Текст книги "Страницы истории Земли Олонхо"

Якутские шаманы–
экстрасенсы прошлых веков

В конце ХVII – начале ХVIII вв. в европейской печати впервые появляются скудные сведения о якутских верованиях (Н.К. Витсен, Э.И. Идес, И.Ф. Страленберг). Но более подробные описания шаманов опубликованы в исследованиях участников II Камчатской экспедиции (1733–1743 гг.) И.Г. Гмелина, Г.Ф. Миллера, Я.И. Линденау. Так, в частности, И.Г. Гмелин отметил поразительное гипнотическое воздействие на присутствующих каждого компонента камлания – танец шамана, звуки бубна, черты лица исполнителя, соответствующая обстановка.

Участник Северо-Восточной экспедиции второй половины ХVII в. Г.А. Сарычев одним из первых обратил внимание на шаманские обряды. В ХIХ в. сведения о традиционных якутских верованиях пополняются работами Н.Ф. Остолопова, Г. Давыдова, Ф.И. Ланганса, Н.С. Щукина, Ю. Джулианы, Н.С. Горохова, Д.К. Кочнева, в монографиях А.Ф. Миддендорфа, Р.К. Маака, В.М. Михайловского, И. Припузова, И.А. Худякова. Печатаются первые специальные статьи, посвященные якутскому шаманизму. Среди них статья В.Л. Серошевского «Как и во что веруют якуты», удостоенная в Париже специальной золотой медали Первым международным конгрессом по истории религии. Серошевский одним из первых отметил, что шаманы камлают не из-за одних только материальных выгод, но и стремления облегчить страдания ближнего.

Особенно заметный вклад в изучение якутского шаманизма внесли представители политической ссылки: Н.А. Виташевский, В.Ф. Трощанский, Э.К. Пекарский, В.И. Ионов и другие. Именно в это время среди ученых утверждается мнение об исцелительных свойствах некоторых шаманских сеансов на больных, происходящих на почве гипнотического внушения. В.Л. Приклонский, В.Ф. Трощанский, В.Е. Горинович и Н.А. Виташевский оформили тезис о связи шаманского ремесла с нервными болезнями, точнее, с двумя формами психической патологии человеческого организма, близко соприкасающимися с гипнотическим состоянием субъекта.

В начале ХХ века выходит в Казани монография В.Ф. Трощанского «Эволюция черной веры (шаманства) у якутов».

Исследование якутского шаманства продолжалось и в советское время. Это монографические труды А.Е. Кулаковского, Г.В. Ксенофонтова, А.А. Попова, Н.А. Алексеева и других. Ученые пришли к предположению, что у тюркоязычных предков якутов черное шаманство не получило развития и что этот культ приобретен у монголоязычных и тунгусо-маньчжурских племен.

Г.В. Ксенофонтов обнаружил одну важную черту служителей «черной веры» – знание человеческого организма и психики. В 70-х гг. прошлого века американский медик Г. Райт и советские ученые пришли к заключению, что первобытные колдуны и современные шаманы, по существу, являются «первобытными психотерапевтами».

В 1975 г. в Новосибирске опубликована монография Н.А. Алексеева «Традиционные религиозные верования якутов», явившаяся своеобразным итогом в теоретическом изучении якутского шаманства. В 2008 г. в серии «Избранные труды», издаваемой СО РАН, вышла работа Н.А. Алексеева «Этнография и фольклор народов Сибири», в которой рассмотрены традиционные религиозные верования якутов и тюркоязычных народов Сибири. Шаманство считается стадиальной формой религии народов мира. Но именно в Сибири оно получило свое наиболее классическое развитие. Якутский шаманизм является не только одной из развитых его форм, но и, на сегодняшний день, наиболее изученной на территории Сибири.

Шаманство (шаманизм) – одна из наиболее ранних форм религии, возникшая, по всей вероятности, еще в каменном веке. Шаманство сохранилось у многих народов мира: в Африке, Северной и Восточной Азии, у индейцев Америки и т. д.

Название этой формы религии происходит из эвенкийского языка, где «шаман», «саман» – значит возбужденный, исступленный человек.

