Текст книги "Курортное место. Книга 1"

Глава 3. Дискуссии

В Эйлате друзья отдыхали по полной программе: купались в море, загорали, катались на яхте, осматривали окрестности.

Гости обратили внимание на порядок в торговле. Везде в небольших магазинах товары лежат открыто, прямо на улице. И никто их не ворует.

– Да, у нас цивилизация до этого не дошла, – заметил Дмитрич.

– Может быть, потому что в России более ста лет не было уважения к частной собственности, а в цивилизованных странах оно прививалось веками.

Лежали на лежаках и говорили о многом.

– А как вам вообще жизнь в Израиле? – поинтересовался Аркадий.

– Жизнь хорошая, – задумчиво подвел итог Юрий Сергеевич, – но опасная. Ты вот сам отмечал, что в любой момент подрезать могут, ракета может прилететь. И известно, от кого исходит угроза?

– Конечно. Сейчас основная угроза исходит от ХАМАС.

– Вот меня все время и мучает вопрос – если ХАМАС все время был так агрессивно настроен к Израилю, открыто ставит своей целью уничтожение всех евреев, то почему Израиль так долго терпит это соседство? Почему не может до сих пор расправиться с ним?

– Это сложный вопрос, – вздохнул Аркадий, – и имеющий свою историю. Еще при Османской империи арабские и еврейские поселения как-то существовали вместе. И основатели еврейского государства считали, что и дальше можно будет жить вместе.

Когда арабы в массовом порядке начали уезжать, Голда Меир стояла на мосту и уговаривала их остаться. Хотя арабы начали агрессивные действия сразу после принятия соответствующего решения ООН в ноябре 1947 года. А когда в мае 1948 года Бен-Гурион объявил о создании государства Израиль, все арабские страны на следующий день начали войну с новым государством. И не потому, что им нужны были эти полупустынные земли. Ведь земля эта тогда не была такой цветущей, как вы ее видите теперь.

Причиной той и всех последующих войн был мусульманский антисемитизм, берущий свое начало со времен появления ислама. И все эти годы Израилю приходилось отражать все эти нападения. И, несмотря на это, некоторые наши политики продолжали верить в возможность мирного сосуществования. Хотя с бандой Арафата это было невозможно. Они ведь не только на нас нападали.

Поскольку многие арабы выехали в Иорданию, Арафат в 1970 году решил и там захватить власть. Было поднято восстание против короля Иордании. Но король расправился с ними очень быстро. Были вырезаны десятки тысяч палестинцев. И мировое общественное мнение не возмущалось по поводу трагедии этих палестинских граждан. Так закончился Черный сентябрь. Арафат со своей бандой бежал в Ливан. Но и тут он сумел посеять смуту между арабами-мусульманами и арабами-христианами.

При этом его террористы постоянно нападали на Израиль. В 1982 году Израилю пришлось ввести свои войска в Ливан на длительное время. Но «мировая закулиса» позволила Арафату сбежать в Тунис. Вроде было принято решение о ликвидации Арафата. Когда он садился на корабль, наш снайпер уже держал его на мушке. Но в последний момент свыше поступила команда «отбой».

Не знаю, чье это было решение, но оно Израилю обошлось очень дорого, стоило жизни многим нашим гражданам, так как борьба с Арафатом продолжалась до самой его смерти.

И все время Израиль кто-то останавливает: то СССР, то Америка, то «мировое общественное мнение». Ты спрашиваешь, почему не могли покончить с врагами раньше. Могли, но нам не дали. Во время шестидневной войны израильские войска были уже в 100 км от Каира и в 60 км от Дамаска. И в это время от Политбюро ЦК КПСС Америке был предъявлен ультиматум: если израильские войска не прекратят наступление, то СССР вступит в войну. США не хотели третьей мировой войны и нашим войскам приказали остановиться.

