Текст книги "Кукушка"

Глава 9

Во второй половине дня бледное солнце спряталось за серые густые тучи и небо стало пасмурным. Прохожие с унылыми лицами месили по тротуарам грязный снег. Ксение все они отсюда, из окна машины, казались скучными и грустными, как будто их против воли выгнали на улицу. Наверное, на них действовала погода. Даже гаишник с красным обветренным лицом, кажется, скучал возле своего служебного «Жигуленка». По крайней мере на проезжавшие машины он не смотрел, поглощенный своими какими-то думами.

– Родамин! – обозвал гаишника Костик, подъезжая к перекрестку.

– Почему родамин? – не поняла Лилия Станиславовна, вспомнив, что так называется вещество, которое вряд ли имеет какое-то отношение к постовому милиционеру ДПС.

– Не знаю, – пожал плечами Костик, – имеет или нет. Но так его прозвали водители за то, что у него всегда рожа красная. Хоть зимой, хоть летом, – объяснил он и на всякий случай в знак приветствия не забыл мигнуть гаишнику фарами.

Родамин нехотя кивнул головой и отвернул свою красную морду в другую сторону.

– А вообще, он порядочная сволочь, – похвалил Костик гаишника и тут же обобщил: – Хотя все они такие. Палкой машут, а про свой карман не забывают.

Дороги в городе успели полить реагентом, и выпавший на него снег, моментально таял, образуя настоящее месиво, разлетающееся во все стороны из-под колес машин. Но когда «Фольксваген» выехал за город, дорога стала лучше и чище.

Они проехали километров тридцать по Ярославке. И все это время Ксения продремала. Открыла глаза она только когда машина свернула с шоссе и плавно покачиваясь на неровностях сельской дороги поехала в сторону указателя населенного пункта, на котором значилось д. Власово.

Власово там или еще чего, для Ксении значения не имело. Не сказать, чтобы езда утомила ее. Скорее, надоела. И догадавшись об этом, Лилия Станиславовна поспешила успокоить.

– Все нормально. Мы уже приехали. Вон моя лачуга, – показала она на двухэтажный особняк в самом конце деревни, обнесенный двухметровым дощатым забором.

На общем фоне деревенских развалюх красивый дом Лилии Станиславовны выглядел настоящим дворцом. И ничем другим, потому что своим великолепием здорово выделялся изо всех окрестных строений. Хотя Ксения и не удивилась. Ведь у такой красивой женщины как Лилия Станиславовна все должно быть на высшем уровне. И уж тем более дом, в котором она живет.

Машина остановилась так близко к воротам, что Ксения на секунду зажмурилась, посчитав, что Костик скорее всего зазевался, и сейчас они врежутся. Но «Фольксваген» остановился, как было задумано водителем, Хотя по мнению Ксение это и не считалось большим мастерством. Скорее, глупое лихачество. Ведь машина чуть не ткнулась бампером в металлическую решетку ворот.

Даже Лилия Станиславовна выглядела напуганной и не сдержалась.

– Прекрати свои дурацкие шуточки, – сделала она замечание Костику, видя с каким самодовольством тот улыбается. Видно то, что он проделал сейчас, позабавило его. А может быть, хотелось, поиграть на нервах подруги. Тогда он своего добился.

Лилия Станиславовна прямо-таки изменилась в лице.

– Ты самый настоящий идиот! – зло прошипела она.

– Ладно, не нервничай, – произнес Костик в ответ и добавил с гордостью: – У меня все рассчитано. До сантиметра.

– Да? Только смотри, чтобы твой расчет не подвел. Машина, между прочим новая и стоит недешево, – напомнила ему Лилия Станиславовна.

Ксения успела заметить, что в отношениях этой красивой женщины и ее любовничка оказывается тоже не все гладко. Хотя чему тут удивляться, ведь красивым тоже не везет, и может быть даже чаще чем некрасивым.

