Текст книги "Письма к императору Александру III, 1881–1894"

29 декабря О проекте [Н. П.] Смирнова

5 декабря. Четверг

Сегодня пережили мы один из лучших дней нашей жизни, мы, то есть многие правоведы[307]307
  Ежегодно 5 декабря в день открытия Училища правоведения (в 1835 г.) проходили встреча и торжественный обед бывших правоведов, преподавателей и администрации училища.


[Закрыть]. С 10 часов утра до полуночи мы не выходили из правоведской семьи. Хорошие были, очень хорошие впечатления, и в известном смысле неожиданные. Многие не верили, что Государь приедет в наше училище. Но когда в церкви нашей появились [И. И.] Воронцов[-Дашков], [И. А.] Шестаков и другие, тогда все убедились в том, что отрадный факт совершится. Приезд Государя в стены училища и милости, им оказанные всем бывшим правоведам, это важное, на мой взгляд, политическое событие. Мудрее ничего нельзя было сделать. Я убедился в этом сегодня за большим нашим обедом в Дворянском собрании, где после обеда пошла речь нараспашку, и у пьяного правоведа на языке сказалось то, что у трезвого было на уме: восторг всеобщий и запавший глубоко в душу к Государю неминуемо перейдет в судебный мир; правоведы съехались со всех концов России и завтра или после завтра вернутся в места своей службы и там заживут и начнут снова свою судебную службу в другом совсем настроении. Каждого из них Государь очаровал и как будто лично обласкал и вызвал к энтузиазму. В связи с новым министром юстиции[308]308
  Н. А. Манасеин.


[Закрыть] это весьма важное событие!

У принца Александра Петровича Ольденбургского явились сегодня минуты ораторства! Он отлично сказал сегодня четыре краткие речи; две за актом, одну за своим обедом, а другую за нашим обедом. За своим обедом для правоведов воспитанников, приготовляясь к тосту за Государя, он даже прибег к ораторской неожиданности: он озадачил всех: «То, что я сказал сегодня на акте, повторю здесь; помните, что эти слова говорю не я, ваш бестолковый попечитель (эти слова всех озадачили), – но говорит их во мне мой покойный отец, и т. д.».

Этот прием – поразить неожиданностью, а ла Филарет, и потом вывернуться кстати и умно – чисто ораторский прием.

Но одна есть ложка дегтя на весь этот мед: это жалкая личность нынешнего директора училища [И. С.] Алопеуса. При мне он был знаменит своею глупостью в училище как инспектор воспитанников, а теперь уже к этой глупости природной прибавилась и старческая; давно ему на покой пора! За обедом у принца сегодня сказалась его глупость весьма рельефно; он дал принцу выпить за его здоровье, прежде чем предложить тост за здоровье принца, и только тогда поднял бокал за желанное здоровье, когда воспитанники, налетевши на него, потребовали так сказать этого тоста.

Давно пора училищу иметь хорошего директора!

Пятница 6 декабря

Проводил день с товарищами моего выпуска, правоведами. Выношу отрадные впечатления. Они происходят от убеждения, что правоведы вовсе не так красны, как это представляется издали, а как они сами говорят, многие безобразия суда имеет на своей совести Министерство юстиции Набоковского времени, дававшее главную и скверную ноту, ноту именно глухого обособления от самодержавного правительства.

Есть правоведы глубоко монархического направления, и их не мало, как я имел случай вчера за обедом убедиться, особливо из старых выпусков, но их смущало всегда пошло либеральное направление, исходившее из Петербурга.

Вчера за обедом я познакомился с интересною группою правоведов молодых. Их человек 10; после 1 марта[309]309
  Речь идет о 1 марта 1881 г., когда террористами на Екатерининском канале в Петербурге был смертельно ранен Александр II.


[Закрыть] тихо, без выходок, они дали себе слово служить борьбе с идеями разрушения и анархии, и все поступили на службу в Департамент государственной полиции, где составляют тесный и нравственный кружок весьма полезных деятелей. Это отрадное явление, тем более, что молодые люди эти – весьма порядочные и милые малые. [Н. А.] Манасеин – товарищ мой двумя годами старше. Он держал себя настоящим товарищем мило и просто. Но, увы, вид его неутешительный: давно не видел его; помню его еще почти красавцем-богатырем, а теперь встретил старика, да еще больного. На счет убеждений его не знаю, переменились ли они, как его физика; товарищи его говорят, что за последнее время он стал бледнее, как красный, и что называется, уходился!

Дай то Бог!

