Текст книги "Теория социальных систем. Том 1. Теория организации социальных систем"

Владимир Соловьев
Теория социальных систем. Том 1. Теория организации социальных систем

Рецензенты:

В. Н. Папело – доктор экономических наук, профессор;

Р. М. Гусейнов – доктор экономических наук, профессор

© Соловьев В. С., 2005

Предисловие

Кризис геополитических, социально-демографических и экологических условий жизни общества в настоящее время при существующих темпах научно-технического прогресса, неконтролируемого роста и обнищания населения приводит к нарушению естественных процессов восстановления биосферы и экосистемы Земли. Для выживания человечества требуется смена парадигмы социальной организации жизнедеятельности.[1]1
  Выживание населения России. Проблемы «Сфинкса XXI века // Казначеев В. П., Акулов А. И., Кисельников А. А., Мингазов И. Ф. 2-е изд., переработ. и доп. / Под общей ред. акад. В. П. Казначеева. – Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 2002. – 463 с.


[Закрыть]

Некорректность, ошибочность исходных посылок и постулатов, закладываемых в основу теоретических построений, делают все дальнейшие рассмотрения проблем бессмысленными. Поэтому любую теорию отличает, прежде всего, строгий понятийно-категориальный аппарат, который обеспечивает научную обоснованность и логику построения не только ее, но и смежных с ней отраслей знаний.

Впервые в отечественной, а тем более в зарубежной науке представлена фундаментальная работа по теории организации социальных систем жизнедеятельности и сделана попытка изложить «объективные» законы и принципы эффективного формирования социальных систем различных типов, классов и видов как теорию организации, управления и экономики социальных организованных систем.

К сожалению, в последнее время ориентация на сугубо прагматический, вульгарный асоциальный рыночный подход привела к выхолащиванию подлинно научного содержания как экономических, так и многих других социальных наук. Особенно ярко это проявилось в учебной литературе, где основу содержания дисциплин составляют догматизированные декларируемые «рецептурные знания» без научной аргументированной логики доказательств и строгого понятийно-категориального аппарата.

Парадокс сегодняшнего состояния социальных, экономических наук заключается в том, что до сих пор нет научного обоснования таких понятий как труд, деятельность, мера труда; социальные мера и стоимость труда; социальная ценность результатов труда и потребительская стоимость продукции; а также социально-экономических понятий товар, доход, прибыль и т. п. Социальная эффективность организованной жизнедеятельности общества практически исчезла из рассмотрения ученых. Нет серьезных научных работ по исследованию основных объективных законов экономически целесообразной социальной организации жизнедеятельности общества. В работах социальных утопистов можно найти суждения, относящиеся скорее к философским аспектам устройства общества, чем к теории и практике его эффективной социальной организации. А. Смит, П. Рикардо, К. Маркс и целая плеяда других выдающихся экономистов, не затрагивая теоретических социальных основ объективной организации всех сфер жизнедеятельности общества, рассматривали только сферу обращения (продуктообмена) с политэкономических рыночных позиций, ограничиваясь продукцией материального производства, предназначенной для индивидуального потребления. Загадочные невидимая рука, прибавочный продукт, прибыль и капитал вряд ли сегодня можно считать серьезными научными теоретическими основаниями целесообразной организации жизнедеятельности общества в современных условиях развития цивилизации. Парадоксален и тот факт, что развитие естественных и инженерных наук объективно идет по пути их усложнения, углубления, а общества в целом – по пути научно-технического прогресса. И никто не говорит о примитивизации теоретических основ, упрощении научной логики и доказательств, в том числе и в учебной теоретической литературе. В то же время, наоборот, социальные, экономические науки все в большей степени превращаются в схоластические рассуждения, подкрепляемые лишь декларативными заявлениями о гуманизации, демократизации общественной жизни, смешивая понятия экономического и политического устройства общества и т. п.

Так, все американские и западные экономические «теории управления», а сегодня и отечественная «экономическая наука» строятся на представлении о том, что основой и критерием экономической эффективности деятельности, целью социальных производственных систем является прибыль, локальная рентабельность. Подобные основания приводят к значительным искажениям и ошибочным выводам.