– Ну где эта Таисия? Черт бы ее побрал, – не сдерживаясь на слова произнес Костик и трижды посигналил, прежде чем из ворот показалась высокая, здоровенная как гора баба лет пятидесяти, широкоплечая как штангист, с жилистыми руками и огромной головой, на которой возвышалась копна седых волос. Она не торопливо подошла, пытаясь разглядеть через тонированные стекла сидящих в машине.

Костик опустил стекло и показал ей язык.

Ксения не удержалась, чтобы не засмеяться. А Лилия Станиславовна пристыдила своего сожителя.

– Взрослый человек, а ведешь себя как мальчишка, – покачала она головой.

Костик не выдержал.

– А чего она? Не знает что ли нашу машину? Каждый раз приезжаешь, она вот так подходит и таращится.

– Она правильно делает, – одобрительно заключила Лилия Станиславовна. – Мало ли кто приехал. А в машинах Таисия не разбирается.

Костик ничего не ответил Лилии Станиславовне. Высунул голову в боковое окно.

– Хватит пялиться. Не узнаешь что ли?

Женщина не ответила.

Давай, открывай ворота, – сказал ей Костик, с ухмылочкой наблюдая, как та сразу засуетилась, будто ее хлестанули плеткой по здоровенной спинище. А Лилия Станиславовна обернувшись к Ксение, произнесла в адрес Костика с ехидной улыбочкой.

– Ну что ты с ним будешь делать. Наверное, все мужчины такие несносные.

Ксения не знала, что следует ответить. С одной стороны хотелось проявить солидарность, чтобы Лилия Станиславовна не обиделась, а с другой, вроде бы этот Костик и не очень уж вредина. А что касается этой бабехи Таисии, то она Ксение даже очень не понравилась. Особенно когда они вылезли из машины, и Таисия уставившись на нее, заулыбалась, оскалив зубы похожие на лошадиные.

«Мордень у нее еще та», – подумала Ксения, стараясь не встречаться взглядом с Таисией. Казалось, более отвратительного лица она еще не встречала. Большой отвислый нос, как у тролля и широкий рот напичканный здоровенными кривыми зубами. Да и сама она вся такая огромная кряжистая. Даже Костик рядом с ней кажется каким-то мелким. А Таисия прямо-таки не человек, а огромная глыба. Наверное, за какие-то особые грехи Всевышний обошелся с ней так грубо.

Таисия стояла напротив Ксении, внимательно разглядывая ее, особенно огромный живот и что-то тихонько точно намурлыкивала себе под нос. При этом забывшись, своею ручищей она оперлась о левое переднее крыло машины. Ксении невольно пришла мысль, что если бы сейчас громила Таисия вдруг решила перевернуть «Фольксваген», то сделала бы это без особого напряга и усилий. И размашистая, широкая как у мужика походка и ее крепко сбитое тело – выдавали необыкновенную силу, наделенную в дар от природы матушки, точно компенсацию за внешнюю непривлекательность.

От взгляда этой Таисии, Ксение делалось нехорошо.

«И чего она так на меня смотрит?» – Ксения отвернулась. А Лилия Станиславовна приобняв ее как лучшую подругу, сказала:

– Вот это мой загородный домик. Вроде бы ничего? Правда? – спросила она мнение Ксении. Скорее просто так, чтобы не дать ей заскучать.

И дом, и территория вокруг него засаженная деревьями, Ксение очень понравились. Здесь не было ничего лишнего. Каждое дерево, каждый кустик и даже цветочные клумбы в виде ваз из мраморной крошки, укрытые снегом – все было на своих местах. Чего уж говорить о строениях.

– Мне все нравится, – искренне призналась Ксения. На что Лилия Станиславовна улыбнулась. Другого ответа услышать она и не ожидала. Сказала с улыбкой:

– Ну и прекрасно. Пойдем в дом. – Отойдя на несколько шагов, она обернулась к Костику: – Ставь машину в гараж. Больше никуда не поедем. Ксюша заночует у нас. Ты согласна? – спросила она у Ксении.

Возражать Ксения и не думала. В ее положение было бы возражать смешно. Чтобы опять слоняться по городу и ночевать неизвестно где. Но с другой стороны, удобно ли это для той же Лилии Станиславовны?

