Текст книги "Кукушка"

Глава 29

На звонок Ксении, Лешка отреагировал, как казалось ей, довольно сдержанно. Среди тех девчонок, которых он поставлял отчиму для развлечения, попадались и почище Ксении. И шантажистки, и истерички. И с каждой он мог договориться. А с этой кандидаткой в красавицы Москвы, все пошло наперекосяк, потому, что три тысячи долларов, которые ему выделил неродной папаша, велев передать Ксении, Лешка вздумал прикарманить и оставил себе. Надо же на что-то покупать героин. Сначала хотел дать ей долларов пятьсот, а потом передумал. Решил просто напоить ее. В шампанское отчим добавил несколько таблеток, от которых девушка должна была отключиться. Но Ксения оказалась непьющей. Выпила мало и не отключилась. А так бы все прошло гладко. Отчим бы сполна насладился развлечением с очередной красоткой, которая потом бы не помнила ровным счетом ничего из того, что с ней было. Но с Ксенией этого не случилось. А случилось другое.

Лешка уже начал забывать про Ксению, как вдруг этот неприятный, а главное не обещающий ничего хорошего звонок. Во-первых, надо признаваться отчиму про не отданные три тысячи баксов. А во-вторых, искать какой-то выход в сложившейся ситуации. Деваться было некуда.

Узнав о деньгах, отчим долго орал на пасынка обвиняя его в жульничестве, даже хотел хорошенько поколотить жадного до денег пасынка.

– Сукин ты сын! – бросил в запале отчим. Неизвестно кого он этим хотел больше обидеть Лешку или его мамашу, родившую мальчугана от проводника железнодорожного вагона. Мальчуган долго не знал, кто его настоящий отец. Называл отчима папой. А потом узнав, ни капли не расстроился. Ведь у него была неплохая жизнь пусть и с не родным отцом, но очень обеспеченным отчимом. И он по привычке даже продолжал называть отчима папой, который был не жмот и щедро отчислял пасынку приличные суммы на всяческие расходы. Поначалу не подозревая, на что тот эти денежки тратит. О пристрастии пасынка к героину он узнал тогда, когда уже этот порок не возможно было скрывать. Сам же Лешка считал, что в этом ничего ужасного нет, уверяя, что среди его знакомых процентов восемьдесят балуются наркотой и ничего, живут. Главное, знать меру. И убедил отчима ничего не рассказывать матери, чтоб у неё не случился очередной инфаркт. Тот согласился. К тому же, как выяснилось, у него и у самого тоже было пристрастие – это любовь к молодым девочкам. С точки зрения морали, для человека его возраста и положения это заслуживало осуждения. Но отчим как и его пасынок не мог остановиться, а главное, ничего поделать с собой. Тот заряд энергии, который он получал от девушек, был ни с чем не сравним. И потому он на всех этих красоток денег не жалел, щедро благодаря за сладостные ощущения.

После долгого разговора, пасынок и отчим пришли к соглашению молчать, чтобы мать ничего не узнала про их пристрастия. Более того, Лешка взялся помогать неродному папаше поставлять девиц, которых выбирал из числа своих многочисленных знакомых. Но случалось, заводил знакомство и на улице, или в каком-нибудь кафе, которое потом продолжалось на даче.

Ксению выбрал отчим сам. Как-то просматривая вечером очередную газету, он увидел фотографию красивой девушки в короткой юбочке и долго пялился на нее. Матери в кухне не было. Она как всегда смотрела очередной сериал по телевизору. И потому не очень-то опасаясь, что она услышит, Лешка спросил:

– Что, понравилась девочка?

Отчим плотоядно облизнулся.

– Хороша ягодка. Смотри, какие ножки, – показал он Лешке фотографию, чтобы тот получше рассмотрел девушку и оценил по достоинству.

Лешка не сомневался, его неродной папаша – тот еще фрукт, да к тому же больной на голову, раз занимается такими делами и не может остановиться. Слышал, что есть такая болезнь у редкого числа мужчин, которые не могут заниматься сексом только с одной женщиной. Причем, болезнь неизлечимая. Но лично он ничего в том порочного не видел. Пусть сами с мамашей разбираются, как хотят. Хотя терять такого денежного отчима жалко, в случаи, если мать захочет с ним развестись.

