Текст книги "Тьма и Свет. Ветеранам психотронных войн посвящается…"

В приёмном отделении зафиксировали мои данные и попросили кое-где расписаться. В то утро я стоял перед группой медиков, а родители мои находились у меня за спиной, потому как мне было всего четырнадцать полных лет, и согласие на мою госпитализацию давали они.

Вдруг как бы невзначай раздался по-настоящему сумасшедший крик из-за ширмы. Я посмотрел на отца и мать, вопрошая своим взглядом, – Вы слышите? Но ничего им не сказал. В достаточно подавленном состоянии Саше Батурину хотелось тогда просто тишины и покоя, его ясное сознание устало до изнеможения от непрестанной травли и вмешательств, что искусственно создавали вот уже почти год.

А чуть позднее родители говорили сыну, что слышали этот наигранный крик якобы невменяемого человека из-за ширмы в медучреждении и сказали ему, – Не тревожься, всё нормализуется. Саше казалось вообще очень странным и ненужным ложиться в больницу, но давление на него оказывали безбожно и достаточно интенсивно. А мама Саши Елена Михайловна успокаивала сына, – Не волнуйся, пролежать в больнице нужно будет всего две недели.

Меня встревожил тот факт, когда я пришёл в отделение неврозов, что весь этаж на коем находятся палаты, закрывают на замок и ключ никому не дают. Что даже на улицу что ли не выйти? – Думал я.

Сашу проводила постовая медсестра в шестнадцати-семнадцати местную палату и показала его кровать с тумбочкой. Родители Батурина уехали, пообещав навещать сына.

Лежа на кровати Батурина вдруг одолел колоссальный жар, а грудь его охватило такой безудержной тревогой, что хотелось заорать. Пребывая в таком состоянии около часа, Саша подошёл к медсестре и попросил у неё лекарство.

Не нервничайте, всё в порядке, ваш лечащий врач будет в понедельник, – промолвила дежурная медсестра.

– В понедельник? А сегодня пятница, – подумал Саша.

– Но знаете, я вам дам успокоительный шарик, вы его проглотите, как таблеточку и заснёте, может и лучше станет.

Шарик, что дала Батурину медсестра, содержал в себе обильную дозу аминазина, Саша принял его и проспал до следующего дня.

Соседи по палате, как Саша смог заметить на второй день, да и все лежащие в отделении люди были весьма приличные, а многие интеллигентные и очень образованные.

Завтра новый год, – думал я. И тут же ко мне подошёл бывший капитан КГБ, находившийся здесь на лечении от пьянства.

– Ты деньги на подарок сдал?

– Какой подарок? – Поинтересовался Батурин.

– Подарок на новый год.

– А кому сдавать? И когда?

– Мне давай сейчас червонец и всё. А там женщины у нас купят апельсинов, да конфет немного.

Я сдал капитану небольшую сумму денег, но оказалось, что он эти деньги пропил, а уже первого января вернул их мне обратно.

У нас в отделении были шахматы, я не очень-то сильно ими тогда увлекался, тем не менее, из всего отделения меня выиграл только раз один дедок на вид лет семидесяти ходящий всегда в офицерской рубашке и спортивных брюках, другие же не могли одолеть Сашу Батурина, и он всегда выходил победителем.

Через два дня после поступления в больницу я практически восстановил свои жизненные силы, ведь тут Батурина не давили и не мучали. На календаре было первое января, понедельник, и я с нетерпением ждал лечащего врача, чтобы он скорее отпустил меня домой, да и выписал, не принимая на лечение.

Всё оказалось сложнее, чем мне думалось. Врач провёл со мной беседу, всё что-то записывая и задавая вопросы, не наркоман ли я и не употреблял ли внутривенно наркотиков. Батурин ничего не сказал врачу про давление, попытки извне вмешиваться к нему в сознание и задал вопрос, – Когда мне можно отправиться домой? Я хорошо себя чувствую и не болею.

Головка очень серьёзный механизм, – вымолвил врач, наверняка, поставив диагноз, и как в дальнейшем выяснилось, назначил лечение.

