Текст книги "Кукушка"

Глава 18

Лилия Станиславовна сидела перед капитаном Сальниковым, чувствуя, что ее начинает трясти, как будто через тело пропустили слабый заряд электрического тока. Знала, нельзя вот так, вдруг он заметит, как у нее дрожат руки, как мечется взгляд, но ничего не могла с собой поделать. Этот дотошный капитан с угрястым лицом слишком уж завалил ее вопросами, на которые Лилия Станиславовна не знала как для нее лучше ответить, потому что не подготовилась к этой встречи. Не думала, что встреча с милиционером произойдет вот так неожиданно.

Про свой загородный дом она не сказала Сальникову, назвав местом проживания свою городскую квартиру. Тот тщательно записал адрес и вообще все. Каждое ее слово, что особенно раздражало Квинт. Педант, этот капитан да и только, к тому же слишком въедливый. Даже не упустил про семью уточнить, и Лилия Станиславовна с ужасом вдруг подумала, что будет теперь с ее дочерью Юлькой, если ее посадят. А что так и будет, она уже не сомневалась, судя по настрою угрястого капитана. Теперь лишь оставалось сожалеть, что нельзя ничего изменить. Да и как изменишь, если этот Сальников вцепился в нее как бульдог мертвой хваткой. Мысленно она раскаивалась в своих грехах, хотя и сознавала, что прощенья ей не будет, уж слишком тяжелы они.

Регистратор Наташа, в изумлении даже не посмела перешагнуть порог ее кабинета. Приоткрыла дверь, и глянув в лицо Квинт, застыла. Она пришла сообщить, что пришли представители строительной организации, с которыми Квинт договаривалась встретиться по поводу ремонта поликлиники.

– Хорошо. Я сейчас выйду к ним, – сказала Лилия Станиславовна но так, что Наташа поняла, сейчас их заведующей явно не до строителей и она быстренько поспешила закрыть дверь и уйти.

Лилия Станиславовна достала из ящика стола папку с документацией, и вставая со своего кресла, сочла необходимым спросить разрешения выйти. Сейчас она просто-таки молилась на Наташу. Как вовремя она пришла и подарила шанс выйти отсюда.

– Вы позволите? Я оставлю вас на пару минут. Только передам смету, – сказала она Сальникову.

Угрястый капитан сидел наклонив голову, делая пометки в своих записях. Посмотрел на Лилию Станиславовну с нескрываемым недовольством.

– А что кроме вас отнести ее некому. Вызовите кого-нибудь из своего персонала. У меня мало времени, – сказал он и подумав немного добавил: – И вот еще что, вам, пожалуй, придется проехаться со мной. Машину я сейчас вызову. Так что прием на сегодня отмените.

Лицо у Лилии Станиславовны сделалось серым. Она взглянула на зарешеченное окно.

– Даже так, – произнесла она подавленно, понимая, куда ее повезет Сальников. И совсем нет гарантии, что оттуда она вернется. Скорее всего ее ожидает камера вот с таким зарешеченным окном, как в этом кабинете.

– Хорошо. Сейчас я попрошу своего заместителя, чтобы он занялся строителями, – сказала Квинт, заметив, как угрястый капитан на это удовлетворенно кивнул и сосредоточил внимание на заполненном бланке протокола. Это оказалось, весьма кстати. Его отвлеченность. Схватив со стола графин, Лилия Станиславовна замахнулась, нацелившись им в голову капитана.

Сальников понял свою оплошность слишком поздно. Краем глаза он увидел этот взмах, реакция сработала моментально. Инстинктивно он попытался уклониться. И удар пришелся вскользь над левым виском. Кровь ливанула из рассеченной раны, сначала по лбу, потом по щеке и потом с лица большими каплями на стол, на исписанный протокол. Капитан потянулся к кобуре за пистолетом и только поэтому Лилия Станиславовна не смогла его добить окончательно. Она бросила графин на стол в лужу крови и кинулась к вешалке, где висела ее дубленка. Схватив дубленку, выскочила в коридор.

