Текст книги "Кукушка"

– Не понимаю, как тебя тянет на секс… после такого, – сказал Костик.

От его упрека Лилию Станиславовну в прямом смысле взбесило.

– А что я должна, как ты распустить сопли? И вообще, что такого произошло? Ну подумаешь, на одну дуру стало меньше. Зато у нас есть ее ребенок. И поверь, за этого мальчугана мы получим неплохие деньги. – Она прикоснулась рукой к его щеке. – Ну что с тобой? Я по тебе соскучилась. Думала, мы займемся сексом, а ты как неживой…

– Не это главное в жизни, – парировал Костик замечание подруги и тем самым вызвав в ней удивление.

– Да? Это интересно. Раньше за тобой я подобного не замечала. Вместо желания овладеть женщиной, в тебе проснулось стремление к философским размышлениям. Ну давай, поразмышляй. Я готова выслушать все, о чем ты наразмышлял тут без меня. Начинай. Не молчи.

– Перестань, – резко оборвал ее Костик, помолчал, потом заговорил, словно собирался пожаловаться на свою судьбину и не кому-то, а именно ей, Квинт. Вот только не знал с какого конца начать свои жалобы. Начал с середины.

– Устал я что-то…

– Мой бедненький, – проявив притворство Лилия Станиславовна попыталась обнять Костика, но он отвел ее руку, давая понять, что сейчас ему от нее ласки и жалость не нужны. И видя это, Квинт сделалась серьезной. – Ну что такое? Костик, ну успокойся.

Но успокоиться он не мог, да и не хотел.

– Знаешь, надоело все. Пора, наверное, завязывать, – предложил вдруг он.

Такого от Костика слышать еще не приходилось. И Лилия Станиславовна мучительно соображала, почему так резко и внезапно он потерял вкус к деньгам. Неужели всего лишь из-за этой девчонки.

– Не только, – помотал головой Костик. – Эти шлюхи, которые продают нам своих детей за копейки… Они – плохие. И достойны порицания. А мы с тобой? Хорошие? Ведь мы продаем этих же детей, но уже за большие деньги. Мы наживаемся на них.

Лилия Станиславовна не выдержала.

– Кто мы такие, говоришь? Добродетели. Мы даем этим детям хорошую жизнь. Не в нашей убогой стране, а там, где у них может быть все. Знаешь, когда я закончила институт и стала работать гинекологом, ни одной дуре не отказывала в абортах. Старалась помочь…

– Ну и что? – не понял Костик, к чему подруга затеяла этот разговор.

– А то, что каждый аборт – это чья-то оборванная жизнь. А скольких детей выбрасывают в канализацию. На помойки. Родят дома втихаря и выбрасывают. О них кто думает? Кто-то жалеет? Так вот мы с тобой делаем доброе дело. А то, что дорого берем – ерунда. Хороший товар, больших денег стоит.

– А совесть… – только и проговорил Костик, как Лилия Станиславовна властно глянула на него.

– Не забывай в какой стране ты живешь, – напомнила она о том, о чем уже не раз говорила ему. – Зажрался ты, мой милый, потому что у тебя сейчас есть все. Завяжем, и не будет ничего. И вот когда ты будешь нищим, сразу про совесть забудешь.

Костик замолчал и обиженно засопел. Уже давно понял простую вещь: он попал к Лилии Станиславовне под каблук и мнение его ни в счет. Все будет так, как скажет она.

– Спи. Завтра для тебя есть работа, – сказала Квинт и обиженная отвернулась.

Утром он поехал по адресу, который дала ему Лилия Станиславовна. Город этот находился недалеко от Москвы. И довольно не маленький. Там на окраине, в захолустном бараке жила приезжая из Молдавии. Год назад Лилия Станиславовна уговорила эту пьянчужку перебраться из Москвы, где она бомжевала вместе с детьми, в этот город. И даже через своих знакомых помогла с жильем. Теперь бомжиха жила в бараке, хотя и без прописки, но все-таки свое отдельное жилье. И железнодорожная станция рядом. И утром вся семья уезжала, попрошайничать в электричках. Возвращались вечером.

