Текст книги "Французский язык в России. Социальная, политическая, культурная и литературная история"

Французский язык при дворе в XIX веке

В XIX веке французский язык при российском императорском дворе не только не исчез, но и переживал новый подъем. На первый взгляд, такую приверженность к французскому языку можно объяснить тем, что в начале XIX века он был главным языком дипломатии в европейском мире[568]568
  Об использовании языка в дипломатической сфере см. в главе 5.


[Закрыть], и на нем было проще всего общаться с многочисленными знатными иностранцами, посещавшими Санкт-Петербург или подолгу жившими в нем. Неудивительно, что переписка Александра I с польским князем Адамом Чарторыйским[569]569
  [Alexander I]. Alexandre I-er et le prince Czartoryski. Correspondance particulière et conversations. 1801–1823 / Publ. par le prince Ladislav Czartoryski, avec une introd. par Charles de Mazade. Paris, 1865. Биографию Чарторыйского см. в: Zawadski W. H. A Man of Honour: Adam Czartoryski as a Statesman of Russia and Poland, 1795–1831. Oxford, 1993.


[Закрыть] велась исключительно на французском – языке, которым оба прекрасно владели. Однако, возможно, эти языковые предпочтения были обусловлены чем-то бо́льшим и не были только лишь solution de facilité. Не стоит забывать о том, что выбор французского в качестве подходящего языка для социального и приватного общения казался в то время для дворянства вполне естественным, потому что французский был тесно связан с социальными кодами, к которым оба корреспондента апеллировали, например с дружбой, о которой они писали с большим чувством[570]570
  Об этом подробнее см. в последнем разделе главы 2 и в главе 4. Это можно подтвердить тем, что Александр I вел переписку на французском и с некоторыми русскими корреспондентами. Более того, можно предположить, что императору было более привычно писать по-французски, потому что у него было несколько франкоязычных учителей, среди которых был Фредерик Сезар Лагарп. Александр писал по-французски свободно и красиво.


[Закрыть]. Естественно и то, что по-французски говорили на заседаниях Негласного комитета, собиравшегося при дворе в течение нескольких лет после восшествия Александра I на престол в 1801 году. В комитет, кроме самого Александра I и А. Чарторыйского, входили граф Павел Александрович Строганов, Николай Николаевич Новосильцев и граф Виктор Павлович Кочубей. Все эти сподвижники Александра I были аристократами, получили «французское» образование и путешествовали по Европе в 1780-х и 1790-х годах. Они провели много времени во Франции (Чарторыйский, Кочубей и Строганов) и в Англии (Новосильцев и Строганов).

Более того, французский был наиболее подходящим языком для обсуждения некоторых вопросов, интересовавших членов Негласного комитета, например составления конституции, которая позволила бы избежать произвола в управлении государственными делами и положила в основу государственного аппарата нерушимые законы. Александр I и его приближенные черпали знания об этих вопросах прежде всего из литературы на французском языке. Таким образом, французский позволял им не только понимать друг друга (ведь среди них был поляк А. Чарторыйский), но и избегать досадной путаницы в терминах, так как русский политический язык тогда был еще недостаточно развит. Это предположение подтверждается обсуждением «Всемилостивейшей грамоты российскому народу жалуемой», которая была составлена Александром Романовичем Воронцовым в 1801 году. Первый проект «Грамоты» А. В. Воронцов написал по-русски, затем он был переведен на французский. Н. Н. Новосильцев составил на французском подробный черновой вариант, который обсуждался в комитете. Окончательный французский вариант документа был переведен на русский, после чего в русский текст была внесена стилистическая правка (этим занимались в основном А. Р. Воронцов и ближайший советник Александра I М. М. Сперанский)[571]571
  См.: Сафонов М. М. А. Н. Радищев и «Грамота русскому народу» // Радищев А. Н. (Ред.). Русское и европейское Просвещение. СПб., 2003. С. 112–141. Мы благодарны М. М. Сафонову за эту информацию.


[Закрыть].

Независимо от того, каков был социальный состав придворных (а в данном случае речь идет о представителях высшего дворянства, для которых французский долгое время был своего рода профессиональным языком), нельзя не заметить, что двор в Российской империи был полиэтничным сообществом. Как правило, российские императоры и члены императорской семьи выбирали супругов из представителей иностранных монархий, в основном немецких (как в XVIII, так и в XIX веке). Например, Александр I был женат на Луизе Марии Августе (после перехода в православие принявшей имя Елизавета Алексеевна), дочери Карла Людвига, наследного принца Баденского. Николай I женился на принцессе Шарлотте Прусской (после перехода в православие она именовалась Александрой Федоровной). Великий князь Михаил, еще один сын Павла I, взял в жены принцессу Шарлотту Вюртембергскую (после перехода в православие – великая княгиня Елена Павловна). Женой Александра II была Максимилиана Вильгельмина Августа София Мария Гессен-Дармштадтская (впоследствии императрица Мария Александровна). Список можно продолжать: не только сами императоры, но и их братья, сестры и дети вступали в брак с членами европейских королевских семей. Вследствие того, что браки получались смешанными, французский оказывался одним из основных (если не единственным) языком общения супругов, ведь все (или почти все) они прекрасно владели этим языком.

