Текст книги "Космический скиталец"

Денег вроде бы на это хватало. Однако ещё в империи Ширун я связался по гиперсвязи с сотрудником верфи, что принимал заказы, благо тот был свободен, и скинул ему файл с «Пионом», каким я хочу его видеть. Денег гиперсвязь жрала уйму, поэтому мы быстро сократили разговор, и тот пообещал, что, как только подобьют смету, сразу сообщат сумму, требуемую на постройку крейсера индивидуальной работы. Через час действительно прозвучал вызов, причём за разговор платил я, и мне сообщили сумму. За индивидуальный проект боевого крейсера с меня просили миллион сто семьдесят тысяч кредитов. И это со скидкой за то, что я состою в организации военных инженеров в запасе республики. В общем, мне не хватало довольно приличной суммы, и работа на нура Оллу фактически была мне на руку. Фиг с ним, что теряю время, успею наверстать его. А кораблик был хорош, жаль, я сам не могу такой построить, знаний для этого не имею.

О следующей гонке даже говорить особо нечего. Я отремонтировал сильно изношенную станцию, её проще было пустить на утиль, чем реанимировать, но я всё-таки справился за три недели и отправил её по назначению. За эту работу я получил сто десять тысяч кредитов.

После этого транспорт «Кику», который закрепили за мной, направился в федерацию Лавия, где я приступил к починке следующей станции и которую реанимирую вот уже шестнадцать дней, благо запчасти и заказанные модули подвозят без задержек.

Станция висела в системе Триан, федерация Лавия, с одноимённой планетой. Так что сеть действовала. Я производил работы на наружной подвеске, меняя сильно изношенную шлюзовую камеру для малых судов на новую, хотя и тоже бэушную, как на меня вышел капитан «Кику». Он недавно мотался на планету, доставлял свёрнутые причальные и топливозаправочные модули.

– Ворт! – окликнул он меня по рации. – Ты в сети?

– Нет, я её заблокировал. Спам лезет, мешает. А что?

– Война.

– Кто с кем?

– В новостях пишут, что империя Люмер напала на республику Шейн.

– А вот это плохо, – на миг оторвался я от работы, обдумывая ситуацию. – Я военнообязанный, должен незамедлительно прибыть на призывной пункт.

– Тебя не оштрафуют, что ты станцию не доделал?

– Нет, там прописан этот пункт. Но и бросать работу перед самым окончанием не хочется. Тут дел на два дня осталось.

Разговаривая с капитаном, я одновременно вышел в сеть и проверил почту. Среди десятка писем было одно, отправленное от ассоциации инженеров с сообщением о начавшейся войне и призыве меня на воинскую службу. Мне требовалось в кратчайшее время вернуться в республику и подтвердить свой статус в любом военном комиссариате. Там меня отправят служить по назначению. Также в письме было подтверждённое сообщение, что я уже два часа как действующий офицер, лейтенант, должен служить в службах инженерной поддержки флота.

– Ты прав, Мэт, есть сообщение от наших о войне. В общем, мне требуется вернуться домой и принять в ней участие. Поищи пока мне корабль в республику Шейн, а я потороплюсь. Может, успею закончить.

Капитан Мэт действительно нашёл мне корабль, транспортное судно, что было приписано к одной из планет нашей республики, оно должно было отправиться в рейс завтра в обед. Я по сети заказал место в трюме, решив так же передвигаться в боте, и подтвердил заказ, уплатив за перевозку.

После этого принялся экстренно, забив на сон, дорабатывать станцию. Закончил в семь утра, после чего, протестировав её, что заняло ещё час, начал сворачивать её для транспортировки. Большой транспорт уже отошёл от планеты, направляясь к нам, когда получил соответствующий сигнал-вызов. Он прибыл ещё три дня назад и ожидал окончания работ.

Я свернул все работы, убрав хорошо потрудившихся дроидов комплекса в контейнеры, и попросил Мэта доставить их на борт транспорта «Лучейн», где у меня было куплено место в трюме, а сам связался с нуром Оллой. Тут надо общаться без посредников.

