Текст книги "Невербальная коммуникация. Экспериментально-психологические исследования"

В эксперименте были использованы голоса десяти знакомых коллективу слушателей дикторов (5 мужчин и 5 женщин) и двух незнакомых (мужской и женский голоса). Слушателям предъявлялись в магнитофонной записи фрагменты свободной разговорной речи указанных дикторов длительностью 6–10 с. Задача слушателей состояла в том, чтобы идентифицировать личность диктора по голосу. Предварительно слушателям были предъявлены списки дикторов, чьи голоса они услышат в эксперименте Каждый слушатель, пользуясь этим списком, оценивал степень своего знакомства с голосом каждого диктора по пятибалльной шкале. При этом незнакомый диктор получал нулевой (0) балл, а знакомые – от двух до пяти баллов в зависимости от степени знакомства с голосом. Затем слушателю давали инструкцию о том, что он услышит ряд фраз, произнесенных дикторами, перечисленными в списке. Голос каждого диктора мог звучать несколько раз. Порядок предъявления фраз произнесенных разными дикторами, был случайным.

В специальной серии опытов слушателей просили как можно быстрее останавливать звучание фразы нажатием соответствующей кнопки, после того как диктор будет опознан. Время опознавания регистрировалось экспериментатором по электронному секундомеру и оценивалось как время от начала звучания голоса диктора до момента нажатия испытуемым кнопки, останавливающей секундомер После записи фамилии диктора слушатель должен был оценить степень своей уверенности в том что это голос именно данного диктора. Оценка производилась также по 5-балльной шкале (0, 2, 3, 4, 5 баллов). Далее слушатель включал систему воспроизведения и слушал фразу, произнесенную следующим по порядку диктором.

В экспериментах в качестве слушателей участвовали 22 сотрудника научного института. Шесть из них были из числа дикторов, голоса которых, в том числе и свои, оценивались ими же. Каждый слушатель в течение опыта прослушивал три цикла, каждый из которых состоял из 24 фраз В каждом цикле голос каждого диктора звучал дважды. Первым предъявлялся цикл с инвертированным звучанием (И1). Затем – цикл с нормально звучащими фразами (Н), далее – вновь цикл с инвертированными фразами (И2). Между циклами были незначительные перерывы. Случайные ряды в инвертированных и нормальном циклах были разными.

У восьми слушателей из общего числа испытуемых во всех циклах регистрировали время опознавания личности дикторов по их голосам.

Вычисляли процент правильных опознаваний голосов дикторов по группе слушателей и отдельно для каждого слушателя и каждого диктора, отдельно для дикторов-мужчин и дикторов-женщин, для слушателей-мужчин и слушателей-женщин. Вычисляли коэффициенты корреляции между степенью априорного знакомства и вероятностью правильного опознавания во всех ситуациях. Достоверность различий рядов данных вычисляли по t-критерию Стьюдента.

Результаты экспериментов представлены в ряде таблиц. Из таблицы 1 видно, что вероятность правильного опознавания личности диктора по его голосу при прослушивании фраз в цикле с естественным звучанием составила по всей группе испытуемых 98,3 %. При первом прослушивании инвертированных фраз эта вероятность составила 71,4 %, а при втором (т. е. после предъявления И1 и Н) – 83,1 %.

Процент правильных идентификаций в ситуациях И1 и И2 достоверно отличается от процента правильных идентификаций при прослушивании нормальной речи (р < 0,001).

Динамика средних коэффициентов уверенности у слушателей в трех циклах (см. таблицу 1) соответствует динамике правильных идентификаций в этих циклах. Обращают на себя внимание весьма высокие коэффициенты уверенности при опознавании дикторов в ситуациях И1 и И2 (4,2 и 4,4 соответственно). Средние по группе коэффициенты уверенности в циклах И1 и И2 достоверно отличаются от значений коэффициента уверенности в цикле Н (р < 0,001).

Таблица 1. Общие результаты экспериментов по опознаванию слушателями личности говорящего (диктора) по голосу (средние данные для всего состава дикторов и слушателей)

В нижней графе таблицы даны значения усредненного по группе слушателей времени опознавания дикторов для трех циклов. При прослушивании голоса в цикле с естественным звучанием фраз средние значения времени узнавания диктора слушателем колебались от 1,6 с (слушатель Ф-ва) до 4,2 с. (слушатель А-ва) при среднем времени по группе 2,6 с. В ситуациях с инверсией фразы время узнавания колебалось от 2,5 с (слушатель Ф-ва) до 7,1 с (слушатель А-ин) при среднем максимуме по группе 6,6 с. В цикле И2 опознавание дикторов требовало меньше времени, чем в цикле И1 (р < 0,001), но больше, чем в цикле Н (р < 0,05). Достоверная разница отмечена и при сравнении среднего по группе времени в циклах И1 и И2 между собой (р < 0,05).

