Текст книги "Социальная психология взаимоотношений в малых группах. Учебное пособие для психологов, педагогов, социологов"

ДАННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЙ

По данным Б. Н. Волкова, более всего ученики-десятиклассники ценят те качества личности, которые проявляются в общении, во взаимодействии с товарищами: честность; готовность помочь товарищу в учебе, в трудные минуты жизни. На втором месте – волевые качества личности, а на третьем – интеллектуальные особенности (61).

В исследовании А. Н. Лутошкина получены несколько иные данные об осознаваемых привлекательных качествах юношей, испытывающих друг к другу взаимные симпатии (в последовательности предпочтения): 1) интеллектуальные качества личности; 2) отношение к людям (доброта, отзывчивость и др.); 3) моральные качества; 4) волевые качества; 5) деловые качества; 6) внешние данные (внешняя привлекательность, умение следить за собой и т. д.). В качестве мотивов антипатии выделены следующие черты: высокомерие, нечестность, двуличие, неискренность, самовлюбленность, завистливость, лицемерие, зазнайство, изворотливость, грубость (240, 102—103).

В ряде исследований, проведенных со старшеклассниками, предпринята попытка связать детерминацию статуса с особенностями школы и другими факторами. В работе Т. Н. Мальковской сравниваются мотивировки, которые давали своим предпочтениям старшеклассники в 1966 и 1971 гг. Судя по приведенным данным (251, 97), вес ряда качеств изменился. К сожалению, автор никак не комментирует это явление.

Сравнение данных, полученных в разных школах, также обнаруживает значительные различия. Особенно резко отличаются результаты по фактору «кто хорошо учится и много знает». Значимость его по пяти школам колеблется следующим образом: А – 40 %; Б – 17 %, В – 6 %, Г – 68 %; Д – 4 %. Значительно варьирует и фактор «кто обладает независимостью суждений и самостоятельностью поведения»: А – 28 %; Б – 31 %; В – 11 %; Г – 52 %; Д – 8 %. Вывод автора о том, что в «десятых классах школ, условно обозначенных “А” и “Г”, старшеклассники ценят у своих товарищей отношение к деятельности – учению и общественной работе – в совокупности с личностными достоинствами, в школах “В” и “Д” более всего ценят у своих одноклассников чуткость, доброту, отзывчивость и общительность, не связывая проявления этих качеств с каким-то определенным видом деятельности» (251, 98), основанный на анализе всей совокупности данных, никак не затрагивает отмеченных выше особенностей. Выявленные варианты мотивировок внутри одного возраста нуждаются в дальнейшем изучении.

Интересные выводы о связи социометрического статуса с личностными качествами человека и ценностными ориентациями группы получены в исследовании Е. С. Махлах и ее соавторов. Выяснилось, что «школьники, получившие» в группе наибольшее число выборов (высокий социометрический статус), обладают теми качествами, которые более всего ценятся всей группой… популярность в группе зависит от того, насколько тот или иной участник группы соответствует ценностным ориентациям» (25, 183).

Оригинально ставится вопрос о связи популярности студента в группе со временем, которое он тратит на различные виды деятельности. Обнаружилось, что студенты, «популярные» в своей группе, «отдают тем видам деятельности, которые в группе ценятся более других, больше времени» (255, 183).

Е. С. Махлах и др. (255, 187) приходят к выводу, что высокий социометрический статус обеспечивается сочетанием трех факторов: 1) фактическое развитие положительных качеств личности, ценимых классом; 2) совпадение ценностей учащегося с ценностями класса; 3) заниженная самооценка по особенно ценимым качествам личности.

Особенно интересно наличие фактора заниженной самооценки, поскольку он хорошо согласуется с обнаруженным нами «парадоксом осознания» человеком своего социометрического статуса.

В нашем исследовании в студенческих группах после социометрического опроса по критерию «С кем бы ты охотнее всего поехал продолжать образование за границей?» испытуемые должны были дать обоснование своему ответу. Как и в цитированном исследовании Б. Н. Волкова, на первом месте по числу упоминаний оказались качества, которые непосредственно проявляются и общении, и общая положительная оценка сверстника как товарища и друга (40 % названных качеств). На втором месте – оценка интеллектуальных черт товарища (30 %), на третьем – эмоционально-волевые черты (21 %). Упоминаются также хорошие манеры, успехи в спорте, внешность и др.