– Сколько ты мне за нее заплатишь, если я привезу ее тебе? – спросил Лешка, намереваясь раскрутить Гармаша на большую сумму, чем он давал ему за остальных девок.

Отчим показал три пальца. Это означало – три тысячи долларов. Хотя сам Лешка считал, что за эту девчонку вполне хватило бы и двух. Подумаешь, цаца какая. Не одна она такая. Девок на их век хватит. Потом только понял, что лучше бы им не встречаться. С этой Ксюшей все получилось по-другому. Иными словами – наперекосяк… В том числе и его жизнь, когда вдруг отчим заявил, что больше он не получит ни рубля, пока не уладит проблемы с этой девчонкой.

– Делай что хочешь. Пообещай, что женишься на ней. Золотые горы. Но нельзя допустить скандала, и чтобы в нем была замешана моя фамилия, – сказал отчим.

В семье не раз говорили о том, что скоро отчиму предложат кресло в министерском кабинете. И вот когда до назначения остается всего лишь один единственный день, вдруг позвонила Ксения и омрачила настроение. И не только Лешке, но и Гармашу. Но ужасней всего для самого Лешки было то, что отчим теперь отказался давать деньги. Особенно сейчас, когда он нуждался в очередной дозе героина.

И тогда Лешка пошел в казино, в надежде, что повезет сорвать куш. Пусть небольшой, этак в тысяч десять. Ему бы хватило на несколько доз. Но надежды не оправдались. Он проиграл последние деньги. В отчаянье готов был биться головой об стол, чтобы расколотить эту проклятую рулетку. Чувствовал, еще немного и начнется ломка. Прямо тут, в игровом зале. Но биться об пол в судорогах, ему все-таки не пришлось.

В казино он познакомился с человеком, который посочувствовал, когда Лешка излил ему душу. Сочувствие это выражалось не только в словах, но и в прямой материальной помощи. Он тут же предложил Лешке взаймы и дал столько денег, что их хватило на несколько доз. Потом их знакомство продолжилось в ресторане, куда тот, узнав чей Лешка сын, пригласил его.

Игорь Леонидович Гармаш к своим неполным пятидесяти семи годам имел не только безупречную репутацию чиновника, но и крепкие связи. Причем в самых различных структурах. Наверное, без них он бы никогда не добился таких высот и не стал тем, кем стал теперь.

Весть о его новом назначение, многие из подчиненных восприняли неоднозначно. В отношение с подчиненными Гармаш был хоть и крут, но в большинстве своем справедлив. Основным же его достоинством было то, что с Гармашом всегда можно уладить любую проблему. Причем, легко. И весть о том, что их руководитель уходит, кое-кого здорово опечалила.

С собой на новое место работы, Гармаш взял немногих. В основном это были верные люди из охраны во главе с начальником службы безопасности Геннадием Серебряковым. Когда-то Гармаш его выдернул из дерьма, когда того чуть не посадили в очередной раз, и за это Серебряков служил ему теперь верой и правдой.

Каждое утро он встречался со своим шефом и докладывал о текущих делах. Но в этот раз он выглядел особенно озабоченным, что не осталось не замеченным Гармашом.

Игорю Леонидовичу в новом кабинете было непривычно. Не чувствовалось уюта, к какому Гармаш привык. А тут еще Серебряков с унылым видом.

– Что-то случилось, Гена? – спросил Гармаш, глянув на Серебрякова.

Серебряков достал из папки и положил на стол перед шефом несколько фотографий, на которых тот без труда узнал своего пасынка в компании с незнакомым человеком.

– Вы просили меня приглядеть за вашим… – из вежливости к Гармашу Серебряков не решился назвать его неродного сына пасынком. Вдруг тому не понравится. Поэтому назвал парня по имени: – … Алексеем…

Гармаш впился взглядом в фотографии и по выражению лица пасынка догадался, что там, в ресторане за столом, он уже принял очередную дозу героина. А в казино еще – нет. Но это ничего не меняло. Серебряков неспроста показал эти фотографии. Гармаш твердо уверовал в то, что пасынок наверняка влип в какую-нибудь историю связанную с наркотой.