Следует отметить, что реальное время узнавания дикторов значительно меньше, чем дано в таблице 1, поскольку эти значения включают в себя время нажатия слушателем кнопки магнитофона. При этом довольно часто после остановки магнитофона слушатель говорил, что узнал голос раньше, но хотел большей уверенности. Ряд слушателей, несмотря на инструкцию останавливать звучание магнитофона как можно быстрее после принятия решения об узнавании диктора, предпочитали прослушивать большую часть или весь фрагмент инвертированной фразы и ставили при этом заниженный коэффициент уверенности. Процент правильных идентификаций при этом был довольно высоким.

Мы сопоставили степень априорного знакомства каждого слушателя с голосом каждого диктора с объективной оценкой (% правильного опознавания) при прослушивании нормальных и инвертированных фраз. Результаты даны в таблице 2. Все дикторы расположены в порядке убывания степени знакомства слушателей с их голосом. В левой части таблицы против фамилии каждого диктора указаны цифры, соответствующие количеству слушателей, оценивших степень своего знакомства соответствующим баллом. Например, в 5 баллов степень своего знакомства с диктором Л-овым априорно оценили 19 слушателей, в 4 балла – 2 слушателя и в 3 балла – 1. Учитывался средний балл, вычисленный по всей группе слушателей.

Таблица 2. Соотношение степени априорного знакомства слушателей с голосом диктора (в баллах по 5-балльной шкале) с объективной вероятностью узнавания данного диктора при прослушивании его голоса в условиях нормального и инвертированного во времени звучания

Примечание: * – % правильного опознавания данного диктора по группе слушателей, ** – средний коэффициент уверенности по группе слушателей.

В правой части таблицы представлены усредненные по группе слушателей данные по объективному опознаванию каждого из дикторов при первом прослушивании инвертированных фраз, при последующем прослушивании нормально звучащих фраз и далее при втором прослушивании инвертированных фраз. Полученные результаты показали наличие положительной корреляции между степенью априорного знакомства слушателей с голосом диктора и процентом правильного узнавания данного диктора только при прослушивании фраз в естественном звучании. Коэффициент корреляции между этими показателями в ряду дикторов составил 0,75, что свидетельствует о достаточно высокой степени соответствия (р < 0,01 по двустороннему критерию значимости).

При прослушивании инвертированных фраз коэффициент корреляции для цикла И1 был равен 0,16, а для цикла И2–0,20, что говорит об отсутствии значимой корреляции.

В таблице 3 приведены результаты оценки голосов в соответствии с половой принадлежностью диктора. По оценке среднего балла априорного знакомства по группе дикторов-мужчин и по группе дикторов-женщин можно заключить, что голоса тех и других были знакомы общему контингенту слушателей примерно в равной степени (различия недостоверны). Объективные данные показали, что вероятность правильного опознавания женских голосов во всех циклах оказалась несколько выше, чем по группе мужчин. Однако эти различия недостоверны.

Таблица 3. Сравнительные результаты правильного опознавания слушателями дикторов-мужчин и дикторов-женщин

Примечание: См. таблицу 2.

Шесть дикторов принимали участие в экспериментах в качестве слушателей. Анализ ошибок, допущенных ими при восприятии собственного голоса и голосов других дикторов, показал следующее. В цикле Н ошибок допущено не было. В циклах И1 и И2 один диктор-слушатель показал 100 % правильных идентификаций и своего голоса и голосов других дикторов при максимальной степени уверенности. Три диктора допустили ошибки в равной мере при опознавании как своего голоса, так и голосов других дикторов. При этом один из них во всех случаях свой голос принимал за голос диктора противоположного пола (!). Два диктора идентифицировали свои голоса верно, допустив ошибки при опознавании голосов других, но при оценке своего голоса ставили более низкий коэффициент уверенности.

При анализе субъективных отчетов слушателей было выделено в качестве основных три группы признаков, как наиболее информативных для опознавания личности диктора по голосу. Одну группу составили тембро– и звуковысотные характеристики речи (указание на голос, как высокий – низкий, глухой – звонкий и т. п.); другую – темпоритмические характеристики речи (быстрота или медленность говорения, паузирование, протяженность отдельных гласных или слогов и т. д.); третью – свойственные только данному диктору экстралингвистические особенности (вздохи, покашливания, смешливость, эмоциональность и т. д.).