Но в последнее время случилась неприятность. Молдаванка сломала ногу. Оказалось, неудачно спрыгнула с платформы. Может и ничего бы, да детей дома семеро по лавкам. Вот и позвонила она Лилии Станиславовне, попросила помочь деньгами если та сможет.

Денег Лилия Станиславовна не дала, а прислала к молдаванке Костика, который предложил пьянчужке заработать столь необычным способом: продать детей. Молдаванка не раздумывая согласилась и попыталась всучить двоих малышей: мальчика и девочку, регистрации о которых не значилось ни в одном документе.

Костик наметанным глазом осмотрел обоих, но забрал только девятимесячную, светловолосую девчушку. Пьянчужке за нее он дал двадцать тысяч рублей. И та от радости не веря своим глазам, готова была целовать благодетелю руки.

– Вы ко мне приезжайте через полгода, – сказала она, на прощанье поцеловав дочурку в щеку. – Я как раз еще одного рожу, – указала она на свой выпуклый живот. – И он подрастет маленько.

Раскаянья в ее глазах Костик не заметил. И обещать ничего не стал. Он никогда не покупал детей два раза у одной и той же женщины. Это было его правилом. Забрав девчушку, он вышел из барака.

Машину из предосторожности оставил подальше отсюда, чтобы соседи не дай Бог не срисовали номер. Вдруг в ментовку потом настучат.

Уложив девчушку на заднее сиденье, сел за руль и поспешил убраться оттуда, предварительно отзвонившись Лиле, что сделка состоялась и товар у него.

– Ты молодец! – похвалила Лилия Станиславовна Костика и велела возвращаться.

Глава 14

Этот день казался Валерке многообещающим, хотя бы потому, что сегодня у него начиналась сессия. Учился он в академии живописи на четвертом курсе. И хотя еще художник не дипломированный, но уже достаточно получивший навыки письма. А талантом его природа наградила щедро. Это в академии отмечали все преподаватели.

Жил Валерка у своего деда. Тот работал сторожем на дачах, где ему на правах собственности принадлежал вполне добротный дом с большим участком земли.

После смерти матери, отец женился еще раз. С мачехой у Валерки отношения не сложились, поэтому он и перебрался к деду. Ни отец, ни тем более мачеха по этому поводу не расстроились. Такой вариант их вполне устраивал. Дома стало меньше ругани.

Сегодня, проснувшись пораньше, Валерка собрался поехать в академию и перед уходом предупредил деда, что скорее всего вернется поздно вечером. Как всегда после сдачи экзаменов они с друзьями посидят в кафе. Отметят удачное начало сессии.

До автобусной остановки от дачного участка было километра четыре хода. Это если идти по дороге. А если лесом напрямки, то чуть больше двух.

Валерка решил сократить путь. Хотелось успеть на первый автобус. Да и снега в лесу немного. К тому же места эти были хорошо знакомы. Он не раз уже ходил тут, поэтому вероятность заблудиться отпадала сама собой.

Выйдя к заброшенному карьеру, он должен был свернуть вправо на дорогу. По ней до шоссе напрямки, рукой подать. И он уже было вышел из густого ельника к карьеру, но увидев черный «Фольксваген», решил подождать и не показывать своего присутствия. Водитель сидящий за рулем иномарки не был похож на охотника. Охотники приезжают в лес на джипах или «Нивах». Да и вел себя этот человек как-то довольно странно.

Валерка решил пока не выходить, чтобы приехавший здоровяк не заметил его. Мало ли чего. По нормальному, надо было бы свернуть в лес, и обойти карьер стороной. Это всего-то лишних метров сто. Ну может чуть больше. Но любопытство заставило Валерку остаться на месте.

«Чего этого амбала занесло сюда в такую рань?» – подумал он, спрятавшись за дерево и не двигаясь, чтобы снег не скрипел под ногами. Так он простоял минуты три, пока тот здоровяк возле машины перекурил, осматриваясь вокруг. Валерка даже забыл про автобус, до отъезда которого оставалось не так много времени. Уж слишком подозрительным показался ему тот тип на черном «Фольксвагене». Особенно когда он открыл багажник и достал из него лопату и большой тряпичный сверток.