Суббота 7 декабря

Имел сегодня аудиенцию более 1/2 часа длившуюся у [Н. К.] Гирса. Эту аудиенцию я у него просил после эпизода с панталонами Бисмарка[310]310
  Речь идет о статье Мещерского, направленной против кн. Бисмарка. См. выше письмо № 24 от 1 декабря 1885 г.


[Закрыть] с целью попытаться установить непосредственные отношения с главным исполнителем по иностранной политике и знать à quoi s’en tenir[311]311
  чего держаться (фр.).


[Закрыть]. Другая цель была просто попытаться из дурных отношений к себе и к журналу сделать хорошие. По-видимому обе цели удались вполне. Гирс нашел совершенно основательным мое желание получать у источника указание главных мотивов, которых следует держаться органам печати, преданным интересам правительства – в вопросах внешней политики, и затем беседовал со мною очень дружески и просто. По-видимому, весь вопрос балканский, легший двухвековым бременем на плечи нашего Государя, получает правильное разрешение, благодаря твердости Государя в следовании одной и первой своей мысли: полного и строгого невмешательства. Насчет эпизода со штанами князя Бисмарка Гирс объяснил мне, что я задел самую больную струну в канцлере, это Данию, и что теперь, когда он состарился, эта больная струна у кошки, знающей, чье мясо съела, гораздо чувствительнее, чем прежде.

Может быть, имеет интерес реляция моей беседы с Гирсом, напечатанная[312]312
  Далее к тексту приложена вырезка из «Гражданина» (Дневник за 7 декабря // Гражданин. 1885. № 98. 12 дек. С. 12–13).


[Закрыть].

Имел сегодня случай беседовать с русским дипломатом значительного веса.

– Вы думаете, – говорил он мне, – что нас удивляют или обижают нападки на нас в печати! Нисколько! Не удивляют они нас потому, что каждый из нас отлично помнит, как в молодые годы он сам горячо увлекался самыми высокими по идеализму и бескорыстию идеями о задачах России на Востоке, и, увы, только постепенное прохождение жизненной и служебной карьеры, с одной стороны – вносит в человека разочарование, а с другой стороны – неизбежно приучает к осторожности и предусмотрительности… И не обижаемся мы потому, что мы слишком хорошо знаем, что эти нападки исходят из нетерпеливых увлечений идеальными стремлениями, а не из личных к нам чувств неприязни, причем увлекающиеся забывают, что у нас есть то, чего у них нет: ответственность. Мы же и сознаем ответственность, и несем ее, и связаны ею.

Я помню, – продолжал дипломат, – мое былое время, когда мне приходилось служить на Балканском полуострове. Господи, как теперь помню, сколько грез шевелилось и горело во мне, когда я, не прикасаясь к действительности, думал о призвании России. Но я должен с грустью сознаться, что практика там, то есть сношение с людьми, которых идеально я хотел любить самыми высокими чувствами, знаете к какому меня привела убеждению? А вот к какому: Боже сохрани терять исторические идеалы, берегите их, но не делайте из несвоевременных увлечений ими себе повязки на глаза и цепи на руки и на ноги. Активная политика бескорыстного освобождения для наших интересов всегда невыгоднее политики покровительства. Освобождать, как мы освобождали наших братушек, значило на практике разводить себе под ногами злых шавок, которые и кусать нас готовы, и ходить нам мешают, и везде и всегда находятся поперек наших ног. Политика покровительства мне всегда казалась умнее и желательнее, по той простой причине, что когда в нас нуждаются – нас и слушают, и чем мы нужнее – тем сильнее может быть наше влияние. И думаю, что наши братушки лучше это знают, чем мы: они не хотят нашего влияния, они не хотят зависеть от нас; они хотят, чтобы мы за них делали черную и трудную работу освобождения их, а потом нас прочь… Не думаю, чтобы это было в интересах и в выгодах России. Ведь надо помнить, что у нас на Востоке есть интересы и цели свои собственные, к достижению которых мы не должны затруднять и загромождать себе дорогу экскурсиями в области филантропии! Не правда ли?

Я совершенно согласился с мыслями моего почтенного собеседника, прибавив, что, по странной случайности, «Гражданин» всегда, как известно, немилый нашей дипломатии, именно эти самые мысли признает своими политическими убеждениями.