Следует подчеркнуть, что при восприятии инвертированных фраз одни голоса (по субъективным оценкам слушателей) сохраняли в большей мере свои отличительные признаки, а другие – в меньшей.

Нами был проведен анализ спектральных характеристик гласных звуков русской речи при естественном их звучании и при инверсии во времени. Было показано, что при инверсии интегральные спектры не меняются, что свидетельствует о сохранности тембральных характеристик этих звуков при временной инверсии.

Вероятность опознавания личности диктора по голосу при естественном звучании фраз оказалась несколько выше, чем в экспериментах других авторов (Bricker, Pruzansky, 1966; Schmidt-Nielsen, Stern Karen, 1985), несмотря на более жесткие условия экспериментов (не столь длительное время звучания фразы, невозможность повторного ее прослушивания).

Наблюдаемые отклонения от 100 % правильных идентификаций были обусловлены тем, что ряд слушателей плохо знали некоторых дикторов, что отразилось в низких априорных оценках степени знакомства с их голосами.

В условиях предъявления слушателю инвертированных фраз до того, как он услышит их в естественном звучании, процент правильных опознаваний существенно ниже, хотя достаточно высок при сравнении со случайным узнаванием. После предшествующего прослушивания дикторов в циклах И1 и Н значение этого показателя в цикле И2 увеличивается, что можно отнести за счет тренировки слушателей к восприятию инвертированной речи.

* * *

Таким образом, результаты показали, что опознавание говорящего по голосу при прослушивании фрагментов его речи, в которых разрушена семантическая информация методом временно́й инверсии, оказывается возможным с высокой степенью вероятности, точности и уверенности.

Опознавание происходит на основе невербальных характеристик, специфических для звуковой речи каждого человека и в разной степени сохраняющихся в условиях инвертирования. Основным средством идентификации личности по голосу при минимальном времени восприятия, является тембр голоса диктора, наиболее полно сохраняющийся при временно́й инверсии речевых фрагментов. На этот факт указывают результаты проведенного нами сравнительного спектрального анализа нормальных и инвертированных во времени речевых звуков.

3 Инвертированная речь как средство подсознательного воздействия на поведение человека[15]15
  По материалам ст.: Морозов В. П. Исследование способности человека к восприятию инвертированной во времени речи. Психологический журнал. 1992. Т. 13. № 1. С. 61–68.


[Закрыть]

Исследованию речи как важнейшей психологической характеристики человека посвящено весьма значительное число научных работ. Вместе с тем речь во многих аспектах остается для нас «знакомым незнакомцем» – неизученным и загадочным явлением. Это относится, прежде всего, к проблеме подсознательного восприятия речи и связанной с ней такой практической задаче, как подсознательное внушение человеку определенных идей и форм поведения.

Каковы возможные теоретические предпосылки решения такого рода задачи?

Несмотря на то что речь в целом является произвольной функцией организма, осуществляющейся под контролем сознания, в основе репродукции и восприятия речи лежит сложная иерархическая система непроизвольных и неосознаваемых человеком механизмов, начиная с первичной обработки речевого сигнала на уровне периферической слуховой системы и кончая выделением семантической информации с участием высших корковых отделов мозга и специализированных речевых зон (центров Брока и Вернике), что и обеспечивает понимание человеком смысла речи (Бехтерева и др., 1977). Подчеркивая роль подсознания в речи, крупнейший авторитет по проблемам языка и речи Р. О. Якобсон писал: «…наше слово всегда носит в себе больше информации, нежели наше сознание способно извлечь из него, ибо в основе наших слов лежат бессознательные языковые установки» (Якобсон, 1978, с. 166). И далее: «Если бы мы потребовали от нашего сознания, чтобы оно держало под своей властью все, что происходит в нашем языке и речи… то оно было бы вынуждено отказаться от такой беспрерывной (и очевидно, невыполнимой. – В. М.) работы» (там же).

Сказанное находит подтверждение и в экспериментальных психофизиологических исследованиях по воздействию на человека слов на уровне подсознания (Костандов, 1978). Опыты проводились на людях, совершивших правонарушительные поступки и находившихся в состоянии эмоционального стресса. Оказалось, что на эмоционально-значимые для испытуемых слова (например, «жена» для человека, находящегося под следствием в связи с убийством жены, или «кража» для женщины, совершившей кражу), время предъявления которых на экране могло варьироваться, реакция мозга в форме всплеска электрической активности происходит при длительностях экспозиции в 2–3 раза меньших, чем те, при которых слова опознаются и осознаются. В результате автор приходит к выводу: «…мозг человека в состоянии различать некоторые слова без их осознания» (Костандов, 1978, с. 638). И далее: «…при определенных условиях человек может воспринимать отдельные слова и реагировать на их смысловое содержание без их осознания» (там же, с. 648).

