных военных действий, – жизнь берет свое, революция учит, подтягивая и встряхивая самых закоснелых педантов. Военные вопросы, вплоть до самых детальных, приходится изучать во время гражданской войны, и интерес рабочих к этим вопросам – самое законное и самое здоровое явление. Главные штабы (или дежурных членов организации) приходится организовать. Расстановка патрулей, расквартировка отрядов – все это чисто военные функции, все это начальные операции революционной армии, все это есть организация вооруженного восстания, организация революционной власти, которая мужает и крепнет на этих маленьких приготовлениях, на этих легких стычках, испытывая свои силы, учась воевать, готовясь к победе, – победе, тем более близкой, тем более вероятной, чем глубже становится общий политический кризис, чем сильнее брожение, недовольство и колебания в рядах царской армии.

Примеру екатеринославских и борисоглебских товарищей должны последовать и последуют в более и более широких размерах товарищи социал-демократы по всей России. Призыв к помощи и деньгами, и оружием вполне своевременен. Все растет и будет расти число людей, совершенно чуждых всяким «планам» и всяким даже идеям революции, которые видят, чувствуют необходимость вооруженной борьбы при виде этих зверств полиции, казаков и черносотенных над безоружными гражданами, Выбора нет, все остальные пути заказаны. Не волноваться происходящим теперь в России, не думать о войне и о революции нельзя, а всякий, кто волнуется, думает, интересуется, вынуждается – становиться в тот или иной вооруженный лагерь. Вас изобьют, изувечат и убьют, несмотря на архимирный и до мелочности легальный образ ваших действий. Революция не признает нейтральных. Борьба загорелась уже. Борьба идет не на жизнь, а на смерть, – борьба между старой Россией рабства, крепостничества, самодержавия и новой, молодой, народной Россией, Россией трудящихся масс, которые рвутся к свету и свободе, чтобы затем начать еще и еще борьбу за полное освобождение человечества от всякого гнета и всякой эксплуатации.

Пусть же близится вооруженное народное восстание!

«Пролетарий» № 14, 29 (16) августа 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью

Редакционное послесловие к статье «Третий съезд перед судом кавказских меньшевиков»

От редакции. Перепечатывая эту статью из органа Кавказского союза РСДРП («Борьба Пролетариата»{85}85
  «Борьба Пролетариата» – нелегальная большевистская газета, орган Кавказского союза РСДРП. Создана по решению I съезда Кавказского союза РСДРП. Выходила с апреля – мая 1903 года по октябрь 1905 года; было издано 12 номеров. В работе редакции газеты принимали непосредственное участие члены Кавказского союза – И. В. Сталин, М. Г. Цхакая, А. Г. Цулукидзе, С. Г. Шаумян и др. Газета печаталась в Тифлисе в подпольной Авлабарской типографии; издавалась на трех языках: грузинском («Пролетариатис Брдзола»), армянском («Пролетариати Крив») и русском («Борьба Пролетариата»). Редакция газеты поддерживала тесную связь с В. И. Лениным и большевистским заграничным центром. Она последовательно отстаивала идеологические, организационные и тактические основы марксистской партии. В ней систематически перепечатывались статьи В. И. Ленина и материалы из ленинской «Искры», а затем из большевистских газет «Вперед» и «Пролетарий». «Борьба Пролетариата» сыграла крупную роль в деле идейного и организационного сплочения большевистских организаций Закавказья. В газете «Пролетарий» давались положительные рецензии и отзывы о «Борьбе Пролетариата», а также перепечатывались из нее некоторые статьи и корреспонденции.


[Закрыть] № 1, на русском языке; на армянском вышел № 6, на грузинском № 9), мы с своей стороны отметим, что кавказские меньшевики едва ли не первые выступили в печати не только с голословной бранью против съезда (в духе новой «Искры»), но и с попыткой оспорить представительство точно определенных комитетов партии. Кавказский союз в своем органе, спокойно и обстоятельно опровергая доводы меньшевиков, превосходно доказал полную законность III съезда РСДРП даже при том условии, если бы пять оспоренных меньшевиками мандатов были признаны недействительными.

«Пролетарий» № 14, 29 (16) августа 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью

«Либеральные» земцы уже идут на попятный?

