Текст книги "Мистика, да и только!"

Жил да был

Человек велик своими страданиями.

(Имярек)

Жил себе да был на свете один добропорядочный, гостеприимный – душа нараспашку – человек. Решил Он однажды – с благими намерениями, – построить новенькую хату, да не для себя, а для всех нуждающихся в крыше над головой, в приюте для всех жаждущих и страждущих. В поте лица трудился Он, покуда не смастерил её вместе со своими единомышленниками. Многих сил, нервов, затрат стоило строителям воплощение в жизнь этого начинания.

И вот наступил день торжественного открытия. На стене – «Добро пожаловать дорогие друзья!» Окна и двери – нараспашку. На приступке порога – гостеприимный хозяин со своим ближайшим оточением. Всеобщее ликование, музыка в душе каждого из присутствующих.

– Прошу, друзья! От всего сердца! Проходите, будьте любезны, в наш общий дом!

Хата тут же наполнилась ищущими себя, творящими, живущими надеждами.

И… закипела жизнь. Внутри хаты и вне её стен, день за днём, всё стало сказочно преображаться. В палисаднике появились первые, робкие ростки. Возведённое здание стало превращаться в цветущий, созидательный чертог. То тут, то там зазвучали соловьиные трели. Повсюду воцарились взаимопонимание и доброжелательность. И так – изо дня в день.

А чертог всё пополнялся и пополнялся новыми посетителями. Жизнь казалась светлой и безоблачной.

Прошёл год… И вдруг, откуда ни возьмись, стало появляться вороньё, а за ним, на горизонте, и чёрные тучки. И невдомёк было жителям чертога, что это ни что иное, как предвестники появления в их сообществе Змея Горыныча о двенадцати, и более, головах. И он явился… Обыденно, как-то незаметно, в образе обыкновенного, казалось бы – интеллигентного, всезнающего человека. И стали люди замечать, что с некоторых пор с его появлением в когда-то дружном коллективе стал происходить какой-то непонятный разброд. В конце концов дело дошло чуть ли не до рукопашной. Наконец-то поняли в чём вся беда.

Превратился тогда этот оборотень в Змея-Горыныча. Начал кидаться на всех. Стали отсекать чудищу голову одну за другой. Да куда там, поздно. На месте одной тут же возникала другая. И стал Горыныч тот наводить свои порядки, натравливать одного на другого. Рассорил всех окончательно.

Что оставалось делать созидателю чертога? И решил Он тогда покинуть его, заколотив крест-накрест все двери и окна. Но прежде чем принять подобное решение, Он решил посоветоваться со своей совестью: а как поступить с прихожанами? Ведь нельзя же покидать их на произвол судьбы. Ведь кто-то из них наперекор этой злодейке-судьбе решит всё-таки остаться, даже в заколоченном чертоге, сознательно лишив себя всяких надежд на светлое будущее. Кто-то подастся в края неизведанные на свой страх и риск…

Думает Он до сих пор.

Пожалуйста, не заколачивайте двери и окна нашей общей хаты!

Вирус любви…

Женщина – наркотический продукт.

(Имярек)

Что такое – любовь? Кто её выдумал?..

Любовь – это особое, безрассудное, состояние души и сердца, когда первому сопутствует возвышенность, а второму – окрылённость!

Она приходит сама по себе, без всяких аншлагов, нежданно и беспричинно. Приходит словно ураган, поднимая тебя в поднебесные высоты прекрасных, сказочных мироощущений. Она же и безжалостно швыряет тебя в бездну несбывшихся надежд и желаний.

Вот перед мысленным взором твоим проходит вереница живых образов. Из их числа память выхватывает знакомые лица. Одни – серьёзные и весёлые. Другие – задумчивые и грустные. Третьи – наглые и хитрые… Все они – единое целое, без чего не может существовать этот несовершенный, мятущийся из крайности в крайность, бушующий мир. Всё обыденно в их поведении и образе жизни, не способных вызвать даже маломальский всплеск эмоций: положительных, отрицательных – неважно.

И вот, откуда не возьмись, появляется совершенно новое, незнакомое тебе лицо, вроде бы такое, как и у всех. Ничего такого особенного, примечательного в нём нет. Но подсознание твоё неожиданно, каким-то непонятным, непостижимым воображению образом, уже успело выхватить в его поведении невольный жест, мимолётное выражение лица или едва уловимое движение губ, невзначай брошенное слово или же просто взгляд, ненароком скользнувший по твоему обличью. Всё! В душе твоей что-то дрогнуло и шевельнулось. Это – начало!