Меня почти сразу начали пичкать психотропными препаратами. Прошло примерно дня четыре, я подкараулил момент и бежал из больницы.

На электропоезде Саша добрался до дома, его встретил отец. Батурин пытался объяснить отцу, что не болен и не нуждается в лечении, но тот не слушая взял сына за руку и увёз снова в больницу.

Казалось бы, глупость бежать из больницы и возвращаться назад, но Саша Батурин был тогда подростком и многого не понимал, например, что можно просто написать отказ от госпитализации, согласовав это прежде со своими родителями, ведь он находился в больнице не на принудительном лечении, а по собственному желанию и согласию. Но тут же у Саши возникал вопрос, – А что если меня опять начнут давить и травить? Тем более что отец не слушал Сашу и увёз в больницу.

Поникший Батурин в стенах психиатрической лечебницы стал получать обильные дозы таблеток и уколов. Родители каждый будний день приходили к нему по вечерам, по истечению двух недель в душу к Саше закралась такая немыслимая безнадёжность, что иногда ему думалось будто бы он никогда не выйдет из этой больницы.

Может даже это хуже, чем бы я умер – думал Саша, но деваться было некуда.

Несколько недель в больнице и Батурина уже отпускали домой на выходные, но он очень сильно изменился, будучи всё время в полусонном состоянии и слегка с заторможенной реакцией на происходящее вокруг.

Несмотря на моё абсурдное и нелепое положение, я потихоньку начал адаптироваться к новым условиям жизни. В стационар привезли новые щитовые кровати. Комплекты кроватей находились в разобранном состоянии и Саша Батурин с мужиками из соседних палат по личному желанию собирали их, прежде всего для женщин отделения, а потом уже для мужчин. Батурин обжился в больнице и к февралю переехал в четырёхместную палату, где лежали всего трое – мужик лет пятидесяти и знакомый Саши, ученик старших классов лицея Виталик Азерботов. Я сразу же понял, что Азерботов лёг сюда, чтобы откосить от армии, но всё равно мне было уже веселее, хоть есть с кем поговорить. К десятым числам февраля объявилась радостная весть – наше отделение закрывают.

Батурина вызвали к лечащему врачу.

– Закрывают это отделение и его больше не будет. Со всеми мы поступаем по двум вариантам либо выписываем или отправляем в соседний корпус на первый этаж, – сказал психиатр Саше у себя в кабинете.

– Вот это да! – Подумал я, – ведь в соседнем корпусе дурдом, там как зеки сидят, все в форме одинаковой и по-настоящему за решёткой, а тут лишь так себе как санаторий, правда, препаратами тоже здесь пичкают.

– Саша, я с удовольствием ещё бы тебя понаблюдал и оставил у нас на пару месяцев. Но переводить тебя к буйным не могу и не стану, поэтому к вечеру выпишу.

Наконец-то я вернулся домой.

В стенах квартиры, где я жил теперь царила тишь и безмятежность. Давление с Саши Батурина было снято, да и в школе его уже не донимали разными приёмчиками и штучками, силовые структуры оставили в покое Сашу.

Батурин изменился на внешний вид, от того что в больнице большую часть времени он проводил в горизонтальном положении при этом регулярно и неустанно потребляя пищу, Саша изрядно пополнен, стал толстым и неуклюжим. Встречавшие ребята сверстники на улице Сашу хохотали над ним, говоря меж собой – Ну, и урод!

В школе девятого класса мне пришлось учиться на домашнем обучении, что заключалось в том, что я ходил к преподавателям и занимался с ними индивидуально, так и закончил девятый класс. Друзья, уважавшие Сашу по старой памяти, Мелковоров и Бойчуха немного общались с ним, остальные же вокруг отвернулись от Батурина, считая его недоумком. Девчонки совсем перестали обращать внимание на Сашу, а некоторые всем своим видом показывали ему, что он им противен. Однажды на улице совершенно случайно Саша встретил Фаю Малопузову, она с пренебрежением взглянула на него, словно готова плюнуть ему в лицо, мол, Саша такой никчёмный и недалёкий, очень мерзкий и ни на что не способный идиот.