Та же история повторилась и в войну Судного дня. Опять нам приказали остановиться. Теперь нам стало известно, что в Средиземном море находилась советская подводная лодка, имевшая приказ нанести ядерный удар по Израилю. И капитан той лодки в последний момент получил команду «отбой».

Даже уже в этом столетии ХАМАС неоднократно нападал на Израиль. Нашим войскам приходилось входить в Газу, вести бои в городских кварталах, нести значительные потери. И в какой-то момент США не давали возможности довести наступление до победы. А она могла быть. Получается, что в этих боях наши солдаты погибали зря!

В это время раздался смех Дмитрича, сидевшего за компьютером.

– Ты чего?

– Вот случайно в интернете нашел отрывок из книги писателя-фантаста Клиффорда Саймака, писавшего в XX веке. Эпизод очень схож с ситуацией в Израиле.

Дмитрич прочел:

– В объявлении написано, что у вас можно взять квест, – сказал Полуэльф бургомистру. – Но там не объясняется, в чем суть. Вы не могли бы уточнить?

– Да все просто, – пожал плечами бургомистр. – Видите вон тот холм? На нем засел гоблин с гранатометом. И периодически обстреливает город. Вот, собственно, и вся проблема.

– Ага, понятно. Надо убить гоблина…

– Что вы, что вы?! – бургомистр вытаращил глаза и замахал руками. – Его ни в коем случае нельзя убивать!

– Почему? – удивился Гном. – Это же гоблин!

– Вот именно! Если мы его убьем, мировая общественность скажет, что это геноцид, а мы расисты.

– Ну и что? Пусть говорит что хочет.

– И введет войска, – мрачно закончил свою мысль бургомистр.

– Хм… – задумался Полуэльф. – То есть этот засранец стреляет по вам из гранатомета, а вы терпите и не смеете дать сдачи?

– Не смеем, – развел руками бургомистр. – Иначе нас назовут агрессорами.

– Ну хорошо, а если, допустим, не убивать гоблина, а прогнать его куда-нибудь подальше?

– С его холма? Невозможно. Тогда нас назовут оккупантами.

– Поймать и отобрать гранатомет?

– Экспроприаторами.

– Посадить под замок вместе с гранатометом?.. Ладно-ладно, не отвечайте, – быстро проговорил Полуэльф, когда бургомистр открыл было рот. – Я все понял. Действительно, интересный случай.

– Ну так чего же вы от нас хотите? – не выдержала Принцесса. – Убивать нельзя, разоружать нельзя, ловить и прогонять тоже нельзя, а что тогда остается? Перевоспитывать? Это не наш профиль.

– Нет, что вы… Для такой работы мы бы позвали психолога. Но, кстати, тогда мировая общественность обвинила бы нас в оказании психологического давления.

– И в осквернении самобытных традиций, – добавил Гном, солидно качнув головой. – Пострелять из гранатомета по людишкам – это же для гоблинов святое!

– Вот-вот, – радостно воскликнул бургомистр, – вы меня понимаете.

– Ну а от нас-то что требуется? – снова встряла Принцесса.

– Отнести посылку, – вздохнул бургомистр.

– Кому? Гоблину?

– Ну да. Ведь там, на холме, нет никаких запасов еды. Через час гоблин проголодается, объявит перемирие и начнет переговоры. Он так каждый день делает. Требует, чтобы ему приносили еду, вино, оружие, иногда еще чего-нибудь… А потом, когда наестся, заявляет, что мирные переговоры зашли в тупик и он вынужден возобновить огонь. Мировая общественность ему очень сочувствует. Считает, что он принципиальный.

– А если вы откажетесь предоставлять ему еду и оружие…

– Тогда про нас скажут, что…

– Ладно-ладно, мы поняли, – замахал руками Полуэльф.

– …и введут войска, – пробубнил бургомистр.

– Ну, хорошо, а мы-то вам зачем? Послали бы кого-нибудь из своих отнести мешок.