Начиная с этого момента, ты уже не принадлежишь самому себе. Мысли начинают то и дело, независимо от желания и воли, возвращаться к образу заинтересовавшей тебя личности. Тебя постепенно обволакивает пелена радужных чувств и переживаний, связанных только с лучшими её чертами характера и привычками. Всё плохое просто игнорируется и напрочь отвергается «с порога». Ты начинаешь видеть в этом человеке только всё хорошее, и то, чего в нём никто не видит. Это облагораживает твои чувства и порывы. Они начинают тебя захватывать и, неудержимо влекут к нему. Они заходят до такой степени далеко, так глубоко проникают в твоё сознание и естество, что теперь уже без него ты не в состоянии прожить и дня. Ты обречён на муки и страдания, а любое страдание привносится, как это известно, болезнью.

Что ж тогда получается? Значит, любовь – это болезнь? Допустим. Но любая болезнь просто так, сама по себе, возникнуть не может. Она всегда обусловлена наличием занесённого в организм вируса, носителем которого является сам человек.

Следовательно, существует вирус любви, и каждый из нас им инфицирован: кто-то однократно, кто-то – многократно. Всё зависит от объёма, содержательности и красочности внутреннего мира человека…

Мне так думается!

Монолог натуралиста
(нечто иронически-юмористическое)

«Без воли Провидения ни один волос

не упадёт с головы человека».

(А. П. Чехов).

Ну, наконец-то, друзья мои! Наконец-то я вырвался на природу. Ура! Читатель! Разрешите пожать вашу руку. Моё кредо, будь сказано между нами, прежде всего – экология. Ах! Как я люблю экологию! Я её просто обожаю. Это моя стихия. Так и хочется крикнуть во все лопатки: «Люди! Берегите землю свою, мать вашу!»

Приятно, чёрт побери, брести одному тенистой аллеей по направлению к быстрой, полноводной речке. В ушах почему-то беспричинно звучит мелодия из оперы Леонкавалло «Паяц», а по телу блуждают токи Бернара. Как-никак, а всё-таки чертовски приятно. Взгляд мой нежно поглаживает безоблачное небо. Слегка взъерошивает ветки кустарника, будоража гладь поверхности встречных луж и создавая на них зыбь.

Ощущение лёгкости во всех частях тела обусловлено, как мне думается, полётом души.

А вон, кажется, и сорока впереди посреди дороги шествует. Важная птица! Ишь какие вертикулясы выделывает, паршивка! А походка-то, походка, что у пингвина! Между прочим, только между нами. Категорически согласен с теми, кто утверждает, что люди произошли от пингвинов. Кто с этим не согласен, того отсылаю к моей бабушке, под вымышленной фамилией. Ах, майн либер Августин! Читатель, разрешите обнять вас!

Господи! Хорошо-то как, прям, как в раю! Я дышу обеими лёгкими. Грудь мою распирает гордость от сознания утончённости моей натуры и духовной возвышенности переполняющих меня чувств. Кстати. Я и далёк от мысли возвеличивать себя в глазах общественности.

Не думайте, уважаемый читатель, что, нафаршированный житейской мудростью, ваш покорный слуга, то есть – я, пытается усладить ваш слух аристократическими поползновениями. Нет, и ещё раз – нет! Это не так. Это – нечто иное. Я не тот, за кого вы пытаетесь меня принять.

Мою стать окружает благостная, душераздирающая тишина, лишь изредка нарушаемая весьма непонятными и загадочными звуками, исходящими из девственных начал окружающей меня природы. Это необыкновенные звуки, скажу я вам. Представьте себе, когда всё спит, кроме соловья и свиньи.

Нет! Что не говорите, а люблю я матушку-природу. Ох уж как люблю, что и не знаю как! Читатель! Разрешите пристально посмотреть вам в глаза и прижать к сердцу.

Ах, как пространно всё это я высказал бы на каком-нибудь иностранном языке. Читатель! Вы, случайно, не говорите по-французски? Нет? А по-немецки? Тоже нет? Ну, а хотя бы по-английски?.. Да-а. В таком случае мне будет нелегко найти с вами общий язык. Но ничего. Я буду благосклонным и оставляю за вами право объясняться на русском.

Я так с вами разговорился, уважаемый читатель, что мой язык запутался в моей же бороде. Извольте подождать немного, пока не освобожу его из тенёт растительности, произрастающей на моём фотогеничном обличье.

Всё! Кажись освободил. Язык свободно перемещается и парит в замкнутом пространстве.. Так о чём мы? Ах, да! Вот я и говорю: природа – моё хобби. Ужасно я её люблю. Уж как люблю, что натюрель тру-ля-ля!

