Текст книги "Легенды Танайры. Герои, которых не было"

– Бери за ноги. Бросаем в колодец на счет «раз»…

Незнакомые голоса. Солдаты, выполняющие приказ.

– Нам сказали, что сначала надо добить.

– Да она сейчас сама сдохнет. Посмотри на нее. Или утонет. Бери давай ноги. Ноги, говорю, бери! Чего бросил?.. Ну!..

– Взял, взял…

– На раз, два…

Слова, обещающие скорую смерть.

Рыцарь эльфийский уже под холмом.

Дует, дует и дует – ветер.

Больше не статен и, кажется, хром.

В рваном и старом, как он, дуплете.

Рыцарь ушел, но звучит снова рог,

Дует и дует, и дует – ветер.

Нужно найти мне свой старый платок,

Или… остаться в одном лишь пледе…

У нее началась агония. Не хватало воздуха. Мозг перестал воспринимать окружающее пространство. Она даже не почувствовала, как упала в воду.

Течение сразу подхватило, потянуло на дно и куда-то поволокло, а потом с силой ударило об острые камни.

В это мгновение Алейна умерла.

А затем она ощутила боль…

Глава вторая

– Я знаю, что ты уже очухался. Давай, открывай глазки! Ну же, смелее!.. Обещаю, я тебя не съем!

Кариган открыл глаза, притворяться больше не имело смысла.

На него смотрела Рика, она была одета в мужскую одежду, за поясом болтался большой мясницкий нож. В ее глазах плясали демоны Бездны, как минимум дюжина.

Грай провел языком по распухшим, разбитым губам. Во рту было солоно от крови. Голова словно раскалывалась надвое. В левом боку горело огнем, точно были сломаны ребра. Его везли на телеге, она то и дело подпрыгивала на ямах, отчего ему казалось, что его пыряют кривым и тупым ножом. Он пошевелил пальцами, двинул рукой, понял, что крепко связан.

– И не думай пытаться бежать, – с улыбкой она пригрозила ему пальцем. Наклонилась. – А то прирежу, как свинью. Так и знай! Чего молчишь, кивни, если понял. Кивай, Меченый!

В ее голосе появились угрожающие нотки.

– Я бы на твоем месте кивнул, – раздался хриплый равнодушный голос. Грай узнал его, он принадлежал Дорсу. – Убить – не убьет. Ты нам нужен живым. Но порежет. А впрочем, тебе решать.

– Мой братец вечно драматизирует.

Кариган подумал и кивнул.

– Вот молодец. Если будешь таким послушным, может быть, даже развяжу, когда приедем до места. Порезвимся на кроватке. Уж больно приглянулся ты мне… – Она провела указательным пальцем по его щеке. – А рыцарей-жрецов у меня еще не было.

– Даже не смей!

Она засмеялась:

– Знаю, братец. Не дура. Но как же хочется!

– Куда вы меня везете? – спросил Грай.

– О, тебе понравится. Но тебя ждет долгий, долгий, долгий путь. И мне придется тебя вырубить. Или Дорсу. Так что большую часть дороги ты пропустишь. Но это произойдет еще не скоро. Сначала мы покажем тебя нашим друзьям. А то вдруг ты им не понравишься. Или мне не понравится цена.

– Нам, – меланхолично уточнил Дорс.

– Нам, – легко согласилась Рика и улыбнулась.

– Ты лучше спроси, не видел ли он недалеко отсюда Скрытых?

– Я и так знаю, что видел, таких красивых наивных дурачков, пришедших с другой стороны. Иначе бы не приперся в такую глушь. Да, милый? – Она дотронулась пальцем до носа Грая, щелкнула по нему. – А они не распознали Меченого. Или это произошло слишком поздно? Что так смотришь? Думал, я – обычная трактирная шлюха.

– Ты – шлюха, – откликнулся Дорс, закашлялся. – Но не трактирная.

– И твоя сестра.

– К сожалению.

– Дорс, дай мне поговорить с нашим милым пленником!

Дорс внезапно остановил лошадь, слез с телеги, подошел к Каригану, сказал:

– Сначала я надену на него ошейник. Подержи его.

– С удовольствием, братец.

Рика с пошлой улыбкой залезла на него, придавив к щербатым доскам. Он рванулся, но получил от Дорса по зубам кулаком.

