Текст книги "Французский язык в России. Социальная, политическая, культурная и литературная история"

Французский в местах общения дворян

Теперь мы рассмотрим сферы, в которых французский широко использовался в качестве светского языка. Речь пойдет о появившихся в России в результате культурной вестернизации местах общения дворян. Они прекрасно известны читателям классической русской литературы, особенно художественной прозы, которая в большей степени, чем другие литературные формы, претендует на реалистичное изображение общества[699]699
  Об их изображении у И. С. Тургенева и Л. Н. Толстого см. в главе 9. Другие примеры можно найти в «Горе от ума» А. С. Грибоедова, «Евгении Онегине» А. С. Пушкина, «Герое нашего времени» М. Ю. Лермонтова и произведениях многих других классиков русской литературы.


[Закрыть]. Достаточно часто описания подобных мест встречаются в письмах, дневниках, альбомах и других документах, сохранившихся в семейных архивах, и в основном мы будем опираться именно на эти документальные источники.

Одним из таких мест общения был бал. Так, в конце 1860-х годов на балу графини Софьи Андреевны Толстой (жены поэта Алексея Константиновича Толстого) семнадцатилетняя Е. Ю. Хвощинская впервые вышла в свет в Санкт-Петербурге, и хозяйка, взяв девушку под свое крыло, подбодрила ее: «C’est votre premier bal, il faut que vous vous y amusiez» («Это ваш первый бал, Вам нужно веселиться»)[700]700
  Хвощинская. Воспоминания Елены Юрьевны Хвощинской // Русская старина. 1898. № 6. С. 642.


[Закрыть]. Еще одним местом общения были салоны, или soirée, хозяева (скорее даже хозяйки) которых, бывало, устраивали разного рода развлечения, заимствованные на Западе, например исполнение французских романсов, чем в конце XVIII – начале XIX века славилась княгиня Наталья Ивановна Куракина, урожденная Головина[701]701
  НИОР РГБ. Ф. 183. Оп. 1. Д. 1549. См. также: Argent. Noble Sociability in French: Romances in Princess Natal’ ia Kurakina’s Album. URL: https://data.bris.ac.uk/datasets/3nmuogz0xzmpx21l2u1m5f3bjp/Kurakina%20introduction.pdf. Сама Куракина устраивала в 1812 году салон в Париже и написала на французском языке путевой дневник, см.: N. I. Kurakina, F. A. Kurakin. Souvenirs des voyages de la princesse Natalie de Kourakine, 1810–1830: Paris, Vienne, Carlsbad, etc. M., 1903.


[Закрыть]. Еще одним развлечением на подобных вечерах могли быть игры, связанные с сообразительностью и остроумием (jeux d’ esprit). Из дневника П. А. Валуева можно получить представление об этом развлечении и о роли в нем французского языка, обратившись к записи от 1874 года, в которой автор рассказывает о посещении им soirée:

Потом был на soirée для государя у М-м Moira. Между прочим, secretaire, в котором участвовали разные кавалеры и дамы и который произвел несколько удачных остроумий. Например. Quel est le plus grand bonheur? – Celui que nos envieux nous supposent. Qu’est ce qu’une femme incomprise? – Celle qui comprend la vie autrement que son mari. Quand un crocodile veut être aimable, que fait-il? – Il mord, mais sans tuer. Qu’est ce qu’une grande symphonie? – L’ éléphant de la musique. Pourquoi la terre tourne-t-elle autour du soleil? – Par curiosité.

(Что есть самое большое счастье? – То, которым, по мнению завистников, пользуемся мы. Что такое непонятая женщина? – Та, которая понимает жизнь иначе, чем ее муж. Как поступает крокодил, когда желает быть любезным? – Он кусает, но не до смерти. Что такое большая симфония? – Это слон в музыке. Почему земля вращается вокруг солнца? – Из любопытства.)[702]702
  Дневник П. А. Валуева. Т. 2. С. 305–306.


[Закрыть]

Театральные представления также были светскими событиями, в которых важное место занимал французский язык. Постановка пьес на французском была традиционным светским развлечением в аристократических кругах еще со времен правления Екатерины II. (В этом отношении не было четкого разделения между придворной жизнью и жизнью виднейших аристократических семей.) Например, гувернантка, нанятая в 1780-х годах семьей Чернышевых, в которой родилась Н. П. Голицына, упоминает спектакли на французском, ставившиеся членами семьи в их роскошной усадьбе[703]703
  НИОР РГБ. Ф. 64. Оп. 106. Д. 3. Л. 29 об.


