Текст книги "Крушение великой России и Дома Романовых. Воспоминания помощника московского градоначальника"

В Ярославле, Ростове Великом и Переславле

В ночной темноте медленно удалялся царский пароход от Костромы. Наследник цесаревич уже спал, и на берег было дано знать, чтобы не беспокоили его сон бесконечными «ура!»…

Утром 21 мая государь император Николай Александрович прибыл в Ярославль. Государыня была настолько утомлена костромскими торжествами, что в этот день не выходила к завтраку, и наследник чувствовал себя нездоровым и оставался постоянно в кресле.

Между тем ярославцы готовились к юбилейным празднествам. Все расписание царского визита – «Высочайше утвержденный порядок дней пребывания их императорских величеств в пределах Ярославской губернии с 21 по 23 мая» – было опубликовано в «Ярославских губернских ведомостях» за неделю до приезда царской семьи.

В день визита государя Ярославль был празднично украшен флагами, гирляндами, императорскими вензелями; магазины, учреждения и предприятия не работали. Множество ярославцев собралось на бульварах и улицах, на Волжской набережной.

В 9 часов утра к Ярославской пристани причалил пароход «Межень», на борту которого находились их императорские величества с наследником цесаревичем и августейшими дочерьми.

Императорскую семью приветствовал почетный караул 181-го пехотного Остроленского полка. Его величество принял рапорт губернатора графа Д.Н. Татищева.

После обычных приемов государь с семьей направился в кафедральный Успенский собор, где гостей встречал архиепископ Тихон. После молебна и поклонения мощам святых ярославских князей Василия и Константина императрица с цесаревичем, который быстро уставал, вернулись на «Межень». Император Николай II с дочерьми отправились дальше. Они посетили церковь Спаса-на-Бору, церковь Иоанна Предтечи и Спасский монастырь, бывший местом пребывания царя Михаила Феодоровича в 1613 году (в нем юный царь жил в течение 26 дней, по пути из Костромы в Москву, по избрании на царство).

В монастырской ризнице государь Николай II, будучи редким знатоком истории и древностей российских, особенно заинтересовался хранившимися там манускриптами, в том числе редчайшим оригиналом «Слова о полку Игореве».

Эта ценнейшая реликвия – уцелевшие от московского пожарища 1812 года листы первого печатного издания «Слова о полку Игореве» – была поднесена государю в дар для наследника цесаревича.

В Спасском монастыре состоялся прием депутации Союза русского народа во главе с Н.Н. Кацауровым. Монархисты поднесли царю икону Святого Георгия Победоносца и адрес, а Н.Н. Кацауров произнес приветственную речь.

Милостиво выслушав депутатов, государь сказал: «Спасибо вам за верность. Благодарю за поднесение иконы. Передайте всему Союзу мою благодарность за это благословение и выраженные чувства. Желаю Союзу процветания».

Далее Николай II посетил храм Ильи Пророка, оставив там свой дар – полное священническое облачение из парчи.

Затем его величество принял депутатов от живших в Ярославле иноверцев – от римско-католического духовенства, лютеран, магометан, еврейской общины. Ему представились также делегации от Биржевого комитета, мещанского общества и студентов Лицея.

Государь император и великие княжны осмотрели расположенный за Романовской заставой приют для сирот-мальчиков, открытый в честь Трехсотлетия Дома Романовых. На его организацию под руководством губернатора Татищева собрали 80 тысяч рублей пожертвований.

Далее его величество принял парад вольной пожарной дружины. Николай II благодарил пожарных за усердие и подарил брандмейстеру городской пожарной команды Н.А. Маныгину и механику Ярославского пожарного депо П. Смирнову золотые и серебряные часы с изображением государственного герба.

С большим интересом император с дочерьми посетил земскую выставку кустарных производств Ярославской губернии, организованную в Полушкиной роще.

Инициатива ее устройства исходила от местных землевладельцев и промышленников. Еще за два года до императорского визита они попросили в этом содействия у ярославского губернатора. На выставке были представлены традиционные для ярославских земель отрасли – ярославская порода коров, романовская овца, лен, овощи, изделия промышленных производств.

