Текст книги "Великая армия Наполеона в Бородинском сражении"

6 ноября 1941 г., когда гитлеровские армии были на подступах к Москве, И. В. Сталин на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся, остановившись на событиях 1812 г., заявил: «Ссылаются на Наполеона, уверяя, что Гитлер действует как Наполеон и он во всем походит на Наполеона. Но, во-первых, не следовало бы забывать при этом о судьбе Наполеона. А, во-вторых, Гитлер походит на Наполеона не больше, чем котенок на льва…»[419]419
  Выступление И. В. Сталина на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г. Москвы // Правда. 1941. 7 ноября.


[Закрыть] Для советских историков это стало сигналом к тому, как следует писать о Великой армии в Бородинском сражении. В статье Б. Соколова, вышедшей в 1943 г.[420]420
  Соколов Б. Стратегия и тактика Бородинского сражения // ИЖ. 1943. № 2. С. 62–71.


[Закрыть], обозначилось явное умаление действий Наполеона и его армии. При этом русские силы откровенно преуменьшались (131 548 человек вместе с ополчением при 606 орудиях), как и их потери (42 438 человек), а цифры численности и потерь по Великой армии оставались прежними (130 тыс., из которых потери составили 58 478 человек). Наполеон, не добившись успеха, отошел за Колочь, оставив поле боя в руках русских. Хотя Кутузову все же не удалось разгромить Великую армию под Бородином, но стратегическая обстановка заметно изменилась в пользу русских.

Великая победа 1945 г. совпала с празднованием 200-летнего юбилея со дня рождения М. И. Кутузова. В многочисленных докладах, сообщениях и статьях советские историки, подчеркивая превосходство стратегии и тактики Кутузова в Бородинском сражении, целенаправленно умаляли достоинства неприятельской армии. К примеру, Н. М. Коротков утверждал, что, по якобы «вновь обнаруженному в архиве Государственного исторического музея французскому документу, армия Наполеона в Бородинском сражении состояла из 180 тыс. человек…»[421]421
  Коробков Н. М. Военное искусство Кутузова // ВИ. 1945. № 3/4. С. 18. Примеч. 3.


[Закрыть]. В ходе боя русскими была достигнута «стратегическая победа», причина которой была «отнюдь не в ошибках Наполеона и не в его насморке», а в блестящем руководстве Кутузова, который якобы не растратил своих резервов[422]422
  Там же. С. 19. См. также: Коробков Н. М. Михаил Кутузов. М., 1945.


[Закрыть]. О том, что Кутузов «еще до начала Бородинского сражения» разгадал наполеоновский замысел и искусно сорвал его, говорила М. В. Нечкина[423]423
  О заседании кафедры истории СССР исторического факультета МГУ 19 сентября 1945 г., посвященном 200-летию со дня рождения Кутузова // Вопросы истории (далее – ВИ). 1945. № 3–4. С. 150.


[Закрыть]. В том же духе были выдержаны выступления А. И. Готовцева, В. В. Прунцова, А. В. Ярославцева и др.[424]424
  Содержание выступлений А. И. Готовцева и В. В. Прунцова опубликовано в: Научная сессия, посвященная фельдмаршалу Кутузову // Военная мысль. 1945. № 10/11. См. также: Готовцев А. И. Полководческий путь Кутузова // Там же. 1945. № 10–12; Ярославцев А. В. Стратегия Кутузова в войне 1812 г. // Там же. № 9.


[Закрыть] Аналогичная трактовка событий Бородина содержалась в ранних работах Л. Г. Бескровного и П. А. Жилина, вышедших в конце 40-х – начале 50-х гг.[425]425
  Хрестоматия по русской военной истории / Под ред. Л. Г. Бескровного. М., 1947; Атлас карт и схем по русской военной истории / Под ред. Л. Г. Бескровного. М., 1956; Бескровный Л. Г. Отечественная война 1812 г. и полководческое искусство Кутузова. М., 1948; Его же. Отечественная война 1812 г. и контрнаступление Кутузова. М., 1951; Жилин П. А. Контрнаступление Кутузова в 1812 г. М., 1950; Его же, Контрнаступление русской армии в 1812 г. М., 1953; и др.


[Закрыть] В ура-патриотическом духе была выдержана статья Н. И. Казакова[426]426
  Казаков Н. И. Бородинское сражение // Военный вестник. 1947. № 16. С. 49–52.


[Закрыть].

Конечно, обилие такого рода публикаций в те годы было связано не только с вполне объяснимым юбилейным славословием, но с чем-то гораздо бóльшим. Во-первых, такой подход к войне 1812 г. и Бородинскому сражению теперь стал новой, чуть ли не «обязательной» традицией, санкционированной властью. А во-вторых, в военно-историческую науку пришло поколение исследователей, которые были участниками Великой Отечественной войны (В. В. Прунцов, Н. И. Казаков, П. А. Жилин, Л. Г. Бескровный и др.), и сталинско-патриотический тип ветеранской психологии прочно утвердился в историографии войны 1812 г. Некоторым исключением на фоне нахлынувшего потока квазипатриотической литературы выглядела только популярная книга полковника В. В. Прунцова, вышедшая в 1947 г.[427]427
  Прунцов В. В. Бородинское сражение. Популярный очерк. М., 1947.


