Текст книги "Философия и методология науки. Вопросы и ответы. Полный курс подготовки к кандидатскому экзамену"

В чем заключается индивидуальная свобода в культуре модерна и постмодерна?

Отказ от приоритетов разума и антропологический поворот в неклассической философии подготовили своеобразную абсолютизацию индивидуальной человеческой свободы в культуре модерна. Свобода здесь – это то, что реализуется в человеке не благодаря, а вопреки общему закону и необходимости. При этом гарантами свободы являются иррациональные феномены воли и самосознания, глубоко враждебные унифицирующим конструкциям разума. Подлинная свобода возможна лишь как акт экзистенциального выбора, но не в средневековом контексте с изначально заданными абсолютами добра и зла, а в ситуации индивидуального конституирования собственной шкалы ценностей. Свобода – это творчество, обращающее человека к новому пониманию себя, других, мира, возможное в силу своего имманентного характера в любых обстоятельствах и ограниченное лишь таким же внутренним чувством ответственности.

Постмодернистский тезис о смерти автора стал своеобразной констатацией невозможности абсолютной личной свободы и творчества в условиях высокоорганизованного техногенного общества.

Что выражает категория ответственности и каковы ее виды?

Категория ответственности выражает способность личности самостоятельно управлять своей деятельностью, отвечать за свои действия и поступки и совершать правильный выбор, достигать определенного результата, сознательно, добровольно выполнять определенные требования и осуществлять стоящие перед ним задачи.

Ответственность у того или иного индивида появляется как результат реализации им тех требований, которые предъявляет к нему общество, коллектив, семья. Отсюда различные виды ответственности в зависимости от субъекта ответственных действий – гражданская, правовая, индивидуальная, коллективная ответственность. Учитывая сферу деятельности, мы говорим об этической ответственности ученого, врача, юриста, от меры ответственности которых зависит порою здоровье, благосостояние и жизнь отдельных людей.

Что означает категория совести?

Регулятором ответственного поведения человека является совесть. Данная этическая категория выражает высшую форму способности личности к моральному самоконтролю, самосознанию, самостоятельному формированию для себя нравственных обязанностей, требованию от себя их выполнения и осуществления самооценки совершаемых поступков. Обостренное чувство совести, угрызения совести являются проявлением совести в форме эмоциональных переживаний. Осознание нравственного значения совершаемых действий, самоконтроль, формулировка нравственных обязанностей являются формой проявления совести на уровне их рационального осмысления. Совесть, как чувство чести и личного достоинства, обязывает человека своими действиями не просто заслужить уважение к себе, но и как можно больше посвящать себя другим людям, критически относиться к своим и чужим мнениям, быть ответственным не только за собственные действия, но и за все то, что происходит вокруг, т. е. быть ответственным перед обществом и собой. Чистая совесть, отмечал Л. Фейербах, есть не что иное, как радость по поводу радости, доставленной другому человеку, нечистая же совесть есть не что иное, как страдание и боль по поводу боли, причиненной другому человеку по недоразумению, по оплошности или в силу страсти.

Поступать по совести, в соответствии с требованиями совести – это всегда проблема морального выбора человека. В зависимости от того, насколько совестлив человек, люди в одинаково сходных, порою житейско-трагических ситуациях, делают разный нравственный выбор и поступают по-разному. Подчеркивая мысль о том, что совесть для человека значит больше, чем слава, Г.Р. Державин писал: «Что слава? Счастье нам прямое – жить с нашей совестью в покое».

В чем суть религиозного учения о предопределении?

Соотношение проблемы ответственности и совести человека, воли Бога и свободы воли человека невозможно понять вне религиозного учения о предопределении.

Предопределение- в религии – это зависимость этического поведения человека, исходящая от Божьей воли, и отсюда – его «спасение» или «осуждение» в вечности. Поскольку в рамках религиозных монотеистических систем мышления все существующее в конечном счете определяется волей Бога, идея предопределения здесь играет важную роль, о чем свидетельствует, например, и образ ветхозаветной «Книги жизни» с именами избранников Яхве, и религиозный фатализм ислама. В то же время концепция предопределения вступает в противоречие с учением о свободе воли и ответственности человека за его вину.

