Текст книги "100 великих кораблей отечественного ВМФ"

Вооруженный транспорт «Байкал»
(1848–1871)

История вооруженного транспорта «Байкал» неразрывно связана с судьбой его командира – капитан-лейтенанта Геннадия Ивановича Невельского. Он с молодых лет интересовался перспективами плавания по дальневосточной реке Амур и потому, узнав о начале строительства транспорта, который должен был идти с грузом из Кронштадта в Петропавловск, попросил себе должность на этом паруснике. Начальник Главного морского штаба князь А.С. Меншиков согласился, но при условии, что Невельской займется связанными с Амуром исследованиями в то время, которое будет сэкономлено за счет строительства корабля. Офицер пошел на это условие, и благодаря его усилиям «Байкал», заложенный в сентябре 1847 г., был построен на два с половиной месяца раньше предполагавшихся сроков – 5 июля 1848 г. его уже спустили на воду.

Корабль строился на верфи «Боргстрем и компания» в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки). Он представлял собой вариацию хорошо себя зарекомендовавшего военного транспорта «Сухум-Кале» (1842), построенного в Севастополе. Это была небольшая двухпалубная бригантина водоизмещением 477 тонн. Длина – 28,6 метра, ширина – 7,3 метра, осадка – 3,8 метра, экипаж – 47 человек. Транспорт был вооружен шестью 3‐фунтовыми пушками и мог развивать скорость 8,5 узла. По требованию Невельского днище ниже ватерлинии было обшито медью, улучшена внутренняя планировка помещений корабля, повышены его остойчивость и маневренность.

21 августа 1848 г. «Байкал» под командованием Невельского вышел из Кронштадта и через Данию, Великобританию, Бразилию, Чили и Гавайские острова через 8 месяцев и 23 дня пришел в Петропавловск-Камчатский, доставив грузы и пассажиров. На этом официальная часть миссии Невельского была завершена, разрешения на дальнейшие исследования у него не было. Но он заручился согласием губернатора Восточной Сибири графа Н.Н. Муравьёва на изучение северной части Сахалина, устья Амура и побережья Охотского моря. Отдельным пунктом шло выяснение вопроса, является ли Сахалин островом или полуостровом (на карте И.Ф. Крузенштерна 1806 г. Сахалин был обозначен как полуостров).

Экспедиция началась 7 июня 1849 г., причем помимо самого транспорта автономно действовали вельбот, баркас и байдарка, спущенные с его борта. Открытия начались практически сразу же: мыс Ледяной, заливы Северный и Байкал, гора Князя Меншикова. Через три недели «Байкал» вошел в Амурский лиман. Старший офицер транспорта лейтенант П.В. Казакевич и мичман А.Ф. Гейсмар направились на баркасах к югу, после чего сам Невельской пошел к устью Амура на трех баркасах. 15 июля 1849 г. южнее мыса Погиби был обнаружен неширокий (от двух до четырех миль) пролив – то есть стало очевидно, что Сахалин является островом. Кроме того, были проведены промеры глубин в устье Амура, доказавшие, что оно судоходно.

В начале августа были открыты заливы Счастья и Святого Николая. Поход продолжался бы и дальше, но путешественников нагнал отряд прапорщика Д.И. Орлова с приказом следовать в Аян. 6 сентября 1849‐го Невельской сдал «Байкал» к порту в Охотске и направился в Петербург с докладом. Результаты миссии офицера были оценены высоко – его произвели в капитаны 2‐го ранга. В дальнейшем Геннадий Иванович Невельской был произведен в чин адмирала (1874) и скончался в 1876 г. в Петербурге. Его внук Владимир Андреевич Кукель сыграл ключевую роль в затоплении в 1918 г. по приказу В.И. Ленина основных сил Черноморского флота, а в 1938 г. был расстрелян.

Вооруженный транспорт «Байкал» – один из последних великих кораблей-путешественников

Но вернемся к судьбе «Байкала». Заслуженный транспорт вошел в состав Охотской военной флотилии (вскоре она была переименована в Камчатскую, а ее база к сентябрю 1852 г. перенесена из Охотска в Петропавловск). В августе 1853 г. «Байкал» принял участие в освоении Сахалина, перевозя на остров грузы и людей. 4 августа высадившимися с транспорта казаками был основан Константиновский пост, а 30 августа – Ильинское.

