Текст книги "Врата рая России – лучезарная Ялта"

Владлен Авинда
Врата рая России – лучезарная Ялта Лирический путеводитель по волшебным и восхитительным уголкам вокруг города

Дорогие читатели!

Ялта всегда была и остаётся одним из самых популярных и востребованных курортных, лечебных и туристических центров черноморского побережья. Наш город любят и ценят туристы со всего мира.

Запах сосновых лесов, аромат роз, сиреневая красота вьющихся глициний, невероятные панорамы, архитектурные шедевры и радостное морское раздолье – всё это наш любимый город!

Я надеюсь, что книга, которую Вы держите в руках, позволит Вам ещё глубже узнать историю нашего уникального города, ознакомиться с неизвестными туристическими маршрутами и памятниками природы!

Узнавайте лучезарную Ялту!

С уважением, директор Ялтинского бюро экскурсий и путешествий «Эдельвейс» Людмила Гончарова

Здравствуй, город родной! Вот и встретились мы с тобой на страницах воспоминаний. Шелестят листы бумаги, как осенние листья-годы, и в памяти мелькает череда давно прошедших дней. Отрада тех благословенных часов и минут золотым звенящим роем мыслей возносит меня с трепетным чувством восторга в сферу музыки и благоуханья старины.

Набережная

Граница между морем и землёй выгнулась в красивую линию горизонта, словно в радужную дугу, связывающие пространство воды и каменную твердь – это набережная Ялты. Лучи солнца соединяют её с бездонным небом, и всегда в душевном порыве можно взглядом взлететь в синюю высь. Или просто смотреть в даль моря и неба с долгими думами, (будто ты стоишь на краю Вселенной), а дальше светлая и небесная дорога в волшебный храм Творца. Но путь твой праведный по гранитным плитам, выложенным во вратах крымского земного рая. Люблю в полном одиночестве прогуливаться по роскошной и пышной ялтинской набережной, будто бреду по Елисеевским полям Парижа. И спутники мои – мечты, фантазии, сказочные желания, как чайки, скользят и кричат вокруг, отгоняя скуку и тупую дурость бездельника.

Нижняя набережная, как борт корабля, принимает сильные удары и ласковые прикосновения волн, бегущих с середины Черного моря. Они идут ровными бурунными рядами или толпятся в пенном хаосе бури. Но больше штиль с глянцевой поверхностью ярко сверкает под солнцем или грезит в лунном колдовстве. А ещё тихий шепот или ревущий грохот в движении воды. Или текучий разговор о тайнах морских глубин.

Верхняя набережная – это блистающая «палуба», где на променаде богатая публика в сверхмодных нарядах или в обносках, но больше – полуголая, с коричневым загаром. Хорошо с любопытством глазеть на разноцветную и разномастную толпу, «плавая» в ней с раскрытыми и удивлёнными глазами. И чувствовать себя местным всезнающим лоцманом или «крабом», крепко уцепившимся за полированные плиты гранита, имея собственный домашний уголок с тёплым очагом и уютной постелью.

А в межсезонье пустынность падает печалью и грустью на твои думы, сердце сжимается от одиночества, тоски и боли за прожитые годы, канувшие в нежные воспоминания. Порой горечь и слеза накатывается на твой постаревший лик, где уже редко светится беспечная улыбка и блестит удаль на губах и щеках, а бледная бедность замерла морщинами. Но жить так хочется даже в нищете, бесправии и в обидах страны.

И набережная, как доктор, прикладывает к тебе пешеходную повязку, вылечивая твои болезни и боли сиротливого существования. Твоя душа тоже расцветает, гуляя аристократом по издавно модному курорту. В сырые дождливые дни осени или в туманы зимы можно встретить одинокую и высокую фигуру человека в сюртуке и шляпе, грустно раздумывающего о своих героях, появляющихся синими тенями из столбцов книг. А «Дама с собачкой» и Гуровым замерли бронзовыми памятниками среди кипарисов и кедров. Это – Антон Чехов, любимый писатель, не расстаётся с Ялтой, где обрёл покой, любовь и сладкое писательское сердцебиение, в благодарность, оставив свой дом музеем для всех читающих поклонников.

Весной бешено текут реки от тающих снегов и белый цвет звездами рассыпается по зелени нарядной набережной. Первомай и выпускники школ торжественно и смущённо проходят среди встречающего веселья, поздравлений, пламенной музыки оркестров. Впереди новые и большие дороги, но набережная родным домом и весёлым праздником навсегда останется с тобой, куда на парапет не раз вернёшься героем или простолюдином, радостно целуя губами ветер моря и гор.