На выставке император Николай II и великие княжны провели почти два часа. Высоким гостям были преподнесены подарки, в числе которых – дар книгоиздательства Константина Некрасова, книга «Церковь Иоанна Предтечи в Ярославле». Росписями этой церкви император уже успел восхититься.

Далее по программе высочайшего визита государя пригласили осмотреть железнодорожный мост через Волгу.

Возведение моста в Ярославле было завершено как раз к Трехсотлетнему юбилею Дома Романовых. В день избрания Михаила Феодоровича на царство (21 февраля) Волжский железнодорожный мост был открыт для постоянной эксплуатации.

Мост в Ярославле стал первым железнодорожным мостом на Волге. Он связал север страны с Москвой, значительно облегчив переброску товаров. Прежде тысячи тонн грузов приходилось переправлять через Волгу на баржах.

Император осмотрел величественное сооружение, а архиепископ Ярославский Тихон его освятил.

В память о пребывании в Ярославле императорской семьи по предложению министра путей сообщения Рухлова 31 мая железнодорожному мосту было присвоено имя императора Николая II.

Посетив Толгский монастырь на другом берегу Волги, в 9 верстах от города, император вернулся в центр Ярославля.

Вечером дворянством был устроен парадный раут в Доме помощи бедным, основанном в память императрицы Екатерины II.

Парадный зал был, как писали в газетах, «эффектно декорирован материями, живыми цветами и тропическими растениями».

В 9 часов вечера их императорские величества прибыли на торжественный прием.

С чрезвычайными усилиями переносила императрица свое недомогание. Не будучи в состоянии подняться даже в первый этаж, она попросила внести ее в кресле в зал, где проходил прием.

На раут были приглашены как дворяне, так и представители прочих сословий.

Ярославцы особенно отличились организацией интересного концерта русских артистов из народа, со знаменитым тенором Л.В. Собиновым, Н.В. Плевицкой и квартетом Кедровых во главе.

Солист его величества Леонид Витальевич Собинов происходил из крестьян Костромской губернии[56]56
  В действительности Леонид Собинов был уроженцем города Ярославля. Родился в семье торгового служащего, ярославского мещанина Виталия Васильевича Собинова.


[Закрыть], Надежда Васильевна Плевицкая – крестьянка села Винниково Курской губернии, когда-то деревенская пастушка, затем послушница монастыря, а впоследствии – непревзойденная талантливая исполнительница подлинных народных песен.

В начале концерта хор учеников и учениц городских школ исполнил старинный екатерининский гимн: «Славься сим, Екатерина, славься, нежная нам мать!»

Несмотря на нездоровье, императрица оставалась до конца концерта. Государь особенно сердечно и горячо благодарил губернского представителя дворянства князя И.А. Куракина.

Путешествие по Волге было закончено, и вечером того же дня их императорские величества по железной дороге отбыли в старый Ростов.

Заведующий личной охраной государя в путешествии генерал А.И. Спиридович[57]57
  В чин генерал-майора за отличия в службе А.И. Спиридович был произведен позже, в 1915 г. В 1913 г., во время Романовских торжеств, он носил чин полковника.


[Закрыть] свидетельствует в своей книге, что прием их величеств населением Ярославля отличался такой же сердечностью и энтузиазмом, как и в Костроме. Даже люди левых убеждений, получившие возможность видеть близко государя императора Николая Александровича и с ним говорить, были очарованы его личностью, его простотой, мягкостью и исключительным вниманием в разговоре.

Тот же автор отмечает образец чрезмерного административного усердия со стороны ярославского губернатора графа Татищева (после визита губернатору был вручен в качестве награды портрет императора, а через два года граф Дмитрий Татищев был назначен командующим Отдельным корпусом жандармов).

Оказывается, в дни подготовки к торжествам власти озаботили «весьма представительного, но скромного по способностям» губернатора графа Татищева, прикомандировав неофициально к нему в помощь гофмейстера Штюрмера, бывшего когда-то тоже ярославским губернатором (в 1916 году этот же Б.В. Штюрмер был председателем Совета министров).

