Текст книги "Мгла над миром"

– Когда меня сюда вели, я думал, что снова иду в пасть ко льву. Я был прав?

– Что ты, что ты! – Такани замахал на него руками. – Здесь все свои. Единомышленники. Наб… это тот старик, ты видел – он член Совета Достойных. Их здесь еще пятеро, несколько купцов, хлыст гарнизона…

– Довольно. – Ханнан одним словом прервал торговца. – Я понял, куда угодил. Что произошло?

– Ты… ничего не знаешь?

– В застенках не рассказывают сплетен.

– Ох… – Такани враз помрачнел и осунулся. – Все случилось на следующий день, как ты ушел. Мой вечер ушел на встречи, а ночь я провел у Фарсов, ты должен их помнить…

– Наверное, это тебя спасло, – негромко заметил маг.

– Знаю. Воины, которых привез Кийяз… Ну эти, одетые как Черные Братья – на следующий день они были повсюду. Не знаю, что он там себе думает… В палате Совета и после, на площади, жрец размахивал грамотой. Вроде как наместник даровал ему власть над городом, чтобы разбираться с магами по своему усмотрению.

– И как посмотрели на это твои дружки?

– Кто как… – Такани пожал плечами. – Кто поизворотливей, побежал целовать ноги. Надеются повыше подняться при жрецах. Наиб… он здесь самый старый и влиятельный. Ему было, что терять. Он тут же, в кутерьме, рванул в крепость. Гарнизон-то наш отдельно от города, им что Совет, что вахуриты… Но у старика и тут нашлись друзья.

– А кто этот нищий, что меня привел?

– Ну, о Наибе давно говорили, что город – его паутина. У него всегда были банды молодчиков. Ну вот, он поднял гарнизон, своих бандитов, собрал, кого мог, и назвался подлинной властью.

– Постой, это что же… весь хаос, погромы, уличные бои… Я думал, в Сакаре бунт, а выходит, один человек не захотел терять власть?

– Как видишь, я тоже здесь, – надулся Такани. – Не один, были и другие… примкнувшие. Но получается так. А что, бывает иначе? Богач подумал свое, вельможа свое, каждый меряет своим локтем и упрется бараном… а потом глядь – через луну уже тысячи трупов. Разве не все смуты так начинаются?

– Простые горожане тоже разделились?

– Я не знаю, не знаю… – купец выглядел не просто растерянным – несчастным. – Боги, Ханнан! Они убили Захита! Я ничего не мог сделать: сидел взаперти в чужом доме, пока на улице лилась кровь. Когда мы прорвались в Старый город, все было кончено.

Чародей напрягся.

– Что с Яваной?

– На девчонке ни царапины! Она сбежала, пряталась, пока мы не пришли. Боги, лучше бы зарубили ее!

Ханнан понимал, что слова здесь бессильны, и просто молчал. Наконец торговец скривился.

– Прости. Проклятый старик, он должен был поступить так же! Так нет, торчал в воротах и перечил, пока пес не достал меч и рубанул!

– Мне очень жаль, – тихо проговорил маг. – Ты помнишь, я тоже знал его с детства.

– Знаю… – Такани без сил опустился на кровать. Его пальцы бездумно теребили кисти на концах дорогого, но потрепанного кушака. – Вот так и тянется, уже девять дней.

– Почему тот бандит назвал меня вахуритом? – чтобы отвлечь его, спросил Ханнан.

– У них есть маги. Куда больше той четверки в масках. Они пробираются к нам под видом беженцев. В первый раз наших полегло две дюжины – и только воинов, горожан даже не считали. Я и сейчас зуб дам, что внизу, в кварталах беженцев, крутятся их лазутчики… Послушай, как такое возможно?

Чародею оставалось лишь скрипнуть зубами в бессильной злости.

– Вахуриты, бесово отродье… Да, у них есть маги. Больше, чем ты думаешь!

– О чем ты?

В глазах купца зажегся огонек страха.

– Все дело в нашей истории, – тяжело вздохнул Ханнан, – истории магов. Споря с ревнителями, мы твердим, что маги были всегда, что мы – часть естественного порядка. На самом деле это не так. До Завоевания о нас никто не слышал, а Круг основали уже после хаоса.

Такани нахмурился, теряя терпение.

– Помнишь, в век легенд боги являли чудеса?