– Да, мы это заметили. Но вот еще что я хотел вам сказать. Многие упускают из виду, а иные и не знают, что иностранная политика в России всегда велась гораздо менее дипломатами, чем непосредственно Главою правительства; теперь это еще более существует, особенно в последнем конфликте Болгаро-Румелийском. С первой минуты до настоящей – все ведется непосредственно Главою правительства… И в этом отношении могу вас смело уверить, что если ничто без его непосредственной инициативы не совершается, ни один малейший интерес России не упускается из виду… Но только всем надо помнить пословицу: «Tout vient à point, qui sait attendre» («Все приходит в пору тому, кто умеет выжидать»). Три начала руководят нашею политикою, если можно так выразиться: хладнокровие, терпеливость и сознание ответственности перед Богом и народом. Ни одно из этих начал не может ни ослеплять, ни маскировать интересы России, ни мешать их пониманию; вот что важно, тогда как политика увлечений, порывов – вы слишком это хорошо знаете – она прежде всего может связывать нас, и прежде всего может ослепить нас… Делать подвиги в политике посредством войн и жертв народа не трудно; но надо помнить, что теперь ни один из таких подвигов не покупается иначе, как обязательством перед другим государством; а эти обязательства благодарности после войны могут быть невыгоднее лавр и успехов войны… Мудрее, мне кажется, быть всем, – что касается достоинства и интересов своего государства, – обязанным собственному благоразумию и собственной предусмотрительности… России не год жить… Берегите свои идеалы, берегите свои цели, прийдут минуты и для них, но не увлекайтесь…

Правда, эта политика менее благодарная и менее блестящая… но, знаете, я довольно стар, чтобы иметь право на некоторое доверие к моей опытности, довольно близок к вершинам управления, чтобы иметь право сказать: эта политика, в данное время, исходит из самого глубокого патриотизма…

Никогда еще эпоха в Европе не была так тревожна, как теперь, и так постоянно тревожна, следовательно никогда еще не была так сильна, как теперь, нужда в хладнокровии при ведении иностранной политики. Оно-то, и только оно, верьте мне, ни малейшего интереса России не продаст и не продает.

Вторник 10 декабря

Со всех сторон слышу толки об уходе министра финансов и о его заместительстве.

Вопрос этот чуть ли не важнейший из всех государственных вопросов для Государя и для России.

Что такое финансы России?

С одной стороны, это экономические и денежные средства России, – с другой стороны это главный ключ к политическому состоянию России. Финансовое управление в одних руках может повести к упрочению в России порядка, власти и самодержавия; в других руках те же финансы могут повести к разрушению политического строя России. К великому, но, увы, несомненно действительному горю России, теперь финансы ее в руках опасных людей, и опасных именно для Государя и государства людей. Бунге сам вне всякого упрека. Это почтенный и честный человек!

Но горе в том, что он окружен не только либералами, но прямо врагами нынешнего монархического строя в России. В Министерстве финансов свили себе гнездо все ультрарадикалы, и люди как те, которые орудуют в Министерстве финансов, прикрытые разными спинами, положительно опасные люди.

Это вопрос в высшей степени важный в настоящую минуту. Недавно совершился страшный факт. В председатели казен[ной] палаты[313]313
  Казенная палата – губернский орган Министерства финансов по Департаменту государственного казначейства.


[Закрыть] в Петербурге попал [П. А.] Корсаков из Весьегонского уезда в Тверской губ., где он au su et au vu[314]314
  на глазах у (фр.).


[Закрыть] всей губернии был прямо главным коноводом и центром всей анархистской партии.

За последние годы вся Россия наводнена чиновниками по финансовому управлению, которые взяты и берутся доселе из самой неблагонадежной среды. Это может подтвердить всякий губернатор. А затем действия Министерства финансов, его финансовая политика, разве они не поразительны по своему разладу, и постоянному разладу, с намерениями самого Государя? Это долгая и глухая оппозиция в разработке проекта Дворянского земельного банка так, чтобы этот банк не был тем, чем хотел, чтоб он был, Государь? Это злоумышленное учреждение Крестьянского банка, по которому уже теперь приходят зловещие слухи из всех концов России о нежелании крестьян платить свои земельные долги? Это слитие Крестьянского банка с Дворянским в одном лице [Е. Е.] Картавцева, который в свою очередь находится в руках ярого социалиста, некоего кн. Урусова? Наконец, эти новые питейные правила, которые как будто должны уменьшить пьянство, а на самом деле кем-то составлены с ужасным умыслом окончательно споить и погубить русский народ?

Все это вместе, если соединить со страшною подпольною силою берлинских и петербургских евреев в Министерстве финансов, не только далекое, но близкое будущее рисует в ужасных красках. Тут кроме экономического разорения России, угроза постоянная, что революционная и анархистская партия разрушения будет иметь в финансовом мире почву, и благодарную почву, для своих действий на народ и для разрушительных своих замыслов. Вот почему так важен, и торжественно важен, вопрос: кто будет во главе финансового ведомства? Бунге, я бы ему это сказал в лицо, слишком добродушно честен для такой министерской миссии; он слишком простой человек. На этом месте нужен лукаво и змеиномудрый человек.