– Посылали уже. Никто не вернулся.

– Что, гоблин их всех убил?

– Он утверждает, что нет.

– А…

– А мировая общественность ему верит.

– А…

– А тогда скажут, что мы провокаторы. Понимаете, это ведь он, гоблин, проявляет мирную инициативу, это его жест доброй воли. И если что-то пошло не так, то только по нашей вине. Очевидно же! А вы… ну вроде как посторонние, вас он, может, и не тронет.

– Ну, хорошо, – подытожил Полуэльф. – Если отбросить всякую политическую шелуху, то от нас требуется взять посылку у заказчика и отнести ее клиенту, верно? Обычный почтовый квест. А все остальное – только ваши проблемы. Так?

– Все верно, – подтвердил бургомистр, – значит, договорились?

– По рукам, – кивнул Полуэльф. Бургомистр облегченно вздохнул.

– Можно вопрос? – подняла руку Принцесса. – Вот вы так боитесь, что мировая общественность назовет вас агрессорами, или милитаристами, или еще чем похуже, – а как она вас называет сейчас?

– Идиотами, – печально ответил бургомистр.

Дмитрич прокомментировал:

– Это ведь как будто про Израиль написано. Это ведь вы себя ведете, как те идиоты.

– Ты прав. Это международное сообщество нас так затюкало, что мы всегда оказываемся виноваты. Это хорошо описал Матти Фридман.

Как произошло, что деяния страны, составляющей 0,01 % площади планеты, становятся в мире средоточием тревоги, страха, ненависти и осуждения больше, чем действия любой другой страны?

Тема Израиля упоминается чаще, чем какая-то другая международная тема на земле. События в Израиле освещает больше журналистов, чем события в Китае, Индии и во всех пятидесяти с лишним странах Африки к югу от Сахары вместе взятых.

В то же время журналистам даются указания не обращать внимания на мирные инициативы Израиля. Например, в свое время премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт сделал палестинцам предложение о мире, которое, по мнению палестинцев, было недостаточным. Предложение включало создание палестинского государства на Западном берегу и в секторе Газа со столицей в разделенном Иерусалиме. Это должно было стать крупнейшим событием года.

Но израильское предложение мира и отказ от него палестинцев не устраивали мировую интерпретацию. Журналистам было дано указание не обращать внимания на предложение Ольмерта.

Разрушение палестинской собственности заслуживает репортажей, а неонацистские митинги в палестинских университетах или в палестинских городах – нет. О еврейской ненависти к арабам можно писать. Об арабской ненависти к евреям – нет. Мировой политикой, например, было не упоминать об утверждении в уставе ХАМАС, что евреи несут ответственность за обе мировые войны, а также российскую и французскую революции. И такой абсурд подается мировой общественности.

Поставка контрабандных ракет в Газу репортажа не заслуживает. Наращивание военной мощи ХАМАС среди гражданского населения и под жилыми зданиями Газы не заслуживает внимания прессы. Но военные действия Израиля в ответ на эту угрозу – это материал для репортажей. Ответственность Израиля за гибель мирных жителей в результате ответных действий – это материал, заслуживающий репортажей. Ответственность ХАМАС за эти смерти – нет. Любой репортер из международного пресс-корпуса в Израиле, независимо от того, где он работает, понимает, что именно заслуживает освещения в печати, а что нет, по стандартным принятым правилам.

Недостатки Израиля всегда вскрывались и преувеличивались, а недостатки его врагов намеренно затушевывались и затирались. Угрозы, стоящие перед Израилем, игнорировались или даже высмеивались, как вымыслы израильского воображения, даже когда эти угрозы неоднократно сбывались.