В душе я натуралист и люблю по этому поводу заниматься всякими размышлизмами, наблюдая «regularius prirodes». Приходится всё подмечать, до всего доходить своим умом. До всего мне есть дело, всё-то мне интересно.

Вот, к примеру, веточка какого-то кустарника. Какого? Шут его знает. Так вот… Ой, колется, подлая! А мы возьмём, да и сломаем её. Сломали. И не пикнет бедолашная. Понятное дело: не живая ведь, а всё равно ей, наверное, больно. А вот и стебелёк. Тоже хочет жить. Аус фидер кукер! А мы его измельчим, измельчим.

Вы только посмотрите на цветочке – запамятовал его название, – какой красавéц-стрекозёл умостился. Ага, попался? Мы тебе быстро крылышки-то обломаем. Проэкспериментируем. Оставим по одному с каждой стороны. Полетит или не полетит? Не полетел. Одно слово – природа!

Ух! Жук майский. Прямо мне в лоб, и – на землю. Экая у него спиноза разноцветная, убористая! Погоди, поганец ты этакий. Знай свою экологическую нишу. Дурачок! Это те не перламундия какая! Я тебе сейчас все лапченции повыдёргиваю, будешь знать. Ага, ты ещё сопротивляться? Не на того напал, стервец. На тебе, на тебе… Всё. Свободен…

Как легко дышится, читатель. Разрешите обнять вас многократно и разлобызать тысячу раз! Хочется распоясаться, разверзнуться и низвергнуться. Я люблю-ю тебя жи-изнь…

Ой! Кузнечик дорогу мне перескакивает. К чему бы это? А мы ему, пакостнику этому, путь ножкой своей преградим. Вот так, вот так! Наше вам гранд-мерси с тройным заслоном! Но пасаран! Ишь, зафиндилябрил в другую сторону. Соображает.

А вот на листочке жук не жук, таракан, не таракан, а так себе. Ой! Заскворчал! Так ведь это же, наверное, сверчок! Какой отвратительный. Наш пострел всюду поспел! Дай-ка его щёлкну. Вот так! Каждый сверчок знай свой шесток.

Боже мой! Какие ароматы источает природа! Какие подарки она нам превозносит! Это вам не вандам нордам. Это о-го-го-о! Правда, мой нос улавливает некоторую примесь запахов не экологически чистого продукта, предопределяя некоторое его несоответствие жизнеутверждающим устоям, определившимся в природе. Повеяло чем-то недостойным моего тонкого обоняния. Ловлю себя на мысли, что здесь что-то не так. Так и есть! Ступня моей правой ноги по щиколотки углубилась в экскрементальные отбросы какой-то коровы. Фу-у! Какая гадость! Кстати, самые глупые животные, так это коровы. Представляете? Выпускают на автомагистраль корову, а она, подлая, начинает нарушать правила дорожного движения! Каково, а? Я вас спрашиваю! Ну не тупое ли животное?

Но позвольте: что же это такое? Другая нога моя погрузилась – не побоюсь этого слова – в отвратительный конгломерат отбросов общества, известный под названием «gomo sapiens fikalies». Люди! Я люблю вас! Но какая сволочь умудрилась всё же посреди дороги пометить подобным образом своё местопребывание? Так уж тяжело было спрятаться за кустик? Так нет же, у всех на виду! А воздух!.. Знал бы, что такое случится, респиратор прихватил бы с собой из дома. Читатель, мне стыдно смотреть вам в глаза. Да, природу любить надо, но… в меру. Какая невоспитанность, я бы даже сказал – безнравственность, должны были руководить лицом, позволившем себе подобную омерзительную выходку. Ну не свинья ли оно после этого? Хотелось бы посмотреть ему прямо в глаза и воскликнуть: «Да-а!»

Ну, ничего. До баламутки-речки уже недалече. Прополоскаю свои ортопеды в её водах, сам в них побарахтаюсь. Подраскинусь на травке-муравке. Понежусь в лучах дневного светила. Полюбуюсь пейзажем и, до краёв переполненный жизненными силами, ворохом наблюдений и впечатлений, довольный, радостный и счастливый ворочусь в родные пенаты. А пока присяду-ка на тот вон бугорочек под деревом, отдохну. Какой мягкий бугорок. Словно перина. Уф-ф, душно! Но всё равно: хорошо-о!

Какое надоедливое насекомое! Кш-ш пчела! Жужжит и жужжит перед носом, запах мой её, видите ли, прельщает. Брысь, обезьянья морда! Ага, полетела в своё осиное гнездо. А я его прутиком разворошу, розворошу. Вот так! Разволновалась пчелиная стая? Так тебе! А комары. Эти скоты кровожадные, словно взбесились. Так и норовят, так и норовят укусить, да побольнее.