Да, все это, увы, не фантазия, не химера и, увы, даже не преувеличение. Роковые исторические доказательства у меня до моей смерти останутся свежими в памяти. В начале шестидесятых и в конце пятидесятых годов, когда бедный покойный Государь так честно и чисто желал для блага России всего, что под именем народного блага Ему предлагали люди прогресса – одновременно с освобождением крестьян, из недр и тайников Министерства финансов рождалась злая и проклятая мысль дать крестьянской реформе совпасть с питейною, и вместе с свободою ввести на Руси дешевку. Министр финансов[315]315
  Министром финансов тогда был М. Х. Рейтерн.


[Закрыть] был честный и добродушный человек. Но при нем были такие люди, как [К. К.] Грот, а под Гротом такие люди, как его вице-директор [И. П.] Огрицко, присужденный к повешению [М. Н.] Муравьевым за участие и в мятеже 1863 года и за участие в заговорах социалистов. Этого Огрицко я хорошо знал. Он мне прямо говорил, что он один из главных авторов питейного устава и что его цель – этим уставом споить Россию. Он же мне говорил: «Мои помощники – Министерство финансов и евреи…»

С тех пор мы пережили много. Огрицко помиловали. Но они, эти Огрицко, Россию не милуют. Опыт споить Россию не удался. Народ не спился совсем. Разум его и душа уцелели.

Уцелел и дух Огрицкин в Министерстве финансов. И что же, сколько лет спустя, при честнейшем из людей, как Бунге, опять многоглавая гидра показывает свои головы: опять новый вид крестьянского дела является из недр и тайников Министерства финансов, Крестьянский банк, и рядом и одновременно, так как дешевка не споила народ, лукавый вид новых питейных правил, которые угрожают распространить употребление водки в тысяче новых, с виду незаметных формах, начиная с трактиров и кончая временными выставками. Итак, год, когда крестьяне будут призваны делать первые взносы, а другие вторые по купленным ими через Крестьянский банк землям, этот именно год избирается для введения новых питейных правил! Точь-в-точь, увы, как в 1861 году…

Из этого не следует ли, что если враги порядка и строя в России так лукаво и хитро проводят свои замыслы посредством честных и добродушных министров финансов, то прежде всего во главе Министерства финансов желать должно видеть человека, который бы лукавость мог побеждать лукавостью, хитрость хитростью, ум – умом…

Среда 11 декабря

Как бы в продолжение моих вчерашних размышлений о министре финансов на сегодняшней моей литературной вечеринке была живая речь о том человеке, которого в Дневнике «Гражданина» я осмелился назвать весьма компетентным судьею в финансовых вопросах, И. А. Вышнеградского[316]316
  См.: Дневник за 20 ноября // Гражданин. 1885. № 93. 24 нояб. С. 14.


[Закрыть]. Имя это производит в разных слоях Петербурга разное действие. В изящных салонах говорят то, что говорили про [Н. А.] Манасеина: qu’est-ce que c’est[317]317
  что такое (фр.).


[Закрыть] Вышнеградский? Граф Дм[итрий] Андр[еевич] Толстой в разговоре с И. Н. Дурново в ужас пришел от мысли о возможности Вышнеградскому быть министром финансов и чуть ли не обвинял меня в том, что я взял деньги от Вышнеградского, чтобы писать ему как финансисту рекламу. Зак и К^ия вздрагивает нервною судорогою, когда произносят это имя. А Иван Давыдович Делянов, который 2 года назад на мою речь о Вышнеградском пришел в ужас и говорил, что это un homme taré[318]318
  порочный (продажный) человек (фр.).


[Закрыть], теперь без него не может жить и эксплуатирует его ум и знания самым беспредельным образом, посадив его в члены министерского Совета.

В чем же дело?

Дело, в сущности, в недоразумении. Если в министры финансов искать мужа, украшенного добродетелями, то Вышнеградский под это условие не подходит, но и финансы государства вряд ли нуждаются в муже, украшенном добродетелями.

Вышнеградский в своем прошлом имеет простую историю: из ничего трудом, уменьем, ловкостью и талантом он нажил себе большое состояние, но не воровством, не гадкими или темными делами, не плутнями, а прямо и открыто предприятиями, в которых он бывал главным воротилой.