– Вполне, – заявила Квинт. – И ты нас ничем не стеснишь. Комнат в доме хватает. Пойдем, пойдем.

Костик что-то проворчал себе под нос и пошел открывать ворота гаража.

– Вообще-то, он неплохой парень, – одобрительно отозвалась Лилия Станиславовна о своем сожители. – Просто сегодня не в настроение. Вот и капризничает как дитя. Ты не обращай внимания. Ведь ты у меня в гостях, – улыбнулась она.

Заметив настороженность, с которой Ксения косится на Таисию, шедшую чуть позади, Лилия Станиславовна не упустила сказать:

– Таисия у меня – домработница. Вижу, что тебе она не понравилась…

Ксения не успела ничего ответить, как Лилия Станиславовна тут же продолжила тихонько, почти шепотом:

– Конечно, внешность у нее не очень. Но хозяйка, скажу тебе, она отличная. Она у меня тут и за садовника. И цветы выращивает, и вообще… – Квинт не договорила, что под этим имела в виду. А Ксения с уточнениями настаивать не стала. В конце концов, она тут всего лишь гость и не стоит докучать своими вопросами доброго человека. И тем более судить, кто нравится, а кто нет. Может быть и Ксения не нравится Костику и этой Таисии. Но они ее терпят. Значит и она потерпит их.

Но вот о чем Ксения не удержалась, чтобы не спросить, это о том, что в самом начале так заинтересовало ее, как только она увидела глыбу Таисию.

– Лилия Станиславовна, – спросила она тоже тихо, чтобы Таисия не услышала, – а чего она все молчит и молчит, как немая?

Лилия Станиславовна улыбнулась ее проницательности.

– Ты угадала, – сказала она также тихо. – Таисия и в самом деле немая. От рождения. Хотя в этом, может быть, ее преимущество перед остальными. Она не разболтает секреты, – заговорщицки добавила она и обратилась к шедшей позади домработнице: – Таисия, накрой нам в гостиной хороший стол. Мы проголодались с дороги. Правда, Ксюша? – подмигнула она Ксение с улыбкой.

– Еще как, – Ксения не настроена была на отказ. Не знала как на самом деле Лилия Станиславовна с Костиком, проголодались ли они, а Ксения хотела есть.

Глава 10

Они сидели в гостиной на первом этаже за столом уставленным множеством яств, достойных лучших ресторанов. Вряд ли такое могла приготовить домработница Таисия с ее даже самыми лучшими способностями. Ксения подозревала, что многое из выставленного на стол, скорее всего, было привезено из какого-нибудь ресторана. Но задавать на этот счет вопросов по поводу еды не стала. У нее разбегались глаза от такого количества закусок. «А врачиха-то живет с размахом» – думала она, водя глазами по столу и не зная с чего начать. И даже почувствовала зависть, особенно когда стала хмелеть от выпитого коньяка.

Наверное, эта зависть появилась от внутренней раскрепощенности. А та в свою очередь от выпитого коньяка. Пожалуй, Лилии Станиславовне не следовало наливать ей так много вина, по вкусу и запаху здорово отличавшемуся от магазинного дерьма.

– Выпей, – не унималась Лилия Станиславовна. – Еще глоток тебе не повредит, да и твоему ребенку тоже. Это настоящий коньяк, и к тому же очень хороший. Друзья из Армении привезли.

Поддавшись уговорам, Ксения выпила. Да и когда еще удастся такого попробовать.

Ксения чувствовала как с каждым глотком на душе у нее становится хорошо и спокойно. Права Квинт. Ей стоит выпить. Такого уже давно не было с ней, чтобы вот так развеселиться. Сама не знала почему, но Ксении хотелось смеяться, радоваться жизни и не думать ни о чем плохом. Разве вот только о ребенке, которому очень скоро предстоит появиться на свет. И Ксения честно призналась.