– Вон оно что, – Валерка сообразил, что должно произойти дальше. Увидел, как здоровяк, взвалив сверток на плечо, спустился в карьер, сбросил его на снег и стал ковырять лопатой промерзший песок.

Сомнений быть не могло: этот человек приехал сюда, чтобы закопать сверток. Он хочет спрятать его от глаз людских и не подозревает, что за ним наблюдают. И уходить отсюда просто так Валерка теперь не собирался. Страшно хотелось заглянуть, что в том свертке. Поэтому когда здоровяк сел в машину и уехал, Валерка решил спуститься. И плевать ему на то, что автобус уйдет. Ну уйдет и что? Другой подойдет. Большой беды не будет, если он приедет чуть позже. Зато однокурсников он точно шокирует тем, когда расскажет, что увидел тут. Не часто такое бывает. А точнее, еще ни разу не было. По крайней мере, вот так на Валеркиных глазах.

Разбросав ветки и разрыв снег, он добрался до свертка. Хорошо, что тот тип поленился закопать его глубоко. Тогда бы пришлось повозиться и потратить больше времени.

Не развязывая бинтов, которыми был перетянут сверток, Валерка стал ощупывать его, пытаясь определить, что там в нем. И ужаснулся, когда понял, что там человек. Вот ноги. Другая. Туловище с двумя руками. А вот и голова.

– Вот это да, – только и произнес он, намереваясь оставить все как есть. Теперь стало понятно, чего прятал тут амбал. Труп. – А я-то дурак проторчал столько времени, наблюдая за ним. Автобус пропустил. И ради чего все это? Оказаться в более дурацком положении, Валерка себе не представлял. Поэтому уже хотел уйти, вспомнив, что и другой автобус ждать его не будет, но показалось, будто тот, кто лежит там под простыней, едва слышно простонал. «Не может быть», – Валерка решил, что это ему всего лишь послышалось, но на всякий случай приложил ухо к тому месту, где находилась голова у завернутого человека. И понял, что тот кого он считал трупом, вовсе не умер. Он там был живой. Или едва живой, и сейчас издавал звуки похожие на стоны.

– Елы палы. Тут такие дела, – Валерка достал из кармана перочинный нож, чтобы не развязывать узлы на бинтах, перерезал их. Развернул простыни одну и вторую и увидел девушку. Она была совсем без одежды, а низ живота и ноги до самых колен густо перемазаны кровью.

Более ничего ужасающего Валерке ни разу в жизни не доводилось видеть, поэтому в первые секунды в буквальном смысле он оцепенел, не зная, что ему теперь дальше делать. Ведь он же не медик, а всего лишь студент художественной академии. А тут больше бы подошел врач. Или хотя бы фельдшер, имеющий навыки в подобных ситуациях.

Валерка достал мобильник. Набрал номер экстренной службы спасения, о которой не раз слышал по телевизору, и как мог обрисовал все случившееся. Особенно спасателей интересовало место, куда им надо было выехать. Поэтому Валерка целых три минуты подробно объяснял ориентиры, где им нужно было повернуть с шоссе, чтобы попасть на этот лесной карьер. А потом стал ждать. Сняв с себя куртку аляску, обернул ею девушку. Ведь две тоненьких простынки отнюдь не согревали ее. Но если она останется лежать на земле даже в его куртке, промерзшая земля будет вытягивать из нее остатки тепла и вместе с ним уйдет и ее жизнь. А стало быть, долго она не протянет.

– Ну что ты будешь делать, – вздохнул он, и сев на колени, поднял девушку с земли, прижал к себе, чтобы своим теплом хоть чуточку согреть ее, не дать окончательно закоченеть. Даже не помнил, сколько времени он вот так просидел. Показалось очень долго, прежде чем увидел как к обрыву из леса выехал милицейский «Уазик», а за ним машина «скорой помощи».