Более поздние мемуарные свидетельства показывают, что французский оставался основным языком при русском дворе во времена правления Николая I (несмотря на политику культурной русификации, которая с начала 1830-х годов поддерживалась теорией официальной народности) и в эпоху царствования Александра II, после того как Россия в середине 1850-х годов потерпела поражение от французской и британской армий в Крымской войне. Так, и Александра Осиповна Смирнова-Россет, которая была фрейлиной при Николае I, и Елизавета Алексеевна Нарышкина, урожденная княжна Куракина, которая была фрейлиной во времена царствования трех императоров на протяжении XIX века, часто цитируют французские фразы, сказанные людьми из их аристократического круга, причем по большей части такие цитаты касаются придворной жизни. А. О. Смирнова-Россет передает диалог на балу, устроенном в Аничковом дворце в Санкт-Петербурге в 1845 году, где император Николай I начал флиртовать с баронессой Крюденер, а затем стал ухаживать за Елизаветой Михайловной Бутурлиной. А. О. Смирнова-Россет – с некоторым озорством – обратилась к баронессе Крюденер:

«Vous avez soupé, mais aujourd’ hui les derniers honneurs sont pour elle.» «C’est un homme étrange, – dit-elle, – il faut pourtant que ces choses ayent un résultat, et avec lui il n’y a point de fin, il n’en a pas le courage, il attache une singulière idée à la fidélité. Tous ces manèges avec elle ne prouvent rien.»

(«Вы ужинали, но последние почести сегодня для нее». «Это странный человек, – сказала она, – нужно, однако, чтобы у этого был какой-нибудь результат, с ним никогда конца не бывает, у него на это нет мужества; он придает странное значение верности. Все эти маневры с ней ничего не доказывают»[572]572
  Смирнова-Россет А. О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. С. 9.


[Закрыть].)

Как правило, разговоры между придворными и императрицей Александрой Федоровной (которая, как мы отметили, была немецкого происхождения) велись на французском. Вспоминая об императрице Елизавете Алексеевне, жене Александра I, А. О. Смирнова-Россет говорит:

Императрица говорила, что довольно странно случилось, что Е<лизавета> А<лексеевна> сделалась к ней [то есть к будущей императрице Александре Федоровне] ласковее, когда родился наследник. «Ce devait être un moment affreux pour elle[573]573
  У Александра I и его жены не было сыновей, а обе дочери, рожденные в этом браке, умерли в раннем детстве.


[Закрыть], et cependant depuis ce moment elle [est] devenu [sic] plus affectueuse pour moi [сказала Александра Федоровна]. Quand mon fils est né, après un moment de bonheur, j’ai pensé au sort qui l’ attendait: il était destiné à régner». («Это, должно быть, был для нее ужасный момент, и, однако, с этого времени она стала гораздо ласковее ко мне. Когда родился мой сын, после первой минуты счастья я подумала об ожидающей его судьбе: ему суждено было царствовать».)[574]574
  Смирнова-Россет. Дневник. С. 10.


[Закрыть]

Другие члены императорской семьи также обращались к французскому; это можно проиллюстрировать случаем, когда А. О. Смирнова-Россет попросила великую княжну Марию Николаевну, дочь Николая I, похлопотать перед императором о Н. В. Гоголе. У Марии Николаевны были преждевременные роды, она забыла об этой просьбе и сказала: «Parlez vous-même à l’ Empereur» [ «Скажите сами императору»]. Далее Смирнова-Россет вспоминает:

На вечере я сказала государыне [то есть жене Николая I], что собираюсь просить государя, она мне отвечала: «Il vient ici pour se reposer, et vous savez qu’il n’aime qu’on lui parle affaires; s’il est de bonne humeur, je vous ferai signe et vous pourrez laisser votre demande» [ «Он приходит сюда, чтобы отдохнуть, и вы знаете, как он не любит, когда с ним говорят о делах; если он в добром настроении, я сделаю вам знак и вы сможете отдать свою просьбу»]. Он пришел в хорошем расположении и сказал: «Journal des Débats» печатает des sottises [глупости]. C’est une preuve que j’ai bien agi [Это доказывает, что я поступил правильно]»[575]575
  Смирнова-Россет. Дневник. С. 60–61.


[Закрыть].

Французский приобретал еще большее значение в поездках членов придворного общества за границу. Софья Станиславовна Киселева, с которой А. О. Смирнову-Россет в Мариенбаде познакомил великий князь Михаил Павлович, сказала ей: «J’ai connu votre mère. Nous étions à Odessa, toute notre famille et Isabelle Valevsky, la femme de Serge Gagarin, que vous connaissez» («Я знала вашу мать. Мы были в Одессе, вся наша семья и Изабелла Валевская, жена Сергея Гагарина, которую вы знаете»)[576]576
  Там же. С. 76–77.


[Закрыть]. Безусловно, другие языки тоже использовались: существуют свидетельства о том, что Николай I на придворных приемах говорил по-французски, по-русски или даже по-английски в зависимости от того, кем был его собеседник[577]577
  Зимин И. В. Повседневная жизнь Российского императорского двора. СПб., 2010.


[Закрыть]. (Одна из приближенных ко двору мемуаристок вспоминает о том, что «император Николай имел дар языков; он говорил не только по-русски, но и по-французски, и по-немецки с очень чистым акцентом и изящным произношением»[578]578
  Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Воспоминания, дневник, 1853–1882 / Под ред. С. В. Бахрушина. М., 1928–1929. Т. 1. С. 102.


[Закрыть].) Императрица Александра Федоровна также иногда говорила на других языках, кроме французского и русского. Например, в 1830-х годах ей выпала возможность побеседовать на английском с американским посланником Джорджем М. Далласом[579]579
  Зимин. Повседневная жизнь Российского императорского двора.


[Закрыть]. Ольга Николаевна, дочь Николая I, писала о том, что по большей части в семье говорили по-французски, однако это касалось в основном старших детей, тогда как три младших брата говорили по-русски[580]580
  Там же.