Здесь, среди нарядной публики или дождевого одиночества, когда бродишь по серебряным лужам, всегда чувствуешь особую энергетику добра и приветливости, счастливое настроение не покидает тебя, испытываешь неугасающую любовь к родным пенатам. А запах моря перемешивается с сосновым пахучим ароматом, льющимся с окружающих гор. И лик твой, гордый, как горные кручи, наполняется силой бурных волн и светом высоких облаков, а на скалистые вершины, что высятся и встают чётким рельефом над излучиной города, падают святые лучи, исходящие от алмазного трона Творца. Наше согласие и молитва Богу! И нет милей на свете моей ялтинской набережной, что многих бережёт от невзгод и неприятностей, красивой и гибкой, как лебединая шея, словно чудо живое человеческое, дорогое и прекрасное.

Знакомьтесь – ялтинская осень

Огненными, пылающими красками властно входит в сады, парки и леса золотая осень. Еще покрыты изумрудной зеленью буки, грабы и дубы, а осина и дикая груша, тамариск и сумах в горах выкинули красные флаги разлуки с летом. Стоит ясная, ласковая, нежаркая погода. Каким-то особенным ароматом напоен воздух. Капельки росы, которые в большом количестве образуются при смене дня и ночи, благодаря резкому колебанию температуры как бы впитывают, вбирают в себя все, что может повредить здоровью.

В осеннем воздухе изобилуют отрицательно заряженные ионы кислорода. И чтобы вволю надышаться, нужны активные движения. Они способствуют глубокому дыханию. Прогулки, занятия физическими упражнениями и спортом осенью на природе положительно влияют на организм человека, укрепляют здоровье. Все упражнения следуют выполнять так, чтобы после каждой серии отдых был кратковременным, иначе можно простудиться.

В окрестностях Ялты есть много чудесных мест, где можно совершать однодневные прогулки и экскурсии.

Романтика родного города

Ночью с гор дул сильный ветер. Дребезжали стекла в домах, стонали деревья. К утру ветер стих. Вершины гор обложили белые кучевые облака, лесистые склоны покрылись изморозью. Город, очищенный ветрами, промытый дождями, стал особенно привлекателен. Хорошо в свободные часы пройти по его крутым улочкам, будто встретиться со старыми знакомыми.

Давайте вместе поднимемся на Поликуровский холм. С греческого это название переводится как «Много крепостей». Его также называют «Старосельем». Здесь, действительно, когда-то было древнее поселение. А средневековые крепостные стены сохранялись до девятнадцатого века, пока их по камням не растащили предприимчивые жители Ялты.

Спуск, уходящий вниз по каменному молу, называется мысом Святого Иоанна. В 1835-1837 годах на холме была воздвигнута церковь с пятью куполами по проекту одесского архитектора Георгия Торичелли. В 1942 году церковь погибла от пожара. От нее осталась одна колокольня, посвященная Иоанну Златоусту. Уже в семидесятых годах местные власти хотели снести и ее, но ялтинцы отстояли этот архитектурный памятник. Колокольня внесена в лоцию Черного моря и служит хорошим ориентиром для проходящих судов. Ее реставрировали к 150-летию Ялты, тогда же началось восстановление церкви.

Дальше наш путь лежит по переулочкам и лесенкам со щербатыми ступенями. Они выводят к Поликуровскому кладбищенскому мемориалу. Здесь похоронен композитор В.С. Калинников и оперная певица Е.К. Мравина, художник Ф.А. Васильев и первый земский врач Ялты – украинский поэт С.В. Руданский, а также другие деятели культуры.

Отсюда открывается великолепный вид на город. Он особенно прекрасен в золотистых лучах солнца, когда море искрится, и белые барашки волн бегут к темно-синей полосе берега.

Ветер роняет на асфальт желтые, пожухлые листья. Его порывы доносят росистую свежесть лесов. Осенняя печаль захлестывает сердце. Ветер, прогони налетевшую грусть!

Мы подходим к зданию института имени Сеченова. Это бывшая лечебница, построенная в память императора Александра III в 1901 году. В одном из старых путеводителей есть замечание о том, что в климатическом отношении эта часть города и Воронцовская слободка расположены очень удачно. Они хорошо защищены от северо-восточных ветров, а солнце зимой тут заходит почти на час позже, чем в остальных районах Ялты.