Немало был поражен генерал А.И. Спиридович, когда граф Татищев объявил, что в целях «охраны» они уже распорядились принять самые решительные меры в отношении всех сколько-нибудь неблагонадежных ярославских обывателей: каждый «политически неблагонадежный» будет фактически подвергнут «домашнему аресту», для чего перед квартирой каждого из них будет поставлен жандарм.

Немалого труда стоило генералу А.И. Спиридовичу убедить перестаравшегося губернатора в нецелесообразности таких мер вообще, а в особенности – разъяснить крайне тяжелое впечатление, производимое на городское население подобным способом охраны царя от всех заподозренных местными властями русских людей. Граф Татищев обещал отменить это распоряжение только тогда, когда генерал А.И. Спиридович согласился заявить, что всю ответственность за отмену этих «домашних арестов» берет на себя…

Во время юбилейных торжеств 1913 года надежнейшей охраной царя был, как и всегда, сам русский народ – везде: в Костроме и в Ярославле, в Нижнем Новгороде и в самой Москве.

Ростов Великий – так назывался нынешний скромный уездный город Ярославской губернии, служивший до царствования Екатерины II резиденцией одного из старейших русских митрополитов.

Здесь 22 мая императорская семья провела день, осматривая древние ростовские храмы. Государь с детьми посетили имеющий тысячелетнюю историю Успенский собор (последней перестройки XV века), церкви на территории Ростовского кремля, музей в Белой палате митрополичьего дома с башнями и Княжьи терема и слушали «ростовский звон» колоколов.

Его величество с детьми долго стояли перед колокольней XV века и слушали знаменитый своей оригинальной музыкальностью ростовский колокольный звон старой Руси православной, артистически исполнявшийся звонарями, старавшимися поддержать вековую славу Ростова Великого.

Каждый звон имел здесь свое название, как, например, Иоанновский, Егорьевский, Акимовский и пр., равно как и колокола, именовавшиеся: Лебедь, Голодай, Полиелейный, Набатный, а большой колокол назывался Сысой.

Звон начинался благовестом в большой колокол, затем входили малые колокола, подобранные целыми гаммами, и, постепенно нарастая, звонили «во вся», то есть во все колокола.

После полудня их величества осмотрели старинную деревянную церковь Иоанна Богослова на реке Ишне.

По местным преданиям, деревянная церковь приплыла по реке Ишне, и ее поставили на холм, на котором некогда явился святой Иоанн Богослов святому Амвросию.

В этой церкви внимание их величеств привлекла старинная резная деревянная дверь XVI столетия, подаренная храму Борисоглебским Ростовским монастырем.

Их величества выразили особое сердечное участие к престарелому настоятелю храма. Белый как лунь, маленький дряхлый старец-священник вышел навстречу царственным богомольцам с крестом в трясущихся руках. Он произносил слова молитв голосом, прерывавшимся от слез, катившихся по щекам. Приняв благословение, их величества поцеловали руку священника и принесли в дар этой церкви великолепную чашу для причастия и облачения для духовенства.

Флигель-адъютант Свечин рассказывал, что никогда он не видел на лице императрицы Александры Феодоровны такого нежного, мягкого и трогательного выражения, как в те минуты, когда она смотрела на этого скромного старца-священника из глухого уголка.

Императорские автомобили удалялись вниз по холму среди зелени полей, а старичок-священник все еще виднелся на горе у дверей своего храма, продолжая осенять крестом их величества под нежный звон колоколов.

Их величества уехали в Петровск, где император Николай II встретился с местными отрубниками[58]58
  Отрубниками называли крестьян, вышедших из крестьянских общин с земельными наделами (отрубами) в ходе Столыпинской аграрной реформы.


[Закрыть]. Хозяйствам единоличного владения Переславского уезда в предыдущем году была оказана значительная финансовая и агрономическая помощь.