В коридоре возле ее кабинета уже сидели три женщины. Кажется они с интересом подслушивали весь тот шум, который доносился из-за двери, потому что лица их выражали изумление, особенно когда Лилия Станиславовна выскочила, держа дубленку в руке.

– А вы что, принимать будете? – спросила одна из женщин, сидящая к двери первой. Она поднялась со стула, готовая войти, но Лилия Станиславовна грубо оттолкнула ее, и захлопнув дверь, заперла ее на ключ. Она слышала, как Сальников подбежал к двери, попытался ее открыть, но было уже поздно. Бравый милиционер оказался взаперти.

– Вы с ума сошли! Откройте немедленно! – потребовал он, толкая дверь. – Не валяйте дурака. Вас все равно задержат.

Лилия Станиславовна посмотрела на изумленных женщин. При этом на ее сером лице появилась коварная улыбка.

– Пусть посидит немного взаперти. Он этого заслуживает, – сказала она.

Женщина, сидящая первой к ее кабинету, раскрыла рот. Она явно не понимала смысла происходящего, поэтому не знала что ответить. Две другие тоже молчали, не сводя с Лилии Станиславовны глаз.

Квинт одела дубленку и рассмеялась, стукнув кулачком по двери.

– Глупец в погонах! Ты думал, что меня так легко посадить. Ну так посиди теперь сам. Ключ от кабинета только у меня, – предупредила она Сальникова и заспешила в регистратуру, откуда за ней наблюдала Наташа вместе с практиканткой Светой.

В регистратуру Лилия Станиславовна вошла как будто ни в чем не бывало.

– Вы уходите?.. А как же строители? – растерянным голосом спросила Наташа. Лилия Станиславовна поняла, что она хотела спросить не это, а про мента, который остался в ее кабинете. Поэтому своим ответом решила удовлетворить ее любопытство сполна, сказала:

– Со строителями – в другой раз. А этот, – кивнула она в коридор, где находился ее кабинет, – пусть посидит. – Она схватила из-под стола свою сумку с деньгами и выбежала из регистратуры, хлопнув дверью так, что в перегородке зазвенели стекла.

Оказавшись вне стен поликлиники, она чуть ли не бегом пересекла улицу и возле автобусной остановки попыталась остановить хоть какую-то машину. Стояла с поднятой рукой, но водители как назло почему-то объезжали ее и не останавливались.

Уже стало овладевать отчаянье, надо было побыстрее уехать отсюда, но как, когда эти проклятущие водилы не хотят брать пассажирку. Квинт уже готова была расплакаться от отчаянья, как вдруг возле нее остановилась серебристая «десятка». Увидев в ее вытянутой руке тысячерублевку, молодой лихач решил калымнуть и свернул к остановке причем едва не наехав на ноги пассажирке. В другой раз Лилия Станиславовна покрыла бы его за такую неосмотрительность хорошим матюком. Но сейчас было не до того.

– Куда едем, мамуля? – спросил паренек.

Лилия Станиславовна запрыгнула на заднее сиденье и махнув вперед рукой, сказала:

– Поехали. Сейчас скажу. Только давай, быстрей.

Паренек многозначительно хмыкнул и надавив на газ, спросил:

– Чего так спешим? Или за мамулей погоня? – он обернулся и Лилия Станиславовна чуть не задохнулась, так от него перло перегаром. Теперь стала понятна причина его лихачества. Мальчик был просто пьян. Или непросто. К таким водителям она никогда не садилась в машину. Но сейчас выбора не было. Оставалось только молиться, чтобы этот молокосос не совершил аварию.

Узнав, куда надо ехать, паренек скроил недовольную физиономию, в результате чего Лилии Станиславовне пришлось раскошелиться еще на тысячерублевку. Как оказалось, эта сумма водителя вполне устраивала, что он подтвердил кивком головы.