Проблеме подсознательного восприятия речи ввиду ее теоретической неразработанности и практической значимости, был посвящен ряд экспериментальных исследований в лаборатории невербальной коммуникации Института психологии РАН (Морозов, 1989, 1992, 1993a, 1996d, 1998c; Пашина, Морозов, 1990; Пашина, 1991 и др.). В этих работах был использован метод инвертирования речевых сигналов во времени, что достигалось проигрыванием магнитной ленты с записью речевых звуков в обратном направлении. При этом речь, на первый взгляд, полностью теряет смысловое содержание, превращаясь в бессмысленный набор искаженных фонетических и просодических элементов. Данный способ был применен еще французским исследователем Абрамом Молем (Моль, 1966) для разделения семантической и эстетической (по его терминологии) информации. Однако Молем не был проведен анализ возможностей мозга человека по восприятию разных видов речевой информации (вербальной и невербальной), равно как не были обсуждены им и возможные психофизиологические механизмы восприятия инвертированной речи. Решению такого рода задач и были посвящены вышеуказанные работы лаборатории невербальной коммуникации ИП РАН. В настоящем обзоре приводятся основные результаты этих исследований.

В первом цикле опытов слушателям предлагалось определить эмоциональный контекст голоса артиста (О. В. Басилашвили), произносящего одну и ту же по смыслу фразу (типа «Они сейчас придут сюда»), но с разной эмоциональной окраской (радость, горе, гнев, страх), или нейтрально. Разновидность этой серии – предъявление слушателям вокальных фраз, исполняемых певцами с такими ж эмоциональными красками. Всего в опытах участвовали 28 слушателей, каждый из которых прослушивал по нескольку раз эмоционально окрашенные фразы как в прямом, так и в обратном, т. е. инвертированном во времени, звучании, что достигалось проигрыванием той же магнитофонной записи в обратном направлении.

В результате статистической обработки полученных данных оказалось, что слушатели могут правильно определить эмоциональную окраску голоса человека, звучащего при движении ленты как в прямом, так и в обратном направлении. Средние вероятности правильных определений эмоций слушателями составили 77,7 % (при прямом звучании речевых фраз) и 64,0 % (при их обратном звучании). Аналогичные результаты получены и при восприятии эмоций в пении. Тренировка существенно повышает правильность восприятия эмоций в речи и пении. Наши исследования также показали, что слушатель способен с достаточно высокой надежностью опознавать по инвертированной речи личность говорящего, т. е. узнавать знакомых по голосу (до 80–90 %) (Пашина, Морозов, 1990), пол диктора (99 %), а также его возраст (Морозов, 1993a, 1998c).

Таким образом, было показано, что при инвертировании речи практически полностью сохраняются невербальные виды речевой информации, точнее – виды информации, передаваемые невербальными средствами речи (в данном случае – интонацией голоса). Вместе с тем ни один из наших испытуемых не проявил способности пересказать вербальный смысл и содержание услышанных им инвертированных речевых фраз.

Учитывая вышесказанное, мы разработали и применили метод, позволяющий определить возможное влияние инвертированной речи на невербальное поведение человека, точнее – на его двигательную активность, проявляющуюся в нажатии на одну из клавиш, обозначенных различными цветами или цифрами.

Испытуемым предлагалась игра, согласно которой они должны были отгадать заранее запрограммированную экспериментатором последовательность из нажатий на те или иные клавиши, смонтированные на стоящем перед испытуемым пульте. Пульт содержал шесть клавиш, каждая из которых была обозначена особым цветом – красным, зеленым, желтым, голубым, коричневым, фиолетовым или цифрой – 5, 10, 18, 100, 200, 400 (см. рисунок 1).

Рис. 1. Пульт испытуемого с шестью клавишами, раскрашенными в различные цвета (коричневый, голубой, фиолетовый, красный, желтый, зеленый) или обозначаемых разными цифрами (5, 10, 18, 100, 200, 400)

Сигналом к нажатию той или иной клавиши испытуемому служило прослушивание «обратной» инвертированной во времени речевой фразы, т. е. проигранной на магнитофоне при движении ленты в обратном направлении. В «обратной» фразе либо содержалась, либо не содержалась подсказка, как надо действовать испытуемому (например, «Ваш цвет красный, быстро действуйте» или «Делайте выбор по своему усмотрению»). При этом «обратные» фразы с подсказкой могли содержать слово-подсказку один, два или три раза (например: «Зеленый выбирайте, зеленый, только зеленый» и т. п.). Указанные фразы предъявлялись испытуемым в случайном порядке вперемежку с фразами, не содержащими слов-подсказок. Всего программа для каждого испытуемого состояла не менее чем из 48 нажатий, предваряемых прослушиванием «обратных» фраз, каждая категория которых (без подсказок, 1, 2, 3 подсказки) повторялась равновероятное число раз, т. е. в серии из 48 фраз по 12 раз.