[Закрыть]. Произнеся ритуальные фразы о том, что французский император не добился успеха в Бородинском сражении и что оно «положило началу разгрому» Наполеона, выделив уже ставшие обычными восемь атак на Багратионовы «флеши» и написав о 58 тыс. убитых и раненых солдат Великой армии, но не упомянув при этом русские потери, Прунцов сделал несколько интересных замечаний, в частности о психологическом воздействии «тесноты» Бородинского поля на чувства солдат борющихся армий. Он предложил читателю представить, что мог чувствовать наполеоновский солдат, когда части Великой армии постоянно перемешивались, поле боя заволакивалось пороховым дымом, а ему самому приходилось по нескольку раз ходить в атаку по одному и тому же месту, часто по трупам своих товарищей[428]428
  Там же. С. 37–39.


[Закрыть].

В откровенно тенденциозном духе был написан ряд работ о Бородинском сражении, вышедших в начале 1950-х гг. Казалось, что авторы соревновались в том, кто из них более принизит противника и возвеличит, нередко подтасовывая факты, русских. Полковник Н. Царев, к примеру, прямо заявил, что Наполеон впервые проиграл генеральное сражение[429]429
  Царев Н. Бородинское сражение // Военный вестник. 1952. № 16. С. 50–57.


[Закрыть]. В том же духе была написана книга П. А. Жилина и А. В. Ярославцева[430]430
  Жилин П. А., Ярославцев А. В. Бородинское сражение. М., 1952.


[Закрыть]. Но, пожалуй, всех их превзошел генерал-майор Н. Ф. Гарнич[431]431
  Гарнич Н. Ф. 1812 год. М., 1952. Мы воспользовались 2-м изд. (М., 1956).


[Закрыть], утверждавший, что Великая армия потеряла около 60 тыс. убитыми и ранеными, в то время как русская – только 38,5 тыс. «Наполеон впервые проиграл генеральное сражение», – заявил генерал Гарнич в унисон с полковником Царевым. И все же вряд ли книга Гарнича заслужила столь уничтожающей критики со стороны сатирика М. Г. Семенова, историков Абалихина, Дунаевского и Троицкого[432]432
  Семенов М. Г. Тайны ремесла // Крокодил. 1959. № 7; Абалихин Б. С., Дунаевский В. А. Указ. соч. С. 113, 123. Примеч. 214; Троицкий Н. А. Отечественная война 1812 г. С. 51–52.


[Закрыть]. По крайней мере, картина Бородина, несмотря на явные передержки, вполне укладывалась в схему, множество раз использованную русскими авторами, такими как Толь, Михайловский-Данилевский, Геруа, Жилин и Бескровный.

В 3-м номере за 1951 г. журнала «Большевик» была помещена статья С. И. Кожухова, в которой тот обрушился с критикой на книгу Е. В. Тарле «Нашествие Наполеона на Россию»[433]433
  Кожухов С. И. К вопросу об оценке роли М. И. Кутузова в Отечественной войне 1812 г.// Большевик. 1951. № 3.


[Закрыть]. Обвинив академика в преклонении перед «иностранными историками» и в том, что тот использовал «лживые» и «грязные источники», Кожухов заявлял о стратегической и нравственной победе русской армии[434]434
  Подробнее о «полемике» Кожухова и Тарле см.: Абалихин Б. С., Дунаевский В. А. Указ. соч. С. 108–110; Троицкий Н. А. Отечественная война 1812 г. С. 46–48; Чапкевич Е. И. Евгений Викторович Тарле. М., 1977.


[Закрыть]. В условиях борьбы с «космополитизмом», чувствуя, что над головой сгущаются тучи, Тарле был вынужден начать «пересмотр» своих взглядов на Бородинское сражение. В 1952 г. академик написал специальную работу «Бородино», которая, правда, так и не была опубликована при жизни автора. Вероятно, смерть Сталина позволила Тарле не спешить с ее изданием[435]435
  Тарле Е. В. Бородино // Тарле Е. В. Собр. соч. М., 1962. Т. 12. Далее цит. по отдельному изд., подготовленному Л. Г. Бескровным: Тарле Е. В. Бородино. М., 1962.


[Закрыть]. Лишенная каких-либо ссылок на источники, работа была полна противоречий и явных неточностей. Так, непонятно, на основании чего Тарле утверждал, будто во время беседы 7 сентября 1812 г. с генералом Лихачевым Наполеон спросил его, правда ли, что Бухарестский мир нарушен и что война Турции против России продолжается. Лихачев ответил, что никакой войны с турками уже нет, и это якобы заставило Наполеона как можно быстрее завершить сражение, отойти и выжидать. Французские потери Тарле определял в 58,5 тыс. (из 136 тыс. к утру 7 сентября), русские – в 42 тыс. В заключение автор счел необходимым уличить во «лжи» французов, поляков и даже британцев, которые утверждают, будто Бородино было победой Наполеона[436]436
  Тарле Е. В. Бородино. С. 13, 52, 72, 76, 89.