Правая рука у полуэльфа словно загорелась, а затем шею Грая ожгло огнем. Мгновение – и все прошло.

– Ну, вот, а ты боялся, – Рика слезла с него, устроилась в противоположном углу, облокотившись о борт.

– Что это? – хрипло спросил Грай.

Рика улыбнулась:

– Ошейник, как у песика. Нравится?

Вместо ответа Кариган ударил ее ногами, выбросывая с телеги. Перевалился через борт сам, в грязь, на зубах тотчас захрустел песок, сплюнул, чуть не получил носком сапога по лицу и, чтобы полуэльф не смог бы его достать, перекатился под повозку.

– Шустрый какой! – его попытались схватить за штанину, но он дернул ногой, ударил, мерзко хрустнуло. – Он мне нос сломал, зараза!

– А ты не лезь, – холодно сказал Дорс, хлопнул по крупу лошади, заставив ее двинуться вперед. Как только телега откатилась вперед, на Каригана навалилась Рика, не давая встать. Удар, которым приложил братец этой потаскушки Грая, отправил рыцаря-жреца во тьму.

Когда Кариган очнулся во второй раз, телега снова двигалась вперед, а перед ним снова сидела Рика. В глазах ее затаилась злоба, из разбитого носа текла кровь. Она морщилась и каждую минуту лезла себе в рот пальцами.

– Зуб шатается, – сказала она, подумала и, ни к кому не обращаясь, добавила: – Зараза!

Грай скосил глаза, нашел краем зрения полуэльфа, тот сидел на козлах, весь в черном, нахохлившийся, словно ворон.

– Каково тебе? – вдруг спросила Рика у Грая.

Кариган решил проигнорировать непонятный вопрос.

– Ну же, ответь, Меченый, каково тебе, когда тебя предают те, кто должен быть благодарен за защиту от чудовищ? Тех, что разгуливают по миру? Пришедших с другой стороны? Ответь!

– Ты это брось, Рика, – тихо, но властно сказал Дорс. – Тебе же все равно не интересно.

– Почему же, интересно, даже очень, братец, особенно когда этот ублюдок сломал мне нос и почти выбил зуб! Ну, так что ответишь, жрец, на простой вопрос? Или тебе Дорс все мозги выбил и теперь тебе нечем шевелить в твоей черепушке?

– Шесть, – разлепив спекшиеся от крови губы, сказал Грай.

– Не поняла?

– Шесть раз меня предавали люди.

– Ничего себе! И ты до сих пор защищаешь их?

– Мрази попадаются не часто, – бесцветным голосом произнес Кариган.

Рика встала, сделала шаг вперед, вытащила нож, прижала к горлу жреца. – Это ты кого сейчас мразью назвал, выродок? Ну ка, повтори!

– Тпру!

Телега остановилась. Грай слышал, как полуэльф спрыгнул на землю, подошел к телеге, встал сзади Каригана. Рука с длинными тонкими пальцами опустилась на голову взбалмошной девки.

– Прекрати, я сказал!

– Этот Меченый назвал нас мразями, братец. Он изуродовал меня! Я не буду его убивать, так, порежу чуток, чтобы знал…

Договорить ей не дали, Дорс схватил сестру за волосы и рывком выкинул ее из повозки.

Минут пять рыцарь-жрец слышал женский визг и брань.

Вернулась Рика назад взъерошенная, в пыли и с репьями в волосах. Ножа при ней уже не было, вероятно, отобрал братец. От греха подальше. Дорс вернулся на место, и телега снова тронулась. Сев в углу, Рика закуталась в плащ и молча бросала на Грая злобные взгляды.

Неожиданно заговорил полуэльф:

– Не держи на нас зла, Меченый. И не считай нас теми, кто продал свои души за золото.

– Брат!

– Ты будешь жертвой, не первой жертвой, которую я принес во имя народа, не первым жрецом…

– Дорс!

– Ты будешь проклинать нас, когда поймешь, где в итоге окажешься. Я знаю, я был там однажды…

– Да что ты творишь?!

Рика вскочила и, потеряв равновесие, чуть не выпала из телеги на дорогу.

– Он должен знать, Рика, – полуэльф говорил совершенно спокойно, как будто разговаривал сам с собой. – Должен знать, что мы не обычные разбойники. Я не хочу, чтобы он приравнивал тебя и меня к ним.