[Закрыть]. Пьесу, написанную французским гувернером Дювиньо (Duvigneau) по образцу произведений драматургов XVIII века Арно Беркена и Луи Кармонтеля, поставили в 1811 году на празднике по случаю именин все той же Голицыной, роли исполняли члены семьи, а также родственники и близкие знакомые из семей Апраксиных, Салтыковых и Строгановых[704]704
  Там же. Оп. 79. Д. 13.


[Закрыть]. Домашние театры были традицией, которую российские аристократы сохраняли на протяжении многих лет. Е. А. Нарышкина вспоминала, как в детстве, которое пришлось на середину XIX века, они играли пьесы Эжена Скриба «Девица на выданье» и «Правдивый лгун»[705]705
  Нарышкина. Мои воспоминания. С. 86. Французские названия пьес Э. Скриба – «La demoiselle à marier» и «Le Menteur véridique».


[Закрыть]. Французский театральный репертуар не потерял популярности и во времена правления Александра II, о чем свидетельствует Валуев, по своему обыкновению мешающий языки:

Вечером в театре «Le fils de Giboyer» [ «Сын Жибуайе»[706]706
  Комедия Эмиля Ожье.


[Закрыть]], много толков об этой пьесе. <…> Производит впечатление, хотя много несообразностей и в характере Giboyer, détestable auteur et рère sublime [Жибуайе, отвратительного автора и превосходного отца] и в характере Fernande dont l’ esprit a changé de sexe et qui ignore ce que c’est que les sexes [Фернанды, ум которой не соответствует ее полу и которая не знает, что такое пол][707]707
  Дневник П. А. Валуева. Т. 1. С. 202. Другие примеры см. на с. 191, 199, 249.


[Закрыть].

Дворяне встречались и общались в опере, в ресторанах, на скачках, а французский язык служил им пропуском в это светское общество. В романах Л. Н. Толстого «Война и мир» и «Анна Каренина» именно в этих местах происходят сцены, в которых речь персонажей изобилует фразами на французском[708]708
  Об изображении франкофонии в этих романах см. в третьем и четвертом разделах главы 9.


[Закрыть].

Местом, где французский язык активно использовался, были также курорты на водах, куда в XIX веке стекались русские аристократы. Более того, они организовали свой вариант известных курортов на недавно колонизированных территориях Кавказа, например в Пятигорске, где происходит действие «Княжны Мери», одной из частей романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени». На воды съезжались люди из разных европейских стран, и русские аристократы имели возможность пообщаться со своими европейскими собратьями. Толстой в «Анне Карениной» изобразил франкоговорящее общество, отдыхающее на подобном курорте. Логично предположить, что, когда в середине века Надежда Арсеньевна Бартенева писала по-французски сестре Прасковье из баварского города Бад-Киссингена, где лечилась на водах, она использовала lingua franca международной элиты, с представителями которой встречалась каждый день, в том числе и с представителями многонациональной элиты Российской империи, бывшими частыми посетителями этого курорта. Рассказывая о недавних встречах, Бартенева называет некоторые фамилии:

les Adlerberg, les Wiazemsky, dont je t’enverrai les vers en souvenir de Kissingen, les Ramzay, les Cancrine, Marachette, accompagnement obligé, Marenheim, Stackelberg de Turin, qui arrive aujourd’ hui etc. etc. Je ne te parle pas de nouvelles connaissances dont une grande pianiste Mme Delphine Knight.

(Адлерберги, Вяземские, чьи стихи на память о Киссингене я тебе пошлю, Рамзай, Канкрины, Марашет, их неизменный спутник, Маренгейм, Штакельберг из Турина, который приезжает сегодня etc. etc. Не говоря уже о новых знакомых, среди которых и великая пианистка, мадам Дельфина Найт.)

Однако лечение на курорте и тем более близкое знакомство с этим обществом не шли Бартеневой на пользу! Она жаловалась на «une humeur massacrante, une fatigue horrible et une lourdeur insurmontable sans compter les frais d’ amabilité et de politesse, les tribulations mondaines de visites reçues et rendues pour éviter lesquelles ont [on] fuit la capitale» («ужасное настроение, страшную усталость и неодолимую тяжесть, не говоря уже о силах, потраченных на любезность, учтивость и светские мытарства: приемы гостей и нанесение визитов, от которых все бегут из столицы»)[709]709
  Бартенева Н. А. Письма к Прасковье Арсеньевне Бартеневой. ГАРФ. Ф. 632. Оп. 1. Д. 54. Л. 50 об., 51, 51 об. Адлерберги, Рамзаи, Канкрины и Штакельберги, как и Вяземские, были подданными Российской империи.


