Текст книги "Вяземский котел без лжи и мифов. Трагедия 33-й армии"

Если раньше группировка войск 33-й армии под командованием генерала Ефремова в составе 113, 160 и 338-й сд носила название – ударной группировки, то с этого дня она стала официально называться – западной.

11 февраля в районе боевых действий западной группировки наступило некоторое затишье. Соединения и части армии уже не могли вести активных боевых действий, в силу того, что были ограничены во всем: от боеприпасов до продовольствия и фуража, а противник пока не определился с группировкой войск, которая должна была активно противодействовать соединениям окруженной группировки 33-й армии.

В 22 часа усиленный отряд, выделенный майором Ивановым от подразделений 329-й сд, оборонявших д. Коршуны, в соответствии с приказом командарма предпринял наступление на д. Блохино, однако поставленной задачи не выполнил.

С наступлением темноты 1134-й сп 338-й сп в количестве 150 человек оставил район д. Кошелево и убыл на усиление боевого участка подполковника Н.С. Сташевского.

Генерал Ефремов все еще не терял надежды на то, что обстановка изменится и западная группировка армии, пополнив соединения личным составом и запасами материальных средств, сможет предпринять наступление на Вязьму. Командарм продолжал обращаться во все инстанции и требовал от заместителей, находившихся в Износках, по своим каналам обращаться к соответствующим начальникам с просьбой об оказании помощи в обеспечении войск западной группировки.

«ЗАМЕСТИТЕЛЮ КОМАНДУЮЩЕГО

ЗАПАДНОГО ФРОНТА ПО ТЫЛУ ТОВ. ВИНОГРАДОВУ

11.02.1942 г.

1. ЕФРЕМОВ ПРОСИТ УСИЛИТЬ ПОДАЧУ БОЕПРИПАСОВ, ГОРЮЧЕГО, НЕ ДОПУСКАЯ ПЕРЕРЫВА.

2. ПРОШУ ДОВЕСТИ ПОДАЧУ ДО 60 ТОНН ЕЖЕДНЕВНО, ИНАЧЕ ОПЕРАЦИЯ ЕФРЕМОВА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОБЕСПЕЧЕНА ДАЖЕ МИНИМАЛЬНО.

НАЧ. УПРАВЛЕНИЯ ТЫЛА 33 А ВЯЗАНИЧЕВ».

Однако подобные запросы не оказывали существенного влияния на решение задач, связанных с обеспечением окруженных соединений необходимыми материальными средствами и в первую очередь боеприпасами и продовольствием. Командование Западного фронта не проявляло в решении этих вопросов никакой активности, вследствие чего буквально за последнюю неделю количество раненых в соединениях западной группировки войск увеличилось более чем в два раза. Оказать им действенную медицинскую помощь не представлялось возможным, т. к. не было не только лекарств, но и даже бинтов. Если бы не помощь в этом вопросе местного населения, то ситуация вообще могла полностью выйти из-под контроля. Очень сложным оставалось обеспечение различными видами боеприпасов, особенно артиллерийскими.

Житель деревни Жолобово Горельчиков Роман Кузьмич рассказывал после войны:

«33 армия Ефремова пришла голодная. Есть было нечего. 11 апреля ее прогнал немец. Много было раненых, только в моем доме лежало 50 человек. Хлеба давали раненым со спичечный коробок. Лошадей поели»[96]96
  Личный архив автора. Папка 22.


[Закрыть].

Укомплектованность боевых частей и подразделений с каждым днем падала, в связи с чем командарм принял вполне обоснованное решение о направлении красноармейцев тыловых подразделений на пополнение стрелковых батальонов. Одновременно, в соответствии с приказом генерала Ефремова, в соединениях были созданы специальные комиссии, которые занимались мобилизацией местного населения в возрасте от 18 до 45 лет, а также призывом красноармейцев и командиров, которые укрывались в окрестных лесах, еще с осени прошлого года, когда в районе Вязьмы были разгромлены несколько советских армий. По данным историка Виктора Владимировича Виноградова, много лет занимающегося данной проблемой, в это время на территории Знаменского и прилежащих к нему районов в лесах, вблизи населенных пунктов скрывалось несколько тысяч бойцов и командиров, сумевших вырваться из окружения западнее Вязьмы, но не успевших присоединиться к частям Красной Армии. В результате проведенной работы только в течение четырех дней было отмобилизовано 413 человек, из них в 113-й сд – 136 человек, в 160-й сд – 90 и в 338-й сд – 187[97]97
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 179, л. 32.