Для мировоззрения шаманистов характерен анимизм – одухотворение всего, что окружает человека: предметов, растений, животных; вера в многочисленных злых и добрых духов, способных влиять на жизнь и смерть человека, вызывать у него болезни, обеспечивать удачу и обрекать на несчастья. Приверженцы этой формы религии убеждены, что влиять на духов, быть посредником между ними и людьми может, главным образом, шаман, который, находясь в состоянии экстаза, совершает особый обряд общения с духами – камлание. Когда шаман входит в транс, его душа путешествует по стране духов, видит будущее и узнает причину болезни. В мировоззрении северных народов характерно представление о том, что Вселенная состоит из трех миров: Верхнего, Среднего, а также Нижнего. Каждый шаман имеет духов-помощников и духов-покровителей, к которым он обращается во время камлания. Духи-помощники выступают в образе преимущественно диких зверей, рыб, птиц, а духи-покровители, как правило, – духи умерших предков шамана. Большинство шаманов используют во время камлания бубен, который после особого обряда оживления считается ездовым животным – конем или оленем. На нем шаман совершает путешествие в Верхний мир, погоняя «животное» колотушкой. Шаманы, как правило, имеют специальный ритуальный костюм, включающий особым образом изготовленные головной убор, плащ и обувь. Одеяние шамана играло важную роль при совершении обряда. Он представлял из себя кафтан из выделанной коровьей кожи, надеваемый на голое тело. По всей длине подола и по рукавам была нашита бахрома, означающая крылья и хвост коршуна или другой сказочной птицы. Надевая свой костюм, шаман приобретал силу духов, изображенных на кафтане. Шаманский плащ имел вид анатомического атласа, т. е. на нем изображались символы сердца, печени, почек и других жизненно важных органов. Считалось, что это тело принадлежало другому умершему шаману, который и являлся покровителем живого камлающего. Во время камлания, которое совершается обычно для лечебных целей в присутствии больного и его родственников, шаман, войдя в состояние транса, созывает духов-помощников и бьет в бубен, совершая на нем, своем «ездовом животном», путешествие в мир духов, чтобы заставить злых духов покинуть больного и тем самым вылечить его. Духи-помощники и духи-покровители помогают ему в этом. О перипетиях своего путешествия и борьбе со злыми духами шаман сообщает окружающим, эмоционально изображая схватки со злыми духами, произнося нараспев заклинания, нередко очень поэтичные.

Шаманство, как правило, наследственное. Считается, что после смерти шамана его дух переходит к потомкам, причем духи сами выбирают людей, в которых они переселяются, из родственников умершего шамана. Начало шаманской деятельности связано с загадочным психическим заболеванием, проявляющимся в период полового созревания будущего шамана. Человек неожиданно для окружающих начинает прятаться от людей, нередко убегая в тайгу. В это время он почти ничего не ест и даже может забыть свое имя. Другой шаман, приглашаемый родственниками больного, устанавливает причину болезни, приходя к выводу, что в его пациента вселился дух умершего предка-шамана. В таких случаях больной, даже не желая того, становится шаманом. Родственники делают ему облачение и бубен. Получив их, шаман начинает выполнять ритуальную деятельность.

Еще в ХIХ в. ученые и путешественники, наблюдавшие шаманов, пришли к единодушному выводу, что это нервнобольные люди с особым складом психики. Такая точка зрения впоследствии получила широкое распространение среди исследователей этой формы религии. Однако в последние десятилетия ряд ученых, изучавших феномен шаманизма, утверждают, что так называемая шаманская болезнь – это лишь своеобразная инициация (по-латински – совершение таинств, обрядов), в которой будущий шаман сознательно исполняет предписываемые ему обряды, играя заданную традицией роль. Теперь можно утверждать, что наследственная природа шаманизма – результат процесса многопоколенного отбора родовым коллективом людей с определенными особенностями психики. Прежде всего способностью вызывать регулируемое состояние транса, сопровождаемое глубокими галлюцинациями. Именно это привело к наследованию шаманами некоторых необходимых особенностей психики, позволяющих совершать действия, рассматриваемые сородичами как возможность общения с духами в интересах коллектива и отдельных его членов.