– Как не помнить, – поморщился Такани. – Так давно, что уж ничего не проверишь.

– Так вот, не было никакого века легенд. Если верить Кийязу, все чудеса – простое колдовство, только детей с Даром раньше искали храмы, а не Круг, и свою магию они творили от имени богов… Не знаю, сам он догадался или сопоставил храмовые хроники.

– И что теперь?

– Ну, похоже, он намерен восстановить естественный порядок, как ему это видится. У жреца уже есть источник силы: под храмом, под прежней обителью. Их всего горсть на все Царство. И еще – пятнадцать лет в южных пределах рождались маги. Кийяз предложил мне сосчитать, сколько чародеев наберется в пятой части страны и какое войско за ним стоит. Не думаю, что такое большое, и их некому обучать, но… – Ханнан умолк. Продолжать не хотелось.

– Боги… – Лицо Такани застыло в гримасе страха. – Это же… Ты должен сообщить в Круг!

– У меня недостает сил, если ты забыл.

Ханнан досадливо поморщился и отвернулся к окну. Там, раз за разом штурмуя подножие утеса, шумело море. Равнодушное ко всем войнам, магам и готовое принять сколько угодно крови. Порт был пуст и темен, даже странно было видеть его без протянувшихся вдоль причалов огней.

– Какая-нибудь галера не станет заходить в гавань, когда на борту увидят, что здесь творится… и понесет весть дальше, в другие города и столицу. Или это будет караван, а не галера, – задумчиво сказал Ханнан. – Вы ведь уже послали гонца?

– Да, но мы не можем ждать столько времени!

– Послушай, в прошлый раз хватило ночи, чтобы сжечь обитель, – возразил маг. – И там сидели не эти недоучки, а полноправные маги. В чем дело теперь?

– Кийяз привез с собой войско…

– Значит, пошлите еще одного гонца!

– Что значит «пошлите»? Ты что же, будешь сидеть, будто тебя это не касается?

– Мое дело – убить жреца, – отрезал чародей. – Без него некому строить новый Круг. Ни защищать старый, ни воевать за тех, кто сжег обитель, я не хочу.

– При чем здесь обитель? – вспылил Такани. – Обитель то, обитель это… Ты что думаешь, мы носились с факелами и грабили поместья?

– Я думаю, твоему Наибу плевать на все, кроме власти. А еще я думаю – вахуритов ненавидят, потому что они оказались магами.

– Ты не был здесь все эти годы! Да, у них есть последователи, но и противники тоже были. Всегда!

– Я устал, – просто сказал Ханнан. – Я всю жизнь с кем-нибудь боролся. И каждый раз был всего лишь пешкой. Фигуркой на доске. Все, что я хочу, – поквитаться с ублюдком и забрать девочку.

– Все не так просто, колдун…

Похоже, они оба вздрогнули от звука голоса. Света единственной лампы едва хватало на них двоих, так что двери и дальняя сторона комнаты терялись в тенях. Наиб выступил из них как призрак.

Даже в хаосе последних дней он умудрялся сохранять достоинство. Его длинные волосы были умащены, кафтан щедро расшит, а в руках было опахало от мошкары на костяной ручке. За его спиной Ханнан разглядел застывших по сторонам от входа телохранителей.

– Я не привык подслушивать. По крайней мере, сам, – тонкие губы старика изогнулись в подобии улыбки. Усевшись в кресло, он закончил: – Но ведь тебя нашел Мханед, значит, ты и моя находка. А я привык присматривать за всем, что меня касается.

– У… тебя… неплохо получается. Занимайся этим почаще.

Ханнан замялся, подавив уважительное «вы». Ему не нравился этот старик. Крохотный, но властный, он и впрямь напоминал паука, засевшего в середине клейкой ловушки.

Словно прочитав его мысли, Наиб поднял руку.

– Обойдемся без уколов. Нам нет нужды друг друга любить. Что тебе нужно, чтобы связаться с Кругом?

– Ты можешь помочь?

Наиб взмахнул опахалом, отгоняя невидимую мошку.

– В роду аби-Тайсров было двое глав обители – той самой, что ты поминал. Достаточно давно, чтобы никто не вспомнил после резни, но их инструменты остались. На случай если в нашем роду вновь пробудится Дар.