Кратко описав ситуацию, как оказалось, о войне тот знал, я сообщил, что закончил со станцией, обрадовав его, и указал, что стоимость работ чуть превысила смету. Поэтому мне пришло сто семнадцать тысяч кредитов. Две тысячи – премия. Извинившись, что для ремонта других станций нужно было искать соответствующего инженера достаточно редкой профессии, я отключился. Нур Олла меня понял и претензий не имел, главное, вторую станцию я закончил, и та сегодня отправится по назначению.

Посмотрев, как буксир убирает модули свёрнутой станции в трюм большого транспорта модели «Орагул», я на своём боте полетел к планете. Нужно было занять место в трюме. До отлёта осталось полтора часа.

За эти семнадцать дней, что я провёл в этой системе, кроме восстановления сильно изношенной станции, приведения её в рабочий вид, я успел дважды подкалымить неподалёку, делая сразу два ремонта. Двадцать три тысячи, конечно, не много, но ведь теперь они мои.

А так, денег на постройку крейсера уже хватало, впритык, но хватало, однако с войной на этой идее можно поставить крест. Да и что оставалось делать? Только воевать.

Подлетев к открытой створке трюма и пользуясь подсказками трюмного, который отвечал за него, я залетел внутрь и сел на контейнеры. Дальше была стандартная процедура крепления бота к контейнерам.

Через три часа транспорт ушёл в гиперпрыжок, но я этого уже не видел. Лежа в капсуле, я учил базу «Тактик». Совсем немного осталось до окончания, и можно учить базу «Боевое пилотирование», поднимая её со второго ранга в четвёртый.

* * *

Покинув капсулу, я встал на прохладный рубчатый пол и, потянувшись, отдал приказ на закрытие капсулы и пола. Почесав спину, удивлённо посмотрел на ботинок, который валялся в коридоре. Вся моя одежда находилась в каюте, и я не понимал, что он тут делает.

– Искин, дай мне информацию по ситуации по боту.

Однако мой приказ пропал, и, кроме лёгкого эха, я ничего не добился.

– Не понял, – пробормотал я.

Нейросеть также показывала, что доступа нет, хотя странный флажок сбоку присутствовал. Это была какая-то локальная сеть. Её на всякий случай я трогать не стал. Да и мой приказ на закрытие пола не выполнился. Крышка капсулы закрылась, но люк пола, что до этого скрывал капсулу и меня в ней, продолжал находиться в поднятом положении. Присев, я присмотрелся. При этом ракурсе стало понятно, что люк был поднят не автоматически, а в авральном режиме, то есть сама крышка капсулы его и подняла. Это уже совсем плохо, да и освещение, похоже, шло не от реактора, а от небольших аварийных батарей.

Встав и не обращая внимания, что я иду голышом, подошёл к двери в рубку. Но та на моё приближение не отреагировала, после этого я направился к дверям каюты. Там у меня находились инструменты и одежда, в конце концов. Дверь была закрыта не до конца, что позволило мне просунуть пальцы и с трудом приоткрыть её, чтобы можно было протиснуться.

Вид каюты подтвердил моё предположение. На боте кто-то побывал и порылся в моих вещах, потому что их не было. Это привело меня в самую настоящую ярость. Фактически каюта была пуста, одежды, кроме шорт, что я нашёл на полу шкафа, в наличии не было, как и другого имущества, включая инструмент.

– Закопаю, – тихо и яростно прошипел я. – Выкину в открытый космос без скафандра.

Больше всего меня взбесила пропажа инженерных комбеза и скафа, которые прошли со мной долгий путь. Успокоившись, я посмотрел на время. По нему можно было с уверенностью сказать, что мы никак не могли достигнуть границ Шейна, по всем прикидкам мы сейчас должны пересекать директорат Рейко. Да и в капсуле я пролежал всего два с половиной дня. Как раз вчера должны были пресечь границу директората.