Что понимается под фатализмом?

Представление о неизбежности всего происходящего в природе и жизни человека, исключающее случайность и свободу, воплощает фатализм (от лат. fatalis – роковой, предопределенный).

В античной культуре фатализм выступает в классической форме. Судьбу нельзя изменить, можно лишь мужественно принять свою участь. Прометей в трагедии Эсхила «Прометей прикованный» говорит:

 
… Я должен
Свою судьбу переносить легко:
Нельзя преодолеть необходимость…
 

С точки зрения стоиков, все события в мире предопределены внутренним законом, присущим миру. Условием человеческой свободы и счастья, способом избежания принуждения является добровольное следование внешней необходимости. Римский философ, поэт и государственный деятель Сенека (около V в. до и. э.) отмечал: «Желающего судьба ведет, а нежелающего влачит». Хотя человек, согласно стоикам, не может изменить порядок вещей, он в силах выбирать свою нравственную позицию. В средние века христианство сдержанно относилось к идеям, отрицавшим положение о свободе человеческой воли, без которой была бы невозможна нравственная ответственность человека перед Богом. В новоевропейской культуре фатализм связан с различными формами философского детерминизма. Спиноза, например, полагал, что в мире господствует необходимость, обусловленная всеобщей причинностью и отсутствием случайности. В эпоху Просвещения в силу развития механики формируется причинно-механическая картина мира, в которой всеобщая причинность выступает как неоспоримый закон природы. Причинно-следственные связи, изначально определенные предшествующей цепью развития, с этой точки зрения, признаются основой не только всех явлений природы, но и поступков людей, равно как и результатов этих поступков. Как говорил французский философ Поль Анри Гольбах (1723–1789): «Во всех своих поступках человек подчиняется необходимости… его свобода есть химера».

В философии и культуре XX в. в большей степени обосновывается концепция человеческой свободы и ответственности (Бердяев, Сартр).

Каково содержание понятия судьбы в эпоху ранней античности, эллинизма, в Римской империи?

Неразумная и непостижимая предопределенность событий и поступков человека в мифологии, иррационалистических философских и религиозных системах, а также в обывательском сознании выражается в понятии судьбы. Понятие судьбы отличается от религиозного представления о предопределении. Цели предопределения предполагаются ясными, по крайней мере для «ума самого бога». Судьба же «темна» и «слепа сама по себе». Недаром верящие в судьбу пытались лишь «угадать» ее в каждой отдельной ситуации, но не познать – в ней принципиально нечего познавать.

Понятие судьбы следует рассматривать в социокультурном контексте как противоположность идее свободы. В первобытном обществе наблюдается тождество свободы и несвободы его членов, поскольку личностная сущность здесь не отделена от родового бытия, а значит, и судьба не отделяется здесь ни от естественной причинности, ни от «воли духов». Бытие человека в ранней античности органически определено его «долей» в полисном укладе. (Судьба персонифицируется в древнегреческой мифологии в триаде женских образов – мойра; судьба как доля – таково значение слова «мойра».) В полисном мировоззрении идея судьбы наполнена этическим смыслом: она понимается как слепая, темная, безличная справедливость, беспощадная даже к богам, что в конце концов утешительно, поскольку подданные Зевса знают, что и для его произвола есть предел (трагедия Эсхила «Прометей Прикованный»).

Эпоха эллинизма открывает новые смыслы судьбы, судьбы как удачи, случайности (тюхе). Человек ожидает получить от судьбы не то, что ему «причитается» по законам традиционного полисного уклада, но то, что ему «выпадает» по правилам азартной игры: игра случая делает солдат царями, жизнь народа становится зависимой от случайных придворных обстоятельств и событий.

В Римской империи судьба выступает как фатум – всеохватывающая и непреодолимая детерминация, отчужденная от конкретного бытия человека. Как от администрации Рима, от «фатума» уйти невозможно. Астрологическая теория и практика доводит человеческую несвободу уже до звездных сфер, перейдя рубежи империй. Вера в осмысленное действие «провидения» в христианстве противопоставляется идее судьбы. Вместе с тем и в средние века, и в эпоху Ренессанса, и в последующие эпохи интерес к судьбе, с астрологическими ее интерпретациями, а иногда и натуралистическими магиями, не прекратился.