Летом я практически отошёл от употребления психотропных препаратов, кои мне прописали пить при выписке из больницы, правда, Елена Михайловна иногда просила пить сына некие таблетки для профилактики, как ей утверждали знакомые медики.

Саша с нетерпением ждал осени, чтобы записаться на курсы игры по гитаре, продолжая писать рифмованные тексты и мечтая их петь.

В уединённый будний, летний день, когда Батурин был один дома и слушал музыку, он увидел Вульфа.

– Музычка Саша, очень хорошая.

– Вульф, зачем ты явился? И что тебе надо?

– Не прогоняй меня Сашок, я вижу, что тебе тяжело, очень тяжело…

– И что? А тебе-то что?

– Ну, зачем ты так, я же твой друг и доброжелатель.

– И чего?

– Я вижу, как ты переживаешь, что теперь девчонки не обращают на тебя внимания, а помнишь, как раньше было? Почти каждая девушка хотела с тобой общаться и дружить, я то это прекрасно помню и хочу тебе помочь.

Саша усмехнулся.

– И чем?

– Есть одна идея.

Вульф уселся на диван и включил телевизор.

– Смотри Саша, что кажут?

– Фильм.

– Правильно, а про кого?

– Про бандитов?

– Вот именно! Сашок, кем сейчас модно быть?

– Кому, как.

– В наше время в моде жулики и воры. Готовься к подвигу! – Решительно произнёс Вульф.

– Ничего не пойму, – отвечал Батурин.

– Всё очень просто, ты совершаешь ограбление, к примеру, какой-нибудь кассы с деньгами и становишься героем для противоположного пола, а на деньги, что заработаешь, таким образом, покупаешь вина Свете и Эле, и они пойдут с тобой гулять.

– Мне нравится Фая.

– Фая, Фая. Ей плевать на тебя и не думай о ней.

– Да, я действительно безразличен Фае, – подумал Саша.

– Ну, что готов поразвлечься со Светкой или Элей? Тогда к подвигу готовься.

Батурин промолчал.

– Завтра с утра поезжай в центр города, лучше всего на центральный рынок и пригляди кого-нибудь, а потом ограбь.

– Но это же безумие?

– Безумие или нет, это вопрос спорный, ты что трус? И не хочешь вином девчонок угостить?

– Хочу.

– Тогда ограбление тебе необходимо и даже если тебя поймают, то не накажут, уж я позабочусь, ты же знаешь я отчасти волшебник. Никакого риска Саня.

Вульф исчез, Саша слегка призадумался и не очень обнадёженный последними словами неизвестного ему персонажа Вульфа в следующий день отправился на центральный рынок города.

Батурин бродил по центральному рынку и зашёл в торговые ряды, где продавали шубы, дублёнки и зимние куртки.

– Да, вот шубку бы прихватить себе, но только зачем? Её же сложно будет продать, да и кому? Чтобы выручить хоть какие-то деньги, – думал Саша.

Вдруг у прилавка он увидел женщину покупателя, интересующуюся полушубками. Продавщица верхней одежды давала ей примерить, то одно, то другое изделие, говоря при этом, – Вам очень идёт, купите у меня полушубок, не пожалеете! Конечно, каждый человек уникален и по-своему неповторим, но эта продавщица была видно настоящим торгашом, желающим лишь бы впарить покупателю товар. Она всё пыталась убедить и подвести к покупке у неё, а дабы наглядно показать, что товар её отменный, сняла с себя подсумок и примерила коротенькую шубку.

– Ну, как смотрится? Прекрасный полушубок! – Обратилась она к потенциальной покупательнице.

Догадываясь, что в подсумке, лежавшем на прилавке, скорее всего, деньги Батурин схватил подсумок и убежал с рынка. За ним, было, погнались, но не догнали, и он, отдышавшись, переложил небольшую сумму денег в карманы, а подсумок выбросил в мусор.

По дороге домой хулиган Батурин попивал пиво и приехал в родной микрорайон в слегка хмельном состоянии.

В садик! Прямо в садик! – Думал Саша, – наверняка, Эля со Светой сейчас там гуляют и покуривают сигаретки.