Мы только что прочли сообщение петербургского корреспондента либерально-буржуазной «Франкфуртской Газеты» от 8 (21) августа, что съезд земских и городских деятелей, который должен был, по решению июльского съезда, собраться тотчас по опубликовании булыгинского проекта и который был уже назначен на конец августа, не состоится. Почему, как бы вы думали? Потому, что царь отменил 6-го августа свой указ сенату от 18 февраля 1905 года!{86}86
  Имеется в виду царский указ Сенату от 18 февраля (3 марта) 1905 года, согласно которому на Совет министров возлагалось рассмотрение предложений, поступивших от учреждений и частных лиц по вопросам «об усовершенствовании государственного благоустройства и улучшении народного благосостояния». 6 (19) августа этого же года указ был отменен в связи с опубликованием манифеста об учреждении Государственной думы. По новому указу эти вопросы должны были поступать на предварительное рассмотрение в Государственную думу.


[Закрыть] Корреспондент добавляет: «Эта совершенно необъяснимая (?? Редакция «Пролетария») трусость земцев вызывает здесь в политических кругах общее изумление, ибо в такой момент, как теперь, от земцев не склонны были ждать подобной дряблости. Поэтому переданному мной известию еще не безусловно верят и относятся к нему пока выжидательно». Мы давно предсказывали, что либеральных буржуев не трудно будет правительству переманить на свою сторону и заставить их «отшатнуться от дела революции».

«Пролетарий» № 14, 29 (16) августа 1905 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий», сверенному с рукописью

В хвосте у монархической буржуазии или во главе революционного пролетариата и крестьянства?

Тактика социал-демократии по отношению к Государственной думе продолжает стоять на очереди дня во главе всех остальных вопросов революционной борьбы. Разногласия насчет этой тактики, обнаружившиеся между оппортунистическим («Искра») и революционным («Пролетарий») крылом РСДРП, должны быть разобраны со всей тщательностью не в целях придирчивой полемики (иногда вырождающейся в свару), а в целях полного уяснения вопроса и содействия работникам на местах в выработке возможно более точных, определенных и единых лозунгов.

Сначала пару слов о возникновении этих разногласий. В № 12 «Пролетария», еще до выхода закона о Государственной думе, мы изложили основы нашей тактики и нашего расхождения с «Искрой»[66]66
  См. настоящий том, стр. 166–174. Ред.


[Закрыть]. Мы требовали: 1) поддержки идеи бойкота в смысле усиления агитации и обращения к народу, в смысле поддержки пролетариатом левого крыла буржуазной демократии и неуклонного разоблачения в предательстве правого крыла ее; 2) непременно активного бойкота, а не «пассивного отстранения», т. е. «удесятерение агитации» вплоть до «насильственного проникновения в избирательные собрания», и, наконец, 3) «ясного, точного и прямого лозунга агитации», именно: вооруженное восстание, революционная армия, временное революционное правительство. Мы решительно отвергли лозунг «Искры» (№ 106): «организация революционного самоуправления», как путаный и играющий на руку освобожденцам, т. е. монархической буржуазии. Мы сразу оговорили при этом, как бы предвидя, что «Искра» будет опять «плодить» разногласия, наше согласие с осуждением «Искрой» идеи пассивного бойкота.

Поэтому, если теперь «Искра» в № 108 бросает какие-то намеки на теорию «невмешательства», «абсентеизма», «воздержания», «скрещенных рук» и т. под., то мы прежде всего отодвигаем подобные «возражения», ибо это не полемика, а лишь покушение «царапать» оппонента. Такими приемами «полемики», – которые увенчиваются инсинуацией, будто некоторые вожди сами хотели попасть во временное правительство, – новая «Искра» давно уже вызвала среди самых широких кругов социал-демократии вполне определенное отношение к себе.

Итак, суть разногласий свелась к тому, что «Искра» не принимает нашего лозунга агитации, который мы считаем центральным (вооруженное восстание, революционная армия, временное революционное правительство). «Пролетарий» же считает безусловно недопустимым «заслонять или хотя бы отодвигать лозунг восстания лозунгом организации революционного самоуправления» (№ 12 «Пролетария»)[67]67
  См. настоящий том, стр. 172. Ред.