Но все оказалось, иначе.

– До истории с наркотой, пожалуй, дело еще не дошло. Хотя… – Серебряков замялся, чем здорово рассердил Гармаша.

– Гена, – сказал тот раздраженно. – Если ты думаешь, что у меня до хера свободного времени, чтобы вот так разводить треп, то ошибаешься. Поэтому, говори, чего там, и не тяни. И так, во что вляпался Алексей?

– В общем, вчера вечером Алексей был в казино и там познакомился с вот этим человеком, – ткнул Серебряков пальцем в лицо человека сидящего с пасынком Гармаша сначала за игровым столом казино, а потом и за столом в ресторане.

– Ты знаешь, кто это? – немного сменив тон на более спокойный, спросил Гармаш, посчитав, что перегибает. В отношениях с преданными людьми он не позволял себе так разговаривать. И сейчас расценил это как непростительную слабость, от которой решил тут же избавиться.

Серебряков на вопрос шефа утвердительно кивнул, говоря:

– Да. Я хорошо знаю этого человека.

– Ну и кто же он? Серьезный человек? – уже совсем спокойно, своим обычным голосом спросил Гармаш, набираясь терпения и подозревая за всем этим какую-то интригу, которая вот-вот станет явной. Вот только станет ли от этого легче ему.

– Да как сказать. Он вор в законе, Леня Тыкалин по кличке Тяпа.

Соблюдая прежнюю уравновешенность в выражениях, Гармаш вздохнул и спросил:

– Вот как? И что же этому Тяпе надо от моего великовозрастного бездаря?

Серебряков покачал головой.

– Я осмелюсь поправить вас. Это вашему Алексею понадобился он.

– Да? – Гармаш удивленно вскинул глаза на Серебрякова.

Тот сдержано кивнул.

– Именно так. В казино Алексей проигрался и видя, что Тяпа при деньгах, познакомился с ним. Мы по возможности записали их разговор. Вот у меня диктофон, – положил Серебряков перед Гармашом маленький диктофон.

Гармаш незамедлительно включил его и прослушав до конца всю запись, изменился в лице. Теперь его лицо потеряло естественный цвет, сделалось бледным с сероватым помертвелым оттенком. По глазам легко читалась вся та неприязнь, которую он сейчас испытывал к пасынку.

– Гребанный щенок! Язык бы ему отрезать, чтобы не болтал лишнего. – Реакция на прослушанную запись, оказалась довольно болезненной, и чтобы как-то успокоить себя Гармаш схватился за сигареты.

– Это еще не все, – тихо добавил ко всему сказанному Серебряков.

– Есть еще что-то? – Гармаш дико округлил глаза.

– Есть, – согласно кивнул Серебряков. – У вашего Алексея в мобильнике оказывается есть фотографии той девушки из колледжа и он их показал Тяпе…

– Негодяй! Подлец!.. – Гармаш простонал как раненый зверь и не в силах сдерживать себя, ударил кулаком по столу. Молчал с полминуты, опустив голову, потом сказал жестко: – Вот что, Гена. Тяпу этого надо убрать и как можно скорей. Ты меня понял?

Серебряков вытер платочком вспотевший лоб.

– Игорь Леонидович, но Тяпа авторитетный вор в законе. В криминальных кругах может подняться шумиха. Начнут искать кто это сделал и могут выйти на нас.

– На тебя, Гена. На тебя, – упер свой палец Гармаш Серебрякову в грудь. – Моя фамилия не должна нигде фигурировать. Не дай Бог. А чтобы они и на тебя не вышли, сразу же как уберешь этого Тяпкина…

– Тяпу, – поправил Серебярков, произнеся это едва ли не шепотом.

Гармаш в запале махнул рукой. Ему было все равно Тяпа, или Тяпкин. Главное результат, а он должен быть таким, какой нужен ему, Гармашу. И он продолжил с обычной своей напористостью:

– Сразу же надо будет убрать и исполнителя. Чтобы ни одна живая душа не узнала, кто уложил этого Тяпу. Ты меня понял?