[Закрыть]. Вероятно, они так поступали для того, чтобы показать свой патриотический настрой[581]581
  Этой мыслью с нами поделилась О. В. Эдельман.


[Закрыть].

Довольно часто тон в этом отношении задавали сами монархи, однако им было не под силу полностью изменить языковую практику при дворе. Как отмечает Смирнова-Россет, в эпоху правления Александра I при дворе говорили по-французски, но Николай I начал чаще обращаться к русскому языку[582]582
  Барон Федор Иванович Фиркс писал о том, что Николай I пытался повысить статус русского языка, требуя, чтобы на нем велось обсуждение государственных дел; он сам говорил по-русски чаще, чем Александр I, и желал, чтобы люди отвечали ему на том языке, на котором он задавал им вопрос. По этой причине придворные в николаевскую эпоху знали русский лучше, чем во время правления Александра I, однако в свете продолжали говорить по-французски практически все время и переходили на русский, только когда приходилось обращаться к людям, которые не понимали французского, то есть к слугам, мещанам и народу (Fircks. Schédo-Ferroti D. K. Le Nihilisme en Russie (1867). P. 74. О бароне Фирксе и его произведениях см. подробнее в главе 7).


[Закрыть]. Смирнова-Россет гордилась тем, как хорошо она говорит по-русски, находила странным, что в Санкт-Петербурге удивляются тому, как отлично русские дамы знают родной язык, и замечала, что Николай I всегда говорил с ней только по-русски[583]583
  Смирнова-Россет. Дневник. С. 120.


[Закрыть]. А. С. Пушкин писал в 1834 году о том, что Николай I беседовал с ним на балу, причем император говорил «очень хорошо, не смешивая обоих языков, не делая обыкновенных ошибок и употребляя настоящие выражения»[584]584
  Пушкин. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 320.


[Закрыть]. Однако во время царствования преемника Николая I – Александра II – французский язык вновь стал популярен при дворе, тогда как при Александре III в моду снова вошел русский[585]585
  Зимин. Повседневная жизнь Российского императорского двора.


[Закрыть].

По свидетельствам Смирновой-Россет, не все придворные или, точнее, не все лица, появлявшиеся при дворе, владели французским одинаково хорошо, хотя даже те, кто не мог свободно выражаться на нем, считали обязательным сказать что-нибудь по-французски, так как без этого было невозможно попасть в высшее общество. В ее мемуарах есть показательный эпизод, случившийся 12 марта 1845 года во время придворного ужина, когда она сидела рядом с фельдмаршалом Иваном Федоровичем Паскевичем. По большей части они говорили по-русски, потому что фельдмаршал, как замечает Смирнова-Россет, не блистал «красноречием на французском языке, да и по-русски он не красноречив». Тем не менее И. Ф. Паскевич в один момент перешел на французский: «По случаю Богемии заговорил он по-французски: „Vous avez lu, comment cela?“ [Вы читали, как это?]»[586]586
  Смирнова-Россет. Дневник. С. 12.


[Закрыть].

Значительная роль французского языка в придворной жизни в конце николаевской эпохи видна также в воспоминаниях Е. А. Нарышкиной, которая была близка к великой княгине Елене Павловне. Она часто приводит слова великой княгини на французском языке. Когда ее тетка выразила удивление по поводу того, что Елена Павловна назначила мать Е. А. Нарышкиной гофмейстериной, великая княгиня ответила: «Il y a longtemps que je l’ espionne» («Я уже давно за ней слежу»)[587]587
  Нарышкина. Мои воспоминания. Под властью трех царей. С. 67, 493.


[Закрыть]. Или, например, когда молодых великих князей Николая и Михаила (сыновей Николая I) посылали в Крым, их мать, императрица Александра Федоровна, «грустно говорила: „Toutes les familles ont là tout ce qu’il y a de plus cher. Nous devons aussi y envoyer les nôtres“ [„Все семейства отправили туда [то есть на фронт] своих самых близких, мы тоже обязаны послать наших“]»[588]588
  Там же. С. 79, 496.


[Закрыть].

В эпоху правления Александра II члены царской семьи по-прежнему говорили друг с другом и с другими русскими по-французски. Мемуаристка Елена Юрьевна Хвощинская вспоминает, как Александр II сказал ее бабушке, Татьяне Борисовне Потемкиной, когда пожилая дама попыталась встать, чтобы поприветствовать его: «Je vous supplie, chère M-me Potemkine, ne vous dérangez pas» («Я вас умоляю, дорогая г-жа Потемкина, не беспокойтесь»)[589]589
  Хвощинская Е. Ю. Воспоминания Елены Юрьевны Хвощинской // Русская старина. 1898. № 5. С. 418. См. также другие примеры в дневнике Валуева: Валуев П. А. Дневник П. А. Валуева, министра внутренних дел / Под ред. П. А. Зайончковского: В 2 т. М., 1961. Т. 1. С. 136, 149, 198–199, 213–214, 217, 240, 241; Т. 2. С. 274 и т. д.


[Закрыть]. При дворе не все, однако, владели французским в совершенстве. Так, великая княгиня Александра Иосифовна, дочь герцога Саксен-Альтенбургского и жена Константина Николаевича, сына Николая I, по словам А. Ф. Тютчевой, блестяще говорившей по-французски, с трудом объяснялась на этом языке[590]590
  Тютчева. При дворе двух императоров. Т. 1. С. 108.


[Закрыть]. Очевидно, что в придворном обществе встречались и обычные для той эпохи случаи смешения языков, которые так раздражали пуристов. Одна восемнадцатилетняя девушка, которую взяли ко двору в 1850-х годах, когда А. Ф. Тютчева была там фрейлиной, говорила на странной смеси французского с русским, что, по всей видимости, было обычным делом для московского общества того времени[591]591
  Там же. С. 86.