Важно сопоставить мотивировки выбора и качества, названные испытуемыми старших возрастов, как наиболее и наименее привлекательные, с результатами изучения самих испытуемых. Здесь, как и в исследованиях с дошкольниками, младшими школьниками и подростками, обнаруживаются значительные расхождения между осознаваемыми и реальными факторами детерминации статуса, «осознаваемой» и «реальной» моделью.

Если сравнить, к примеру, модель старшеклассника (IX класс) с высоким статусом, которая получена в исследовании А. Б. Широковой («реальная модель»), с моделью, сконструированной по данным других исследователей, изучавших мотивацию («осознаваемая модель»), то они совместятся далеко не полностью. В «реальной модели» на первом месте – показатели, характеризующие учение и взаимоотношения с товарищами. Если вторые («взаимоотношения с товарищами») всегда значимо присутствуют и в «осознаваемой модели», то первый («качество учебы») почти никогда в ней не фигурирует. При совпадении значимости ряда нравственно-волевых качеств в «осознаваемой модели» весьма редко фигурируют значимые для «реальной модели» признаки внешности, «нарядности», физической силы, общественной активности. Особо подчеркнем совпадение значимости фактора «интеллектуальные особенности».

Примерно так же по степени совпадения выглядит и картина сопоставления отрицательных моделей. На первом месте в «реальной модели» девятиклассника с низким статусом стоят показатели, характеризующие недобросовестное отношение к учению и к любому делу вообще. В «осознаваемой модели» они почти отсутствуют. Далее идет совпадающий фактор, касающийся качеств, характеризующих отношения к товарищам, и почти не представленный в «осознаваемой модели» фактор «общественная пассивность», «неизбираемость» в актив.

ДАННЫЕ ИССЛЕДОВАНИЙ

Принципиально такие же выводы следуют из сравнения «осознаваемой модели» с моделью, полученной в исследовании В. И. Зацепина, в котором устанавливался коэффициент корреляции рангов (по Спирмену) между местом учащегося по количеству выборов и его местом по степени развития того или иного качества. На первом месте – привлекательная внешность; на втором – качества, которые автор не совсем точно, с нашей точки зрения, называет «ученическими, деловыми качествами» – интеллектуальные особенности: ум, сообразительность, способности и глубина знаний; сюда же отнесена и успеваемость. На третьем месте – товарищеские, коллективистические качества, а далее – эмоционально-волевые черты (111).

В исследовании, проведенном нами совместно с Л. И. Шумской в пяти группах ГПТУ, была поставлена задача выяснить, как учитывают испытуемые при выборах сверстников по разным критериям соответствие их реальных качеств требованиям той деятельности, для которой выбирается партнер. На первом этапе испытуемые (146 человек) взаимно оценивали друг друга по 20 качествам, которые затем были сведены в четыре группы: «учебные», «трудовые», «волевые» и «нравственные». (Оценка производилась на специальных опросных листах по пятибалльной системе.)

На втором этапе в этих группах проводился социометрический опрос по таким критериям как выбор для совместного труда, выбор для совместной учебы и эксперимент «Выбор в действии». Далее вычислялся коэффициент корреляции между средней оценкой испытуемого по каждой группе качеств и количеством выборов, полученных им по каждому из трех критериев. Объективность результатов в данном исследовании, с нашей точки зрения, повышалась тем, что первый (взаимное оценивание) и второй (выбор партнера) его этапы выступали для испытуемых как два самостоятельных и не связанных между собой опыта. Полученные данные представлены в табл. 16.

Рассмотрим прежде всего средние результаты. Они указывают на четкую связь социометрического статуса с представлением испытуемых о тех реальных качествах сверстников, которые в наибольшей степени соответствуют требованиям деятельности, обозначенной критерием выбора. Так, оценка по трудовым качествам наиболее тесно коррелирует со статусом по критерию «труд» (0,596), оценка по «учебным» качествам – со статусом по критерию «учеба» (0,591).