Валерка уже почувствовал, что и сам стал замерзать и в какой-то момент отчаялся, вдруг не приедут и он напрасно ждет. Но больше воспользоваться мобильником возможности не было так как батарейка окончательно разрядилась. Забыл вечером подзарядить мобильник, а теперь лишь жалел об этом. И увидев спускающихся к ним по снежной круче милиционеров и людей в белых халатах, с облегчением вздохнул, что все не так уж и плохо. И пусть он пропустил экзамен. Да и разве может какой-то экзамен быть в сравнение со спасенной человеческой жизнью. Никогда. В этом Валерка был уверен на сто процентов, хотя героем себя и не считал. Просто так получилось.

Он с трудом разжал скрюченные руки, чтобы спасатели смогли взять девушку. Один из них по поводу такого крепкого объятия, даже пошутил, сказав:

– Ну ты парень, и приклеился к ней.

Валерка не нашелся что-то ответить. Сидя тут, едва сам не закоченел. Вся спина его была в снегу, и теперь, когда его руки оказались свободными, он смог пошевелить плечами, сбрасывая снег со свитера.

Спасатели уложив девушку на носилки, подняли ее из карьера. И Валерке помогли встать. Видя как он продрог, врач бригады спасателей налил ему в стаканчик спирту.

– Выпей. Это поможет тебе согреться, – сказал он.

Валерка выпил, почувствовав как сразу кровь побежала по жилушкам.

– Слушай, а документики у тебя есть? – спросил один из милиционеров, пытаясь вот так с ходу разобраться, что здесь произошло. Есть потерпевшая, которую сейчас повезли в больницу. И есть парень, который вызвал службу спасения. И все. Больше нет ничего. Но то, что живую девушку пытались зарыть, это уже преступление. К тому же врач бригады спасателей сразу определил, что у девушки были роды, о чем был готов дать письменные показания.

– Допустим, так и есть. Ну и где же в таком случаи, ребенок? Может ты нам скажешь? – допытывался въедливый милиционер, внимательно рассматривая Валеркин студенческий билет.

– Откуда ж я знаю. Я ее вот тут нашел. Ее какой-то тип привез сюда на черном «Фольксвагене».

– Номер не запомнил? – спросил дотошный капитан, заполняя бланк милицейского документа.

– Я вон там стоял. В ельнике, – показал Валерка в сторону густого леса. – Отсюда далеко, чтобы номер разглядеть.

Капитан посмотрел и почесал авторучкой за ухом. И в самом деле далеко. Насчет Валерки у него не было устойчивого мнения, свидетель он или подозреваемый. По всякому может быть. Капитан не верил в случайности. Да и где гарантия, что студент этот не является одним из тех, кто захотел избавиться от девушки таким варварским способом. Но потом в нем пробудилась совесть. А может он и в самом деле не при делах. Но так или иначе, а разбираться надо и он предложил Валерке проехать к ним в отдел милиции.

– На экзамены ты и так уже опоздал. Так помоги хотя бы нам, – предложил он, намекая, что Валерке лучше не отказываться.

Ксения открыла глаза, почувствовав резкий запах нашатырного спирта.

Возле ее кровати стояли двое: врач, на вид которому было не больше тридцати и невысокого роста, широкоплечий пузатый милиционер, в накинутом поверх кителя белом халате, явно не по размеру. Застегнуть он смог халат всего лишь на одну пуговицу, поэтому сейчас имел довольно смешной вид. Только Ксении сейчас было не до смеха и даже не до улыбок. Глянув на пузатого милиционера, она отвела глаза, осмотрелась. Поняла, что находится в больничной палате.

После того, как потеряла сознание, а случилось это, когда Ксения лежала еще на столе и Таисия была рядом, она как будто потеряла память. Вроде только закрыла глаза и ничего уже не видела и не слышала, открыла, и вот она здесь на больничной койке. Как оказалась здесь, она не знала. Даже боялась подумать об этом, чтобы не испытывать тех пережитых страданий. Она хорошо запомнила ту боль и страх. И на пузатого милиционера она смотрела испуганными глазами. Зачем он тут? Неужели пришел по ее душу. Хотя лицо у него доброе, но это мало что меняет.