В боевых действиях Крымской войны транспорт не участвовал. С октября 1854 г. он входил в подчинение губернатора Камчатской области В.С. Завойко и вместе с другими кораблями эвакуировал имущество из Петропавловска. С окончанием войны «Байкал» вошел в состав Сибирской военной флотилии, а в 1858 г. его команда принимала участие в основании поста Святой Ольги (ныне поселок Ольга).

В 1860 г. «Байкал» был признан ветхим и негодным для эксплуатации. Но корабль еще два года использовался для перевозок военных грузов на Дальнем Востоке и играл роль брандвахты у поста Святой Ольги. Затем транспорт перешел в бухту Золотой Рог, где использовался как блокшив (плавучий склад).

Завершилась славная биография «Байкала» во Владивостоке, в ночь на 31 марта 1871 г. Тогда оба борта старого корабля пробили льдины, и он пошел ко дну примерно в том месте, где находится 37‐й причал. Корпус «Байкала» взорвали, чтобы он не препятствовал судоходству в порту. А двадцать лет спустя, в 1891‐м, во Владивостоке был открыт памятник выдающемуся исследователю Дальнего Востока контр-адмиралу Г.И. Невельскому. На нем размещено изображение транспорта «Байкал». Название «Байкал» в 1965–1994 гг. носило океанографическое исследовательское судно Тихоокеанского флота.

Вооруженный пароход «Веста»
(1858–1887)

С этим кораблем связана история одного из самых легендарных подвигов, совершенных русскими моряками. Но изначально в судьбе «Весты» ничего не намекало на героическое будущее. Это был винтовой грузовой пароход, построенный в Великобритании в 1858 г. по заказу Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ). Водоизмещение 1800 тонн, длина – 62,1 метра, ширина – 8,3 метра, осадка – 4,6 метра. Экипаж – 88 человек. Скорость хода – 12 узлов.

Условия Парижского мира 1856 г. запрещали России строительство боевых кораблей на Черном море. Однако Морское министерство нашло выход – для торговых целей строились и приобретались суда, которые при необходимости могли быть быстро вооружены. Впервые идея была реализована во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., когда РОПиТ передал для нужд флота 12 своих судов. Числившаяся в составе Черноморского флота с 11 июня 1877‐го «Веста» получила очень серьезное вооружение. Наибольшую угрозу для противника представляли пять 152‐миллиметровых мортир, кроме того, на пароходе установили три нарезных орудия, два 107‐миллиметровых, одно 87‐миллиметровое и два скорострельных 42‐миллиметровых орудия системы Энгстрёма. Имелись также шестовые мины. Впервые в истории русского флота «Веста» получила систему автоматического управления огнем конструкции А.П. Давыдова, испытанную на плавучей броненосной батарее «Первенец».

Русский пароход «Веста» ведет бой с турецким броненосным корветом «Фетхи-Буленд»

В задачу «парохода активной обороны», как теперь называлась «Веста», входило обеспечение безопасности судоходства между Одессой, Севастополем и устьем Дуная. В команду вошли 13 офицеров, два гардемарина и 118 матросов, из которых 30 были добровольцами. Командиром был назначен прибывший из Петербурга капитан-лейтенант Николай Михайлович Баранов. Он родился в 1839 г., образование получил в Морском кадетском корпусе. До Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. служба Баранова была в основном связана с организацией военно-морских эскпозиций на международных выставках. Кроме того, Баранов прославился как изобретатель – на флоте было принято на вооружение ружье его конструкции, а в учрежденном им обществе «Гидротехник» активно внедрялись его новаторские идеи по углублению фарватеров в заливах и бухтах. В 1866–1877 гг. Баранов занимал должность начальника Морского музея.

…Вечером 10 июля 1877 г. «Веста» ушла из Одессы. К утру 11 июля пароход находился в 35 милях от Кюстенджи (ныне Констанца, Румыния). Заметив на горизонте дым, сигнальщики «Весты» предположили, что это торговое судно, и пароход пошел на сближение. Однако вскоре стало понятно, что русские моряки встретились с мощным противником – турецким броненосным корветом «Фетхи-Буленд». В восемь часов утра орудия «турка» начали пристрелку, первые снаряды упали в море за кормой «Весты». Баранов отдал приказ уходить на Одессу, одновременно удерживая противника огнем на расстоянии.