– Это, мамуля, другое дело. За такие деньги отвезу куда надо, – сказал он.

– Только пожалуйста, поторопись, – подгоняла его Лилия Станиславовна. – Я опаздываю.

– Да не вопрос. Мигом долетим, – пообещал парень, довольный, что попалась такая пассажирка, для которой быстрая езда в кайф.

На загородном шоссе водитель несся как чумовой и Лилию Станиславовну даже начало мутить от такой бешенной скорости. Когда подъехали к воротам ее особняка, она вылезла из машины, покачиваясь, как после хорошего шторма. Но довольная. Доехали они и в самом деле быстро. Костик обычно на эту дорогу тратил время в два раза больше.

– Ну ты даешь, добрый молодец, – похвалила она паренька.

Тот только рассмеялся в ответ. Видно он был привычный к такой бешенной скорости. Квинт отдала ему деньги, как обещала со словами:

– А теперь уезжай отсюда. И забудь, что меня подвозил, – предупредила она.

Паренек взял деньги и улыбнувшись, проговорил весело:

– Мамуля, я тебя вообще никогда не видел, – и хлопнув дверью, развернулся возле самых ворот, и уехал так же быстро, как и примчался сюда.

– Сумасшедший. Жаль, что когда-нибудь он сломает себе башку, – заметив, как машина уже мелькает на другом краю деревни, сказала про него Квинт и подошла к воротам. Постучала. Надо было, чтобы Таисия побыстрее открыла. Решила, что домработница не слышит и постучала еще. Потом стала барабанить, но ворота ей так никто и не открыл. Лилия Станиславовна выругалась. Она тут стоит, колотит кулаками в калитку и тратит время, а Таисия, скорее всего, поперлась в магазин, который находился тут же в деревне.

Квинт ничего другого не оставалось, как воспользоваться своим ключом. Порывшись в кармане, она достала ключи и отперла калитку в воротах.

Входная дверь на террасе тоже оказалась запертой. Лилия Станиславовна разозлилась на домработницу.

– Ну, Таисия! Вот всегда так, когда надо, ее нет. – Опять пришлось лезть в карман. Теперь уже за ключом от дома.

В доме было тихо. Только большие настенные часы в гостиной равномерно отстукивали время. Лилия Станиславовна прошла к столу. Там стояла недопитая бутылка коньяка. Она налила себе целый стакан и одним махом опустошила его. Но легче не стало, и ее по-прежнему не покидала тревога. Этот загородный дом хоть и был записан не на нее, но долго не мог оставаться для них укрытием. И ментам не составит большого труда докопаться про него. А значит, они обязательно нагрянут сюда. Вот только когда.

Перебирая в голове все это, она чувствовала как сдают нервы. Чтобы как-то сдержать себя, она стала как заведенная расхаживала по гостиной от двери к окну и обратно, посматривая, не едет ли Костик. Она много раз пыталась дозвониться до него, и не могла. Его телефон не отвечал, и это вызывало обеспокоенность.

– Где его носит? Идиот. Таисии нет. Костика – нет. Уроды! – твердила она, наливая коньяк в стакан, надеясь, что таким образом удастся хоть немного привести свои мысли в порядок. А подумать было над чем. Первое, это надо немедленно уезжать отсюда и затеряться в каком-нибудь отдаленном городе или на худой конец деревне. Сейчас в ее положение это не имело большой разницы. Насколько она поняла из беседы с капитаном Сальниковым, он хотел добиться от нее признаний. Но вот шиш ему.

А на работу она отошлет телеграмму с просьбой отпустить ее в срочный отпуск. Можно сослаться на внезапную болезнь родственников: дяди, тети. Да не важно кого, главное телеграмма будет основанием. А за месяц многое может измениться. Пока этот капитан очухается, она будет уже далеко отсюда и тогда вряд ли он до нее доберется. И вообще, что они смогут предъявить ей в вину, если скажем Ксения Лиманова вдруг возьмет да исчезнет. Совсем.