Натянув шорты, я вышел из каюты и, подойдя вплотную к дверям в трюм, посмотрел на обозначения на панели. В трюме был воздух, уже хорошо. Попытавшись связаться с помощью нейросети с техническим комплексом, я потерпел неудачу, а вот «Мак» ответил почти сразу. Перейдя на прямое управление, я как бы стал частью дроида и, используя его сенсоры, осмотрелся. В трюме также горел аварийный свет, и, что мне совсем не понравилось, аппарель была спущена и у входа стоял солдат. Солдат в форме директората Рейко.

– Охренеть. Что тут происходит?

Осмотр трюма показал, что он был изрядно пограблен. Пропал технический комплекс, гравиплатформа и много инструмента, что я скапливал всё это время. Только «Мак» не привлёк ничьё внимание, будучи прикреплен под потолком. Его скрывала балка.

Теперь требовалось как-то открыть дверь трюма и рубки, чтобы привести все системы бота в порядок. Я пока не знаю, что происходит, но явно что-то нехорошее. Даже появилось предположение, что и директорат теперь с нами воюет. На самом деле, а вдруг они скоординировались с империей Люмер?

Однако я в данный момент – действующий офицер флота республики Шейн и не могу без оглядки бросаться на местных солдат, пока точно не узнаю, что происходит, а вот то, что директорату придётся заплатить за моё ограбление, я бы даже сказал разграбление, – это точно.

В это время произошла смена часовых, и охрана продолжила свою работу по охране моего имущества. Если дела обстоят так серьёзно, то мне и о конструкторском комплексе следует забыть. Совсем плохо.

Солдат снаружи скучающе прогуливался у аппарели, причём моё внимание привлекли жёлтые полосы на палубе. Судя по ней, бот находился на лётной палубе военного корабля, причём директората. Ко всему прочему я хорошо рассмотрел отсвет, который мигал с определённой периодичностью. Это был предупреждающий световой сигнал не подходить близко к открытым лётным створкам, где действует защитный энергетический щит. Всё это подтверждало, что бот и я с ним находимся на большом корабле. Возможно, флотском носителе.

Вернувшись к дроиду, я осторожно освободил его от крепления и по балке повёл в сторону двери, ведущей ко мне, в коридор. Пока «Мак» осторожно полз, стараясь не привлечь к себе шумом движения внимание солдата, я наблюдал за последним с помощью диагностического дроида, подвесив его так, чтобы он видел весь грузовой проём, аппарель и солдата.

Всё-таки клацанье было, это на опорах «Мака» присутствовали резиновые вставки для бесшумного хода, а вот на манипуляторах их не было, и когда дроид двигался по балке, то манипуляторы невольно издавали определённый шум, который и насторожил солдата.

Обычно на охрану ставят боевых дроидов, но, видимо, местные офицеры отрядили этот живой пост в виде наказания. На это намекало то, что он был в обычном комбинезоне, хотя и со встроенным бронежилетом, стандартной каской и автоматом. Даже разгрузки не было. Точно, за что-то его сюда сослали, чтобы глаза не мозолил.

Солдат, насторожённо крутя головой, поднялся по аппарели и, вступив в трюм, замер у входа, прислушиваясь. Заметив, как его рука потянулась к рации на поясе, я мгновенно отдал приказ. Диагностический дроид вынырнул из-за шкафчика, за которым прятался, и, мгновенно набрав скорость, ударил солдата в голову. Тот уловил движение и уже пытался уйти от тарана, открывая рот для крика и рвя ремень автомата с плеча, но кроме удара от дроида последовал неслабый электрический разряд, вырубая его.

Громкого шума от падения не было, только автомат отлетел в сторону, прилично шурша, пока катился по ребристому полу. Как только солдат, выгнувшись дугой, упал, я сразу же стал действовать. Диагностический дроид получил некоторые повреждения, но ещё мог летать, он, подёргиваясь при полёте, направился к аппарели, чтобы осмотреть, где мы находимся. Судя по приглушённому освещению на корабле, сейчас глубокая ночь, так что я особо не опасался тревоги, а вот «Мак» мгновенно спустился на пол, за две секунды открыл дверь в коридор и, метнувшись к солдату, подхватил его, не забыв автомат, после чего перебежал в коридор, отчего мне пришлось посторониться.