Как Боэций трактовал судьбу?

Как правило, идея судьбы, начиная с философии жизни, связывается с иррационалистическими подходами, уходя, тем не менее, в глубины философской рефлексии. Так, Боэций понятие судьбы рассматривает в особом контексте – в пространстве высшего блага. В «Утешении судьбой» он пишет: «Происхождение всего сущего, развитие всех вещей… имеет свои причины, порядок, формы от неизменного божественного разума. Этот разум содержит образ многообразия сущего, подлежащего управлению. Этот образ, когда рассматривается в чистом виде в самом божественном разуме, называется провидением, если же он сопрягается с вещами, подвластными Богу, то, как еще ведется от древних, называется судьбой»[25]25
  Боэций. «Утешение философией» и другие трактаты / Боэций. М., 1990. С. 265.


[Закрыть]. Судьба, следовательно, это – воплощение провиденциального порядка во времени и пространстве. Образом такого порядка у Боэция является множество колес, вращающихся вокруг одной и той же оси. Чем ближе колесо к оси (вплоть до слияния с ней), тем меньше превратностей судьбы, чем дальше, тем больше превратностей. Судьба «связывает действия и ход жизни людей нерушимой цепью причин, берущих начало от неизменного провидения и также с необходимостью являющихся неизменными».

Эти рассуждения Боэция нельзя понимать как идею предопределения, ибо, по его словам, смысл провидения состоит не в том, чтобы сообщать вещам необходимость, а в том, чтобы быть знаком необходимости их осуществления в грядущем. Сущность же знака – обозначать скрытое, но не творить сущности обозначаемого. Знак – лишь намек на означаемое, на его возможность. «То, что произойдет в будущем, не является необходимым до того момента, когда происходит, а не обретя существования, не содержит необходимости появления в грядущем».

Как представляли судьбу русские религиозные мыслители?

Русские религиозные мыслители (Бердяев, Федоров, Соловьев) демистифицировали Судьбу, представив ее как закон нынешнего статуса природно-космического бытия, поставив задачу реального преодоления этого закона в богочеловеческом деле, бросили самый серьезный вызов Року. Русские религиозные мыслители со всей ясностью выявили трагизм «любви к судьбе» Ницше, показали, что она в своем экстатическом фатализме пассивна и обессиливающее эсхатологична. «Провозвестие» культуры трагического миросозерцания есть приготовление к предстоящей «катастрофе мира», т. е. кончине его; и если все человечество должно будет когда-нибудь умереть (а кто сомневается в неизбежности этой смерти?), то высшая задача человечества состоит в том, чтобы срастись в одно общее и единое и нечто цельное и идти с трагическим пониманием навстречу предстоящей гибели. Русский мыслитель-утопист, представитель русского космизма Николай Федорович Федоров (1828–1903) пишет, что философия Ницше ставит человечеству как орудию исполнения воли Божьей задачу спасти и преобразовать мир в богочеловеческом единстве[26]26
  Федоров, Н.Ф. Философия общего дела / Н.Ф. Федоров // Сочинения: в 2 т. 1982. Т. 2. С. 102, 133.


[Закрыть].

В книге «Идея сверхчеловека» (1899) в статье, посвященной Ницше, поклоннику «любви к судьбе», В.С. Соловьев пытается наполнить ущербную в системе Ницше идею сверхчеловека активно-эволюционным и активно-христианским содержанием. Соловьев утверждает необходимость онтологического восхождения человека, которое в нем началось и таится на будущее («беспредельный ряд ступеней внутреннего душевного и духовного возрастания»). В активно-христианском идеале речь идет о процессе длительности, о все большем объединении человечества, «братотворении», достигаемом через реальную гармонизацию человеческой природы, через внесение в природу воли и разума. Удача истории, выход в вечность ставится как задача и проект человечеству. Суть Судьбы, как закона нынешнего статуса природно-космического бытия, преодолевается в богочеловеческом деле.