Эта коварная мысль вошла в ее голову еще дорогой, пока ехала сюда в машине. Тогда у нее созрел четкий план, как надо поступить, чтобы избавиться от этой девчонки, с которой начались их беды. И пусть это будет жестоко с ее стороны. Но она должна сделать то, чего не сумел Костик.

Если бы сейчас Лилия Станиславовна подошла к зеркалу, то ужаснулась бы, потому что оттуда на нее глянула бы постаревшая в одночасье женщина с осунувшимся лицом и глазами, в которых отражался невыносимый страх. Словно это глаза затравленного зверя, оказавшегося в ловушке.

Вспомнив про угрястого капитана, который час с лишним полоскал ей мозги, Квинт оскалилась в улыбке.

– Самонадеянный глупец. Он думает, что меня так просто взять. Сейчас. – Она остановилась у окна, дрожа от нетерпения и ожидая что Костик вот-вот подъедет. Надо чтобы он по-быстрому сгонял в город за ее дочерью Юлькой, забрал ее из школы. Но не на «Фольксвагене». Для этого ему придется воспользоваться частником. Вернется Таисия, и они с ней, без лишней суеты подготовятся к отъезду. Ведь перед тем как уехать, надо будет кое-что сделать.

На втором этаже оставались двое непроданных детей. А рядом в другой комнате, куда заботливая Таисия складывала весь ненужный хлам, была заперта Ксения. Таисия связала ей руки и ноги скотчем и оттащила в эту комнату и заперла дверь. Она не придушила девчонку сразу только лишь потому, что Лилия Станиславовна еще надеялась на договоренность. Даже хотела послать Костика, чтобы он выкупил ее ребенка обратно. Отдать его Ксение и в придачу щедро приплатить за молчание. И все бы может и обошлось. Но теперь уже точно не обойдется, раз за дело взялась милиция. Видно все зашло слишком далеко. Менты ищут Ксению и нельзя допустить, чтобы они ее нашли. А непроданные дети и вовсе станут обличающей уликой.

Лилия Станиславовна закрыла глаза и сколько бы она так простояла у окна, если бы наверху вдруг не раздался плач детей. Одного и второго. Она зажала руками уши, надеясь, что они там замолчат. Но дети не переставали плакать, и тогда она схватив со стола нож с длинным лезвием выбежала из гостиной в коридор. Но на второй этаж так и не поднялась. При всем своем жестком характере, вот так запросто прикончить ни в чем невинных младенцев она не сможет. Да и Ксению тоже.

– Черт бы их всех побрал! – она с остервенением бросила нож на пол и выйдя на террасу, увидела, что ворота гаража не заперты. Одна створка оказалась приоткрытой.

– Вот, – сказала она себе. – Как же я сразу об этом не подумала, – только теперь догадалась, как можно избавиться по-другому от Ксении и детей. Одним махом. И ей не придется видеть как они будут умирать. Их уничтожит огонь.

– У Костика всегда есть в запасе бензин, – воскликнула она, кинувшись к воротам гаража. – Мне будет достаточно одной единственной канистры. И дом сгорит. А вместе с ним и эта малолетняя шлюха с грудничками. И никто не найдет их под головешками.

В гараже рядом с покрышками стояло три больших канистры с бензином. Лилия Станиславовна взяла одну и изгибаясь под ее тяжестью, притащила в дом.

– Я не хочу их смерти, но у меня нет другого выхода, – твердила она пытаясь оправдаться за свои действия. И отвинчивала с канистры пробку.

