Текст книги "Тени леса"
Автор книги: Яна Ирбис
Жанр: Героическая фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 16
– Жиона, я дома! – пробасил вождь клана дворфов. Он ввалился в обитель похудевший и уставший, но бодрый духом. Скинув тяжелую меховую куртку у порога, Пуотс поочередно наступая на пятки высоких сапог, стянул и их, и блаженно зажмурил воспаленные глаза. Обветренное лицо он отер рукавом шерстяной рубахи и повернулся к супруге.
– Пуотс, ты быстро вернулся! – воскликнула удивленная Жиона. Женщина не ожидала столь скорого возвращения мужа и немного растерялась при его появлении. Зато Рисса со всего разлёта запрыгнула отцу на спину от радости.
– Дитя моё, соскучилась? – Он потрепал девочку за косички и спустил на землю. Малышка тут же умчалась по своим, ей одной ведомым делам.
– Где эта паршивка? – спросил он. Двигая одной ногой сапоги в угол.
– Пуотс, скажи, почему ты одну дочь любишь, а вторую нет? – решилась узнать супруга. Она стояла у стола и обваливала щуку в соли и травах. Не прерывая своего занятия, женщина затеяла откровенный разговор.
– Не знаю! – честно ответил Громовой голос, стряхивая с куртки сухие веточки и травинки. После чего повесил её на большой крюк, вбитый в бревенчатую стену возле двери. – Не лежит у меня к ней душа.
– Вот Риссу, ты бы не отдал замуж за Рагимна! – упрекнула жена. Она перешла к печке и прямо в открытый огонь подтолкнула обмазанную глиной рыбку.
– Верно. Не отдал бы. Я ей здесь найду достойного мужа. А у Кирмы непростой норов. Я не понимаю её. Ей нужен мужик с крутым нравом, чтоб сломить её волю! – воскликнул Пуотс и сел за стол. Он налил в кружку вина и осушил залпом.
В это время Жиона поставила перед ним миску с холодным мясом и тушеными бобами. Тот принялся жадно хватать пищу грязными руками. Супруга состроила гримасу и покачала головой.
– Ты, как я посмотрю, один вернулся, без далёкого жениха?! – обратилась Жиона к мужу. – Что же это, мы не удостоились чести принять северного, столь великого гостя в нашей хижине?
– Я выпорю её. Где она? – снова завёлся вождь. Он резво вскочил из-за стола, но подавился мясом и закашлял. Жиона постучала его по спине и пожурила за горячность.
– Нет Кирмы здесь, и не будет. Бедная девочка покинула дом навсегда! – пояснила женщина, когда супруг сел на прежнее место. – И где она теперь, никому не известно. А ведь она из знатного рода дворфов, а скитается где-то как бродяжка.
– Нагуляется и вернётся. Вот тогда я шкуру с неё сдеру, – пообещал вождь.
– Не гневи небо, муж. Это наши дети. Мы их зачали, растили и воспитывали. Это наша радость и гордость. И нельзя их просто так взять и на что-то обменять. По их венам бежит наша кровь! Наши девочки – наш долг перед народом!
– Она меня опозорила, – не унимался Пуотс. Он вытер рот рукавом несвежей рубахи и громко рыгнул.
– Нет, Пуотс, это ты себя опозорил. Ты сам решил выдворить невинное дитя из дома. А место нашей дочери здесь. В этом клане она должна рожать нам внуков, а не на чужбине. Скажи, что там произошло? – присела рядом с супругом Жиона и убрала курчавый чуб с его влажного крутого лба.
– Он не захотел ехать со мной! – воскликнул Пуотс, отстраняя руку супруги от своего лица. – Сказал, что не пристало северному принцу утруждать себя поездками за какой-то грязной девкой, которых у него под боком половина клана. А на утро этот тщедушный щенок взял в жёны одну из этой половины на глазах своего народа, чтобы доказать свою правоту и власть.
– Муж, вот видишь, он тебя не уважил. И где можно быть уверенным, что взяв в жёны нашу дочь, он бы заключил союз с нами? Он такой же дикий варвар, как любой из орков. И я рада, что всё так вышло, и нашу дочь минула участь стать женой этого чудовища. Ты больше не ворчи, а просто задумайся над моими словами, – спокойно, будто баюкая младенца, вещала Жиона. Её тихий голос обволакивал слух строптивого мужа, бодрил и поднимал не только настроение.
– Я понял тебя, жена! Не хочется этого признавать, но ты действительно права. У всех разные племена, ритуалы, обычаи. Каждый клан живёт своей жизнью. Так, где она? Прячется?
