Текст книги "Исповедь: дотянуться до звезды"

Мать, не мешкая, полезла в бельевой шкаф по потаенным местам, выгребая заначку. Отсчитала двести рублей.

–Точно хватит?

–Хватит,– Володька забрал деньги и пошел собирать чемодан.– Мам, я уезжаю прямо сейчас, поймаю попутку. Собери чего поесть в дорогу.

В Новосибирск поезд пришел точно по расписанию, в 15.40 по местному времени. Яковлев с вокзала на семнадцатом троллейбусе проехал на Главпочтамт. Заказал переговоры с Киржачом на домашний номер. Прикинув, что Люба может засидеться в школе допоздна: проверка тетрадей, факультатив, внеклассные занятия, да мало ли что ещё,– он выбрал время после девяти часов вечера.

После этого добрался до Аэровокзала и приобрел билет на самолет на 9.00 следующего дня. О том, что девушка могла выйти замуж за то время, что они не переписывались и вообще никак не общались, Володька старался не думать. Даже если и так, они все равно должны встретиться! Он закусил удила и пошел напролом. Теперь ничто не могло его остановить! Даже если самолет рухнет на землю, не долетев до Москвы, Яковлев крылатым ангелом, или бестелесным духом доберется до своей любимой.

Остаток времени Яковлев провел в общаге за сборами в дорогу. К назначенному времени он отметил у дежурной почтамта свою заявку и стал ждать соединения. Минут через десять в динамике щелкнуло, прозвучал голос дежурной:

–Киржач, третья кабина, абонент на связи.

Яковлев торопливо вошел в переговорную кабинку, прикрыл плотно дверь. Снял трубку с телефонного аппарата без наборного диска. Сквозь легкий шорох прорвался такой далёкий, но родной голос любимой девушки:

–Алло!– сердце оборвалось, а язык будто присох к нёбу, не желая слушаться.– Алло, я вас слушаю.

–…Здравствуй, Люба… это я!

После этой фразы последовало мгновение замешательства.

–Володя?… Ты?

–Да, да, Любушка, это я.

–Как же долго тебя не было…Вовка, четыре года!

–Ты замужем?

–Нет, Володя, я ждала тебя… и верила…, до сих пор жду…

–Я люблю тебя, звездочка! И я не могу больше без тебя! Можно мне приехать?

–Приезжай. Когда тебя ждать?

–Вылетаю завтра в девять утра. К полудню доберусь. У тебя, наверное, в это время уроки в школе?

–Не переживай, я сумею подмениться. Если хочешь, я тебя встречу.

–Не надо, я всё помню, доберусь без проблем. Как же плохо мне без тебя, Любаша! Я очень– очень люблю тебя!

16

Прошло пятнадцать лет. В наступившем 95-ом году сепаратисты всех мастей толкали Северокавказские республики в пропасть второй Чеченской войны. Командировки сотрудников МВД в Чечню стали обычным делом для всех управлений и отделов России. Замена на плановой основе осуществлялась каждые три месяца.

В конце января Яковлеву позвонил заместитель начальника управления кадров УВД области.

–Майор Яковлев,– представился он,– начальник милиции общественной безопасности. Слушаю Вас, товарищ подполковник.

–Владимир Сергеевич, я вот по какому поводу беспокою тебя. Формируется отряд на замену в Чеченскую республику, отправление девятого февраля. Ты включен в его состав, идешь на замену по своей должности начальником МОБ одного из городских отделов в Грозном. Передавай дела своему заместителю и готовься. Будут какие либо пожелания в связи с командировкой? Может, требуется помощь в разрешении семейных проблем или вопросов быта. У тебя остаются жена и сын двенадцати лет. Надо сделать так, чтобы в твое отсутствие они ни в чем не нуждались. Денежное довольствие и подъемные выдадут на следующей неделе.

Проблем у Яковлева не предвиделось, в помощи он не нуждался, на том разговор и закончился.

Нельзя сказать, что это известие его обрадовало, но приказ есть приказ. Надо готовиться. Вот только Люба узнать об этом должна как можно позже, чтобы зря не переживала. Она, как жена офицера милиции, отлично знает, что такие командировки связаны со смертельным риском. Пусть она лишних несколько дней будет в неведении.

Яковлев не был ясновидящим, да и никто в системе МВД не мог предположить, что события, развернувшиеся весной 95-го года в Грозном, будут настолько трагичны, что практически никто из сотрудников милиции, оказавшихся на момент начала боевых действий в Грозном, не выжил. Погибли почти все!