Оборот. Еще оборот, и вот уже пробка как ненужная полетела на пол. Квинт приподняв тяжеленную канистру, зашла в гостиную и стала обливать бензином пол и мебель и вообще все, что попадалось под руку. На это ушло не более трех, четырех минут, хотя Квинт казалось, что она слишком много потратила времени пусть и на большую, но все-таки одну комнату. Канистра заметно полегчала и Лилия Станиславовна забеспокоилась, хватит ли в ней бензина, чтобы облить коридор и кухню. Там возле плиты, на которой Таисия жарила и парила, стоял большой баллон с газом. Но видно она переусердствовала с коридором, потому что на кухню почти совсем не осталось бензина. Можно конечно, было сбегать в гараж, притащить еще одну канистру, но она не захотела возиться и тратить на это время.

– Сойдет и так, – решила она и с сумкой набитой деньгами вышла на террасу. Сейчас здесь случится большой пожар, но стоит ли жалеть о неизбежном.

Стоя на террасе возле открытой двери, она достала из кармана дубленки зажигалку.

– Ну вот и все, – произнесла измученно, как о чем-то неизбежном, уходящем в прошлое, после которого ей обязательно станет намного легче. А может и не станет. Но сейчас все за нее сделает огонь, надо только бросить зажигалку туда, прямо в лужицу бензина.

Она бросила. Стоя с вытянутой рукой, перед тем как закрыть дверь, увидела взметнувшееся в коридоре пламя. Как все там вспыхнуло. Оттуда на нее дохнуло нестерпимым жаром. Пришлось отскочить от двери.

Ксения не могла понять, что там внизу происходит. Руки и ноги у нее были стянуты скотчем, рот заклеен. Таисия хотела ее придушить сразу же, но Квинт не дала.

– Какая польза от того, что она умрет? – сказала Лилия Станиславовна. – Девка она здоровая. У меня есть знакомые на «скорой помощи», которые смогут ее определить в институт трансплантации органов. Все будет выглядеть, как несчастный случай на дороге. А нам за нее хорошо заплатят, – пообещала она домработнице с Костиком.

Перспектива, когда от нее будут отрезать тот или иной орган, представлялась Ксении малоутешительной. И пусть ей не давали ни есть ни пить, но она все-таки еще оставалась живой. Пока за ней не приедут эти самые дельцы со «скорой помощи». А судя по сказанному Лилии Станиславовны, приехать они были должны сегодня вечером.

Ночью Ксения не спала. Утром слышала, как Квинт с Костиком уезжали. Таисия их как всегда провожала, а потом зашла проведать Ксению.

Ксения лежала на полу. Немая домработница отперла дверь, посмотрела, что-то мыкнула понятное только ей и вышла, заперев ее на ключ. Долго слышались ее шаги в разных комнатах дома. Потом Ксения услышала как внизу хлопнула входная дверь и шагов домработницы уже больше не было слышно. Так прошло какое-то время, пока не появилась Лилия Станиславовна. Ксения узнала об этом по цоканью ее каблучков. Видно что-то заставляло ее суетиться, и Квинт ни на минуту не останавливалась, стуча каблуками по гостиной. Видно врачиха была чем-то озабочена, потому что несколько раз пыталась кому-то позвонить. И даже ругалась.

Ксения решила, что звонки те предназначались дельцам со «скорой». И возможно уже где-то в какой-нибудь палате готовят к операции больного, которому скоро пересадят ее печень или почку. И может быть, за ней уже выехала машина с теми людьми, которые обеспечат ей дорожное происшествие со смертельным исходом. И не важно, будет ли это для нее болезненно. Скорее всего будет. Станут разве с ней церемониться.

«Твари!» – мысленно обозвала Ксения Лилию Станиславовну, ее холопа Костика и немую глыбу, запаковавшую ее в скотч. Попробуй освободись от него. Даже рот заклеен намертво так, что можно захлебнуться собственной слюной. Но попробовать все же стоит, тем более, что Ксения успела заметить возле стены в куче хлама две пивные бутылки. Таисия слишком широко раскрыла дверь, когда приходила на нее посмотреть. Свет из коридора осветил комнату, а точнее как раз ту ее половину, где и валялся хлам.