[Закрыть].

Французский – язык царей

Помимо использования при дворе, французский ассоциировался с императорской семьей и по ряду других причин. Одним из показателей статуса французского как языка монархов было его использование в государственных учреждениях во время приема членов императорской семьи. Вероятно, по этой причине спектакль, поставленный кадетами санкт-петербургского Артиллерийского кадетского корпуса в честь великих князей Александра и Константина, посетивших его в конце екатерининского правления, был полностью на французском языке. Сохранилась рукопись, содержащая текст этой пьесы, которая начиналась так:

<…> le grand prètre dans son costume parait occupé du culte, mais lorsqu’il voit les grands Ducs il s’avance, et leur dit:

 
Venez; Princes chéris, espoir de cet empire;
Entrez au temple d’ Apollon;
De vos brillants destins vous pourrez vous instruire,
Comme ALEXANDRE a fait dans le temple d’ Ammon.
Ces parvis, où les Dieux veulent que je les serve,
Ne s’ouvrent, il est vrai, qu’a des héros fameux;
Mais vous enfants de PAUL, élèves de MINERVE
Un jour vous serez grands comme eux.
J’en lis sur votre front des présages heureux;
C’et [sic] pour vous qu’Apollon dans ce séjour réserve
Ses Oracles sacrés et ses dons précieux[592]592
  ОР РНБ. Эрм. Фр. Ф. 999. Оп. 2. 46 (Fête donnée à Leurs Altesses Impériales Messeigneurs Alexandre Paulovitche et Constantin Paulovitche, Grands-Ducs de Russie). Л. 2.


[Закрыть].
 

(верховный жрец в облачении кажется занятым религиозным обрядом, но при виде великих князей выходит вперед и говорит им: «Входите, дражайшие князья, надежда этой империи, войдите в храм Аполлона; вам откроются ваши великие судьбы, как АЛЕКСАНДРУ [Великому] открылась его судьба в храме Амона. Истинно, что это место пред храмом, где боги велят мне служить им, открыто лишь для прославленных героев, но вы, дети ПАВЛА, ученики МИНЕРВЫ, однажды достигнете их величия. На челе каждого из вас я читаю добрые предзнаменования, для вас уготовил Аполлон свои священные прорицания и бесценные дары».)

Безусловно, постановка на французском могла иметь и учебные цели, но едва ли выбор пал на французский по этой причине, ведь кадетов обучали и немецкому. То, что французский воспринимался как язык монархов, подтверждают и созданные для двора многочисленные произведения, написанные на французском или имеющие французские посвящения императорам и членам императорской семьи[593]593
  См., напр.: [Estat]. Lali et Sainval. St. Pétersbourg, 1784 (С посвящением великой княгине); Comte de Lubersac, abbé. Discours sur l’ utilité et les avantages des monuments publics et tous les genres etc. <…> (ОР РНБ. Ф. 999. Оп. 2. Фр. 32); Luzier. Les noces de Mars. St. Pétersbourg, 1796 (С французским посвящением Платону Александровичу Зубову, одной из самых значительных фигур времен царствования Павла I); Bertin de Antilly. Ode à Pierre le Grand <…> (ОР РНБ. Ф. 999. Оп. 2. Фр. 32); Loëillot. Annales de l’ empire de Russie, dédiées à S. M. l’ Impératrice Elisabeth. St. Pétersbourg, 1801 (ОР РНБ. Ф. 999. Оп. 2. Фр. 115); Gay. Vers adressés à l’ Empereur des Russies <…>. Б.м.: б. и., 1808.


[Закрыть]. Кроме того, было много случаев, когда произведения на других языках, исполнявшиеся на придворной сцене (например, кантата на итальянском, которая исполнялась при дворе в 1802 году), были переведены на французский, а не на русский для зрителей, не владевших другими иностранными языками[594]594
  Ariane et Bacchus. St. Pétersbourg, 1802.


[Закрыть].

Французский также был языком приватного – устного и письменного – общения между членами царской семьи, хотя и использовался наряду с другими языками: русским, немецким (многие члены императорской семьи были немецкого происхождения), а ближе к последнему этапу существования империи все большую популярность завоевывал английский. Французский нередко возникал в частной переписке и даже в личных дневниках и записных книжках. Мы попытаемся показать, насколько активно французский и другие языки использовались Романовыми в XIX веке, рассмотрев некоторые из множества сохранившихся текстов, написанных членами царской семьи, как мужчинами, так и женщинами, как русскими, так и нерусскими по происхождению[595]595
  Документы, которые мы использовали, хранятся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ). Наше исследование частично базируется на изучении описей фондов, в которых язык документов практически всегда указан (если указания на язык нет, значит, документ написан на русском), а также на изучении многих документов из этих фондов. Конечно, к нашим выводам стоит относиться с осторожностью, поскольку опыт подсказывает нам, что архивисты не всегда точно описывают содержание документов.


[Закрыть].

Для начала нам следует выявить общие черты, характерные для переписки практически всех членов царской семьи в XIX веке, независимо от поколения. У всех Романовых, включая женщин, были государственные обязанности, исполнение которых требовало ведения обширной официальной корреспонденции (часть которой могла быть написана секретарями). Подавляющее большинство подобных писем написано на русском. Исключение составляет дипломатическая переписка монархов, которая обычно велась на французском[596]596
  Подробнее о письмах такого рода и о том, какое значение выбор языка имел для разграничения официальной и частной переписки, мы говорим в главе 5, посвященной роли французского языка в официальной сфере.