[Закрыть].

Однако, по воспоминаниям местных жителей, призывали не только бывших окруженцев, но местных жителей: молодых и крепких ребят в возрасте 16–17 лет, и мужчин старше 45 лет, кто был еще при силе.

В ночь на 12 февраля 1292-й сп 113-й сд попытался овладеть д. Бесово, но противник встретил атакующих сильным пулеметным и минометным огнем и отбил их атаку. Потеряв в бою 15 человек убитыми и 16 – ранеными, полк отошел исходное положение. 1288-й сп этой дивизии продолжал занимать оборону в районе Малой Гусевки.

На участке подполковника Н.С. Сташевского в этот день также было неспокойно. 1290-й сп 113-й сд, занимавший оборону в центре обороны этого участка, был вынужден под натиском противника оставить занимаемые позиции и отойти на рубеж: Дорофеево, Заворыкино.

Подразделения 131-го сп в течение дня отразили несколько атак вражеской пехоты в районе д. Замыцкое, уничтожив, по докладу штаба полка, до 60 вражеских солдат и офицеров. В ходе боя было также захвачено два пленных, одно орудие и 50 снарядов к нему, 26 винтовок, 4 пулемета, 6 автоматов.

Прибывший в ночь с 12 на 13 февраля 1942 года на усиление этого боевого участка 1134-й сп 338-й сд, не успев даже занять оборону, был вынужден рано утром 13 февраля вступить в бой с противником, наступавшим с направления Власово, Медведево. В ходе боя за населенные пункты Чертаново и Ивашутино, длившегося почти весь световой день, полк понес значительные потери и отошел к опушке леса западнее.

Активизировала свои действия и 268-я пехотная дивизия противника. Накануне вечером командиром дивизии полковником Г. Грайнером был отдан приказ о проведении зачистки в тыловом районе дивизии[98]98
  NARA, T. 315, R. 1851, F. 00271.


[Закрыть]. В первую очередь это касалось районов населенных пунктов Костюково и Малое Виселево. Аналогичные мероприятия были спланированы и командованием 17-й пехотной и 20-й танковой дивизий.

Подразделения 329-й сд всю ночь с 12 на 13 февраля вели бой за Блохино, но, потеряв 51 человека убитыми и ранеными, были вынуждены отойти в исходное положение к д. Коршуны.

Противнику тоже приходилось «несладко». Конечно, потери врага не шли ни в какое сравнение с потерями частей 33-й армии, но постоянное пребывание на холоде, ежедневные изнуряющие боевые дежурства в условиях сильных метелей и снегопадов, днем и ночью боевые стычки с различными по численности группами ефремовцев превратили его жизнь в сплошное испытание. Об этом свидетельствует письмо, отправленное домой одним из немецких солдат, участвовавших в боевых действиях в этом районе. Письмо было захвачено вместе с почтой и другими документами во время налета на один из населенных пунктов.

«Дорогой Курт!

Тут такая неразбериха, что никто не может понять, что происходит. Мы сейчас отошли, чтобы окружить русских. Каждую ночь при жутком холоде мы находимся на марше. Это не шутка – тащить орудие на лошадях, да еще по большому снегу, да на уставших лошадях. Поздно ночью прибыли мы в деревню, чтобы занять там дом, но простояли снаружи целый час и, когда все-таки получили помещение, смогли спать там только сидя. Вдобавок в течение шести дней мы не получали никакого продовольствия и не могли себе ничего сварить как раньше, теперь нет картофеля и ни одной коровы. Теперь мы занимаем позиции в лесу или в поле под открытым небом на холоде…

Твой брат Вернер»[99]99
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 25, л. 185.
  Письмо было захвачено вместе с другими документами во время налета разведывательной группы одного из подразделений западной группировки на опорный пункт противника. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Следует отметить, что район, в котором оказалась в окружении западная группировка войск 33-й армии под командованием генерала Ефремова, находился на стыке двух немецких армий: 4-й танковой и 4-й полевой. Если быть точнее, то 90 % этого района находилось в полосе 4-й танковой армии, а оставшиеся 10 % – в полосе обороны 268-й пд 12-го армейского корпуса 4-й армии.