– Вы говорить можете? – спросил пузатый милиционер ровным спокойным голосом и присев на табуретку рядышком с кроватью, раскрыл свою папку, приготовившись записать все, что Ксения ему скажет.

Но Ксения ничего не хотела говорить и молчала.

– Назовите, пожалуйста, свое имя и фамилию и адрес, где живете? – попросил милиционер.

«Где я живу», – мысленно повторила Ксения и не ответила, решила пока вообще ничего не говорить ему. Сначала не мешает все как следует обдумать, и по возможности, разобраться без милиционеров.

– Послушайте, вы можете рассказать, что с вами произошло? – настойчиво допытывался милиционер, произнося это так, словно несказанно обиделся за ее упорное молчание. – Вы понимаете, о чем спрашиваю? – капитан Сальников уже начал сомневаться, все ли нормально у девушки с психикой. Все-таки, пережить такое, балансировать на грани жизни и смерти, тут кто хочешь может свихнуться. Возможно и она уже того.

Но стоящий рядом врач отрицательно покачал головой, сказав:

– Да нет. Похоже как раз с психикой у нее все в порядке.

– А чего ж она тогда молчит? – сокрушенно произнес Сальников.

Врач пожал плечами. Посмотрел на Ксению.

– По-моему, она просто капризничает.

– Капризничает? – повторил Сальников обиженно. – Но мне нужны ее показания.

– Даже не знаю чем вам помочь, – сказал врач в раздумье, не зная чем утешить капитана. – Ну придите в другой раз. Может она будет себя чувствовать лучше и захочет с вами пообщаться, – предложил он альтернативный вариант.

Капитан почесал за ухом.

– А она не того?.. – он не стал вслух спрашивать у врача не умрет ли девушка. Но доктор его недосказанность понял и поспешил заверить:

– Раз не умерла сразу там, выкарабкается и здесь. Организм молодой, сильный.

– Где это там? – тихим голосом спросила Ксения, не понимая, про что сказал врач. От напряжения в нижней части живота почувствовала тянущую боль. Догадалась, наверняка эскулапы наложили внутренние швы. Ну и пусть, раз так надо. Лишь бы скорей поправиться.

– Вы что действительно ничего не помните? Или делаете вид? – еще больше обиделся капитан Сальников.

Ксения чуть качнула головой. Ведь она и в самом деле ничего не помнила, что случилось потом. А что с ней было в доме у Лилии Станиславовны, им пока знать не надо.

– Послушайте. Вас обнаружили в лесу, в карьере, едва живой. А нашел там вас один молодой человек Валерий Прошкин. Это ему вы обязаны своим спасением. Захотите отблагодарить, пожалуйста. У нас и адрес его есть.

– Меня в лесу? – Ксения почувствовала, что ее от этих слов милиционера бросило в пот. Хорошенькое дельце, она и в лесу. А где в таком случаи ребенок, которого она родила. Видела, как Таисия подняла его, словно хотела показать Ксении. Это был мальчик, на груди у него с левой стороны Ксения успела рассмотреть родимое пятно.

С этим вопросом она обратилась к милиционеру, но конкретного ответа не получила. Тот лишь пообещал, что если она будет с ним откровенна и не будет играть в молчанку, то милиция приложит все силы и возможно тогда ребенок будет найден.

– Вы скажите спасибо, Прошкину, что нашел вас. Еще бы какой-то час, два и тогда бы все. Он спас вас.

– А я не просила меня спасать, – сказала Ксения и повернув лицо в подушку, заплакала.

Увидев это, врач забеспокоился.

– Извините, – сказал он капитану. – Но вам сейчас лучше уйти. Вы же видите в каком она состоянии. А ей волноваться нельзя.

– Хорошо, – не стал настаивать капитан. Выходя в коридор, он спросил у врача, когда можно будет приехать сюда еще раз, а заодно поинтересовался, что обо всем случившемся думает он.