Диагност выдал картинку огромной лётной палубы. По ней я мгновенно определил, где мы находимся. Нет, это не носитель, это оказался авианесущий линкор четвёртого поколения проекта «Элларит» постройки директората Рейко. Ошибки не было, я находился на корабле Рейко.

На корабле действительно была ночь, но на лётной палубе с правой стороны велись работы по ремонту двух морально устаревших штурмовиков, судя по виду повреждённых пушками противника. От ракет не бывает таких повреждений. После ракет просто нечего ремонтировать. Так вот, на палубе суетились ремонтные дроиды и находились двое техников, что спокойно общались друг с другом. У них тоже были нашивки директората. Слева, вдали, виднелось помещение отдыха для техперсонала. Не знаю, сколько их в смене, может, всего двое, и те, что находились как раз на палубе, они и есть, но я решил не рисковать и не показывать своего присутствия.

Вернув диагност на место, откуда он мог наблюдать за входом и частично за лётной палубой у аппарели, я приказал «Маку» закрыть дверь в трюм и открыть в рубку, положив солдата рядом с открытым люком, можно сказать, рядом с капсулой. Первым делом я завладел автоматом и проверил боезапас. Как и следовало ожидать, автомат разведчика с одним магазином, ничего серьёзного. В коробе находились лёгкие пули с шоковым эффектом. Травматика, одним словом.

«Мак» за две секунды вскрыл дверь в рубку, а вот я в течение минуты освобождал солдата от амуниции. Труднее всего было с комбезом, он мне не подчинялся, пока я не догадался взять кисть владельца и его пальцами активировать ручное отключение. Ещё через минуту этот комбез подгонялся под мою фигуру вместе с ботинками, а солдат был уложен в капсулу, где я ввёл ему лекарство и оставил спать, закрыв крышку люка.

В рубке всё было на месте, кроме искина, его цилиндр лежал рядом с открытой шахтой. Вставив искин на место, я дождался активации и произнёс длинный код подтверждения, что я владелец. Как только тот активировался, сразу же последовали жалобы по состоянию бота.

– Отставить жалобы, отставить запуск реактора. Сообщи всё, что случилось после того, как я лёг в капсулу на обучение.

В течение двадцати минут я внимательно просматривал информацию, пересылаемую мне на нейросеть Пекином, и слушал его сообщения. Информации как таковой было немного, но она всё-таки частично проясняла ситуацию. Во время пересечения границы наш транспорт был остановлен линкором «Шейх», видимо тем самым, в котором мы находились. Дальше начались переговоры по связи, которые искин также не без интереса слушал и архивировал. Флотские директората сообщили, что Рейко вступила в войну в союзничестве с империей Лемур и уже достигла некоторых успехов, отчего немногочисленные подразделение шейнцев на границе с Рейко отошли в глубь своих территорий. Соответственно, «Лучейн» в котором я находился, является военным призом рейковцев, и нам требовалось заглушить все двигатели и принять призовую команду. Вот тут капитан «Лучейна» меня удивил. Он разом выпустил все ракеты, судя по крикам в эфире, после чего пошёл на таран. Линкор легко от него ушёл и выбросил абордажные боты с десантом. Но и тут капитан «Лучейна» поборолся, сбив один бот из противоракет, но вскоре транспорт запарил пробоинами и потерял ход, когда ему расстреляли двигатели. Через некоторое время «Лучейн» был взят на абордаж. Бой шёл в отсеках, большая часть команды сдалась, но вот рубку брали с боем. Капитан и часть команды погибли. Настоящие мужики.