Испытуемые проходили два этапа опытов. На первом им не сообщалось, что необычное звучание «обратных» фраз может нести для них указание, какую клавишу нажимать. А на втором сообщалось, что «обратные» фразы содержат полезную для них подсказку. В опытах участвовало в общей сложности 26 испытуемых, мужчин и женщин, в возрасте от 19 до 57 лет.

Результаты статистической обработки показали следующее (см. рисунок 2):

Рис. 2. Средние вероятности правильных действий испытуемых по выбору клавиши при восприятии инвертированной речи, содержащей разное количество слов-подсказок.

По горизонтали – число подсказок в инвертированной фразе. По вертикали – вероятность правильного выбора клавиши (%). А – результаты исследований выбора клавиши по цвету – 1-й этап, Б – выбор клавиши по цвету – 2-й этап. В – выбор клавиши по ее цифровому обозначению – 2-й этап.

1 Минимальное число правильных решений (около 15–20 %) испытуемые принимают при прослушивании «обратных» фраз, не содержащих подсказки. Отметим, что вероятность случайного отгадывания правильного выбора нужной клавиши (при выборе из 6) составляет 16,7 %.

2 Процент правильных действий испытуемых существенно возрастает в случае прослушивания «обратных» фраз, содержащих хотя бы одну или несколько подсказок. При этом, чем больше подсказок содержится в «обратных» фразах, тем большее число правильных решений принимают испытуемые. Например, при выборе клавиши нужного цвета на первом этапе исследования (см. рисунок 2, позиция А) средние вероятности правильных решений испытуемых составили соответственно 17,5, 31,6, 47,4, 50,9 % при отсутствии слова-подсказки, одной, двух и трех подсказок. На втором этапе (см. рисунок 2, позиция Б) при выборе цвета соответственно 19,1, 67,9, 77,2 и 83,3 %. При выборе клавиш, обозначенных цифрами (см. рисунок 2, позиция В): 20,1 % – при отсутствии подсказки, 28,0 % – при одной подсказке, 33,9 % – при двух и 38,9 % – при трех.

3 Указанный феномен наблюдается как в случае информирования испытуемого о том, что в «обратных» фразах содержится подсказка (2-й этап исследования), так и в случаях, когда испытуемому об этом не говорилось (1-й этап).

4 Любопытная особенность опытов проявилась в том, что при работе с клавишами, обозначенными цветами, все без исключения испытуемые дали более высокий процент правильного реагирования на подсказку, содержащуюся в инвертированной речи, чем при работе с клавишами, обозначенными цифрами (см. рисунок 2 и таблицу). Это, по-видимому, является отражением определенных различий между понятиями цвета и цифры и нуждается в дополнительных исследованиях.

5 Другая особенность – независимость правильного реагирования испытуемых на подсказку в инвертированной речи от количества слогов в слове-подсказке (см. таблицу 1). Так, например, на односложное слово «пять» оказалось 20,7 % правильных реакций, а на четырехсложные слова «восемнадцать» и «четыреста» соответственно 25,9 и 29,3 %. Это обстоятельство позволяет отвергнуть гипотезу сознательного реконструирования испытуемым нормального звучания слов инвертированной фразы, поскольку процедуру реконструирования легче, казалось бы, производить с короткими односложными словами, чем с четырехсложными.

Таблица 1. Вероятности (%) правильного нажатия на клавиши, обозначенные различными цветами (А) и цифрами (Б) при прослушивании инвертированной речи, содержащей словаподсказки (средние данные для 14 испытуемых)

Таким образом, опыты показали, что любой человек, не понимая смысла «обратных» фраз и не будучи в состоянии реконструировать нормальное звучание всей фразы в целом, тем не менее действует в соответствии с содержащимися в «обратных» фразах подсказками (например, нажимает красную клавишу, когда во фразе звучит слово «красный» – нечто вроде «инсарк» в обратном звучании; нажимает зеленую клавишу, когда «обратная» фраза рекомендует выбрать зеленый цвет и т. д.). Тренировка существенно увеличивает процент действий испытуемых в соответствии с подсказками в «обратных» фразах. Существенны индивидуальные различия среди испытуемых.