[Закрыть]. Все остальные пункты разногласий имеют сравнительно менее важное значение. Наоборот, особенно важно, далее, то, что в № 108 «Искра» начинает уже (как это не раз с ней бывало) пятиться, вилять, выворачиваться: к лозунгу организации революционного самоуправления она добавляет лозунг «активных боевых выступлений народных масс» (чем это отличается от вооруженного восстания, аллах ведает). «Искра» договаривается даже до того, что «организация революционного самоуправления это и есть единственный способ действительной «организации» всенародного восстания». № 108 «Искры» помечен 13 (26) августа, а 24 августа н. ст. появилась в венской «Рабочей Газете»{87}87
  Венская «Рабочая Газета» (Wiener «Arbeiter Zeitung») – ежедневная газета, центральный орган австрийской социал-демократии. Основана В. Адлером в 1889 году в Вене.
  В 1905 году «Arbeiter Zeitung» на своих страницах отражала боевые настроения рабочих и трудящихся масс Австро-Венгрии, боровшихся под влиянием первой русской революции за введение всеобщего избирательного права в своей стране.
  В период первой мировой войны (1914–1918) занимала социал-шовинистическую позицию. Ленин называл ее газетой «венских предателей социализма» (Сочинения, 4 изд., том 29, стр. 366). В 1934 году газета была закрыта. Возобновила свой выход в 1945 году как центральный орган Социалистической партии Австрии.


[Закрыть] статья тов. Мартова, излагающая «план» «Искры» вполне в духе № 106, а не в духе «поправок» № 108-го. Эту ценную статью тов. Мартова мы переводим ниже[68]68
  См. настоящий том, стр. 209–210. Ред.


[Закрыть] в ее главной части, как образец «социал-демократической маниловщины».

Попробуем разобраться в этой путанице.

Чтобы выяснить дело, необходимо прежде всего дать себе отчет в том, какие силы и как именно «творят историю» русской революции в данный момент. Самодержавие приняло теорию «совещания» царя с народом. Желая совещаться с просеянной через полицейский надзор кучкой выборных от помещиков и лавочников, оно начинает с отчаянной свирепостью подавлять революцию. Более широкие круги монархической буржуазии стоят за теорию соглашения царя с народом (освобожденцы или конституционное демократическая» партия). Буржуазия выражает этой теорией свое предательство революции, готовность сначала поддержать ее, а затем соединиться с реакцией против нее. Революционный пролетариат, поскольку им руководит социал-демократия, требует самодержавия народа, т. е. полного уничтожения сил реакции и прежде всего фактического свержения царского правительства и замены его временным революционным правительством. Пролетариат стремится (часто бессознательно, но неуклонно и энергично) к тому, чтобы присоединить к себе крестьянство и с его помощью довести революцию до полной победы, вопреки неустойчивости и предательству буржуазии.

Государственная дума есть, несомненно, уступка революции, но уступка, сделанная (это еще более несомненно) с целью подавить революцию и не дать конституции. Буржуазные «соглашатели» хотят добиться конституции с целью подавить революцию; г. Виноградов (в «Русских Ведомостях») выразил это стремление либеральной буржуазии, неизбежно вытекающее из ее классового положения, с особенной ясностью.

Спрашивается теперь: какое значение имеет, при таком положении дел, решение бойкотировать Думу, принятое «Союзом союзов» (см. № 14 «Пролетария»), т. е. самой широкой организацией буржуазной интеллигенции? Буржуазная интеллигенция, в общем и целом, тоже хочет «соглашения». Она тоже колеблется поэтому, как много раз уже показывал «Пролетарий», между реакцией и революцией, между торгашеством и борьбой, между сделкой с царем и восстанием против царя. Это и не может быть иначе в силу классового положения буржуазной интеллигенции. Но было бы ошибкой забывать, что эта интеллигенция более способна выражать широко понятые, существенные интересы всего класса буржуазии в отличие от временных и узких интересов одних только «верхов» буржуазии. Интеллигенция более способна выражать интересы широкой массы мелкой буржуазии и крестьянства. Она более способна, поэтому, при всей ее неустойчивости, к революционной борьбе с самодержавием, и при условии сближения с народом она может стать крупной силой в этой борьбе. Бессильная сама по себе, она могла бы дать весьма значительным слоям мелких буржуа и крестьян как раз то, чего им недостает: знание, программу, руководство, организацию.