До меня тоже пытались докричаться, сообщив об абордаже, однако искин по моему приказу проигнорировал их сообщения, отправив их в архив. Это, конечно, грубо нарушало все требования безопасности, должен был искин разбудить меня и вывести из обучения, однако тут был виноват я сам. Меня задолбали частые вызовы от местных пилотов, которые считали, что я скучаю, пытались разнообразить полёт, вот последний мой приказ искину и гласил: будить, только когда мы выйдем из гипера. И тот с упорством тупой железки его выполнял. Только сорок минут назад капсула, испытывая недостаток энергии, вывела меня из режима обучения. Вот такая история.

О том, как бот оказался на палубе линкора, искин информации не имел, его отключили раньше. Прокрутив информацию до его отключения, я понял, что десантники, изучая трюм, нашли бот и смогли вскрыть его своими спецсредствами и отключили искин. Кстати, разговоры они вели в открытом режиме, и я узнал, что случилось с «Лучейном» далее. Его должны были отремонтировать, если ещё до сих пор не ремонтировали, и отправить как приз на базу, к которой он был приписан. А бот, похоже, кому-то понравился. Ещё бы! Модернизированный до седьмого поколения, и его доставили на лётную палубу линкора. Меня не нашли, хотя, вероятно, искали и были в курсе о моём присутствии на борту. Наверное, до сих пор всё переворачивают на транспорте, пытаясь найти, где я спрятался. А таких уголков на «Лучейне» присутствовало во множестве. Ха, пусть ищут. Нет, всё-таки хорошо, что я обклеил нишу, где находится капсула, материалом, который очень трудно просветить. Так что меня даже сканерами не обнаружили.

Той информации, что линкор занимается патрулированием, я особо не удивился. Эта линейка уже считалась устаревшей и для манёвренных боёв непригодной. Вот им, похоже, и нашли работу, с которой они с лёгкостью справятся. Видимо, усилили границу с федерацией ещё для того, чтобы показать, что граница на замке и лимейцам в войну вмешиваться не стоит. Хотя нашим это сильно бы облегчило ситуацию на фронтах.

Поднявшись, я отошёл от шахты с Пекином – «Мак» как раз начал заворачивать болты крышки – и сел в кресло пилота, положив автомат на колени. Ситуация требовала экстренного осмысления.

– Охренеть, – пробормотал я. – И что мне делать? Как свалить с корабля с учётом того, что он идёт в боевом режиме?

Створки лётной палубы открыты, можно запустить реактор и свалить наружу, но далеко я не улечу, расстреляют на фиг. Спрятаться на борту тоже надолго не получится. Обнаружат пропажу солдата и поднимут тревогу. Потом начнётся игра в кошки-мышки с неизвестными последствиями. Возьмут меня живьём или нет. Да и в рабство не хочется, а у рейковцев что военнопленный, что раб – фактически одно и то же. Хотя рабство они официально и не признают. Значит, надо сделать так, чтобы эта игра шла в мою пользу. То есть нужно нанести удар ещё до того, как местные узнают, что на борту находится чужак. У меня было бы больше шансов подпортить жизнь местному экипажу, если бы были инструменты, но чего нет, того нет, хотя…

Вспомнив о техниках, что находились на борту, я с предвкушением улыбнулся и встал с кресла. Есть авантюрный план, и его следовало выполнить незамедлительно, пока у меня было то небольшое время до объявления тревоги.

Мы с «Маком» прошли в трюм, искин спокойно открывал нам двери, хотя и жаловался на малый запас энергии и ещё раз отправил мне запрос на разрешение запуска реактора, но я пока снова это запретил.

Спустившись по аппарели, я занял пост солдата и лениво осмотрелся. Я был чуть ниже своего предшественника, но фигурой мы были похожи, да и забрало скрывало моё лицо, что тоже было в плюс.