Хотя шаманы иногда пользуются средствами народной медицины, они не являются знахарями и целителями.

Исследование бубнов – обязательного атрибута шамана имеет значение для понимания исторических связей между народами Сибири, а также для изучения развития религиозных представлений этих народов. Бубен являлся священным предметом, развитие его отличалось от развития объектов материальной культуры. Бубны изменялись, совершенствовались в повседневной трудовой практике людей. Бубнами владели и пользовались немногочисленные избранники-шаманы, которые были заинтересованы в сохранении древних форм атрибутов культа. Шаманы сознательно консервировали, строго передавали из поколения в поколение традиции устройства и оформления своих бубнов. Бубен делали шаману такой же, какой имел его дед и прадед.

При выполнении шаманского обряда (камлания) бубен для лучшей звучности неоднократно грели над открытым огнем костра, очага. Опытные, старые люди умели это делать без особого вреда для бубна. Бубен состоит из деревянного обруча круглой или овальной формы.

При нем имелась колотушка. Колотушки менее разнообразны по форме, чем бубны. Обычно они представляли собой деревянную или костяную лопаточку разной ширины, иногда употребляли естественную развилку ветки (шорцы). Лопаточку обтягивали камусами оленя, косули, медведя или шкурой со лба оленя, медведя, а иногда кусочками шкуры с любой части тела животного.

Шаманская мифология тесно связана с ритуальной практикой и в значительной степени ориентирована на время обряда. Отражена преимущественно в устно-поэтической, фольклорной традиции. Центральная фигура шаманской мифологии – шаман, осуществляющий посредничество, медитацию между людьми и духами. В распоряжении шамана находится особая категория духов-помощников, именуемых в шаманских песнопениях его «силой», «свитой» или «войлоком». Нередко духи-помощники выступают в образе птиц, рыб или наземных животных – символов различных сфер мироздания. Шаманским космологиям свойственно трехчленное деление мироздания на Верхний, Средний и Нижний миры, каждый из которых, в свою очередь, членится на несколько ярусов или слоев. Эти миры соединены древом мировым или космической рекой: ее исток (южная сторона) соответствует Верхнему миру, а устье – Нижнему, находящемуся на севере. Обычно отчетливо прослеживается отождествление положительного, светлого начала с верхом, небом и югом, а отрицательного, темного – с низом, миром мертвых и севером (или западом). Верхний мир населяется добрыми духами (часто во главе с верховным божеством), подземный мир – вредоносными духами и душами покойников, Средний мир – людьми и многочисленными духами-хозяевами. Выделяются две основные тематические группы шаманских мифов и легенд: связанные с посвящением в шаманы (шаманскими инициациями – обряд рассекания (эттэнии)) и с шаманской обрядовой практикой.

Наиболее распространенная функция шаманов – врачевание. В некоторых регионах в круг ритуальных обязанностей шамана входило также добывание у духов-хозяев душ промысловых животных, скота или младенцев для бездетных супругов, удачи для охотников. Также усмирение непогоды, гадания, проводы души умершего в селение мертвецов, изгнание проникших к людям, поселившихся в доме злых духов, наделение жизненной силой амулетов, промыслового инвентаря, оружия и т. д. В процессе камлания шаман или его духи-помощники совершают символическое путешествие в мир духов, при этом он призывает то одного, то другого из своих духов-помощников, вступает в поединки с духами болезней, уговаривает и заклинает духов-хозяев удовлетворить просьбы, пророчествует от имени духов. И получив искомый объект, передает его просителям.

По материалам С.И. Боло, «белый шаман» Ойуун Уол имел «серебряный плащ». Данная атрибутика шамана напоминает серебряный панцирь (куйах) богатыря племени айыы. В олонхо богатырь проходит инициацию у светлых шаманок – дочерей богини Айыыґыт, а затем спускается в «кузню» трех кузнецов. По сути, он после шаманского посвящения становится воином-шаманом. В этом качестве витязь мог посещать сакральные миры.