После шторма на море было сильное волнение, к тому же «Веста» маневрировала, и первых попаданий в цель турки добились только через три часа. Один снаряд угодил в правый борт, пробив его чуть выше ватерлинии, другой сделал пробоину чуть ниже ватерлинии в левом борту. На корме в щепы разнесло вельбот и левую кормовую мортиру, погиб артиллерийский офицер подполковник К.Д. Чернов. Его последними словами стали: «Прощайте! На корме не забудьте… заряжено… действуйте!» У единственной уцелевшей кормовой мортиры остались двое юных офицеров: лейтенанты А.С. Кротков и З.П. Рожественский. Когда Кротков наводил мортиру на цель, позади раздался взрыв. Сорок осколков пробили мундир, офицер был 17 раз ранен, дважды контужен, ему обожгло лицо… Но поста Кротков не покинул. Да и все остальные члены команды корабля вели себя с огромным мужеством и профессионализмом. Пожар, вспыхнувший возле крюйт-камеры, мгновенно погасили старший офицер «Весты» Владимир Перелешин, мичман Петров и гардемарин Казнаков. Командира корабля закрывал своим телом от осколков лейтенант князь Евгений Голицын-Головкин. Штурманский офицер штабс-капитан Корольков хладнокровно прокладывал курс, не обращая внимания на огонь. Матросы также выполняли свои обязанности четко – рулевые работали «как бы в обыкновенном плавании», комендоры вели огонь, не пытаясь укрыться от вражеских осколков и не пригибаясь при разрывах.

Меткий выстрел, сделанный Кротковым и Рожественским, поразил носовую часть «турка». Ответным турецким снарядом оторвало ногу у минного офицера лейтенанта М.П. Перелешина, контузило в голову Н.М. Баранова и ранило еще нескольких офицеров, в том числе лейтенанта В.П. Перелешина. А главное – был поврежден штуртрос, и потерявшая управление «Веста» беспомощно развернулась бортом к противнику. «Исправить штуртрос!» – срывающимся голосом скомандовал Баранов. Повреждение устранили за доли минуты, турки даже не успели изготовиться к последнему залпу…

Ход пятичасового отчаянного боя решил меткий выстрел, сделанный лейтенантом Рожественским. Его снаряд поразил боевую рубку «Фетхи-Буленда», и тот окутался паром. Некоторое время турки пытались продолжать бой, но гораздо менее активно, а затем вражеский корабль внезапно развернулся и лег на обратный курс к румынскому берегу. «Видя два орудия у себя подбитыми, имея в корпусе две пробоины, двух офицеров убитыми и четырёх ранеными и палубу, заваленную осколками и разорванным человеческим мясом, и, что главное, видя, что машинисты и кочегары едва держатся на ногах после пятичасового боя, я не решился энергично преследовать убегавшего быстроходного врага, тем более что он поднял какой-то сигнал и на горизонте стали показываться ещё рангоуты судов, – указывал в рапорте Н.М. Баранов. – Доносить о подвигах особенно отличившихся гг. офицеров я, по совести сказать, не могу. Как честный человек, могу сказать одно, что, кроме меня, исполнявшего свой долг, остальные заслуживают удивления геройству их и тому достоинству, с которым они показывали пример мужества и необычной храбрости».

В ходе боя на «Весте» смертью героя пали 3 офицера и 9 матросов, 4 офицера и 20 матросов были ранены. 13 июля 1877 г. весь город вышел на похороны погибших в сражении доблестных моряков. В 1880 г. над их могилой установили величественный надгробный памятник, который, к счастью, сохранился до наших дней.

Докладывая в Петербург об итогах сражения, вице-адмирал Н.А. Аркас писал: «Честь русского имени и честь нашего флага поддержаны вполне. Неприятель, имевший броню, сильную артиллерию и превосходство в ходе, вынужден был постыдно бежать от железного слабого парохода, вооруженного только 6‐дюймовыми мортирами и 9‐фунтовыми орудиями, но сильного геройским мужеством командира, офицеров и команды. Ими одержана полная победа, и морская история должна будет внести в свои страницы этот блистательный подвиг, поставя его наравне с подвигом брига Меркурия».

За выдающийся морской бой командир парохода Н.М. Баранов был произведен в капитаны 2‐го ранга и стал кавалером ордена Святого Георгия 4-й степени, такую же награду получили лейтенанты В.П. Перелешин и З.П. Рожественский. Остальные офицеры «Весты» получили следующие чины и ордена Святого Владимира 4-й степени с бантом. Десять человек из команды – боцман Алексей Власов, боцманматы Давид Рубин, Максим Ефимов, Иван Клименко, матросы Михаил Шведков, Егор Тупицын, Влас Коршунов, Михаил Савин, Даниил Якушевич и капитан Черемисов – были удостоены Знака отличия Военного ордена.