Оказавшись на одной, потом на другой веранде прогулочных площадках детского сада Батурин не обнаружил ни Светы, ни Эли. Но в детском саду его встретили местные ребята гораздо старше его по возрасту и предложили выпить, кое-кого из них он знал визуально, поэтому согласился и присоединился к их компании. Выпивая и покуривая табачок, Саша решил отблагодарить компаньонов приятелей и предложил им сходить за новой партией водки, они с удовольствием согласились, и он дал им денег.

К вечеру, когда в детский сад пришла Эля, Саша уже изрядно напился. Он отозвал её в сторонку.

– Давай погуляем, всё, что надо купим! Пойдём к тебе домой, если там никого.

Эля немножко ошарашилась от пьянущего вида Батурина и фальшивенько строя ему глазки сказала, – у меня сейчас месячные, так что извини.

Саша знал, что Эля, мягко говоря, девушка лёгкого поведения и гуляет со многими ребятами, а если её напоить, то она целуется практически со всеми, поэтому его нисколько не удивил её ответ.

– Жаль, значит у нас с тобой всё впереди.

– Может быть… – промолвила Эльвира.

Саша продолжил выпивать, а Эля ушла из садика.

Когда стало темнеть, ребята потихоньку начали расходиться с веранды детского сада и Батурин тоже пошёл домой. По дороге его встретил двадцати семи летний жулик и вор по кличке Крюк и отобрал у кое-как стоявшего на ногах Батурина оставшиеся деньги. Крюк встретил Сашу неслучайно, Эля проинформировала Крюка, что в садике гуляют, где Батурин всех угощает и что Сашу нужно тряхнуть – забрать у него деньги.

Наутро Саша проснулся, смутновато помня события прошлого вечера, а через неделю ему пришла повестка явиться в участок полиции.

Получилось, что Батурин, будучи в состоянии очень сильного алкогольного опьянения, наболтал ребятам в садике, якобы бы он с его друзьями ограбил кассу у цирка и при этом был вооружен огнестрельным оружием. Информация эта просочилась в районный пункт охраны общественного порядка, куда он явился в назначенный срок.

За столом в кабинете сидела женщина почтенного возраста, следователь по делам несовершеннолетних Болевая Ольга Петровна.

– Заходи, присаживайся Саша, есть разговор.

– А что случилось?

– Да так особо ничего, примерно неделю назад, ты угощал кое-каких ребят выпивкой и у меня к тебе вопрос.

– Слушаю вас.

– Значит угощал?

– Да.

– Очень хорошо, а где ты взял деньги на это угощение?

– Нашёл на улице у гастронома.

– А если четно…

– Прямо у входа гастронома нашёл.

– Интересно, я вот, сколько хожу по магазинам денег ни разу не находила.

– Ну, видно мне повезло немножко.

– Наверно, повезло, только знай за преступление закона наказание рано или поздно неминуемо.

Батурин молчал.

– Ладно, иди, ты свободен… пока, а у меня сегодня много работы.

Болевая достала на стол какую-то папку с документами и начала пересматривать их, Саша же преспокойно ушёл из участка полиции.

В душу к Саше закралось стопроцентное ощущение, что он очень плохо поступил, утащив подсумок с деньгами у торговки с рынка. И он сознательно и окончательно решил не делать больше никогда ничего подобного, вообще никогда впредь не преступать закон и даже не потому, что за этим следует неотвратимое наказание, а потому что это некрасиво, мерзко и подло, безнравственно и бездуховно, и никогда никому такие поступки не принесут в жизни счастья.

Уже несколько дней родители Батурина временами ругали сына, за то, что Саша совсем недавно пришёл домой в сильном алкогольном опьянении. После многократных разговоров с Сашей, отец Батурина узнал про посиделки на веранде детского сада, и будто бы Саша нашёл деньги у магазина и что часть из них пропил, а часть денег у пьяного Батурина отнял Крюк.

– Надо бы этого Крюка найти и поговорить с ним, – обратился ко мне отец.

– Да, но я даже не помню, как выглядит Крюк.

– Мы с Потапычем проедем по местным забегаловкам и поищем.