– Мне, Лилия Станиславовна, этот ребенок все равно, что петля. Если домой вернусь, мать не обрадуется. Ведь там еще две сестренки остались. Матери их поднимать надо. И тут мне деваться некуда. Из общаги меня поперли. Жить негде. Вот я и обратилась к вам. Вы тогда говорили… – Ксюша с надеждой глянула на Лилию Станиславовну. Ведь та обещала помочь.

Лилия Станиславовна сидела за столом напротив, разрумянившаяся от трех рюмок коньяка, курила с наслаждением, аккуратно, с изяществом держа сигарету двумя пальчиками, и пытливо посматривала на Ксению. Все о чем сейчас ей тут говорила девушка совсем не было похоже на вранье. Обычная житейская история. И таких как эта Ксения к ней приходят десятками, если не сказать больше – сотнями. И все они умоляют об одном – прекратить беременность.

Взгляд черных глаз Лилии Станиславовны казалось, прожигал насквозь, выворачивая наизнанку душу. В них светился некий демонический магнетизм, как у человека обладающего сверх гипнозом.

Выслушав Ксению, она сначала со свойственной ей аккуратностью отложила сигарету на край пепельницы, потом осушила очередную рюмку коньяка и поставив ее на стол, проговорила неторопливо:

– Насколько я поняла, стало быть, ты хочешь избавиться от ребенка? Так?

Ксения стыдливо опустила глаза. Наверное, сейчас Лилия Станиславовна презирает ее, считает неудачницей, да к тому же подленькой. Да и как иначе? Ведь не каждая решиться, вот так придти и заявить, что не хочет ребенка, когда он уже вот-вот должен появиться на свет.

– Вы поймите… – начала Ксения. – У меня нет выхода. Я просто не знаю, что мне делать, – попыталась она оправдаться. Сейчас она сыта и в тепле, но завтра как только покинет этот гостеприимный дом, ее мытарства продолжаться. А дальше будет только хуже. Ксения понимала, что одна она со своей бедой не справится. Хотя если вдуматься, она, последняя дрянь и возможно потом, когда-нибудь даже будет жалеть о своем поступке. Но сейчас не хотелось думать о высокой морали. Надо как-то выжить в большом городе, в котором она никому не нужна.

– Я, собственно, и пришла к вам за тем, чтобы попросить. Может как-то можно… – Ксения не докончила свою мысль, но Лилия Станиславовна ее прекрасно поняла, и потому ответ ее был более чем категоричен.

– Нет, – ответила она. – Ни о каком вмешательстве не может идти речи. Тебе ни сегодня, завтра рожать. Ты сама соображаешь, о чем говоришь?

Ксения кивнула. Она все понимала и потому нечто подобное ожидала и услышать. Вот только не знала как объяснить этой Лилии Станиславовне, что стоит ей родить и вся личная жизнь будет перечеркнута. И вряд ли тогда она сумеет достичь тех высот, о которых мечтала, приехав сюда.

Лилия Станиславовна на это заметила философски:

– Ну, милочка моя, не всегда наши желания сбываются. С этим тоже надо смириться, как с неизбежным. Как, например, смерть. Хотим мы того, или нет. Но приходит срок, вопреки нашей воли и желания.

– Но рождение… – слабо возразила Ксения. – Можно его предотвратить?

– В твоем случаи – нет. Это уже неизбежно, – убежденно заявила Лилия Станиславовна и видя, что Ксения совсем скисла и вот-вот заплачет, поспешила добавила с долей оптимизма: – Но как я уже тебе говорила, безвыходных положений не бывает.

Ксения не поняла, на что намекает Квинт. В ее словах явно заключен какой-то смысл. Иначе для чего бы все это было сказано.

– Я могу помочь тебе, – сказала Лилия Станиславовна. – Вот только родить тебе все равно придется. От этого теперь тебе никуда уж не деться.

Ксения кисло улыбнулась.

– Так в чем же тогда ваша помощь заключается? – спросила она.

– В твоем ребенке, – настойчиво ответила Квинт. В ее голосе отчетливо слышалось раздражение на неспособность Ксении домысливать. А ведь это нетрудно. И надо-то всего лишь пошевелить мозгами. Хотя может быть девочка перебрала коньяку.