Подвиг «Весты» интересен и тем, что некоторые его участники в будущем сделали хорошую карьеру на флоте. Аполлон Семенович Кротков стал генерал-лейтенантом по Адмиралтейству, видным историком русского флота. До такого же чина дослужился Владимир Петрович Перелешин. Имя адмирала Зиновия Петровича Рожественского вторично стало известным всей России во время Русско-японской войны. Кстати, именно З.П. Рожественский – один из непосредственных участников беспримерного боя – первым подверг сомнению подвиг экипажа «Весты». 17 июля 1878 г. он опубликовал в газете «Биржевые ведомости» статью «Броненосцы и купцы-крейсера», где сражение «Весты» назвал «постыдным бегством» и утверждал, что русский пароход нанес турецкому броненосцу лишь незначительные повреждения. Однако поддержки в русском обществе этот «новый взгляд» не получил. Н.М. Баранов и его экипаж остались в общественном мнении и русской памяти героями, какими и являлись…

Командир прославленного парохода «Веста» уже 13 декабря 1877 г. прославил свое имя вторично. Тогда Баранов, командуя вооруженным пароходом «Россия», заставил сдаться турецкий пароход «Мерсина», перевозивший 700 солдат, военную почту и почти 300 килограммов серебра. За этот подвиг Баранов был произведен в капитаны 1‐го ранга. Затем герой «Весты» сделал неплохую административную карьеру. В марте – августе 1881 г. Н.М. Баранов занимал должность петербургского градоначальника, а затем был губернатором в Архангельске, Ковно и Нижнем Новгороде. и, кстати, везде пользовался любовью и уважением горожан. Например, нижегородцы звали своего губернатора-героя «лихим орлом». Скончался Николай Михайлович Баранов 30 июля 1901 г. в чине генерал-лейтенанта. Но в русской памяти он навсегда остался отчаянным капитаном «Весты», смело пошедшим в неравный бой с турецким броненосцем и выигравшим эту схватку. Недаром уже через восемь лет после смерти героя в составе русского флота появился эсминец под названием «Капитан-лейтенант Баранов».

Сама же героическая «Веста» ходила по Черному морю еще десять лет. В 1887 г. пароход потерпел крушение в 16 километрах от крымского мыса Тарханкут и погиб со всем экипажем. Сейчас «Веста» лежит на дне Черного моря на глубине 45 метров.

Броненосная канонерская лодка «Опыт»
(1861–1922)

Во второй половине 1850‐х все ведущие военно-морские флоты мира начали использовать броню. Эта глобальная реформа совершалась очень быстрыми темпами: так, британское Адмиралтейство, начав изучать опыт использования броненосных кораблей в 1856‐м, уже пять лет спустя приняло решение о переводе всего английского флота на броню, и к 1862 г. Великобритания и Франция имели в составе своих флотов по 16 готовых и строящихся броненосных кораблей. В сущности, в броненосце сошлись воедино четыре главных флотских новации XIX столетия: металлический корпус, паровой двигатель, винтовой движитель и орудия, стреляющие снарядами, а не ядрами. В 1859 г. к этим новациям прибавилось русское изобретение – броня, получаемая путем проката (метод мастера Ижорского завода В.С. Пятова).

В России возможности броненосных кораблей также были быстро оценены специалистами. Обращаясь в Государственный совет с просьбой о выделении средств на постройку таких кораблей, великий князь Константин Николаевич в 1858 г. предупреждал, что в случае отставания от западных русский флот станет «совершенным ничтожеством». Правда, осваивали зарубежный опыт достаточно осторожно. В частности, были построены два деревянных фрегата «Севастополь» и «Петропавловск», борта которых были обшиты броней. Однако было решено построить и броненосный корабль с полностью железным корпусом. Начать решили с небольшой канонерской лодки – артиллерийского корабля, призванного прикрывать огнем береговые объекты. Первый в России металлический броненосный корабль был построен по проекту С.И. Чернявского.