[Закрыть].

150-летие Отечественной войны 1812 г. было использовано для прочного и безоговорочного закрепления тезиса о полной русской победе под Бородином. Особую роль в этом сыграл профессор полковник Любомир Григорьевич Бескровный (1905–1981). Под его редакцией вышел сборник документов «Бородино»[437]437
  Бородино: Документы, письма, воспоминания / Под ред. Л. Г. Бескровного и Г. П. Мещерякова. М., 1962.


[Закрыть], он был автором эпохальной монографии[438]438
  Бескровный Л. Г. Отечественная война 1812 года.


[Закрыть], принял участие в редактировании нескольких сборников статей[439]439
  Наиболее важным является: 1812 год. К стопятидесятилетию Отечественной войны. Сб. статей. М., 1962.


[Закрыть], наконец, выступал с докладами[440]440
  Наиболее примечательным был доклад, прочитанный на заседании Ученого совета Института истории АН СССР 13 сентября 1962 г., опубликованный затем в виде статьи: Бескровный Л. Г. Бородинское сражение // История СССР. 1962. № 6. С. 3 –18.


[Закрыть]. Документы, помещенные в сборнике «Бородино», казалось, должны были опровергнуть утверждения, не раз высказывавшиеся в зарубежной и отечественной историографии, о том, что Наполеон, владея инициативой, навязал генеральное сражение русской армии, а также подтвердить тезис о «русской победе»[441]441
  См. также: Абалихин Б. С., Дунаевский В. А. Указ. соч. С. 134–135.


[Закрыть]. Действительно, материалы сборника показывали известную гибкость в поведении Кутузова, решившегося на генеральное сражение, подтверждали его намерение возобновить бой 8 сентября, а также частично давали ответ на вопрос о причинах окончательного решения русского главнокомандующего об отступлении с поля сражения. Однако все эти документы, исходившие исключительно от русской стороны, явно нуждались в сопоставлении с материалами, исходившими от Великой армии, а также с массой других источников, опубликованных ранее. В аналогичном, патриотическом духе были выдержаны выводы статей сборника «1812 год». Несмотря на высокий уровень работы с фактологическим материалом (наиболее интересными, с точки зрения изучения Бородинского сражения были статьи Л. П. Богданова «Боевой порядок русской армии в Бородинском сражении» и А. П. Ларионова «Использование артиллерии в Бородинском сражении»), выводы выглядели односторонними[442]442
  См. также брошюру Л. П. Богданова «На поле Бородинском» (М., 1962), в которой патетически утверждалось, что «сознание непоколебимости русской армии овладело французскими солдатами и их полководцем».


[Закрыть]. Богданов попытался доказать, что Шевардинский редут уже изначально не был крайним левым флангом русской армии, а Ларионов – уверить, будто почти весь русский артиллерийский резерв к вечеру 7 сентября был введен в бой и использован с высокой эффективностью.

Монография Бескровного, хотя и не лишенная многочисленных достоинств, также была призвана рассеять все сомнения читателей в «наполеоновском поражении» при Бородине. По его мнению, Наполеон вынужден был подчиниться воле Кутузова, «французская армия не проявила воли к победе и энтузиазма», неприятельские потери составили 58 578 солдат и 49 генералов, в то время как русские – 38 506 солдат и офицеров и 22 генерала. Бородино, утверждал автор, явилось завершающим этапом оборонительного периода войны, а «Кутузов одержал под Бородином полную победу, разрешив поставленные стратегические и тактические задачи». В статье о Бородинском сражении, опубликованной в 1962 г. в журнале «История СССР», Бескровный, в отличие от монографии, специально остановился на историографии вопросов, связанных с Бородинским сражением. Весьма вольно трактуя позиции дореволюционных историков, автор утверждал, что в представлении Бутурлина, Михайловского-Данилевского и Богдановича Бородино завершилось победой Наполеона. Якобы только декабристы и революционные демократы противостояли такой трактовке результатов битвы и «не сомневались в том, что сражение под Бородином было победой русских». По его мнению, поколение «буржуазных историков», призывая покончить с «героической легендой 1812 г.», не создало, однако, «стройной концепции войны и Бородинского сражения, продолжая считать его со стороны русских “очистительной жертвой”». Только советские историки «на основе широкой источниковедческой базы доказали, что Бородинское сражение является победой русской армии, что оно входит в общий замысел Кутузова». Поразительно, насколько смело Бескровный искажал позиции своих предшественников, пытаясь скрыть тот очевидный факт, что его собственная концепция отнюдь не противостояла «дворянским историкам», но была последовательным воплощением их главных идей!

Единственной попыткой противостоять этой юбилейной волне про-патриотической литературы была статья подполковника в отставке А. Кочеткова[443]443
  Кочетков А. О некоторых ошибках в освещении Бородинского сражения // ВИЖ. 1963. № 12. С. 36–44.