Прежде всего, все без исключения производственные организации в соответствии со своим предназначением или миссией, объективно обусловленной материальной овеществленной технико-технологической основой, производят не прибыль, а продукцию или услуги как результат социальной целесообразной деятельности. Поэтому объективной целью организованной деятельности является производство продукции (услуг) такой номенклатуры и такого качества, которая удовлетворяет потребительский спрос. Прибыль при этом не может выступать даже в качестве одного из показателей, характеризующих локальную экономическую эффективность организации производственно-хозяйственной деятельности одного предприятия, так как вообще никакого отношения к производственной деятельности не имеет. Прибыль в своей основе характеризует не столько социальную эффективность производственной (производительной) деятельности, сколько спекулятивный характер сферы обращения или социальную основу расширенного воспроизводства.

Основная часть прибыли создается в сфере обращения в результате рыночного спекулятивного регулирования цен, рыночной политики, которая отражает не столько потребительскую ценность = стоимость продукта, сколько результат различного рода маркетинговых манипуляций (рекламы, формирования ажиотажного спроса, демпинга цен и т. п.), а также ценовой политики,[2]2
  Политика – это установление приоритетных направлений достижения политических (идеологических) целей в соответствии с установленными принципами, ограничениями, на основе нормативно-правовых и властных решений, не считаясь с объективными экономическими законами эффективной организации общества.


[Закрыть] осуществляемой государством и монополистами в этой сфере деятельности.

Более того, хозрасчетная прибыль (частная, локальная) отдельной организации, а тем более частного владельца капитала, с социальной точки зрения безнравственна. Прибыль по своей сути представляет собой предварительно оплаченные потребителем-покупателем будущие затраты (расходы) не производителя или продавца, а общества, не относящиеся к воспроизводству именно данной продукции, так как репродукционные затраты оплачиваются покупателем в составе себестоимости продукции. Интересы капиталиста никогда не совпадают с интересами покупателя (а тем более всего общества), давшего эти деньги в форме прибыли капиталисту.

Вместе с тем с социальной точки зрения прибыль может быть оправдана, если она обеспечивает жизнестойкость социальной системы в части развития не только социально необходимых производительных сил общества, но и в значительной степени сферы социального обеспечения, то есть содержания и развития нетрудоспособного населения (детей, учащихся, инвалидов, пенсионеров и т. п.), финансирования социальных, объективно только расходных (затратных), неприбыльных с хозрасчетной точки зрения, сфер деятельности: образования, здравоохранения, фундаментальных наук, обороны государства, физической и духовной культуры, личностного развития человека и т. п.

Хотя хозрасчетная прибыль в настоящее время никак не связана с потребительской стоимостью продукции она может выполнять социальную функцию в форме будущих, целесообразных с общественной точки зрения расходов на развитие общественного производства и условий жизни. Для этого хозрасчетная прибыль должна обобществляться в виде социального дохода и на общественном уровне (государственными органами власти или иными общественными органами управления) перераспределяться и направляться в социально значимые на данном этапе развития общества сферы человеческой жизнедеятельности в качестве инвестиционного капитала. К сожалению, в настоящее время все существующие государственные фискальные системы (кроме социалистической системы экономики бывшего СССР) эту проблему решают не в пользу общества, а с позиций частного[3]3
  Здесь и далее по тексту под «частным» капиталом (производителем и т. д.) понимается не частный собственник капитала, а локальный, частный капитал, реализованный в рамках отдельной организации, т. е. в более широком смысле.


[Закрыть] капитала. При этом обществу остаются только налоги с прибыли, с доходов. Кстати сказать, для расчета не хозрасчетной, а социальной, экономической эффективности (прибыли) необходима иная методологическая и методическая основа, где учитывались бы все социальные предпосылки и социальные последствия результатов данной деятельности. При этом с позиций системного подхода текущие «нерентабельные расходы» отдельных организаций могут быть экономически выгодны метасистеме в будущем, так как оптимум метасистемы не является интегральным показателем, а имеет синергетическую организационную основу в рамках социального времени.

Еще одно принципиальное основополагающее заблуждение, присущее экономическим, управленческим и организационным концепциям почти всех американских, а также западных и отечественных ученых, ориентированных на американские стандарты, – это положение, касающееся производительных сил общества и управления этими силами, на котором идеологически построены современные экономические теории последних лет. Это тезис, выдвинутый еще в начале ХХ века А. Смитом: «Движущими силами общества являются труд, земля, капитал и предпринимательство, или предпринимательский дух». А в качестве основной регулирующей силы – «свободный рынок», или, как утверждал А. Смит, «невидимая рука».