– Мне нужен резервуар силы, – нехотя ответил Ханнан. – Это может быть что угодно: силу хорошо хранят естественные кристаллы, кости некоторых животных. Это могут быть рукотворные безделушки, если зачарованы должным образом.

– За пять поколений сила выветрилась, сколько бы ее ни было. Если дело лишь в этом, думаю, тебе нужна девочка. Она не умеет ничего, но силы в ней хоть отбавляй.

Для простого смертного старик слишком хорошо знал законы магии.

– Предлагаешь присосаться к ней, как кровопийца?

– Ты сам решишь, как кто ты будешь… присасываться, – Наиб усмехнулся. – Девочка пригодится для защиты крепости, я не жду, что ты выпьешь ее до дна. Заодно повидаетесь, разве ты хотел не этого?

– Уж не подвергать ее опасности ради тебя и других, поднявшихся после резни.

– Ты должен попробовать! – с жаром вставил Такани.

– Ты не уедешь, пока с угрозой не будет покончено, – Наиб поднялся. Его маленькое лицо было белым, как костяная маска, и ничего не выражало. – И я не дам тебе, нашему единственному магу, рисковать собой. До тех же пор.

– Вашему? – ядовито переспросил Ханнан. Наиб не обратил на него внимания.

– Я пришлю девочку к утру. Чем лучше она отдохнет, тем скорее вы осилите Зов. Советую тебе сделать то же самое.

Чародей хотел бросить гневный ответ ему в лицо, но понял, что кипевшие в нем чувства испарились. Не осталось ничего: ни гнева, ни горькой злости на Круг, не сообщивший свои истинные цели… ни даже страха. Не дожидаясь ответа, Наиб развернулся и вышел. Все слова, что мог сказать чародей, застряли в горле. Они не были нужны никому: ни старику, ни Такани. Ни ему самому.

Должно быть, главная подлость беды – в ее неожиданности. Никогда не знаешь, когда беда уже кружит неподалеку, когда навалится всем своим гнетом. Знай заранее, что в этот день, этот час твой дом сожгут или воины очередного владыки изобьют и ограбят тебя на собственном пороге, – от беды можно хотя бы уйти. Впрочем, тогда это уже не беда, а опасность, которую можно избежать.

Так говорил старина Амир…

Видать, он тоже ошибался, потому что ощущение надвигающейся беды преследовало мага с рассвета. Что-то враждебное, выжидающее чудилось в тяжелом воздухе, даже мухи – и те гудели по-особенному громко и зло. Чародей вспомнил, что в древних хрониках эти месяцы, самое знойное время года, назывались не «сезон солнца», а «сезон раздоров».

Вопреки обещаниям, Наиб прислал девочку вовсе не к утру. Солнце успело вскарабкаться высоко, так что тень от крепости едва накрывала ступени у ворот. Впрочем, чародей не обольщался: паук надеялся выжать из нее побольше. Когда она вошла, Ханнан вновь подивился сплаву опаски и наглости, что въелся в каждый ее жест. Она хотела ступать уверенно и задирала нос, но неловкие движения и глаза выдавали страх.

– Я думала, тебя убили, – с порога брякнула Явана.

Против воли маг улыбнулся ее прямоте.

– Были дни, я тоже так думал, – ответил он. – Садись. С тобой хорошо обращаются?

– Да. То есть нет… – Явана устроилась на кровати и поджала ноги. – Они заперли меня и не выпускают в крепость.

Сказать ей, что он тоже был в плену? Напомнить, что все это – для ее безопасности? Нет, ни к чему пугать ребенка. Впрочем… чем ее испугать после всего, что она видела?

– Сейчас… настали темные дни, – осторожно сказал Ханнан. – Тебя охраняют и берегут.

– Я могу за себя постоять, – задрала подбородок девочка. – Ну или удеру.

– Это правильно, – чародей потрепал ее по колену. – Это самое правильное, что я могу посоветовать.

– Еще меня приводили к старику, – вспомнила Явана. – Он расспрашивал о силе, очень долго. Я не стала говорить, что ты рассказывал.

Ханнан лишь усмехнулся.

– Он и так все знает. Его предки руководили обителью, где жил твой дед. Когда-то. Это было давно.

– Он тоже маг?