– Нет! Пуотс, наша дочь Кирма, правда, ушла из клана. Она объявила, что не вернётся к нам, – пояснила дворфка и пригладила пальцем кустистые брови мужа. Женщина заглядывала на супруга и искала в его взгляде понимания.
– Даже так? – удивился Громовой голос. – Надо её найти.
– Не надо, муж. Наша девочка взрослая и самостоятельная. Ей нужно познать истину. Пусть она обретёт мудрость в своём походе. Моё материнское сердце чует, что она всё преодолеет, – делилась своими мыслями Жиона, а сама легонько поглаживала объемное колено Пуотса.
– А! Ну, раз сердце чует! – ухмыльнулся Пуотс. – А где оно, сердце у тебя?
– В груди! – серьёзно ответила Жиона. Она машинально ухватилась рукой за грудь. В этот момент, муж схватил её за другую руку и завалил к себе на колени, поднимая подол.
– Жена, муж вернулся! – пророкотал Пуотс, поглаживая сокровенное местечко супруги, которое уже было готово его принять. – Отворяй ворота и марш на тюфяк. Раздевайся там поскорее, а я доем и приду.
Жиона рассмеялась, вскочила на ноги и поспешила выполнить приказ мужа. Ей стало легче на душе, что сумела образумить Пуотса и донести до него всю серьёзность сложившейся ситуации. Конечно, она немного переживала за дочь, но совсем чуть, – ведь с детства этот народ приучали к выносливости и самостоятельности. И ни слова о любви в воспитании своих детей они не применяли. Немного ласки – это всё, что они могли себе позволить, даже если душой болели за каждого ребенка. Нельзя было в такое непростое время расти рохлей. Изнеженность – это удел королей и принцесс, а дворфы – суровые горные жители. Благодаря такой закалке они осваивали новые территории, где не ступала ни одна живая душу, стойко переносили климат с его капризами и сохраняли здоровье. Примером служит отважный поступок молодой девушки Кирмы, которая не побоялась отправиться в поход ради спасения возлюбленного, твёрдо веря, что он не предал её и не сбежал. Она как раз дошла до развилки.
– Вот так вот, Якс! – закончила она свой пересказ древней легенды.
Гиппогриф – маленький детёныш, быстро устал в дороге. Дворфка решила сделать привал, и подумать, что же делать дальше.
«Если Ирим из рода Серебряных эльфов, значит, мне нужно идти к ним. Одна, я его не смогу спасти. А эльфов этих, можно попытаться упросить о помощи!» – размышляла Кирма.
Покормив Якса, она перечитала летопись и рассмотрела чертежи, где располагается местожительство родни Ирима.
«Значит, мне нужно отправляться в сторону севера, – определилась Кирма. – Да уж, туда путь будет не близкий, и особенно опасный. Но я всё преодолею ради любимого. Не отдам его на погибель!»
– Якс, пора! – решительно воскликнула дворфка. – Видишь, как вышло, вместо одного похода, я отправилась в другой. Вместо одного жениха, я направляюсь за другим. Чудно как-то.
В каждой руке девушка теперь держала оружие. Левой ладонью она сжимала секиру, правой держала булаву. За спиной, на одном плече болтался арбалет, на втором – два мешка с едой и одеждой. Якс шлёпал рядом. Пройдя вдоль гряды причудливых скал, они вышли к излучине реки. Течение здесь было особенно бурным. Водопад грохотал и бился о большие гладкие камни, захватывая их в свои бурные объятия. По берегу разросся папоротник, скрывая под собой водных обитателей: ужей, жаб, крыс.
– Якс, сейчас мы пойдём бродом на ту строну. Вон с того края течения нет совсем. Иди на ручки, я тебя перенесу. Потому что совсем не время гулять тебе по воде. Нам нужно торопиться.
Гиппогриф послушно разместился на руках хозяйки. От такой тяжести, не смотря на крепкое телосложение, Кирму повело. Мешало и то, что сами руки отягощали боевые инструменты, а Якс висел на груди. Но, не обращая внимания на усталость, дворфка уверенно шагала вперёд. Вот и осталась позади речка, а впереди – степь и засуха. Взору открылась широкая, пустынная равнина. На этой местности они были как на ладони. Поблизости не было ни единого кустарника или деревца, что особенно обрадовало гиппогрифа, и он кинулся ловить степных мышей.
– Якс, не убегай далеко, – окликнула его Кирма. – Нам до темноты нужно пройти как можно больше пути.