Опять эта пчела. Не пчела, а крокодил какой-то! Ну, достала. Сколько их кружит возле меня, мать честная! Я к природе со всей душой, а она ко мне задом, нуль внимания, игнорирует значит, агрессивно настроена. Понесла меня нелёгкая на природу без соответствующей подготовки, без практических навыков. Но ничего: всё равно «их либе натюрлих», хотя она меня не того, не особо-то жалует.

Читатель, я испытываю к вам наилучшие чувства, но в каком именно месте вас видел, что-то не припомню.

Ну, заели комары! А за шиворот, кажись, пчела – это мурло, – заползла, аж мурашки по всему телу. Позвольте, господа! На чём же это я сижу? Никак на муравейник угораздило меня приземлиться. А эта пчела просто достала. Да никак целый рой вокруг меня вьётся. Целый муравейник под одёжей. Пчёлы с комарами атакуют. Весь в говне и в паутине… Караул!!! Ой! В правую ягодицу ужалила, стервоза! Бежать! Бежать куда глаза глядят. Нет, лучше к речке. В ней моё спасение. Успею добежать, напрямик, напролом через кусты и овраги. Ой мама! Жалят со всех сторон, оголтелые.

А-а-а-… Бег на длинную дистанцию с естественными препятствиями. Только так. Да что же это такое! Судьба раздавала мне подарки налево и направо. Полнейший отлёт с дискомфортом. А вот и быстрая речка, хотя могла бы течь чуть-чуть и помедленней. Раздеваться? Нет времени. Муравьи всё тело облепили, кусаются, а пчёлы с менторским изяществом жалят беспощадно. Нет! Только в воду. Как есть. Не разоблачаясь. Была не была. Бултых! О майн гот! Выпустил из виду, что плавать не умею, а выныривать-то надо.

Вынырнул. Открыл рот, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха. Какая-то бешеная пчела вонзила своё поганое жало в мой нежный язык.

Всё! Погибаю, тону, отдаюсь воле волн и Всевышнего! Но что это? Мои ноги ощущают земную твердь. Оказывается, воды всего ничего, по пояс. Значит не всё ещё потеряно. А я, хороший человек, боялся.

Пчёл и след простыл. Они, по всей вероятности, полетели поминки по мне справлять. И муравьи, эти парнокопытные, уже не кусаються. Захлебнулись и подохли, видать. Всех их я мысленно казню своим презрением и осуждаю на десять лет тюремного заключения строгого режима и каторжных работ.

Пора вылазить из воды. Лицо всё горит. Тело неимоверно щипет и ломит. Под ложечкой сосёт, а глаза на лоб лезут. Но зато обувь хоть чистая, без всяких там примесей и естественных присадок.

В общем, долго придётся расхлёбывать на берегу последствия собственного легкомыслия. Язык распух и уже не помещается во рту. Сейчас прополощусь, обмоюсь, высушусь и… в больницу, к врачам. Пусть выхаживают. Теперь у меня такой вид, что и родная мать не узнает.

Нет, читатель! Что не говори, природа природой, экология экологией, но покой и здоровье прежде всего. Природой хорошо любоваться с крыши родного дома с расстояния в несколько сот локтей. Всё это вам я говорю неделю спустя после катастрофических событий, оставивших неизгладимый след в моей жизни, полной приключений и всяческих недоразумений. Последствия их я перенёс мужественно, но не адекватно и не однозначно. Во мне что-то вначале надтреснулось, а затем, можно сказать, переломилось. Судьба вменила мне в обязанность, при определённых обстоятельствах, недоуменно разводить руками и всему удивляться.

Итак, природа нанесла мне оскорбление действием. Вывод один: жизнь есть ни что иное, как сплошное недоразумение, большой конфуз.

Милостивейший читатель! Спасибо Вам за то, что имел удовольствие виртуально беседоать с Вами! Я понимаю. Мои большие проблемы – это ваши маленькие радости. Но всё равно, в глазах моих – мечта, а в душе – музыка. По секрету, только между нами. В скором времени намереваюсь посетить Акапульку, затем Антананариву, после чего отправлюсь на берега озера Титикака.

Мой вам пламенный привет, читатель, и нижайший поклон от благодарного автора! С содроганием сердца жму вашу руку… Мой адрес не дом и не у-ли-ца-а…

Жена
(Исповедь)

Могущий вместить, да вместит!

(Имярек)

– Спасибо, Вовик!

Это жена моя, Морика. Так она величает меня по установившейся семейной традиции. Ещё с пелёнок меня так звала вся родня. Воз, как говорится, и поныне там.