Что выражает понятие судьбы в философской рефлексии?

Понятие судьбы в философской рефлексии выражает, прежде всего, несвободу, бессилие человека перед лицом натуральных ограничений его природы, физического естества, силы онтологических обстоятельств. Судьба означает природную, шире – космическую и мировою необходимость – ее не перейдешь, – охватывающую всю тварь, все иерархические ступени бытия, вплоть до Богов, как в язычестве всех видов. Судьба и этимологически, и с точки зрения смысла связана с рождением и смертью, с переживанием каждым человеком неких непереходимых роковых границ своего идеала: надо родиться, чтобы жить, а жизнь у всех без исключения в чреде обусловленностей и случайностей, удач и катастроф, неизбежно устремляется к смерти.

Как проблема судьбы предстает в контексте неравновесной термодинамики?

Мощный импульс в современных подходах уяснения феномена судьбы и случая исходит от быстро развивающейся новой научной дисциплины – неравновесной термодинамики, исследующей специфику необратимых процессов, протекающих вдали от равновесия. Неравновесная термодинамика предлагает новый взгляд на соотношение необходимости и случайности, на их сотрудничество и сотворчество. Когда на систему, находящуюся в неравновесном состоянии, воздействуют флуктуации, процесс достигает точки бифуркации, в которой возникает максимум неопределенности. Случайность вынуждает систему сделать новый выбор.

Проблема судьбы в этом контексте предстает как та же конструкция с критической точкой бифуркации, с необратимым временем, с взрывом, рождением порядка из хаоса. В эти минуты роковые в действие вступают интеллектуальные способности человека, дающие ему возможность сделать выбор. Судьба предстает в таком ракурсе как орудие человека и человек как субъект судьбы. Человек, пока он жив, и его судьба никогда не закрыты, не завершены, а значит, и знание о человеке и судьбе не обретает предела, сохраняя неокончательность, открытость, неопределенность, проектность.

Что означает понятие веры?

В религиозной традиции вера – центральная мировоззренческая позиция и психологическая установка, включающая: 1) личное доверие к Богу как устроителю жизни верующего, его руководителю, помощнику и спасителю во всех конкретных ситуациях; 2) принятие определенных догматов о природе и бытии Божества, о том, что есть добро и зло, и решимость придерживаться этих догматов вопреки сомнениям («искушениям»); 3) личную верность Богу, на служение Которому верующий отдает себя.

Что означает понятие надежды?

Надежда – ожидание блага, осуществления желаемого. В античности сформировалось в некотором смысле негативное представление о надежде, вследствие того что она воспринималась как добровольный самообман и иллюзия. Хотя в то же время она выступала и как средство утешения и избавления от страдания, вызванного ожиданием неизбежного («Прикованный Прометей» Эсхила). Стоики же считали, что обманчивая надежда ведет к отчаянию, главное – сохранить мужество в столкновении с любыми превратностями судьбы. Платон высказывал мысль, что у хороших и правильно мыслящих людей надежды истинные и достижимые, у дурных и неразумных – ложные и несбыточные. Эти представления способствовали формированию положительной ценностной трактовки надежды как справедливой награды за добродетельную жизнь, что отразилось и в том, что надежду изображали на монетах, в древнем мире возводили в ранг культового почитания.

В христианской культуре основным содержанием надежды является упование на справедливый суд Христа и спасение, т. е. мессианская надежда. Наряду с верой и милосердием надежда рассматривается как одна из основополагающих добродетелей наряду с верой и милосердием.

В моральной философии И. Канта добродетель (нравственность) и счастье составляют высшее благо. Совершенное же их единение и достижение счастья, соразмерного с добродетелью, непостижимо разумом и может быть лишь предметом надежды.

Какие представления о надежде складываются в современной западной философии?