[Закрыть]. Автор, справедливо поставив под сомнение знание Бескровным, Гарничем и другими авторами последнего десятилетия элементарных основ тактики начала XIX в., выступил против того, чтобы считать, будто замысел Наполеона и сам ход сражения были заранее предусмотрены Кутузовым. Несмотря на очень незначительное превосходство французов в численности войск и явно уступая русским в артиллерии, Наполеон «создавал на всех пунктах атаки… превосходство, доходящее до подавляющего…». Признавая, что к концу сражения французские войска оставили батарею Раевского и «флеши» (в действительности это было не так), Кочетков тем не менее отверг утверждение ряда русских и советских историков, будто французы отошли за Колочь. Статья Кочеткова осталась почти не замеченной.

«Концепция» Бородина, утвердившаяся в послевоенное время, особенно благодаря деятельности Бескровного, получила в конце 60-х гг. некоторую корректировку в работах Павла Андреевича Жилина (1913–1987), в дальнейшем генерал-лейтенанта, начальника Института военной истории МО СССР, с 1968 г. – члена-корреспондента АН СССР[444]444
  Жилин П. А. Гибель наполеоновской армии в России. М., 1968 (2-е изд. было в 1974 г. и 3-е, посмертное, под названием «Отечественная война 1812 г.», в 1988 г.).


[Закрыть]. Хотя и опираясь в основном на русские источники, но все же используя четыре документа из «Архива исторической службы французской армии» (приказ Бертье о перекличке в Гжатске, историческую справку о действиях 9-го линейного полка, список убитых офицеров Великой армии 7 сентября и материалы опроса русских пленных), Жилин сделал вывод о том, что Бородино все же не обеспечило коренного перелома в ходе всей войны. Тем не менее, как считал автор, Бородино нанесло смертельный удар Великой армии, которая потеряла убитыми и ранеными более 50 тыс. человек, в то время как русские потери достигли 44 тыс., и «понесла невосполнимый моральный ущерб». Автор категорически, вступая в полемику с англичанами К. Даффи и Д. Чандлером и французом Э. Терзеном, отверг мнение о том, что Наполеон, вследствие болезни, не проявил во время боя должной энергии.

175-летняя годовщина Бородина ознаменовалась выходом целого ряда работ, авторы которых в большинстве полностью сохранили свою приверженность выводам Бескровного с учетом корректировок Жилина[445]445
  Бородино. 1812 год. М., 1987; Орлик О. В. «Гроза двенадцатого года…» М., 1987; Сироткин В. Г. Отечественная война 1812 года. М., 1988; и др.


[Закрыть]. Но в некоторых публикациях наметилась все же тенденция к явному отходу от поверхностно-патриотических мифов[446]446
  Троицкий Н. А. День Бородина // Знамя. 1987. № 8. С. 204–207; Его же. Повторение пройденного // ВИ. 1988. № 4. С. 117–119; Шведов С. В. Комплектование, численность и потери русской армии в 1812 году // История СССР. 1987. № 4. С. 120–139; и др.


[Закрыть]. Цельная работа Николая Алексеевича Троицкого, вышедшая в 1988 г., закрепила существование этой последней тенденции[447]447
  Троицкий Н. А. 1812. Великий год России. М., 1988.


[Закрыть]. Троицкий счел исключительно важным подвергнуть основные тезисы о Бородинском сражении, закрепившиеся в советской литературе, беспристрастной проверке на основе сопоставления отечественных и зарубежных данных. Он пришел к выводу, что формально численный перевес к началу генеральной баталии был на стороне русских (154,8 тыс. человек, из которых только 115,3 тыс. было регулярных войск, против 134 тыс. солдат Наполеона). Но потери оказались несопоставимыми: французские – в пределах от 20 до 30 тыс. (автор привел официальную цифру потерь Великой армии, обратившись к Деннье, – 28 086 человек), русские – 45,6 тыс. человек. «Наполеон диктовал ход сражения, – утверждал Троицкий, – атакуя все, что хотел и как хотел, а Кутузов только отражал его атаки…» Французский император хотя и не реализовал «главной своей задачи» разгрома русской армии, но добился материального успеха. Однако и за русскими автор признал победу – «не в материальном, а в моральном и даже в политическом отношении». Вместе с тем в целом убедительные выводы Троицкого нередко сочетались с воспроизведением типичной «советской» схемы сражения – со знаменитыми восемью атаками Багратионовых «флешей», с устоявшимся хронометражем событий и без живой, достоверной картины действий противников русских войск. В своей новой работе «Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты»[448]448
  Троицкий Н. А. Фельдмаршал Кутузов: мифы и факты. М., 2002.


[Закрыть] Н. А. Троицкий постарался привлечь ряд новых данных с опорой на исследования по Бородину А. А. Васильева и Л. Л. Ивченко, А. И. Попова и других отечественных историков. Автор принял выводы этих исследователей о падении «флешей» уже к 10 часам утра в результате 3-й атаки и, в целом, внес коррективы в описание Бородинского сражения.