– Да ему насрать на это, братец, с высокой колокольни.

– С очень высокой, сестричка, – уточнил Дорс.

– Ага, точно, – успокоилась Рика, снова привалившись к щербатым доскам.

Кариган понял, о чем говорил полукровка, только тогда, когда они стали подъезжать к мельнице. В одно и то же мгновение он почувствовал Скрытых, по меньшей мере с десяток, если не больше, и то, как его сила, та, что дана ему Богом-Солнцем, была заблокирована. Вот она рванулась на свободу, во внешний мир, и вот ее уже нет, она в огненной клети. Именно так Грай внезапно понял, чем стал для него ошейник. Клеткой для силы.

Разум помутился, а сам жрец исторг из себя крик, наполненный болью и бессилием.

Дальнейшие события запомнились Граем плохо. Его куда-то тащили, несколько раз он получил кулаком по лицу, кто-то срывал на нем накопившуюся злость. Наверное, за тех тварей, которых он казнил на торговом тракте.

Его отвели в амбар, который был ближе всех к мельнице, бросили на землю, пару раз приложили сапогом по ребрам. В этот раз не злобно, так, для острастки. И оставили одного.

Помутневшим зрением Кариган сумел рассмотреть сквозь просветы в досках, что охранник, здоровенный детина, притащивший его сюда, сел на бревно недалеко от двери.

Если бы не ошейник… Именно он, надетый на него будто на собаку, мутил разум, когда сила Бога-Солнца пыталась вырваться на волю в попытке одарить своего жреца, сделать сильнее, опаснее для истинных врагов Танайры – Скрытых. Каждый раз, когда чувства подсказывали – вот он, враг, иди и убей его, сделай так, чтобы он больше никому не смог причинить вреда, что-то неведомое грубо и жестоко заставляло прекратить трансформацию. Так хозяин цепного пса оттаскивает того от жертвы, схватив пальцами за горло, а тот рвется, но боль и нехватка воздуха заставляют псину ослабить хватку, а потом и вовсе отпустить окровавленную плоть.

Его ведь даже развязали, знали, что он ничего не сможет сделать с ошейником. От бессилия и злобы он только и мог, что скрежетать зубами. Но все же Кариган решил не сдаваться. Не тому его учили долгие десять лет, перед тем как посвятить в рыцари и дать солнечные доспехи и оружие против тварей.

Собрав волю в кулак и превозмогая боль, он стал ползти к воротам. Около часа ему потребовалось на то, чтобы достигнуть цели. Но когда Грай смог достать рукой занозистые доски, то понял: встать он не сможет.

До ночи он лежал в липком холодном поту.

Один раз охранник отпер ворота проверить пленника, но то, что он увидел, заставило его лишь хмыкнуть, сплюнуть на утоптанную землю и уйти обратно.

Где-то за полночь (сейчас он плохо воспринимал время) за стеной амбара Грай услышал шум. Судя по всхлипу, явно предсмертному, уж рыцарь-жрец разбирался в этом, как никто другой.

Дверь амбара тихо открылась, и над ним склонилась шлюха из «Вепря».

– Они не хотят платить, Меченый. Говорят, им больше не нужны такие, как ты. Говорят, какой-то там проект закончен, договор с нами порван, а война уже началась. Сегодня утром они уходят в Новелен. Ублюдки! Я им не позволю кидать нас.

– Мы им не позволим!

Полуэльф возник будто из ниоткуда.

– Давай, снимай уже. Я задницей чую, они идут сюда.

– Подвинься! Быстрее!

Холодные пальцы коснулись разгоряченной кожи на шее, прошлись по магическому ошейнику и резко потянули его в сторону, разрывая, словно бумагу.

Сначала не происходило ничего, сердце стучало как бешеное, отмеряя время. Сопела нетерпеливо Рика.

– Почему ничего не происходит?

– Дай ему время. – Дорс отошел в дальнюю, самую темную часть амбара. – И иди ко мне. Сюда. Не нужно стоять на пути рыцаря-жреца. Это может плохо закончиться. Для тебя. И меня, если я все же надумаю спасать тебя, сестра, от служителя Бога-Солнца.

Рика не успела.