Железный корпус корабля был оснащен четырьмя поперечными переборками и изготовлен из материалов Ижорских заводов. Двигатель был английский, фирмы Томсона, выпущенный в 1855 г. для винтовой канонерской лодки типа «Осётр». Водоизмещение – 270 тонн, длина – 38,8 метра, ширина – 6,7 метра, осадка – 1,8 метра. Мощность двигателя – 200 лошадиных сил. Скорость – 8 узлов. Канонерская лодка оснащалась клепаной броней производства Обуховского завода толщиной от 65 до 114 миллиметров. Собственно, это был броневой бруствер, накладывавшийся на 300‐миллиметровый деревянный борт и прикрывавший единственную 60‐фунтовую (196‐миллиметровую) бомбическую пушку Баумгарта. Она могла вести огонь и чугунными ядрами, и картечными снарядами. Стрелять из пушки можно было лишь прямо по курсу, амбразура была очень узкой. Экипаж – 2 офицера и 26 матросов, из которых 19 – расчет орудия.

22 июля 1861 г. новому кораблю было присвоено название «Опыт», которое в русском флоте носили 10 кораблей, в том числе героический катер лейтенанта Г.И. Невельского, принявший неравный бой с английским фрегатом. 27 сентября состоялся спуск на воду, а в октябре того же года лодку на буксире привели в Кронштадт для окончания работ. В составе Балтийского флота «Опыт» совершал практические плавания между Кронштадтом и Петербургом. В случае боевых действий «Опыт» должен был участвовать в защите Кронштадта, находясь на стационарной позиции между фортами. В 1863‐м канонерка состояла в распоряжении кораблестроительного технического комитета для испытания винтов системы Гирша. Но уже 19 февраля 1866 г. корабль был исключен из списков и передан инженер-полковнику Н.Л. Эйлеру для проведения «ледокольных опытов». С «Опыта» сняли артиллерию и переоборудовали на заводе Карра и Макферсона в гиревоминный ледокол. Но эксперимент оказался неудачным. Слишком сложная система Эйлера, взрывавшая и дробившая лед с помощью гирь, себя не оправдала, да и двигатель «Опыта» оказался для этой цели чересчур слабым.

31 января 1870 г. «Опыт» снова был зачислен в списки флота как броненосная канонерская лодка, с 1871‐го находился в составе Броненосной Практической эскадры, а с 1875‐го – в Минном отряде. 2 сентября 1877 г. на «Опыте» произошло ЧП: во время испытаний мины Уайтхеда на палубе произошел самопроизвольный подрыв запала, погибли мичман В. Яворский и минный унтер-офицер Я. Шишерин. В 1881 г. на «Опыт» установили одно 381‐миллиметровое орудие. 20 апреля 1883 г. корабль получил название «Мина». В 1880‐х гг. «Миной» командовал будущий вице-адмирал Э.Н. Щенснович, во время Русско-японской войны доблестно командовавший эскадренным броненосцем «Ретвизан» (см. отдельную статью), а позже – один из главных создателей русского подводного флота. 1 февраля 1892 г. «Мина» была переклассифицирована в канонерскую лодку береговой обороны. Как во время Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., так и во время Русско-японской 1904–1905 гг. на бывшем «Опыте» проходили подготовку минные специалисты русского флота.

Канонерская лодка «Опыт» – первый русский корабль, оснащенный броней

В январе 1906 г. «Мина» была отчислена к Кронштадтскому порту, в августе 1907 г. переведена в класс портовых судов. В этом качестве «Мина» использовалась для гидрографических работ в финляндских шхерах. Эти задачи корабль решал и во время Первой мировой войны. В 1917 г. «Мина» была включена в состав Гидрографического отряда Финляндских шхер Гидрографического отряда особого назначения. 25 октября 1917 г. старый корабль вошел в состав красного Балтийского флота. Но в Ледовом походе из Гельсингфорса «Мина» не участвовала – ее оставили в порту. После того как в Финляндии утвердилась новая власть, корабль был включен в состав финского флота как канонерская лодка № 2. В 1922 г. его должны были вернуть Советской России, но ввиду крайней устарелости сдали на слом.

Первому русскому броненосному кораблю не довелось проявить себя в бою. Однако он оказался весьма долговечным и прочным – 61 год в строю!.. В сущности, «Опыт» стал прародителем всех последующих отечественных кораблей, несущих броню, оказал влияние на становление классов плавучих броненосных батарей, мониторов, канонерских лодок современного типа, броненосцев береговой обороны, да и в подготовку русских миноносников внес колоссальный вклад. Так что значение этого небольшого корабля в истории флота трудно переоценить.