По философии якутского шаманизма, человек является пришельцем из космоса. Верховный бог наделил человека космическим огоньком – светлым развивающимся умом, трехмерной душой – тремя кутами: Ийэ кут, Буор кут, Салгын кут. Дословно это можно перевести в таком порядке. Ийэ кут – основной Материнский кут.

По философии якутов, этот кут бессмертен и состоит из особого космического вещества. Ийэ кут человеку дается Богиней Любви через отца матери. Буор кут – основной Телесный, материальный кут. Данный кут человек получает от родителей и от Природы-Матушки. Буор кут является телом и статью человека. Третий кут – это Воздушный, или Космический кут. Кут, который устанавливает связь с внешним миром. Кут – слово непереводимое, древнее. «Кут» нельзя перевести как «душа». Все три кута соединяются особой космической силой, космическим огнем – сюр. Вот все четыре элемента, составляющие суть самого человека, его разум, духовность, талант, добрые качества и его физическая сила и здоровье.

Якутский шаман Сапалаай (Суздалов И.А.) в 1938 г. рассказал фольклористам следующее: «Айыы ойууна (белый шаман) имеет зверя-помощника, хранителя души шамана – Ийэ кыыл (мать-зверя). Он похож на Уу О±уґа (Водяной бык), так называли якуты мамонта. Ийэ кут шамана находится в том звере. Со смертью Ийэ кыыл шаман умирает». Ийэ кыыл, дух-хранитель – это духовное существо, которое защищает шамана от опасностей и служит ему. Мать-душа могла выходить из тела и путешествовать по Верхнему, Срединному, Нижнему мирам, приняв силу и форму своего духа-хранителя. На наскальных рисунках чаще всего изображены животные – духи-помощники шаманов, которые предназначены для приумножения силы и мощи шамана.

Судя по дошедшим до наших дней памятникам неолитического искусства, можно предположить, что оно имело тесную связь с древней традицией народов – шаманизмом, а именно передавало преклонение людей перед самыми крупными представителями животного мира – лосями, медведями, дикими лошадьми как духами-хранителями души шамана Ийэ кут. Видимо, дух-хранитель шамана являлся родовым тотемом.

С наступлением бронзового века (2–1 тыс. до н. э.) первобытное искусство Якутии обогащается новыми сюжетами, главным из которых был образ человека. На наскальных изображениях Куленги на Верхней Лене имеются рогатые антропоморфные фигуры. Туловища этих людей оформлены в виде «морковки» в «скелетном стиле». На основании сравнения их с человекоподобными костяными фигурками из глазковских и окуневских захоронений А.П. Окладников определил возраст этой группы изображений бронзовым веком, подчеркнув их ярко выраженный «шаманский» характер.

На территории Якутии к кругу «шаманских» изображений относится композиция на скале в долине реки Маи, притока Алдана. Композиция состоит из четырех геометрически стилизованных человеческих фигур, солярного знака, керамических сосудов и предмета, напоминающего нож. Главной фигурой композиции является двуногое антропоморфное существо. Его туловище оформлено в виде «морковки» без ног. Следующие две фигуры людей с рожками находятся над ним. У них изображены только лица и часть туловища. Четвертая фигура человека с одним рогом находится с правой стороны от остальных. Его лицо нарисовано «негативно» по сравнению с лицами других фигур. Кажется, что фигуры людей в ритуальных масках, раскинув руки, парят в воздухе, совершая полет в Верхний мир, который представлен в виде солярного знака – символа солнца. Древний художник изобразил фигуры безногими, чтобы подчеркнуть эффект невесомости при полете.

Изобразительные мотивы этой уникальной «шаманской» композиции в долине реки Маи в Якутии напоминают наскальные рисунки Северной Америки.

Слабо изученной стороной якутского шаманизма является лексика и поэтика камлания, школа обучения и обряда посвящения. Но самой затруднительной, видимо, является глубинный, древний пласт этой культуры.

Шаманы – кто они? Исследователям предстоит обратить свой взор на этот загадочный далекий мир первобытной религии. Мы в ХХI в. должны находить что-то новое в старом.