– Понял, – ответил Серебряков, и прямо тут в кабинете своего шефа начал обмозговывать, кто бы мог это сделать. Для такого дела надо было подобрать парня из новичков. Новичкам по барабану, на кого ствол наводить, особенно если за это пообещают хорошие деньги. И Серебярков вспомнил про молодого парня, который просился к ним в службу безопасности. Тот еще не прошел испытательный срок и официально был не оформлен. А значит и проблем с ним не будет. Он уже направился к выходу, но возле самой двери Гармаш остановил его.

– Постой.

Серебряков медленно обернулся, с покорностью уставившись хозяину в глаза.

– Вот еще что. Девчонку эту надо тоже убрать. От греха подальше. Ну её к лешему. Но сначала Тяпу. И побыстрей. А со своим пасынком негодяем я сам разберусь. Иди.

Серебряков молча кивнул и вышел из кабинета.

Через три дня авторитетный вор в законе Леня Тыкалин был застрелен недалеко от Курского вокзала, куда он приезжал, чтобы посмотреть как идут дела в его магазине. Убийца, молодой парень, на глазах у Ксении и татарки Фаины двумя выстрелами прикончил Леню. И скрылся. Тогда он не знал, что та девушка, которую он тоже должен убить, находится от него всего в трех десятках шагов. Как и не догадывался о своей скорой кончине. Он поехал в общежитие колледжа, но ему там сказали, что интересующая его девушка Ксения Лиманова больше у них не живет. Из колледжа она отчислена и отправлена домой на родину. Об этом он немедленно доложил Серебрякову, не зная, как теперь быть. Ехать черт знает куда, ему жутко не хотелось. Да и не пришлось, потому что в тот же вечер на окраине Москвы в сточной канаве был найден его обезображенный труп. Без документов, что создало огромные трудности сотрудникам милиции в установление личности.

Ксения задумчиво смотрела на свою фотографию, выложенную на стол Берсеневым. Негодяй Лешенька постарался, запечатлел ее голой во всей красе, когда она только что вышла из бассейна и даже не успела обтереться полотенцем. Волосы мокрые. На груди – капельки воды. Наверное, ему доставляло удовольствия таким образом глумиться над ней. И вот что из этого вышло. Фотография попала к тому, к кому не должна была попасть. Ведь Лешенька говорил, что фотографирует Ксению чисто для себя, чтобы изредка любоваться ее красотой.

Оказалось, он и в этом не сдержал слово.

– Ты что молчишь? Язык проглотила? – спросил Берсенев, посчитав, что молчание слишком уж затянулось. И если девчонка таким образом решила поиграть на его терпение, так это зря. Терпение его не беспредельно, о чем она может скоро узнать и пожалеть.

Ксения вздрогнула, когда открылась дверь и она увидела вошедшую Лилию Станиславовну. В руках Квинт держала ребенка. Ксения подскочила с кресла, сердце подсказало, это ее малыш. Хотелось взять, прижать его к груди, но резкий голос Берсенева заставил ее остаться на месте.

– Ты не ответила на мой вопрос! – произнес он отрывисто.

– Да, да. Это я, – выкрикнула Ксения.

– Очень хорошо, – на лице Берсенева заиграла довольная улыбка. Пока все неплохо получалось и так, как это надо было ему. – Тогда, девочка, у меня к тебе последний вопрос. Если потребуется, ты расскажешь о том, как с тобой развлекался Гармаш на его даче?

– Да. Расскажу все что хотите, только отдайте мне ребенка, – не дожидаясь, что на этот раз ей ответит Берсенев, Ксения кинулась к Лилии Станиславовне и выхватила из ее рук малыша.

– Вот и отлично, – похвалил Бесренев ее. – Пока поживешь тут у меня, – сказал он и кивнув на дверь добавил: – Иди. Тебя проводят в комнату.

Ксения вышла, бережно прижимая к себе малыша. Он спал и посапывая во сне, потягивал соску. Будить его она не стала, хотя так хотелось, чтобы он открыл глазки и посмотрел на нее. Теперь они будут вместе, и Ксения никому не отдаст своего ребенка, разве только вместе с ее жизнью. Но за это она еще сумеет побороться.

Увидев, что стоящий в коридоре верзила охранник наблюдает за ней, она улыбнулась.