– Нет. – Боги, как непросто возиться с ребенком, который ничего не знает. Ханнан вздохнул. Возиться с ней ему предстоит еще очень долго. – Он не маг, просто разбирается в этом. Те люди, что вломились в усадьбу, – это вахуриты, они искали тебя. Сейчас они пытаются захватить власть в городе, и старик хотел, чтобы ты помогла их одолеть.

– Но я же ничего не умею!

– Может, оно и к лучшему, – успокоил ее Ханнан. – Этот человек не друг нам… Я хочу, чтобы ты знала. Когда убивали твоего деда, он или стоял в стороне, или сам участвовал. И выиграл от резни. Он занял место вашей семьи.

– Кто же тогда наши друзья?

Чародей помедлил с ответом.

– У магов нет друзей, кроме нас самих. Послушай… – Ханнан взял ее руки в свои и нашел ее взгляд. – Когда твой дед отыскал меня, я был уличным мальчишкой, таким, как ты. Я помню, что это такое. Один норовит пырнуть тебя ножом и отобрать еду, а другой бросит кусок лепешки. Но ведь ты понимаешь, что тот, кто тебя накормил, – не пустит в свой дом? Они… не друзья.

– Мы что, не будем ему помогать?

– Будем… Сейчас у нас общие враги. А когда все закончится, мы уедем в столицу. Подальше от этого места.

– Это хорошо, – протянула Явана. – Я вспомнила тебя, когда пришли… эти люди. Сначала это была игра: магия и ты. И тот красивый дом.

– Те, кто пытался изнасиловать тебя в порту, не были игрой, – твердо ответил Ханнан. – И то, что ты их убила, – тоже.

– Я поняла. Я просто… так казалось. А потом пришли эти люди и начали убивать, – она вздрогнула. – Там были двое в масках. Они даже не звучали. Они гудели, знаешь, как гром?

– Да, это очень могущественные маги. Они искали тебя. И других.

– Я так и подумала. – Девочка уткнулась лбом в колени, ее голос стал глухим и далеким. – Я сбежала, но они все равно меня видели. Я слышала… как они смотрят. Далеко убежала… Тогда я тебя вспомнила и решила, какая ж я дура… Я… думала, тебя убили.

– Ну-ну, все в прошлом. – Ханнан сел рядом и обнял ее за плечи. – Все в прошлом. Я сам был в плену, но теперь мы здесь и вокруг целая крепость. Им… не победить всех солдат. А если мы с тобой постараемся, то им будет еще тяжелее. Я ведь обещал увезти тебя. Я покажу тебе все-все! Базары, большие, чем весь район гаваней, и Царские ворота, и столичные цирки. Я еще сделаю тебя знатной дамой! Все… все будет хорошо.

Явана наконец подняла голову. Ее глаза слегка увлажнились, но все же она не плакала. Это радовало. Боги, когда-нибудь она еще свернет горы!

– Но сперва мы должны немного поработать. Ты ведь не против поучаствовать в моей магии?

– Какой?

В любознательности девочке не откажешь: все еще влажные, ее глаза уже загорелись любопытством.

– Мы с тобой будем звать Верховного мага. У меня одного не получилось, но с твоей помощью… я думаю, мы сможем поговорить, хотя мы тут, а он живет в столице.

– А что я должна делать?

– Почти ничего… – Сбросив сандалии, Ханнан забрался на кровать рядом и сел поудобнее. – Сейчас я войду в твое сознание, вот так…

Девочка вздрогнула и выдернула руку из его ладони.

– Я сделал тебе больно?

– Н-нет… Я почувствовала… как будто ты внутри.

Ханнан усмехнулся.

– Да, это необычное ощущение. Но в нем нет ничего страшного. А еще так можно говорить, не раскрывая рта.

Он протянул ей руку ладонью вверх, и Явана вложила свою ладошку в его.

«Слышишь меня?»

Обычные люди не умеют фокусировать мысль, но девочка была талантлива. Ее «Слышу» отдавалось эхом и звучало словно из-за двери, но было отчетливо.

«Сядь так, чтобы было удобно, и закрой глаза. На время мы погрузимся в себя».

Не покидая ее сознания, маг поднял веки: Явана прикусила губы, так старательно выбирала по-настоящему спокойную позу. Неровно подрезанная каштановая прядь упала на лоб. Ханнан улыбнулся.