Якс вернулся, волоча в клюве крохотного полевого мышонка. Он тут же проглотил его и радостно захлопал крыльями.
«Как мне не нравится эта тишина, – размышляла путница, с опаской рассматривая линию горизонта. – В ней больше опасности, чем в криках. Страшно немного что-то. Сердце прямо не на месте».
Они шли посреди степи и преодолели большую часть расстояния. Под ногами сновали мыши и юркие ящерки, суслики и змеи. Последних дворфка особенно не любила, боялась, но от усталости шлёпала, не замечая перед собой их шипящих оскалов. В глазах мутнело, и Кирма не выдержала, – плашмя упала на сухую потрескавшуюся землю. Ливни, которые заливали всю округу с месяц назад, уже впитались основательно, и почва снова просила влаги и свежести.
– Якс, давай отдохнём, – простонала девушка, не поднимая головы. – Иначе утром я уже не поднимусь.
Звёздное небо подмигивало им, разбрызгивая ярко-жёлтыми искрами в разные стороны ночных небесных светлячков.
И если днём было жарко, то ночь в степи выдалась холодная. Пробирал до костей колкий ветер, который горстями швырял пыль в лицо. Почва к вечеру остыла, и от полуденного тепла остались только воспоминания.
– Якс, ты наелся уже, поэтому мы оставим еду на потом. Я не буду. Давай немного поспим. Хоть и страшно, но необходимо отдохнуть. Впереди у нас ещё долгая дорога. Вот только бы никто не укусил, – передернула плечами дворфка, представив эту картину. – А то в темноте много приключений бродит.
Они улеглись с Яксом на расстеленную тунику из мягкой кожи, прижались друг к другу, согреваясь разгорячёнными от усталости телами, и мгновенно уснули.
Очнулась Кирма от диких воплей своего любимца. Распахнув засорившиеся пылью, воспалённые глаза, девушка мгновенно оказалась на ногах. Незаметно наступило утро, окрасив горизонт нежным серебристым цветом. Перистые облака замерли на месте, будто опытная рука художника наносила первые мазки на чистый холст. Но это не привлекло внимания дворфки, она пыталась спросонья понять, что случилось. Видимо гиппогриф выспался и отправился на охоту. Тут-то его и заметили недруги. Беднягу гоняли по степи три здоровых диких грифона. Они испускали орлиный крик и кружили над головой жертвы. Эти три туши, весом, примерно, около полутоны, пытались загнать свою добычу ради азарта. Тут один из них заметил, как Кирма навела арбалет и натянула тетиву. Но не успела она нажать спусковой рычаг, как грифон, в полёте, кинулся на неё. Налетев, он выдернул арбалет своими цепкими передними лапами, затем издал победный крик и ударил задними в грудь дворфки. Девушка, перекувыркнувшись в полете, отлетела на метровое расстояние, ударилась грудью об иссохшую почву и задохнулась от тупой боли в грудине. Но времени на то, чтобы прийти в себя, у неё не было. Ничем не сдерживаемые животные, все трое, начали драть когтями маленького гиппогрифчика. Он визжал, пытался махать крыльями и бить копытами, только бы защититься. В этот крик было вложено столько страха и страдания, что разрывалась бесполая душа у степных теней. Призраки бродили всюду, все видели и слышали. Быть может, невидимки даже сопереживали, вот только ничем помочь не могли.
Кирма рассвирепела при виде того, как на её глазах погибает друг. Дворфка превозмогая боль, схватила булаву в правую руку, а секиру в левую. Дико завизжав, она отважно ринулась в бой. Удивлённые грифоны на время оставили одну добычу и перекинулись на другую. Девушка, крутнувшись на месте, рубанула булавой в голову одного из нападающих, но промахнулась. Грифон больно клюнул её в плечо и взмыл ввысь, оставляя жертву, но тут же развернулся и продолжил атаку. Со второй попытки Кирме удалось перебить тому сонную артерию ударом тяжёлой булавы с острыми шипами. Издав странный вопль, он сложил крылья и бросился на девушку стрелой, но не долетел, рухнул камнем на землю, свернув шею при падении.