Безусловно, труд, а точнее, деятельность в более широком смысле, является основой жизни и развития как отдельного человека, так и общества в целом.

До недавнего времени, когда основные продукты питания, одежды были результатами сельскохозяйственного производства, связанного с земледелием, можно было использовать понятие «земля» в достаточно широком смысле. Однако в настоящее время человек использует природные силы не только земли, но морей и океанов, атмосферы, космоса и недр земли. Уже не «хлебом единым жив человек», поэтому в качестве производительной силы выступает вся экосистема, включающая недра, флору и фауну, моря и океаны, атмосферу и космос. Кроме того, материализованные средства (станки, машины, орудия труда и т. п.) и организационные условия производства и жизни (здания, сооружения, коммуникации, города и т. п.), представляющие овеществленный труд прошлых поколений людей, сегодня также выступают как объективная, «естественным» образом вписанная в экосистему «третья природа» наряду с живой и неживой. Следовательно, в экосистему должны быть включены и все искусственные результаты деятельности человека, играющие роль средств и условий его производственной деятельности. При этом производительность труда человека предопределяется, прежде всего, технологическим уровнем средств производства и уровнем организации производительной деятельности. Не случайно в современном цивилизованном мире организация жизнедеятельности общества выступает как «четвертая природа» и потому объективно также должна включаться в состав экосистемы как один из ее неотъемлемых атрибутов.

Капитал как таковой, представляющий собой экономическую (стоимостную, денежную) оценку всех продуктов потребления, предметов, средств и орудий труда, организационных условий деятельности и жизни человека (в виде зданий, сооружений, транспортных, инженерных коммуникаций, средств связи и т. д.), созданных его трудом, а также свободные финансовые средства в денежной форме, производительными силами общества не являются по следующим основаниям.

Собственно основой жизни и развития общества является социально организованная и управляемая деятельность, а основу деятельности составляют средства и предметы производства в их натуральной форме и труд, системно объединяющий их в едином производственном процессе, а не их экономическая оценка – стоимость.

Свободные денежные средства, не реализованные в средствах производства, предметах труда и условиях деятельности, собственно продуктами потребления и, соответственно, результатами деятельности не являются и потому не представляют ни материальной, ни духовной потребительской ценности, а значит, и не имеют стоимости как экономической категории оценки полезности их потребительской ценности.

Деньги как всеобщий универсальный эквивалент соизмерения вещей, идей, различных материальных и духовных результатов социальной деятельности непосредственно сами потребительской ценностью не обладают, поэтому стоимости не имеют и, естественно, не входят в национальный валовой продукт. По существу, свободные деньги в форме прибыли являются предварительной авансируемой оплатой будущих социальных расходов, а деньги, овеществленные в искусственных результатах деятельности человека, – стоимостным эквивалентом перераспределения национального валового продукта (потребительских благ) в его натуральной форме. В любом обществе есть производящая и потребляющая части, поэтому пенсии, пособия, стипендии и прочие социальные выплаты для непроизводительной части общества служат лишь основой перераспределения продуктов потребления в их натуральной форме. Всем работникам, непосредственно занятым в сфере производства продуктов и услуг, выдается «заработная плата», которая, по существу, также отражает лишь часть продуктов потребления, приходящихся (остающихся) на их долю. Таким образом, продукции и услуг производится гораздо больше, чем остается в распоряжении непосредственного производителя. С помощью различных экономических методов (систем оплаты труда, налоговых и прочих сборов и т. д.) производится лишь перераспределение национального социального продукта между всеми гражданами государства в соответствии с принятой социальной государственной политикой и общественно-политическим строем государства на данный момент времени. Следовательно, прибыль как некоторая сумма денежных средств – это по сути оплаченная, но еще не созданная продукция, поэтому не капитал, а труд является подлинно созидательной силой.