Ригоризм гр. Толстого – немного, а пожалуй даже и очень много пристрастен, личен и несправедлив. Ставить в вину человеку, что он полюбил деньги, бывши беден, и нажил их трудом и умом, – более чем странно, особливо со стороны гр. Дм[итрия] Андр[еевича] Т[олстого], который при всех своих достоинствах и заслугах – уй, уй, уй, как любит деньги и все блага, которые деньги дают на сей грешной земле.

На дело, кажется мне, надо смотреть серьезнее. Финансы наши требуют теперь особенно могучего ума для приведения их к желанному порядку. Этот-то особенный ум, вне всякого сомнения, представляет собою Вышнеградский… Везде в Европе такой ум давно бы призвали к финансовой государственной деятельности, именно потому, что он необыкновенен…

Это ум обширный, ясный, острый, рассудительный и полный творчества и сообразительности… Он схватывает с изумительною быстротою, и затем бездна знания и способность трудиться поразительная… Словом, без преувеличения, говоря словами, сегодня сказанными у меня Т. И. Филипповым, этому человеку не только все можно простить, чтобы иметь его в своем распоряжении, но ему можно вперед дать разрешение грешить, чтобы только умом его, не имеющим себе подходящего – воспользоваться!

Последние годы его деятельности по управлению Юго-Западными жел[езными] дорогами представляют поразительные данные. Он принял дороги с 400 тысяч дефицита, а теперь оставляет на 1 января жел[езные] дороги, давши им 13 миллионов чистого дохода… И что же? Этот человек сидит в Совете Министерст[ва] нар[одного] просвещения!

А между тем любопытно взглянуть на нравственную сторону вопроса совсем близко.

Что ставят против Вышнеградского обвинением?

Что он разбогател?

Да, но забывают в то же время, что именно потому-то, что этот человек себе все добыл в избытке, он, с его самолюбием, раз будет призван к правительственной службе, сделает из немецко-аккуратной честности свой гонор, свой point d’honneur[319]319
  вопрос чести (фр.).


[Закрыть], свою амбицию. Ему одно надо будет: доказать свою способность и несправедливость обвинений против него его врагов…

Это раз.

А затем надо принять в соображение, что трудно отыскать более преданного интересам правительства консерватора, чем Вышнеградского. Громадным своим умом и светлым чутьем он укрепил в себе то, что постиг: беспредельную веру в необходимость Самодержавия во всей его полноте…

Этим брезгать в наш шаткий и бродячий век нельзя…

А рядом с этим хитрость, ловкость и лукавость – при знании торговли и промышленности России вдоль и поперек… В итоге это человек, который умом может творить чудеса в финансовом мире, и в то же время будет честнее честных и преданнее преданиям старины всех дворян.

Уж у него ни Огрицки, ни Картавцевы орудовать не будут, в день, когда ему поручат вести финансовые дела…

Мне все в голову приходила мысль, которую сегодня один из гостей высказал громко: «Будь я на месте Государя, я бы призвал Вышнеградского и велел ему изложить свои мысли перед собою – чтобы составить себе о нем понятие… Ведь не в том, так в другом виде, этот человек мог бы очень быть Царю полезным».

А главное, он был бы Ему вернее собаки предан.

Четверг 12 декабря

Глубоко тронуло меня сегодня настроение души, с которым мы беседовали с сенатором [В. А.] Цеэ, забежавшим ко мне. Он не особого ума человек, но в нем есть то, что теперь археологическая редкость: горячее сердце, молодость и рыцарство в увлечениях. С восторженною любовью говоря о Государе, он очень метко заметил, что положение Его тем особливо трудно, что в сущности в числе министров мало твердых консерваторов, и вследствие этого Государю приходится постоянно faire de la politique avec certains de ses ministres[320]320
  заниматься политикой с некоторыми из своих министров (фр.).


[Закрыть], а чрез это страдает общее дело, отсутствием единомыслия. Когда мой собеседник ушел, я был и наэлектризован, чувствуя себя по настроению так близко к Государю, и опять-таки защемила меня тоска по Нем. Трудно выразить это чувство. Хочется броситься к Его ногам и умолять Его верить, что Его мысли, Его взгляды, Его намерения вернее, гораздо вернее мыслей Его министров! Цеэ верно говорит: «Il a le coup d’oeil de Son Grand-père»[321]321
  «У Него взгляды Его Деда» (фр.).


[Закрыть]. Что такое Самодержавие как залог счастья народа? Только одно: твердая вера Царя в себя!

Воскресенье 15 дек[абря]

Сейчас с обеда у болтуна [Е. В.] Богдановича. Опять окунулся в целый мир сплетней. Говорил он мне про то, что будто намедни [А. А.] Абаза ездил в Гатчино и говорил Государю о сильной непопулярности Бунге и о том, что единственный человек, который мог бы его заменить, это [П. Н.] Николаев.