Неделю Яковлеву удавалось скрывать полученный приказ от жены. Но Люба была достаточно мудрой женой и прозорливой женщиной. О чем – то начала догадываться. Несколько раз она пыталась расспрашивать Володю, почему его отношение к ней и Николашке слегка, совсем чуть – чуть, изменилось. Не завел ли он себе любовницу? Шучу, шучу!

Яковлев довольно легко отшутился. Но с каждым разом это становилось делать всё сложнее. Он всё же не решался преждевременно огорчить своих любимых неутешительной вестью о своей командировке. Но Люба что-то чувствовала.

Усиленный, двенадцати часовой режим несения службы длился уже в течение всего предыдущего года, продолжался и в новом году. С небольшими перерывами на две, три недели, и вновь месяц– полтора усиления.

Пятница, последний рабочий день недели выпал на четвертое февраля. А в субботу и воскресенье личный состав делился 50 на 50 в связи с усилением. У жены и сына были выходные, и Володька старался всё свое свободное время проводить с семьей. Но удавалось это не часто. Террористические акты в Москве и других городах по всей России, участившиеся случаи разбойных нападений на дальнобойщиков с целью завладения грузом, перевозимым большегрузными фурами, всплеск уличной преступности держали в постоянном напряжении сотрудников милиции. Усиленный вариант несения службы из чрезвычайной меры перерос в обыденность, вводимые в действие спецоперации сменялись с завидным постоянством. В их названии, наверное, путались сами разработчики– штабисты, но вот толку от них было не более десяти процентов. Это если верить анализу эффективности проводимых мероприятий.

Кануло в небытие время, когда перед заступлением на дежурство табельный «Макаров» выдавался только милиционерам строевых подразделений, во всех остальных случаях под каждое проводимое мероприятие писался отдельный рапорт, который подписывался лично начальником ОВД. Сейчас же, все посты и наряды, задействованные в охране общественного порядка, перед разводом получали автоматическое оружие, в довесок к ПМам и дубинкам. Что поделаешь, если террористы и бандиты всех мастей не уступали милиции ни по численности, ни по оснащенности. И они не заморачивались в своих действиях рамками законов.

Вот и сегодня в 20.00 часов проведя развод нарядов наружных служб, усиленных оперативниками, Яковлев смог освободиться только после девяти часов вечера. Добравшись до дома на машине дежурной части, он не стал звонить, открыл входную дверь в квартиру своим ключом.

Свет горел только в зале. Колька давно закончил с уроками и после ужина смотрел телевизор. Рядом с ним на тахте калачиком свернулась Люба, укутанная в теплый свитер. Яковлев повесил на вешалку куртку, шапку бросил на полку. Не разуваясь, он прошел в зал, присел на тахту рядом с женой.

–Любаш, что с тобой?

–Я, кажется, грипп подхватила в школе. Сейчас многие болеют. Меня знобит и температура 41.

–Лекарства принимала?

–Выпила парацетамол и кальцекс. Немножко получше стало.

–Вызову «скорую».

Яковлев вышел в прихожую к телефону, поднял трубку, набрал «03». Сделав вызов, он вернулся в зал.

–Николашка, вы с мамой ужинали?

–Пап, мама ничего не ела, только чай пила.

–Вов, я не хочу ничего есть, только пить. Вот Николашка постоянно чай подливает. Ты сам поешь, все стоит на плите, только разогрей.

–Позже, сейчас «скорая» приедет.

В этот момент как раз и тренькнул звонок от двери. Яковлев впустил фельдшера и проводил к больной жене. Сынишка выключил телевизор. Девушка – медик быстро проделала все нехитрые дежурные процедуры: измерила давление, расспросила о самочувствии, пытаясь определить симптомы заболевания. Покопалась в своем чемоданчике и дала Любе выпить три таблетки.

–Это тройчатка: аспирин, анальгин, димедрол. Необходимо сбить температуру. Хорошо бы сделать укол от температуры, но у меня нет. Да и вообще на станции скорой помощи нет таких уколов. Денег бюджетных не хватает на закупку лекарств. Для «сердечников» и то не всё есть. А на завтра, на утро, я запишу вызов вашего участкового врача на дом. Может она чем-то сможет помочь.

В девять часов утра на Уазике– таблетке с красным крестом приехала участковый терапевт. Проделала те же процедуры, что и фельдшер «скорой», только в обратной последовательности. Выписала лекарства.

–Ничего страшного, обычный грипп. Температуру вы немного сбили. Если до понедельника лучше не станет, придете ко мне на прием, выпишу больничный.

С чем и убыла благополучно.