После обеда император Николай II с семьей отправился в Переславль-Залесский, который входил в состав Владимирской губернии.

Государь с детьми посетил Переславское озеро, где в старинной помещичьей усадьбе, в живописной местности, дворянство Владимирской губернии принимало высоких гостей. Там их величество встречал губернатор Иван Сазонов.

Флотилия парусных яхт и лодок на озере напоминала каждому, как двести лет тому назад Петр Великий положил здесь начало славному Императорскому российскому флоту…

Царская семья осмотрела музей «Ботик Петра Первого» и посетила несколько переславских монастырей.

С особенным религиозным усердием молились здесь простые русские люди вместе со своим царем и его детьми перед старинными иконами под древние напевы православных молитв.

Государыня императрица чувствовала себя настолько нездоровой, что совершенно не выходила из вагона, куда к ней приглашена была в тот день Анна Вырубова, приехавшая в Переславль по особому приглашению владимирского дворянства…

В этот же день их величества отбыли в Москву и по пути посетили подмосковные святыни в Троице-Сергиевой лавре.

Их величества и члены императорской фамилии в Первопрестольной Москве

С утра 24 мая Первопрестольная Москва готовилась к торжественной встрече государя императора, которой начинался первый день московских юбилейных торжеств празднования Трехсотлетия Дома Романовых. Ожидалось прибытие царя с Александровского вокзала у Тверской заставы.

Столица была богато украшена национальными флагами и гирляндами зелени. С утра на центральных улицах наблюдалось скопление народа. Все стремились занять места вдоль Тверской, по которой должен был ехать царский кортеж. По одну сторону улицы до самого Кремля в шеренгу стояли войска: юнкера военных училищ, кадетские корпуса, пехотные и кавалерийские полки, а по другую – встали цепью поддерживающие образцовый порядок городовые московской полиции под командой своих офицеров-полицмейстеров и участковых приставов. За их спинами – бесчисленные толпы сотен тысяч москвичей, а более всего – рабочие с фабрик и заводов, объявивших этот день праздничным.

В этой бесконечной народной толпе, плотно покрывавшей не только тротуары вдоль Тверской, но и поперечные к ней улицы и площади, первые ряды заняты были по особому расписанию «сотнями» и «десятками» добровольной народной охраны. Существовавшая только в Москве, добровольная охрана под руководством своих сотников и десятских, избираемых из числа известных представителей торгово-промышленного класса и хоругвеносцев московских церквей и кремлевских соборов, обычно созывалась патриотическими организациями для поддержания уличного порядка во время царских приездов.

В исключительных случаях, например во время коронационных торжеств, число членов добровольной народной охраны превышало 80 000 человек, и она оказывала весьма существенную помощь полиции по поддержанию порядка.

Задолго до царского приезда все члены императорской фамилии – великие князья и великие княгини со свитами, министры, придворные чины в блестящих мундирах, придворные дамы и кавалеры, начальствующие лица военных и гражданских властей в парадной форме – собрались на платформе у Императорского павильона.

Тут же был выстроен почетный караул от 12-го гренадерского Астраханского императора Александра III полка, на правом фланге которого находился командующий войсками Московского военного округа П.А. фон Плеве.

В 4 часа пополудни императорский поезд прибыл в Москву и подошел к перрону Александровского вокзала.

При приближении поезда почетный караул от гренадерского Астраханского полка взял «на караул», музыка заиграла «встречу», полковое знамя склонилось. Николая II хлебом-солью встречали руководители города.

Государь проследовал через Императорский павильон, принял рапорт от московского градоначальника генерал-майора свиты его императорского величества А.А. Адрианова, затем – рапорт от командующего войсками Московского военного округа П.А. фон Плеве и обошел почетный караул.

Астраханцы прошли церемониальным маршем, удостоившись монаршей похвалы. Подали экипаж для императрицы Александры Феодоровны и коня золотистой масти для императора Николая II. Перед ними выстроилась сотня конного конвоя его величества в красных черкесках – и по московским улицам процессия тронулась к Кремлю. В конном кортеже его сопровождали великие князья, генералитет, свитские и штабные офицеры, придворные чины – также верхом и в парадных мундирах, особенно красивых и разнообразных в тот год, вследствие восстановления в кавалерии формы гусарских, уланских и кирасирских полков эпохи Александра II.