[Закрыть].

Как и в случае с царским двором, язык которого мы анализировали в предыдущей главе, французский для аристократии в целом был языком не только светской, но и частной, семейной жизни. Это подтверждают шутливые тексты, сохранившиеся в семейных архивах. Например, в бумагах семейства Мятлевых, относящихся к началу XIX века, можно обнаружить юмористическую «газету» с оформленным от руки титульным листом. Газета называлась Le Barbet Scrutateur («Спаниель с пронзительным взглядом») и содержала семейные новости и анекдоты[710]710
  ИРЛИ. Ф. 196. Д. 18. Следует вспомнить еще об одном примере – провинциальной домашней газете, которую в 1830-е годы выпускали члены семей Чихачевых и Чернавиных, жившие во Владимирской губернии. Несмотря на то что газета была по большей части написана на русском языке, в ней иногда встречался и французский (Pickering Antonova K. An Ordinary Marriage: The World of a Gentry Family in Provincial Russia. Oxford, 2013. P. 236).


[Закрыть]. Еще один пример шутливого общения на французском между людьми, которых связывали очевидно близкие отношения, находим в письмах из архива князя Владимира Алексеевича Щербатова и его жены, живших в Штутгарте, где Щербатов служил при дипломатической миссии. Один из членов семьи Гагариных отправил князю письмо на французском, написанное кириллицей[711]711
  НИОР РГБ. Ф. 347. К. 3. Д. 1. Л. 441.


[Закрыть]. Чем-то похожим являются записки Александра Бобринского, где он упоминает игру, участники которой должны были сочинять пьесы и рассказы: один писал несколько строк, после чего работу продолжал второй, добавляя в текст каламбуры и остроты, как в следующем примере: «Lui aussi avait aimé Julienne; il l’ avait aimé, comme une julienne, toute pleine d’ herbes du printemps et de carottes amoureuses» («Он тоже любил Жюльенну; он любил ее, как жюльен [овощное рагу] с множеством весенних трав и влюбленной моркови»)[712]712
  РГИА. Ф. 899. Оп. 1. Д. 37. Л. 21 об. Эти материалы относятся ко второй половине XIX века.


[Закрыть]. К французскому обычно обращались, сочиняя шутливые стихи, экспромты или афоризмы для альбомов, которые дворяне хранили в гостиных и в которых любили писать, проводя таким образом досуг[713]713
  Об альбомах см. также конец третьего раздела главы 6.


[Закрыть]. Например, в альбоме одной московской семьи в конце 1830-х или начале 1840-х находим такие строки:

 
L’ amant différent chez chaque nation.
Quand un objet fait résistance,
L’ Anglais fier et vain s’en offense,
L’ Italien est désolé,
L’ Espagnol est inconsolable,
L’ Allemand se console à table
Et le Français est tout consolé.
P.
 

9 octobre 1841[714]714
  «Souvenir». НИОР РГБ. Ф. 183. Оп. 1. Д. 1679. Л. 16.


[Закрыть].

 
(«У каждой нации есть свой тип влюбленного.
Когда предмет любви оказывает сопротивление,
Тщеславный и заносчивый англичанин обижается,
Итальянец печалится,
Испанец безутешен,
Немец находит утешение за столом,
А француз совершенно утешен».)
 

Не стоит обходить вниманием и существовавшие в разных странах масонские ложи, доступ в которые (как в России, так и за ее пределами) дворянам облегчало владение несколькими языками. Масонство пришло в Россию в середине XVIII века, в первую очередь из Великобритании и Германии, и в течение почти всего правления Екатерины II беспрепятственно процветало. Для идеалистически настроенных русских конца XVIII – начала XIX века оно было источником духовного спокойствия, просветительских идей и гуманистических ценностей. Масонство привлекало людей, приближенных к Екатерине II, и тех, кто заслужил ее доверие, включая уже упомянутого А. В. Храповицкого, Александра Ильича Бибикова, который командовал войсками при подавлении Пугачевского восстания, и Ивана Перфильевича Елагина, который был директором Императорских театров. Если говорить о литераторах, то масонство ассоциировалось в первую очередь с Н. И. Новиковым, который выпускал сатирические журналы, был издателем и филантропом и сыграл важнейшую роль в появлении читающей публики в России[715]715
  О Н. И. Новикове см., в частности: Макогоненко Г. П. Николай Новиков и русское просвещение XVIII века. М.; Л., 1951/1952; Jones W. G. Nikolay Novikov: Enlightener of Russia. Cambridge, 1984.