Таблица 16. Коэффициенты корреляции оценки качеств испытуемых с их социометрическим статусом

Со статусом по критерию «выбор в действии», который в наибольшей степени измеряет эмоциональную привлекательность членов группы, теснее всего коррелирует оценка нравственных качеств сверстников. Волевые качества теснее всего коррелируют со статусом по критерию «труд» (0,576) и статусом по критерию «учеба» (0,519).

Нравственные качества также более тесно коррелируют с «трудовым» статусом (0,540), чем с «учебным» (0,498). Следует отметить, что вообще коэффициенты корреляции всех качеств со статусом по критерию «труд» выше, чем с остальными вариантами статуса. По-видимому, в условиях ГПТУ изучавшаяся группа качеств наиболее четко проявляется в трудовой деятельности и наименее четко – в сфере эмоционального общения. Таким образом, приведенные результаты показывают, что выбор по разным критериям осуществляется с учетом реальных качеств сверстника, проявляющихся в заданной совместной деятельности. Следовательно, говоря о «реальной модели» выбора, следует учитывать специфику критерия.

Результаты данного исследования с этой точки зрения важны и в чисто методическом отношении: примененные методические приемы впервые позволили «развести» картины выбора по разным критериям. В дальнейшем необходимо уточнить, почему это «разведение» оказалось возможным – связано ли оно с удачно выбранной процедурой, или причина заключается в том, что в изучавшихся группах сами отношения в известном смысле дезинтегрированы? Анализ коэффициентов корреляции по группам обнаруживает интересную связь между их уровнем и общими характеристиками групп (по результатам наблюдений и отзывам педагогов и мастеров).

Выяснилось, что группы 13-т и 14-т, в которых, по нашим данным, обнаружились наиболее высокие коэффициенты корреляции по всем параметрам, характеризуются как наиболее сплоченные, хорошо успевающие и дисциплинированные. В этих же группах отмечается высокая активность и коллективистическая направленность лидеров. Группа 15-ф, в которой обнаружены самые низкие коэффициенты корреляции почти по всем параметрам, характеризуется частыми нарушениями дисциплины, пропусками занятий и низкой успеваемостью. Лидеры группы пассивны и сами нередко нарушают дисциплину. Приведенные сопоставления свидетельствуют о том, что адекватность и объективность взаимооценок, а также соответствие социометрического статуса реальным качествам личности зависит от уровня развития коллектива и его общественно деловой направленности.

Таким образом, на основе данных ряда исследований можно сделать вывод о том, что «осознаваемая модель» выбора и его реальная модель совпадают лишь частично. Ряд качеств сверстника, которые детерминируют статус, не осознаются субъектом выбора, хотя реально учитываются в процессе актуализации предпочтений. Это свидетельствует о том, что «осознаваемая модель» лишь частично детерминирует социометрический выбор. Выбирая партнера по общению, субъект не в состоянии полностью осознать мотивы выбора.

Тот факт, что даже тогда, когда испытуемые не в состоянии обосновать свой выбор и переживают его как проявление безотчетной симпатии, чаще всего все-таки выбираются члены группы, обладающие социально одобряемыми качествами личности и особенностями поведения, свидетельствует о том, что субъективно переживаемая как непосредственная симпатия к сверстнику объективно опосредована опытом общения, взаимными оценками, складывающимися в процессе совместной деятельности по мере познания членами группы друг друга. Мы полагаем, что поведение человека в ситуации выбора партнера регулируется некоей «идеальной моделью», содержанием которой являются социально-психологические эталоны, стандарты и стереотипы. По-видимому, эта «идеальная модель» как-то осознается испытуемыми и проявляется, с одной стороны, в «осознаваемой модели» выбора, а с другой – в его «реальной модели».

Возникает вопрос о том, в какой мере осознаваемые компоненты «идеальной модели» – в дальнейшем мы будем их именовать термином «идеальная модель» – реализуются при обосновании субъектом своего выбора, в какой степени субъект следует своей «идеальной модели», выбирая конкретного сверстника? Для ответа на этот вопрос мы (совместно с Н. А. Березовиным) провели специальное исследование. В качестве испытуемых выступали учащиеся школы-интерната (284 человека) с V по X класс (по два класса каждой параллели).