В современной западной философии переосмысливаются античные и христианские представления о надежде, разделяется во многом античный подход к надежде как к иллюзии, добровольному самообману и считается, что лишь в рамках религиозно-философского сознания возможно ее понимание как ценности. С точки зрения А. Камю, единственный путь для человека, принявшего абсурд как неотъемлемый компонент жизни, состоит в отказе от иллюзии и в жизни без надежды на понимание и спасение. Безнадежность есть отсутствие всякого обмана (Ж. Батай). Надежда, как иллюзия, есть лишь предлог для ухода от решения смысложизненных проблем в мир грез (Д.Д. Руне). Французский философ Поль Рикёр видит причину отказа от надежды в признании приоритета необходимости. Логика надежды, по его мнению, – это логика избыточности, поскольку объект надежды не только не имеет предпосылок в настоящем, но и противоположен настоящему. Надежда, согласно Рикеру, соотнесена со свободой отрицания смерти. Лишенный надежды, замечает С. А. Левицкий, лишен и свободы. Надежда как основная характеристика бытия направлена, с точки зрения Э. Фромма, на активное преобразование человеком и обществом земной реальности в направлении ее большей жизненности. Объектом надежды является состояние бытия, а пассивное ожидание достижения полноты в далеком будущем Фромм считает одной из основных форм отчуждения надежды (поклонение будущему, потомкам, прогрессу и т. п.).

Каково содержание понятия любви?

Какие версии любви характерны для античной философии, христианской концепции любви?

Любовь – особое отношение к кому-либо или чему-либо как безусловно ценному, соединенность с кем (чем) воспринимается как одна из высших ценностей – благо.

Интеллектуально-духовная традиция древнегреческих философов рассматривала любовь как великий принцип мировой (космической) жизненной связи. Сократ в любви видел особое состояние человеческой души и человеческое отношение. В «Пире» Платона воссоединительная функция любви-эроса предстает как главная функция, в любви каждый находит свое неповторимое другое «Я», в соединении с которым обретается гармония, «любовью называется жажда целостности и стремление к ней». Смысл «платонической любви» в контексте иерархии красоты заключается в устремленности к возвышенному и прекрасному. У Аристотеля подлинная любовь покоится на взаимности, благожелательности, доверии, заботе, стремлении к добродетели и совершенству.

В христианской концепции любви на первый план в понимании любви выступает самопожертвование, забота, дарение. Христианская милосердная любовь не является следствием личной симпатии или восхищения другим, в ней выражается доброта человека, в любви к ближнему любимым оказывается именно ближний с его конкретными заботами и проблемами. С точки зрения христианского теолога Августина Блаженного (354–430), «мы познаем в той мере, в какой любим». Это не познание разумом, а познание сердцем.

Какие ракурсы любви характерны для эпохи Возрождения, Нового времени, русской религиозной философии?

Две стороны восприятия любви – ее неоплатонический характер и гедонистический эротизм – обнаруживают себя в эпоху Возрождения, сохраняя это расщепление любовной тематики и в Новое время. Например, Б. Паскаль рассматривал любовь как движущую силу, которая приводит человека к познанию Бога, а «логику сердца» – как основу истины. Рационализм же в XIX в. вытесняет любовь в область несущественного. Р. Декарт и Б. Спиноза отводили место любви в сфере страстей. Для Л. Фейербаха любовь является основой человеческих отношений и содержит всю тайну бытия, с наибольшей полнотой выражая отношения «Я» – «Ты». Задав ракурс рассмотрения контекста диалога, Фейербах обозначил новый тип философствования о любви и в то же время вернул в европейскую философию понимание любви в единстве ее сущностных проявлений, как чувственно страстное отношение, в котором мужчина и женщина дополняют друг друга и в единении «представляют собой род, т. е. совершенного человека».

Подобно Фейербаху в русской религиозной философии конца XIX – начала XX в. развивается диалоговый аспект любви, в рамках которого это отношение полного и постоянного обмена, утверждение себя в другом, отношение совершенного взаимодействия и общения, т. е. смысл любви, – в преодолении эгоизма (Соловьев). В любви как половом отношении, считает В.С. Соловьев, эмпирические мужчина и женщина соединяются в «одной абсолютно идеальной личности». В любви другой мысленно переносится в сферу Божества, и, таким образом, по Соловьеву, происходит избавление от неизбежности индивидуальной смерти.

В чем сущность философско-антропологической трактовки любви?