Двое находившихся в полёте животных переводили взгляд с погибшего товарища на добычу. Один из грифонов снова начал танцевать в воздухе над гиппогрифом. Второй, набирая скорость, летел прямо на Кирму. Девушка стояла прямо, широко расставив ноги и опустив обе руки с боевыми инструментами. Как только полуптица приблизилась, дворфка выбросила вверх и в сторону левую руку с секирой, при этом замахнулась правой с булавой. Этот жест отвлёк грифона. И тогда Кирма рубанула его крыло секирой, одновременно ударив булавой по голове. Грифон упал и начал дёргаться. Кирма ещё раз ударила его, и только тогда он затих. Чуть ли не с рождения заставляли Кирму заниматься боевыми искусствами, тренировали и испытывали её в импровизированных боях. У девочки вместо игрушек были боевые деревянные инструменты, а вместо подвижных игр с остальными детками, занятия по самообороне. Кирма не ленилась. Она была прилежной ученицей, чтобы быть достойной дочерью своего отца, и теперь вот владела навыками управляться с оружием обоими руками. За что мысленно себя похвалила в момент такого опасного сражения.
Остался всего один враг, и он почти до смерти успел замучить и изувечить Якса. Из глаз дворфки текли крупные слёзы. Она устала, и ноги предательски дрожали, но останавливаться и отступать нельзя. Тем более, никто ей здесь не поможет, не спасёт и не защитит. Она знала, на что шла ради любимого. Только не предполагала, какую цену ей придётся заплатить за это. А теперь нельзя терять ни минуты, чтобы выжить самой и спасти то, что осталось от её детёныша.
Делая вид, что падает, девушка, перекувырнувшись, схватила валявшийся неподалеку арбалет. Клюв грифона вонзался в лошадиную булдыжку гиппогрифа и вырывал куски мяса. А Кирма в тот момент целилась ему в шею. Один выстрел и грифон замер, выронив кусок мяса. Он непонимающе моргнул и повернул гордую голову в сторону девушки. Издав крик, неприятель взмыл ввысь, развернулся и направился на обидчицу. Кирма от бессилия упала на колени, но ещё раз натянула тетиву. Вторая стрела угодила грифону в глаз. Тот снова заорал. Хлопая огромными крыльями и растопырив лапы, он приближался. Дворфка отбросила арбалет, кое-как поднялась на ноги и начала рубить воздух булавой. Под этот град ударов и угодил прилетевший грифон. Он давно уже валялся на земле, а Кирма молотила и молотила по нему. Потом дворфка отбросила орудие и начала рубить остывающие тела секирой. Когда и это оружие выпало из ослабевших рук, она опомнилась и ползком приблизилась к Яксу. Рыдая над изувеченным телом друга, она подняла лицо вверх, и, глядя на небо, громко закричала. Столько отчаяния, так много боли было вложено в этот звук, что она сама вздрогнула от неожиданности. Кирма хотела прилечь на грудь гиппогрифа, да заметила, что апельсиновые глаза друга моргают.
– Якс, милый мой, ты живой! – выла девушка в отчаянии. Она схватила детёныша на руки и потащила к месту их стоянки.
– Сейчас, потерпи, я помогу тебе! – бормотала Кирма. Она хлопотала вокруг гиппогрифа, а тот закатывал глаза.
Когда дворфка смазала мазью, которую мать заботливо положила в дорогу, все раны, детёныш прикрыл глаза и заскрежетал клювом. Разорвав свою рубашку на широкие полосы, девушка перевязала кровавые болячки на теле питомца и напоила его из бурдюка. Якс лежал на боку и ворчал.
– Якс, миленький, ты только меня не бросай, – просила Кирма. – Я буду тебя лечить, и выхожу. Ты только живи.
Гиппогриф слегка поднял голову и заворчал.
– Ты полежи тут, а я мясо разделаю. Теперь тебе нужно хорошо питаться, – объясняла Кирма, размазывая слезы и пыль по веснушчатым щекам. Она всхлипывала и тряслась всем телом, но чтобы себя жалеть, времени не было. – Якс, ты пару дней отлежишься, а я ещё раз прогляжу Писание. И ночью спать больше не буду. Обещаю! Нужно нести караул.
Якс в ответ заворчал и, прикрыв глаза, уснул ровным, глубоким сном. Всё дело в том, что дворфы готовят эту волшебную мазь из сон-травы. Она не только стягивает раны, но даёт расслабление мышцам и нервной системе. И уже после этого наступает спокойный сон, чтобы не терпеть боль. Теперь Якс проспит целый день, что даст Кирме время собраться с мыслями и обдумать дальнейший план действий. Ведь их поход ещё будет продолжаться. И какие трудности будут ждать их в дальнейшем, пока неизвестно.