Грай Кариган в одно одно мгновение почувствовал Скрытых, и до этого момента запертая сила потоком хлынула в него. С чуть слышными щелчками встали на свои места ребра. Тело бросило в нестерпимый холод, в жар, в ногах начались судороги, в кончиках пальцев покалывание, переходящее в онемение. Удар сердца, и он перестал чувствовать их вообще, а лицо будто окунули в раскаленный металл. К этому невозможно было привыкнуть!

Когда он поднялся, все его тело, с головы до ног, покрывал боевой пластинчатый доспех. Ненужная сейчас одежда висела грязными лохмотьями.

На небе светила луна, тусклая из-за черно-серой пелены туч. Но ему не нужен был свет. Рыцарь видел все очень отчетливо, только цвета исчезли напрочь, мир стал серым, блеклым и невыразимо скучным, и лишь Скрытые виделись ему кровавыми человекоподобными сгустками, мечущимися по лагерю.

И белыми буквами в ночи светились имена, классы, ранги, особые возможности…

Но кроме Скрытых…

Как же их было много… Не меньше двух десятков… Тех, кто встал на сторону тварей с другой стороны. Тех, кто должны молиться в храмах Солнца за рыцарей-жрецов, охраняющих их души и плоть от чудовищ.

Грешники.

Они решили отринуть слово и волю Бога-Солнца?! Грай заставит их искупить этот грех.

Шлюху из «Вепря» Кариган просто отбросил в сторону, сейчас было не до нее, как и до мага полуэльфа, потом, когда он закончит с зачисткой лагеря, займется этими предателями.

Доспех рвался в бой, заставляя тело двигаться к манящим его существам из иного мира. Грай не стал мешать ему в этом.

Первому попавшемуся Скрытому он оторвал голову. Те, кто видели это, набросились на служителя Солнца всем скопом, пытаясь победить если не умением, то числом. Зачарованные клинки, цепы, топоры. Заговоренные стрелы, пущенные из магических луков. Кто-то из тварей и ренегатов даже успел нацепить доспех.

Но ничто не могло остановить Каригана, который на время перестал быть собой – сейчас он был рыцарем-жрецом, карающей дланью Бога-Солнца. Он разрывал плоть и ломал кости, вырывал целые куски мяса, вместе с одеждой и броней. А когда ему показалось этого мало, он заставил шлем раствориться, и, хохоча, словно безумец, впился зубами в чью-то шею, пытаясь добраться до яремной вены.

Ярость поглотила его.

Удар цепом, пришедший слева, отбросил в сторону и отрезвил. Грай усилием разума вернул себе шлем, и снова пришла боль, но в этот раз безумие не вернулось к нему.

Рыцарь-жрец снова стал холодным, расчетливым убийцей.

Противник остался всего один. Самый опытный из всех, лидер ловчего отряда, «Папа». Но когда Грай решил, что встретил достойного соперника, Скрытый побежал. Бросил цеп и что есть силы бросился к стреноженным неподалеку лошадям. Он оказался таким же трусом, как и тот белоголовый, на тракте.

Грай не стал убивать, ему еще была нужна сила Солнца. Рыцарь повалил чудовище и сломал ноги, раздробив оба коленных сустава. Несильный удар в правый висок заставил того потерять сознание.

Но стрела, прилетевшая со стороны амбара, отправила последнего из ловчего отряда прямо в Бездну. Дорс понял, что задумал Меченый. Используя присутствие живого Скрытого, жрец хотел и дальше пользоваться дарованной ему силой, чтобы раз и навсегда покончить с предателями. Теперь нужно было придумывать другой план. Дар Солнца, так похожий во время боя на бурную горную реку, стал быстро иссякать, превращаясь в тонкий ручеек. А полуэльф и шлюха приближались к нему, неторопливо, точно оценив текущие возможности их бывшего пленника.

Нужно было драться. Другого выхода Грай не видел. Только вот тягаться с полуэльфом он не мог. Не сейчас, когда он еле стоял на ногах.

Кариган сжал невесть как оказавшуюся у него в руке рукоять обломанного у середины меча. По крайней мере, он дорого продаст свою жизнь. Шлюху Грай убьет точно.

Полуэльф остановился в десятке шагов от него, сестру он медленно задвинул себе за спину, произнес:

– Я не хочу тебе зла, жрец, и никогда не хотел. Мы – союзники!

– Союзники, говоришь?

– Дурак, – сказала Рика.

– Не мешай, – чуть ли не зашипел на нее Дорс. – Он не знает.