Что же касается предпринимательского духа, предпринимательской энергии, энтузиазма, то здесь можно отметить следующее. Энтузиазм, даже доведенный до абсурда, когда «искры летят из-под каблуков», не является источником чего-нибудь полезного, если он не используется «с умом». Вместо того, чтобы дать четкое определение предпринимательству как виду деятельности, используются такие понятия, как энергия, талант, искусство, рискованность, интуиция и т. п. Еще «отец научного управления» Ф. У. Тейлор в основу своего подхода к управлению, во главу угла ставил знания, «науку вместо традиционных навыков и умений». Именно на основе профессиональных знаний сделаны все реальные достижения в развитии современных производительных сил общества. «Знание – сила», – утверждал Ф. Бекон. Поэтому упрощенный тезис, выдвинутый еще в начале века А. Смитом, о производительных силах общества в настоящее время должен выглядеть совершенно иначе: управление системным соединением деятельности (труда), результатов труда прошлых поколений, современных профессиональных знаний и природных богатств экосистемы является полновластным двигателем производительных сил общества, и соответственно этому могут строиться современные экономические, управленческие и организационные концепции функционирования и динамики социальных систем.

Недостаток философской культуры, ориентация на примитивно-прагматическую идеологию протестантизма, использование вульгарного понятийно-категориального аппарата характеризуют американскую и западную литературу в области экономики и управления. В подавляющем большинстве работ некорректно используются даже семантические и лексические основы многих терминов. Ориентация на частнособственнический подход, хозяйственный расчет и частную прибыль приводит к такому использованию понятий, как «домашние хозяйства» (например, металлургические комбинаты, атомные электростанции, космодромы и т. п. рассматриваются наряду с лавками и частными предприятиями с численностью 50–70 человек), раздельно рассматриваются системы и структуры (как будто бывают системы без структуры и структуры без системы),[4]4
  Ансофф И. Стратегическое управление. – М.: Экономика, 1989. – С. 320.


[Закрыть] понятия «руководство» и «управление» используют как синонимы, хотя это далеко не одно и то же. Например, так определяет «понятие» синергии апологет стратегического управления И. Ансофф:[5]5
  Там же. – С. 12.


[Закрыть] «Преимущества синергизма определяются как «2 + 2 = 5» (?), иначе говоря, суммарная (?) отдача всех капиталовложений фирмы выше, чем сумма показателей отдачи по всем ее отделениям (?) (или СХЗ – стратегическим зонам хозяйствования) без учета преимуществ использования общих ресурсов (?) и взаимодополняемости (?), – и далее, – … была предпринята эмпирическая разработка (?): сопоставление итогов деятельности коммерческих и синергетических (?) фирм».

Поражает однообразие вариантов возможных ситуаций, выделяемых американскими учеными, какие бы вопросы они ни изучали. Как правило, рассматриваемые варианты стратегических маркетинговых, финансовых ситуаций не выходят за пределы четырех квадрантов матрицы БКГ (Бостонской консультационной группы) с загадочными кличками: «звезда», «корова дойная», «кошка дикая» и «собака». В объективном мире действительно много дихотомических характеристик, есть еще и магические числа: 3, 7, 11, 99 и т. п. Но экономика как количественная эконометрическая наука не может ограничиваться числами до 4 или даже до 8 в виде «расширенной матрицы БКГ» (матрицы «Дженерал Электрик» – Мак Кинзи), дополненной кентаврами, русалками и другими экзотическими животными.

Подобное пренебрежение к экономике характерно и для всех аналитических и прогностических рекомендаций, используемых для стратегического управления, которые строятся не на основе системных технико-экономических расчетов, а путем применения формальных балльных оценок в интервале от —5 до +5 в матрицах SWOT-анализа, после чего такие оценки суммируются для определения наиболее предпочтительного варианта. Выбор исследуемых факторов также ничем не обоснован, поэтому состав параметров может быть любым и, соответственно – результат совершенно случайным.

И последнее замечание, также касающееся экономических основ. В подавляющем большинстве трудов по экономике оценка экономических результатов деятельности организаций определяется как точка безубыточности. Говорить серьезно в вероятностных процессах о точке, по меньшей мере, бессмысленно. Это всегда интервал допустимых значений, а, учитывая многофакторность расчетных моделей, это область (гиперповерхность) допустимых значений. Не говоря уже о том, что сам по себе подход с кривыми спроса и предложения[6]6
  Кстати кривых предложения в принципе не может быть, т. к. мощностные параметры производства продукции всегда имеют ступенчатый характер.


[Закрыть] безотносительно границ и конкретных условий вообще не имеет смысла.

То, что американская и ориентированная на нее западная литература построена на примитивных идеологических и теоретических псевдонаучных концепциях, – факт вполне объяснимый как с исторической, так и с политэкономической точки зрения. Настораживает то, что отечественные ученые, занимаясь плагиатом не очень высокого качества, совершенно не учитывают достижения советской науки и практики как в области экономики, так и управления.