Глава 17
Бьюч долго просидел в лесу на старом кедровом пне. Парень вспоминал своё счастливое детство и грустил. Но время бежит незаметно, и пора ему было вернуться к своим обязанностям. Когда эльф вернулся из леса, Аркял завалил его поручениями. А через день, вождь и вовсе отправил помощника в соседний город Сиджими, с посланием. Дикий вопль объяснил это тем, – будто бы заключал соглашение на поставку провизии хоббитам, и необходимо срочно всё обговорить. Эти две расы были очень дружны между собой. И также, что один народ, что второй, страдали от людей и их жизнедеятельности. А ведь они не возражали против дружбы. Но, в сторону политические рассуждения, ведь наша главная цель, понять внутренние качества, так сказать, вывернуть душу наизнанку и рассмотреть, что там находится внутри.
Парень понимал, что его попросту отсылают из лагеря. Ведь договор с хоббитами уже существовал, осталось только собрать провизию и перетащить на другую территорию.
– Аркял, почему ты меня отсылаешь? Я всегда служил тебе верно, а теперь ты меня всюду гоняешь, не даёшь даже опомниться! – воскликнул Бьюч. Он догнал вождя у загона с гиппогрифами и решил выяснить всё до конца.
– Ты мой помощник, вот и гоняю, – спокойно объяснил вождь. Аркял был в хорошем настроении и не возражал, чтобы задержаться на минуту и поговорить. Одет вождь в тот день был легко, хотя собирался немного полетать над стойбищем оленей на своём гиппогрифе Гиви.
– Хорошо, я уйду в поход, – согласился Бьюч, – только ещё раз осмелюсь к тебе обратиться. Отпусти родителей Ирима, Дикий вопль. Хочешь, вышли их из лагеря, только отпусти. Ну, какие они изгои?
– Если ты, парень, ещё раз будешь соваться не туда куда надо, я и тебя посажу в яму. Будешь пособником изменников. А теперь торопись, и передавай привет моему старинному приятелю – хоббиту Рорри. Скажи ему, что как только смогу, навещу его! – проговорил Аркял и отворил калитку загона. Эльф смотрел на него и не уходил. Вождь раздраженно махнул рукой, давая понять, что разговор окончен, развернулся и зашёл в конюшню.
Бьюч опустил голову и отправился готовиться к походу. Ему хотелось всё бросить и сбежать. Уйти вслед за дворфкой следовало, чтобы спасти оказавшегося в беде близкого друга, но парень понимал, что этого делать никак нельзя. Неизвестно, что ещё взбредёт в голову их непредсказуемому вождю. Родители Ирима под угрозой, и нужно быть начеку, чтобы в случае чего, вовремя вмешаться и поспособствовать их освобождению.
«Ирим, приятель мой, где же ты бродишь? – чуть ли не плача размышлял эльф. Парень начищал меч, посматривая на горизонтальную линию острия, но его отчаянию не было предела, и от этого он поранился. – Что с тобой приключилось, а? Ты помнишь, как мы с тобой натирали наши первые боевые мечи? Ты тогда весь поранился, а я порезал рукава рубашки. Где ты, Ирим? Хоть бы знак, какой, весточку, я бы выручил тебя. Позови, и я приду. Прошу тебя, позови!»
***
Ирим не мог позвать приятеля на выручку, не мог слышать его мольбу, но чётко слышал разговор бешеных монстров.
– Слотос, Баден, в Лунфэль идёте вперёд нас. В городе людей всё узнайте конкретно, кто в цене. Я хочу этого олуха продать дороже. Мне ещё дочку замуж отдавать. Тоже хотелось бы дороже! – хмыкнул Зодон. – Поэтому, и к обряду нужно подготовиться соответствующе.
Один из дружков, который был без ума от девицы, заметно оживился.
– А за кого отдаёшь её? – поинтересовался Слотос. Орк поскреб пах своей грязной лапой и понюхал пальцы, зажмурив глаза. Нравилось этим дикарям обязательно понюхать руки, чем бы они ни были перепачканы.
– Пока не знаю, – ответил вожак. Он заглянул в избу к чудакам, чтобы отдать распоряжения, и уселся на пружинистую жесткую кровать, чтобы выпить пива конфискованного из погреба крестьянина.
– Сделаем, вождь. Мы выйдем на рассвете, – пояснил Слотос, обрадованный тем, что у его дамы сердца всё ещё нет воздыхателя. Он решил лучше выслуживаться перед Зодоном и щедрой лапой наполнил кувшин вождя холодным пивом. И даже не поленился отскрести от крупных кристалликов соли подсушенную рыбку.