Суть идеи «бойкота», как она возникла у «Союза союзов», состоит, след., в том, что первый шаг крупной буржуазии к совещанию – соглашению с царем неминуемо вызвал первый шаг мелкобуржуазной интеллигенции к сближению с революционным народом. Помещики и капиталисты качнулись вправо, буржуазная интеллигенция, представительница мелкой буржуазии, качнулась влево. Первые идут к царю, далеко не отказываясь грозить ему еще не раз силой народа. Вторые подумывают, не идти ли им к народу, не разрывая еще окончательно с теорией «соглашения» и не становясь вполне на революционный путь.

Вот в чем суть идеи бойкота, возникшей, как мы уже указали в № 12 «Пролетария», внутри буржуазной демократии. Только очень близорукие и поверхностные люди могли бы усмотреть в этой идее невмешательство, абсентеизм, воздержание и т. п. Буржуазной интеллигенции нечего воздерживаться, ибо высокий ценз сам ее удерживает вдали от Государственной думы. Буржуазная интеллигенция в своей резолюции о бойкоте на первый план ставит «мобилизацию всех демократических элементов страны». Буржуазная интеллигенция есть самый деятельный, решительный и боевой элемент освобожденской, конституционно-«демократической» партии. Обвинять эту интеллигенцию за идею бойкота в воздержании и т. п. или даже отказать этой интеллигенции в поддержке ее идеи и развитии ее – значит, по близорукости, сыграть на руку крупной монархической буржуазии, орган которой «Освобождение» недаром воюет с идеей бойкота.

Правильность изложенного взгляда, помимо общих и основных соображений, подтверждается ценными признаниями г. С. С.{88}88
  Речь идет о статье П. Н. Милюкова «Идти или не идти в Государственную думу?», опубликованной за подписью «С. С».


[Закрыть] в № 75 «Освобождения». В высшей степени знаменательно, что г. С. С. относит сторонников идеи бойкота к «радикальной», а противников – к «умеренной» группе. Первых он обвиняет за «народовольчество», за повторение ошибок «активных революционных групп» (обвинение, почетное для того, против кого оно выдвигается «Освобождением»); про вторых он прямо говорит, что они стоят меж двух огней: между самодержавием и «социальной (sic!) революцией», причем бедный г. С. С. со страху даже чуть не смешал демократическую республику с социальной революцией! Самое же ценное признание г. С. С. следующее: для радикалов – говорит он, сравнивая съезд «Союза союзов» со съездом земцев – «центр тяжести несомненно (слушайте!) лежал в требовании изменения системы выборов, тогда как для более умеренной группы главный интерес заключался в расширении прав Думы».

Этим все сказано! Г. С. С. выболтал сокровенные «думы» помещиков и капиталистов, которые мы сотни раз разоблачали. «Главный интерес» для них не в привлечении народа к выборам (они этого боятся), а в расширении прав Думы, т. е. в превращении крупнобуржуазного собрания из законосовещательного в законодательное. Вот где зарыта собака. Крупная буржуазия никогда не сможет удовлетвориться «законосовещательной» Думой. Отсюда – неизбежность конституционных конфликтов в Государственной думе. Но крупная буржуазия никогда не сможет стать надежным и верным сторонником самодержавия народа. Она всегда будет одной рукой брать конституцию (для себя), а другой рукой – отбирать права у народа или противодействовать расширению прав народа. Крупная буржуазия не может не стремиться к конституции, обеспечивающей привилегии крупной буржуазии. Радикальная интеллигенция не может не стремиться к выражению интересов более широких слоев мелкой буржуазии и крестьянства. Правое крыло буржуазной демократии, получив синицу в руки, сразу начало «умнеть» и отказывается уже, как мы видели, от «нелегальных» съездов. Левое крыло увидело, что оно осталось даже без синицы, что помещики и капиталисты, попользовавшись услугами «3-го элемента» (агитация, пропаганда, организация печати и т. д.), готовы предать их, направив усилия в Государственной думе не на народные права, а на свои, антинародные права. И вот, почуяв начало предательства, буржуазная интеллигенция клеймит Государственную думу как «дерзкий вызов» со стороны правительства всем народам России, объявляет бойкот, советует «мобилизацию демократических элементов».