– Я нашла своего малыша, – сказала она. Но охраннику как видно хотелось спать. Он широко зевнул и ничего не сказав, махнул рукой, чтобы девушка шла за ним.

Лилия Станиславовна прикрыла дверь. Потом подошла и села в то кресло, где пару минут назад сидела Ксения. По выражению лица Берсенева догадалась, тот не очень хочет ее видеть, но решила поговорить с ним не откладывая.

– Ты добился своего, – сказала она.

Берсенев хитро улыбнулся, перебирая пальцами по кожаному подлокотнику, как пианист по клавишам.

– Ну пока не совсем, – ответил он. – Гармаш – фигура сильная. Поэтому, еще придется приложить кой, какие усилия, чтобы сломить его. И очень постараться, чтобы всё было так, как надо.

Лилия Станиславовна вздохнула. По ее лицу не трудно было догадаться, дальнейшие детали того, что задумал Берсенев, ее не интересуют. Свое обещанное, она выполнила.

Она достала сигарету, хотела закурить, но передумала. Решила не досаждать Берсеневу сигаретным дымом. Особенно сейчас. Берсенев опасный человек. А теперь, когда девчонка и ребенок у него, получается, что она с Юлькой вроде как Берсеневу и не нужна.

Квинт сунула сигарету обратно в пачку.

Наблюдая за всем этим, Берсенев улыбнулся, удовлетворенно кивнув.

– Правильно. Давно тебе говорил, бросай курить. Ведь ты как врач знаешь, курение вредно для здоровья. И все равно куришь. Не хорошо, – неодобрительно покачал он головой.

– А что, наверное и в самом деле брошу, – улыбнулась Лилия Станиславовна. – Как уеду отсюда, так и брошу. Ведь ты позволишь нам с дочерью уехать? Не так ли? – спросила она, пытливо взглянув Берсеневу в глаза.

Кажется, он сейчас не очень хотел говорить на эту тему.

– Знаешь, сейчас уже позднее время для разного рода разговоров. Давай обо всем поговорим завтра. Если ты, конечно, не возражаешь, – предложил он.

Лилия Станиславовна поняла другое: ее бывший покровитель еще не принял окончательного решения как поступить с ней. Скорее всего, былые заслуги в счет не войдут. А раз так, то решение может оказаться ни в ее пользу и она разделит участь Костика. Берсенев всегда так поступал с ненужными ему людьми. И если она не позаботится о себе и о дочери сама, то за нее этого не сделает никто. Ее убьют. А дочь, скорее всего, отправят в какой-нибудь бордель для малолеток.

От этих мыслей Лилии Станиславовне делалось не по себе.

– А разве я могу что-либо возразить? – ответила она ему в угоду, чтобы повелитель не рассердился.

– Ну вот и ладненько, – легонько прихлопнул он Лилию Станиславовну по коленке. – Иди, отдыхай. А завтра мы обо всем и поговорим.

– Что ж, завтра, так завтра, – сказала Квинт и вышла из комнаты. Хотелось бы верить, что завтра или после завтра они с Юлькой уже будут далеко отсюда, но интуиция подсказывала обратное. Если не сказать больше. Ближайшее будущее для Квинт виделось в черном цвете. Особенно сейчас, когда ее роль выполнена и она Берсеневу не нужна. И вообще, еще неизвестно, наступит ли для нее то самое завтра.

В коридоре она увидела охранника. Молодой верзила скучал, от нечего делать прохаживался туда сюда. В его обязанность входило приглядывать за комнатой Лилии Станиславовны, а теперь еще и за той где была Ксения. Да и Юлька еще никак не могла привыкнуть к новому лицу матери и пожелала находиться отдельно. Ей тоже выделили комнату.

Подойдя поближе к охраннику, Лилия Станиславовна обольстительно улыбнулась. Охранник как завороженный уставился на нее.

– Тебе чего?

– Да, в общем-то, ничего. Просто смотрю…

– А…а, – кивнул парень, пока еще не понимая, чего это бабешка так пялится на него.

– Смотрю, такой хороший мальчик прозябает тут в коридоре. Может быть, зайдешь? – кивнула она на дверь спальни.