Наряду с религиозно-философским осмыслением любви на рубеже XIX–XX вв. развивается и философско-антропологическая ее трактовка. Любовь, по М. Шелеру, – это особая сила, которая направляет «каждую вещь» в сторону свойственного ей совершенства и наряду с ненавистью представляет собой ценностное основание бытия человека. В наиболее фундаментальном философском произведении XX в. о любви «Метафизика любви» Д. фон Гильдебранд рассматривает любовь как разновидность ценностного ответа, поскольку в любви другой человек воспринимается целостно и как ценность сама по себе. В отличие от платоновского понимания любви как тоски по совершенству Гильдебранд указывает, что любовь характеризуется установками на единение, благодаря чему происходит преодоление эгоизма, и на благожелательность, что отличает любовь от уважения, почтения, восхищения (при очевидном сохранении своей личности любящий дарит себя любимому и как бы говорит: «я – твой»).

Какова суть психоаналитической версии понятия любви?

В психоаналитической версии понятия любви выясняется ее психическая природа и ее источник. 3. Фрейд сводит понятие любви к либидо, исходя из чего любовь есть «душевная сторона сексуальных стремлений». Либидо является психологической основой не только любви в собственном смысле слова, но и разнообразных привязанностей и влечений. В отношении к другому человеку либидо реализуется в сексуальном единении. Что же касается проекции на иные объекты или виды деятельности, то либидо сублимируется и преобразуется в различные формы творчества. Именно эрос как инстинкт жизни (в противоположность инстинкту к смерти – танатосу) позволяет человеку сохранить себя, обеспечивает творческое напряжение и придает жизни новизну. В полемике с Фрейдом Э. Фромм отталкивается от классических философских идей о любви как способе преодоления одиночества и объединения с другими людьми и деструктивному либидо противопоставляет «продуктивную любовь», созидательную и творческую силу, которая проявляется в заботе, ответственности, уважении и знании, благодаря чему себялюбие опосредуется любовью к ближнему.

Что означает принцип альтруизма?

Очевидно, в истинной любви важен принцип альтруизма. Альтруизм (от лат. alter – другой) – нравственный принцип, предусматривающий бескорыстные действия, направленные на удовлетворение интересов и благ других людей. И. Кант, который ввел в оборот этот термин, считал его противоположным понятию эгоизма. Он гласит: «живи для других».

Каковы истоки представлений о милосердии?

В древнегреческой культуре понятие «милосердие» интерпретировалось как чувство, которое возникает при виде незаслуженных страданий. Для Аристотеля это чувство понималось как противоположное гневу и означало сочувствие, сострадание, жалость. Древние греки считали, что, воплощаясь в действиях, направленных не только на удовлетворение интересов другого, но и на стремление к совершенству, милосердие достигает нравственной полноты. Понятие «милосердие» в сегодняшнем значении восходит к Пятикнижию (первым 5 книгам Библии, IX–VII вв. до и. э.), где оно означало любящую доброту. Характерно, что Сам Бог уже в Пятикнижии выступает не только как устрашающий, но и как милосердный, человеколюбивый, снисходительный, многомилостивый. Милосердность Бога в Новом Завете дается как объект для подражания. Требование милосердного отношения к ближнему в заповеди любви, провозглашенной Иисусом Христом в ответ на вопрос о высшем законе человеческой жизни («Возлюби Господа твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию, и всем разумением твоим. Сие есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобна ей: Возлюби ближнего твоего как самого себя»), обосновывается и подкрепляется требованием любви к Богу, в которой человек должен проявить себя во всей внутренней полноте и целостности сердца, души, воли и разума. Заметим, что по своему нормативному содержанию заповедь любви не принадлежит исключительно христианской этике. Аналогичные требования содержатся в конфуцианстве, даосизме, джайнизме, моизме, буддизме.

С какими трудностями связано реальное следование идеалам милосердия?