Что мне больше всего понравилось в ситуации на лётной палубе, так это отключённые средства непосредственной безопасности лётной палубы. Так многие командиры делали для того, чтобы не было сильного износа этого оборудования. При постоянной работе оно требовало замены года через три, что очень не нравилось службам обеспечения, и выбить у них это оборудование становилось очень сложной затеей. Поэтому капитаны кораблей и экономили на безопасности, включая его только в бою против диверсантов и абордажного десанта противника. Мне кажется, что так поступают все капитаны кораблей. То есть работали только те камеры, что подчинялись управляющему Пекину линкора. А его обмануть было можно, у него не было противодиверсионных программ как в службе местной безопасности. В некоторых случаях это решение не лишено смысла, но в данный момент уже шло к краху безопасности, чем я и решил воспользоваться.

Осмотр показал, что техники разделились: один направлялся ко мне, ему ещё метров сто идти, а второй продолжил наблюдать за работой дроидов, изредка внося правки.

Как оказалось, техник шёл не ко мне, а мимо меня, он явно направлялся в комнату отдыха, поэтому пришлось экстренно что-то придумывать. Требуемая идея сразу пришла мне в голову.

Когда техник проходил в пяти метрах от открытой аппарели, даже не бросив в мою сторону взгляда, внутри бота вдруг засвистел реактор. Во время холодного прогона он издавал едва слышный шум, но техник его услышал.

– Солдат, что ты делал на борту капитанского бота? – спросил он, остановившись и прислушавшись.

– Мне показалось, что на борту был шум. Но оказалось, это упала какая-то банка, – приглушённо ответил я и как бы невольно отвернул от техника правый бок, что-то прикрыв локтем ценное.

Тот сразу уловил моё движение и усмехнулся.

– Дайен, подойди сюда! – крикнул он второму работнику лётной палубы.

Окликнутый сразу поспешил на вызов. Видимо, стоявший передо мной парень был старшим в команде. Вполне возможно, даже старший на палубе в это ночное дежурство.

– Что? – спросил подошедший.

– Этот идиот, похоже, случайно запустил реактор. Сходи проверь и отключи его… А ты иди за мной.

Рейковец, которого первый назвал Дайеном, поспешил внутрь бота, и старший, мотнув мне головой, стал тоже подниматься по аппарели.

– Показывай, что там у тебя, – нетерпеливо велел он, кивнув на то, что я прячу за спиной.

Посмотрев на Дайена, который уже открыл люк, ведущий к реактору, я нанёс молниеносный удар в горло старшего, вырубив его. Подхватив его под мышки, я осторожно опустил его на пол, после чего направился к люку, из которой торчала задница Дайена, и, схватив его за ноги, мощным рывком выдернул в трюм, нанеся два удара и тоже вырубая. Помощи «Мака» не требовалось, поэтому я работал сам.

Местные военные могли через внутреннюю корабельную сеть, к которой имели доступ, сообщить о нападении. Мне это было не надо, вот я их и отключил таким способом. Теперь следовало действовать быстро.

«Мак» подхватил обоих техников и потащил в коридор к капсуле. Солдат уже был напичкан снотворным и на ближайшие шестнадцать часов не представлял угрозы, теперь следовало поработать с остальными. Шкафы с картриджами для капсулы были пусты, похоже, десант трофеями вымел всё, что мог, но и то, что присутствовало в капсуле, позволяло скомпоновать, что мне требовалось, а требовалась сыворотка правды. Сперва я сунул в капсулу Дайена, после уколов снотворного он отправился к солдату, что лежал в углу, и только потом, сменив настройки, я положил в капсулу старшего. Через пять минут я его извлёк и несколькими хлопками по щекам привёл в чувство. Если это можно так сказать. Напичканный лекарствами, он плохо соображал, что происходит, но готов был с радостью ответить на вопросы незнакомого человека.

Он выдал мне все коды доступа к лётной палубе, которые имел, а также к дроидам. К сожалению, к отключённому боевому комплексу, что находился на лётной палубе, он их не имел. А также старший поделился всей информацией, коей владел по кораблю.