Говорил он о том, что Николаев ему в свою очередь говорил, что он скорее умрет, но никогда не приймет министерский портфель, потому что не имеет никакой возможности бороться с такими сильными людьми, как Абаза. А Абаза, если правда, что он рекомендует Николаева, очевидно рассчитывает в нем найти покорного себе слугу.

Говорил он о том, что Абаза с Бунге было разошелся, а теперь опять сошелся и провел через него свое дело о займе под сахар очень для себя выгодно[322]322
  Мещерский имеет в виду Правила выдачи сахарозаводчикам ссуд под залог сахара из контор и отделений Государственного банка (Полное собрание законов. Собр. 3. Т. 5. 1885. № 3375. 11 дек.).


[Закрыть].

Говорил он о том, что будто К. П. Поб[едоносцев] рекомендует в министры финансов [М. Н.] Островского.

Говорил он о сплетнях на счет Мальцовского дела о 350 тысяч[323]323
  Учрежденное в 1875 г. Мальцовское промышленно-торговое товарищество включало почти все принадлежавшие семье Мальцовых предприятия – 11 металлообрабатывающих и механических заводов, 8 фабрик по изготовлению стекла и стеклянной посуды, 4 винокуренных и пивоваренных завода, более 200 тыс. десятин земли (занятых не только лесом и усадьбами, но и рудниками, копями каменного угля, мельницами, маслобойнями, лесопильнями, канатными, кирпичными и проч. заводами), а также торговые дома, лавки и склады в разных городах России. В силу целого ряда обстоятельств деятельность товарищества оказалась малоуспешной. В начале 1880-х гг. ситуация была усугублена ссорами между родственниками, приведшими в 1884 г. к удалению от дела его основателя и организатора С. И. Мальцова. Новое правление во главе с сыном С. И. Мальцова, флигель-адъютантом Иваном Сергеевичем, 5 июля 1885 г. объявило о своей несостоятельности. Главным кредитором товарищества была казна, и 28 августа 1885 г. его имущество перешло в казенное управление, также оказавшееся неэффективным. Положение предприятий продолжало ухудшаться. Мальцовы, сохранившие паи товарищества, считали, что чиновники специально ведут дело к разорению, и в феврале 1886 г. сыновья С. И. Мальцова Николай и Иван Сергеевичи заявили о выходе из состава казенного управления. Только просьба министра финансов заставила их отказаться от этого решения, однако напряженные отношения между сторонами сохранялись. Их проявлением стали, в частности, ходившие по Петербургу слухи. Подробнее о Мальцовском промышленно-торговом товариществе см.: Макушев А. А. Предпринимательская деятельность Мальцовых во второй половине XVIII – начале ХХ века: индустриальное наследие. Саранск, 2006. С. 69–76.


[Закрыть], будто Мальцов уличен [П. А.] Черевиным в том, что эти 350 тыс. взял себе и своим и оклеветал Николаева и других чиновников Министерства финансов, будто взявших с него, Мальцова, комиссионные деньги.

Говорил он тоже о шансах Вышнеградского попасть в ряды кандидатов на Министерство финансов… Мало шансов выходит, по мнению Богдановича, 1) потому что главным его оппонентом будет Абаза, а 2) потому что у Вышнеградского мало очень друзей между правительственными лицами. Он слишком черненький.

Среда 18 декабря

На моем вечернем собрании была сегодня речь об одной правительственной мере, уже теперь дающей плачевные результаты. В деревню возвращаются солдаты. Возвращаются они для деревенского житья-бытья весьма непригодные, в особенности в начале; возвращаются в то же время они весьма развитые сравнительно с крестьянским деревенским людом. И затем, пользуясь своим положением, в особенности в начале, буянят, бушуют и нередко делаются коноводами дурных партий в селе. Против них была острастка: розги в руках волостного старшины и волостного суда. Но, увы, нашли это недостаточно либеральным, и вышло распоряжение, на основании которого все нижние чины, не из разряда штрафованных, изъяты от телесного наказания по приговору крестьянских властей во все время нахождения их в деревне и могут быть только подвергаемы аресту.

А что такое арест в деревне? Летом – это шутка, – засадют в холодную, то есть в чулан, и ладно…

А зимою – это смерть или, хуже шутки, награда. Если сажают в чулан, то там без топки арестованный буквально может замерзнуть; если же сажают в сторожку, то есть к сторожу волостного правления в жилище, то там он благоденствует и пьет, и ест, и шумит себе на славу.