«Я буду брать твою силу. Ты почувствуешь… как будто что-то вытекает из тебя. Но это не обязательно плохо: ты тратишь силу с любой магией. Я не заберу у тебя много».

«А я буду слышать ваш разговор?»

«Будешь, – заверил ее чародей. – Но сама говорить не сможешь: ты и не умеешь, и… так будет лучше. Поверь мне. Ты согласна?»

Маг почувствовал ее согласие еще до того, как она сказала «Да».

Его сила почти восстановилась, ее же – как у всех юных, не управляющих собой магов – кипела и бурлила. Хватит ли этого для Зова? Чародей дал себе зарок не приближаться к опасной черте, что бы ни требовал Наиб. Однако он не успел закончить «Газван, ученик Ламеха», как перед внутренним взором сложился образ. Чувствуя впечатления Яваны, Ханнан увидел Верховного ее глазами: небритый, всклокоченный, в ковве, которая шла его солдатской внешности, как гиене павлиний хвост.

– Ханнан? Титьки Исáты! Я думал, что потерял тебя!

– Не вы один, мудрый.

– Я посылал Зов дюжину раз! – Первый осекся, и взгляд его стал настороженным. Яване вспомнился старый волкодав, живший в порту, – и как тот водил носом, почуяв новый запах. – Кто с тобой?

– Девочка. Юный маг для Круга. Без ее силы я не могу до вас дотянуться.

Образ становился ярким и выпуклым: все больше подробностей проступали из серой пустоты, точно из тумана. Верховный стоял на балконе в своих покоях – должно быть, вышел, услышав Зов. Ханнан дал девочке увидеть расшитые занавеси за его спиной, и массивные каменные перила, и город внизу. По каналу под стенами обители медленно двигалась выкрашенная яркими красками баржа.

– Ты мне не отвечал, – в голосе Верховного послышалась горечь. – Я послал людей на поиски. Четверо. Они будут в Сакаре… уже через восемь дней.

– Должно быть, вас блокировал источник. О котором мне ничего не сказали!

– На то были свои причины.

– Может быть, – в иных обстоятельствах чародей поспорил бы. Быть может, он еще предъявит Кругу счет – но не сейчас, когда на пререкания уходят силы девочки. – Во всяком случае, сейчас источник в руках вахуритов. Я девять дней провел в их темнице, и, похоже, чтобы блокировать Зов, их умения хватит.

– Вахур, – протянул старый маг. – Это плохо. Это… Погоди! Блокировать Зов?

Ханнан начал свой рассказ, размеренно и отрешенно, стараясь держать боль и одиночество последних дней как бы за стеклянной стеной. Это было необходимо – и для него, и для девочки. Но, как он ни старался, маг понял, что Явана слышит: отголоски его чувств, его мысли о силе, что им противостоит, и неуверенность в победе. И, главное – то, что он не знает, что делать. Весь месяц он метался из угла в угол, как крыса, угодившая на свет: обезумев от страха, тычась носом в стены и не зная, где найдет нору. Была ли то его мысль? Девочки? Он не знал…

Когда маг закончил, Верховный молчал несколько долгих, томительных мгновений.

– Я… понял тебя, – медленно протянул он. – Я…

Ханнан почувствовал вдруг, что его тянет назад: в осажденную крепость, в крохотную комнатку в чреве главной башни.

– Я свяжусь с теми, кого послал, и потороплю их, – говорил Первый. – Когда они приедут… перебросим еще…

Мага настойчиво тормошили, звали из той жизни, где был балкон, прохладный утренний бриз и солнце на куполах. Голос Первого долетал обрывками, словно ветер сдувал слова прочь. «Царь Царей», слышал Ханнан, «при дворе», «обитель», «в южные пределы» – но составить из клочков фразу было невозможно.

– Что? – выкрикнул он в пустоту, которая стала затягивать старого мага. – Что вы говорите?

На краткий миг Верховный вновь возник отчетливо и ярко.

– Это все, что я могу сделать. А сейчас иди, тебя ждут, – сказал он и разорвал связь.

Ханнан вынырнул навстречу духоте, мухам и настойчивому голосу, требующему:

– Так тебя и растак! Сделай же что-нибудь!