– Что… я… не знаю? – слова Граю давались с трудом. Усталость и слабость вместе давили на плечи, огромным весом пригибая к земле. Усилием воли он заставил себя не упасть. Пошатнулся. Невыносимо громко стучало сердце, отдаваясь в голове почти непрерывным гулом и заглушая все другие звуки, но Кариган все же смог расслышать:

– Началась война, жрец. Война против Скрытых. И я думаю, ты захочешь в ней поучаствовать.

Глава третья

Алейна очнулась лежащей на кровати в небольшой с низким скошенным потолком комнатке. По воркующим на посеревших от времени и заляпанных белым балках она поняла, что находится на чердаке. Женщина закрыла глаза, вдохнула полной грудью, ощутила приток пахнущего плесенью и сыростью воздуха и поняла: выжила. Непонятно как, но выжила.

Она сначала засмеялась, хрипло, неестественно, а затем заплакала. Когда эмоции несколько поутихли, попыталась вспомнить, что с ней произошло после того, как ее сбросили в один из колодцев в Башне-Наоборот, но память отказывалась подчиняться ей. Вместо воспоминаний была лишь одна мгла, а еще почему-то жар, невыносимый, до боли, до зубовного скрежета…

Во всем теле чувствовалась сильная слабость, хотелось взять и заснуть или впасть обратно в забытье. Но Алейна заставила себя открыть глаза и попылась встать. Сдвинула ноги в сторону и опустить их с кровати. Запуталась в простыне, чистой, но при этом с дырками и в желтых, неровных по краям пятнах.

Когда коснулась босыми ногами деревянного, давно крашеного пола, поняла, на ней нет одежды. Поискала глазами вокруг, но ничего подходящего не нашла. Пришлось стянуть с кровати простыню, завернуться в нее и завязать на груди узел. Побежишь – останешься голой.

Пока мотала на себе простыню, заметила татуировки, те, что достались ей с мертвого рыцаря-жреца. Сердце сжалось, а затем забилось сильнее. С ужасом и поспешность она, перебирая ткань, стала рассматривать их у себя – небольшой фонарь, подвешенный к потолку, давал достаточно света.

С предплечья они расползлись по телу, словно раковая опухоль, завладев практически всей поверхностью кожи. Спустились вниз на пальцы, поднялись вверх – на плечо, лопатку, уходя на спину… переползли на грудь, виноградными лозами обвили соски, соскользнули на живот и дальше к устью, теряясь в паху, в волосах и снова появляясь на бедрах…

И ни одного шрама.

Даже на пальцах розовели отросшие, еще полностью не отвердевшие ногти.

Внезапно раздавшийся голос вывел Алейну из оцепенения:

– Какая радость, что вы очнулись, госпожа. Ох, простите, я не смотрю, совсем ни капельки не вижу, даже вот ни настолько! Ох, молчу! Молчу, молчу! Сейчас я принесу вам одежду. Подождите нем-но-го…

Появившаяся у дальней стены женщина нырнула куда-то вниз и пропала. Алейна даже ничего не успела сказать в ответ.

Она немного подождала, затем встала, качнулась, но сумела удержать равновесие и медленно, шатаясь, пошла вперед. Туда, где исчезла женщина. Судя по всему, там находилась лестница вниз.

Так и оказалось. Откинутая в сторону крышка люка из плотно сколоченных досок и ступени.

Ей показалось или она услышала плеск волн?

Тряхнув головой, чтобы убрать волосы с глаз, она шагнула на ступеньку, и тут у нее закружилась голова. Равновесие, которое с таким трудом она нашла минуту назад, было потеряно. Второй шаг был сделан в пустоту. И Алейна свалилась бы вниз, если бы ее не втолкнули обратно – ударом головы в живот.

Она с грохотом упала спиной на пол.

В голове словно прозвенел набат.

– Прошу прощения, госпожа! Прошу прощения! Это я виновата, совсем слепая за пряжей стала. Не смотрю, куда иду. – Ее попытались поднять, но сил явно не хватило, и Алейна снова упала, ударившись затылком. – Госпожа! Нет мне прощения! Дурная я, дурна-а-я. Так обращаться со служителем Первородного храма-а!.. Боже ты мой!.. За что это мне, бедной?.. А-а-а! Да не оскудеет жар Солнца дающего, да не иссякнет мудрость жрецов, его охраняющих! И не испепелит того, кто правит и правилен в пути, указанном жрецом божьим…

– Прекрати!