При таком положении дел обрушиться на идею бойкота значило со стороны с.-д. сыграть роль политических простаков. Верный классовый инстинкт революционного пролетариата подсказал большинству российских товарищей идею активного бойкота. Это значит: поддерживать левое крыло и тянуть его к себе, стараться выделить элементы революционной демократии, чтобы с ними вместе ударить на самодержавие. Радикальная интеллигенция протянула нам палец, – хватай ее за руку! Если бойкот не хвастовство, если мобилизация не фраза, если возмущение дерзким вызовом не актерство, – тогда вы должны порвать с «соглашателями», стать на сторону теории самодержавия народа, принять, на деле принять единственно-последовательные и цельные лозунги революционной демократии: вооруженное восстание, революционная армия, временное революционное правительство. Присоединить к себе тех, кто на деле принимает эти лозунги, втоптать перед всем народом в помойную яму тех, кто остается на стороне «соглашателей», – такова единственная правильная тактика революционного пролетариата. Наши новоискровцы прозевали и классовое происхождение и реальное политическое значение идеи бойкота, открыв стрельбу… в воздух. Тов. Череванин пишет в № 108: «Как видно из листков донского комитета и с.-петербургской группы, обе эти организации» (NB: меньшевистские. Примеч. редакции «Пролетария») «высказываются за бойкот. Участие в выборах в такую Думу они считают позорным, изменой делу революции и заранее клеймят тех либералов, которые примут участие в выборах. Таким образом, исключается возможность сделать Государственную думу орудием демократической революции и отвергается, очевидно, агитация, направленная в эту сторону». Подчеркнутые нами слова показывают именно очерченную сейчас ошибку[69]69
  В рукописи далее следует зачеркнутый текст: ««Орудием демократической революции» нельзя сделать и нечего делать Государственную думу, ибо Государственная дума неизбежно и при всяком случае будет отчасти ее орудием. Отчасти, т. е. поскольку неизбежны в ней конституционные конфликты с царем крупной буржуазии. Но для нас центр тяжести должен лежать не в ней, ибо она неизбежно предаст пролетариат, а в массе крестьянства и в радикальной интеллигенции, способной сблизиться с этой массой. Что важнее: помешать ли соглашению помещиков и царя или помочь соглашению крестьянства с пролетариатом? Т. Череванин возразит: пусть второе важнее, но и первое надо делать. Очень хорошо. Тогда посмотрим, как это делать». Ред.


[Закрыть]. Ведь те, кто декламирует против «невмешательства», только заслоняют действительно важный вопрос о способах вмешательства. Есть два способа вмешательства, два типа лозунгов. Первый способ: «удесятерение агитации, устройство собраний везде и всюду, утилизация избирательных собраний хотя бы путем насильственного проникновения в них, устройство демонстраций, политических забастовок и т. д. и т. п.» («Пролетарий» № 12). Лозунги этой агитационной кампании мы уже изложили. Другой способ: брать «революционное обязательство идти в Государственную думу с тем, чтобы добиваться превращения ее в революционное собрание, ниспровергающее самодержавие и созывающее учредительное собрание» (т. Череванин в № 108 «Искры»), или «давить на выборщиков в том смысле, чтобы в Думу выбирались только решительные сторонники демократического и свободного представительства» (т. Мартов в венской «Рабочей Газете»).

Вот это различие способов и отражает разницу «двух тактик» социал-демократии. Оппортунистическое крыло с.-д. всегда склонно «давить» на буржуазную демократию посредством взимания обязательств с нее. Революционное крыло социал-демократии «давит» на буржуазную демократию и толкает ее налево тем, что клеймит ее за повороты вправо, тем, что распространяет в массе лозунги решительной революции. Теория «взимания обязательств», эта знаменитая теория староверовской лакмусовой бумажки, есть величайшая наивность, способная лишь сеять смуту в пролетариате и развращать его. Кому предъявит ко взысканию полученное им «обязательство» т. Череванин? Не господу ли богу? Неужели т. Череванин не знает, что под давлением материальных интересов класса все и всякие обязательства полетят к черту? Неужели не ребячество мысль того же т. Череванина связать буржуазных депутатов Государственной думы с революционным пролетариатом посредством «императивных мандатов»? Ведь тов. Мартову, если бы он на деле стал выполнять свой план, пришлось бы заявлять перед рабочим классом, что N. N. или М. М. из данного собрания помещиков суть «решительные сторонники свободного и демократического представительства»! Делать такие заявления значило бы сеять величайший политический разврат!

И заметьте еще вот что: все эти «революционные обязательства» господ Петрункевичей, Родичевых и tutti quanti[70]70
  И им подобных. Ред.