А вот и старый Массандровский парк. Широкие аллеи, узкие тропки, старые деревья и заросли вечнозеленого плюща. Хорошо идти, не спеша, по мягкому пушистому ковру, сотканному природой из опавших разноцветных листьев. Они медленно кружатся и падают к вашим ногам. Высоко в небе стынут облака. Вокруг успокаивающая тишина. И я долго брожу по извилистым тропам, между вековыми деревьями.

Звездной ночью

С моря задул ветер – порывистый и холодный. Пеноголовые волны-бойцы гигантским белым веером ударили в гранитную набережную. Серые лохматые облака понеслись низко над землей. Неуютно стало на улицах города, и я возвращаюсь домой.

В углу, над письменным дубовым столом – самодельный подсвечник из узловатого, ошкуренного граба с витой красной свечой. Чуть выше – старинная гравюра: портрет поэта, с отчеканенными буквами: ПУШКИНЪ.

На стене висит деревянная маска старца. Суровые благородные черты лица. Ее вырезал из коры мой альпинистский друг-художник. А вот в бусинках-глазах ярко-желтого мишки непонятная грусть. Наверное, ему надоело быть игрушечным медведем, сносить трепку и ласку маленьких и взрослых.

Ночь надвинулась черная, штормовая. И приходит странный сон, словно в свинцовом море ползет обледенелый парусник, натыкающийся на льды.

Просыпаюсь и не понимаю, откуда он взялся. Как вдруг вспомнил другую страшную ночь на северном отвесе грозной кавказской вершины Ушбы.

Минувшим летом мы совершали на нее первопрохождение сложного маршрута. Вдвоем с Виктором Громко, оторвавшись от команды, заночевали на маленьком уступчике, где только один мог сидеть, а другой лишь стоять. Внизу – жуткая километровая пропасть. Разыгралась буря. Палатки нет. Накрылись куском нейлона. Все промокло настолько, что не осталось даже клочка сухой ткани – вытереть лицо. А снег лепил и лепил. Я пытался согреться приседаниями. Растирал лицо ладонями, старался сохранить тепло, чтобы выстоять перед дикой силой природы…

Раннее утро. Кажется, шторм над Ялтой прошел. Сквозь тяжелые облака тускло просвечивало зимнее солнце. Постепенно потеплело. Сегодня суббота. Долго не раздумывая, отправляемся в лес.

Сборы недолги: рюкзаки, лыжи, спальные мешки, провизия и в путь. В горах у нас есть знакомый лесник. Живет он с женой в небольшом доме. Вокруг только деревья в сугробах. А далеко внизу, у синего моря, будто в перламутровой раковине, рассыпал свои дома город.

Медленно взбираемся в гору. Лес с любопытством смотрит на нас: то маленькими, как бусинки, беличьими глазами, то хитрыми лисьими, то влажными, удивленно моргающими – оленьими, то испуганными заячьими. Зимой, когда холодно и мало пищи, на помощь зверью с охапками сена, ведрами свеклы, мешочками зерна приходят лесники.

Хозяин тепло встречает старых друзей. Привычно располагаемся в уютных чистых комнатах, пахнущих жареными буковыми орешками. Хорошо выйти из дому зимним вечером, чтобы ощутить ласковую свежесть леса. Подойдешь к заснеженной, оцепеневшей от зимних дум сосне, осторожно тронешь ветку, и она медленно закачается, будто приглашая провести ночь под лазоревым небом.

Будто в центре ночного шара из снега и звезд, луны и моря, таинственного леса и искрящегося блеска огней Южного берега возвышается холмик. В руках у Владимира Королёва забился холодный белый свет фальшфейера. Мистическая зеленовато-голубая полоса залила снежное царство яйлы. Мы отталкиваемся палками и кружимся в лыжном вальсе. Откуда ни возьмись на санках с веселым хохотом, теряя на пути пассажиров, нам наперерез несутся девчонки и мальчишки. Хороши снежные забавы!

Накатавшись вволю, перевалявшись в мягких сугробах, уже в доме, согреваемся горячим сухим вином с корицей, гвоздикой и сахаром, слушая песни нашего любимца-гитариста. Потом – глубокий сон.

Рассвет воскресного дня встречаешь заново рожденным, среди чистоты снегов. Забираешься подальше от дома и вдруг слышишь, как пощелкивают рога… Это олени поблизости добывают пищу. Потом запрокинешь голову, любуясь одинокой заснеженной сосной – королевой леса, серебрящейся в нежных лучах утреннего солнца. Оно медленно поднимается из-за мглистой кромки моря. Нет, не напрасно мечтатель Александр Грин так любил удивительную крымскую землю, омытую синим сказочным морем.