Алейна перевернулась на живот, подтянула ноги и, преодолев тошноту и головокружение, встала.

Перед ней на коленях стояла маленькая, худая, можно сказать, тщедушная женщина средних лет в простом сером платье. Рядом лежал объемистый сверток.

Женщина билась об пол и молилась Богу-Солнцу.

– Прекрати! – снова сказала Алейна ей. Она уже поняла, за кого ее приняли из-за татуировок на теле. За рыцаря-жреца. Точнее, за жрицу. Стоило этим воспользоваться.

– Ты знаешь, кто я?

Алейна добавила надменности в голосе. Вышло неплохо. Ей поверили.

– О, да, госпожа! Простите за столь бедный прием. Но я выделила вам самую лучшую комнату. Внизу все прогнило, только и ждешь, когда на голову рухнут балки, а вместе с ними и крыша. Вода, во всем виновата вода. Вода все разрушает. Она снится мне каждую ночь, госпожа. Кошмары, Солнце, какие же это жуткие кошмары!..

– Подожди, подожди же минутку! – Она все же сумела поднять женщину с колен, хотя для этого ей потребовалось приложить значительные усилия. – Расскажи лучше, кто ты? Где я нахожусь? И как здесь оказалась?

– О, госпожа, меня зовут Мора, Мора Ларен. Вы в моем доме, в нашем доме, я живу с мужем, Лоттом. Он и принес вас сюда, нашел на берегу… бедная, как же вам досталось! Хорошо, что у нас есть знакомый целитель, он приходил сегодня утром, вы не помните, госпожа. Сказал, что вечером придет еще, а вам наказал кушать, больше пить и лежать в постели. И вот, дал вот эту микстуру…

Алейна схватилась за голову. Хозяйка дома определенно любила поговорить.

– Вам плохо, госпожа? – Мора снова затараторила, как сорока. – Тогда вам лучше прилечь. И одеться. – Она подняла с пола сверток. – Вы такая худая, госпожа. Как моя покойная сестра. – Сравнение с покойницей определенно было лишним, но хозяйку это ничуть не смутило. – Я и подумала, что ее вещи должны вам подойти. Ваше платье и нижнее белье пришлось выбросить, уж простите, от них остались одни лохмотья. Да еще все в крови. Брр!

Алейна решила, что наконец Мора Ларен говорит нечто дельное и вразумительное, и решила последовать ее советам.

Болтушка Мора с необыкновенной сноровкой помогла Алейне одеться. Без нее спасенной пришлось бы провозиться не меньше часа – слабость все еще одолевала ее.

Все это время Мора говорила без перерыва, не замолкая ни на минуту. Так Алейна узнала, что хозяйка дома – доставщица еды для кошек в Верхнем городе. Она закупала свежее, уже порезанное мясо каждое утро у местного мясника, нанизывала его на шампуры и доставляла вместе со старым Ильхестом (по словам хозяйки, это был вонючий и совершенно несносный по характеру старик, брюзга и скупердяй) на телеге к богатым домам. Спаситель же, уважаемый всеми господин, со слов жены, Лотт работал в Нижнем городе гладильщиком. Тяжелая работа, которая требует недюжинной мужской силы и сноровки.

Жили же они в свайном доме в Островном районе за пределами стен Новелена. Поэтому Алейна часто слышала плеск воды снаружи.

Одежда оказалась практически по размеру. Теплое шерстяное платье, побитое молью, немного жало в районе груди, но можно было потерпеть. А небольшие сапожки пришлись и вовсе впору. Дополнял гардероб длинный темный из плотной ткани плащ с капюшоном.

Лже-жрица решила воспользоваться моментом и больше не злоупотреблять гостеприимством дома Лорен. Но Алейна оказалась еще слишком слаба, на вид тщедушная Мора без особого усилия заставила ее раздеться и лечь обратно в кровать. Накормила, принеся снизу еды. И довольная, что угодила госпоже, ушла на первый этаж, не заметив исчезновения с подноса старой, погнутой в двух местах двузубой вилки.

Вечером, как и сказала Мора, пришел целитель. Высокий сухопарый мужчина средних лет, одетый, как подобает представителям этой профессии: черный с пурпурными пуговицами легкий кожаный дублет, черные брюки из плотной ткани, заправленные в сапоги, и, как контраст, белые перчатки и плащ. Про них можно было даже сказать – белоснежные.