Верзила посмотрел в один конец коридора, потом в другой. Потом на Квинт. Ему нравились такие стройненькие как Лилия Станиславовна. Сисястые, с кругленькой упругой попкой. И можно бы зайти к ней. Но вдруг Берсенев увидит.

– Нельзя мне. Я тут должен находиться. Присматривать…

– За кем? – вздохнула Лилия Станиславовна. – Там, – кивнула она в дальний конец коридора, где был выход, – дежурит еще один такой же горемыка как ты. И на воротах тоже. Отсюда мышь не проскользнет.

– В общем-то, верно, – понемногу начал сдаваться парень, уже посматривая на Квинт плотоядно и подумывая о том, что и в самом деле, можно с этой жопастой бабешкой побарахтаться на постели.

– Ну так в чем дело? Пошли ко мне. Неужели тебе не надоело торчать тут одному? Топчешься тут как неприкаянный, – Лилия Станиславовна нарочно пошире распахнула дверь комнаты, заманивая охранника.

– Да я бы мог… – парень замялся.

– Так чего ж ты? – настойчиво спросила Лилия Станиславовна, раздражаясь его нерешительности. Ведь как девочку приходится его уламывать. Такой и в постели удовольствия вряд ли доставит. Мужик, называется.

– Если хозяин увидит, что я зашел к тебе в комнату, мне конец, – как будто пожаловался верзила охранник, жадно поедая аппетитную женщину глазами. Такие бабы очень даже в его вкусе.

Лилии Станиславовне стало жалко на него смотреть. Вот дает он. Ему хочется и колется. А мужик, все-таки, должен быть решительней и немножечко пожестче. Ведь женщинам нравится когда их берут вот так сразу.

– Лишь бы твой конец тебя не подвел, – перешла Квинт к решительным действиям и ухватила парня рукой между ног, отчего тот ойкнул, – а о хозяине не переживай. Он сейчас уедет.

За то короткое время пока находилась тут, знала, что Берсенев нечасто ночует в своем загородном доме. Он привык к городу, к своей шикарной квартире. И ему больше нравится там. И он каждую ночь уезжает в город. Возвращается утром. Иногда вообще не приезжает, если там возникают какие-то дела.

Точно в подтверждение ее слов, они оба услышали как открылась дверь и вышел Берсенев. И пошел он по коридору не в их сторону, а к выходу и его шаги стали удаляться. Открылась и закрылась дверь веранды. Потом они услышали звуки отъезжавшей машины.

– Ну вот. А ты боялся, – покачала головой Лилия Станиславовна пристыдив охранника. И слова её подействовали. Вести себя охранник стал посмелее. Обнял ее и даже погладил по попе, слегка возбудившись.

– Пошли, – Квинт вошла первой, ведя в комнату и парня, и не выпуская из руки то, что поймала у него между ног. Сказала посмеиваясь: – Все-таки, какой же ты нерешительный, – и закрыв дверь толкнула охранника на кровать. – Сейчас я тебе покажу, что умею делать, – и она принялась стаскивать с охранника пиджак. Увидела на ремне рядом с мобильным телефоном кобуру с торчащим из нее пистолетом. И вдруг остановилась.

Парень оторопело уставился на нее, не понимая, что случилось.

Квинт покачала головой.

– Ничего не случилось. Просто… – она не договорила и замолчала.

Охранник отложил пиджак в сторонку, сел на кровать, не понимая такой резкой перемены. Только что она вся вспыхнула как свечка и уже всё, как будто прогорела. Странная женщина.

– Да ничего странного, – покачала головой Квинт. – Просто мне захотелось выпить. Да и согласись, какой секс может быть без выпивки.

Охранник пожал плечами. Лично он мог заниматься с нею сексом и без спиртного. Но раз дама хочет…

– Очень хочу, – кивнула Лилия Станиславовна и попросила: – Не мог бы ты сходить и принести бутылочку какого-нибудь вина. А я пока постельку взобью, чтоб нам помягче было, – подмигнула она.

Охранник решил исполнить этот маленький каприз Лилии Станиславовны. Может она из тех женщин, которые заводятся только приняв рюмку алкоголя. И сейчас ему предоставляется возможность проверить это.