Потапыч вооружился до зубов и с отцом да сыном Батуриных ездил по районным барам ресторанного типа, где частенько отдыхали местные небольшие криминальные авторитеты.

В одном из таких тихих и уютных баров Саша обнаружил на вид знакомого бандита по прозвищу «Ахра».

Батурин подошёл к Ахре.

– Ты Крюка не видел? Не знаешь где он?

– Я сам его ищу, а как тебя зовут? – Сказал Ахра.

– Саша Батурин.

– Послушай Саша, видишь вон ту девушку барменшу.

– Вижу.

– Какой бы ты ни был пьяный или трезвый ты никогда не должен к ней приставать. Недавно пьяный ты, мягко говоря, к ней в друзья набивался.

Я посмотрел на девушку, стоявшую у барной стойки, и слегка припомнил, что подходил к ней, в тот день, когда пьянствовал в детском садике, причём подходил на улице около бабушек, где продавали семечки подсолнухов.

– Да понял и прощу прощения, если что, очень пьяный я тогда был.

Ахра сверкнул волчьим взглядом.

– Ладно, а Крюку я скажу, что ты его искал.

Саша Батурин взглянул на Ахру и тут же почувствовал, что за пазухой короткой кожаной куртки он держит огнестрельный револьвер. Да, Ахра был именно из таких бандитов, кто носят оружие не для смелости или уверенности и не дабы постращать кого-либо, а из тех, кто готовы стрелять и сидеть за это в тюрьме.

Саша вышел на улицу. В машине его ожидали Потапыч и отец. Они проехали ещё по другим барам-ресторанам, но поиски Крюка не завершились успехом, тем более что чуть позднее Ахра сообщил Крюку, что его ищут, и Крюк спрятался – лёг на дно, так что найти его в ближайшей перспективе оказалось крайне сложно.

Начался учебный год десятого класса. Наконец-то я дождался осени и стал ходить на курсы игры на гитаре. В школе я успевал в пределах нормы, правда, иногда, льющая крокодиловы слёзы, завуч Барбиджанова давала установки учителям, чтобы они отмечали мои знания пятёрками. Про Сашу Батурина последний год ходили слухи, что он лежал в дурдоме и не всегда бывает адекватен, болтает порою всякую чушь, в общем, ведёт себя временами как дурачок. Слухи эти не имели под собой никаких реальных оснований и были специально раздуты практически из ничего той же Барбиджановой и ещё кое-какими мелкими и безнравственными людьми. Рахиль Валентиновна приходила к моей матери на работу и фальшиво пускала перед ней слезу, говоря, что Барбиджановой очень жаль, просила прощения у Елены Михайловны за то, что с подачи Рахили Валентиновны психологически мучили Сашу, в стенах школы, и пообещала моей матери, что школу Батурин всё равно закончит.

Конечно же, Саша продолжал писать стихи, и как ему думалось песни. Разучив только три-четыре аккорда, несколько видов гитарного боя и пару переборов уже через два-три месяца он громко пел басом в гитарном сопровождении, и, кстати, не всегда музыкально и красиво, но он развивался как автор текстов и учился гитарной игре, самостоятельно работая над вокалом.

На курсы по гитаре Батурин позвал с собой Бойчуху. Алексей Бойчуха учился в одном классе с Сашей и тоже стал посещать курсы игры на гитаре в отведённое ему время преподавателем музыки. Хома Мелковоров кое-как закончил девятый класс и учиться больше нигде не хотел. Хому манила сладкая жизнь криминала, и он пытался прислуживать ворам и бандитам, Мелковоров, пребывая на побегушках у бандитов, пытался залезть к ним в общее дело и иметь свою долю, и когда-то даже получал небольшие крохи денежного эквивалента за эту деятельность.

Саша Батурин, учась в десятом классе, искренне думал, что Хома и Бойчуха ему настоящие друзья. С Бойчухой у него находились общие интересы, к примеру, учёба в школе и занятия музыкой, а с Мелковоровым ему просто было приятно пообщаться и выпить алкоголя в свободное время. И собирались частенько Саша Батурин, Хома Мелковоров и Алексей Бойчуха выпивали, курили и вели беседы, проводили время и мечтали о будущем.