За кавалькадой следовала императрица Александра Феодоровна с наследником цесаревичем Алексеем Николаевичем в открытой коляске с двумя русскими красавцами лейб-казаками позади. В следующих придворных экипажах разместились дочери их императорских величеств, великие княгини и великие княжны.

Зрелище было необычайно торжественным. У всех церквей по пути следования стояло духовенство в праздничных облачениях.

Оглушительное московское народное «ура!» слилось с гимном многочисленных оркестров воинских частей и «красным» праздничным колокольным звоном всех сорока сороков церквей древней столицы.

С благоговением и восторгом, с непокрытыми головами и радостными лицами встречал народ московский государя императора Николая Александровича – так же как в былые годы, за все триста лет царствования династии Романовых, встречали москвичи своих русских царей-самодержцев.

От Александровской Триумфальной арки, построенной в честь изгнания из Москвы полчищ галлов и «двунадесяти языков»[59]59
  Триумфальная арка, поставленная в 1834 г. у Тверской заставы в честь победы над Наполеоном, в советское время, в 1936 г., была разобрана, а 1960-х гг. реконструирована, но не на Тверской, а на Кутузовском проспекте.


[Закрыть], до Иверских ворот этот торжественный царский въезд сопровождался восторженным, не поддающимся описанию энтузиазмом сплошной многотысячной толпы ликующих русских людей.

Легкой рысью, почти шагом шел конь государя впереди блестящей свиты. Склонились знамена старых полков Московского гарнизона, гудело оглушительное русское «ура!», причем особенно выделялись звонкие голоса десятков тысяч детей из городских школ и учащейся молодежи средних учебных заведений.

Государь отвечал на приветствия своим царственным взглядом, все время прикладывая руку к козырьку фуражки. Девятилетний наследник цесаревич тоже неустанно отдавал честь, как и его державный отец.

Императрица Александра Феодоровна и великие княжны беспрерывно кланялись народу, отвечавшему оглушительными криками «ура!» на царственные приветствия.

У Воскресенских (Иверских) ворот перед Красной площадью государь спешился и вместе с государыней, сыном и дочерьми поклонился чудотворной иконе в Иверской часовне[60]60
  В ночь на 31 июля 1929 г. советскими властями была разрушена и снесена до основания старинная часовня Иверской Божией Матери, построенная в 1669 г. Особо чтимая москвичами икона перенесена в церковь Святого Николая в Хлынове, в Хлыновском тупике между Никитской улицей и Леонтьевским переулком. (Примеч. авт.)
  В 1994–1995 гг. Иверская часовня была воссоздана по старым рисункам. Оригинал иконы Иверской Божией Матери находится в Иверском монастыре на Афоне, в Греции. Современные исследователи датируют Иверскую икону XI–XII вв. Перенесение списка иконы, посланного царю Алексею Михайловичу с Афона, состоялось в 1648 г. В 1669 г. принесенный с Афона образ поместили при Иверских (Воскресенских) воротах у въезда на Красную площадь. Вскоре для Иверской Божией Матери у ворот воздвигли специальную часовню. Часовня была разрушена в 1929 г., а в 1931 г. снесли и Иверские ворота. Церковь Святого Николая в Хлынове, куда была перенесена Иверская икона после разрушения часовни, также была снесена в 1936 г. Следы образа затерялись. В 2012 г. в Москву был доставлен с Афона новый список иконы Иверской Божией Матери и помещен в восстановленную часовню. (Примеч. ред.)


[Закрыть], у которой его встречали епископ Дмитровский Трифон с настоятелем Перервинского монастыря (часовня была приписана к Перервинской обители); был совершен краткий молебен пред иконой.

Прорвав тройные ряды канатов и все полицейские наряды, народ окружил сплошной стеной государя и экипажи императрицы с августейшими детьми и с благоговением сопровождал их по Красной площади.