Зимнее море

Январь. Суровый тревожный месяц. Где-то в Иране случилось землетрясение, над Кубанью пронеслись красные бури, взметая тучи земли. И взыграло штормом зимнее Черное море. На гранитную набережную Ялты пошли гигантские пенные валы, ударяясь о камни стремительным серебристым водопадом. Пальмы, исхлестанные ветром, запрокинули кроны. Порт замер. Застигнутые бурей суда выбросили двойные якоря. Только спасатель «Антей» возится возле рыболовецкого сейнера. Потом вдруг выходит в открытое море и сразу же носом проваливается в пучину, оголяя корму. Затем делает крутой разворот, ложась бортом на кипящую волну, и быстро возвращается под защиту каменного мола.

А волны перемахивают через защитную стенку, будто быстрые морские звери чудища, обдают брызгами беспомощные катера на ремонтных подмостках.

Страшна соленая пучина. Видимо, недоволен чем-то бог морей – Посейдон. Бурлит море, и только смелая чайка рвется навстречу штормовому ветру. Пенные брызги мечутся над кромкой набережной. Неустанно мигает маяк, посылая в тревожную темноту спасительные ориентиры.

Древние храмы Ялты

Древнее происхождение Ялты подтверждается богатым археологическим материалом. В черте города найдены неолитические кремневые орудия, а также памятники эпохи неолита, ранней и поздней бронзы. Находка топора-келта свидетельствует о поселениях киммерийцев, о таврах – таврские могильники с каменными ящиками в бывшем Мордвиновском саду, о греках и римлянах – найденные керамические изделия, золотые монеты и статуэтки.

В Ялтинской котловине было несколько монастырей. Церковь Ай-Василь стояла у реки Гува (ныне Быстрая), между окраиной современной Ялты и деревней Васильевкой. Это была небольшая одноапсидная постройка, заложенная еще в раннем средневековье. Надпись на камне церкви Ай-Василь датирована 801 г. н.э. Один из правых потоков Гувы в прошлом назывался Панагией, что в переводе с греческого означает Богородица, Богоматерь. Это говорит о том, что здесь находился средневековый христианский храм. Остатки подобного храма можно увидеть в пещере Иограф, в обрывах яйлы над Ялтой. В нем сохранился алтарный камень. Здесь были найдены осколки стеклянных лампад, куски разбитых чаш с полихромной лазурью. Во времена турецкого владычества в Ялте преобладала греко-христианское население. В горной пещере Иограф совершались скрытые богослужения.

Но самое древнее христианское святилище было найдено в Верхней Массандре. В боковом притоке Гувы возвышается небольшая известняковая терраса, где в средневековье был карьер для изготовления арочных клинчатых и прямоугольных блоков для построек. Здесь была обнаружена пещера, оказавшаяся небольшой катакомбой. В коридоре-дромосе длиной в десять метров пробито три десятка неглубоких ниш, где ставились урны с прахом. Катакомбы представляют собой колумбарий. Такие катакомбные колумбарии характерны для начального развития христианства. Примерно к первым векам наше эры можно отнести этот памятник.

В этом же районе, ниже туфовой террасы, найден одноапсидный храм, сложенный из туфовых блоков, стены которого внутри имели три пары декоративных пилястр. Сохранились алтарная преграда и алтарный камень. Внутри храм был расписан фресками на известковой штукатурке. Археологи предполагают, что в средние века здесь был небольшой монастырь. Фрагмент керамики с глазурью, найденный в храме, доносит следы позднего средневековья.

В ХVII веке в Ялте насчитываются церкви – Иоанна, Николая, Святой Параскевы, Федора, Тирона, церкви Успения в Нижней и Верхней Аутке, Преображения Господня в Массандре. Там же – разоренная церковь Рождества Христова. Две церкви – Иоанна Крестителя и Анны – в селении Магарач. Эти архитектурно однотипные сооружения построены в период от раннего средневековья до конца ХVIII столетия. При Екатерине Второй, когда крымских греков переселили в район Мариуполя, здешние христианские храмы пришли в упадок. Фрагменты некоторых церковных построек сохранились под слоем наносов до наших дней.