Ксения чуть приподняла голову с подушки и услышала, как врач ответил тихонько:

– Пока только одно. Перед тем как ее отвезти в лес, у девушки были роды. И судя по всему ребенок был крупным. Чтобы избежать многочисленных разрывов, нужно было сделать Кесарево сечение. Но его не сделали, потому что скорее всего девушка рожала не в больнице. А где, я вам не могу сказать. Но то, что она осталась живой, это просто чудо. Потерять столько крови. Мы шесть часов зашивали ее, – в голосе медика слышалось отнюдь не бахвальство, а сожаление.

Потом они закрыли дверь палаты, и Ксения больше уже не могла услышать дальнейший их разговор. Когда врач вернулся в палату, она повернула к нему заплаканное лицо и спросила:

– Скажите, где мой ребенок? Пожалуйста…

Врач сел рядом на ту самую табуретку, где сидел пузатый капитан. Поправил уголок одеяла и как можно спокойнее сказал:

– Этого я вам сказать не могу, потому что не знаю. Поверьте. Вас привезли к нам одну. Но судя по всему, его там и не было. Возможно, ваш ребенок где-то в другом месте. Думаю, вам не мешает поговорить с нашедшим вас парнем. Может быть, он что-то вам прояснит.

Ксения закрыла глаза. Точно знала, что если бы сейчас у нее был выбор между жизнью и смертью, выбрала бы смерть. Чтобы не испытывать мучений. Да и зачем жить, когда все складывается так нелепо. Хотя … стоит ли упрекать судьбу. Ведь она сама с легкостью поддалась на уговоры Квинт и согласилась избавиться от ребенка.

Вспомнив Лилию Станиславовну, она произнесла ее фамилию. Совсем тихонько. Врач толком не расслышал, переспросил:

– Что вы сказали?

Ксения не ответила. Лежала с закрытыми глазами, а по щекам текли слезы.

– Не надо плакать, – посоветовал врач и добавил: – Все будет хорошо.

Возможно этот приятный на внешность медик сам не верил в то, что говорил, а фраза что все будет хорошо, была у него дежурной заготовкой на все случаи для всех больных. Но Ксения ему была благодарна хотя бы за то, что в отличие от пузатого капитана милиции, он не приставал к ней с расспросами.

– Наше дело лечить, – сказал он на это. И оказался довольно неплохим врачом. По крайней мере уже через неделю своего пребывания в больнице, Ксения могла не только вставать с кровати, но и самостоятельно передвигаться по коридору.

– Только не очень долго разгуливайте, – заметив ее как-то в коридоре, сказал врач, не преминув указать, что больной нужно придерживаться постельного режима.

Ксения пообещала. Но как только врач после осмотра уходил из палаты, она вставала и выйдя в коридор, слонялась по его лабиринтам, изучая входы и выходы.

Мысль о побеге не покидала ее с того самого момента, как увидела пузатого милиционера. Понимала, что просто так от нее теперь не отвяжутся. Поэтому, лучше ей исчезнуть отсюда. Еще три, четыре дня и можно уходить.

Правда ее планы о побеге осложняло одно обстоятельство: на дворе зима, а у нее не было одежды. Ведь в больницу ее привезли совершенно голой. Но как оказалось, это не повод, чтобы расстраиваться.

В просмотровом кабинете Ксения приглядела в шкафу чью-то одежду. Старые потертые сапоги и пуховик, тоже не новый. Кому принадлежало это барахло, не знала, да и не хотела знать. И очень надеялась, что пуховик и сапоги оттуда не заберут до того момента, как она решиться на побег. Не мешало бы конечно, заиметь и какие-нибудь брюки. Идти по улице в пуховике надетом на голое тело – не очень-то приятно.

Ксения постаралась решить и эту проблему. Самым подходящим вариантом было украсть их у пациентов мужской палаты. Для этого несколько раз под видом прогулок она заходила в мужское крыло, заглядывала в открытые двери. В одной из палат присмотрела мужика, на котором был одет спортивный костюм. Ростом он оказался почти такого же как и Ксения. И осмотрев его с головы до ног, она уже твердо решила, что костюмчик позаимствует именно у него. Временно. Пока не вернет свою одежду, а заодно и паспорт с долларами, которые ей дала Фаина. Все это осталось у Лилии Станиславовны.