[Закрыть]. Еще одной общей чертой была переписка Романовых (независимо от того, к какому поколению они принадлежали) с другими европейскими монархами. Она тоже обычно велась на французском, хотя члены царской семьи, имевшие немецкое происхождение, довольно часто (однако не всегда) писали своим близким по-немецки. Эти закономерности, как мы увидим, не претерпят изменений вплоть до конца XIX века, когда в правление Николая II для такой переписки стали чаще использовать английский язык.

Обратимся теперь к письмам отдельных представителей императорской семьи. Значительная часть переписки Александра I с другими членами семьи велась на французском языке[597]597
  РГАДА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3 (1798), 10 (1812–1813), 11 (1807–1813), 13 (1797), 14 (1786–1789), 15 (1788), 16 (1790) (письма Александру I от его отца, матери или сестры до и после его восшествия на престол); ГАРФ. Ф. 679. Оп. 1. Д. 76, императрица Мария Федоровна – Александру I (1808–1810, фр.); Д. 115, Александр I – императрице Марии Федоровне, его матери (1810, фр.). Для краткости мы в дальнейшем в этом разделе будем опускать номер описи «Оп. 1» в большинстве ссылок на материалы из ГАРФ, так как все фонды, к которым мы обращались (за исключением ф. 601 и 678), содержат лишь одну опись.


[Закрыть]. Если официальная переписка должна была вестись на русском языке, неофициальные письма могли быть написаны по-французски. Когда в 1820 году брат императора великий князь Михаил Павлович писал Александру I о восстании Семеновского полка по-французски, вероятно, этим выбором языка он желал подчеркнуть, что выражает личное мнение[598]598
  См., напр.: ГАРФ. Ф. 679. Д. 42. Мы благодарны О. В. Эдельман за то, что она поделилась с нами своими соображениями по поводу данного письма.


[Закрыть]. Однако сам Александр I часто нарушал это неписаное правило.

Французский был также основным языком в письмах и дневниках сестры Александра Марии Павловны, герцогини Саксен-Веймар-Эйзенахской, которая уехала из России в юности и жила в Веймаре[599]599
  Ее дневники частично опубликованы, см.: Maria Pavlovna. Die frühen Tagebücher der Erbherzogin von Sachsen-Weimar-Eisenach / Hrsg. von Katja Dmitrieva, Viola Klein. Köln; Weimar; Wien, 2000.


[Закрыть]. Мария Павловна велела, чтобы ее дети также вели дневники на французском, и благодаря тому, что она сама и гувернантка постоянно проверяли эти дневники, дети в совершенстве овладели французским и выработали безупречный стиль. Переписка Марии Павловны со швейцарской гувернанткой, которая воспитывала ее, Жанной Мазле (Jeanne Mazelet), служила той же цели: гувернантка часто правила стиль своей ученицы даже после того, как Мария Павловна выросла и вышла замуж. Личный дневник Марии Павловны, с одной стороны, был средством самоанализа, но, с другой стороны, готовые французские формулы, которые, в соответствии с социальными стилистическими конвенциями, должны были использоваться в подобных текстах, помогали ей скрыть свои истинные чувства[600]600
  Это наблюдение сделано Е. Е. Дмитриевой и В. Клейн в предисловии к книге, указанной в предыдущей сноске.


[Закрыть]. Кроме того, французский способствовал знакомству Марии Павловны с европейской культурой, так как имел богатый лексикон, относящийся к сферам обучения и искусства[601]601
  Maria Pavlovna. Die frühen Tagebücher. S. 7. Дневники Марии Павловны, как и значительная часть ее переписки, хранятся в Главном архиве Тюрингии в Веймаре (Thüringisches Hauptarchiv Weimar, Grossherzogliches Hausarchiv, A XXV).


[Закрыть]. Знакомство с эпистолярными романами (например, «Юлией, или Новой Элоизой» Ж.-Ж. Руссо) и письмами таких авторов, как мадам де Севинье, позволяло членам царской семьи и, конечно, русскому дворянству описывать повторяющиеся или весьма схожие ситуации с большим разнообразием выразительных средств[602]602
  Наблюдение Е. Е. Дмитриевой и В. Клейн. См.: Maria Pavlovna. Die frühen Tagebücher. S. 8.


[Закрыть]. А русский язык практически отсутствует в дневниках Марии Павловны и очень редко появляется в ее письмах. Она вела переписку на французском с матерью и братьями, Александром I и великим князем Константином Павловичем. На русский она переходила, лишь когда вспоминала о своем детстве и когда писала о политических новостях – в последнем случае, без сомнения, из соображений секретности, потому что русский знало весьма ограниченное количество иностранцев, особенно во времена Наполеоновских войн[603]603
  Ibid. S. 34.


[Закрыть].

Брат Марии Павловны Николай Павлович, будущий император Николай I, также вел личный дневник на французском языке, пока был великим князем[604]604
  ГАРФ. Ф. 672. Д. 42–49 (1822–1825). Этот дневник (или скорее набор записных книжек) был опубликован в переводе на русский язык. См.: Записные книжки великого князя Николая Павловича. 1822–1825. М., 2013.


[Закрыть], и много писал в нем о событиях повседневной жизни, о «малом» дворе, о поездках, в которые его отправляли с целью обучения или развлечения, о впечатлениях от театральных постановок и о многом другом. Однако на страницах его дневника в изобилии встречаются русские слова. Как правило, это имена собственные или слова, обозначающие вещи, для которых Николаю Павловичу наверняка было трудно подобрать французские варианты, например: «дрожки», «юнкер», «обоз», «панихида», «шеренги», – или те, которые он, возможно, связывал с русской реальностью, например «неспособный»[605]605
  О. В. Эдельман считает, что это слово имело военную коннотацию и было обозначением непригодности к военной службе.