– И без глупостей мне там. А то и так всех людей своими мордами перепугаете. А ещё и бой затеете. Я-то вас знаю как никто. Нам пока не нужны неприятности, – рассуждал Зодон. Он шумно хлебал тёмный напиток, оставляющий на жирных губах монстра белую воздушную пену.
– Нет, мы всё сделаем тихо! – пообещал Баден. А в подтверждение своих слов, дикарь кинул тяжелый стоптанный башмак в стену, где большая муха попала в паутину и противно жужжала. Перепуганная муха вырвалась из опутывающего её плена и улетела, а башмак шмякнулся о пол рядом со Слотосом. То подскочил и кинулся на приятеля, отвесив ему звучный подзатыльник. Завязалась борьба, в которой монстры мутузили друг друга.
– Вот и славно! – воскликнул Зодон, допил пиво и ушёл.
Был уже поздний вечер, а рано утром этим дурням предстояло отправиться в город людей – Лунфэль, для того, чтобы подобрать хорошего покупателя на живой товар, который по достоинству оценит эльфа. Некоторые зажиточные люди уже держали в рабстве непокорных, но покорённых эльфов. Их также крали орки, либо выгоняли из общины за непослушание и они дичали, и сами нанимались на службу. Продавался живой товар за гроши на рынке. А вскоре и хоббиты стали поговаривать, что им достаётся от людей. Пленникам редко удавалось сбежать и вернуться в родные поселения, к близким и любимым. Много пропало собратьев, которых по сей день не нашли. А обе расы довольно спокойны и дружелюбны, но смуту затевали, как всегда, вездесущие и глупые верзилы. Вот и теперь, подравшись и напившись вина, друзья залегли спать спинами друг к другу. Но уже вскоре проснулись от грубых толчков ногой. Это Зодон пришёл проверить, как выполняется его поручение. А лодыри спали пьяные. Получив по пинку от вожака, они подскочили и кинулись готовиться в путь. Натыкаясь друг на друга спросонья, они всё же успели собраться и уйти. И уже вскоре сгорбив мохнатые спины, удалялись орки от деревни, ближе к бескрайней степи. Шлёпали, молча, потому что оба не выспались от выпитого накануне вина.
Уже высоко в небе палило горячее солнце и припекало буйные головы торопившихся вояк. Их размаривало всё сильнее. Не сговариваясь, оба свалились на прогретую землю и захрапели. Да долго спать не пришлось, – одолела жажда. К тому же доставали назойливые крупные оводы, которые не только вились вокруг, но и норовили влезть в вонючую пасть. Выпив эля, предварительно налитого в бурдюки, эти двое отправились дальше. Солнце делало привычный виток, облака плыли по своим делам, пыль поднималась под ногами и оседала на одежде, а орки шлёпали вперёд. Прошли они довольно приличное расстояние, не смотря на мучившее обоих похмелье. Уже подкрадывалась ночь. Луна ярко светила над обширными просторами, сбрасывая с небосвода непослушные звезды. Холодало. Возвращался степной ветер, дремавший до этого момента под лаской дневного светила. Вновь засыпая глаза и нос, пыльной россыпью игрался он, гоняя по степи. Дикари собрались сделать привал, да тут внимание путников привлекло слабое ворчание. Орки остановились и прислушались. Так и есть, в степи они не одни.
– Сейчас пожрём, – мечтательно протянул Баден, всматриваясь в темноту.
Слотос молчал. Он тоже выискивал глазами издаваемый звуки объект.
– Ого, девка! – присвистнул орк. – И не одна. Глянь, там у них столько жратвы валяется.
– И поедим, и поиграем! – усмехнулся Баден и подошел к приятелю, опуская мешок с провизией на потрескавшуюся почву.
– Тише, тише, не ворчи, – ласково приговаривала девушка.
– Дворфка, – заметил Слотос. – И не одна.
– А нас это когда-то останавливало? – заржал Баден. Он подперся к девушке.
– Какая удивительная ночь! – воскликнул он, приближаясь к Кирме. – А мы решили присоединиться к вам на ночлег. Вместе веселее.
Девушка сидела спиной. От голоса над ухом, она напряглась.
«Совсем потеряла осторожность. Хорошо хоть орудия не разбросала, растяпа. Что же будет?» – подумала дворфка.
– А кто это пожаловал к нам на ночлег? – ласковым голоском пропела Кирма. – Что-то я ещё пока не разглядела.