Чародей открыл глаза. Девочка сидела напротив, еще не отойдя от новых ощущений. На мгновение их взгляды встретились, и он сжал руку Яваны, обещая поддержку и защиту. Но сделать большее не успел – над ними раздался спокойный голос:

– Не суетись. Вот и наш маг уже вернулся к нам.

Наиб обернулся к Такани, который мерял шагами стену вдоль окна.

– Ну? Что говорит твой Круг? – Торговец бросился к чародею, его жирные щеки тряслись.

– Почем мне знать? – со злостью выдохнул Ханнан. – Ты вырвал меня из разговора! Я ничего не слышал, потому что ты тряс меня, как гранат! Я сколько раз твердил: не вмешивайся в чары!

– Я говорил твоему другу, чтобы он оставил тебя в покое, но он меня не слушал. – Взгляд Наиба был острым и колким, словно паук всматривался, не скрывает ли чего чародей. – Но у него был хороший повод. Вахуриты… кажется, они вот-вот начнут штурм.

Недоброе предчувствие накрыло мага с головой. Это было неправильно, глупо, но чародей чувствовал, как по спине течет холодный пот и кровь бухает в висках, точно тамтамы.

– Верховный… уже выслал подмогу, несколько дней назад. – Сейчас было не время для раздражения, и Ханнан вдруг понял, что они с жадностью ловят каждое его слово. – Четверо магов, будут через несколько дней. Когда прибудут, мы откроем Врата… перебросим еще… Но до тех пор нужно ждать. Выстоять.

Он увидел, что помимо двух достойных в комнате полно народу. Здесь были воины в блестящих доспехах, и богачи, и простые люди.

– Мы попробуем, – сказал Наиб. – Ты нужен нам на стенах.

Держа Явану за руку, маг чувствовал, что девочку сотрясает крупная дрожь. Она не оправилась от его переживаний, и царивший в комнате страх лишь усугублял ее состояние.

– Сейчас, – Ханнан отвернулся от Наиба и склонился к девочке. – Ты можешь остаться или пойти со мной. Взаперти ты будешь в безопасности. Со мной… я постараюсь защитить тебя, но ни в чем нельзя быть уверенным.

– Я с тобой! – тут же выпалила она. Поняв, что одного ее желания мало, Явана затараторила: – Я могу помочь. Вот как сейчас. Только я с тобой! Не хочу оставаться одна!

– Хорошо, – просто сказал маг. Его уже тянули прочь, и ему ничего не оставалось, как тащить ее следом.

Чародей не видел войны и войск, кроме как на смотрах, так что открывшееся взгляду производило впечатление. Мнимые Черные Братья отряд за отрядом взбирались по дороге, растянувшись в темную, поблескивавшую металлом змею. Они шли слаженными квадратами, и первые ряды подняли тяжелые круглые щиты, такие же вороненые, как доспехи. Большего с верхней площадки башни было не разглядеть, но хватало и этого.

– Со стен мы разделаемся с каждым отрядом по очереди, – сказал аристократичного вида мужчина с тонкими чертами лица. – На что они надеются?

– На магию, – заткнул его Наиб.

– …приводящего в трепет, Хáрса священного, защитника всех, – бормотал молитву богато одетый жирдяй. – О, снизойди, всеблагой, справедливый… Смилуйся и ниспошли…

– Успокойтесь! – повысил голос маг.

Сперва он поднял руки и воздвиг вокруг крепости мерцающий купол. Чародей ловил нити силы, сплетал их в сети мановением пальцев. Если ему не взять силой – может, на его стороне будет мастерство?

– Я знаю Кийяза, – громко проговорил он, когда закончил. – Жрец старый циркач и манипулятор. Он знает, как унижать и подавлять волю. Именно этим он сейчас занимается!

Маг поднял голос еще выше, чтобы его слышали не только собравшиеся на площадке башни, но и те, кто был внизу, во дворе. Он даже впустил в свои слова каплю силы, заставив их звучать громче и отдаваться меж стен.

– Вы увидите, он попытается вас запугать. Отнеситесь к этому, как к представлению. Вахуриты опасны. Но не слаженностью, не числом, а колдовством. А против их колдовства у нас есть своя магия. Настоящая чистая магия – та, что защищала Царство веками!

Снизу раздалось бряцанье мечей о щиты. Кажется, люди во дворе его поддерживали – Ханнан не видел, он стоял спиной к ним, обратив красноречие на городские чины.