Запланированный побег пришлось перенести на пару дней раньше. Утром при обходе пришел лечащий врач, осмотрел Ксению, спросил как она себя чувствует и уже перед уходом сообщил, что завтра к ней приедут из милиции.

– Звонили. Интересовались вашим самочувствием, – сказал врач перед уходом.

Он ушел, а у Ксение пропало настроение. Соседка по палате приставала, видно ей хотелось потрепаться от скуки. Но Ксение было не до разговоров. Накинув халат, она вышла из палаты. Надо было еще раз проверить, на месте ли куртка и сапоги. Если со спортивным костюмом мужика выйдет облом, пойдет так. Прямо на халат наденет куртку, а сапоги на босые ноги. До завтра ей надо во что бы то ни стало смыться отсюда.

Куртка и сапоги находились все там же в шкафчике. Да и мужика кажется выписывать пока не собирались. Он лежал в отделении хирургии, находящимся в другом крыле коридора и еще не восстановился как следует после операции.

«Вот и хорошо. Пусть еще полежит денек, другой», – думала Ксения, наблюдая за тем, как мужик бойко расхаживает по коридору в своем спортивном костюме.

Ночью в половине второго, Ксения встала с кровати. Рядом на другой кровати храпела соседка, толстая деваха лет двадцати семи. Ее положили на выдержку, и судя по всему лежать ей здесь еще долго. Одно радовало, что сейчас эта толстушка не мешала ей. По ночам она крепко спала.

Ксения накинула халат. Сунула ноги в тапочки, которые ей выдали вместе с халатом и ночной рубашкой, и только хотела выйти в коридор, обернулась и увидела, что соседка толстуха смотрит на нее.

– Спи, махнула ей рукой Ксения. Я в туалет.

– Я тоже с тобой, – вдруг сказала толстуха, вылезая из-под одеяла.

Ксение захотелось послать эту свиноматку куда подальше. Неужели она только и ждала момента, чтобы вместе сходить в туалет. И как теперь быть?

– Ну ладно. Пошли, – сказала Ксения понимая, что по другому не получится.

Толстуха поковыляла за ней.

В коридоре они наткнулись на дежурную медсестру.

– Девочки, вы чего не спите? Куда собрались? – строго спросила медсестра.

Ксение отвечать ничего не пришлось. За них обеих ответила толстуха:

– Да мы тут в туалет.

Кажется, ее ответ вполне удовлетворил дежурную медсестру, и она больше не задавая никаких вопросов, бесшумными шагами удалилась по коридору, а Ксения с толстухой вошли туда, куда шли. Вернее первой вошла толстуха.

У Ксении возникло неудержимое желание запереть ее в кабине туалета, только вряд ли это получится. С таким весом как у толстухи ни один запор не выдержит. А если она от страха заорет, то переполошит всю больницу. Поэтому ничего другого не оставалось, как терпеливо ждать, пока толстуха выйдет.

– Слушай, ты не жди меня. Иди в палату, – сказала ей Ксения, когда толстуха освободила кабину. – Живот у меня прихватил. А когда вот так кто-то стоит рядом, я не могу… Ты понимаешь меня? Стесняюсь я…

Вряд ли толстуха была такой уж понятливой. А вот обидчивой – точно была. Она скроила недовольную физиономию, обиженно поджала губы.

– Сказала бы сразу. Я бы не пошла, – сказала она и вышла в коридор.

А Ксения облегченно вздохнула. «Ну слава Богу, избавилась от этой дуры», – думала она, стоя возле двери и прислушиваясь к удаляющимся шагам толстушки. И когда они совсем стали не слышны, приоткрыла дверь и выглянула в коридор.

Толстушки там уже не было. Ждать больше Ксения не стала и выйдя, свернула в крыло коридора, где находилось мужское отделение. Интересовавшая ее палата, была самой крайней. Прежде чем войти, Ксения прислонилась ухом к двери.

Из-за двери доносился дружный мужской храп. Хорошо, чтобы они также крепко спали когда она войдет.