Около Спасских ворот Кремля под звон колоколов Василия Блаженного царь был встречен с крестным ходом из всех кремлевских соборов – со святыми иконами и множеством блестящих хоругвей, во главе с митрополитом Московским Макарием, епископами и духовенством в дорогих праздничных облачениях.

Царь и его свита спешились и крестным ходом, сняв головные уборы, проследовали в Кремль, через чтимые в Москве святые ворота Спасской башни.

Государь в сопровождении императрицы, детей и всей императорской фамилии вошли в придворный Архангельский собор, в котором к юбилею были проведены большие работы по реставрации и благоустройству, в частности, сооружена сень над гробницей царя Михаила Феодоровича с двумя массивными лампадами.

Император собственноручно возжег лампады над гробом Михаила Феодоровича, державного предка Романовых. Также была совершена заупокойная лития.

Помолившись в соборе, император и августейшая семья проследовали через в Большой Кремлевский дворец, где и имели пребывание в последующие дни юбилейных московских торжеств.

Пасхальным звоном всех московских колоколов начался день 25 мая, высокочтимый рождения императрицы Александры Феодоровны. В 9 часов утра раздался гул колоколов звонницы Ивана Великого, который был подхвачен перезвоном всех пяти с половиной сотен московских храмов.

В 11 часов утра в Кремлевском дворце состоялся редкий для Москвы большой высочайший выход в Успенский собор через Красное крыльцо с особо торжественным церемониалом.

Их величества в сопровождении всех членов императорской фамилии следовали в предшествии высших чинов императорского двора по обширным историческим залам дворца, переполненным представителями дворянства, городских сословий, гвардии, армии и флота, прибывшими по именным приглашениям Министерства двора. В Георгиевском зале депутация всех российских губерний поднесла его величеству юбилейную грамоту в серебряном, искусной работы ларце русского стиля XVII века, украшенном эмалью с окошечками из дымчатого топаза.

На передней стороне ларца были тонкой работы портреты на эмали: царя Михаила Феодоровича, его отца – Филарета, первого патриарха Московского, и матери – инокини Марфы. Наверху крышки – герб Дома Романовых, по углам – старинные двуглавые орлы, а по всей ее поверхности – львы и голуби, символы силы и мира.

Вокруг крышки ларца было выгравировано: «Помазаннику Божию, самодержцу Всероссийскому государю императору Николаю Александровичу от его верноподданного российского дворянства по случаю 300-летия славного царствования Дома Романовых».

Ларец сей был поставлен на блюдо-поднос из мамонтовой кости с государственными гербами и райскими птицами в старорусском вкусе. Посередине указано: «1613–1913».

Вдоль краев, окантованных массивным серебром, надпись: «25 мая 1913 года поднесен был на блюде сем в Большом Кремлевском дворце в Москве его величеству государю императору Николаю Александровичу ларец, заключающий в себе грамоту, которой дворянство российское желало выразить верноподданнические свои чувства по случаю 300-летней годовщины царствования Дома Романовых».

Вся эта артистическая работа была выполнена русскими мастерами на фабрике серебряных изделий и церковной утвари Торгового дома «П.И. Оловянишкова сыновья» в Москве.

Находившаяся внутри ларца юбилейная грамота в виде старинного пергаментного свитка была прикреплена к амарантовому древку, концы ее были с золотыми украшениями, а в верхней части – старинные виньетки, посередине которых был изображен портрет царя Михаила Феодоровича, каким он был в год своего коронования на царство.

Нижняя часть этой хартии-грамоты была на золотисто-алой подкладке с украшениями и рисунками, скопированными с исторической «Утвержденной грамоты Великого Московского Церковного и Земского собора 1613 года о призвании на царство Михаила Феодоровича Романова».