Постепенно создавался вымышленный образ Израиля и его врагов, он шлифовался и распространялся, действуя разрушительно. При этом некоторые детали раздувались, другие игнорировались, создавая далекую от реальности картину, которая преподносилась в качестве соответствующей действительности. Международная пресса в Израиле стала не столько наблюдателем конфликта, сколько игроком в нем. Она перестала осторожно описывать события и перешла к своего рода политическому разрушению противника стороны, которую она посчитала правой. Она ценила своего рода идеологическое единообразие, от которого нельзя было отклониться.

Однако дело даже не только в прессе. Пресса играет ключевую роль в интеллектуальном явлении, которое укореняется на Западе, но не она была его причиной, или не единственной его причиной. Преобладающие идеологические ветры повернули ее на определенный курс и привели к тому, что эти ветры разбушевались с еще большей силой. Работа журналистов хорошо оплачивается теми, кто придерживается мусульманской фанатичной идеологии.

То, что позиционирует себя политической критикой, анализом или журналистикой, становится все больше похожим на новую версию обвинения значительно более старого: что причина всех несчастий – евреи, что они представляют собой негативную силу в мировых событиях, и что, если бы эти люди как коллектив каким-то образом исчезли, всем стало бы лучше. Знакомая идеология, не правда ли?

Это причина для тревоги, по крайней мере, должна быть таковой. И не только среди людей, симпатизирующих Израилю или связанных с еврейскими делами. То, что сейчас происходит, связано не столько с миром политики, сколько с психологией и религией, и меньше касается Израиля, чем тех, кто его осуждает.

Это один из многих сотен или тысяч этнических, национальных и религиозных споров на земле. Единственная группа людей, подвергающаяся сейчас в западном мире систематическому бойкоту, это евреи. Звучат регулярные призывы к бойкоту всего произведенного в еврейском государстве. Подобной тактики нет против какой-либо другой этнической группы или национальности, какими бы вопиющими ни были нарушения прав человека в странах происхождения этих групп. Всякий, кто усомнится, почему так происходит, будет встречен криками «Оккупация!», как будто это и является достаточным объяснением. Но ведь это не так.

Человеческие потери в ближневосточных приключениях Америки и Великобритании в этом столетии были гораздо выше, и гораздо труднее объяснимы, чем что-либо когда-либо совершенное Израилем. Они были связаны с оккупацией, с насилием, которое было развязано ими и продолжается сейчас. Никто не бойкотирует американских или британских профессоров. Турция – это демократия и член НАТО, хотя она оккупирует Северный Кипр и продолжает длительный конфликт с курдами, лишенными гражданства, многие из которых считают себя оккупированными. Не проводятся «недели турецкого апартеида».

Мир полон несправедливости. Миллиарды людей подвергаются угнетениям в мире. В Конго погибли пять миллионов человек. Настало время всем признать, что модное на Западе отвращение к Израилю – признак не либеральности, а избирательности, непропорциональности и дискриминации.

Количество погибших в Сирии за менее чем четыре года намного превышает потери в арабо-израильском конфликте за столетие. Число жертв на Западном берегу и в Иерусалиме за год равно количеству жертв за одно утро в Ираке. И все же именно в эти годы одержимость Израилем усилилась. Это не имеет никакого смысла, пока мы не поймем, что зацикленность на Израиле существует не несмотря на все происходящее, а именно потому, что все остальное происходит. Как писал журналист Чарльз Моррас, когда вы используете еврея как символ того, что что-то неправильно, «все встает на свои места и упрощается».

Последние несколько десятилетий принесли на Запад конфликт с исламским миром. Террористы напали на Нью-Йорк, Вашингтон, Лондон, Мадрид и теперь Париж. Америка и Великобритания вызвали разрушение Ирака, и там погибли сотни тысяч людей. Афганистан был оккупирован и были убиты тысячи западных солдат вместе с бесчисленными гражданскими лицами, но талибы живы, здоровы и не напуганы. Каддафи был устранен, а Ливия не стала лучше. Все это сбивает с толку и обескураживает. Это заставляет людей искать ответы и разъяснения, а это нелегко.