В 1990-е гг. появился целый ряд важных статей, подготовленных Алексеем Анатольевичем Васильевым. Уже в 1992 г. на основе широкого привлечения французских материалов он попытался подтвердить цифру потерь Великой армии примерно в 30 тыс. человек[449]449
  Васильев А. А. Лукавая цифра авантюриста.


[Закрыть] и совместно с Л. Л. Ивченко пересмотрел устоявшийся «российский» хронометраж бородинских событий, выявив его основной источник – работы Толя.

В конце ХХ и в начале XXI в. А. А. Васильев осуществил несколько важных публикаций, как французских материалов, так и собственных исследований, по действиям армии Наполеона в Бородинском сражении[450]450
  Васильев А. А., Ивченко Л. Л. Девять на двенадцать, или Повесть о том, как некто перевел часовую стрелку // Родина. 1992. № 6–7. С. 62–67; Васильев А. А. Комментарии к рапорту о сражении при Можайске…; Его же. Французские карабинеры при Бородино // Цейхгауз. № 2. С. 6 –10; Его же. Кавалерия Наполеона в Бородинском сражении. Боевое расписание на 5–7 сентября 1812 г. // Там же. № 4. С. 13–15; № 5. С. 13–15; № 6. С. 25–27; Его же. Испанский полк «Жозефа-Наполеона» в русской кампании // Там же. № 6. С. 20–23; Его же. Французский офицер Гийом Боннэ – участник Бородинского сражения // Отечественная война 1812 года. Источники, памятники, проблемы. М., 2001. С. 67–68; Васильев А. А., Попов А. И. Grande Armée. Состав армии при Бородино. М., 2002. В 2011 г. А. А. Васильев возвратился к вопросу о численности потерь Великой армии в Бородинском сражении, обратившись к дополнительному тому французского военного статиста А. Мартиньена и указав на ряд неточностей в наших подсчетах (Васильев А. А. Офицерские потери Великой армии Наполеона в Бородинском сражении, подсчитанные по именным спискам А. Мартиньена // 1812 год. Люди и события великой эпохи. Материалы международной конференции. М., 21–22 апреля 2011 г. М., 2011. С. 19–43).


[Закрыть].

Важнейшим явлением в историографии Бородина стали работы Андрея Ивановича Попова, который на основе скрупулезного сопоставления источников осветил события на северном и южном флангах и в центре Бородинского поля. Принцип строгой научности и национальной беспристрастности, великолепное знание зарубежных, особенно немецких, источников позволили ему показать отвагу солдат и таланты командиров Великой армии, проявленные в день Бородина, по-новому взглянуть на целый ряд ключевых событий великой битвы[451]451
  Попов А. И. Бой за деревню Семеновское // Бородино. Материалы научной конференции. 1993. Бородино, 1993. С. 54–62; Его же. Немецкие войска в бою за Багратионовы флеши // Проблемы истории и историографии зарубежного мира. Самара, 1994. С. 42–51; Его же. Бородинское сражение (боевые действия на северном фланге). Самара, 1995; Его же. Боевые действия в центре Бородинского поля // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Бородино, 1997. С. 229–251; Его же. Меж двух «вулканов». Боевые действия в центре Бородинского поля. Харьков, 1997; Васильев А. А., Попов А. И. Указ. соч.; Попов А. И. Новые сведения о Бородинском сражении // Бородино и наполеоновские войны. Битвы, поля сражений, мемориалы. М., 2003. С. 46–64; Его же. «Немного левее центра…» (действия отряда Сиверса в Бородинском сражении) // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. Можайск, 2004. С. 245–266; Его же. Боевые действия в Утицком лесу // Отечественная война 1812 года. Источники, памятники, проблемы. М., 2007. С. 50–78; Его же. Бородино. Северный фланг. М., 2008; Земцов В. Н., Попов В. Н. Бородино. Южный фланг. М., 2009; Их же. Бородино. Центр. М., 2010; Попов А. И. От Смоленска до Бородина // «Сей день пребудет вечным памятников…» Бородино 1812–2012. Можайск, 2013. С. 81–90; и др.


[Закрыть].