Мы только что пообедали. Я ещё за столом. Морика прибирается. В руках её кухонное полотенце. Затылком чувствую её дыхание за спиной. Склоняется. Нежно обвивает сзади рукой мою шею и снова:

– Спасибо!..

– За что «спасибо» -то? – спрашиваю. – Накормила, напоила, да ещё и «спасибо».

Молчание. Объятие ещё крепче.

– Как «за что»? – дышит мне в щёку. – Да за всё!

– За всё никак нельзя.

– А вот и можно, – настаивает она. – Ну хотя бы за то, что ты есть.

Стон счастья вырывается из груди моей. Всё! Я источаю!..

И это всего лишь маленький штрих из области наших семейных взаимоотношений. В этом вся она – моя Морика, Маталасова-Тайнел, в жилах которой течёт австро-венгерская кровь.

Кто она для меня, спросите? Что в ней такого особенного, чтобы как-то пытаться обозначить личность её для всеобщего обозрения?

Ну, во-первых. Это самый близкий и дорогой мне человек. Во-вторых. Это мать моих детей, сына Владимира и дочки Моники, которую, на нашу общую беду, не смогли уберечь в её 14-ть лет. В-третьих. Она отличная хозяйка и бабушка своих внуков – Серёженьки и Настеньки.

Для меня ОНА – подарок судьбы! Мой ангел-хранитель, спустившийся с небес. Единственная и неповторимая. Люблю и обожаю её безмерно за мудрость и долготерпение, за сдержанность и рассудительность, за немногословность и преданность. И самое главное: чем дольше мы с ней живём, тем больше её люблю. Хотите – верьте, хотите – нет!

Считаю, что ЖЕНЩИНА – героическое существо. ОНА, более чем мужчина, способна на отчаянный, безрассудный поступок в критической ситуации, и именно оттого, что ОНА – ЖЕНЩИНА. Взять, к примеру, случай появления ребёнка на свет. Нам, особям мужского пола, тяжело, даже мысленно, представить себе что значит родить ребёнка. Ведь какое мужество надо проявить для этого. Только за одно это ЖЕНЩИН следовало бы награждать медалью – нет, лучше орденом, – за проявленные мужество, смелость и отвагу.

Что нам, мужикам! Муж – архитектор, жена – прораб. Как говорится, я нарисовал, а ты уж изволь трудиться дале. Выполняй план. Выкручивайся сама, как знаешь. В результате нередко у ребёнка от отца остаются фамилия и отчество. Всё остальное будет принадлежать матери. Нет-нет! Право, это вопиюще!..

Всеми фибрами души чую, что попал в женскую струю…

Так о чём это мы?! Ах, да! Ну, чтобы там насчёт каких-либо капризов, прихотей, баловства, жеманства, то моя суженая этим никогда не страдала. Наши обоюдные романсы-обжимансы – да: были, есть и будут!

Что касается её отношения к моей персоне, скажу, без утайки. Она меня выстрадала, претерпев немало и радости и горя; ставила и ставит на ноги и физически, и духовно, и морально. Трясётся надо мной как лист осиновый в ветреную погоду. В прошлом году, летом, заболел вирусным воспалением лёгких. Так она чуть с ума не сошла. Грозится держать меня в теплице или парнике.

Она до сих пор не воспринимает меня всерьёз и нянчится, как с малым ребёнком, утверждая, что делаю много глупостей. Я же отвечаю, что одни только «глупости» делают блаженные, но делают это мудро и без всякой тени лукавства.

– Моё кредо, милая, – продолжаю – формируйся, деформируясь! Ведь я ни какой-то там Христофор Опрокинутый…

– Хуже! – смеётся она.

Можно родиться талантливым или гениальным, но не суметь воспользоваться этим шансом.

– Успокойся! – с улыбкой говорит она, делая двумя ладошками на моей редкостной «шевелюре» нечто наподобие причёски «а ля ирокез». – Ты и так широко известен в весьма узких кругах.

Успокоила…

Порой она – львица в овечьей шкуре, а иной раз, когда что-то не по мне и я делаю лицо Агафокла, с её стороны следует защитная «реакция ёжика», когда тот сворачивается в клубок и топорщится иголками.

По Фрейду и Шопенгауэру, от моего дегустатора доброты, морали и предрасположенности, оазиса души, цветника сердца моего исходят некая вибрация, токи жизни. Глаза плиссе её воображения сканируют алгоритм любви внутри вечного, замкнутого кольца жизни. Влюблённость стала моей второй специальностью…

Боже!.. Как же она мне нужна! Куда я без неё?..