Вследствие нелегкого положения с личным составом на передовой и зная сложное положение ефремовских соединений с обеспечением боеприпасами, продовольствием и другими материальными средствами, немецкое командование не стало выделять для борьбы с ними боевых частей. Решением немецкого командования боевые действия с окруженными частями генерала Ефремова вели отдельные боевые группы, силою до батальона, выделенные от разных дивизий. Весь район, в котором действовали окруженные соединения 33-й армии, был поделен неприятелем на три части, за которые отвечали 5-й и 20-й армейские корпуса 4-й танковой армии и 12-й армейский корпус 4-й полевой армии.

Разграничительная линия между армиями проходила по рубежу: Малое Виселево, Шумихино, южнее Буслава, Дорки, Шипуны и далее на восток. За район, находившийся севернее, отвечала 4-я танковая армия, южнее – 4-я полевая. Боевые действия с окруженными частями в полосе 4-й полевой армии, как уже отмечалось, вели подразделения 268-й пд 12-го армейского корпуса и приданного ей 431-го пп 131-й пд. Штаб корпуса находился в д. Добрая.

Район, находившийся в полосе 4-й танковой армии, в свою очередь, был поделен между 5-м и 20-м армейским корпусами. Разгранлиния проходила: Федотково, Шпырево, Родня. Западнее этой линии боевые действия с ефремовскими частями вели боевые группы 23-й пехотной, 3-й моторизованной, 15-й пехотной и 5-й танковой дивизий, входивших в состав 5-го армейского корпуса, штаб которого располагался в Вязьме.

Восточнее этой линии действовали подразделения, подчинявшиеся 20-й танковой и 17-й пехотной дивизиям из состава 20-го ак. Штаб корпуса находился севернее д. Ильинское.

Несмотря на то что против окруженной группировки 33-й армии противником были задействованы части и подразделения девяти дивизий, говорить о том, что боевые действия вели дивизии, – будет абсолютно неверно. Противник просто не имел такой возможности. Главная задача этих дивизий врага состояла в том, чтобы сдержать натиск наступавших советских дивизий. Блокировка окруженной группировки генерала Ефремова, имевшей в своем составе к этому времени в лучшем случае 14–15 тысяч человек, была пусть и не менее важной, но все же второстепенной задачей. Тем не менее то, что западная группа генерала Ефремова отвлекала на себя значительные силы противника, – это факт. Не надо забывать о том, что в это же время в направлении Вязьмы вели боевые действия армии Калининского фронта генерала И.С. Конева, Южнее Вязьмы находился кавалерийский корпус генерала А.П. Белова. Так что каждый солдат или офицер был для противника на вес золота.

Против ефремовцев вели боевые действия только два полка, в полном смысле этого понятия, укомплектованность которых была не особенно высокой: 9-й пехотный полк 23-й пд и 431-й пехотный полк 131-й пд. Причем последний был переподчинен сначала 268-й пд, а затем 20-й тд. Полк входил в состав 131-й пехотной дивизии 43-го армейского корпуса, которая в тот период времени участвовала в боевых действиях, блокируя десантников 4-го вдк с южной стороны занимаемого ими района. На тот момент 431-й пп, говоря военным языком, был ограниченно боеспособным. Значительную его часть составляли не принимавшие участия в боевых действиях солдаты. Не отличаясь высоким моральным духом, вследствие больших потерь, понесенных в предыдущих боях, полк имел в своем составе всего два пехотных батальона. В каждом из батальонов было по две пехотные роты численностью около 70 человек. Этим и определялось решение об использовании его в борьбе против окруженных частей генерала Ефремова.