Целитель поставил на стол большую сумку, из которой стал неспешно вынимать небольшие склянки, заполненные бесцветной жидкостью. Все промаркированы на первом, уже мертвом языке. В какой-то из них могло быть лекарство, а в какой-то яд. Или лекарство с такой дозировкой, что по своей сути не отличалось от яда.

Алейна под одеялом подобрала под себя ноги, готовая при малейшей угрозе начать действовать.

Он снял плащ, перчатки, потер узкие костлявые руки, словно замерз, хотя на улице было тепло, сказал:

– Вы хотите знать, почему на плаще и перчатках нет ни единого пятнышка.

– Я… – начала Алейна.

Он жестом остановил ее, улыбнулся. Улыбка у него была вымученная, совершенно неестественная.

– Все хотят знать об этом. Ответ прост: магия воздуха. Простенькое заклинание, которое я обновляю здесь неподалеку за половину серебряного в неделю. Цена грабительская, но приходится платить. Репутация стоит дорого! Вот зайди сейчас к вам целитель в запачканной грязью одежде, будете ли вы у него лечиться? А оплачивать вызов? Разумеется, нет. Еще выставите за дверь, а на следующий день расскажете соседке про огородное пугало, решившее прикинуться не тем, кем оно должно быть. Разве не так?

Он подошел к заранее приготовленному тазу с горячей водой и стал тщательно мыть руки.

– Я чувствую себя… хорошо, – сказала Алейна. Ей было не по себе от голоса этого человека. Он обволакивал, ватой забиваясь в уши. Она сильнее сжала вилку в руке, напоминая таким образом себе, что опасность никуда не делась. Ее могут раскрыть в любой момент. Или уже раскрыли. Может быть, уже сейчас дом окружают солдаты, а палачи в Башне-Наоборот снова готовят пыточную для допроса.

– Я думаю, что сейчас лисса, – он обратился к ней как к незамужней женщине знатного рода, – чувствует себя превосходно. Я даже уверен в этом. Видите ли, я неплохой целитель, я бы сказал – лучший в Островном районе. И когда я увидел ваши раны…

Алейна уже приготовилась прыгнуть и постараться воткнуть вилку целителю в затылок, как тот оказался возле нее. Навалился, прижал к кровати, одним резким движением освободил руку от вилки, бросил столовый прибор в дальний угол комнаты и, отпустив Алейну, уже спокойно отошел к столу.

– Меня зовут, – не оборачиваясь, спокойным голосом произнес он, словно ничего не произошло, – Энтон Виллем. А вас, лисса?

Алейна молчала, поэтому целитель Виллем продолжил говорить:

– Ваши раны уже затягивались, когда я начал осматривать их, когда же осмотр закончился, от ран остались лишь еле заметные шрамы да розовая молодая кожица, как у младенца. Учитывая татуировку, которую обычно выжигают во время обряда посвящения жрецов Солнца в рыцари, я не удивился. Но потом понял, что вязь татуировок несколько иная и, самое главное, она не закончена. Да, еще, я никогда не видел не то что Солнечных жриц, но и жриц-рыцарей.

Алейна готова была заплакать. «Дура, думала, вырвалась, а теперь снова, снова…».

– Сколько их? – еле слышно спросила она.

Но целитель услышал, обернулся, на его лице снова возникла вымученная улыбка, он взял пару склянок в руки, сказал:

– Нисколько, если, лисса, имеете в виду солдат, магов и прочих, тех, которые должны окружать и врываться в этот гнилой дом на воде. Я так же, как и вы, питаю мало любви к дознавателям и местным стражам правопорядка. Все, что вы видите на столе, – всего лишь часть представления. Вы – больная, я – целитель. Вы болеете, а я вас лечу. Все просто.

Он стал складывать склянки обратно, методично раскладывая их по своим местам в сумке.

– Не понимаю, – сказала Алейна. Она действительно не понимала.