Яковлев сбегал в городскую аптеку, купил выписанные лекарства, и весь день он с сыном крутился возле жены, пытаясь выходить от прилипчивой болезни. Поздно вечером ей стало немного лучше. Весь день она ничего не ела, только пила крепкий сладкий чай. И вот теперь попросила к чаю печенья. Съела несколько штук.

–Нет, не могу, желудок не принимает. Вов, позвони маме, волнуется, наверное, успокой её.

Люба убрала печенье и чай на тумбочку и осталась сидеть на разобранной кровати в одной ночной рубашке. Рядом, на полу, устроился сын, держал её за руку.

Яковлев позвонил, трубку взяла Любина сестра. Он посетовал на жену за то, что она за сутки ничего не съела. И в этот момент Любины глаза неестественно и беспомощно закрылись, и она тихо завалилась на бок, уткнувшись в подушку подвернутой головой. Яковлев мгновенно осознал неотвратимость подступившей беды и свою абсолютную беспомощность перед её лицом. Он бросил трубку, успев крикнуть:

–Люба умирает, вызови быстрее «скорую».

Он схватил любимую на руки, прижал к себе.

–Любушка, только не умирай! Прошу тебя!

Рядом плакал сынишка, держал мамину руку своими маленькими ладошками и непрестанно повторял:

–Мама не умирай! Мама! Не умирай!

Пальцы любимой ими женщины судорожно скребли Колькину ладошку, как будто она пыталась, таким образом, покрепче ухватиться за сына и остаться с ними, на этом свете. Из последних сил губы женщины прошептали:

–Вов, не езди в Чечню! Тебя там убьют. А если умру я, то тебя не пошлют…, ты только сына одного не оставляй. Я люблю тебя, Вовчик, безумно…

Э П И Л О Г.

Солнечный водопад, сказочная цветочная поляна у солнечной речушки в самом начале дня, и зыбкий силуэт девичьего тела в удивительно прозрачной воде.

Я опустился прямо на белые цветочные головки и устремил свой взгляд на тихий плёс, где безмятежно плескалась обнаженная девушка.

Вот она вышла на белый речной песок, не спеша отжала светло – русые, огненные в восходящем солнце волосы, тряхнула головой, и они ромашковым зноем легли на жемчужные от капелек воды плечи, распростерлись до пояса. Поджимая пальцы ног, девушка быстро пробежала по жгуче – горячему песку и пошла по полю, собирая огромные ромашки в букет. Она приближалась ко мне.

Розовые круглые коленки раздвигали чудесные головки цветов, прозрачные лепестки льнули к её ногам. Со всех сторон к ней тянулись цветы:

–Сорви меня, сорви меня!

И маленькая солнечная рука ласково шевелила их, перебирала, как своих друзей, выбирая лучшие.

На обнаженном теле ёще блестели капельки воды, скользили по бархатистой коже, срывались вниз. От лёгких движений дрожали пухлые розовые груди с возбужденными от счастья сосками. Призрачно темнел вожделенный мысок внизу живота.

Розовые плечи, розовые, упругие даже на глаз, танцующие груди, крутой изгиб талии, розовые сильные бедра, пухлые колени в розовой цветочной пыльце, светлые русалочьи волосы,– светло– розовое, сказочное пламя в солнечных лучах и посреди ромашкового океана.

Это солнечное НЕЧТО, выскользнувшее из далекого прошлого, и пережитого, и прожитого, вкатилось в мою грудь, сердце подпрыгнуло и понеслось вскачь. От душевной боли, режущей на куски, я застонал. Вновь пришла ОНА, моя УТРАТА!

Богиня услышала, обернулась на звук и увидела меня. На пушистых ресницах как слезинки дрожали капельки воды. В раскошных неземных глазах плясали искристые молнии. Но взгляд её был совсе земной: тревожный и недоумевающий, выжидающий и НЕ УЗНАЮЩИЙ!

Замерла на минуту, будто чудо, сотканное из солнечных лучей, розового воздуха, цветов и греховных желаний.

Угадав моё смятение, она робко приблизилась, не стыдясь наготы. Влажные губы дрогнули, обнажив жемчужную кипень зубов, что-то произнесли. Сквозь восторженный шелест цветов до меня донеслось:

–Люба…, Любаша…

Лю-буш-ка! … светлое солнце любви! Ты сожгла мою душу до тла, подарив безграничное счастье взамен.

…Ты ушла на закате, уронив мне на грудь из букета цветок. Ты плыла в лёгком солнечном мареве сквозь вуаль лепестков засыпавшей поляны. А в том месте, где ты растворилась в закате, уходя от случайной, но вечной любви, поднимается храм из любимых тобою цветов. Возвращайся скорей! В мои грёзы из снов.

-

            -

-

+