Принцип исторической беспристрастности и стремление вырваться из цепких объятий «национальных мифов» пытается реализовать автор данной монографии В. Н. Земцов[452]452
  Земцов В. Н. Бой за Шевардинский редут 5 сентября 1812 г. (по зарубежным источникам) // 185 лет Отечественной войне 1812 г. Сб. статей. Самара, 1997. С. 9 –21; Его же. Французская армия 6 сентября 1812 г. // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Бородино, 1998. С. 67–88; Его же. Французская историография Бородинского сражения // Там же. 1999. С. 53–73; Его же. Битва при Москве-реке. Армия Наполеона в Бородинском сражении. М., 1999; Насморк полководца, или Наполеон в Бородинском сражении // Казус. 2000. Индивидуальное и уникальное в истории. М., 2000. С. 349–374; Его же. Великая армия Наполеона в Бородинском сражении. Екатеринбург, 2001; Французский солдат в Бородинском сражении: опыт военно-исторической психологии // Человек и война. Война как явление культуры. Челябинск, 2000. С. 38–64; Его же. «Французское» Бородино (французская историография Бородинского сражения) // Отечественная история. 2002. № 6. С. 38–51; Его же. Зарубежная историография Бородинского сражения // Бородино и наполеоновские войны. С. 25–32; Его же. Наполеон на острове Св. Елены: воспоминания о Русском походе // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. 2004. С. 121–132; Его же. Великая армия Наполеона в Бородинском сражении. М., 2008; Его же. Бородинское сражение в малоизвестных рапортах генералов Великой армии // «Сей день пребудет…» С. 211–224; Его же. Французская пресса 1812 г. о Бородинском сражении // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы: Материалы XVIII Международной научной конференции. Бородино, 2–4 сентября 2013 года. Бородино, 2014. С. 21–35; и др.


[Закрыть].

Важные уточнения применительно к потерям военнопленными Великой армии при Бородине внес в последние годы С. Н. Хомченко[453]453
  Хомченко С. Н. Офицеры Великой армии, взятые в плен в Бородинском сражении // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. Можайск, 2012. С. 310–318; Его же. Нижние чины Великой армии, плененные в Бородинском сражении // «Сей день пребудет…» С. 178–194.


[Закрыть]. Он же предложил ряд предварительных выводов о ходе Бородинского боя на основе находок, сделанных в ходе археологических исследований 2004–2012 гг.[454]454
  Хомченко С. Н. Археологические находки боеприпасов как источник изучения Бородинского сражения. Русские позиции // Бородино в истории и культуре. Материалы международной конференции, 7 –10 сентября 2009 г. Можайск, 2010. С. 74–86; Его же. Археологические находки в западной части Бородинского поля как источник изучения Бородинского сражения // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы: Материалы XVI Международной научной конференции, 6–7 сентября 2010 г. Можайск: Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник, 2011. С. 65–73; и др.


[Закрыть] Помимо сведений, которыми воспользовался С. Н. Хомченко, археологическая экспедиция (во главе с заведующим отделом комплексных историко-археологических исследований Государственного Исторического музея М. И. Гоняным), проводившая обследование поля, позволила выявить ряд важных деталей и уточнить целый ряд моментов, связанных с событиями 1812 года[455]455
  См., например: Гоняный М. И., Двуреченский О. В. История и некоторые методические подходы археологического изучения Бородинского сражения // «Сей день пребудет…». С. 333–350; Соловьев Д. Б. Неприступная крепость или слабое укрепление? Сопоставление данных исторических источников и результатов современных археологических исследований Батареи Раевского // ВИЖ. 2016. № 8. С. 40–44; и др. Высоко оценивая вклад археологической экспедиции в изучение Бородинского сражения, мы вместе с тем должны отметить и далеко не во всем удачный опыт археолога Д. Б. Соловьева в попытках соединить данные археологии с письменными источниками (Соловьев Д. Б. Опыт реконструкции первой атаки Батареи Раевского // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. М., 2016. Вып. 16. С. 90 –108).


[Закрыть].

Небезынтересными, хотя и не всегда убедительными, оказались попытки последних лет уточнить вопросы, относящиеся к топографическим источникам изучения Бородинского сражения[456]456
  Колесник Е. А. Анализ системы обозначений и изобразительных средств топографических карт начала XIX в., посвященных Бородинскому сражению // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. Материалы XVII международной конференции. 5–7 сентября 2011 г. Можайск, 2012. С. 18–28; Парамонова А. А. План Пресса – Шеврие – Реньо как источник научной реконструкции ландшафта поля сражения 26 августа 1812 г. // «Сей день пребудет…» С. 310–332; и др.


[Закрыть], а также попытки нового прочтения ряда изобразительных источников[457]457
  См., например: Горшков Д. И. Акварельный рисунок сражения при Москве-реке 7 сентября 1812 г. работы капитана штаба Великой армии Фердинана Жоржа Тартара. К вопросу о классификации иконографии сражения // «Сей день пребудет…». С. 640–671; и др.


[Закрыть].

К исследованиям, посвященным наполеоновским войскам в Бородинском сражении, примыкает ряд работ, освещающих различные стороны функционирования Великой армии в 1812 г., авторами которых являются О. В. Соколов, В. Н. Шиканов, В. П. Турусов[458]458
  Соколов О. В. Капитан №. Происхождение младших офицеров армии Наполеона в 1812–1814 гг. // Родина. 1992. № 6–7. С. 14–15; Шиканов В. Н. Созвездие Наполеона. Маршалы Первой империи. М., 1999; Его же. Генералы Наполеона (биографический словарь). М., 2004; Турусов В. П. Великая армия в 1812 г.: организация и управление // Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. 2002. С. 41–59; и др.