[Закрыть]. Сама Екатерина II не одобряла масонство, считая его по меньшей мере странным, и с началом Французской революции перестала с ним мириться. Однако в царствование Александра I масонство пережило сильный подъем, несмотря на сопротивление некоторых консерваторов, включая Ф. В. Ростопчина, который с подозрением относился к масонам, считая их носителями крамольных чужеродных идей[716]716
  Ф. В. Ростопчин написал на французском языке трактат, направленный против франкмасонов (1811), который впоследствии был опубликован под названием «Записка о мартинистах».


[Закрыть]. В начале 1800-х годов появились или были возрождены многочисленные ложи, такие как «Соединенные друзья», «Палестина», «Три добродетели», «Елизавета к добродетели», и две Великие ложи, «Великая провинциальная ложа» и «Великая ложа Астрея», которые образовались, когда в 1814 году раскололась Великая директориальная ложа. Среди людей, часто посещавших эти ложи, были такие видные аристократы, как князья И. А. Долгоруков, С. П. Трубецкой и С. Г. Волконский, а также такие литераторы, как П. Я. Чаадаев и А. С. Грибоедов. Несмотря на во многом реакционную атмосферу, царившую в России после Наполеоновских войн, Александр I не препятствовал масонской деятельности вплоть до 1822 года, когда был издан рескрипт, запрещающий ложи и тайные общества[717]717
  Существует обширная литература, посвященная истории российского франкмасонства. Первое большое исследование по этой теме принадлежит дореволюционному историку А. Н. Пыпину (1916). Большую важность также имеют работы Г. В. Вернадского (1917) и T. Bakounine (1967). Среди недавних работ стоит отметить книги D. Smith (1999), А. И. Серкова (2001), R. Faggionato (2005), а также книгу под редакцией J. Breuillard и I. Ivanova (2007). О большом значении масонских мотивов для русской культуры XIX века, от религиозного подъема в период после Наполеоновских войн до декабризма и идей А. И. Герцена, см. Billington J. The Icon and the Axe: An Interpretive History of Russian Culture. London, 1966. P. 242–252.


[Закрыть].

Членство в масонских ложах как в России, так и за рубежом позволяло российским дворянам общаться с иностранцами разного происхождения[718]718
  Об общении в масонской среде см., напр., Beaurepaire (1998, 2003).


[Закрыть]. Уже в XVIII веке многие русские, некоторые из которых станут знаменитыми, были членами масонских лож в разных частях Европы от Стокгольма, Варшавы и Берлина до Неаполя и Оксфорда или посещали их[719]719
  Имена русских масонов, которые были членами зарубежных лож в XVIII веке, и иностранцев, входивших в российские масонские ложи, см. в: Серков А. И. Русское масонство. 1731–2000 гг. Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 990–995. См. также: Rjéoutski V., Offord D. Foreign Languages and Noble Sociability: Documents from Russian Masonic Lodges. URL: https://data.bris.ac.uk/datasets/3nmuogz0xzmpx21l2u1m5f3bjp/Free_masonry%20introduction.pdf.


[Закрыть]. Многие становились членами французских лож (или бывали в них), находясь во Франции в качестве дипломатов или студентов или просто совершая гран-тур. Некоторые приобрели известность в кругах французского масонства. Например, франкофил А. С. Строганов, будущий президент Императорской Академии художеств и директор Императорских библиотек, представлял ложу Безансона и все ложи региона Франш-Конте на собрании основателей «Великого Востока Франции» (Grand Orient de France) в 1773 году и впоследствии занимал в этой ложе руководящие посты. Он также был одним из основателей ложи «Соединенные друзья» (Les Amis Réunis) в Париже и членом еще одной известной парижской ложи «Девять сестер» (Les Neuf Sœurs), в которую входили Вольтер, граф де Мирабо, Б. Франклин, несколько выдающихся ученых и художников[720]720
  Подробнее см. в: Rjéoutski, Offord. Foreign Languages and Noble Sociability. Без пагинации и сноска 14.