– Ладно. Пойду, что-нибудь погляжу, – проговорил он, надевая пиджак. – Слава богу за то, что послал мне этого идиота, – тихонько, чтобы вышедший охранник не услышал, произнесла Квинт и достала из своей дамской сумочки кошелек. Денег в нем было немного, да они сейчас ей и ни к чему. В одном из отделений, между десятирублевками лежала фольга. А в ней завернутые две маленькие таблетки, которые она взяла у Ашота. Решила, что когда-нибудь они опять сгодятся. По крайней мере, с Ашотом всё получилось очень хорошо. Одну таблетку приберегла для Костика. А теперь надо и об охраннике позаботиться.

Квинт не раскаивалась за то, что сейчас ей придется убить этого молодого и ни сделавшего ей ничего плохого парня. И может быть, он хороший человек. Но у нее нет другого выхода. Надо воспользоваться его мобильником, а для этого все способы хороши. А избранный ею, всего лишь один из них.

Взяв одну таблетку, она бросила ее в бокал из матового стекла, тщательно раздавила ложечкой, превратив в порошок, который на дне был почти не виден. Особенно, когда она включила вместо люстры под потолком, висевший над кроватью плафон ночника. Стаканы расставила так, чтобы не перепутать. Тот, в котором была растолченная таблетка, отставила в сторонку. Он предназначался для охранника. Другой, без таблетки, придвинула поближе к себе.

Охранник, которого как оказалось, зовут Павел, вернулся довольно скоро. Вошел сияя от счастья.

– Вот, – поставил он на стол бутылку красного вина и тарелку с грушами и двумя бананами. – Извини, больше ничего раздобыть не удалось, – добавил он, присаживаясь рядом с Лилией Станиславовной.

– Ты, Павел, молодец, – похвалила его Квинт. – А большего нам и не надо. Мы ведь не жадные. Правда, Павлуша?

Павлуша улыбаясь, закивал башкой. А Лилия Станиславовна схватила бутылку и быстренько разлила вино по бокалам. Один себе. Другой подвинула охраннику.

– Ну вот, – улыбнулась она. – Теперь полный порядок.

– Да я вообще-то красноту не уважаю, – попытался охранник отказаться, но Лилия Станиславовна прямо-таки силком поднесла к его губам тот стакан, где была растолченная таблетка.

– Ты что, не хочешь за нас выпить? Хотя бы половину, но ты должен выпить. Это придаст тебе большей уверенности, – сказала она, заставив Павлушу взять бокал.

Павлуша оказался жадиной и выпил все, что было в бокале. Облизнулся, сказав, что винцо даже очень ничего. Поставил пустой бокал на стол. Вытер рукой влажные губы, и Лилия Станиславовна по его выражению лица поняла, что ему уже стало не до секса. Взгляд у него сделался слишком испуганным.

– Что-то не так? – с улыбкой спросила Лилия Станиславовна.

– Нет, нет. Все нормально, – сказал Павлуша, но произнес это так тихо, что Квинт едва расслышала. Голос его вдруг ослаб, а в глазах появился смертельный ужас.

– Вино… – уже шепотом произнес он. На большее сил не хватало.

– А что с вином? – Пожала плечиками Квинт. – Нормальное вино. – И она даже налила себе еще бокал и демонстративно перед ним выпила.

Павлуша смотрел на нее изумленными глазами, и вдруг Лилия Станиславовна заметила, что взгляд его застыл на бутылке красного вина и уже не двигается.

– Павел? – позвала она и пощелкала пальчиками перед лицом охранника. Но тот не посмотрел на Квинт. Голова безжизненно склонилась на бок, едва ли не до самого плеча.

– Готов, – тихонько произнесла Квинт и достав с его пояса трубку мобильника, по памяти набрала номер. Лешкин номер она запомнила с тех пор, когда они с Ксенией сидели в кухне загородного дома. И Ксения захмелев от выпитого коньяка, хотела тогда прямо ночью позвонить негодяю Лешеньке, чтобы досадить. Лилии Станиславовне стоило больших трудов отговорить ее не делать этого. Но номерок Лешенькин отложился в памяти.