В исследовании наряду с задачей получения дополнительной информации о сравнительной значимости для испытуемых качеств разной модальности были поставлены следующие вопросы: 1) как «идеальная модель» воздействует на оценку реальных объектов выбора?; 2) как уровень социометрического статуса испытуемых детерминирован «идеальной моделью»? В других терминах задачу исследования можно определить как попытку выяснить соотношение ценностных ориентации испытуемых в области качеств личности и особенностей поведения сверстников с их оценочным поведением в ситуации выбора.

По процедуре методика исследования представляет собой модификацию приема выявления «мотивационного ядра выбора» (А. И. Донцов, В. А. Петровский), но по замыслу и способам обработки в значительной степени отличается от описанных вариантов.

На основе предварительных опросов и данных других исследований было выбрано 15 наиболее значимых качеств личности и особенностей поведения, каждое из которых печаталось на отдельной карточке («готов прийти на помощь», «ребята его слушаются», «предан друзьям, умеет дружить», «честный и правдивый», «физически сильный», «справедливый», «любит и умеет работать», «имеет привлекательную внешность», «сообразительный и способный», «много знает и интересно рассказывает», «вежлив с учителями», «хорошо учится», «умеет хранить секреты», «занимается общественной работой», «любит покомандовать»). Испытуемый получал инструкцию, согласно которой необходимо было разложить карточки по убывающей с его точки зрения степени значимости.

На следующий день в классе проводился социометрический опрос по критерию: «Кого бы ты взял с собой, если бы ваш класс делился на два?» Разрешалось выбрать трех одноклассников. Далее испытуемые в индивидуальном порядке повторно получали тот же набор карточек и инструкцию, согласно которой нужно было проранжировать их по отношению к каждому из выбранных сверстников.

Обработка полученных данных проводилась по нескольким направлениям. Выявлялась усредненная модель для каждого класса и вычислялся ранг каждого качества. Эти данные затем были с учетом согласованности результатов сведены в 10 более крупных групп: 1) нравственные качества; 2) качества, которые непосредственно проявляются в общении; 3) интеллектуальные черты и хорошая учеба; 4) общественная работа; 5) трудолюбие и навыки труда; 6) влияние на сверстников; 7) внешняя привлекательность; 8) физическая сила; 9) отношение к учителям; 10) стремление командовать.

Анализ полученных результатов обнаруживает, в общем, те же закономерности, которые были описаны в аналогичных исследованиях. Отличия, по-видимому, связаны с типом школы и с тем, что все же данное исследование – последнее из известных нам по времени проведения. (Эти два фактора – зависимость эталонного ряда от своеобразия школы и времени измерения – на которые мы уже указывали в связи с исследованием Т. Н. Мальковской, нуждаются в специальном изучении.)

По нашим данным, наиболее ценимыми в V—VI классах оказались внешняя привлекательность (7) и физическая сила (8), на втором месте – качества, которые непосредственно проявляются в общении (2), далее – нравственные качества (1), общественная работа (4), трудолюбие и навыки труда (5), влияние на сверстников (6) и отношение к учителю (8), а затем идут интеллектуальные качества и хорошая учеба (3). На последнем месте – стремление командовать (10). Сразу отметим, что эта черта одинаково низко оценивается испытуемыми всех возрастных групп.

В VII—VIII классах наивысший ранг имеют такие качества, как трудолюбие и навыки труда, на втором месте – нравственные качества и качества, которые непосредственно проявляются в общении. Отметим, что эта группа качеств одинаково высоко оценивается испытуемыми всех возрастов. На более высоком уровне по сравнению с предыдущим возрастным этапом у старших подростков находятся оценки интеллектуальных качеств и хорошей учебы, влияния на сверстников и отношения к учителю. Ранг качеств «физическая сила» и «внешняя привлекательность» резко понижается. Однако, как показывают приведенные данные, возрастные тенденции оценки качеств противоречивы. Так, у старшеклассников на первое место выходит «влияние на сверстников» (отметим, что это единственное качество из нашего набора, ранговое место которого неуклонно повышается от возраста к возрасту) и, как и у младших подростков, «физическая сила». На втором месте – нравственные качества, которые непосредственно проявляются в общении, и общественная работа. Дальше идут «интеллектуальные качества и хорошая учеба», «трудолюбие и навыки труда» и «внешняя привлекательность». На последнем месте, как уже отмечалось, находится «стремление командовать».