[Закрыть]. В бытность великим князем и после своего восшествия на престол Николай Павлович вел личную переписку, как правило, на французском, причем не только когда переписывался с членами царской семьи[606]606
  ГАРФ. Ф. 672. Д. 339 (к матери, императрице Марии Федоровне, 1818); Д. 345 (к брату Михаилу Павловичу, 1847); Д. 354 (от супруги, императрицы Александры Федоровны, 1833). Александра Федоровна вела дневник на родном ей немецком языке (ГАРФ. Ф. 672. Д. 409–423 (1822–1860)). Николай Павлович владел немецким в совершенстве, но переписывался с Александрой Федоровной на французском.


[Закрыть], но и когда обменивался письмами с некоторыми придворными и другими лицами, например историком и писателем Н. М. Карамзиным[607]607
  ГАРФ. Ф. 672. Д. 341 (1826).


[Закрыть]. Однако он также писал по-русски. Так, именно на русском он переписывался с наследником, вероятно потому, что внушить сыну мысль о том, насколько значительная роль ему отведена в будущем, было в определенном смысле служебной задачей, выходящей за рамки семейных отношений[608]608
  ГАРФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 819–822 (1838–1853); письма наследника Николаю I частично написаны на русском и частично – на французском: Ф. 672. Д. 352 (1825–1828). Переписку Николая I с великой княгиней Александрой Иосифовной (супругой великого князя Константина Николаевича) на русском и французском языках см. в: ГАРФ. Ф. 672. Д. 353 (1847–1852).


[Закрыть]. В целом разграничение личной и официальной переписки и необходимость использовать французский или русский язык в зависимости от того, к какой из двух сфер тяготел тот или иной случай письменной коммуникации, были более явно выражены при Николае I, чем при Александре I.

Однако дети Николая I переписывались друг с другом на французском[609]609
  ГАРФ. Ф. 672. Д. 502, 503, 509; Ф. 678. Оп. 1. Д. 823а.


[Закрыть]. Что касается его супруги, императрицы Александры Федоровны, дочери прусского короля Фридриха Вильгельма III, то она также зачастую вела переписку на французском, в том числе с членами царской семьи[610]610
  См., напр., ГАРФ. Ф. 672. Д. 460–462. Впрочем, иногда в этих письмах встречается и русский язык.


[Закрыть]. При этом в дневнике, записных книжках и альбоме она писала на родном ей немецком языке (хотя в записных книжках порой использовала также французский и русский)[611]611
  См., напр., ГАРФ. Ф. 672. Д. 409, 410, 412–423, 426, 428, 431, 432, 572–574.


[Закрыть], на нем же она писала своим немецким родственникам[612]612
  См., напр., Там же. Д. 434–441.


[Закрыть]. О важной роли французского и немецкого языков в жизни семьи Николая I говорит даже такая скромная деталь, как выбор языка для написания стихотворений к дням рождения детей императора[613]613
  Там же. Д. 486 (1832).


[Закрыть]. Следует отметить и то, что учебная тетрадь с религиозными текстами, принадлежавшая дочери Николая I, великой княгине Марии Николаевне, была на немецком языке[614]614
  Там же. Д. 489 (1860).


[Закрыть].

Довольно много интересных наблюдений можно сделать, анализируя языковой репертуар великой княгини Елены Павловны. Урожденная принцесса Фредерика Шарлотта Вюртембергская, Елена Павловна воспитывалась в Париже. Она занимала видное место в царской семье в царствование как Николая I, так и Александра II. Ее перу принадлежат заметки о восстании декабристов[615]615
  Там же. Д. 20 (1825).


[Закрыть], о женском образовании[616]616
  Там же. Д. 21 (без даты). См. также записную книжку, написанную в основном по-французски: Там же. Д. 28 (1865).


[Закрыть] и о Французской революции 1789 года[617]617
  Там же. Д. 22 (без даты).


[Закрыть], написанные по-французски. Елена Павловна также вела дневник на французском[618]618
  Там же. Д. 23 (1838), 24 (1839), 25 (1849), 26 (1849–1850).


[Закрыть] и написала набросок мемуаров на этом языке[619]619
  Там же. Д. 27 (не ранее 1839).


[Закрыть]. По-французски она переписывалась со многими представителями разных поколений царской семьи, в том числе с великими князьями Константином Павловичем и Михаилом Павловичем, ее супругом, вышеупомянутой великой княгиней Марией Павловной, великим князем Константином Николаевичем и великой княгиней Ольгой Николаевной[620]620
  Там же. Д. 652, 659, 661 и т. д. С императрицей Александрой Федоровной, которая была также немецкого происхождения, она вела переписку в основном на немецком, иногда переходя на французский. См.: Там же. Д. 645.


[Закрыть]. Подавляющее большинство писем российских аристократов к Елене Павловне тоже написаны по-французски: например, от Апраксиных, Барятинских, Бибиковых, Блудовых, Бутурлиных, Васильчиковых, Воронцовых, Гагариных, Голицыных, Головкиных, Горчаковых, Демидовых, Долгоруких, Киселевых, Козловских, Куракиных, Ланских, Ливенов, Ловичей, Милютиных, Одоевских, Орловых, Паленов, Ростопчиных, Сумароковых, Толстых, Уваровых[621]621
  См.: ГАРФ. Ф. 672. Д. 645. Мы не даем здесь подробных ссылок на эти источники, так как количество таких документов слишком велико.