[Закрыть], а также Ж. Ромм, в будущем воспитатель сына Строганова, Павла, и участник Французской революции[721]721
  Stroev A. Gilbert Romme et la loge des Neuf Sœurs (juillet 1779) // Dulac G., Karp S. et al. (Dir.). Les Archives de l’ Est et la France des Lumières. Vol. 2. Ferney, 2007. P. 656–663. Об этой ложе см. также: Amiable L. Une loge maçonnique d’ avant 1789, la loge des Neuf Sœurs. Paris, 1989.


[Закрыть]. В ложах, основанных в России (в которые часто вступали россияне, вернувшиеся из-за границы), русские также свободно общались с нерусскими масонами (как иностранцами, включая множество французов, так и подданными Российской империи)[722]722
  О составе петербургских и московских лож во время правления Екатерины II см.: Rjéoutski, Offord. Foreign Languages and Noble Sociability; Серков А. И. Русское масонство. С. 943–995; Rjéoutski V. Les Français dans la franc-maçonnerie russe au siècle des Lumières: hypothèses et pistes de recherche // Breuillard J., Ivanova I. (Dir.). La franc-maçonnerie et la culture russe, Slavica Occitania, 24. Toulouse, 2007. P. 91–136. Списки А. И. Серкова затрагивают все XVIII столетие, но по большей части относятся к царствованию Екатерины II.


[Закрыть].

Вероятно, именно французский как европейский lingua franca чаще всего использовали русские масоны, бывшие членами зарубежных масонских лож или связанные с ними. На французском И. П. Елагин и А. Б. Куракин вели переписку со шведской Великой ложей, когда в конце 1770-х годов обсуждалась возможность присоединения русских масонов к шведской системе. На французском был написан и шведский патент 1780 года, учреждающий директорию в Санкт-Петербурге[723]723
  Пыпин А. Н. Русское масонство. XVIII и первая четверть XIX в. Пг., 1916. С. 154–155, 158.


[Закрыть]. В российских ложах владение двумя или более языками также имело большое значение. Увеличивающееся количество немцев в правительственных и общественных кругах России в XVIII веке, присутствие в России значительного немецкоязычного землячества, статус немецких лож в международном масонском движении и относительная географическая близость немецкоязычных стран к России – все эти факторы способствовали активному проникновению немецкого языка в масонскую среду в России, как и в другие социальные сферы. Московские розенкрейцеры, орден которых был основан в Пруссии, по понятным причинам обращались к немецкому языку, особенно для поддержания отношений с немецкими собратьями, и переводили с этого языка масонские документы[724]724
  Кондаков Ю. Е. Орден золотого и розового креста в России. С. 61–62, 64, 72–76, 78–80, 82, 212, 221–222 и т. д.


[Закрыть]. Однако начиная с первых этапов истории российского масонства французский был важным рабочим языком, на котором члены российских лож или их посетители произносили речи, писали документы (например, правила, предписания, уставы, описания ритуалов), вели протоколы собраний и переписку, составляли списки членов лож и пели гимны. Например, в 1760 году секретарь И. И. Шувалова барон Теодор-Анри де Чуди, который и сам был выдающимся французским масоном, выступил с речью на французском языке в одной из петербургских лож[725]725
  Discours prononcé à la Loge S. T. à Pétersbourg, le premier mars 1760, vieux style, à un travail d’ apprenti // Tschudy Baron de. L’ Étoile flamboyante, ou la Société des francs-maçons considérée sous tous les aspects. 2 vol. Frankfurt, 1766. Vol. 2. P. 35–40.


[Закрыть]. К французскому обращались даже русские розенкрейцеры. Так, Николай Александрович Краевич написал свои основные мистические произведения на этом языке[726]726
  Написанный на французском мистический роман Н. А. Краевича был опубликован в русском переводе И. В. Лопухина под названием «Луч благодати, или Писания Н. А. К.» (без даты публикации). Некоторые произведения Н. А. Краевича были впервые опубликованы Н. В. Репниным и Н. А. Краевичем в книге, вышедшей под двумя разными заглавиями: Les fruits de la Grâce, ou les Opuscules spirituels des deux F. M. du vrai Systeme (1790) и Les fruits de la Grace ou Opuscules spirituels des deux amateurs de la Sagesse (также 1790). См.: Плюханова М. Б. Краевич Николай Александрович // Словарь русских писателей XVIII в. Т. 2. СПб., 1999. URL: http://lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=1172 (последнее обращение – 21.05.2021).