Легенда о шамане

…Пришел конец долгому ожиданию знаменитого шамана. Он приехал в род Кюндюдея для камлания. Все в роду знали о непонятной душевной болезни единственного сына дочери Кюндюдея. Временами мальчик, пугая родных, начинал петь что-то непонятное, а потом бормотал, спорил с каким-то ему одному видимым собеседником. Вел с ним длинные разговоры, говорил, что скоро придут белолицые люди, у которых пол-лица покрыто волосами. Что они ищут дороги к племени ураангхай-саха. И хоть никто его не понимал, все в роду знали, что он – дитя шамана. Его мать, до того бездетная, родила единственного сына под старость, после того, как шаман выпросил ребенка у духов. Мальчик родился ровно через девять месяцев после камлания с отметиной на теле.

Вечером, перед заходом солнца, все стали собираться в юрте, где шаман молча сидел на медвежьей шкуре. Хозяева спешно заканчивали подготовку к камланию. Вот и лучины расщеплены, и пол чисто подметен. Перед камельком разостлана шкура белой кобылицы. Все присутствующие расселись по нарам вдоль стен: женщины с левой стороны, мужчины – с правой.

После захода солнца вместе с сумерками наступил таинственный момент появления духов. С этого времени уже никто не мог ни войти, ни выйти из юрты, все замерло в ожидании. Как тень, двигался помощник шамана-кутуруксут, выполняя короткие приказы шамана. Огонь в камельке постепенно затухал, сгущалась темнота в юрте, где в отблесках умирающего пламени задвигались зловещие тени.

В наступившей тишине шаман медленно снял с себя рубаху. Затем с помощью кутуруксута облачился в свое шаманское одеяние, поднял голову, обвел всех горящими глазами. Некоторые потом уверяли, что из глаз сыпались искры. Кутуруксут тут же подал ему чорон воды, который тот осушил одним махом.

Взяв бубен с колотушкой, шаман медленно вышел на середину юрты, встал на белую шкуру, сделал четыре торжественных поклона на все стороны света, окропил их водой. После этого, подойдя к камельку, благословил своих духов и бросил на угасающие угли горсть белых конских волос. В слабом мерцании камелька всем была видна черная неподвижная фигура сидящего шамана. Он закрылся бубном, как щитом.

Раздалось непонятное, тихое заклинание, и вновь в юрте воцарилась тишина, которую разорвал внезапный сильный удар по бубну, и вслед за этим послышались поочередно крики разных птиц. Где-то в глубине юрты ухал филин, пронзительно просвистел сокол, злобно расплакались чайки, следом пронзительно закричала гагара. Вновь тишина, и затем слышалась легкая, как комариное жужжание, дробь бубна, но по мере того, как камлание входило в колею, она начала усиливаться, словно шум приближающейся бури. Звуку бубна вторили карканье ворон, смех гагар, пронзительные причитания чаек, клекот орла. Это кричали невидимые помощники шамана, которые слетались на его зов, – его глаза и уши.

Все завертелось, закружилось, удары бубна, частые и сильные, слились в сплошной гул, звенели колокольчики на одежде шамана, который носился по юрте с бешеной скоростью. Вдруг все оборвалось на самой высокой ноте, и последовали один-два мощных удара по бубну, и он, до сих пор гремевший на всю юрту, упал, обессилев, на колени шамана. Опять наступила гнетущая тишина.

Люди сидели, затаив дыхание, боясь пошевелиться и даже громко дышать. Спустя некоторое время бубен, как бы вздохнув, снова начал отбивать тихую дробь, которая постепенно нарастала, перекатываясь громовыми раскатами. Юрта опять наполнилась криками птиц. Послышался голос шамана, призывающего на помощь всех духов, имеющих глаза и уши, быстрые ноги и крылья, он также обращался за помощью к душам давно умерших предков, великих шаманов.