Разумеется Таисия, в отличие от Ксении, не обратила на те две бутылки никакого внимания. А вот Ксения решила ими воспользоваться, тем более, что глаза уже вполне адаптировались в темноте.

Перекатившись с боку на бок, она подкатилась к стене, возле которой среди сломанных стульев и кучи тряпья лежали бутылки. Руки у нее были стянуты скотчем, поэтому на большой замах рассчитывать не стоило. Взяв одну бутылку за горлышко в обе руки, Ксения ударила ею о другую бутылку. И не смогла разбить ни ту ни другую. Слишком слабым оказался удар.

Заплакала от обиды, что ничего не получается. Надеяться ей не на кого. Вряд ли кто-то в целом свете знает, где она сейчас. А значит, помощи ждать не имеет смысла. И как тут не расплакаться, когда вот так наперед, знаешь свою кончину. Причем, такую ужасную.

Желание во что бы то ни стало выжить, заставило ее попробовать еще и еще. И даже если после пятого и десятого удара, не получится, надо повторить двадцатый и тридцатые разы, но разбить хотя бы одну из этих двух бутылок.

У нее получилось где-то после двадцатого раза, когда уже скрюченные от недостатка притока крови пальцы отказывались сжимать горлышко бутылки. Ксения дала себе обещание, что это ее последняя попытка, и если опять она будет неудачной, тогда все. Она будет, лежать и дожидаться приезда убийц докторов, о которых говорила Квинт.

В отчаянье, она ударила бутылкой об другую и услышала хруст разбитого стекла. «Неужели!» – мысленно обрадовалась она и не выпуская из рук горлышка, как ножом стала рассекать разбитым стеклом скотч на ногах. Липкую ленту ей удалось перерезать, хотя и не сразу. Пришлось повозиться как следует. Край стекла был очень острым, но стянутые скотчем руки, ограничивали движения. Предусмотрительная Таисия скрутила ей ноги не только в щиколотках, но и в коленях. Для большей надежности.

Ксения сначала располосовала скотч на щиколотках, а потом уж приняться за колени. Когда ноги оказались свободными, она малость передохнула. Хотя и знала, что в ее положение лучше поторопиться. Уж слишком подозрительной показалась суета Квинт. Да еще этот резкий запах бензина. Он проникал в комнату изо всех щелей. Даже становилось трудно дышать.

Зажав горлышко с осколком бутылки между коленями, Ксения принялась водить по нему руками. Точнее запястьем рук, обмотанным скотчем.

Туда, сюда. Почувствовала, что вместе со скотчем, осколок стекла режет и кожу на руках. Уже и кровь потекла, но Ксения терпела. Да и разве это боль, после всего того, что ей довелось перенести. О том, что руки свободны, она почувствовала по притоку крови. Кончики пальцев словно подергивало током и они начали дрожать.

Она содрала наклейку со рта и сделав несколько глубоких вдохов, поднялась с пола и подбежала к двери, не выпуская из руки горлышко с осколком бутылки. Теперь она сможет постоять за себя, пусть даже если сюда войдет глыба Таисия. Вряд ли немая домработница будет ожидать нападения из темноты, и стало быть, у Ксении есть преимущество и шанс на спасение.

Ксения прислушалась. Снизу послышались подозрительные звуки, понять которые она не могла до того, пока ей в нос не ударил едкий запах дыма. Только тогда девушка догадалась, что происходит. И ужаснулась.

– Она с ума сошла! – воскликнула Ксения, толкая в запертую дверь.

Где-то в одной из соседних комнат слышался надрывный плач детей грудничков. Видно запах бензина дошел и до них. А может быть сработал рефлекс самосохранения в предчувствие неизбежной гибели.