9-й пп 23-й пд продолжительное время сражался против частей 338-й сд и частично против 160-й сд, действуя на фронте в 20 км от д. Безымянное до д. Дорки.

Значительную часть немецких войск, которые занимали оборону по периметру района окружения соединений западной группировки 33-й армии, составляли различные подразделения обеспечения и обслуживания, в том числе и тыловые. Боевые части врага, в том числе разведывательные и саперные, действовали только на самых опасных направлениях и в ограниченном количестве. Противник был крайне ограничен в силах и средствах, поэтому столь продолжительное время и не мог справиться с окруженными частями генерала Ефремова.

Таким образом, против окруженных частей генерала Ефремова боевые действия вели не дивизии, а максимум усиленные батальонные, а иногда и ротные тактические группы. Так, например, от 20-й тд против окруженных одно время вела боевая группа, выделенная от 112-го мотопехотного полка, от 23-й пд, кроме 9-го пехотного полка, было задействовано одно из подразделений 67-го пп, а от 255-й пд один из батальонов 455-го пп.

Достоверно известно, что в ходе боевых действий против окруженных ефремовских частей противник использовал танки, но количество их было ограниченным. Они придавались на усиление боевым группам приказом вышестоящего штаба буквально поштучно на день боя. Очень редко танки находились в подчинении пехотных командиров продолжительный срок. Вместе с тем действовали они весьма эффективно.

А вот состав артиллерийских подразделений был внушительным. Неприятель бережно относился к сохранению жизней своих солдат и офицеров, что в значительной степени обеспечивалось мощной артиллерийской поддержкой войск в различные периоды боя. В подтверждение этого говорит, например, такой факт, что не слишком многочисленный 431-й пп был усилен 131-м артиллерийским полком 131-й пд, кроме того, ему были приданы несколько орудий из состава 268-го ап 268-й пд, а в ходе боя за д. Борисенки его действия поддерживал артдивизион 17-го артиллерийского полка.

Таким образом, разговоры о том, что против трех малочисленных ефремовских дивизий немецкое командование значительный период времени задействовало девять своих дивизий, в составе которых с окруженными ефремовскими частями сражалось около тридцати тысяч человек, не соответствуют истине.

Противник хорошо знал положение частей окруженной группировки генерала Ефремова. Знал, что уставшие от холода и голода командиры и красноармейцы держались из последних сил. Знал, что у Ефремова вообще нет танков, что артиллерии очень мало, что катастрофически не хватает боеприпасов к ней, что продукты добываются с великим трудом, и чем дальше, тем в меньшем количестве, что раненые гибнут на глазах их же товарищей и ничего с этим не поделать. Из приказа командира 268-й пд:

«Противник … надежно окружен и отрезан от своих путей снабжения. Снабжение осуществляется только по воздуху и в недостаточной мере. Нехватка боеприпасов и продуктов питания продолжают ослаблять боеспособность неприятеля»[100]100
  NARA, T. 315, R. 1851, FF. 000347.


[Закрыть].

Оперируя понятиями «западная группировка войск 33-й армии», «дивизия», «полк», мы в некоторой степени сами себя вводим в заблуждение: ведь реально, исходя из численности имевшегося в подчинении у генерала Ефремова личного состава, под его командованием сначала были полторы-две полнокровные стрелковые дивизии, а в конце всего два-три стрелковых полка. И то, это если мы говорим о численности личного состава, а исходя из возможностей частей или, как сейчас принято говорить, исходя из боевого потенциала, то здесь и о дивизии нельзя вести речь. Поэтому противнику не было никакого смысла отрывать с передовой значительную часть сил и средств.