[Закрыть]. Нельзя не упомянуть о плодотворной деятельности еще в 1980-е гг. К. Г. Бочоришвили, исследовавшего французскую армию эпохи Империи[459]459
  Бочоришвили К. Г. Французская армия как общественно-политическая сила во время Консульства и Империи (1799–1815). Автореф. дис… канд. ист. наук. Тбилиси, 1982; Его же. Орден Почетного легиона при Наполеоне I // Французский ежегодник. 1981. М., 1983. С. 210–220; Его же. Итальянские эмигранты – солдаты армии Наполеона // ВИ. 1981. № 6. С. 171–172.


[Закрыть]. Подлинным событием стал выход в 1999 г. первого на русском языке комплексного исследования Олега Валерьевича Соколова «Армия Наполеона»[460]460
  Соколов О. В. Армия Наполеона. СПб., 1999. Книга одновременно вышла на французском языке: Sokolov O. L’Armée de Napoléon. P., 1999.


[Закрыть]. Применительно к Бородину автор высказал убеждение в той решающей роли, которую сыграл отказ Наполеона использовать гвардию для исхода генерального сражения, а также в том, что поворотным пунктом всей войны 1812 г. был пожар русской столицы.

Важные публикации по действиям русских войск при Бородине, что позволяет внести коррективы в описание действий Великой армии, осуществлены в последние годы А. А. Смирновым, В. М. Безотосным, Л. Л. Ивченко, Д. Г. Целорунго. Огромное значение имел выход в свет сборника документов «Бородино. Документальная хроника» (составители – А. М. Валькович и А. П. Капитонов) и двух энциклопедий «Отечественная война 1812 года» и «Отечественная война 1812 года и освободительный поход русской армии 1813–1814 гг.»[461]461
  Целорунго Д. Г. Офицеры русской армии – участники Бородинского сражения (историко-социологическое исследование). М., 2002; Его же. К вопросу о потерях русской армии в Бородинском сражении // Бородино и Наполеоновские войны. С. 33–37; Его же. База данных «Солдаты и офицеры российской армии – участники Бородинского сражения: социальные портреты, поведение в бою, боевые отличия» // «Сей день пребудет…». С. 31–40; Его же. Офицеры и солдаты российской армии эпохи Отечественной войны 1812 года: Социальные портреты и служба. Бородино, 2017; Безотосный В. М., Целорунго Д. Г. Бородино: Русское поле. Русские полки. Русские офицеры. М., 2010; Безотосный В. М. Закаленные эпохой: Российский генералитет Александра I. М., 2015; Смирнов А. А. Что же такое Шевардинский редут? // Эпоха 1812 года. 2003. С. 267–281; Его же. Генерал Александр Кутайсов. М., 2002; Его же. «Многочисленная артиллерия». О записках генерала К.И.Е. Колачковского // Там же. 2002. С. 141–146; Его же. Артиллерия Шевардинского редута // Император. № 4. 2003. С. 15–17; Его же. Сомнительные выстрелы // Проблемы изучения истории Отечественной войны 1812 года. Саратов, 2002. С. 150–156; Ивченко Л. Л. Бородино. Легенда и действительность. М., 2002; Ее же. Бой за Семеновские высоты // Отечественная война 1812 года. Источники. Памятники. Проблемы. М., 2001. С. 121–143; Бородино. Документальная хроника / Сост. А. М. Валькович, А. П. Капитонов. М., 2004. См. также интересные публикации В. А. Бессонова и С. В. Потрашкова (Бессонов В. А. Пополнение русских армий накануне Бородинского сражения. Войска генерала М. А. Милорадовича // «Сей день пребудет…» С. 62–69; Потрашков С. В. К вопросу об участии Харьковского драгунского полка в Шевардинском бою и Бородинском сражении // «Сей день пребудет…» С. 123–131; и др.).


[Закрыть]. В сборнике документов «Бородино» составители впервые свели воедино огромный массив, как опубликованных ранее, так и выявленных в последнее время, отечественных материалов о сражении. Сборник помогал раскрыть стратегические и тактические замыслы сторон, сопоставить данные о составе и состоянии русской армии, прояснить характер различных фаз битвы.

Статья «Бородинское сражение» (авторы – А. А. Васильев, Л. Л. Ивченко, А. И. Попов, В. Н. Земцов)[462]462
  Отечественная война 1812 года. Энциклопедия. С. 80–92; Отечественная война 1812 года и освободительный поход русской армии 1813–1814 гг. Т. 1. С. 211–224. В подготовке и обсуждении материалов приняли участие и другие исследователи – А. А. Смирнов, В. М. Безотосный, А. А. Подмазо. См. также статью «Шевардинский бой» (авторы – А. А. Васильев и В. Н. Земцов) (Отечественная война 1812 года. Энциклопедия. С. 792–794; Отечественная война 1812 года и освободительный поход русской армии 1813–1814 гг. Т. 3. С. 678–679).