Она медленно разворачивалась, пытаясь зацепить взглядом, сколько незваных гостей их потревожило. За спиной находились орки, это Кирма определила сразу. Вот каково количество? Медленно сжимая оружие и поворачиваясь, она зажала во второй руке рукоятку булавы. Приподнявшись резко с коленей, девушка рассекла воздух заострённым лезвием полумесяца секиры. Издав протяжный заунывный звук, та мягко и податливо вонзилась в плоть орка. Девушка была не велика ростом, и лезвие попало в бок толстого существа. Пока тот непонимающе таращил глаза, ударом булавы противница рассекла ему шею. Надвигаясь на Кирму, Баден сопел как дикий кабан. Дворфка снова рубанула секирой, на этот раз по ноге. Орк припал коленом, и на его непутёвую голову опустилась стальная, мерцающая при свете луны булава, погружая этого глупца на веки вечные во тьму глубокого, беспробудного сна.
Слотос стоял поодаль и наблюдал эту картину смерти, развернувшуюся у него на глазах. Он посмотрел на приятеля, рухнувшего и притихшего, потом взглянул на противницу и чуть подумал. Что-то для себя решив, орк двинулся вперёд, выставляя перед собой меч.
– Порезвимся? – предложил он, ухмыляясь.
– Давай, – согласилась Кирма. – Ты, я смотрю, прямо дышишь энергией – сильный такой, смелый.
Она болтала ерунду и медленно отступала назад, чтобы увести недруга подальше от Якса. Поигрывая секирой, девушка манила орка на себя. Тот, раздувая ноздри от красивых слов, увлекшись игрой противницы, наступал.
– Почему бы тебе не уйти с миром? – предложила дворфка. – И добычу забирай. Я не жадная.
– Зато я жадный! – воскликнул орк. – Я давно себе ищу жену, вот ты сейчас ей и станешь. Заживём с тобой. Вместе воевать будем. Сына мне народишь.
– А морда не треснет? – усмехнулась Кирма, продолжая поигрывать оружием.
Этот её жест очень нервировал Слотоса. Его дикие глаза постепенно наливались кровью
– Ты, блоха овечья! – проревел он. – Я раздавлю тебя прямо сейчас.
– Попробуй. А то вдруг кишка тонка, окажется соперничать с супругой, – дразнила Кирма дикаря и громко смеялась. – Как ты нехорошо будущую жену обозвал. Я-то тебя вон как ласково признала.
Кирма пригнув колено, прыгнула вперёд. Сделав подсечку, она рубанула секирой коленный сустав орка. Он заревел. Озверев от боли и досады, Слотос замахнулся мечом над головой дворфки. Но она проскочила между его толстенных ляжек и сзади нанесла удар булавой по голове вояки. От неожиданности меч у орка выпал из рук. Он резко развернулся и кинулся на Кирму. Девушка хотела отбежать и необдуманно повернулась спиной к врагу. Он схватил её за волосы и приподнял вверх. Она болтала в воздухе ногами, пытаясь разжать могучие пальцы, причиняющие её голове нестерпимую боль. Внезапно орк разжал кулачище, и Кирма ударилась о землю при падении. Больно треснувшись копчиком, когда она завалилась и стукнулась затылком об землю, что-то хрустнуло в спине. Из глаз в буквальном смысле слова посыпались искры и потекли слёзы. Будто весь дух вылетел из неё в этот момент. Этого мгновения как раз хватило Слотосу, чтобы оседлать дворфку. Он сиганул на неё со всей дури, придавив своим весом.
– А ты шалун! – кокетливо улыбнулась девушка. – Любишь борьбу?
Орк опешил и уставился на Кирму.
– Поиграем? – предложила дворфка.
Слотос обрадовался и кивнул.
– Тогда слезай, я не люблю, когда меня седлают как лошадь.
Предвкушая нечто увлекательное, дикое чудовище начало подниматься. Кирма изловчилась и двинула обидчика пяткой в нос. Тот взвыл и ударил девушку головой об землю. Она снова выбросила ногу вперёд и одним ударом крепкой ступни выбила торчащий из пасти дикаря огромный клык. Послышался хруст, и брызнула кровь. Не останавливаясь на этом, дворфка двинула по раненому колену Слотоса. Тот от боли поднял морду вверх и дико заорал. Вцепившись ручищами дворфке в плечи, он начал яростно трясти её и бить головой об землю. У девушки из носа брызнула кровь и попала в глаза врагу. От неожиданности он на мгновение потерял ориентир, а Кирма изловчилась и вся выбралась из-под могучей туши. Луна спряталась за облаками словно специально, чтобы темнота скрыла от глаз борцов разбросанное оружие. А нет. Меч валялся рядом. Кирма схватила его и, дергаясь из стороны в сторону, побежала на воющего орка. Он уже успел перевернуться на спину и упирался затылком о землю. Противница запрыгнула на него и одним точным ударом, стоя на крепкой груди, обтянутой мокрой и липкой от крови кольчугой, вогнала меч в незащищённую шею дикаря. Она даже повисла на рукоятке, чтобы до основания вогнать клинок. Слотос хрипел и бился в предсмертных судорогах, пытаясь скинуть с себя тяжесть. А Кирма, не сумев преодолеть дурноту, низвергла желчь из пустого желудка прямо на синеющую морду врага.