Кстати, хорошей иллюстрацией к целевой стратегической ориентации на максимальное получение прибыли служит пример с финансовым кризисом в Японии в 1998 г. В начале своего бурного и успешного развития государственная политика Японии строилась на объективной цели любой социальной системы – выжить. В условиях интернационализации мировой экономики и отсутствия собственной сырьевой базы для индустриального развития существовал единственно возможный стратегический путь выхода Японии на мировой сырьевой рынок – за счет высокотехнологического развития наиболее перспективных «интеллектуальных» отраслей мировой индустриальной экономики, то есть выживание через развитие и интеграцию в мировое хозяйство. Однако с развитием капитала и, соответственно, банковской системы в Японии цель «социальное выживание через развитие производства» латентно была подменена на «получение максимальных прибылей и борьбой за финансовое первенство», причем не за счет производственной, а хозяйственной деятельности путем спекуляции финансовыми ресурсами. Это неизбежно привело к финансовому кризису в конце ХХ столетия. Крах экономического могущества Советского Союза в значительной степени также обусловлен изменением стратегической цели – в условиях наличия природных ресурсов и самодостаточности государственной экономики использование монетаристской политики привело мощнейшее государство к экономическому краху. Но еще А. С. Пушкин, характеризуя своего героя Е. Онегина, писал: «…читал Адама Смита и был великий эконом, то есть умел судить о том, как государство богатеет, и чем живет, и почему не нужно золота ему, когда простой продукт имеет».

Ориентация на универсальную доступность и популизм приводит к использованию в экономических и управленческих науках вульгарных формулировок основных понятий, предельно упрощенных типологических и классификационных схем и моделей.

До сих пор единственным серьезным исследованием, посвященным непосредственно теории организации является работа А. А. Богданова,[7]7
  Богданов (Малиновский) Александр Александрович (1873–1928) – экономист, философ, естествоиспытатель, политический деятель, писатель, профессор МГУ, директор первого в мире Института переливания крови, организатор Пролетарского университета. Погиб при проведении на себе научного опыта.


[Закрыть] автора «Всеобщей организационной науки (тектологии)» [10]. По кругу и глубине вопросов, широте рассматриваемых проблем, эмпирическому и научному материалу из различных областей науки и техники, привлекаемому автором для обоснования своих доводов, «Тектология» А. А. Богданова до сих пор не имеет себе равных в разработках по теории организации ни в России, ни за рубежом.

В отличие от всех организационно-технологических подходов, связанных с организациями материального производства, А. А. Богданов предположил, что все виды управления (в природе, технике, обществе) имеют общие черты. И сделал попытку описания их с позиций особой науки – организационной, определив ее предмет, основные категории и законы, протекание любых организационных процессов. По мнению А. А. Богданова предметом организационной науки должны быть общие организационные принципы и законы, по которым протекают процессы организации во всех сферах органического и неорганического мира, в работе стихийных сил и сознательной деятельности. Они действуют в технике (организации вещей), в экономике (организации людей), в идеологии (организации идей). Анализируя сущность организации А. А. Богданов, задолго до родоначальников системного подхода (А. Оптнера, Л. фон Берталанфи), высказал идею о необходимости системного подхода к ее изучению, дал характеристику соотношения целого (системы)[8]8
  Непосредственно термин «система» Богданов А. А. не использовал, а вместо этого пользовался дефиницией «целого».


[Закрыть] и элементов, показал, что организационное целое (система) превосходит простую сумму его частей (или наоборот). «Если один человек расчищает в день от камней 1 десятину поля, то 2 вместе выполняют за день не двойную работу, а больше, 2 1/4–2 1/2 дес., при 3–4-х работниках отношение может оказаться еще более благоприятным до определенного размера, разумеется, но не исключена и та возможность, что два, три и 4 работника совместно выполняют менее чем двойную, тройную, четверную работу. Оба случая всецело зависят от способа сочетания данных сил («наличных активностей»). Первый обозначается как «организованность», второй как «дезорганизованность». Парадоксальность результата А. А. Богданов объясняет в зависимости от способа соединения «наличных активностей» противостоящим им «сопротивлениям», т. е. элементами всякой организации являются (сводятся) «активности-сопротивления». Поэтому необходимо рассмотрение всякого целого (системы элементов) в отношении к среде (!) и каждой части в отношении к целому (системе).