[Закрыть], все эти «императивные мандаты», все эти подписки о «решительной поддержке демократического и свободного представительства» (можно ли выбрать более общий, неясный, туманный термин?) брались и давались бы от имени социал-демократии за спиной пролетариата. Ведь открыто этого сделать нельзя, да даже и при открытой агитации в свободных странах политические деятели обязываются не столько частными сделками, сколько программами партий, а ведь у нас нет и не будет определенных и оформленных партий при выборах в Государственную думу! Посмотрите же, товарищи новоискровцы, как вы опять залезли в болото: на словах у вас все «масса», «перед массой», «с участием массы», «самодеятельность массы», а на деле ваш «план» сводится к секретным сделкам об обязании господина Петрункевича быть не предателем революции, а «решительным» сторонником ее!

Новоискровцы сами довели себя до абсурда. В России никто и нигде, даже из их сторонников, и не подумает заключать этих нелепых «революционных обязательств». Нет. Вмешиваться надо не так. Вмешиваться надо самым беспощадным клеймением теории соглашения и буржуазных соглашателей, всех этих Петрункевичей и т. п. Разоблачать их буржуазное предательство революции, объединять против самодержавия (а на всякий случай и против Думы) революционные силы для восстания – вот единственный надежный способ реально «давить» на Думу, реально готовить победу революции. Только с этим лозунгом должны мы вмешиваться в избирательную агитацию, не для избирательных маневров, сделок, обязательств, а для проповеди восстания. И только реальная сила вооруженного народа даст возможность использовать в пользу революции (а не в пользу узкобуржуазной конституции) возможные и вероятные будущие конфликты внутри Государственной думы или Государственной думы с царем. Поменьше доверия к Государственной думе, побольше доверия к силам вооружающегося пролетариата, господа!

Мы подошли теперь и к лозунгу: организация революционного самоуправления. Рассмотрим его повнимательнее.

Во-первых, чисто теоретически неправильно выдвигать на первый план лозунг революционного самоуправления вместо лозунга: самодержавие народа. Первый относится к управлению, второй к устройству государства. Первый совместим поэтому с предательской буржуазной теорией «соглашения» (самоуправляющийся народ с царем во главе, который «не управляет, а царствует»), второй безусловно несовместим. Первый – приемлем для освобожденцев, второй – неприемлем.

Во-вторых, отождествление организации революционного самоуправления с организацией всенародного восстания совершенно вздорно. Восстание есть гражданская война, а война требует армии. Между тем, самоуправление само по себе не требует армии. Есть страны, где существует самоуправление, по нет армии. И революционное самоуправление не требует революционной армии там, где революция происходит по типу Норвегии: «рассчитали» короля и произвели опрос народа. Но когда народ угнетен деспотизмом, опирающимся на армию и начинающим гражданскую войну, – тогда отождествлять революционное самоуправление с революционной армией, выдвигать первое и замалчивать второе есть прямо-таки несказанная пошлость, выражающая либо предательство революции, либо крайнее недомыслие.

В-третьих, и история подтверждает ту, самоочевидную, впрочем, истину, что только полная и решительная победа восстания обеспечивает вполне возможность организации действительного самоуправления. Возможна ли была бы во Франции муниципальная революция в июле 1789 года, если бы 14 июля поднявшийся и вооруженный Париж не победил царских войск, не взял Бастилии, не сломил в самом корне сопротивления самодержавия? Или, может быть, новоискровцы сошлются при этом на пример города Монпелье, где муниципальная революция, организация революционного самоуправления, произошла мирно, где была даже вотирована благодарность интенданту за любезность, с какою он содействовал своему собственному низложению? Не ждет ли новая «Искра», что во время нашей агитационной кампании выборов в Думу мы будем благодарить губернаторов за самоустранение до взятия русских Бастилии? Не характерно ли, что во Франции 1789 года время муниципальной революции есть время начавшейся эмиграции реакционеров, а у нас лозунг революционного самоуправления вместо лозунга восстания выдвигают тогда, когда существует еще эмиграция революционеров? Когда одного русского сановника спросили, почему 6-го августа не дарована амнистия, он ответил: «с какой же стати освободим мы 10 000 человек, которых нам стоило немалого труда арестовать и которые завтра же начали бы отчаянную борьбу с нами?». Этот сановник рассуждал умно, а те, кто говорит о «революционном самоуправлении» до освобождения этих 10 000, рассуждают не умно.