[Закрыть]. Немецкий также встречается в переписке Елены Павловны, хотя и реже, чем французский, в частности в переписке с принцем Августом Вюртембергским и другими представителями Вюртембергского королевского дома, а также с великой герцогиней Софией Баденской[622]622
  Там же. Д. 647–649.


[Закрыть]. Елена Павловна выучила русский и много читала на этом языке, что доказывают многочисленные записи, посвященные государственным делам, и копии произведений князя М. М. Щербатова, Н. М. Карамзина и других авторов, сохранившиеся в ее личном архиве[623]623
  Там же. Д. 42, 44, 46, 47, 50, 51, 55, 56, 58 и т. д. Мы не можем с уверенностью утверждать, что Елена Павловна читала эти тексты, однако их присутствие в архиве по крайней мере указывает на ее интерес к ним. О многоязычии Елены Павловны см. также предпоследний раздел главы 5, посвященный вопросу о ее вовлеченности в государственные дела и общественную жизнь.


[Закрыть].

Сын Николая I, будущий император Александр II, знал английский так же хорошо, как французский и немецкий, и даже изучал на нем некоторые предметы, например историю Великобритании[624]624
  ГАРФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 246 (1834).


[Закрыть]. Он также знал польский – не только потому, что российский император официально носил титул царя польского, но и потому, что польский вопрос имел большое значение для российской политики[625]625
  См.: Муравьев В. В., Девятов С. В., Зимин И. В. (Ред.). Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта: В 2 т. М., 2014. Т. 1. С. 407–408.


[Закрыть]. Александр II вел дневник по-русски[626]626
  ГАРФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 268–290 (1826–1840).


[Закрыть], но пользовался французским в переписке со многими членами семьи, например со своей немецкоязычной супругой императрицей Марией Александровной[627]627
  Там же. Д. 711 (1867–1877), 781–795 (1851–1879).


[Закрыть] и тетками Анной Павловной (королевой Нидерландов, дочерью Павла I)[628]628
  Там же. Д. 742 (1838–1865).


[Закрыть] и Еленой Павловной, о которой шла речь выше[629]629
  Там же. Д. 761 (1834–1880).


[Закрыть]. Однако некоторым членам семьи он писал по-русски, прежде всего наследнику престола[630]630
  См., напр.: Там же. Д. 700 (великому князю Александру Александровичу, 1878), 701 (матери, императрице Александре Федоровне, 1830–1857), 710 (великому князю Константину Николаевичу, 1862), 729, 731, 732 (письма разных лет от великого князя Александра Александровича к отцу, Александру II). См. также: Д. 771–774 (великий князь Константин Николаевич Александру II, 1835–1861), 805–808 (великий князь Михаил Николаевич Александру II, 1863–1880) и 816 (великий князь Николай Николаевич Александру II, 1855–1879).


[Закрыть]. Создается впечатление, что по-французски Александр II больше писал женщинам из своей семьи, нежели мужчинам.

Сын Александра II, будущий Александр III, в юности гораздо чаще имел дело с русским языком, чем его отец. Его учителя и наставники (среди которых особенно заметна фигура Константина Петровича Победоносцева, придерживавшегося ультраконсервативных взглядов) делали упор на то, что они определяли как национальное начало, способное отдалить наследника от вестернизированного двора[631]631
  Wortman. Scenarios of Power. P. 253.


[Закрыть]. Именно поэтому Александр Александрович в юности активно изучал русский язык и русскую литературу[632]632
  ГАРФ. Ф. 677. Д. 198–207 (1855–1864).


[Закрыть] и, в отличие от отца, часто общался с другими великими князьями по-русски. Некоторые из придворных вспоминали, что он начал говорить по-русски при дворе еще до восшествия на престол, и его пример, конечно, повлиял на речь придворных[633]633
  Двор российских императоров. Т. 1. С. 413.


[Закрыть]. Из иностранных языков он знал французский, немецкий и английский[634]634
  ГАРФ. Ф. 677. Д. 208–220 (1855–1864).


[Закрыть]. Скорее всего, большинство предметов он изучал на русском языке, кроме истории, которую учил на немецком[635]635
  Там же. Д. 221–227 (1858–1862).


[Закрыть]. Свои записные книжки Александр Александрович вел по большей части по-русски[636]636
  Там же. Д. 253–308 (разные годы).


[Закрыть]. Письма к близким он предпочитал писать по-русски или по-французски, но с членами своей семьи довольно часто переписывался именно на русском, и они отвечали ему так же, что подтверждает его переписка с сыновьями (великими князьями Николаем Александровичем и Михаилом Александровичем), братом (великим князем Николаем Александровичем), двоюродными братьями (великими князьями Михаилом Михайловичем и Николаем Константиновичем) и дядей (великим князем Михаилом Николаевичем)[637]637
  См. в порядке перечисления адресатов: ГАРФ. Ф. 677. Д. 900 (1884–1892); 919 (1876–1894) и 920 (1876–1894, 1894); 918 (1859–1865); 901 (1890–1891); 921 (1894); 902 (1865–1888).


[Закрыть]. Интересно отметить, что в поколении Александра III мы обнаруживаем больше случаев переписки на русском языке с женскими членами семьи, чем в поколении его отца, Александра II[638]638
  См., напр., переписку с дочерью, великой княжной Ольгой Александровной (Там же. Д. 935 (1891, 1894)); с двоюродной сестрой Ольгой Константиновной, королевой Греческой (Там же. Д. 936 (1866–1894) и 937 (1882–1894)); и с великой княжной Ольгой Николаевной, теткой Александра III, королевой Вюртемберга (Там же. Д. 938 (1866–1892)).