– Что вы хотите сказать? – Ксения не понимала, что имеет в виду Квинт.

– Да в общем-то, ничего особенного. Ты родишь, а ребенка после родов оставишь у меня, – предложила Лилия Станиславовна, самый для Ксении подходящий вариант, от которого та не должна была отказываться.

– Оставить у вас? – предложение Лилии Станиславовны несколько удивило Ксению. Неужели Квинт собирается оставить ее ребенка себе. Она что не в состоянии сама родить.

– Так что тебя смущает? – доверительным тоном спросила Лилия Станиславовна, видя, что Ксения тянет с принятием окончательного решения.

– Мой ребенок. Зачем он вам? – с наивностью простушки спросила Ксения. Причем, ее вопрос был настолько неожидаемым для Лилии Станиславовны, что та поначалу смутилась. Но тут же проявив завидное самообладание, овладела собой и сказала с улыбкой:

– Знаешь, я давно хотела заиметь малыша. К тому же, насколько я поняла, тебе-то этот ребенок не нужен, – напомнила она Ксение ее же слова.

– Все так, – кивнула Ксения, решив больше не грузиться по поводу предложенного Квинт и находя, что в ситуации с ней лучшего и быть не может. Все-таки, Лилия Станиславовна порядочный человек, а значит, можно не волноваться за судьбу ребенка. Он попадет в хорошие руки. И у Ксении будет шанс наладить свою жизнь. Во-первых доучиться в колледже. А потом будет видно. Лучше не загадывать, а то не сбудется. Проверено на себе. Хотя пока Ксению все устраивало, за исключением одной проблемы, о которой она не упустила сказать Квинт.

– В родильном доме останутся мои паспортные данные. Мне бы не хотелось…

– А зачем тебе ехать в роддом? – сказала ей на это Квинт, придавая словам особый смысл, подчеркивающий, что Ксении не стоит ни в чем сомневаться. – У меня здесь есть все необходимое, чтобы нормально принять роды. И не забывай, я ведь врач. Причем, со стажем. А потом, знаешь, сейчас многие жены бизнесменов вообще предпочитают рожать не в клинике, а у себя дома. И ты родишь. И все будет нормально. И никаких тебе формальностей. Никто и знать не будет про твои роды. Нет, но если ты мне не доверяешь, тогда другое дело. Тогда извини, но по-другому помочь я тебе не смогу, – в голосе Лилии Станиславовны Квинт послышалась отдаленная обида за недоверие Ксении.

Хотя Ксения и ничего такого не имела против, в чем тут же поспешила убедить Лилию Станиславовну, сказав:

– Да что вы, Лилия Станиславовна. Я вам очень даже доверяю. Да и кому мне еще доверять кроме вас. Ведь родных у меня здесь нет, – произнесено было это с откровением, которое тронуло Лилию Станиславовну. Она грустно кивнула, проникаясь сочувствием к девушке.

– В таком случаи, ни о чем не беспокойся и положись во всем на меня, – сказала она Ксение и не давая той опомниться, разлила из бутылки очередную порцию коньяка по рюмкам. – Давай, накатим за успех еще по рюмке.

Ксения не стала отказываться, и не только от предложенной рюмки. В конце концов, ничего такого ужасного в том, что она оставит ребенка у Лилии Станиславовны, нет. Зато потом, когда возможно её жизнь наладится, она сможет забрать своего малыша. Или малышку. Для Ксении сейчас это значения не имело.

– Знаете, я согласна оставить ребенка у вас, – сказала она.

Лилия Станиславовна одобрительно кивнула, улыбнувшись своей обворожительной улыбкой. И подняла рюмку.

– Милая, если б ты только знала, скольким женщинам я вот так помогла? – сказала она после того как выпила. – Пальцев не хватит пересчитать. И у тебя все наладится. Мать твоя не узнает о родах. В колледж вернешься, скажешь, рожала у себя в местном роддоме. Родила мертвого. Да никто и интересоваться не будет. А ты спокойненько доучишься, получишь диплом и живи в свое удовольствие. Девчонка ты красивая. Охмуришь какого-нибудь богатенького толстосума и будешь жить припеваючи. Только уж в следующий раз дурой не будь, и не раздвигай ноги перед кем попало.