Реальное следование идеалам милосердия в социальной жизни затруднительно и с психологической, и с практической стороны, поскольку милосердие способно, во-первых, вести к неравенству и провоцировать конфликты, ибо оказание помощи нуждающемуся ставит последнего в положение, которое может трактоваться как ущемляющее нравственное достоинство; во-вторых, понимание собственного блага может отличаться от понимания благотворителя, в соответствии с чем непозволительно навязывание блага другому; в-третьих, само милосердие совершается в несовершенном, немилосердном мире. С точки зрения нормативных правил милосердие непосредственно связано с требованием прощения обид, непротивления злу насилием и любви к врагам.

Что означает понятие вины? Как понятие вины связано с понятиями раскаяния и покаяния?

Понятие «вина» выражает понятие состояния человека, обусловленное нарушением им долга, требований авторитета, обязанностей, наложенных законом или соглашением (договоренностью). Осознание вины выражается в чувстве стыда, муках совести. Признание (в частности, исповедальное) своей вины определяет понятие «раскаяние», а в осознанном принятии наказания, искупающего вину, – покаяние. Возможность вины обусловлена ситуацией выбора, в котором реализуется свобода и ответственность человека как способность выбирать между нравственным (требуемым, подобающим) и неправильным (запрещаемым, неподобающим).

По Канту, виновность следует усматривать не только в совершении поступков, имевших злые последствия, но и в поступках, совершенных не ради долга, а по максимам, которые по своей природе могли бы привести к дурным последствиям и не привели лишь по счастливой случайности. По Гегелю, человек виновен уже в своей способности действовать, быть виной – «причиной» происходящих вовне изменений, а действование – возможная материя проступка и преступления. Во французском экзистенциализме вина человека обусловлена его неспособностью сполна реализовать собственный потенциал. Как и Гегель, Рикёр видит в чувстве вины одно из проявлений действенности сознания, внутреннего диалога, посредством которого осуществляется самоанализ и самонаказание.

Что понимается под наказанием?

Важнейшими модусами человеческой экзистенции являются наказание и покаяние. Наказание – в современном обществе это определенный вид санации, применяемой в случае нарушения принятых норм, правил, законов и заключающийся в ограничении возможностей и понижении социального статуса виновного (ограничение прав, лишение имущества, свободы и т. и.). Исключительной исторической мерой наказания является смертная казнь. В традиционном обществе, в котором справедливость как таковая еще не обособлялась от справедливости общественной жизни (общежития), оценка нарушения закона человеческой жизни осознавалась как явление религиозно-нравственного порядка. Так, для платоновского Сократа наказание заключается в справедливо налагаемом на человека страдании за совершенное им преступление и является «благом для того, кто его несет», так как приводит к нравственному исправлению. Не существует уголовных особых норм и кодексов, независимых от богословия и морали. Впервые автономизация права и исполнение уголовной ответственности в современном смысле сформировались в Римской империи, что явилось следствием религиозного синкретизма и плюрализма римской культуры, размыванием традиционных ценностей, римской гражданской добродетели, ранее неразрывно связанной с верой отцов, нравственных устоев, превращением несправедливости в нечто безразличное для римлянина.

В чем заключается глубинная антиномия наказания?

В чем смысл теории «равного воздаяния (талиона)»?

Глубинная антиномия (от греч. antinomia – противоречие в законе) наказания во всей ее остроте обнаруживается в столкновении римского права с христианской моралью в европейской средневековой культуре. Разрешение этой антиномии затрагивает самую нравственную возможность наказания. В соответствии с тезисом антиномии, закон превыше всякого другого соображения; нарушение его есть безусловное зло, наказание же есть благо. Смысл наказания есть возмездие за содеянное преступление. Так рождается теория равного воздаяния (талион). Возможность отмены наказания за доказанное преступление, право помилования при таком подходе оспариваются. Итак, тезис антиномии гласит: «наказание проступка необходимо, ибо неоспорим факт нарушения закона», согласно антитезису антиномии «наказание невозможно, потому что преступник морально принужден, а судья морально некомпетентен». В рамках антитезиса наказание невозможно, потому что преступник – слабый человек, а кроме того, сомнительны компетенции судьи, который, чтобы судить по справедливости, сам должен быть безоговорочно воплощением справедливости, т. е. свят. Потенциально наказание в духе тезиса называют легализмом, концепцию наказания в духе антитезиса называют уголовно-правовым гуманизмом.