Замок в двери оказался не таким уж крепким и после трех ударов ногой легко выломался. Ксения выбежала в коридор, в котором уже было полно дыма. Его натянуло в проем от лестницы снизу, с первого этажа, где уже вовсю полыхало пламя. Теперь оно стремительно подбиралось ко второму этажу и деревянная лестница оказалась охвачена огнем. Горели перилла, ступеньки. Ковровая дорожка тлела, испуская ядовитый дым, от которого ноздри точно слипались, а дыхание перехватывало.

О том, чтобы спускаться по этой лестнице, не стоило даже и помышлять. Да и куда, в бушующее пламя.

Лилия Станиславовна Квинт опустила голову. Пламя бушевало и гудело, словно табун огненных коней ворвался в дом и неистово мчался по кругу, заводя огненный вихрь.

С треском лопались оконные стекла и языки пламени с грохотом вырывались наружу, с жадностью облизывая бревенчатые стены, и подбираясь к окнам второго этажа. Но Квинт стояла и не поднимала голову. Не хотелось смотреть на дом, который она подожгла собственными руками. Этот загородный дом строился почти целый год по ее собственному проекту и так, как хотелось ей. Он всегда казался ей таким уютным. И только здесь она находила покой и умиротворенность, которых так не доставало в городе. А теперь ее дом полыхал огнем и смотреть на это было больно.

Она почувствовала, как сзади кто-то довольно резко схватил ее за плечо. Вздрогнула. Обернулась.

Перед ней стояла Таисия с сумкой в руке. По четвергам из местного рыбхозяйства в сельский магазин привозили живую рыбу, толстолобика, карпа. Таисия всегда покупала карпа. Вот и сейчас у нее из сумки торчали рыбьи хвосты. Домработница решила побаловать их с Костиком жареной рыбкой.

Лилию Станиславовну тронула забота домработницы. Таисия верный человек и надежный. Сейчас она мыкала, отчаянно размахивая руками, пыталась что-то объяснить Лилии Станиславовне, или укорить за то что дом горит, а хозяйка преспокойненько стоит и не предпринимает никакие меры.

– Не суетись, Таисия, – Лилия Станиславовна старалась говорить как можно спокойней, чтобы и Таисия успокоилась, суета сейчас ни к чему. – Так надо. Я сама подожгла дом.

Домработница сморщилась как будто собиралась заплакать, покачала головой, ткнула своей лапищей в грудь Лилии Станиславовне, и указала на дом. Квинт поняла этот жест немой Таисии по-своему, посчитав, что та попросту жалеет оставшиеся свои шмотки. Сказала:

– Гори оно все огнем, Таисия. У меня хватит денег, чтобы обеспечить нам достойную жизнь. Не переживай. – Она припомнила, как Таисия откладывала деньги на покупку норковой шубы. И Костик шутил по этому поводу, говоря что такую еще не сшили, ведь на нее уйдет весь зверосовхоз.

Квинт пообещала, что Таисия без шубы не останется. Но домработница отчаянно замотала головой, давая понять, что ей плевать на шубу, да и не только на нее. По щекам у немой покатились большие капли слез.

Лилия Станиславовна еще не понимала того, что ей так старалась объяснить немая домработница. Рассердилась.

– Пойми ты, – закричала она на Таисию. – У меня не было другого выхода. Милиция ищет девчонку. Ко мне на работу пришел мент, и если бы я не сбежала, он бы меня упек в кутузку. Нам надо уходить отсюда. Только вот Юльку забрать… – Квинт не договорила, заметив как сразу резко изменилось лицо немой домработницы, выражая отчаянье. – Таисия?! – испуганно воскликнула Лилия Станиславовна. – Ты хочешь сказать, что. Костик не отвез Юльку в школу?

Таисия отчаянно замотала головой.

Квинт схватила ее за руки.

– Таисия! Разве Костик не приезжал?..

Таисия как огромный маятник закачалась из стороны в сторону, раскрывая свой рот, из которого слышались звуки, даже отдаленно не напоминавшие человеческую речь. Лилия Станиславовна из всего услышанного отчетливо разобрала только одну букву.