Внезапно юрта осветилась красноватым светом, и все увидели шамана, летящего под потолком. Сделав круг над головами сидящих, шаман вылетел через дымоход камелька. Затем так же внезапно вновь появился у камелька, и начал свой танец с песнопением. Все со страхом и любопытством прислушивались к словам шамана, следили за его движениями, сопровождаемыми звуками бубна и звоном шаманского одеяния. Душа шамана отправилась в далекое путешествие в Верхний мир, начались показательная мистерия и поэтическая импровизация. Он подробно описывал свой путь, разговаривал с духами и получал ответы. Люди в юрте с возрастающим ужасом наблюдали, как он покрывался с ног до головы инеем, дрожал от пронизывающего холода далеких миров. Подпрыгивая и приплясывая, шаман обошел всю юрту и опустился на свой олох (место остановки и отдыха). Бубен начал тихую дробь, как бы отдыхая вместе с шаманом. Так, обойдя трижды все девять олохов (27), он достиг Верхнего мира и вступил в диалог с самим Юрюнг Айыы Тойоном.

Бубен опять гремел на всю мощь, сопровождая шамана на обратном пути домой. Послышался свист могучих крыльев, и через дымоход камелька влетел как бы отсутствовавший шаман. Тут же кутуруксут подбросил в камелек заготовленную лучину, яркий свет озарил юрту, и все увидели шамана стоящим на кобыльей шкуре. Подняв к небу бубен, он стал благодарить духов за оказанную помощь. Затем объявил, что мальчика ожидает судьба великого шамана, так как его душа воспитывается на девятом суку дерева-судьбы.

…Примерно так описывали ритуал Г.В. Ксенофонтов, В.Л. Серошевский и другие этнографы, фольклористы и ученые, наблюдавшие в ХVIII-ХIХ веках камлание шамана.

Издательством «Наука» в 2006 г. в г. Новосибирске издана книга А.А. Попова «Камлание шаманов бывшего Вилюйского округа. (Тексты)». Книга представляет собой первую полную публикацию 31 текста шаманских камланий, записанных известным этнографом Андреем Александровичем Поповым в 1922–1925 гг. в Вилюйском округе на якутском языке с переводом на русский. Книга была подготовлена к печати Р.И. Бравиной и В.В. Илларионовым.

В легендах о великих шаманах, собранных в 20-е гг. автором книги «Ураангхай-сахалар», замечательным фольклористом Г.В. Ксенофонтовым, рассказывается о том, что далеко-далеко на севере растет вековая ель неохватной толщины с обломанной вершиной. Дерево это, лишенное чистых ветвей («Аар Кудук мас», «Ытык мас») – Древо судьбы. Начиная от корня и до самой верхушки, оно покрыто наростами, корни его теряются в глубине веков, а вершина уходит в грядущее. В гнездах-наростах и рождались великие шаманы и шаманки всего мира. Самые могучие их них воспитывались в верхних гнездах, находящихся на девятом суку, средние – на средних, а малые шаманы – на нижних.

К этому дереву через определенные промежутки времени прилетает большая птица, похожая на орла, с железными перьями, которая, сев на гнездо, сносит яйцо и высиживает его. Срок высиживания яйца зависит от того, какой шаман должен родиться. Сильного и большого шамана высиживали в течение трех лет, а малых – в течение года. Птица эта называлась мать-зверем – «Ийэ кыыл» – и была разной для разных шаманов – орлом, коршуном, филином и т. д. Она появлялась всего три раза. В первый раз, чтобы снести яйца, во второй – по окончании «рассекания» и в третий раз – при смерти шамана.

Когда душа шамана вылуплялась из яйца, птица передавала ее на воспитание дьявольской шаманке Бюргестяй Удаган. Та перекладывала душу в железную колыбель и ухаживала за ней, вскармливая сгустками запекшейся крови. По окончании воспитания душа шамана передавалась бесам подземного мира для «рассекания».

Обряд рассекания – «эттэнии» – обязательно проходил каждый шаман. Процедуру совершали духи, обитающие в подземном мире. Тот, у кого душа проходила это испытание, умирал на три дня, лежа на правых нарах юрты. Ухаживал за ним молодой, безгрешный отрок.

От того окна, где лежал будущий шаман, до скотного двора строили изгородь, чтобы никто не пересек ненароком с наружной стороны юрты линию того места, где находилась его лежанка. А в юрте никто не имел права проходить между нею и очагом. Веревкой, свитой из белого конского волоса и увешанной кусочками материи, обвязывали ему голову.