[Закрыть].

Позднее, в александровскую эпоху, французский был рабочим языком ложи «Соединенные друзья», учрежденной в Санкт-Петербурге в 1802 году в соответствии с французской системой масонства, и ложи «Северные друзья» (в которую был принят Ф. Ф. Вигель), несмотря на то что великим мастером был русский, Александр Александрович Жеребцов[727]727
  Вигель. Записки. Т. 2. C. 115 и далее.


[Закрыть]. В ложе «Палестина», основанной в Санкт-Петербурге в 1809 году, собрания также проводились на французском языке, и только в 1813 году под давлением русских членов ложи вторым рабочим языком был признан русский. Несмотря на то что после войны с Наполеоном возросло число переводов масонских ритуалов на русский язык, в первые годы после окончания войны французский продолжал активно использоваться в ложах. Например, в «Ложе Орфея», основанной в конце 1818 года, французский использовался для написания речей, правил, протоколов и книг с описанием ритуалов, а в ложе «Три добродетели» протоколы велись как на французском, так и на русском. Когда в 1818 году масону из Берлина поручили собрать информацию о российских ложах, он ответил по-французски на вопросы, сформулированные на немецком[728]728
  О том, какие языки использовались в этих и других ложах, см., напр.: Пыпин. Русское масонство. С. 384 и далее, 413–414, 420, 429, 531; Брачев В. С. Масоны в России: от Петра I до наших дней. СПб., 2000. Гл. 9.


[Закрыть]. Даже в ложе «Александра к тройственному спасению», которая была основана в первой половине 1817 года и продолжала существовать до 1822 года и в которую входило много немцев, французский был языком официальных документов, описывающих церемонии и ритуалы, и языком, на котором эти ритуалы проводились[729]729
  Отрывки из устава данной ложи см.: https://data.bris.ac.uk/datasets/3nmuogz0xzmpx21l2u1m5f3bjp/Free_masonry%20text.pdf. Оригинал устава хранится в: РГБ. Ф. 183. Оп. 1. Д. 808. См. также: Rjéoutski, Offord. Foreign Languages and Noble Sociability.


[Закрыть]. Таким образом, французский был для русских полезным инструментом, когда они входили в мир масонства, где бы это ни происходило, за границей или в пределах Российской империи, и с кем бы им ни приходилось там общаться, с иностранцами или другими русскими, точно так же как он был полезен на балах, soirées, в театре, опере, на водах и в непринужденных шутливых беседах, которые велись в аристократических гостиных.

И наконец, стоит кратко рассмотреть языковую компетенцию декабристов и их жен – как потому, что тайные общества, членами которых были участники восстания на Сенатской площади, возникли в результате деятельности масонских лож в посленаполеоновский период правления Александра I, так и потому, что высшие чины русской армии были тесно связаны с аристократическим обществом. Существует мнение, что отдельные декабристы знали французский лучше, чем русский; отмечается, что во время следствия им было очень трудно давать показания на родном языке[730]730
  См.: Лотман. Русская литература на французском языке. С. 361. Это заявление подкрепляется рассказами о трудностях, с которыми столкнулись главные заговорщики, плохо знающие русский язык, когда оказались в Сибири. Например, охранники, которые не говорили по-французски, настораживались, когда Мария Николаевна, жена С. Г. Волконского, последовавшая за мужем в ссылку, обращалась к нему на французском, чтобы разговор шел быстрее. Точно так же супруга Н. М. Муравьева Александра (Александрина) Григорьевна вызвала гнев пьяного казака, вставив в разговор с мужем фразу на французском, на котором она изъяснялась лучше, чем на русском. См.: Sutherland. The Princess of Siberia. P. 172–173, 240–241. Следует отметить, что К. Сазерленд не дает точных указаний на источники этой информации.