К числу общих законов исследуемых организационной наукой А. А. Богданов относил «закон наименьших», в силу которого прочность цепи определяется наиболее слабым из ее звеньев: скорость эскадры – наименее быстроходным из ее судов, урожайность – тем из условий плодородия, которое имеется в относительно наименьшем количестве и т. п. Согласно этому расширение хозяйственного целого зависит от наиболее отстающей его части. Этот закон, по мнению А. А. Богданова, относится ко всем системам: экономическим, психическим, социально-экономическим. Если, например, производство стали расширяется на 5 %, то все отрасли, зависящие от нее по цепной связи, могут расшириться не более чем на 5 % и, наоборот, если отрасли расширяются менее чем на 5 %, то сталь остается неиспользованной. Тогда по «закону наименьших» наиболее отстающие отрасли будут «ударными», которые надо развивать в первую очередь (Идея наиболее слабого звена легла в дальнейшем в основу метода сетевого планирования и управления по критическому пути, который является минимальным и на нем отсутствуют резервы). Аналогично и в коллективе: даже кратковременная индивидуальная недостаточность может отразиться на коллективе (системе) («плохая овца все стадо портит»). Хотя А. А. Богданов и допускал возможность возникновения прикладных организационных наук, однако, сам он разрабатывал монистическую концепцию Вселенной. «Вселенная, – утверждал он, – это беспредельно развертывающаяся ткань форм разных типов и ступеней организованности (упорядоченности) (полной организованности, т. к. хаоса вообще не бывает – это понятие не имеет смысла). Все эти формы во взаимных сплетениях и взаимной борьбе образуют неразрывный мировой организационный процесс».

Дезорганизационная деятельность – это частный случай организационной деятельности. «Если общество, классы, группы разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему. Это – результат отдельности, обособленности организующих сил, результат того, что не достигнуто еще их единство, их общая стройная организация. Это – борьба организационных форм».

Считая организацию сущностью живой и неживой природы, А. А. Богданов любую деятельность сводил в конечном счете к организационной. По его мнению, у человечества нет иной деятельности, кроме как организационной, нет иных задач, иных точек зрения на жизнь и мир, кроме организационных. Организационная деятельность человека, в какой бы сфере она не осуществлялась, всегда заключается, по мнению А. А. Богданова, в соединении и разъединении каких-нибудь наличных элементов. Так «процесс труда сводится к соединению разных материалов, орудий труда и рабочей силы и к отделению разных частей этих комплексов, в результате чего получается организованное целое – «продукт». Соединение комплексов (первичный момент) составляет основу формирующего механизма тектологии, названную биологическим термином «конъюгация».[9]9
  Конъюгация (от лат. conjugatio – соединение) – половой процесс у водорослей, у инфузорий, способ переноса генетического материала от одной бактериальной клетки к другой, сближение гомологичных хромосом.


[Закрыть] В конъюгацию А. А. Богданов вкладывал широкий смысл: это и сотрудничество, и всякое иное общение, и сплавление металлов и обмен товарами и многое другое (усвоение пищи организмом, объятия любящих, конгресс, схватка и т. п.).

Соединение комплексов, при котором происходит их организационный кризис, т. е. разрыв тектологической границы между ними и возникновение какой-то качественно новой системы, осуществляется непосредственно или через посредство «связки» («ингрессии»). Системы ингрессивны, если они состоят из комплексов, объединенных связкой. Наряду с соединением комплексов происходит и разделение, «распадение» конъюгированной системы, образование новых отдельностей, новых «границ», т. е. дезингрессия. Это также организационный кризис системы, только другого типа. «Все кризисы, наблюдаемые в жизни и природе, все «перевороты», «революции», «катастрофы» и пр. принадлежат этим двум типам. Например, революция в обществе, обычно представляет собой разрыв социальных границ между разными классами, кипение воды – разрыв границы между жидкостью и атмосферой, размножение живой клетки – образование жизненных границ между ее частями, приобретающими самостоятельность.

Помимо формирующего механизма «Тектология» А. А. Богданова[10]10
  Под тектологией Богданов А. А. понимал строительство, соединение, изменение структуры.