– Н, нэ, – промыкала домработница, стараясь в этот короткий звук, вложить все то отчаянье, которое распирало ее и вот теперь вырвалось наружу. Она схватила Лилию Станиславовну за плечи и развернула лицом к горящему дому, указав рукой на крайнее окно дальней комнаты второго этажа.

Квинт обомлела.

– О, Боже! – схватилась она за сердце.

Юлька, ее дочь, стояла у окна, протягивала к ней руки, и просила о помощи. А к окну уже вовсю подбирался прожорливый огонь со скоростью кровожадного чудовища.

– Таисия! – не своим голосом закричала Лилия Станиславовна, заметавшись возле охваченной огнем террасы. Прикрывая руками лицо она попыталась взбежать на ступеньки крыльца, но войти в охваченный огнем дом так и не смогла.

Таисия схватила ее своей лапищей за ворот дубленки и оттащила на безопасное расстояние, хотя Лилия Станиславовна отчаянно вырывалась. Но это скорее от собственной беспомощности, потому что она отчетливо понимала, спасти дочь уже не сможет.

– Отпусти, Таисия. Я хочу сгореть вместе с моей доченькой, – кричала она и рвалась из цепких объятий домработницы. – Костик, подлец. Он бросил меня. Я же не знала, что он не отвез Юльку. Таисия? Я бы ни за что… честное слово, – выкрикивала она, бившись в истерике. – Пожалуйста… Сделай же что-нибудь. Умоляю тебя, Таисия. Ведь там моя дочь.

Таисия крепко держала ее, не выпуская из своих рук. Она еще раньше Лилии Станиславовны поняла, что уже ничего нельзя сделать. Перед тем как уйти в магазин за рыбой, зашла в Юлькину комнату, но хитрющая девчонка сделала вид, будто спит. И Таисия ушла, заперев дверь на ключ.

Теперь ключ оказался ненужным. В горящий дом все равно не войти. Если только сверху. Крыша еще не охвачена огнем. Но крыльев у Таисии не было, чтобы туда взлететь. Да и у Лилии Станиславовны тоже.

– Отойди, – Квинт пихнула домработницу и Таисия села в сугроб. А Лилия Станиславовна освободившись, опять бросилась к дому.

Таисия издала пронзительный звук, словно подстреленная птица, но Квинт не обернулась. Возле двери огонь лизнул ее, обжигая лицо и руки. Высоко в небо взметнулся сноп кроваво-красных искр, будто и не дом горел вовсе, а бушевало огромное огненное существо.

Видя, что Квинт обезумела от горя и вот-вот войдет в горящий дом, Таисия подскочила и взвалив ее себе на плечо и подхватив сумку с деньгами, широкими шагами пошла на заднюю часть территории сада. Торопилась. В закрытые ворота отчаянно колотили. Деревенские жители прибежали на пожар с ведрами и лопатами, но войти не могли и бесполезно топтались возле ворот.

Кто-то уже успел вызвать пожарников и со стороны шоссе к деревне на огромных скоростях с сиренами летели две автоцистерны.

Лилия Станиславовна не сопротивлялась и лишь тихонько выла, как маленький щенок обреченный на все самое худшее. Она даже не понимала, куда и зачем ее тащит Таисия, и принимала это со смирением. Чего уж теперь.

В конце сада, в заборе, была калитка. Там за забором протекала речушка и летом Квинт с Юлькой частенько ходили через эту калитку купаться. Таисия не стала долго возиться с примерзшим крючком и отпирать его. Ударила по калитке ногой и крючок не выдержал. Мыкая что-то себе под нос, понятное только ей, Таисия выскочила в калитку неся на плече Лилию Станиславовну и свернув в густой кустарник, направилась прямиком к лесу. Не хотела, чтобы кто-нибудь из деревенских увидел их.