Услышав в трубке сонный и недовольный голос незнакомого ей парня, Квинт для начала уточнила с тем ли разговаривает. А когда узнала, что это именно тот, кто ей нужен, сказала в полголоса:

– Слушай меня внимательно, Алексей, и не перебивай. Все, что я тебе сейчас скажу, немедленно передай своему отчиму. Ты понял меня? – И рассказала, что Берсенев держит Ксению вместе с ребенком у себя в загородном доме. И не просто так, а собирается использовать их как компромат против Гармаша. Но Лешка это и сам уже понял, поэтому как показалось Лилии Станиславовне жутко заторопился, даже не поинтересовался кто звонит и из каких таких побуждений.

Квинт догадалась по голосу парня, Лешенька перепугался, когда услышал все, что она ему наговорила. По крайней мере, в конце этого телефонного разговора, голос его уже не казался таким сонным как пару минут назад. Узнав адрес, где Берсенев держит Ксению, он сразу же отключил телефон, даже забыв поблагодарить Квинт за ее звонок. Или не счел нужным, что, впрочем, нисколько не расстроило Лилию Станиславовну.

– Вот теперь уж точно порядок, – довольная собой, проговорила Квинт и подойдя к окну, открыла форточку и выбросила мобильник охранника подальше в снег. Там ему теперь самое место. Оставить его на поясе у Павлуши было нельзя. Когда найдут Павлушу, а что так будет, Квинт не сомневалась, сразу проверят его мобильник и узнают номер, по которому она звонила. Закрыв форточку, она озабоченно глянула на Павлушу.

– Однако, черт возьми, надо что-то делать с этим бугаем. Его ведь будут искать. И если найдут у меня в комнате, тогда мои старания могут сыграть против меня же, – забеспокоилась она.

Приоткрыв дверь, Лилия Станиславовна выглянула в коридор. Тусклый светильник горел в дальнем конце, там где был выход на веранду. Дрожа от страха, что ее могут заметить, она схватив тело Павлуши под подмышки, выволокла его в коридор.

В нескольких метрах от ее спальни находился туалет. В основном им пользовались охранники, да она с Юлькой. Теперь наверное еще и Ксения. Если сейчас Ксения вдруг выйдет по нужде, с ней еще можно будет как-то договориться. Ведь все, что Квинт делает, это не только для себя с Юлькой, но и для Ксении. Иначе как девушка выберется из цепких лап Берсенева. Но если сейчас тут в коридоре, ее увидит кто-то из охраны, тогда все пропало. С трупом Павлуши на руках ее, наверняка, замочат прямо около сортира.

Но, опасения Квинт оказались напрасными. Ей помогла лень охраны. Наверное, каждый из оставшихся в доме охранников сейчас прикорнул на своем месте, и Лилия Станиславовна благополучно затащив Павлушу в туалет, усадила его на унитаз со спущенными штанами и быстренько убежала в свою комнату. Чувствовала, руки и ноги не переставая дрожат и не столько от усталости, сколько от нахлынувшего волнения. Хотя и волочь такого бугая из комнаты до туалета было нелегко. Но риск того стоил. Теперь бы только продержаться до утра. И если Лешенька не дурак, то обязательно расскажет отчиму об ее звонке.

Раздевшись до гола, она прыгнула в постель и накрывшись одеялом стала прислушиваться. Но в коридоре к ее удивлению, все еще было тихо. Пока никто Павлушу так и не хватился. И Лилия Станиславовна заснула. А проснулась оттого, что за дверью послышался громкий топот, словно по кругу гоняли табун лошадей. Догадалась, охранники наткнулись на труп. И не ошиблась, потому что тут же дверь раскрылась и в ее спальню влетел усатый плечистый мордоворот с разъяренным лицом.

Лилия Станиславовна сделала вид, что спит, но это не помогло.

Усатый рванул с нее одеяло, сбросив его на пол.

Квинт притворилась, что сильно перепугалась от такого обращения, прикрываясь простыней.

– Что случилось? – заморгала она глазками.

Усатый обозлено оскалился.

– Это я и хочу узнать у тебя, – рявкнул он. – Там в туалете один из наших парней. И он мертв.