Звенящая звезда весенних вод

В конце февраля особенно ярко сияет солнце над Ай-Петри. Поднимаясь туда на машине с кем-нибудь из друзей, оставляю их кататься на лыжах, а сам потом пешком возвращаюсь домой. В прошлом году спускался на лыжах. Сейчас попробовал идти пешком – оказалось удобнее, к тому же это более надежный способ передвижения. Со мной, как и все последние годы, мой пес Боня. Здорово с ним! Во-первых, все страхи исчезают, а во-вторых, он отличный собеседник. Разговариваешь с Боней, задаешь ему вопросы, а он поворачивает свою хитрющую морду и молча соглашается.

Солнце сверкает и щедро льется на снежное плато, и уже неуловимый аромат весны чувствуется в серебряном оцепенении. Неожиданно осыпались ледяные гирлянды с сосны, и ее ветви свободно и легко расправляются, избавившись от грузной ноши. Идется легко. Ноги в резиновых сапогах «Аляска» не проваливаются. Снежный наст еще достаточно тверд. Вокруг яйлинское лесное одиночество. Пышные сосны упрямо и свободно растут на ветреном зимой и жарком в летнюю пору плато. Сейчас мне хорошо, никто не мешает моим мыслям-скакунам, не ограничивает мечтаний. Мне кажется, что вот в этом солнечном и снежном сиянии с синим отраженьем сугробов, в горной безмятежности и бесконечности торжественного благозвучия – мое счастье. Плотина Сикорского. Земляная насыпь перекрыла горную складку. Здесь ученый хотел собрать озеро из тающих снегов и весенних дождей. Но вода ушла сквозь карстовые щели, несказанно разочаровав неугомонного практика. Грусть и сожаление о несбывшемся, не состоявшемся оставило нам это творение прошлого века. И загадки до сих пор витают над плотиной. И белые звезды падают и разбивают лед. И прожитые годы, словно призраки, встают со дна. И несется, наступает, напирает неминуемая и обманчивая весна.

Боня пропал, будто растворился в слепящем мареве снега и солнца. Ищу его глазами – нигде нет собачьего дурня. «Бросил хозяина, так и пропадешь, сгинешь в этой зимней пропасти, комнатный лентяй!» – спокойно ругаюсь я, хорошо зная, что хоть изпод земли появиться верный пес и не оставит меня никогда.

Иду дальше, радуясь февральскому солнечному дню с фиолетовым пламенем царства эфира, колдовства и любви. Все мне знакомо на плато. Дорога здесь, как на набережной у моря. Только ледяной океан и Вечность соприкасаются с горами. И вот оно, неземное сияние, горит и блистает вверху, как синие розы на белом снегу, звенящая звезда весны и воды.

На пути возникает каменная кладка длинной стены, когда-то служившей преградой для овец, подгоняемых ветром к обрыву. Чабаны насухо сложили ее из обломков известняка. Только в одном месте остался переход из широких ступеней, где овцы могли пройти к водопою. И камни стены, заброшенные и забытые, мертвыми и мерзлыми глазами смотрят и ищут Время, навсегда потерянное. Так где же он – небесный рай, который мы, живые, ищем, в который мечтаем вступить? А он здесь, наверху, на горном плато Ай-Петри. Все вокруг так ясно и прекрасно, потому что счастья нет, как нет жар-птицы. Просто надо жить, радоваться, любить и весело шагать в звенящую весну, ведь она может оказаться для тебя последней.

А день блистал, еще не мерк протуберанцевый, бриллиантовый блеск солнечного слепящего круга. Из зимней тьмы, весь в сосульках и снежных комьях, появился мохнатый Боня. Он радостно тыкался мордой в мои ноги.

– Где же ты был, бродяга! Бросил меня одного, а вокруг дикое зверье бродит! – укорял я своего любимца.

– Папа Владик, я хороший, лишь немного погонял зайчат! – безмолвно отвечал мне Боня, и так же спрашивал: – А ты еще не перекусывал?

Как легко дышится, как весело и беззаботно шагается по плато, когда в рюкзаке есть пара сытных бутербродов и сочные яблоки. Жаль только, нет чашки горячего чая с глотком вина.

Сквозь ледяной и хрустальный венец пещерного храма Иограф, сохранившегося в скальной кромке плато, далеко внизу, в зеленой и голубой горсти леса и моря, блестит беломраморная Ялта, как большая звезда, ниспосланная Богом на землю. Протягиваю к ней руки, молюсь о благоденствии наступающей весны, и ласточкой лечу по горному хребту, в счастливый дом на улице Мисхорской.