Такая гуманная мера может со временем из отпущенных в деревню запасных нижних чинов создать целые сотни тысяч беспокойного и ничего не боящегося люда.

Четверг 19 декабря

Обедал сегодня у Батюшковых с симпатичною [И. А.] Тевяшевою. Глаза ее по прежнему огненные. Много говорили разумеется об истории Конно-Гренадерского полка. Она говорит, что теперь стало спокойнее, но все-таки не легко и не весело жить в своем полку как в осадном положении. По ее словам, офицеры более недовольны будто бы ею, чем мужем ее, считая ее какою-то фуриею и злючкою.

– Оно может быть и правда, – с прелестною наивностью говорила Тевяшова, – мой муж идеал хладнокровия и выдержки, а я не могу и не умею притворяться, но к счастью в данном случае вышло так, что я была за границею, когда разыгралась история, и когда я вернулась, я уже застала в полку вулкан…

Она говорит, что хотя отношения ее мужа к части офицеров только официальные и служебные, но все-таки чувствуется теперь большая разница в атмосфере. Они поняли, что командира полка поддерживают и будут поддерживать сверху, и это-то помогает постепенному успокоению умов; хотя одна гадость продолжается: Пр[инц] А[лександр] П[етрович] О[льденбургский][324]324
  Принц Александр Петрович Ольденбургский занимал пост командира Гвардейского корпуса.


[Закрыть] продолжает получать анонимные письма на счет [Н. Н.] Тевяшова, и похоже на то, что письма эти пишутся в полку.

А. С. Васильковский, с которым сегодня играл в винт у себя, подтверждает слова Тевяшевой. Он говорит, что, по его мнению, причина всей этой истории есть та, что в начале не поддержали полк[ового] командира, а предоставили его на произвол судьбы. Офицеры это увидели и сейчас же из этого заключили о возможности быть нахальными.

Суббота 21 декабря

У [И. С.] Аксакова в «Руси» вылилась едко соленая передовая статья[325]325
  См.: Москва, 21 декабря // Русь. 1885. № 25. 21 дек. С. 1–3.


[Закрыть] против петербургского правительства на его любимую тему: собор лучше министров… Таков смысл его статьи. В аргументации он ехиден с Катковым. Он все время пускает вперед «Московские ведомости» и говорит: «Ведь вот же, “Московские ведомости” считаются самым надежным оплотом власти, а посмотрите, как они нападают на правительство».

Эта аргументация на тему неспособности наших петербургских государственных людей ведет Аксакова к другой любимой его мысли: к мысли о созывании русских людей от русской земли для управления, под властью Самодержавного Государя. Да, думаешь, читая эти строки, все это так, все это идеально и в теории прекрасно, но в теперешнюю пору если что-нибудь предвидеть от созыва выборных людей для собора и для управления, то только, увы, крыловскую басню: музыкантов[326]326
  Мещерский имеет в виду басню И. А. Крылова «Квартет».


[Закрыть]. Теперь не время сбирать людей потому, что люди ни на чем не утверждены, ни во что прочно не веруют, и иного руководительства, кроме правительственного, быть теперь не может сверху донизу.

У правительства есть возможность вести дело по своей программе. А завтра соберутся выборные люди, начнется сумятица и заварится каша беспорядка потому, что прийдется начинать с начала: с выработки программы, и тут сколько будет людей, столько будет партий.

Программа правительства не трудна: 1) учредить министерство торговли и промышленности, застой в России начнет исчезать, [2)] устроить полновластных мировых посредников в уездах первоначального образца, 3) уничтожить постепенно коллегиальное устройство земских управ и 4) устроить в Петербурге совет из правительственных лиц, по одному от каждого ведомства, и из губернаторов и предводителей дворянства поочередно, для текущих внутренних вопросов, и, право, уже это одно много улучшит неурядицы и нескладный строй нынешней государственной жизни. Пройдут недомоганье и застой.

Воскресенье 22 декабря

Невеселое время для редакций газет и журналов! По-видимому настало время, про которое говорили не раз, время денежного кризиса в России, судя по тому, что пишется из провинции. Везде в редакциях жалобы на дурную подписку. И я это вижу по своим цифрам. Они неузнаваемы против прошлого года. Получил я уже более 200 писем, в которых мне пишут: денег ни у кого нет, высылайте «Гражданин» в кредит, надеемся в январе или в феврале прислать. В особенности плачевны письма, получаемые от священников. Последние в провинции прямо отражают своими финансами общее экономическое состояние, что весьма понятно: у «Гражд[анина]» много подписчиков из сельских священников; их письма – это стоны. У «Нов[ого] врем[ени]» наполовину меньше доселе против прошлого года. У «С.-Петерб[ургских] вед[омостей]» на 2/3 меньше. У «Нови» из 24 тыс. подписки осталось менее 10 тысяч. В письмах из провинции частенько видишь слово: «кризис».