Противнику было где с пользой для дела применить тяжелую технику и вооружение: главная его задача заключалась в том, чтобы сдержать натиск частей и соединений 43-й и 49-й армий, которые пытались деблокировать окруженных. Раздающиеся на протяжении многих лет в адрес генералов Голубева и Захаркина, их бойцов и командиров упреки в том, что они не проявили должной настойчивости в спасении ефремовских частей, абсолютно безосновательны. Красноармейцы и командиры 43-й и 49-й армий сделали все что могли, однако противник оказался сильнее. Используя имевшиеся в его распоряжении силы и средства, а также преимущество обороняющихся перед наступающими, неприятель и смог отразить наступление частей Красной Армии, действуя зачастую на пределе своих возможностей.

Все вышесказанное ни в коей мере не умаляет героического подвига красноармейцев и командиров 33-й армии во главе с ее командующим генерал-лейтенантом М.Г. Ефремовым, а наоборот, наглядно демонстрирует силу духа наших воинов, их высокие боевые и морально-психологические качества. Брошенные на произвол судьбы командованием Западного фронта, они честно и самоотверженно выполнили свой воинский долг. В тех условиях, в которых они вели боевые действия более двух месяцев, совершенное ими выходит далеко за понятие «подвиг». Вместе с тем надо еще раз отметить, что разного рода выдумки относительно количества задействованных в этом районе немецких частей и боевой техники только бросают тень на подвиг воинов 33-й армии, принижают его значимость. Подвиг бойцов и командиров Красной Армии, совершенный ими в годы Великой Отечественной войны, бессмертен и абсолютно не нуждается в подобных выдумках, ибо совершенное ими тогда не имеет аналогов в мировой истории.

Изучение документов 33-й армии свидетельствует о том, что первым, кто назвал явно неправдоподобный количественный состав немецких войск, сражавшихся против окруженной группировки генерала Ефремова, был полковник С.И. Киносян, который после разгрома окруженной группировки генерала М.Г. Ефремова и убытия генерал-майора А.К. Кондратьева на учебу стал начальником штаба 33-й армии.

В отчете под названием «Описание Вяземской наступательной операции армии за период с 20 января по 20 апреля 1942 г.»[101]101
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 179.


[Закрыть], подготовленном офицерами оперативного отдела штаба 33-й армии в июне – июле 1942 года, количество личного состава противника, который действовал против соединений западной группировки войск 33-й армии по состоянию на 1 апреля 1942 года, определено в 26 тысяч человек: против 113-й сд – свыше 10 000, против 338-й сд – свыше 8000, против 160-й сд – около 8000[102]102
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 179, л. 51–52.


[Закрыть]. Эти данные впоследствии и пошли гулять по различным статьям и работам, посвященным 33-й армии.

О том, что это явно неправдоподобные данные, в первую очередь свидетельствует один из приказов генерал-лейтенанта М.Г. Ефремова, в котором говорится о том, что дивизии западной группировки войск 33-й армии приковали к себе около десяти тысяч немецких солдат и офицеров. Вот эта цифра более близка к истине.

Делая небольшое отступление, необходимо отметить следующее. Несмотря на то что «Описание Вяземской наступательной операции армии за период с 20 января по 20 апреля 1942 г.» является, пожалуй, самым важным среди всех документов, относящихся к тому периоду времени, оно вместе с тем не лишено субъективности, а самое главное, существенных недостатков. Прежде всего, связанных с несоответствием ряда событий временным рамкам, несмотря на то, что документ был подготовлен, так сказать, по горячим следам. Всего один пример. В описании излагается, что штаб 113-й сд и 1288-й сп дивизии, оказавшиеся в окружении в районе д. Стуколово, пробились к главным силам утром 11 апреля 1942 года, а на самом деле, как свидетельствуют все документы, от дивизии до фронта включительно, это произошло утром 12 апреля.

Тем не менее еще раз надо отметить, что это очень важный документ, в котором отображено многое, чего нет в донесениях штаба армии того периода времени. Скорее всего, подобное явилось следствием того, что работавшие над этим документом полковник И.С. Киносян, подполковник П.Ф. Толстиков и полковой комиссар Н.И. Коншин сами сражались в составе окруженной группировки 33-й армии с самого первого дня и обладали достаточной информацией. Однако многое освещено не так, как было на самом деле, а так как было выгодно им или требовало непосредственное начальство.