Именно в этом контексте проявляется культ оккупации. Идея заключается в том, что проблемы Ближнего Востока должны решиться, если справиться с еврейской наглостью и коварством, что грехи своей собственной страны можно спроецировать на старый пустой экран западного мира. Эта идея находит все большее отражение в университетских городках, профессиональных союзах и в фиксации СМИ на Израиле. Это проекция, и ее главный инструмент – пресса.

Когда мусульманский террорист убил четырех еврейских покупателей в парижском супермаркете, многие критики политики Израиля скажут, что палестинцы также чрезвычайно пострадали от еврейских рук.

Евреев на Ближнем Востоке меньше, чем арабов Ближнего Востока в 60 раз, а в мусульманском мире – в 200 раз. Половина израильских евреев находятся там, потому что их семьи были вынуждены покинуть свои дома в XX веке. Их изгнали не христиане Европы, а мусульмане Ближнего Востока. Сейчас на северных границах Израиля – «Хезболла», на его северо-восточной границе – Аль-Каида, на его южной границе – ХАМАС в секторе Газа. Ни одной из этих групп не нужен конец оккупации, они открыто хотят уничтожить Израиль. Мы находимся в мире символов. В этом мире Израиль стал символом того, что что-то где-то неправильно, и это не ХАМАС, не Хезболла, не Великобритания, не Америка и не Россия.

И, несмотря на все это, в одном из отчетов о том, кто в мире чувствует себя наиболее счастливым, Израиль занимает 11 место. Великобритания была на 22-м.

– Аркадий, все, о чем ты говоришь, мы знаем. Антисемитизм давным-давно присутствует в жизни человечества в различных формах. Еще вольнодумец Джордано Бруно сравнивал евреев с «расой, действующей подобно чуме и холере, расой, столь опасной для широкой публики, что она заслуживала истребления еще до того, как появилась на свет». Подобные высказывания были и у Карла Маркса, который писал: «Мы обнаруживаем в еврействе проявление общего современного антисоциального элемента, … этот элемент достиг той высокой ступени развития, на которой он необходимо должен распасться». В свою очередь Мартин Лютер стращал: «Знай, христианин, что после дьявола у тебя больше нет врага более ужасного, более злобного и яростного, чем истинный еврей».

И видим, как в мире растет новая волна антисемитизма. Удивляет то, что вы не даете этому отпор. Во всем мире, и на Ближнем Востоке в особенности, уважают только силу. Во дворе никто не обидит сильного парня, потому что получит по морде. А вы сами виноваты в том, что с вами так обращаются. Почему вы допускаете, что общественное мнение о вашей стране формируют какие-то зарубежные редакторы, хорошо оплачиваемые мусульманскими организациями? Любой журналист, аккредитованный в Израиле, дающий необъективную информацию о вашей стране, наносит этим ей вред и должен объявляться персоной нон грата. Тогда здесь будут работать только те журналисты, которые будут объективно отражать жизнь в стране.

– А я бы пошел еще дальше, – добавил Дмитрич. – Все зарубежные политики, нападающие на Израиль за деньги мусульман, фактически являются врагами Израиля. И как говорил «отец всех народов»: «Если враг не сдается, то его уничтожают». Почему же вы не уничтожаете своих врагов? Ведь ваш Моссад не надо учить, как это делать. Тогда бы эти политики задумались над тем, что жизнь все-таки дороже денег.

– Да я с вами полностью согласен. Только кто у нас это сможет сделать? Ведь наши левацкие организации поднимут такой шум! Прежде чем бороться с врагами внешними, нам бы вначале внутренних врагов одолеть. И проблема эта имеет длинную историю. В интернете я могу вам показать более подробную информацию.