– Помните, что вы деретесь не за магию и не против жрецов! Вы деретесь за себя. За свой город. За то, чтобы жить, как вы привыкли. Поэтому, несмотря на прошлое, магия сегодня с вами. Потому что это наше прошлое. Не дайте Кийязу запугать вас! Иначе мы потеряем всё.

Он умолк, заглушенный криками снизу. Богачи откликнулись более вяло, но, кажется, и они приободрились. Большего ему и не нужно. Пока солдаты занимали свои места, маг взял девочку за руку и притянул ближе, чтобы та не потерялась в суматохе.

– Да ты оратор… – Такани был бледен, но вроде не собирался лишаться чувств от страха. – Не удивлюсь, если потом тебя начнут носить на руках. Если выживем, конечно.

– Поглядим, – Ханнану не хотелось заглядывать в будущее. – Где ты будешь? Я должен знать… что защищать, в случае чего. И что спасать.

– Рядом с Наибом и хлыстом гарнизона. На стенах, в главном зале… где придется. Мы не будем путаться под ногами. Все равно хлыст не знает, какие приказы тебе отдавать, – купец усмехнулся.

– Я буду здесь, мне нужно видеть врага, – ответил Ханнан. – Если что, посылайте за мной.

Когда торговец ушел, он закрыл глаза, ощупывая вражеское войско колдовским чутьем. Первый шахва был совсем близко, в одном из передних отрядов. Ниже по склону наступала ударная группа, и с ней два Искалеченных, последний шел следом, его отряд только взбирался на утес. Погрузившись глубже, маг попробовал сосчитать колдунов-вахуритов, но сбился на третьем десятке. Создавалось впечатление, что жрец все подготовил и стянул в город как можно больше обладателей Дара.

– Мы… мы победим, правда же? – спросила Явана, стоило ему вернуться. Она послушно ждала и не мешала. Лицо ее было серьезным, и ей так хотелось услышать слова утешения.

– Не знаю, милая, – честно ответил Ханнан. – Если б только жрецы-колдуны… Но шахва, эти люди в масках, они очень сильные маги. Сильнее меня. И их четверо.

Девочка промолчала. Она все поняла и не стала спрашивать, что теперь делать.

– Не бойся. Мы можем за себя постоять, – чародей сжал ее руку. – В крайнем случае, удерем. Только мы двое.

Его прервал голос, разнесшийся над крепостью: глубокий, низкий и раскатистый, как гуляющий над крышами гром.

– Ты устал от жизни, Ханнан? Гарнизон летнего дворца против всех магов южных пределов. Ты сказал друзьям, что Круг спасет тебя, но не их?

Началось… Чародей с удовольствием отметил, что Кийяз намеревался оглушить крепость, но по неопытности не знал, как обойти щит. Слова долетали из-за стен: гулкие и едва слышные, и этот промах вселял надежду.

Что ж, Ханнан знал, что жрец не явится без спектакля. Он хочет драмы? Он ее получит.

Чародей соткал образ прямо над воротами, чтобы его видели осажденные. Свет, исходивший от призрачного тела, слепил глаза, скрывал детали фигуры и одежды. Будь он простым смертным – решил бы, что видит полубога, вставшего на защиту стен.

– Ты изрыгаешь ложь с каждым словом. Раньше ты много вещал о магах, но имел в виду власть над городом. Что ты имеешь в виду теперь?

Голос жреца исходил из самого воздуха, но Ханнан разглядел, где укрывается Кийяз. Увы, слишком далеко: окруженный свитой жрецов, он был у основания утеса, в приютившихся под его сенью домах. Чародей не удивился бы, узнав, что на простенькие трюки со звуком потребовалась свора вахуритов. Увы, горожанам этого не объяснить. Впрочем…

– На что ты надеешься? – не дожидаясь ответа, продолжил маг. – Ты прячешься, как крыса в подполе. Ну, выйди же на свет! Или вы слишком заняты? Дюжина колдунов, чтобы устроить представление с голосом, так?

– Всяко больше тебя одного! – В голосе жреца Ханнану почудилось беспокойство, и маг сказал увереннее:

– Ты плохо муштруешь лазутчиков, жрец. Я не один.

– Вранье!