Несмотря на наступление, предпринятое противником 13 февраля 1942 года в восточной части района, где оборонялись подразделения, подчиненные подполковнику Н.С. Сташевскому, достичь поставленной цели ему так и не удалось. Единственный населенный пункт, которым враг смог овладеть к исходу дня, была деревня Костюково, расположенная на восточном берегу р. Угра. На остальных участках вражеские атаки были отбиты. Наиболее ожесточенный бой шел в этот день в районе д. Замыцкое, но оборонявшиеся здесь подразделения 131-го сп 8-й гв. сд, несмотря на большие потери, смогли все же отстоять населенный пункт. Надо отдать должное воинам 1-го и 2-го стрелковых батальонов 131-го сп – они сражались по-гвардейски. По донесениям противника, он в этот день понес очень большие потери, в связи с чем им сюда были направлены дополнительные силы и средства.

В силу сложившейся обстановки в районе, занимаемом соединениями западной группировки, по-прежнему имелось немало участков, не прикрытых войсками, чем рано или поздно мог воспользоваться противник. В связи с этим генерал Ефремов приказал в ночь на 14 февраля сомкнуть фланги дивизий, с целью создания сплошного фронта обороны. Для обороны важных населенных пунктов было приказано создать отдельные отряды из числа стрелковых подразделений под командой опытных офицеров. На особо опасных направлениях было приказано дополнительно выставить охранение и секреты.

Произведя в ночь с 13 на 14 февраля небольшую перегруппировку своих частей и подразделений, генералу Ефремову удалось создать с северо-западного направления сплошной фронт обороны. Одновременно в дивизиях шла подготовка к проведению активных действий против противника. Так, 338-я сд, которой продолжал командовать майор М.Ф. Водолазов, готовилась уже в ночь на 15 февраля во взаимодействии с подразделениями 329-й сд овладеть населенными пунктами Безымянное и Островки и перерезать дорогу Вязьма – Юхнов.

Однако предпринятое в 4 часа утра 15 февраля наступление окончилось полной неудачей. Еще на дальних подступах к населенным пунктам атакующие цепи ефремовцев были остановлены сильным минометным и артиллерийским огнем врага. Продвинувшись метров на сто вперед, бойцы и командиры попали под губительный огонь немецких пулеметов. Понеся очень большие потери, подразделения 338-й и 329-й сд были вынуждены отойти в исходное положение.

Бывший начальник штаба артиллерии 338-й сд. В.Н. Мезенин после войны рассказывал:

«…Когда нас с начальником продснабжения 338 СД ст. лейтенантом Холькиным Дмитрием везли в Вязьму, то я запомнил, как местные мужики дер. Коршуны сносили трупы в общую могилу на восточной окраине деревни. В деревне были все дома забиты нашими ранеными. У дер. Островки вся лощина между дорогой на Вязьму и опушкой леса юго-восточнее дер. Островки была серой от трупов погибших воинов нашей дивизии, неоднократно атаковавших Островки в начале февраля…»[103]103
  Личный архив автора. Папка 3.


[Закрыть]

В восточной части занимаемого района в этот день части и подразделения, входившие в состав боевого участка подполковника Н.С. Сташевского, продолжали вести бой с подразделениями темкинской группировки противника. Как и накануне, особенно ожесточенные боевые действия шли в районе д. Замыцкое и севернее ее.

Положение соединений западной группировки с каждым днем продолжало ухудшаться. Красноармейцы и командиры все больше испытывали острый недостаток в боеприпасах, продовольствии, медикаментах и других материальных средствах, несмотря на то, что к этому времени удалось организовать их доставку авиацией армии и Западного фронта, однако в очень ограниченном количестве.

На территории восточной группировки 33-й армии в районе населенных пунктов Кременское, Купелицы, Тишино и Павлищево были оборудованы несколько площадок для самолетов легких типов, откуда они каждую ночь совершали полеты в район населенных пунктов Дмитровка и Дрожжино, где ефремовцами были организованы импровизированные полевые аэродромы. Возможности самолетов были небольшими: каждый из них мог взять на борт не более 350 кг грузов, так что особенно большой помощи они оказать не могли, учитывая, что минимальные потребности частей окруженной группировки составляли около 60 т различных материальных средств в сутки. Тем не менее это пока позволяло хоть как-то снимать напряженность в обеспечении частей.