На техников на судне мало кто обращал внимание, они – как незаметные слуги, обслуживающие такой сложный механизм, как линкор «Савуж», вот я и решил сменить комбез, хотя и лишался из-за этого встроенной аптечки и бронежилета. Но так я стану своим. Жаль, что и автомат придётся оставить, но всё это я убрал к себе в каюту, заперев её. У техников оружия не было, поэтому, переодевшись, я чувствовал себя голым, но, как бы то ни было, надеюсь, что всё будет нормально. Старший, имя которого я так и не узнал, сейчас лежал в капсуле, та его пичкала снотворным, остальные развалились в коридоре. Оставив их так, я спустился по аппарели и спокойно, стараясь не выдать себя, даже с некоторой ленцой направился к комнате отдыха, где был также пульт управления лётной палубой.

Я знал, что комната отдыха пуста, но всё равно проверил её. Только после этого прошёл к пульту управления, который находился за прозрачной перегородкой, чтобы видеть всю лётную палубу, и, введя полученный код доступа, сменил его, благо он был отдельный от управляющего искина и тот не мог знать, что я делаю. А отправлять информацию согласно корабельной инструкции о смене кодов я не собирался.

После этого я обошёл всех дроидов и технические комплексы, так же сменив их коды на свои. Более того, управляя таким комплексом, я отключил боевой, отсоединив питание у дроидов, что были расставлены по всей палубе.

Дальше я также не терял времени, действуя быстро. Мне была нужна каюта или рабочее место корабельного инженера, где я смогу найти необходимые мне инструменты. Поэтому, подойдя к одним из створок, что вели во внутренние отсеки корабля, вручную открыл их, нажав на клавишу сбоку. Активировав закрытие, я направился по коридору в сторону жилой палубы, стараясь двигаться так, чтобы моё лицо не попадало в объективы камер управляющего искина. Если бы была активирована корабельная служба безопасности, то меня взяли бы под ручки, ещё когда я под видом солдата спускался по аппарели, а сейчас я пользовался безалаберностью местных военных. К лифтам я не пошёл, там осуществлялось управление через нейросеть, а у меня не было необходимой регистрации в местной сети. Поэтому я направлялся к лестничным пролётам, чтобы подняться на два этажа, потом пройти по коридору в жилой отсек, спуститься по лестнице на один этаж и постучаться в каюту инженера. Сейчас ночь, он должен находиться там. Так как я пользовался для открытия дверей кодами доступа технического персонала, то мне была открыта прямая дорога до этого модуля, куда остальным доступ был закрыт.

Каюты комсостава не имеют камер слежений, поэтому я могу в спокойной обстановке, хоть и на грани фола – фиг его знает, когда произойдёт смена часового, – провести допрос. Инженер не может не знать коды доступов ко всем корабельным искинам, а именно они мне и нужны. Правда, в том, что он знает коды к управляющему искину, я сомневался, это знает только капитан, но у меня была идея, как обойти это препятствие.

Поднимаясь на необходимые этажи и спускаясь на другие, я внутренне радовался, что корабль выглядел практически пустым из-за ночи. Конечно, дежурная смена была, но в основном она находилась в рубке и в тех местах, где требовалось её присутствие. Скажем так, не особо многочисленное.

Подойдя к дверям, ведущим в жилой отсек комсостава, – сам я находился в обычном отсеке сержантского состава, – набрал на пульте управления двери необходимый код доступа и прошёл в кают-компанию. Дверь инженера была четвёртой слева, поэтому, подойдя к ней, я совершенно спокойно постучался. Кодов к этой двери у меня не было. Пришлось стучать ещё трижды, прежде чем дверь отошла в сторону, и на меня сонно посмотрел уже немолодой мужчина в пижаме. Во архаизм!

– В чём дело? – спросил он, сладко зевая. – Ал говорит, что на корабле всё тихо.

Совпадение с внешним видом было полное, поэтому я толкнул его в грудь, чтобы он сделал шаг назад, и, проникнув в каюту следом, тремя ударами отправил его в нокаут. Драться инженер совсем не умел.

Достав из кармана комбеза три таблетки, которые я создал с помощью капсулы, и открыв рот инженера, сделал так, чтобы он их проглотил. К сожалению, ничего другого быстродействующего в наличии у меня не было. Вот и приходилось долго ожидать действия препаратов. Инъектором было бы быстрее, но где его взять? Хорошо, что хоть есть то, что есть.