Анализ первичных экспериментальных данных обнаружил весьма значительный разброс индивидуальных результатов внутри каждой возрастной группы и каждого класса. Это ограничивает значимость усредненных показателей. Для решения наших основных задач мы сопоставляли качества, приписанные субъектом объекту выбора, не с усредненной моделью, а с индивидуальным ранжированным рядом выбирающего, который условно можно трактовать как индивидуальную «идеальную модель».

Далее отметим еще одну принципиальную особенность нашего подхода. Широко распространенная методика «сортирования» качеств, которая требует от испытуемого ранжирования по значимости больших понятийных наборов, предполагает, что субъект способен к весьма тонкой дифференциации «сортируемых» данностей. Следует отметить, что такая способность никогда не была доказана. Напротив, существуют наблюдения, которые свидетельствуют о том, что подобная дробность ранжирования только на первых пунктах набора и контрастных качествах основывается на реальной избирательности. В других случаях весьма вероятен значительный элемент случайного расположения.

Исходя из этих соображений, мы, во-первых, выделили в индивидуальной «идеальной модели» каждого испытуемого три группы качеств по уровню значимости для субъекта. В группу качеств с высокой значимостью (в дальнейшем она обозначается как зона А) вошли качества, которым субъект приписал места с первого по пятое; в группу качеств средней значимости (зона Б) – качества, которые были помещены на шестое-десятое место; в группу качеств с низкой значимостью (зона В) – качества, помещенные на одиннадцатое-пятнадцатое место.

Далее, при сопоставлении «идеальной модели» субъекта с ранжированным набором, приписанным объекту выбора, – этот набор может квалифицироваться как осознаваемая модель» – для выявления подлинно психологически значимой ведущей мотивационной тенденции мы приняли, что наибольшее диагностическое значение, характеризующее эту тенденцию, имеет тот признак, который назван первым. Можно предположить, что именно данное качество наиболее четко характеризует выбранного с точки зрения выбравшего. Доминирующий признак может находиться в одной из трех зон – высокой (А), средней (Б) и низкой (В) – «идеальной модели».

В зависимости от этого признаку приписывается определенное качество баллов: если признак объекта выбора «взят» из зоны А «идеальной модели» субъекта – 4 балла, из зоны Б – 1, из зоны В – 0. Принятый принцип оценки удобен тем, что по сумме баллов, которые набрали качества, приписанные субъектом объекту выбора, легко установить, из какой группы «взят» каждый из трех доминирующих признаков. При этом может наблюдаться 10 вариантов по сумме баллов.

Приведем пример. Пусть испытуемый приписал одному из выбранных сверстников в качестве первого признака черту из зоны А, другому – из зоны Б, третьему – из зоны В. Тогда сумма баллов будет 5 (4 + 1 + 0). Если всем трем объектам выбора приписаны качества из зоны А, сумма баллов будет 12 (4 + 4 + 4). В случае, когда всем выбранным приписаны признаки из зоны В, сумма баллов составит 0 (0 + 0 + 0). Кстати сказать, эти примеры описывают средний и крайние возможные варианты.

Таким образом, каждый испытуемый может быть охарактеризован по двум параметрам: уровню оценок и характеру оценивания. Первый параметр определяется по количеству баллов, приписанных ведущим признакам объектов выбора. Второй – по последовательности этого оценивания. Например, испытуемый может проявить последовательность и приписать всем объектам выбора качества из одной и той же зоны «идеальной модели»: всем приписать качества из зоны А или из зоны Б, или из зоны В. Тогда в первом случае число баллов будет 12, во втором – 3, в третьем – 0. Отметим, что по количественному уровню эта последовательность будет различной. Испытуемый может обнаружить непоследовательность и приписать объектам выбора доминирующие признаки, «взятые» из разных зон. Эта непоследовательность может осуществляться на разных количественных уровнях.