«…Быти так во всем по тому, как в Утвержденной грамоте писано…» – сказано было в этом акте, подписанном в 1613 году митрополитом, епископами, военными и гражданскими чинами. Для вящего подтверждения, в великую трехсотлетнюю годовщину этого всероссийского клятвенного обещания верности на веки вечные, «из роды в роды», царям династии Дома Романовых, полномочные представители пятидесяти губерний России, в которых существовали выборные дворянские сословные самоуправления, скрепили всеподданнейше подносимую ими юбилейную грамоту печатями всех этих губерний.

Эти пятьдесят печатей были прикреплены на шелковых шнурках к нижнему краю грамоты, причем печати Санкт-Петербурга и Москвы были из золота, а прочих губерний – гравированы на драгоценных уральских камнях…

В дальнейшем мы увидели, как эту «клятву верности сдержали» в тяжкую годину ниспосланного через четыре года на Русь испытания некоторые представители дворянства – в февральско-мартовские дни 1917 года, начиная от главарей

заговора князя Г. Львова и потомственного дворянина П. Милюкова и до его исполнителей камергера М. Родзянко и «монархиста» В. Шульгина с главковерхами – генерал-адъютантами.

Высочайший выход продолжался, и в следующих залах дворца склонялись перед царем со всеподданнейшими приветствиями московское именитое купечество и представители прочих сословий.

Как только государь вышел на Красное крыльцо, церковный звон смолк и мигом вся Царская площадь и все прилегающие площади Кремля огласились народным «ура!».

На верхних ступенях крыльца шествие остановилось. Государь император Николай Александрович трижды медленно и глубоко поклонился народу… Под бурные раскаты еще более мощного «ура!» их величества спускались вниз к традиционному помосту с перилами, покрытому красным сукном, ведущему к южным дверям Успенского собора, мимо отдающего императорские почести караула со знаменем. У нижних ступеней крыльца государю преподнесли хлеб-соль от крестьян Московской губернии, многочисленные представители которых сплошь заполняли внутреннюю площадь перед соборами – со своими должностными лицами: сельскими старостами и волостными старшинами. Среди них было немало георгиевских кавалеров, многие имели медали «За усердие», «В память Священного Коронования» 1883 и 1896 годов, а некоторые старики были в традиционных жалованных крестьянских кафтанах с позументами – за долголетнюю службу в выборных должностях или в церковных старостах.

Затем состоялась торжественная служба в Успенском соборе. После молебствия императорское шествие продолжилось мимо колокольни Ивана Великого в Чудов монастырь, и наполнявшие Кремль толпы народа также имели возможность видеть всю царскую семью и приветствовать новыми бесконечными «ура!».

Несмотря на чрезвычайное утомление торжествами, о чем свидетельствовали красные пятна на ее лице, императрица стойко переносила недомогание и следовала всюду за государем, поражая всех царственным величием.

Наследник цесаревич Алексей Николаевич настолько был слаб в этот день, что его во время торжественного шествия нес на руках рослый кубанский казак конвоя его величества. С выражением особого сострадания и сердечного сочувствия относились толпы народа к болезненному виду цесаревича и со слезами на глазах осеняли его издали крестным знамением…

После полудня государь с детьми осмотрели Романовскую юбилейную выставку в Грановитой палате, Вознесенский женский монастырь и оттуда поехали в дом бояр Романовых на Варварке – старейшее здание, принадлежавшее его предкам и бережно восстановленное как историческая святыня в 1859 году.

Вечером в залах Большого Кремлевского дворца был дан парадный обед на 700 человек приглашенных – как высших придворных, военных и гражданских чинов, так и представителей дворянства, земского и городского общественного самоуправления московского купечества и прочих сословий.

26 мая государь принимал многочисленные депутации различных учреждений, после чего отправился с семьей в Новоспасский монастырь за Таганкой, чтобы поклониться могилам своих предков, прежде всего гробнице инокини Марфы, матери царя Михаила Феодоровича. И вновь вдоль улиц стояли толпы народа, звонили колокола всех попутных церквей. После литургии император и его семья осмотрели новый храм, выстроенный в монастыре в честь Трехсотлетия Дома Романовых на средства купца Грачева.