На одном из очередных гуляний они пили пиво на веранде детского сада, употребив пред этим литр водки на троих.

– Вот сейчас из бутылок пьём, а когда повзрослеем, разбогатеем, будем пиво прямо из бочек пить, – сказал Саша.

Хома заулыбался и похмыкал, – Угу.

А пьяный Бойчуха представил, что он уже пьёт из бочки и с жадностью, заливая себе в рот, пиво из бутылки, весь облился.

В подобных посиделках Саша Батурин проводил время, но главными для него теперь стали занятия поэзией, музыкой, пением и где-то немного учёба в старших классах среднего общеобразовательного учебного заведения.

Стремление писать стихи, хороши стихи прочувствованные сердцем и душой, а также занятия музыкой потихоньку преобразовывали Сашу Батурина в слегка более мягкого и доброго человека, но Вульф опять дал о себе знать.

Осенним днём десятиклассник Батурин сидел дома и мысленно предвкушал события грядущего вечера, ведь в семь часов должна была начаться дискотека. Дискотека предстояла хоть и не ночная, да и школьная, но всё равно её приближение вызывало радость у Саши, а то, что Фая Малопузова уже окончила школу и не придёт на эту дискотеку, не сильно его волновало. Правда, он до сих пор хотел с ней общаться и дружить, хорошо понимая, что она не желает с ним даже разговаривать и считает Батурина как минимум на несколько уровней ниже себя.

– Санёк! Я тебе сюрприз принёс.

Посреди комнаты стоял Вульф и держал бутылку газировки.

– Да знаешь Вульф, по горло я сыт твоими выкрутасами.

– Саша, не понимаю тебя, что случилось?

– Случилось? Ты же жизнь мою отравляешь и портишь Вульф.

– Ну, как знаешь, я думал мы с тобой друзья, ведь я регулярно тебе помогал, а ты неблагодарный ещё меня ругать осмеливаешься… безобразие просто Саша.

Саша Батурин искоса посмотрел на Вульфа.

– Сань, извини, если что не так, я же твой друг, вот я самогончику принёс.

Вульф поставил на стол бутылку из-под газировки наполненную самогоном.

– Вот, семидесятиградусный, а пьётся как вода.

Вульф ещё извинился и попросил у Саши прощения, если сам того нехотя как-либо ему досадил, а потом удалился.

Батурин хлебнул полстаканчика самогона, покурил табачку и к вечеру допил почти всю бутылку.

В состоянии очень серьёзного алкогольного опьянения я шёл в школу на дискотеку и временами падал на землю. У входа на дискотеку стояли ребята чуть старше меня и немного помладше. Они увидели Сашу Батурина, начали над ним смеяться и дразнить его, изображая всем своим видом карикатуры. Саша Батурин обругал их матом и зашёл на дискотеку. Через десять минут Батурина удалила с дискотеки завуч Пономарёвская, не возражая ей, Саша ушёл домой. А на утро ему сообщили, что он якобы обзывал ребят находившихся возле школы, бил их, кое-кому плевал в лицо и мощно-крепкими руками разорвал водолазку одиннадцатикласснику Наилю.

– Да это бред и неправда! – думал Саша и практически ничего не помнил из событий прошедшего вечера.

После уроков толпа ребят школьников встретила Сашу Батурина на улице.

Наиль не подходил ко мне и ничего не говорил, но толпа окружила меня. В нескольких метрах от Батурина шёл Бойчуха и видно, заметив происходящее, испугался, наблюдая со стороны, даже не поинтересовался в чём дело.

К Саше подошёл Раис и хулиган маленького роста по кличке Мелкий.

– Ты чего а? Сейчас мы тебя бить будем, – пробурчал Раис.

– Давай! Только не толпой, а по-мужски, – сказал я.

– Саня ты, что крутой что ли? Можешь ребят из школы обзывать, бить и плевать им в лицо? – Слегка, дрожащим голосом вымолвил Мелкий.

– Да, нет, не крутой, – ответил Батурин.