– Советую присмотреться к хозяину этого дома, вашему «спасителю». Нет, элисса Мора – замечательная женщина и радушная хозяйка. Несколько фанатично верующая в Бога-Солнце, но кто не без греха. А вот ее муж – это тот еще сукин сын. И не он вас спас. На самом деле вы попали в рыболовные сети недалеко отсюда, у Чаечной скалы. Эвор Дисельван вытащил лиссу из них, пришлось резать веревки, но что Эвару, ведь это не его сеть. А Лотт подошел уже позже и, увидев ваши татуировки, разом смекнул, что можно получить награду за спасенного рыцаря-жреца. Даже если рыцарь не настоящий. Но об этом ему знать не обязательно. Как и то, что вы уже выздоровели. Я скажу супружеской паре Ларен, что вы все еще тяжело больны и что я прописал вам, лисса, постельный режим и кучу горьких микстур.

Он надел плащ, натянул на руки перчатки, взял сумку, повернулся было к двери, но обернулся и добавил:

– Если надумаете бежать, а я советую с этим не мешкать, запомните, где я живу. Нижний город, улица Брадобреев, такое вот у меня соседство, красный кирпичный дом с обрушившимся балконом. Еще крутящаяся вывеска: белая ворона. Стандартная для всех целителей.

– Меня зовут Алейна, – решила представиться небольная больная.

– Очень приятно, лисса.

Он ловко ступил на лестницу, ведущую на первый этаж, сделал несколько шагов вниз и словно бы исчез.

Глава четвертая

Когда целитель ушел, Алейна засобиралась. Непонятно почему, но она поверила ему.

Женщина встала с кровати, оделась. Справилась сама. Хотела потихоньку спуститься вниз, уже открыла крышку люка, но оттуда, как чертик из табакерки, вновь вынырнула хозяйка.

– Что же вы делаете, госпожа?.. Вам нельзя вставать! – вплеснув руками, запричитала Мора, словно квочка, увидевшая убежавшего из гнезда цыпленка. – Целитель сказал, что вы все еще больны. Тем более мой муж уже несколько часов назад ушел за вашими братьями. Вот-вот должен вернуться. Они быстро вас поднимут на ноги, я в этом просто уверена. Осталось только дождаться их. А пока я налью вам немного вина, совсем капельку. Делает его моя соседка, душевная женщина, и скажу по секрету, вино это – не вино, а настоящая самогонка. Но для поднятия настроения…

Внизу хлопнула дверь. Послышались три мужских голоса.

– Это, наверное, муж пришел. Я спущусь, скажу, что вы уже встали… – Алейна схватила Мору за руку, отчего та уронила стакан с самогонкой на пол. – Ой, какая же я растяпа. Но вы не беспокойтесь, я сейчас все уберу.

– Не спеши, – сказала Алейна.

Теперь ей уже не казалось хорошей идеей прикинуться жрицей Бога-Солнца. Снова попасть в Башню-Наоборот и умереть ей совсем не хотелось. Впрочем, может быть, ее отведут в храм или же просто убьют на месте. Вариантов намечалось предостаточно.

Усилием воли Алейна скинула с себя оцепенение. «Действовать! – приказала она себе. – Бежать!». Она сжала Море пальцы, женщина от боли и неожиданности уже хотела вскрикнуть, но Алейна вовремя зажала ей рукой рот, тихо, но требовательно спросила:

– Отсюда можно как-нибудь выбраться наружу? Есть черный ход? Отвечай, Мора!

– Только через люк. Это единственный выход отсюда, госпожа. А внизу, в кладовке, есть старая дверь наружу, мы ею почти не пользуемся. – На глазах у Моры навернулись слезы, она не понимала, чем прогневала жрицу.

Алейна задумчиво посмотрела на Мору, оценивая ее способность быстро двигаться. «Может быть, успеем раньше жрецов?»

– Хорошо, тогда веди, только тихо. И ни звука, поняла? Иначе Солнце покарает тебя!

Последнее было добавлено, чтобы религиозная хозяйка дома поторопилась, но результат вышел полностью противоположным: женщина закатила глаза и, обмякнув, упала на пол.

– Вот черт! Малахольная какая!

Внизу, около лестницы послышались приглушенные закрытой дверью голоса. Лотт что-то с жаром говорил служителям храма Солнца об Алейне. Она разобрала только «каналы», «вытащили», «женщина-жрец» и «вознаграждение».

На лестнице раздались шаги.

Бежать через люк было уже поздно. Взгляд женщины заметался по стенам, наткнулся на запертое ставнями окно, остановился. «Второй этаж не так уж и высоко, тем более, скорее всего, внизу вода».