В конце XIX века два духовных процесса захватили евреев, порознь или вместе – марксизм и сионизм. Марксисты взялись готовить в мире пролетарские революции, стирающие разделение народов на нации, а сионисты – за противоположное действие: воссоздание в Земле Израиля национального еврейского государства. Сионисты полагали, что евреи – ашкеназы и сефарды, богачи и бедняки, иудеи и атеисты – это единая нация.

А значительная часть сионистов желала, не видя в этом противоречия, чтобы их государство было марксистским. Их интернационалистский подход заключался в создании двунационального государства, да еще с социалистической экономикой.

Еврейские националисты, последователи «ревизиониста» Зеева Жаботинского, видели в сионистском проекте реализацию давней национальной мечты – собственного еврейского государства.

Социалистический сионизм, по мере смены его лидеров, возглавлявших Израиль, – от Давида Бен-Гуриона к Эхуду Бараку, – тяжело и резко деградировал. Умирала его идеология.

Марксизм великого Бен-Гуриона был дефектным. Он был попорчен почтением Бен-Гуриона к иудаизму, вынесенному им из хедера, в котором он в детстве обучался еврейской премудрости. Благодаря Бен-Гуриону государство в Израиле поддерживает кашрут, еврейский брак и другие традиции иудаизма. «Синагога, в которую я не хожу, должна быть ортодоксальной», – заявил первый лидер Израиля. Тем он защитил страну от разрушающего еврейство в США убогого «реформистского иудаизма», малозаметного в Израиле.

Голда Меир была более последовательным, если не сказать более догматичным социалистом, чем Бен-Гурион. 10 сентября 1948 года она стала первым послом Израиля в СССР. Голда считала, как описала в мемуарах, что приехала к своим идеологическим братьям, и немедленно передала для Сталина список евреев, желающих репатриироваться в Израиль. Понятно, что участь этих евреев оказалась незавидной. На осенние праздники того года Голда спровоцировала массовый поход в синагогу московских евреев, мечтавших увидеть посла Израиля. Илья Эренбург, хорошо понимавший СССР, пытался удержать ее от этого. Но Голда намека не поняла. Сталина демонстрация такой массовой лояльности советских евреев Израилю взбесила и подвигла к началу глобального преследования евреев. От тотального избиения нас спасла тогда, на пике антиеврейской кампании, крайне своевременная смерть тирана. Уже 2 февраля 1949 года Голду перевели с работы посла «с повышением».

С июня 1956 года Голда 10 лет занимала должность министра иностранных дел. Наиболее важные направления Бен-Гурион доверил иным деятелям, а Голде оставил Африку. «Юным государствам черной Африки Израиль мог и хотел дать очень многое, – писала она в мемуарах. – Теперь, после Войны Судного дня, когда большинство африканских стран разорвали дипломатические отношения с Израилем, в общий хор циников включились и разочарованные израильтяне. "Это была пустая трата денег, времени и сил, – говорят они, – неуместное, бессмысленное, мессианское движение…" Для меня эта программа прежде всего воплощает стремление к социальной справедливости, перестройке и исправлению мира, которое и есть сердце социалистического сионизма…»

Еще большим провалом стала политика Голды в ранге премьер-министра в период «Войны Судного дня». Она не решилась нанести превентивный удар против армий Сирии и Египта, изготовившихся напасть на Израиль, как требовал ее начальник генерального штаба Давид Элазар, или хотя бы провести широкую мобилизацию. Эта слабость – премьер следовала рекомендациям Госсекретаря США Киссинджера – стоила Израилю тысяч погибших.

Следующие социалисты – лидеры Израиля Ицхак Рабин и Шимон Перес получили Нобелевские премии за договоры с вожаком арабских террористов Арафатом, причинившие Израилю ущерб не меньший, чем поражение в большой войне. И конца этому ущербу не предвидится.

Самым провальным премьером-социалистом оказался Эхуд Барак, руководивший бегством армии из Южного Ливана и предательством союзников и предлагавший Арафату и Асаду-старшему капитулянтские для евреев Израиля договоры, которые те по каким-то загадочным, если не мистическим, причинам не приняли.