Раис начал прыгать с кулаками на Сашу Батурина и получил от Саши нокдаун. Моментально вся толпа ребят ринулась на меня и в руках у них были жерди, примерно такие, как хорошие бейсбольные биты. Понимая, что Сашу сейчас собьют с ног и захотят избивать лежачего, Батурин убежал, и толпа его не догнала.

Следующими днями я мог, конечно же, переловить поодиночке всех пытающихся на меня нападать, но думал, – А зачем? И никому мстить не стал.

Раис же с Мелким возомнили себя бандитами и пытались получить от Саши деньги будто бы за его проступок, но в дальнейшем поняли, что это бесполезно.

Курить Саше Батурину родители уже не запрещали, но и сильно не разрешали, и, замечая, что он иногда употребляет спиртное, а главное, что не так давно был на госпитализации в психиатрической лечебнице, Елена Михайловна приняла решение проконсультировать сына у кандидата медицинский наук общепринятого профессионала психиатра.

Я особо не возражал и пришёл к доктору Валентине Васильевне. Она побеседовала со мной, задала несколько общих вопросов, потом сделала небольшую паузу в разговоре.

Саша молчал и смотрел на врача.

– Понимаешь, так получилось, что ты попал в такие условия жизни, что у тебя есть две дороги. Первая это то, что ты можешь свихнуться по-настоящему, но это вряд ли. А вторая это дорога творчества и, поверь, ты очень многого достигнешь. Например, в живописи, музыке, литературе или в ином творчестве, причём вполне возможно, что и до ранга классиков дойдёшь, если будешь работать и развиваться в каком-либо творчестве. Вот если посмотреть с медицинской точки зрения на жизнь выдающихся людей творчества, то знаешь, почти всем из них ставили диагнозы: паранойи, шизофрении, эпилепсии и так далее и тому подобное, а что вообще касается психики, то наука многие вещи пока не может объяснить, есть только предположения и теории. Желаю тебе всего самого доброго Саша.

Я вышел из кабинета врача, ничего не понимая, и с матерью поехал домой. Жизнь моя теперь была тихой и спокойной, никто меня уже не давил и не вмешивался ко мне в сознание. Саша писал песни и стихи, исполнял их и учился в десятом классе.

На уроках по обществознанию добрейший преподаватель истории Светлана Петровна Мигаева не раз говорила учащимся, что Батурин у вас главный философ в классе. А вот учитель русского языка и литературы – бывшая ученица Барбиджановой Алёна Александровна Воришкина не раз замечала стихи на оборотной стороне тетрадей Саши, и это её бесило, как-то она не выдержала и заорала на уроке литературы, – Батурин у нас самый главный писака, желая тем самым унизить и оскорбить Сашу Батурина.

Саша думал, – А может в театральный институт пойти поступать? И обратился к Воришкиной с вопросом, что хочет посещать её факультативы по литературе.

– Я вообще-то думала вести факультативы для одарённых учащихся, но тебя это не касается, – сказала ему Алёна Алексанровна, вновь принизив Сашу.

В конце десятого класса я пел в школе на сцене в программном концерте для учителей и старшеклассников, правда, песню не свою, но спел впечатляюще. Завуч Барбиджанова злилась и ругалась, что Батурина выпустили на сцену, а многие ребята и девчата после этого стали тянуться ко мне с симпатией и положительно отзывались о Саше.

Всё, казалось бы, было хорошо, но написание стихов и песен не проходило бесследно для Батурина. Временами у меня появлялась безудержная тоска и край, где я оказывался, подчас становился невыносимым, что невозможно объяснить словами, а нужно просто попробовать написать стихи, чтобы прочувствовать что-то подобное.

Конечно, поступление в театральный институт было для Саши небольшим мимолётным мечтанием и не имело под собой реальных оснований и стремлений с его стороны, ведь в глубине души он хотел быть военным офицером и служить родине.

Под конец десятого класса всю нашу параллель школы вызвали на комиссию в районный военный комиссариат для предварительного осмотра и пригодности к службе в армии. Батурин прошёл медицинский осмотр отлично, но вот когда врач-психиатр увидел его историю болезни, возникли определённые сложности, в вопросе, годен ли Саша вообще к службе в армии.

Психиатр сидел передо мной за столом в кабинете осмотра.