[Закрыть] располагает и механизмом регулирующим, основа которого – подбор наилучшего сочетания элементов. Таким образом, модель организационного устройства мира, по мнению А. А. Богданова, носит универсальный характер и применяется к познанию безграничного диапазона процессов и явлений, происходящих как в природе, так и в обществе, без учета их внутреннего содержания. Анализ организации А. А. Богданов связывал с ее социально-экономической стороной, определяемой производственными отношениями. В его представлении экономическая жизнь целиком детерминирована техникой. В своей 3-х разрядной организационной схеме (организация вещей – техника, организация людей – экономика, организация идей – организация опыта) А. А. Богданов придает приоритет первому ряду – технике. В зависимости от технических отношений человека к природе формируются производственные отношения, в зависимости от тех и других – идеи, нормы, идеология. Следовательно, первичный фактор – техника, ею определяются – экономика и дальше – идеология».

А. А. Богданов убежден, что из принципов организации вещей можно заранее вывести по существу такие же принципы организации людей. Человек не выдумывает своих организационных методов, они имеют свою основу в организационных закономерностях природы и являются для человека так или иначе вынужденными. Это основное положение тектологии А. А. Богданова. Он считал, что его «Тектология» должна занять особое место среди всех других наук, стать их общей методологической основой, заменив философию.

А. А. Богданов высказал идею изоморфизма различных организационных структур, на которой базируются как кибернетический анализ, так и общая теория систем Л. фон Берталанфи. Целый ряд понятий, разработанных в тектологии («цепная связь», «закон наименьших», «принцип минимума») оказывается верным с кибернетической точки зрения. Наконец, А. А. Богданов не только предвосхищает одну из основных идей кибернетики – идею обратной связи (в его терминологии – бирегулятора), но и иллюстрирует ее теми же примерами, что и автор теории разнообразия У. Эшби.

Укрепление «слабейших точек» соответствует и другому тектологическому правилу – пропорциональности между элементами единой системы. По существу А. А. Богданов сформулировал один из основных законов организации – закон композиции-пропорциональности.

А. А. Богданов уделял большое внимание проблемам системной целостности общества и его отдельных подсистем. Он утверждал, что:

1. Общество как организованное целое есть сумма (?) человеческих активностей (деятельности), развертывающихся в природной среде;

2. Каждая отрасль народного хозяйства, предприятие, работник как часть организационной системы выполняет в ней и для нее свою определенную функцию.

Эти два исходных тезиса лежат в основе динамического равновесия и развития экономики как всякой организационной системы [10. Кн. 1. С. 285–291]. Рассматривая такие системы А. А. Богданов указывает, с одной стороны, на «организмичность» политических систем, организационных структур, их отдельных звеньев и т. д., наличие у них собственных интересов (в сохранении и укреплении своей стабильности, своего места в общественном разделении труда, положения влияния, власти и т. п. – закон самосохранения) и средств для их реализации, в чем выражается консервативное начало структуры. С другой стороны, структуре присущи лабильность, изменчивость, способность к развитию, выражающие функциональную сторону организации. Рассматривая централизованные («слитные») и децентрализованные («четочные») структуры применительно к социальным системам А. А. Богданов четко указывал, что эффективность той или другой структуры определяется прежде всего внешними условиями среды («при положительном или отрицательном организационном подборе» внешних обстоятельств). Методологически показал условия «разрывов» целостности систем. С этим тесно связана и проблема равновесия (соответствия, пропорциональности) между элементами организации как системы. Различая уравновешенные и неуравновешенные системы А. А. Богданов предусматривает возможности перехода их из одного состояния в другое. Он рассматривает равновесное состояние системы не как раз и навсегда данное, а как динамическое равновесие. Система, находящаяся в равновесии, в процессе развития постепенно утрачивает это качество и переживает это состояние как «кризис», а, преодолевая его, приходит к новому равновесию на новом уровне своего развития. Этот принцип подвижного равновесия и ныне сохраняет свое значение. Идет ли речь и создании или ликвидации, о слиянии или разделении, укрупнении или разукрупнении различных структурных единиц от одного человека, предприятия и т. п. до сложных организованных систем огромного размера (отраслей экономики, ведомств, территориальных единиц, государств и т. п.), все эти процессы в наиболее обобщенной и абстрактной форме описаны А. А. Богдановым в предложенных им терминах «конъюгации», ингрессии, дезингресии, дегрессии, эгрессии и т. п.