Понедельник 24 дек[абря]

Был сегодня в пятом часу у Делянова.

– Я не знаю, как вы, – говорит мне Ив[ан] Дав[ыдович], – но мне что-то кажется, что «те» как будто поднимают голову: такой запах в воздухе. Под «теми» И. Д. разумеет либералов. На эту мысль его приводят действия Петерб[ургской] гор[одской] думы и чьи-то хлопоты о читальнях по инициативе города. В Думе с вступлением [В. И.] Лихачева[327]327
  В июне 1885 г. В. И. Лихачев был избран городским головой С.-Петербурга.


[Закрыть] действительно заметно сильное оживление, и уж разумеется не в консервативном направлении. Делянов указал на факт с запахом и значением. В Обуховской больнице был начальником почтенный человек, главный врач. Теперь пришло время Думе вступить в заведыванье больницею, и что же? Первым делом разумеется – устройство выбора для избрания главного врача, и выбирается по рекомендации главного воротилы Медицинского комитета в Думе, [С. П.] Боткина, доктор Нечаев[328]328
  Об этом см. также: Дневник за 28 декабря // Гражданин. 1885. № 103/104. 29 дек. С. 17.


[Закрыть], сомнительного образа мыслей.

Другой факт: это усиленные хлопоты окончательно воссоздать и воскресить Женские Высшие курсы и устроить их в виде самостоятельного учреждения в ведении Думы при Городских лазаретных бараках[329]329
  Мещерский имеет в виду Женские врачебные курсы. Они были образованы в 1872 г. при Медико-хирургической академии под названием Особые курсы для образования ученых акушерок (см.: Полное собрание законов. Собр. 2. Т. 47. 1872. № 50821. 6 мая), в 1877 г. отделены от Академии и переданы в Николаевский госпиталь, который был специально переоборудован для этой цели. Тогда же было изменено их название – на Женские врачебные курсы. После воцарения Александра III началась постепенная передача ведомственных учебных заведений в Министерство народного просвещения. Существование в военном ведомстве женского учебного заведения было признано невозможным. Министерство народного просвещения и Министерство внутренних дел, в состав которого входил Медицинский департамент, отказались принять женские врачебные курсы в свое ведение. 5 августа 1885 г. по представлению военного министра состоялось высочайшее повеление о прекращении приема на курсы и постепенном их упразднении по мере завершения курса уже принятыми слушательницами. Вместе с тем была оставлена возможность сохранения курсов, если до последнего выпуска (в 1887 г.) представится возможность их перехода из Николаевского военного госпиталя в другое учреждение (см.: Полное собрание законов. Собр. 3. Т. 2. 1882. № 1049. 5 авг.). Однако все усилия найти такое учреждение были безуспешны из-за отсутствия необходимых денежных средств. Последняя попытка сохранить Женские врачебные курсы была сделана в 1885 г., когда Петербургская городская дума согласилась принять их в свое ведение. Однако постановление думы не было утверждено, так как получение высшего медицинского образования не могло находиться в ведении городской думы. В 1887 г., с выпуском последнего курса, Женские врачебные курсы были упразднены.


[Закрыть].

– Да неужели же это будет, – говорю я, – разве трудно это дело прихлопнуть с самого начала.

– Надо, да вот неизвестно, как взглянет на дело гр. Дмитрий Андреевич![330]330
  Министр внутренних дел граф Д. А. Толстой.


[Закрыть] – отвечает Делянов.

Вторник 25 декабря

Днем от двух до четырех была елка для беднейших из бедных 50 детей у меня. Были и калеки, и почти слепые дети. Были прелестные дети. Вот крошечный эпизод, от которого навертываются слезы. Дети получают обед прежде елки и чай. Я вхожу во время трапезы. Одна крошка при мне берет свой кусок кулебяки, но не ест. Потом слышу, как детским голоском она обращается к приведшей ее женщине и просит ее взять этот кусок пирога, спрятать и отнести «маме». Вот чудная душа в зародыше. Приехала и Ел[изавета] Алекс[еевна] Нарышкина, как раз когда дети хороводом плясали кругом елки.

Благодаря Государю явилась возможность сделать хорошую елку. Дети получили: пальто теплое, сапоги, чай, сахар, пряники, орехи, игрушку или 40 коп. деньгами и Евангелие.