Надо отдать должное нашим летчикам, некоторые из них с риском для жизни умудрялись делать за ночь по два рейса. Полеты проходили на малой высоте, что требовало от летчиков завидного хладнокровия и мужества. Нередко самолеты попадали под огонь противника. Осуществлявшая доставку по воздуху материальных средств окруженным частям и соединениям 33-й армии, авиация Западного фронта потеряла за два месяца более двадцати самолетов.

Часть грузов сбрасывалась самолетами с воздуха, без посадки на землю. Но это не всегда давало желаемые результаты. Как уже отмечалось, нередки были случаи, когда сбрасываемые материальные средства, медицинское имущество и препараты приходили в негодность. Бывший военный интендант 2-го ранга Маковейчук Борис Михайлович, служивший тогда в 338-й сд, так рассказывал об этом:

«Ежедневно с воздуха самолетами получали боеприпасы и продукты… В моем распоряжении была спецгруппа, которая занималась сбором продуктов, сброшенных самолетами.

Продукты бросали в мешках, без парашютов, а водку – в специальных бочонках с амортизаторами и на парашютах. Мешки с продуктами бросались в лес на поляны. Многие из них повисали на деревьях, а часть из них разбивалась при падении, и красноармейцы из команды по сбору этих продуктов «священнодействовали», особенно когда разбивались мешки с шоколадами.

Часть наших продуктов, сброшенных с самолетов, попадала на довольствие к немцам, точно так же, как немецкие продукты попадали к нам.

Все это зависело от точности попадания и знания местности окружения наших войск нашими летчиками. Некоторые летчики разбрасывали мешки с продуктами очень небрежно, и многие мешки оказались или не обнаруженными, или они попали к немцам.

Нам от этого легче не было. Каждый день по рации передавались сведения о количестве сброшенных мест, а мы в свою очередь передавали о количестве собранных…»[104]104
  См.: Маковейчук Б. По дорогам войны и партизанским тропам. МО, Щелково: Изд. Мархотин П., 2011. С. 51–52.


[Закрыть]

Бывший политрук 910-го ап. 338-й сд И.А. Снетков в 1982 году рассказал в своем письме еще об одном интересном случае:

«…Помню, как самолет У-2 сбросил на поле 40-ведерную бочку спирта и большой тюк шоколада. Бочка разбилась, спирт пропитал снег. Я взял с собой двух бойцов, дал им по ведру и сам взял ведро. Мы пошли на место, где разбилась бочка со спиртом. Набрали мы там с утрамбовочкой три ведра мокрого, пропитанного спиртом снега, растопили его и воду со спиртом раздали раненым. Потом, в следующий раз, набрали этого снега, пропитанного спиртом, побольше. Этот снег таял, и этой водой промывали раны и мыли бинты…»[105]105
  Личный архив автора. Папка 28.


[Закрыть]

Положение с оказанием медицинской помощи раненым и, особенно, тяжелораненым, количество которых с каждым днем увеличивалось, было очень сложным: сказывалось отсутствие медикаментов и квалифицированного медицинского персонала. Однако имелись недостатки, которые можно было устранить своими силами. В ходе проверки, проведенной военврачом 2-го ранга Л.Н. Клейном, исполнявшим обязанности главного врача западной группировки армии, были выявлены серьезные недостатки в организации медицинского обеспечения:

«…В 432 ОМСБ 338 сд дер. СЕМЕШКОВО находится 385 чел. раненых, последние содержатся в антисанитарных условиях, с 2 февраля большинство раненых не перевязываются.

Активная хирургическая обработка ран не производилась. В результате имеется большое количество загноения ран и смертных случаев. С 1.2 по 9.2.42 г. – 29 человек умерших, 33 % падает на ранение в живот, 14 % – ранение груди и 14 % – бедро. Ни одному раненому в брюшную полость операция не производилась ввиду отсутствия перевязочного материала.