[Закрыть]. В определенной степени это заявление, конечно, правдиво, но следует учитывать тот факт, что состав офицеров, осужденных за участие в восстании, отражал многонациональную природу общества Российской империи. Неудивительно, что люди, не являвшиеся русскими по происхождению, такие как прибалтийский немец барон Андреас фон Розен или братья Поджио, которые были родом из Одессы и имели итальянские корни, плохо или неуверенно говорили по-русски. Важнее то, что, судя по собственноручно написанным показаниям, многие декабристы (например, Павел Васильевич Аврамов, Николай Васильевич Басаргин, Николай Сергеевич и Павел Сергеевич Бобрищевы-Пушкины, Фердинанд Вольф, Андрей Васильевич Ентальцев, Василий Петрович Ивашев, Александр Осипович Корнилович, Семен Григорьевич Краснокутский, Александр Александрович Крюков, Владимир Николаевич Лихарев, Николай Иванович Лорер, Василий Сергеевич Норов, Сергей Петрович Трубецкой) хорошо знали русский язык. Более того, Кондратий Федорович Рылеев, один из пяти человек, повешенных за участие в восстании, был известен в российских литературных кругах как журналист и автор гражданской лирики. Лишь немногие декабристы выразили желание писать показания на французском языке, и по большей части они происходили из наиболее обеспеченных слоев дворянства[731]731
  Были и исключения, такие как Н. В. Басаргин, семье которого принадлежало около пятидесяти крепостных (Восстание декабристов. Документы. 23 т. М., 1925–. Т. 12. С. 285–286). Однако по-французски Н. В. Басаргин писал не без ошибок.


[Закрыть]. Так, Михаил Павлович Бестужев-Рюмин просил комиссию: «<…> me permettre de faire les réponses en français; car je dois avouer à ma honte que j’ai plus d’ habitude de cette langue que du Russe» («разрешить мне отвечать по-французски, потому что я, к стыду своему, должен признаться, что более привык к этому языку, чем к русскому»)[732]732
  Там же. Т. 9. С. 69.


[Закрыть]. Первые показания и письма Бестужев-Рюмин действительно написал по-французски[733]733
  Там же. С. 41–46, 69–72, 95–96, 139.


[Закрыть]. Однако когда ему велели отвечать по-русски, он дал показания на этом языке и писал правильно, делая мало ошибок[734]734
  Там же. С. 74–78, 81–92, 98–100 и т. д.


[Закрыть]. Его друг Матвей Иванович Муравьев-Апостол, отец которого был дипломатом и сенатором, также давал показания и на русском, и на французском[735]735
  Там же. С. 183–192, 224–244 и т. д. (по-русски); С. 192–197 и т. д. (по-французски).


[Закрыть]. Нужно признать, что в его русскоязычных показаниях иногда встречаются грамматические ошибки[736]736
  Например, «в первых чисел декабря», «вылезает из окошко» (Там же. С. 231, 237, ошибки выделены нами).


[Закрыть], порой чувствуется неуверенность в выборе слов (например, он добавил в скобках французские слова, по всей видимости сомневаясь, что верно подобрал слова по-русски[737]737
  Например, «ничего не было придуманного (pas de préméditation)», «большая собственность (la grande propriété)» (Там же. С. 186, 228).


[Закрыть]), но в целом он также писал по-русски свободно.

Изучение большого корпуса сохранившихся документов, связанных с декабристами, не позволяет выявить четкие и однозначные правила использования языков в этой среде. С уверенностью можно утверждать только одно: использование языков офицерами императорской армии подкрепляет наше впечатление о том, что в конце первой четверти XIX века языковая практика элиты многонациональной Российской империи была сложна и неоднородна. Почти все декабристы, принадлежавшие к высшим слоям общества, знали несколько языков, владея одновременно французским, русским, а во многих случаях и немецким. (Правда, немногие знали английский или итальянский.) К этому можно добавить, что авторы главных политических проектов тайных обществ, Н. М. Муравьев и П. И. Пестель, хотя говорили по-французски с большей легкостью, чем по-русски, считали, что в будущем государстве русский язык станет объединяющей силой и источником национальной идентичности, а владение им будет необходимым для российского гражданина[738]738
  Hosking. Russia: People and Empire. P. 178, 180. В этом отношении нам представляется интересным, что П. И. Пестель перешел из масонской ложи, которая вела свои дела на французском, в русскоговорящую, хотя, возможно, языковые предпочтения не были единственной причиной этого решения, поскольку П. И. Пестель мог стремиться к общению с людьми, которые в большей степени разделяли бы его политические взгляды. См.: Grandhaye. Les décembristes: Une génération républicaine en Russie autocratique. Paris, 2011. P. 54; O’Meara. The Decembrist Pavel Pestel: Russia’s First Republican. Basingstoke, 2004. P. 41–42.


[Закрыть].