– А по-моему, причины вполне понятны, – прокомментировал Юрий Сергеевич. – Если бы они согласились принять эти земли, то это лишило бы их повода для нападок на Израиль. Им не нужны были земли, их задача состояла в уничтожении всех евреев.

– Вполне возможно. По опросу израильтяне считают Барака худшим в истории премьером Израиля, худшим, чем оказавшаяся второй Голда.

Сейчас, когда партия социалистов-сионистов умирает, – она по опросам не проходит в следующий Кнессет, – бывшие социалисты пытаются утянуть за собой в небытие и весь Израиль. Их неформальный лидер Барак делает все возможное для раскола израильского общества, находит немалые средства для организации постоянных протестов против правительства, угрожает гражданской войной, призывает выводить деньги из Израиля с целью разрушить его экономику.

После краха социалистического проекта премьерами в Израиле становились представители ревизионистского течения Менахем Бегин, Ицхак Шамир и Биби Нетаниягу. Последний сумел рационально перестроить экономику Израиля, превратить ее из ущербной в одну из самых успешных в мире.

Труднейшая задача духовно объединить евреев Израиля стоит перед религиозной составляющей израильского проекта. При его рождении «еврей» означало «иудей».

Но позже, вживаясь в жизнь Израиля, многие его граждане не актуализировали иудейскую часть своей идентификации. Об этом написал в 1979 году эссе «The spiritual crisis in Israel» выдающийся еврейский религиозный мыслитель рав Элиэзер Беркович (далее РЭБ). Он утверждал: «Парадокс в том, что израильтянин, чтобы обнаружить, что он еврей, должен покинуть Израиль… В Израиле кризис идентичности очень суров. Эта проблема – следствие базовой ошибки современного сионизма – «нормализации»…

В последние осенние праздники израильтяне наблюдали демонстрацию убожества этой «нормализации». На Тель-Авивской площади Дизенгофф было устроено празднование Йом Кипура – самого святого дня еврейского календаря. Мужские места от женских условно отделяли развевающиеся флаги. Неожиданно толпа еврейских погромщиков с загадочными криками «Позор!» разгромила празднование. Израильтяне были шокированы таким проявлением еврейской самоненависти. Прошла неделя – и на том же месте еврейские «нормализаторы» так же сорвали публичное празднование Суккота.

РЭБ объяснял: «Нормализация означает отказ от еврейской истории. Она разрушает самоидентификацию еврея…, отвергая иудаизм, реформирует евреев по чуждому образу. Но люди, отказывающиеся от своего исторического пути, не уважающие свою историческую идентичность, обречены на провал».

Тут кроется суть нашей внутренней проблемы. В диаспоре важнейшие законы иудаизма не применимы. РЭБ писал: «Вне страны Израиля, во всех местах жизни евреев, социальный, экономический и политический порядок определяются культурой чуждой, часто враждебной иудаизму. В этих местах галаха, связанная с юриспруденцией, гражданскими и криминальными законами, важная часть семейных законов и супружеских отношений остаются лишь объектами изучения, вопросами теории без практического применения… Только люди, контролирующие свое национальное существование, способны реализовать полностью цели иудаизма».

Раньше евреем считался тот, кто верил в еврейского Бога, принадлежал к одному из племен сынов Иакова, находился в рамках общины, говорил на еврейском языке, соблюдал заповеди, особенно кашрут, субботу, посещал синагогу, возлагал тфиллин и носил цицит, обязательно был обрезан.

А теперь многие потомки Якова ничего из вышеперечисленного не соблюдают, ну, или соблюдают выборочно.