[Закрыть]. Хотя французский язык нередко встречается в письмах аристократов к Александру III, многие из них писали ему по-русски, причиной чему, вероятно, была волна патриотизма, которая поднялась после убийства Александра II в 1881 году.

Сын Александра III, цесаревич Николай Александрович, как мы уже отмечали, вел переписку с отцом исключительно по-русски. Однако его ранние письма на русском языке, начиная с середины 1870-х годов, когда ему было 7–8 лет, пестрят такими грамматическими ошибками, по которым можно заключить, что либо русский не был его родным языком, либо интерференции французского были очень сильны[639]639
  Там же. Д. 919. Например, Николай Александрович, когда писал по-русски, часто забывал склонять существительные и использовал синтаксические кальки с французского. Однако начиная с 1890-х годов русский язык в его письмах можно назвать практически безупречным (Там же).


[Закрыть]. Дневник он также вел по-русски, как до восшествия на престол[640]640
  ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 217–266 (1882–1918).


[Закрыть], так и после, хотя в нем наблюдаются вкрапления слов на других языках (в основном на французском и английском)[641]641
  См. его опубликованные дневники: Николай II. Дневники императора Николая II, 1894–1918 / Под ред. С. В. Мироненко. М., 2011. 2 т. См. также: http://www.rus-sky.com/history/library/diaris/1894.htm.


[Закрыть]. Переписка Николая II с другими членами царской семьи, как и в случае с его отцом Александром III, содержит много писем на русском, причем далеко не все они написаны мужчинами[642]642
  См., напр., письма от великой княгини Милицы Николаевны, принцессы черногорской и супруги великого князя Петра Николаевича (ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1300 (1914–1915)), и от его сестры Ольги Александровны (Там же. Д. 1316 (1890–1918)).


[Закрыть]. От матери, императрицы Марии Федоровны, вдовы Александра III, Николай II получал письма как на французском, так и на русском[643]643
  Там же. Д. 1294–1297 (1879–1917).


[Закрыть]. Супруга Николая II, императрица Александра Федоровна, писала ему в основном по-английски, так как приходилась внучкой королеве Виктории, при дворе которой и была воспитана[644]644
  Там же. Д. 1147а–1150 (разные годы).


[Закрыть]. Удивительно то, что письма, которые Николай II получал от великой княгини Александры Георгиевны, супруги великого князя Павла Александровича, также были на английском[645]645
  Там же. Д. 1145 (1883–1891).


[Закрыть]. (Александра Георгиевна была дочерью великой княгини Ольги Константиновны Романовой, королевы Греческой, и ее мужа, короля Греции Георга I.) Также английский язык возникает в письмах, которые посылала Николаю II великая княгиня Елена Владимировна, дочь великого князя Владимира Александровича и внучка Александра II, которая была замужем за сыном короля Греции Георга и Ольги Константиновны[646]646
  Там же. Д. 1256 (1906–1913).


[Закрыть]. Кроме того, Николай II получал письма на английском от своего родственника принца Максимилиана Баденского[647]647
  Там же. Д. 1161 (1886–1914).


[Закрыть] и Виктории Баденской, королевы Швеции[648]648
  Там же. Д. 1196 (1908).


[Закрыть], а также переписывался на этом языке с королем Румынии[649]649
  См.: Там же. Д. 1123 (без даты). Можно привести и другие примеры царской переписки на английском языке.


[Закрыть]. Таким образом, несмотря на то что Николай II часто переписывался на французском с коронованными особами, английский язык играл важную роль в его переписке с монархами и членами королевских семей, что, по всей видимости, отражало новые тенденции в воспитании членов высшего общества и изменения в расстановке сил в Европе на рубеже веков.

Признаки изменений в языковых предпочтениях императорской семьи, в том числе появления в языковом арсенале семьи английского языка на рубеже веков, можно обнаружить также в переписке сестры Николая II, великой княгини Ольги Александровны[650]650
  См., напр., письма Николая II к ней в: ГАРФ. Ф. 643. Д. 45 (1891–1917).


[Закрыть]. Ее воспитывала гувернантка-англичанка, и, в отличие от предыдущих поколений Романовых, Ольга Александровна вела дневник по-английски, по крайней мере в детстве[651]651
  Там же. Д. 2–19 (дневники охватывают период с 1894 по 1904 год).


[Закрыть]. Кроме того, она получала письма на английском языке от людей, не входивших в семейный круг[652]652
  Там же. Д. 61, 63–70, 72–74, 79, 83, 91, 93, 99 и т. д.


[Закрыть], – например, от российских аристократов, таких как граф Юрий Александрович Олсуфьев и Софья Шереметева[653]653
  Там же. Д. 101 (1893–1900) и 121 (1898–1900) соответственно.


[Закрыть], хотя некоторые аристократы писали ей по-русски[654]654
  Там же. Д. 119 (Ирина Шереметьева и Сергей Шереметьев, 1901–1903).


[Закрыть]. Другие члены царской семьи в этот период также вели переписку на английском языке. Так, вдовствующая императрица Мария Федоровна, которая родилась в Дании и была тесно связана с королевским домом Великобритании (ее сестра была супругой короля Эдуарда VII), писала своей дочери по-английски[655]655
  См., напр.: Там же. Д. 34 (1886–1905), 35 (1906–1914), 36 (1915).


[Закрыть]. Сходным образом великая княгиня Ксения Александровна переписывалась с сестрой на английском языке[656]656
  Там же. Д. 38 (1886–1889), 39 (1900–1903), 40 (1909–1914) и т. д.


[Закрыть].