Что психологически означают выделенные параметры? Число, характеризующее уровень оценок реально выбранных членов группы, по-видимому, может служить мерой совпадения «идеальной модели» и оценки сверстника в ситуации выбора. Иными словами, этот уровень в данном случае измеряет степень совпадения у субъекта ценностной ориентации в сфере оценки моральных качеств и особенностей поведения сверстника и мотивирования реального выбора теми же признаками – его ориентационно-мотивационный уровень, или степень мотивационной последовательности (СМП). Второй параметр дает возможность оценить характер указанной последовательности по знаку и выделить шесть типов последовательных и непоследовательных испытуемых с СМП трех уровней. В табл. 17 и табл. 18 представлены общие и дифференцированные по возрастам и способам оценивания данные о распределении испытуемых по уровню СМП.

Анализ суммарных данных, приведенных в табл. 17, свидетельствует о том, что в большинстве, случаев (72 %) испытуемые приписывали объектам выбора качества, «взятые» из высокой и средней (А и Б) зон своей идеальной модели. При этом данная тенденция с возрастом несколько усиливается: V–

VI классы – 70 %; VII—VIII – 72 %; IX—X – 74%.

Таблица 17. Уровень оценки качеств выбранных сверстников (в абсолютных величинах и в % к числу испытуемых)

Таблица 18. Распределение испытуемых по типу оценивания (в абсолютных величинах и в % к числу испытуемых)

Эти же закономерности в более детализированной форме прослеживаются и по данным табл. 18. Согласно общим показателям, большинство испытуемых (55,7 %) приписывает по крайней мере двум из «трех выбранных сверстников качества, оцененные по высшему и среднему уровню. Причем в большинстве случаев приписывается качество, оцененное высшим баллом. Указанные тенденции явно усиливаются на уровне старших классов: V—VI – 53,3 %; VII—VIII – 52,1 %; IX—X – 62,2 %. Об этом же свидетельствуют и данные, приведенные в двух нижних графах табл. 18.

Таким образом, результаты исследования показывают, во-первых, что «осознаваемая модель» выбора чаще совпадает с «идеальной моделью» субъекта, чем не совпадает. Во-вторых, что с возрастом степень мотивационной последовательности возрастает, то есть испытуемые более старших возрастов в большей степени руководствуются при выборе своей «идеальной моделью». В-третьих, что значительное число испытуемых всех изученных возрастов при выборе сверстника все же обнаружили невысокий уровень мотивационной последовательности: доминирующее качество большинства выбранных оказалось «взятым» из средней и низшей зоны «идеальной модели».

Поскольку последний вывод представлялся наиболее неожиданным, мы провели дополнительный анализ экспериментальных данных под новым углом зрения. Мы исходили из того, что мотивационные тенденции испытуемых могут особенно четко выявляться при выборе сверстников с наиболее высоким статусом. В табл. 19 представлены сравнительные данные о том, из какой зоны своей идеальной модели, высокой, средней или низкой, были «взяты» субъектами выбора качества, которые, с их точки зрения, наиболее явно выражены у тех, кто выбирался чаще других членов группы («звезд») и остальных сверстников.

Таблица 19. Связь уровня мотивационной последовательности со статусом объектов выбора (в абсолютных величинах и в % к числу испытуемых)

По данным, приведенным в табл. 19, степень мотивационной последовательности выбора сверстников со средним и низким статусом (не «звезд») почти полностью совпадает с общими показателями: их доминирующие качества были «взяты» из зоны А в 37 % случаев, из Б – в 36 %, В – в 27 % случаев. (Напомним общие показатели составляют соответственно 34%, 38% и 28 %.)

«Звездам» были приписаны качества из зоны А – в 24 % случаев, из Б – в 43 %, из В – в 33 % случаев. Таким образом, мы констатируем четкую тенденцию к тому, что лицам, выбираемым чаще других членов группы («звездам»), приписываются доминирующие качества, «взятые» субъектом выбора из низких зон своей идеальной модели.

Иными словами, по отношению к «звездам» обнаруживается наиболее резкое расхождение «идеальной модели» субъекта и его «осознаваемой модели» выбора. С возрастом данная тенденция не только не ослабевает, а даже несколько усиливается.