– Но ведь и раньше были случаи, – опять вмешался Дмитрич, – когда израильтяне могли себя защитить. Посмотрите, с каким юмором об этом пишут в интернете:

«100 лет назад, в мае 1921 года, в Палестине случился погром. (Поясняю для неизраильских друзей: "погром" – это древняя традиция, родившаяся в средневековой Европе (а может быть, и раньше), когда соседи режут, насилуют и грабят евреев).

Арабы громили евреев в Яффо, в Петах-Тикве, в Хедере, в Иерусалиме. За неделю убили 47 человек.

6 мая беспорядки докатились до Реховота. Толпа арабов (которые еще не догадывались, что они – палестинский народ, – но уже четко знали, что евреев нужно резать), вооруженная палками, камнями, топорами, с криками "Смерть евреям" двигалась из Рамле в Реховот. Обороной Реховота руководил публицист, писатель, педагог, общественный деятель, уроженец деревни Телепино, что под Киевом, Моше Смилянский. Если не считать двух лет службы в Еврейском батальоне британской армии в самом конце Первой Мировой войны, никакого военного опыта у Смилянского не было. То ли в британской армии не было занятий по гуманистическим правилам ведения военных действий, то ли Моше пропустил эти занятия, так как в это время чистил картошку на кухне, но он так и не овладел премудростями военного гуманизма и всю жизнь придерживался примитивной местечковой концепции: "Пусть лучше убью я, чем убьют меня" (право, дикарь!).

На подступах к Реховоту Смилянский приказал установить пять оборонительных пунктов. Штаб обороны размещался в "Доме Слуцкина" (сегодня это школа Де Шалит, известная всем реховотчанам). Из Иерусалима прибыл доктор Гери, который вместе со своей женой-медсестрой организовал импровизированный полевой госпиталь. В Реховоте жили несколько евреев – ветеранов британской армии. Их вооружили и распределили по огневым точкам. Остальным жителям поселения приказали сидеть по домам и не высовываться.

В полицию защитники поселения не обращались. В то время британские полицейские были заняты выписыванием штрафов гражданам, которые ходят без масок, ловлей злостных нарушителей правил дорожного движения и расследованием коррупционных скандалов сионистского руководства (якобы кто-то из высокопоставленных сионистских деятелей получил в подарок от богатого плантатора ящик апельсинов). Беспокоить полицию такой глупостью, как погром, было как-то неловко. Также решили не обращаться к мировому сообществу – 100 лет назад межплеменные разборки на далеком Ближнем Востоке не интересовали прогрессивную международную общественность.

Когда погромщики подошли совсем близко к границам поселения, Смилянский, не успев подумать, где же он завтра будет есть хумус, где будет чинить машину и у кого будет покупать дешевые овощи, и не успев повздыхать, что среди арабов тоже есть приличные люди, и даже не вспомнив, как однажды арабский фельдшер достал ему занозу из пальца, скомандовал "Огонь!" Раздался залп – и шесть мирных арабских жителей, спешивших подискутировать с еврейскими соседями о Новом Ближнем Востоке, остались лежать на пыльной дороге Рамле – Реховот. Еще десяток были ранены и также не смогли принять участие в дискуссии. Вся остальная толпа, поняв, что евреи сегодня не очень расположены к диалогу, побросав палки, топоры и колья, разбежалась. В Реховоте не пострадал ни один еврей.

Назавтра в Рамле хоронили жертв неудавшегося погрома. А в Реховоте продолжили заниматься рутинными делами: строить дома, сажать деревья и воспитывать детей. И никто не заламывал руки по поводу "мирного сосуществования". Да и слов таких в иврите еще не было. Язык был простой, и люди несложные».

– Очень хорошо написано. Почему же за 100 лет вы так изменились?

– Изменилось многое, начиная с отношения с арабами.

До создания государства Израиль никто никогда не слышал ни о каком палестинском народе. Точнее, под палестинцами подразумевали коренное население Земли Израиля – евреев. По результатам Войны за независимость Израиля Египет захватил сектор Газа, а Иордания – Иудею и Самарию.