– Больше со мной такого не случится, – пообещала Ксения, помня сколько всего ей пришлось вытерпеть. Теперь хоть какая-то есть надежда. А это уже кое-что. По крайней мере, Ксения теперь чувствовала себя намного уверенней, чем когда ехала сюда. Права Лилия Станиславовна, говоря, что ей стоит подумать о будущем, как ей жить потом.

– А детей ты еще нарожаешь, сколько хочешь. Дурацкое дело, нехитрое. И не думай о нравственности, – посоветовала Лилия Станиславовна. – Знаешь, главное, устроить свою жизнь, чтобы потом твоим детям не пришлось корку глодать.

В этом Ксения была полностью солидарна с Квинт, и уже не единожды думала также. Надо накопить денег, потом можно и рожать, чтобы было чем накормить детей. И пусть ее кто-нибудь за такие мысли попытается осудить. Да и о какой морали в обществе можно говорить, когда жизнь такая жестокая. Ксения уже это испытала на себе. Но теперь у нее еще будет время все исправить.

– Конечно, будет, – поддержала ее Лилия Станиславовна, и заметив, что Ксения уже зевает, посмотрела на часы. – Ой, засиделись мы с тобой, Ксюша. А время-то уже второй час ночи. Пора спать. Иди, ложись и ни о чем плохом не думай. Таисия тебе приготовила постель, – сказала Квинт, вставая из-за стола и давая понять, что этот затянувшийся на долгое время ужин, окончен. – Отдыхай и не волнуйся. Потому что твое волнение сразу передается малышу. А это для него вредно.

– Я постараюсь, – Ксения кивнула и не ожидая того опять зевнула, едва не разорвав рот. Очень хотелось спать. Она и сама уже думала попроситься лечь, да постеснялась, чтобы в глазах гостеприимной Лилии Станиславовны окончательно не показаться нахалкой.

– Ну тогда… спокойной ночи, – сказала ей Лилия Станиславовна, посмотрев на Ксению как-то по – особенному. Во всяком случаи так показалось самой Ксении. Этот взгляд ей не понравился. Было в нем что-то затаенное. И потому девушка впервые задумалась над тем, что, кажется, пригласила ее сюда Квинт неспроста. Ведь можно же было обо всем поговорить и в поликлинике. И весь этот сальный разговор насчет сытого будущего Лилия Станиславовна вела тоже не просто так.

«У нее была своя цель», – мысленно повторила Ксения, перебирая в голове детали только что состоявшегося разговора, пытаясь определить в них главное. Оно обязательно должно быть.

Способность к аналитике не подвела ее и на этот раз и Ксения пришла к заключению, что Лилия Станиславовна Квинт совсем не такая уж простушка, какой хочет казаться на первый взгляд. И в ее стремление помочь, прослеживается какой-то определенный умысел. Хотя почему, какой-то? Это сделка, которую она предложила Ксение. «Ну конечно, – Ксения даже улыбнулась, стоит ли еще копаться. – Она предложила мне избавиться от ребенка. Оказывается, мой ребенок ей нужен. Что ж. Можно считать, мы с ней нашли друг друга». Ксения постаралась не осуждать Лилию Станиславовну, хотя бы потому, что сама обратилась к ней. Но сейчас наверное, лучше обо всем этом не ломать голову. Надоело. К тому же, уже ночь и все нормальные люди давно спят. И ей надо пойти и лечь, раз предлагают. И Ксения вышла из комнаты, но почему-то ощущая в душе некоторую опустошенность. Не могла понять, отчего это. Да и понимать было некогда. В коридоре за дверью она увидела Таисию.