Обряд рассекания, по рассказам самих шаманов, состоял в следующем. Испытуемого клали на специальное ложе, окруженное бесчисленным множеством бесов. Сначала они отрубали ему голову и клали ее на полку, откуда шаман видел все, что делалось с его телом. Бесы железным крючком раздирали все тело шамана, отделяли суставы, соскребали с костей мясо, удаляя все соки. Кости и куски мяса делились между присутствующими бесами. Если при дележке какие-нибудь злые духи не получали своей доли, то впоследствии, когда эти обделенные духи причиняли людям зло, против них заклинания шамана были бессильны, поскольку он мог лечить лишь болезни, причиняемые духами его плоти.

При рассекании тела кровь шамана собиралась в берестяную посуду. Ни одна капля не должна быть пролита. По окончании обряда все кости вновь собирались вместе, соединялись и наращивались новым телом, взятым у родственников шамана. Поэтому при становлении великого шамана весь его род вымирал, ибо жизнь его выкупалась ценой гибели его кровных родичей.

При совершении обряда «Эттэнии», говорят, в действительности все тело лежащего в юрте будущего шамана покрывалось синяками и кровоподтеками без ран. Как только он вставал с ложа, тотчас же к нему призывали старого шамана. Он обязан был знать то гнездо на священном дереве, где воспитывалась душа нового шамана. Накормив душу будущего шамана слизью Луо-рыбы (источника смерти и несчастий), имеющей одну голову и два хвоста, посвящающий шаман приступал к священнодействию.

Есть на севере высокий горный хребет, куда они оба должны подняться. Старый идет впереди и наставляет молодого, показывая ему узлы дорог, ведущих к местам, где находятся источники всех человеческих болезней, объясняя, какие части тела шамана какой болезни соответствуют.

Посвящаемым предлагалось самим выбрать одно из двух: причащаться от духов «гибели и смерти» или от духов «исцеления и спасения». Наставником мог стать только тот, чье гнездо находилось выше гнезда посвящаемого, иначе говоря, он должен быть сильнее. По завершении посвящения старый шаман приводил душу молодого в то место, где ее ожидал будущий хозяин. Затем оба надевали шаманские одеяния и совершали камлание. Аксессуары для одеяния молодого шамана мог изготовить только кузнец, чей род до девятого колена занимался этим ремеслом. Чем больше было предков, тем кузнец был сильнее и мог безбоязненно обращаться с «эмэгэтэми» – ангелами-хранителями духа шамана, без вреда для себя ковать железные украшения шаманской волшебной одежды и бубна.

А.А. Попов в своей книге подчеркнул:

«…Считаю необходимым предупредить, что все переживаемое шаманом не нужно считать происходящим строго в таком виде, в каком оно описано у меня, разнообразие их этим не исчерпывается: у каждого шамана призыв сопровождается различными деталями, но общий порядок остается почти один и тот же…»

В завершение приведем свидетельство декабриста М.И. Муравьева-Апостола, отбывавшего ссылку в Вилюйске, куда приехал с научной экспедицией норвежский путешественник и ученый Дуэ. Имея высочайшее дозволение и предписание властям в оказании ему всевозможной помощи, Дуэ захотел присутствовать при камлании шамана. И вот два образованных европейца сидят в якутской юрте, где происходит обряд: «…Шаман, как бы вследствие невыносимой боли, поднялся и стал ходить по юрте, жалобно стеная. Вдруг показалась высунувшаяся у него изо рта настоящая мохнатая медвежья лапа, которая сжималась, будто придавливая что-то ногтями, и, наконец исчезла из глаз мгновенно. Широкая эта лапа, чтобы выйти наружу, до безобразия растягивала ему рот. Появление изо рта этой движущейся лапы и ее быстрое исчезновение мы ничем не могли объяснить и, не разделяя мнения тех, которые приписывают этого рода явления присутствием злого духа, мы должны были признать в этом шамане искуснейшего из фокусников…»