Ксения приоткрыла дверь, заглянула. Приглянувшийся ей мужик, чей костюм она задумала украсть, тоже спал. Он лежал на спине, покорно сложив руки на животе, и полуоткрытым ртом издавал такие звуки, словно был главным солистом в хоре спящих. Остальные четверо соседей несколько отставали от него, хотя и не намного. Палата гудела, словно по ней раскатывал мощный гусеничный трактор.

Ксения на цыпочках вошла и тихонько сняла со спинки кровати спортивный костюм мужика: куртку и брюки. Боялась, вдруг кто-нибудь проснется. Но никто даже и не шелохнулся. Выйдя в коридор, она побежала обратно в туалет. Там сбросив халат, переоделась в спортивный костюм. Он оказался ей в самую пору. Теперь нужно было зайти в просмотровый кабинет, забрать из шкафа куртку и сапоги, а потом как можно скорей бежать отсюда.

Из больницы она выходила через дверь приемного покоя. Подождав, пока дежурная медсестра сидящая за столом, на минуту отлучилась по каким-то своим делам, Ксения пробежала по коридору, а потом преспокойненько вышла на улицу никем не замеченная.

Побродив по улицам до самого утра, она пришла к скверу, находящемуся недалеко от их общежития. От той самой общаги, в которой остались ее подруги по колледжу. Села на скамейку, грустно вглядываясь вдаль тротуара, по которому она с подругами каждое утро ходили на занятия. Теперь подруги ходят без нее. А ей не повезло по крупному.

Не хотелось думать о себе. Вообще ничего, не плохое не хорошее. Другое дело, повидаться бы с подругами. Никто ее не поймет лучше их, ее свертниц.

Своих девчонок Ксения увидела издалека. Они шли, о чем-то разговаривали и возможно бы на замухрышку в темно-коричневой куртке и стоптанных сапогах не обратили бы внимания, если бы Ксения сама не окликнула их.

– Ксюха?! – кареглазая Зойка, лучшая подруга с минуту удивленно таращилась на Ксению, как видно потеряв дар речи. Да и не только она, а и все девчонки. Кажется, они не могли поверить в то, что перед ними та самая Ксения. Хотя чего можно было ожидать, когда видок у нее такой. И не только в одежде, а и лицом изменилась она. Лицо у Ксении бледное, осунувшееся. Даже в зеркало смотреть на себя не хотелось. Оттуда на Ксению теперь смотрела повзрослевшая молодая женщина.

– Ну что застыли, подруги? – улыбнулась Ксения девчонкам, и сбросила с головы капюшон куртки. – Неужели, я так изменилась? – поглядела она на девчонок.

Вот они-то как раз не изменились. Кареглазая Зойка. Рыжеволосая конопатая Наташка. И Светка с Иркой. Все они остались такими же. Веселые и беззаботные, как и прежде. А вот Ксения изменилась. Но все равно ближе подруг никого у нее нет. Поэтому встречи она обрадовалась. Да и девчонки вроде тоже. Усевшись рядышком на скамейку наперебой стали расспрашивать Ксению как да что у нее. Особенно интересовались про ребенка.

Ксения сказала, что родила мертвого. Как ее учила Лилия Станиславовна. И вообще, постаралась побыстрее сменить тему. Да и чем хвалиться, когда вот все как получилось. Не хотелось, чтобы подруги ее осуждали. Пусть даже за глаза. Поэтому Ксения соврала, сказала, что приехала из дома. Будет восстанавливаться в колледже, чтобы доучиться.

Девчонки торопились на занятия. Договорились встретиться вечером.

– Сегодня у нас дежурит новая вахтерша. А она еще всех общежитинских в лицо не знает. Так что мы тебя проведем, – пообещала Зойка и добавила: – Заночуешь у нас. Заодно и поговорим.

Еще для Ксение стало новостью, что воспитательница Галина Сергеевна уволилась вместе с вредной коменданшей Тамарой Петровной.

Насчет увольнения коменданши, девчонки не сожалели, скорее наоборот.

– С ее уходом такой строгости как раньше теперь не стало. Так что все пучком, подруга, – сказала Зойка, перед тем как распрощаться.