Похоже, маскарад пошел не так, как предполагалось, в таких играх нельзя отрицать слова противника – только нападать. Видимо, жрец тоже это понял, поскольку заговорил о другом:

– Еще не поздно отступиться, маг из Круга. Ты знаешь, я не люблю убивать… – Ханнан хохотнул, однако жрец возвысил голос:

– Совет Достойных! – выкрикнул он. – Сейчас я обращаюсь к вам. Я десять дней наблюдал вашу силу. Сегодня я решил показать свою. Но я не ищу кровопролития. Мне нужен мир и порядок в Сакаре. Я знаю, это решение не может быть принято сразу. Я дам три звона на размышление.

– Ты преступник, Кийяз, – отчеканил маг. – Не тебе выдвигать условия: ты колдун, и твою участь решит Царь Царей.

Маг знал, что Кийяз ответит, но укрепил щит, так что тот выблеснул над стенами и заглушил слова жреца. Когда сияние потухло, призрак над воротами исчез, и последнее слово осталось за ним.

Теперь уже обычным зрением чародей видел: передние отряды начали составлять защитный строй. Похоже, жрец и впрямь намерен ждать три звона. Но что они делают? Тот же вопрос задала Явана, потянув чародея за рукав.

– При дворе это называется за-каламя, – ответил Ханнан. – На языке степняков, что принесли обычай, «битва зачехленных клинков». Его цель – посеять сомнение, страх, надломить волю.

– Он правда пощадит нас?

– Нас нет, – отрезал чародей. – А простых горожан… кто знает? Если заметила, я тоже немного, словами, пошатнул их ряды, упомянув, что не один. А еще, что они идут против Царя Царей.

– Он сказал, что Круг спасет нас, а богачей нет.

Девочка быстро выделила из беседы главное.

– Маги Круга прибудут через восемь дней, – напомнил чародей.

– Я помню.

– Видно, хотел посеять раздор между нами и друзьями-богатеями, – предположил Ханнан. – Скоро от них придет посыльный. Ясное дело, они там совещаются.

Он уселся прямо на камень крыши, прислонившись спиной к обветренному зубцу.

– Мы не пойдем вниз?

– Нельзя. Я должен следить за их магами. Подождем, пока достойные явятся сами.

Девочка выглядела разочарованной.

– Я буду на грани яви и колдовского сна. Пожалуйста, посиди тихо, – попросил чародей. – Если что, буди меня. Будь внимательна: сейчас ты такая же защитница, как я.

Приободренная, Явана отправилась к противоположной стороне площадки. Ханнан закрыл глаза и сосредоточился.

Девочка права: Наиб со свитой могут подумать, что он бросит их когда захочет. Могло бы это подтолкнуть их к переговорам? Да нет, зачем им делиться властью? Если только они не догадались, что жрец куда сильнее его… Маг ожидал, что вот-вот появится мальчишка, призывающий его пред светлы очи, – а то и Такани, который, пыхтя и отдуваясь, взберется на крышу.

Однако ни того, ни другого не было. Черные Братья тем временем подтягивались к крепости, вот только обладатели Дара отступили в тыл, скрывшись от колдовского чутья. Что они задумали? Ханнан поймал себя на мысли: он не знает, что замышляют вахуриты или что бы сделал на их месте он сам. Воинское дело было последним в списке его интересов.

Минуты тянулись мучительно, складываясь в треть, половину… должно быть, уже и целый звон. Временами выныривая в большой мир, маг отмечал, что Явана вглядывается в город внизу. На стенах застыли солдаты. Проклятье, куда запропастились купцы? Не могут же они и в самом деле обсуждать предложение патриарха!

Жрец тоже вел себя непонятно. Зачем ему переговоры, ведь на его стороне преимущество? Если только… Пораженный внезапной мыслью, маг нырнул глубоко в транс, ощупывая пространство вокруг крепости и дальше, дальше – охватывая большую часть города. Так и есть: укрытый пластинами колдовского металла, источник оставался невидим, но теперь-то он знал, где искать. Нечто… зрело там, маг еще не мог понять, что, – но предчувствие, подававшее голос все утро, било в набат.

Ханнан вернулся в настоящее, вынырнув навстречу посыльному от купцов.

– Быстро! – выдохнул маг, поднимаясь на ноги. – Беги к своим! Скажи: жрец вот-вот использует источник! Скорей же!