В этот поздний час Таисия, оказывается, тоже не спала. На этот раз она появилась перед Ксенией в широком и длинном до пят, и оттого похожим на балахон, халате и мягких тапочках. Глянула с недовольством. Ее лошадиное лицо было до крайности мрачным. Махнув рукой, она этим жестом позвала девушку следовать за ней, при этом что-то тихонько мыкая себе под нос. Что она хотела выразить своим мычанием, для Ксении было не понятно.

Она старалась не прислушиваться к этим неприятным для слуха звукам, переключив свое внимание на то, чтобы поскорее добраться до комнаты и лечь в постель, потому что уже нет сил держаться на ногах. Кажется, еще немного и она заснет прямо на ходу. Но этого не произошло. Таисия подвела ее к двери, и открыв, указала жестом, чтобы девушка зашла.

Комната, которую отвели Ксение, оказалась довольно уютной. В ней был шкаф для одежды, тумбочка с часами и включенной настольной лампой под зеленым абажуром. Кресло, два стула и широченная кровать, которая уже была разобрана и только дожидалась Ксению, чтобы та легла.

– Спасибо, Таисия, – поблагодарила Ксения домохозяйку за сопровождение, усаживаясь на краешек кровати и вздохнув с облегчением. Как же хорошо. Теперь можно расслабиться и отдохнуть. Но раздеваться при домохозяйке Ксения не стала. Подождала, пока Таисия что-то промычав на своем языке вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Ксения услышала ее удаляющиеся тяжелые шаги по коридору.

Когда Ксения вышла из гостиной, Лилия Станиславовна подождала, пока Таисия уведет девушку, потом подошла к другой двери, выходящей в соседнюю комнату, открыла ее и позвала:

– Костик, ты не заснул там? Выходи.

В комнате царил полумрак, в котором с трудом удалось заметить едва различимую тень. Она не торопливо оторвалась от кресла, и двинулась к двери.

– Иди сюда, милый, – позвала Лилия Станиславовна, усаживаясь за стол. – Сядь со мной рядышком.

Выйдя из темной комнаты, Костик сощурился от яркого света, зевнул, протер глаза и только после этого сел за стол. Но не так как хотела Лилия Станиславовна не рядом с ней, а напротив. И видя такое его непослушание, Квинт сама подсела к нему. Иногда под настроение ей нравилось поухаживать за своим бой-френдом, поублажать его капризам. Но так было не всегда. Иногда, вот как сейчас.

Сейчас у Лилии Станиславовны было хорошее настроение, чего кажется не скажешь про Костика. Слишком хмурым он выглядит. Лежал бы он сейчас в кроватке, дрых. Но ему было сказано, сидеть и ждать в другой комнате. И он не ослушался. Такое послушание льстило и глянув на него недовольного, Лилия Станиславовна улыбнулась. Это только кажется, что такие вот большие мужики как ее Костик с волевым выражением лица имеют жесткий характер. Может кто-то и имеет, но только ни ее любовник. Ее Костик как дитя. Такой же слабенький и беззащитный. И если она не станет о нем заботиться, он пропадет.

Сейчас забота Квинт заключалась в немногом. Налив рюмку коньяка, она поставила ее перед Костиком, предложив выпить за успех. Но Костик пить отказался.

– Я что алкоголик жрать коньяк в два часа ночи, – сказал он, отставляя рюмку.

Квинт осуждающе покачала головой, догадываясь, что ее любовник сейчас не в лучшей форме, а стало быть на секс надеяться не стоит.

– Что такое с тобой? – спросила она, решив, что Костику всего лишь в очередной раз вздумалось покапризничать. Так с ним бывает иногда.

– Да ничего. Я уже заснул. Столько ты ее мурыжила, – не скрывая раздражения, проговорил Костик, как если бы его только что подняли с постели, не дав досмотреть хороший сон.

– А быстро, милый мой, только кошки сам знаешь, чего делают, – язвительно отозвалась Лилия Станиславовна на упрек любовника. – Сам подумай, чего бы эта девочка обо мне подумала, предложи я ей сразу оставить ребенка у нас. Надо же было ее подготовить, подвести к тому, что от нее нам требуется. И при этом, чтобы у нее не возникло и тени подозрения.