Это расхождение «идеальной модели» субъекта и его «осознаваемой модели», по которой, как ему представляется, он производит выбор, нуждается в теоретическом осмыслении. На самом деле, почему, выбирая сверстника, субъект далеко не всегда руководствуется наличием у него качеств, которые он сам только что оценил как наиболее важные? Более того, полученные данные свидетельствуют, что наиболее выбираемые члены группы обладают этими качествами в меньшей степени, чем остальные. Можно предположить, что сам факт неполного следования «идеальной модели», обнаруженный в данном исследовании, в какой-то мере связан с несовершенством и неполнотой предъявлявшегося набора. Впрочем, преодолеть эту экспериментальную трудность, пожалуй, принципиально невозможно. И едва ли она способна объяснить выявленные факты.

С нашей точки зрения, зафиксированные явления связаны с более общими закономерностями формирования межличностной установки. Человек, по-видимому, вообще не в состоянии полностью осознать все те основания, по которым у него возникает симпатия к другому. Именно с этим связано расхождение «осознаваемой» и «реальной» моделей выбора, о котором мы уже говорили. В данном случае к такому несовпадению следует добавить еще одно: расхождение «идеальной» и «осознаваемой» модели. Субъект, оценивая качества личности и особенности поведения безотносительно к реальной ситуации выбора конкретного партнера, обнаруживает свое представление об идеальной сравнительной ценности этих качеств – «идеальную модель». В реальной ситуации выбора он руководствуется не только и, порой, не столько наличием у сверстника указанных качеств, сколько «общим впечатлением» о его личности, которая воспринимается целостно и эмоционально. По-видимому, детерминирующая, управляющая выбором модель содержит и осознаваемые черты идеальной модели и ее неосознаваемые переменные включающие в себя не только те или иные качества личности, но и другие ее особенности.

Своеобразие мотивировки выбора «звезд» можно, с нашей точки зрения, гипотетически объяснить тем, что именно они обладают такими чертами детерминирующей модели, которые обеспечивают им высокий статус вопреки недостаточному развитию у них качеств «идеальной модели».

Рассмотрим далее, как распределились испытуемые по типу стратегии следования своей «идеальной модели». Как уже указывалось, испытуемые по этому параметру прежде всего подразделяются на «последовательных» и «непоследовательных». Суммарные результаты здесь таковы: «последовательных» – 44 %, «непоследовательных» – 56 %. При этом обнаруживается некоторая возрастная динамика: V—VI классы – 40 % («последовательных») и 60 % («непоследовательных»); VII—VIII соответственно – 44 % и 56 %; IX—X – 47 % и 53 %.

Классификация испытуемых по двум параметрам – уровню и характеру следования своей «идеальной модели» – обнаруживает, в общем, согласованную картину распределения. Некоторые изменения отмечаются лишь в IX и X классах. Оказывается, большинство «непоследовательных» старшеклассников (57 %) приписывают хотя бы одному из объектов своего выбора качества из высокой зоны своей «идеальной модели». В дальнейшем важно выяснить, представляет ли предложенная типология явление, сконструированное нами лишь для описания конкретного эксперимента, или она отражает какую-то существенную и устойчивую характеристику личности в ситуациях выбора.

Таким образом, на основе обобщения результатов ряда исследований можно сделать некоторые выводы об общих и возрастных особенностях содержания факторов детерминации социометрического статуса качествами личности и особенностями поведения, с одной стороны, и о закономерностях сознательной регуляции выбора этими факторами – с другой. Существенными факторами детерминации статуса на всех изученных возрастных этапах являются качества личности и особенности поведения, которые непосредственно проявляются в общении: интеллектуальные, эмоционально-волевые черты, особенности физического развития и внешнего облика, а также успехи в значимой для данного возраста деятельности. От младших к старшим возрастам обогащается и усложняется содержание каждого из факторов и снижается значимость ситуативных признаков. Изменения в содержании реальной детерминирующей модели отражаются в «идеальной» и «осознаваемой» моделях выбора. Общей особенностью на всех изученных возрастных этапах является неполное совпадение «идеальной» и «осознаваемой» моделей, с одной стороны, и «осознаваемой» с «реальной» моделью – с другой. Ряд качеств объекта выбора, влияющих на статус, не осознается субъектом, хотя реально учитывается в процессе актуализации предпочтений. С возрастом происходит обогащение и детализация «осознаваемой» модели, возрастает мотивационная последовательность при выборе сверстника.