Сортировка 432 и 495 ОМСД организована плохо. Тяжелораненые и легкораненые находятся вместе. Питание организовано неудовлетворительно в 432 ОМСБ.

Охрана в 432 и 494 ОМСБ не организована…»[106]106
  ЦАМО РФ, ф. 388, оп. 8712, д. 82, л. 69–70.


[Закрыть]

Узнав о таком положении дел, командующий армией генерал-лейтенант Ефремов в приказе по армии объявил взыскание командиру и комиссару отдельного медико-санитарного батальона 338-й сд.

Странно, но Михаил Григорьевич Ефремов почему-то не проявил в этот момент должной требовательности к работникам санитарного отдела армии. В то время, когда медсанбаты были под завязку забиты ранеными и больными, когда в них катастрофически не хватало квалифицированных специалистов и медикаментов, все руководители санитарного отдела армии во главе с его начальником военврачом 1-го ранга Л.И. Лялиным спокойно отсиживались в тылу.

Доставляемые по воздуху продукты распределялись в основном по госпиталям для раненых, и небольшое количество отпускали отличившимся в боях бойцам и командирам. Личный состав частей снабжался из местных ресурсов. Занимаемая территория приказом командарма была разбита на районы, в которых дивизии по договоренности с местными органами советской власти производили заготовки, своими силами обмолачивали рожь, размалывали ее в жерновах – ручным способом, т. к. мельниц было немного. По воспоминаниям бойцов и командиров, немалую помощь в этом оказывало местное население. Так, только за первые две недели нахождения соединений 33-й армии в окружении только жителями Беляевского сельсовета Знаменского района было передано для организации питания бойцов и командиров 132 коровы, 447 овец, сотни пудов зерна и картофеля[107]107
  См.: Митягин С.Д., Ляпин В.И. Тайна шпыревского леса. М.: Русавиа, 2006. С. 206.


[Закрыть]. Свой вклад в это благородное дело внесли и жители других населенных пунктов.

Все это было следствием работы, проводимой среди местного населения партийным активом Знаменского района во главе с секретарем Знаменского района Ф.Ф. Зимониным, и заместителем председателя Темкинского райисполкома А.А. Ковзуном. Большая работа была проведена председателями местных колхозов И.А. Тимофеевым, Я.А. Сорокиным, Н.Ф. Шабалиным, И.Н. Власовым и другими.

Однако вскоре помощь местного населения сошла на нет – возможности людей были небеспредельными. Командирам частей и соединений пришлось идти на всякого рода хитрости для того, чтобы хоть как-то прокормить личный состав и лошадей.

Б.М. Маковейчук рассказывал:

«С хлебом у нас были очень большие затруднения. Приходилось самим заготавливать рожь и молоть на муку, а затем ее раздавать по домам колхозникам, чтобы нам пекли хлеб. Через некоторое время выделенные для этого красноармейцы объезжали деревню и собирали выпеченный хлеб, но в конце концов пришел конец ржи, из которой производился помол муки.

От старшего батальонного комиссара товарища Зань[108]108
  Старший батальонный комиссар В.А. Зань – военный комиссар 338-й сд. – Примеч. авт.


[Закрыть] получаю задание: во что бы то ни стало вывезти две скирды с рожью, которые стоят на горе в районе деревни Колотовка, на расстоянии 1–2 км от немецкого гарнизона, и при этом предупредил, что скирды просматриваются и обстреливаются противником.

Приказ есть приказ, его нужно выполнять, не считаясь даже с жизнью. Днем, хорошенько обдумав этот вопрос, а надо прямо признаться, что и страшновато было, я под вечер запряг лошадь в сани, набрал маскхалатов, простыней и направляюсь в Колотовку.

Эта деревня день и ночь находилась под обстрелом со стороны деревни Гора, где были немцы. В этой деревне на маленькой речушке стояла мельница, на которой мы перерабатывали рожь на муку.