Через десять минут, которые я потратил на обыск в каюте и складывание на стол всего того, что мне могло пригодиться, отодвинув веко, посмотрел на зрачок и удовлетворённо кивнул. Препараты действуют.

Несколькими хлопками я привёл инженера в чувство. С ним было тяжелее работать, чем с техниками, но, как бы то ни было, через пять минут я имел все коды доступа, что знал инженер. Тот сбросил их мне со своей нейросети. Возиться с ним у меня не было времени, поэтому пришлось его ликвидировать путём сворачивания шеи.

Теперь требовалось самое сложное: попасть в рубку и сменить коды. План у меня был такой. Я собирался отобрать у рейковцев их линкор. В этом случае у меня был шанс выйти из этой ситуации сухим из воды и даже с некоторой прибылью. Такой линкор стоил два миллиона кредитов. Даже, кажется, чуть больше, там уточнить надо.

В каюте инженера кроме личных приборов и аппаратуры, так необходимых мне, я обнаружил четыре единицы ручного оружия. На игольник я внимания не обратил, он настраивается по ДНК один раз и навсегда. Но вот обычный, массовый шокер, двуствольный бластер, что входил в комплект к боевому скафандру – тяжеловат он для простой руки, – и пороховой пистолет с возможностью автоматической стрельбы могли пригодиться. По разнообразию вооружения можно было предположить, что владелец решил собрать коллекцию, но потом бросил. Хотя это предположение так им и осталось, коллекцию собирают из старого оружия, а арсенал был новым.

Найдя в каюте баул, я сложил в него все находки, только планшет повесил на пояс и покинул каюту инженера. Его мозг перестанет работать через четыре минуты, соответственно сигнал нейросети пропадёт через семнадцать минут, чем вызовет тревогу искина. Как раз для этого я и убил инженера. Трое других, а также солдат и техник живы, но без сознания. У своей же нейросети я сразу отключил антенну и не пробовал войти в сеть, чтобы не насторожить искина. Обо мне пока не знают. Но это именно пока. Следовало поторопиться. Капитан, естественно, прикажет вскрыть каюту, и после того, как дежурный медик подтвердит, что смерть была неестественной, хотя капитан это и сам может понять, будет объявлена тревога и активирована внутренняя служба безопасности. Собственно, это мне и было нужно. Единственная возможность запустить вирус во внутреннюю сеть корабля – это момент его активации. Поэтому, торопливо шагая, я одновременно писал на планшете простенький вирус. Пока служба внутренней безопасности будет бороться с ним, я сделаю остальные свои запланированные дела.

Причина для такого переполоха была банальна. У меня не было доступа в рубку, я даже подойти к ней не мог, ни у техника, ни у инженера не было таких полномочий без разрешения капитана, но у меня возник план, как все это обойти. Воевать – так уж до конца, рейковцев мне было не жалко. Ворьё поганое.

Дело в том, что на таких крупных кораблях есть дублирующий центр управления, та же рубка, но на консервации. Главное, что инженер имел туда доступ, а я получил необходимые коды. Мне только и оставалось, что перевести управление на запасной пункт командования, пометив основную рубку как повреждённую в бою. После этого отключить её, ввести новые коды доступа, выдворить дежурную группу из рубки и, проникнув в неё, отключить все искины, кроме одного. К тому же я выяснил, что инженер буквально на днях проводил смену некоторых программ искина, отвечающего за систему жизнеобеспечения и внутреннюю безопасность, и знал необходимые коды к нему, которые капитан не стал менять. То есть если я отключу все восемь искинов и переведу управление на три запасных, что находились в резервной рубке, коды к которым, как я уже говорил, у меня имелись, то получу полный контроль над кораблём. Именно это мне и было нужно. Если у меня всё получится, то шанс отбить корабль у экипажа и потом восстановить контроль над всеми системами вполне возможен благодаря тому искину, к которому у меня были коды.