– Вижу, ты здоровый молодой человек.

Саша молчал.

– Очень жаль, что так получилось, и что ты попал на госпитализацию.

Батурин внимательно слушал врача.

– Я напишу тебе, что ты ограничено, годен к военной службе, потому как, если напишу, не годен, то потом тебе даже на хлеб будет не заработать по жизни, а если честно, то в армии тебе не быть даже рядовым. Просто есть определённый набор требований и согласно истории болезни ты их не проходишь.

Медосмотр завершился, Батурин закончил десятый класс общеобразовательной школы, думая, куда ему поступать, чтобы получить профессию. Отец Саши хотел, чтобы его сын был электриком, но сердце Батурина не сильно располагало к такой специальности, ему не очень нравилась электротехника и законы её проявления. Батурину всё больше по душе становилось писать стихи и петь их под гитару, и в шестнадцать лет он достаточно хорошо овладел рифмой и быть может вполне уже мог взять на себя кое-какую общественную нагрузку текстами своих песен.

Хома Мелковоров всё меньше общался с Батуриным и Бойчухой потому как занимался воровством и бандитизмом всё время, пропадая в притонах. Он уже в шестнадцать лет ушёл из родительского дома и хотел сладкой, шикарной жизни, при этом Хома не имел никакой профессии и не желал трудиться. А Саша Батурин и Бойчуха регулярно общались и дружили. Помимо учёбы в одном классе их объединяло занятие музыкой, спортивные увлечения, а также курение и пьянство.

Летом на лавочках возле многоэтажных домов Саша и его одноклассник Бойчуха гуляли с девушками, слегка флиртовали с ними, проводя летнее время, но Батурин частенько вспоминал образ Фаи Малопузовой. А Бойчухе нравилась совсем юная продавщица из магазина Надя Прокаторская. Бойчуха не раз говорил Саше, – Надя симпотная, и что она балдеет от Бойчухи. И думалось Саше, что, быть может, Бойчуха влюблён в Надю, искренне радуясь за друга, ведь Прокаторская оказывала Бойчухе и Саше знаки внимания в повседневном быту.

Солнышко светило ярко и потихоньку вечерело. Бойчуха встретил Надю после её работы и позвал во двор многоэтажного дома. Они сидели на лавочке, а мимо проходил Саша Батурин. Не задумываясь, я подошёл к ним.

– Ну что, когда у вас свадьба? – Искренне и от души спросил Саша.

– Да вот ко мне на ночь собираемся – промолвила Прокаторская.

– Поздравляю, с улыбкой, – сказал я.

Надя посмотрела на Сашу с слегка заигрывающими глазками.

– Так не с чем Саша, твой друг всё мнётся и не решается как девочка девственница.

Бойчуха начал злиться и пошёл домой, сказав, что скоро вернётся.

– Надя, а что случилось? – в непонимании спросил я.

– Он за мной всё пытался ухаживать, и я позвала Лёшу к себе домой на ночь, а он говорит, что его дома не пускают.

– Странно.

– А если он не поедет, ты пойдёшь ко мне домой Саша?

– Ты подожди, наверняка, его отпустят, а я вообще-то сегодня занят, есть кое-какие дела.

Вот это Надя подумал Саша. Я, конечно, видел, что она склонна к лёгкому поведению, но того, что она меня позовёт к себе, не ожидал. Дело ведь было не в том, хотел или не хотел я ехать к ней на ночь, а в том, если поеду, то это будет откровенное свинство с моей стороны по отношению к Бойчухе, поэтому и сказал, что занят.

Саша покурили с Надей, и пришёл Бойчуха.

– Нет, не могу я сегодня, – вымолвил Бойчуха.

– Ну как хочешь! – С гордым видом сказала Надя, затем встала с лавки и ушла, Бойчуха бросился за ней вслед, провожать её до автобусной остановки.

Саша сидел и думал, – во дела! А мне казалось у них серьёзные отношения, в любом случая я поступил правильно, что не поехал с Надей, ведь я уважаю Бойчуху и доверяю ему, как настоящему другу, а подлое предательство и дружба это совсем разное.