– Ну что, нужна тебе такая жена? – сквозь слёзы спросила дворфка. Она рукавом вытерла мокрый рот, продолжая налегать на рукоятку оружия. От пережитого ужаса она отошла не сразу. – Ещё играться будем? Или вместе воевать пойдём?
Орк уже отдыхал от мирских забот, и никогда больше не ответит на вопрос воинствующей девы. А та плакала над ним, и её горячие слезы орошали безмятежно распахнутые пустые глаза дикаря.
Кирма опомнилась лишь тогда, когда порывом ветра до неё донеслись посторонние звуки. Дворфка слезла с поверженного врага и разрыдалась в голос. Ей было больно, страшно и одиноко. Столько отчаяния слышалось в её плаче степным духам, которые бродили по равнине, что они светлыми тенями метнулись в сторону от разыгравшейся на их глазах битвы. Им было горько и стыдно, что не сумели ничем помочь бедной девушке. Они удалялись дальше от места битвы, едва шелестя босыми стопами.
– Якс, миленький, ты где? – позвала дворфка, когда наплакалась.
Гиппогриф слабо ворчал в стороне. Кирма направилась к нему, чтобы утешить перепугавшегося питомца.
– Сейчас я тебя накормлю, хороший мой. А на рассвете мы отсюда уйдём. Иначе я больше не выдержу таких приключений. Неизвестно кто следующий пожалует к нашему привалу, – старалась как можно спокойнее разговаривать Кирма, хотя в её груди всё клокотало. Голова болела так, будто расколется на две части, и заметно вело в сторону. К тому же, нос продолжал кровоточить и пачкал светлую рубашку. Но нельзя было поддаваться отчаянию и жалеть себя, когда на руках истерзанное животное, тоже больное. Она за него в ответе. Но было до того больно, что хотелось лечь на холодную землю, прижать колени к животу, обхватив их руками, и замереть. Спину свело судорогой, что из глаз побежали слезы. Но когда она услышала, как гиппогриф согласно вздохнул на её заявление и заворчал, боль отступила. Кирма присела к нему, обняла и уткнулась заплаканным лицом в гладкие перья на голове друга, и всё гладила его, и гладила. Она дрожала, но не от холода, и даже не от страха, а от отчаяния и душевной боли. Боль физическая на миг отступила на второй план. Тогда Кирма осторожно уложила Якса на землю, а сама поползла к мешку с вещами. Она смазала кожу головы мазью, стёрла кровь с лица и прижала рукавом хлюпающий от крови нос. Под глазами появились синяки. Дворфка заметила это, когда опустила взгляд вниз. Видимо, сотрясение мозга и слабое кровоизлияние, всё же имели место быть. Пострадавшая от лап дикарей девушка прилегла на землю, свернувшись калачиком рядом с питомцем, и прислушалась к возвращавшейся боли в спине. Ломило теперь всё тело, будто по нему прошлась орда орков. Задремать Кирма так и не сумела, просто лежала в тишине и думала. Она вспоминала глаза любимого парня, его улыбку, и её сердце ныло в груди сильнее, чем раны на теле. Он далеко. А где именно он, что с ним, и как он? Быть может, сражается, а может быть покорился своей судьбе на чужой земле. Вспоминает ли её? А она вот не забыла его руки, губы. Больше всего на свете ей сейчас хотелось уснуть в его родных, тёплых объятиях. Знать бы, что она защищена и любима. Кирма хрупкая, ранимая, нежная, необычная девушка, и такая сильная и упёртая, что не отступится. Она перебирала в дреме каждую ресничку любимых глаз, каждый волос, который щекотал её мокрые от слёз щеки, и нежно проводила пальцем по бледным дерзким губам. Нет, Кирма так и не заснула, она ждала рассвета с любимым.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