После Новоспасского монастыря состоялось высочайшее посещение Марфо-Мариинской обители милосердия, которую возглавляла сестра императрицы великая княгиня Елизавета Феодоровна.

Потом царская семья посетила Московское купеческое общество, где был дан концерт воспитанников мещанских училищ и устроена выставка ученических работ.

В Купеческом обществе чествовали царя и приносили всеподданнейшие поздравления наиболее видные представители московского торгово-промышленного сословия.

Это были сыновья и внуки исстари славного своим патриотизмом московского именитого купечества, которое вышло из рядов русского крестьянства и в прежние годы отличалось такой же беззаветной преданностью и любовью к своим царям, как и весь подлинный русский народ.

Официальное представительство торгово-промышленной Москвы еще находилось в руках старомосковского купечества с Крестовниковыми и Найденовыми во главе. Но здесь же были и те «окультуренные» по заграницам, давно променявшие веру отцов на «религию революции» младокупчики, которые, начав проявлять свои торгово-промышленные симпатии к «завоеваниям» всяких свобод еще в 1905 году, завершили свою карьеру тыловой смутой 1917 года – в лице Коноваловых, Рябушинских, Морозовых и им подобных. Имена этих двуличных коммерции– и мануфактур-советников, банкиров, фабрикантов и представителей «неторгующего» купечества мы находим не только в рядах Московского купеческого общества, всеподданнейше поздравлявшего русского царя, но даже в числе гостей, удостоенных приглашения на бал в высочайшем присутствии в Московском дворянском собрании.

Вечером 26 мая состоялся этот исторический бал в Колонном зале Дворянского собрания, последний бал, на котором августейшими гостями московского дворянства были их величества с дочерьми и все члены императорской фамилии Дома Романовых.

Московский дворянский бал своим великолепием и оживлением превзошел такой же бал петербургского дворянства.

Украшенный пальмами и роскошными живыми цветами ослепительно-белый Колонный зал сиял огнями. Вся старая дворянская Москва была там. Были гостями дворянства и многие представители московского именитого купечества с женами и дочерьми, выделявшимися роскошью парижских туалетов и своими бриллиантами, изумрудами и жемчугами.

По традиции бал открылся торжественным полонезом из оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя». В первой паре шла государыня императрица с губернским предводителем дворянства А.Д. Самариным, а в следующей паре Николай II шел с супругой уездного предводителя дворянства А.В. Базилевской. Далее шли в парах полонеза великие князья и великие княгини, особы свиты и почетные гости. Особенно всех восхищали юные царские дочери Ольга и Татьяна Николаевны.

Хорошо знакомый Москве еще с детства, красивый и изящный в красном конногвардейском мундире, великий князь Дмитрий Павлович[61]61
  Великий князь Дмитрий Павлович и его сестра Мария Павловна были племянниками великого князя Сергея Александровича, занимавшего пост московского генерал-губернатора до своей гибели в 1905 г. В силу семейных обстоятельств юные великие князья с детства воспитывались в доме дяди, появлялись вместе с ним на общественных мероприятиях в Москве и были там всеобщими любимцами. Даже террорист Каляев, охотившийся за московским генерал-губернатором, не стал кидать бомбу, увидев, что вместе с великим князям Сергеем Александровичем в экипаже едут племянники-подростки.


[Закрыть] привлекал всеобщее внимание, как и любимец Москвы великий князь Борис Владимирович в мундире лейб-гвардии Драгунского полка.

Великий князь Дмитрий Павлович танцевал со своей сестрой великой княгиней Марией Павловной впервые входивший тогда в моду вальс-бостон. В зале выделялся гигантским ростом прибывший на московские торжества великий князь Николай Николаевич…

Его величество с августейшими дочерьми отбыли с бала в 2 часа ночи. В Дворянском собрании долго еще танцевали. Бал продолжался с особенным, чисто московским оживлением и непринужденностью.

Бал закончился ужином, на котором присутствовали великие князья и великие княгини.

Москва и умела, и любила праздновать и веселиться, но на этом историческом балу превзошла самое себя…