[Закрыть], опубликованная в двух энциклопедиях, стала, фактически, первой (хотя и не во всем удачной) попыткой свести воедино все «наработки» последних десятилетий применительно к действиям как русской, так и французской стороны. Численность армий авторы определили как около 150 тыс. при 624 орудиях у русских и около 135 тыс. при 587 орудиях у французов. Ни один из противников не смог решить поставленных задач и не добился существенных результатов: «Наполеон не сумел разгромить российскую армию, а Кутузов не защитил Москву». В то же время стоит отметить, что для русского главнокомандующего сражение скорее носило вынужденный характер, так как он не мог сдать столицу без боя. Бородино имело значительные последствия для судеб каждой армии. Российские войска (потерявшие примерно 45–50 тыс. человек) смогли восстановить численность своих рядов, тогда как Наполеон (потерял около 35 тыс.) не смог этого сделать, особенно в кавалерии. И все же статья оставила множество вопросов: достаточно ли убедительно ее авторы обосновали свою версию численности и потерь сражавшихся армий?; не стало ли стремление «согласовать» между собой сведения, исходящие от разных сторон, своеобразной формой «подгонки» материала, при которой происходит неизбежное отступление от буквы и духа источника?; не слишком ли схематичен жанр энциклопедической статьи для того, чтобы делать заявку на подведение окончательных итогов исследования великого сражения?; и т. д., и т. д.

Факт появления энциклопедической статьи, написанной в рамках «научно-критического» направления, фактически закрепил общий отход от псевдопатриотической традиции, которая господствовала в нашей историографии к 90-м гг. ХХ в. Но как соотносится столь решительный «пересмотр» основополагающих вопросов Бородинского сражения с тем непреложным убеждением русской национальной памяти считать Бородино «нашей» победой? Не способен ли отказ от основополагающей опоры национального сознания привести к губительной эрозии национальной самоидентификации? Это еще один вопрос, возникающий в связи с появлением статьи о Бородинском сражении в энциклопедиях, посвященных войне 1812 года. В любом случае, по нашему глубокому убеждению, следует различать и до известной степени разделять научные подходы (что требует максимально возможной точности и достоверности в воспроизведении картины прошлого) и учебно-познавательный уровень, который сориентирован, по большей части, на эмоциональное восприятие исторических событий. Но и в последнем случае совершенно недопустимо искажение достоверно установленных фактов и провозглашение заведомо ложных суждений и выводов.

В целом, мы видим, что в течение последних десятилетий была заложена основа для преодоления почти двухвековой традиции отечественной историографии в освещении противника русских войск в Бородинском сражении. Возможно, это связано с серьезными национально-идентификационными сдвигами, происходившими в среде российской исторической науки. Однако события последних лет заставляют всерьез задуматься над тем, насколько эти сдвиги отражают общий поворот в национально-историческом самосознании российского народа, а насколько являются результатом деятельности узкой группы интеллектуалов. Судя по объему откровенно спекулятивной продукции последних лет (литература в стиле фолк-хистори, скороспелые публикации, претендующие на новое слово в освещении сражения, ура-патриотические издания, воскрешающие давно опровергнутые мифы, бездарные научно-популярные и художественные фильмы), посвященной войне 1812 года и Бородинскому сражению в частности, не исключена возможность возвращения к тем временам, когда сильный, достойный и опасный противник России воспринимался большинством населения исключительно через карикатуры М. И. Теребенева…

Подведем итоги. В основе русского представления о Бородине лежит конструкция, имеющая, главным образом, два источника. Во-первых, это память о космологическом, национально-непреходящем для русского человека историческом событии. Во-вторых, историографическая традиция, имеющая своим началом стремление главнокомандующего Кутузова и полковника Толя представить свои действия и действия вверенных им войск в день Бородина в наиболее благоприятном свете. Эти два обстоятельства обусловили особую склонность русских историков к необъективному и недостоверному изображению противника в Бородинском сражении. Солдаты, офицеры, генералы Великой армии и сам Наполеон нередко представали в виде абстрактных единиц, лишенных живых человеческих черт. Более того, всякий раз, когда происходила известная самоизоляция России, а государственная политика обретала антизападническую направленность, образы наполеоновских солдат приобретали ходульно-мифологические черты, воплощавшие некое вечное зло. В этой связи можно было бы предложить иной принцип периодизации отечественной историографии Бородина и всей войны 1812 г., беря за основу не смену «дворянского», «буржуазного», «советского» и «постсоветского» этапов, а смену общеполитического и общекультурного курса государственных структур по отношению к Западу.

Крайне любопытной представляется зависимость коллективной русской исторической памяти о Бородине от характера общей политики государства, которое санкционирует тот или иной вариант «памяти о прошлом». На основе представленного материала можем высказать предварительное суждение об относительной легкости, с которой государству при необходимости удается усиливать и раздувать псевдопатриотический и исторически недостоверный образ противника русских в их национальной памяти. Таким образом, проблема соединения научного реализма с выявлением «духа» сражавшихся армий до сих пор сохраняет свою абсолютную актуальность для российской науки в исследовании Отечественной войны 1812 г.