– А если возникло? – желая досадить любовнице, произнес Костик.

Лилия Станиславовна взглянула на него сердито.

– Ты хочешь меня позлить? – спросила она.

Костик не ответил. И Лилия Станиславовна задумчиво посмотрела на него:

– Теперь это уже не важно. Фишки расставлены. И играть мы будем по моим правилам. Надеюсь, тебе понятно.

Костику сейчас Квинт показалась слишком уж самонадеянной. Именно это качество в людях ему больше всего не нравилось. А теперь вот и в подруге. Но спорить с ней он не стал. Сказал лишь с усмешечкой:

– Ну разумеется. Разве у нас есть другие варианты?

Лилия Станиславовна взглянула на него холодно. Казалось еще немного и ее черные обжигающие глаза испепелят любовника дотла.

– Не будь идиотом, милый, – ледяным голосом произнесла она. – Ты прекрасно знаешь, что нам нужен ее ребенок. Она приходила ко мне, просила сделать аборт. Я едва уговорила ее отказаться. А теперь ты, судя по настрою, хочешь, чтобы я отказалась от ее ребенка? Возможно, она не дура, но отдать ребенка нам, это прежде всего в ее интересах. Ей некуда деваться. И она будет молчать как рыба. – Лилия Станиславовна улыбнулась. Но на этот раз ее улыбка была коварной, если не сказать больше – зловещей.

Костик поспешил отвести глаза в сторону, делая вид, будто ищет чего-нибудь съесть.

Квинт потрепала его по волосам.

– Ты в чем-то сомневаешься? – спросила, положив руку ему на плечо.

Костик ответил не сразу. Вытянув из пачки сигарету, закурил, потом сказал:

– Не знаю. Предчувствие у меня какое-то нехорошее, – признался он.

Но Лилия Станиславовна была далека от предрассудков. И в этот раз повела себя как сторонница реализма, а не фатальных догм.

– Засунь свое предчувствие в штаны, – сказала она и заметив ухмылку на лице Костика добавила: – Да, да, милый. И вообще, мне твой настрой не нравится. Если хочешь, чтобы у тебя все получилось, надо верить в то, что делаешь. Извини за каламбур.

Костик махнул рукой, давая понять, что его подобное высказывание не трогает и оставляет равнодушным. За то время, пока они вместе, ему доводилось слышать и не такое. Тем более, сейчас надо было сгладить ситуацию, чтобы погасить назревающий конфликт. И он миролюбиво произнес:

– Ладно, не кипятись. Будем считать, что ты права. – Говоря так, не сомневался, его любовница всегда предпочитала во всем быть выше его. Даже занимаясь с ним сексом, она не упускала возможности делать так, как это нравилось ей.

Но на этот раз признание ее правоты, оказалось слишком малой похвалой для Лилии Станиславовны. И Костик понял, сейчас от него требуется большего. Он обнял Квинт, прильнул к ее губам, слизывая с них горечь коньяка. Сунув руку за спину, расстегнул лифчик, и ее полные и тугие как у молодой девушки груди освободившись, выпрыгнули из выреза кофточки.

Костику нравились ее груди. С крупными чуть жестковатыми сосками. Нравилось их ласкать, нежно разминая. И обязательно полизать выпуклые соски чуть-чуть прикусывая их. Такая жестокость замешанная на ласке, возбуждала Лилию Станиславовну. Вот и сейчас, когда он наклонился, прихватив тихонько зубами один из ее сосков, и стал лизать его, Квинт обмякла, и тихонько постанывая от удовольствия, вцепилась своими коготками в его волосы, покрепче прижимая голову к груди.

Вспыхнувшая в ней неприязнь, улеглась. Теперь Костику предстояло делать то, чего он до этого и не собирался. Заняться с Квинт сексом. И Лилия Станиславовна соскочив со стула, схватила его за руку и потянула к двери, говоря:

– Пойдем в спальню. Не здесь, – зашептала она Костику на ухо.

– Да, конечно. – Костик подхватил ее на руки.